Или ты недоволен тем, как я веду хозяйство?
Ц Доволен, конечно, доволен. Ты прекрасный управляющий. Но задумываешьс
я ли ты о будущем, Пени? Надо становиться самостоятельным. Я думал над этим
… что, если я предложу тебе наше имение в Корнуолле? Перепишу его на твое и
мя. Можешь делать с ним что хочешь. Ты, наверно, рад будешь переменам в жизн
и.
Ц Не хочу от тебя милостыни.
Маркус заиграл желваками.
Ц Ты не ожидал, что я вернусь, так ведь, Пени? Думал, я погибну в Испании, и то
гда ты унаследуешь все.
Пени внезапно засмеялся и так же резко оборвал смех.
Ц Не ожидал, что ты скажешь такое. Ц Он взял стакан, отпил. Ц Во всяком сл
учае, прямо мне в лицо.
Маркус понял, что говорить что-либо сейчас бесполезно. Он мог хвалить Пен
на или ругать, все его слова пролетали впустую.
Ц Вижу, говорить с тобой не имеет смысла, Ц вздохнул он. Ц Но хочу, чтобы
ты уяснил себе одно: я не потерплю пьянства в своем доме. Ц Пенн ничего не
ответил, и Маркус продолжал: Ц Если не желаешь думать о себе, подумай о ма
тери. Не ужели не видишь, что разбиваешь ей сердце?
Ц Черт подери! Я не пьяница! Нет! В любой момент могу остановиться, если то
лько захочу.
Ц Уверен в этом? Ц сурово посмотрел на него Маркус.
Пенн взглянул на стакан в руке:
Ц Стоит только захотеть, и брошу пить, Ц не слишком уверенно пообещал о
н.
Войдя в покои Катрин, Маркус обомлел. Она сидела за маленьким столиком у к
амина и была настолько погружена в свое занятие, что не замечала его, заст
ывшего в дверях и наблюдавшего, как она обмакивает перо в чернила и продо
лжает писать. Она переоделась в удобное домашнее платье, облегающее и не
вероятно женственное. Собранные в простой узел темные волосы подчеркив
али тонкость и одухотворенность ее лица. На какую-то секунду, даже долю се
кунды он поверил, что перенесся в прошлое, в монастырскую келью Каталины
в Испании.
Но, конечно, это была не та Каталина, которую он помнил. Лицо Кэт, ее фигура с
тали столь привычны, что уже невозможно было ясно представить себе Катал
ину.
Очнувшись, Маркус тихо спросил:
Ц Чем ты занимаешься?
Ц Записываю впечатления о твоем доме и твоей семье, Ц ответила она расс
еянно.
Ц Ты ведешь дневник?
Перо перестало бегать по бумаге. Когда Катрин подняла наконец глаза, он у
видел в них улыбку.
Ц Не дневник, Маркус. Просто записи. Ведь я писательница, а мы, писатели, ни
когда не доверяем памяти. Кто знает, может, пока я здесь, у меня появится же
лание написать статью для «Джорнэл». Садись. Ц Она жестом показала на св
ободное кресло у столика. Ц Так что ты хотел мне сказать?
Он сел.
Ц Ничего особенного. О, не смотри на меня так. Не забывай, Катрин, что для о
кружающих мы муж и жена. Что подумают люди, если мы не будем проводить врем
я наедине? Я не задержусь надолго.
Она согласно кивнула.
Маркус глубоко вздохнул, вытянул ноги и положил их на медную каминную ре
шетку.
Ц Приношу извинения за сцену с Пенном. Я знал, что он может выпить лишнее,
но никогда не видел его в таком отвратительном состоянии. Больше этого н
е повторится. Я приказал дворецкому убрать все запасы спиртного и запере
ть в кладовой. Ключ у меня в кармане.
Ц Я испытала не отвращение, а скорее жалость.
Он резко ответил, уловив нотку укоризны в ее словах:
Ц Я уже извинился перед Пенном за то, что не спросясь его пообещал лошадь
Дэвиду. Черт возьми, Кэт, я имел такое право. Я здесь хозяин.
Ц Думаю, Пени понимает это. Я не собиралась упрекать тебя…
Ц Продолжай, знаю, ты хочешь еще что-то сказать.
Он смотрел на ее записи, и Катрин не видела выражения его лица, но его слов
а давали возможность высказаться.
Ц Не уверена, что ты вел себя подобающим образом. Ты унизил его при всех т
ем, что велел слугам убрать со стола вино, а теперь, когда ты все запер, он ст
анет лишь еще упрямей. Пока он сам не поймет, что превратился в закоренело
го пьяницу, никто его в этом не убедит. Может быть, если бы ты постарался ст
ать ему другом…
Ц Другом? Кэт, мы братья.
Ц Да, но, как ты сам говорил мне, у вас не слишком дружная семья. Может, отча
сти в этом дело.
Он сверкнул глазами. Одно дело самому сознаваться себе в этом, а другое Ц
слышать от кого-то другого, особенно от нее.
Ц Ты не пробыла в моем доме и суток, Ц он от досады щелкнул пальцами, Ц а
уже не сомневаешься, что лучше меня знаешь, как нам жить?
Ц Ты спросил мое мнение, и я его высказала. К тому же я знаю, о чем говорю. Ко
гда кто-то в семье пристрастился к вину, страдают все.
Маркус осторожно спросил:
Ц Ты только что говорила, что записываешь свои впечатления о моем доме и
моей семье, что может пригодиться тебе для статьи в «Джорнэл». Что это за с
татья?
Ц Сельские очерки, что-то в этом роде. Ц Она непроизвольно заслонила ру
кой бумаги.
Ц Могу я взглянуть на твои заметки? Катрин покачала головой и с улыбкой о
тветила:
Ц Я никогда не даю читать моих заметок. Придется подождать, пока не появи
тся статья в «Джорнэл».
Ц Позволь мне взглянуть, Кэт, Ц сказал он ледяным тоном.
Она не собиралась уступать ему.
Ц Они еще не закончены.
Резким движением Маркус выхватил у нее бумаги и пробежал заголовок.
Ц «Как человек превращается в запойного пьяницу», Ц прочитал он вслух,
и его лицо исказилось от ярости. Он встал над ней во весь свой громадный ро
ст, и она съежилась в кресле.
Увидев испуг в ее глазах, Маркус отошел подальше и сказал, чеканя каждое с
лово:
Ц Я не позволю тебе делать из моей семьи посмешище ради этой бездарной г
азетенки. Ясно я выразился?
Ц Но я не хотела…
Он махнул рукой, заставляя ее замолчать. Маркус понимал, что его реакция б
ыла чересчур резкой, но ничего не мог с собой поделать Ц он не остыл еще о
т недавнего разговора с братом. К тому же он считал, что, вскрывая порок бр
ата, Катрин тем самым бросает тень и на него.
Женщина, у которой есть сердце, которая способна чувствовать, не может та
к поступать. Нет, она холодная, бесчувственная дрянь, для нее существуют л
ишь статейки, которые она пишет для «Джорнэл».
Только теперь он вдруг понял, как дорога ему Катрин, и это причинило ему бо
ль. Она равнодушна к нему. Значит, ее страсть была притворством. Конечно же
, потому-то ей и было легко вовремя останавливаться, не заходить слишком д
алеко…
Ц Я думал, ты другая, Ц сказал он, Ц но вижу, что ошибался. Люди для тебя
Ц лишь материал для статей. Когда они прочтут о себе, то, может, получат уд
овольствие, а может, заплачут. А тебе все равно, лишь бы потешить читателей
. Но с моей семьей это не пройдет. Я хорошо оплачиваю твое время, и каждая ег
о секунда принадлежит мне. До тех пор, пока ты работаешь на меня, придется
забыть о своих заметках. И еще. Когда все кончится и ты вернешься к себе в Х
эмпстед, я буду читать «Джорнэл» внимательнейшим образом. Если ты только
тронешь кого-нибудь из моей семьи, я разорю не только тебя, но и твоего изд
ателя. Ты меня поняла?
Ц Маркус, Ц воскликнула Катрин негодующе, Ц я не писала о Пенне! Я писал
а о людях вообще, о всех, кто злоупотребляет вином. Понимаешь…
Ц Не лги. Я вижу здесь его имя.
Ц Но я пишу не только о нем.
Ц Да, но приводишь его в качестве примера. Маркус посмотрел на бумаги в с
воей руке и швырнул их на стол. Потом, выругавшись, бросился вон.
Она чувствовала себя совершенно разбитой.
Никогда еще он не смотрел на нее с таким презрением. Но он не понял ее. Катр
ин сочувствовала людям, глубоко сочувствовала, но этого всегда оказывал
ось недостаточно. Именно из-за ощущения собственного бессилия, от того, ч
то ничего не может изменить, она и начала писать. Может быть, ей не слишком
хорошо это удавалось, но это было все же лучше, чем безучастно смотреть на
людские страдания.
Уставясь на тлеющие в камине угли, она спрашивала себя, почему ей так важн
о, что Маркус Лит-тон думает о ней?

16

Прошла неделя ее пребывания в Ротеме. Катрин гуляла по крепостным стенам
с южной стороны замка. Она всегда приходила сюда, когда все были заняты и
никто не мог сопровождать ее на прогулке.
В это утро Маркус и Дэвид уехали на охоту с местными джентльменами. Трист
ам корпел над латынью. Чем был занят Пенн, она не знала, а Саманта и Элен, к в
еликой зависти Катрин, отправились кататься верхом. Она могла бы гулять
в сопровождении вооруженного слуги, но они с Маркусом решили, что это буд
ет выглядеть нелепо. Так или иначе, ей нравились эти одинокие прогулки по
стенам замка.
На солнце набежала туча, и Катрин в удивлении посмотрела на небо. Когда он
а выходила на прогулку, не было ни единого облачка. Хотя осень уже подходи
ла к концу, последние несколько дней радовали теплой погодой. Но сейчас н
ад головой собирались черные тучи, такие же мрачные, как ее настроение. Из
далека донеслись звуки выстрелов, и она решила, что охота в самом разгаре.

Она облокотилась о край глубокой бойницы, подперла подбородок кулачкам
и и засмотрелась в даль. Насколько хватало глаз, на мили и мили вокруг прос
тирались земли Маркуса. На протяжении веков жители Ротема платили дань с
воим лордам. До приезда в замок Катрин никогда по-настоящему не задумыва
лась над тем, что Маркус Ц пэр Англии. Он был для нее храбрым воином, бессо
вестным совратителем, иногда Ц преступником. Теперь она увидела другог
о Маркуса Ц подлинного хозяина своих владений.
После ссоры из их отношений исчезли прежние теплота и доверительность. О
н не заходил к ней в комнату; если нужно было что-то сказать, Маркус говори
л это при встрече, мимоходом. Он больше не поддразнивал ее, не старался в ш
утку вывести ее из себя. Оставаясь с ней наедине, он держался вежливо и отч
ужденно, при других был просто вежлив. Катрин не хотела признаваться себ
е, но ей не хватало прежнего Маркуса.
Если кто и заметил, что их брак не столь счастлив, как казалось поначалу, о
б этом не было сказано ни слова. Все были озабочены другим Ц непредсказу
емым поведением Пенна. Он то беззаботно смеялся и шутил, то ходил мрачнее
тучи и искал со всеми ссоры. Все с облегчением вздохнули, когда хозяйские
заботы заставили его покинуть замок.
Больше к столу вино не подавали. Пенн не жаловался, не возмущался, но все з
нали, что он умудряется где-то находить выпивку. По мнению Дэвида Литтона
, заперев все бутылки, Маркус только наказал невиновных.
Катрин сочувствовала Дэвиду. Он не собирался оставаться в Ротеме так дол
го и уже начинал нервничать, но вдовствующая графиня не желала слышать о
его отъезде. Через несколько дней должен был состояться бал в честь Марк
уса и его жены, и она хотела, чтобы Дэвид присутствовал на нем. На его месте
Катрин придумала бы какую-нибудь отговорку, вроде престарелого дяди, ко
торый находится на смертном одре и жаждет в последний раз увидеть дорого
го племянника, но Дэвид пошел навстречу желанию Элен.
Возможно, Катрин была не совсем справедлива к семье Маркуса. Они оказали
сь совсем неплохими людьми и начинали ей нравиться, в том числе и Пенн. Ино
гда его глаза смотрели с таким выражением, что ей хотелось подойти к нему
и утешить. Что до Элен и Саманты, то их невозможно было не полюбить; они с та
кой жадностью расспрашивали ее о жизни в Испании и Лондоне, о последних м
одах, о приемах, на которых ей доводилось бывать. Трис-там же был самым вер
ным ее обожателем.
С другой стороны, для Маркуса она была холодной, расчетливой авантюристк
ой, с которой он всего-навсего заключил сделку. Что он сказал бы, узнай всю
правду!
Это были опасные мысли. Майор Карузерс пришел бы в ужас, догадайся он о ее
колебаниях. «Никогда не позволяй чувствам мешать выполнению задания»,
Ц постоянно повторял он. Катрин надеялась, что у майора дела идут успешн
ей. Что до себя, то ей казалось, что соглашаться на эту авантюру было бессм
ысленной затеей.
Начал накрапывать дождь. Не желая промокнуть, Катрин вошла в башню и стал
а спускаться по лестнице. В башне было непривычно темно, и она в нерешител
ьности остановилась. Свет сквозь узкие бойницы почти не проникал, и пото
му на каждом повороте лестницы всегда горела масляная лампа. Сейчас одна
из ламп погасла, и ей предстояло спускаться в темноте. Впрочем, Катрин это
мало беспокоило. Хотя ступеньки были очень круты, она столь часто ходила
по ним, что не боялась оступиться.
Она спустилась на несколько ступенек и тут услышала слабый звук: внизу к
то-то вошел в башню или вышел из нее. Ветер швырнул в бойницу пригоршню до
ждя, но она не почувствовала холодных брызг. Рука непроизвольно потянула
сь к пистолету.
Текли минуты, а она по-прежнему стояла не шевелясь. Сперва погасла лампа,
а теперь еще что-то странное. Но что? И тут она поняла. Дверь, ведущая в башн
ю, всегда пронзительно скрипела на ржавых петлях, но сейчас она открылас
ь беззвучно, будто кто-то… смазал петли.
Катрин стала медленно спускаться, прижимаясь к стене и вглядываясь в пол
умрак, на каждом шагу останавливаясь и чутко прислушиваясь. Вдруг ступен
ька ушла у нее из-под ног. Она откинулась назад, чтобы не полететь вниз гол
овой, и упала на спину, однако пистолета не выпустила. Что-то, гремя, покати
лось по лестнице, потом раздался звон разбитого стекла.
Она ударилась спиной и сильней всего левым локтем Ц так, что перехватил
о дыхание. Какое-то время Катрин сидела на ступеньке, согнувшись и баюкая
руку, пока боль немного не утихла.
Потом она попыталась встать, но нога опять заскользила по камню, и она вно
вь упала, сильно ударившись копчиком. Она провела рукой по подошве Ц так
и есть, масло.
Она спрятала пистолет, обтерла подолом туфли и стала спускаться на четве
реньках, ощупывая дорогу руками. Чуть ниже рука попала в лужу масла, а даль
ше нащупала осколки разбитой лампы. Похоже, лампа упала со стены, и масло р
азлилось по ступенькам. Так должен был бы подумать каждый, но только не Ка
трин.
Снова донесся слабый звук открываемой двери; она настороженно подняла г
олову.
Ц Катрин? Ц раздался голос Маркуса, потом: Ц Ты уверен, что она тут?
Ц Я видел ее на стене, десяти минут еще не прошло, Ц ответил голос Триста
ма.
Ц Катрин?
Она услышала, как Маркус и Тристам стали подниматься по лестнице.
Ц Я здесь. Не поднимайтесь, я сейчас спущусь.
Маркус встретил ее вопросом:
Ц Где ты была? Я искал тебя на стене, когда вернулся, но не мог найти.
Ей и в голову не пришло сказать ему правду Ц что кто-то подстроил так, что
бы она разбилась или даже убилась на этой лестнице. Ведь он обязательно п
риписал бы это проискам Каталины и Эль Гранде, а возразить ему она ничего
не могла. Однако ведь кто-то покушался на нее, но кто, вот вопрос.
Катрин постаралась не показать, как потрясена случившимся.
Ц Я спряталась от дождя и сидела на верхней ступеньке. Прости меня. Задум
алась и забыла о времени. О, я должна тебе сказать: одна лампа упала со стен
ы и разбилась, на лестнице полно осколков.
Ц Я пошлю слугу все убрать, Ц сказал Тристам.
Маркус внимательно посмотрел на нее.
Ц Кэт, как ты себя чувствуешь? Ты что-то очень бледна.
Ей хотелось верить, что Маркус искренне заботится о ней, но мучилась подо
зрением, что он был способен попытаться таким способом избавиться от нее
. Что, если он все время знал, что она Каталина? Что, если она сама пошла в рас
ставленную для нее ловушку? Руки у нее дрожали. Во всяком случае, нужно скр
ывать свои подозрения, иначе игра будет проиграна.
Ц Кэт?
Ц Я нормально себя чувствую. Правда. Не понимаю, чего ты так волнуешься.
Тристам открыл и придержал для нее дверь, она на ходу незаметно провела п
альцами по дверной петле Ц масло!
Ц Ты, может, не заметила, но надвигается буря, Ц сухо ответил Маркус. Ц М
не сказали, что ты гуляешь на крепостной стене, и я пошел за тобой. Разве те
бе не известно, что в грозу самое опасное место Ц это высокая стена? Я счи
тал тебя разумной женщиной.
Только теперь она заметила у него свой плащ. И будто в подтверждение его с
лов, молния вспорола небо, загрохотал гром, и сплошным потоком хлынул дож
дь.
Он набросил ей на плечи плащ, и они побежали через двор к дверям замка.
Поскольку Каталина была испанкой, ни у кого не вызывало удивления, что он
а ходила к исповеди в небольшой католический храм на окраине городка. Ин
огда священник сам приходил в замок, чтобы побеседовать с ней. Никто, одна
ко, не знал, что отец Гренджер был человеком майора Карузерса, и Катрин пер
едавала через него свои донесения.
Она вышла из коляски и одна направилась по дорожке к церкви. Внутри, кроме
отца Гренджера, никого не было. Он стоял к ней спиной и подбрасывал из поче
рнелого ведерка уголь в железную печку. Дни стояли холодные, и на ней была
теплая мантилья с собольим воротником, руки она прятала в соболью муфту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34