Мне смутно чудилось, что под этой
пушистой поверхностью может скрываться подобная неожиданность, но у меня
не было ни инструментов, ни мастерства, чтобы выполнить эту работу.
Я заворачивал свою находку в кусочек гермопены, когда появилась
Валькирия, ступавшая с присущей ее виду уверенной грацией по берегу
крошечного ручейка. Она приближалась, опустив нос к земле, как гончая,
идущая, по горячему следу, и явно вынюхивала что-то, привлекавшее ее
внимание. Затем она добралась до лежащих в ряд, отвергнутых мной зерен.
Человеческий нос не улавливал их запаха, но было очевидно, что кошка его
почувствовала. Обнюхав их, она припала к земле и стала лизать самый
большой. Испугавшись за нее, я попытался отбросить его в сторону, но она,
отпугнув меня молниеносным ударом выпущенных когтей, прижала уши к голове
и глухо заворчала. Облизывая окровавленные пальцы, я отступил. Валькирия
охраняла то, что казалось ей настоящим сокровищем, и вовсе не собиралась
терпеть чье бы то ни было посягательство на него.
Как только я отошел, она снова принялась лизать зернышко. Время от
времени она брала его в пасть и отходила немного назад, затем снова
садилась и продолжала обрабатывать языком свою находку.
- Ну как, повезло? - Рядом со мной легла длинная тень молодого
помощника Остренда.
- Что это? Ты видел их раньше? - спросил я, показав на пушистые
камешки, разбросанные Валькерией.
Чизвит присел на корточки, чтобы разглядеть их получше.
- Первый раз вижу. Да и вообще, - он огляделся по сторонам, - этого
ручья здесь раньше не было. Должно быть прорвало какую-нибудь грязевую
яму. Постой-ка! Тебе не кажется, что так оно и было на самом деле:
произошел газовый выброс? Он, вероятно, и распугал наших лягушек. Им
нравится вонь и жара, но вряд ли они могли вынести газ.
- Возможно. - Было интересно выяснить, отчего пропали местные жители,
но я стремился к другому. Мне важно было получить сведения о камнях. Если
они и не были камнями, я не знал, как еще их называть.
- Ты сказал, что видишь их впервые; а Валькирия была с вами, когда вы
высаживались здесь в прошлый раз?
- Да, она уже давно на корабле.
- И ты никогда раньше не видел, чтобы она так делала? - я показал на
Валькирию, которая лежала, обхватив камень вытянутыми лапами, и
сосредоточенно обрабатывала его языком.
Чизвит уставился на нее.
- Нет. Что она делает? Да она же лижет эту дрянь! Зачем ты его дал
ей? - Он вскочил на ноги и шагнул по направлению к кошке. Валькирия не
заметила его приближения, но почувствовала, что ее сокровищу грозит
опасность. Зажав его в зубах, она кинулась в сторону от корабля и
мгновенно исчезла среди искореженных скал.
Мы побежали за ней, но все было напрасно, она, конечно, спряталась в
какой-нибудь расщелине, где могла спокойно наслаждаться в какой-нибудь
расщелине, где могла спокойно наслаждаться своей добычей. Чизвит
набросился на меня с обвинениями, дескать, я должен был отобрать у нее
камень. Я показал ему окровавленную руку и рассказал о своей неудачной
попытке. Явно растерянный, он стал обшаривать в поисках кошки каменистые
склоны, не переставая звать и задабривать ее.
Я считал, что Валькирия появится не раньше, чем сама захочет, ведь
независимость - отличительная черта кошек, но последовал за ним,
заглядывая в каждую трещину, под каждый камень.
Наконец мы нашли ее лежащей на небольшом выступе под нависшей скалой.
Если бы она не двигала головой, облизывая камешек, мы бы вообще ее не
заметили, настолько она сливалась с пористым камнем, на котором лежала.
Чизвит, ласково подзывая ее, опустился на колени и протянул к ней руку, но
она прижала уши и зашипела, затем глотнула - и камень исчез.
Она никак не могла проглотить его! Выбранный ею камень был самым
крупным из тех, что я выудил из ручья, и он был слишком велик, чтобы
пройти по ее пищеводу. Однако в действительности именно это и произошло, и
мы оба были тому свидетелями. Она выползла из расщелины и села,
облизываясь, словно только что хорошо пообедала. Когда Чизвит потянулся за
ней, она пошла к нему на руки и, пока он нес ее, поглаживала его лапами,
громко мурлыкая с полузакрытыми глазами, и не выражала никаких признаков
того, что камень, который она проглотила, причинил ей боль или застрял у
нее в глотке. Чизвит пустился бежать к кораблю, а я, став на колени,
осмотрел карниз, все еще надеясь, что камень мог куда-нибудь закатиться:
мне не верилось, что он был в животе у Валькирии.
Выступ серой скалы был пуст. Если бы камень откатился, он лежал бы
сейчас прямо передо мной. Но его не было. Я даже просеял крупный песок
между пальцами, но ничего не нашел. Затем я провел рукой по карнизу. В
одном месте он был немного влажным, возможно от слюны Валькирии. Едва я
дотронулся рукой до этого места, как почувствовал головокружение и
дурноту. Когда я снова коснулся его кончиками пальцев, оно было лишь
слегка влажным и быстро подсыхало.
- Да говорю тебе, мы это сами видели! Она проглотила камень, странный
черный камень, - я услышал звонкий голос Чизвита еще в коридоре на полпути
к амбулатории.
- Посмотри на рентгеновский снимок, у нее ничего нет в пищеводе. Она
не могла его проглотить. Возможно, он откатился в сторону и...
- Нет, я проверял, - тихо сказал я, заходя в дверь.
Валькирия сидела на руках у врача и исступленно мурлыкала, втягивая и
выпуская когти. У нее был вид кошки, вполне довольной собой и окружающим
миром.
- Тогда это был не камень, а что-то растворимое, - уверенно ответил
док.
Я достал свою импровизированную сумку.
- Что вы скажете об этом? Она проглотила точно такой же. Я подобрал
их в русле ручья.
Док осторожно опустил Валькирию на койку и дал мне знак, чтобы я
положил мешочек на маленький лабораторный столик. При искусственном
освещении пух на камнях стал заметнее. Док взял скальпель и дотронулся им
до большего из камней, затем попытался поскрести по камню.
- Я хотел бы заняться ими, - он смотрел на них так же пристально, как
раньше Валькирия.
- Почему бы нет? - Конечно, у него нет ювелирных инструментов, но, по
крайней мере, он может сказать, из какого вещества они состоят. Он
заинтересовался ими и сделал все, чтобы сорвать с них покров тайны. Я
снова взглянул на Валькирию. Стол, на котором лежали камни был совсем
рядом с нею. Захочет ли она взять еще один? Вместо этого она сонно
растянулась во всю длину, ее мурлыканье стало тише, как будто она
засыпала.
Амбулатория была слишком тесной, поэтому я и Чизвит вышли,
предоставив доктору возможность провести опыты. Но в коридоре помощник
шкипера спросил:
- Какой величины была эта штука, когда она ее подобрала?
Я показал ему.
- Они все овальной формы. Она выбрала самый большой камень.
- Но, в таком случае, она не смогла бы его проглотить.
- Тогда куда же он делся? - спросил я стараясь вспомнить те последние
мгновения, когда мы еще видели камень. Был ли он действительно таким
большим? Может быть, она только ткнула носом в него, а взяла другой
поменьше. Но я пока еще доверял своим глазам. Моим ремеслом было оценивать
камни и их размеры. Пройдя обучение у такого мастера, как Вондар, я мог бы
определить величину предмета и не прикасаясь к нему. Мы столкнулись с
чем-то совершенно непонятным. Когда я попытался разбить эту штуку
булыжником, у меня ничего не вышло.
- Она лизала его, пока он не стал меньше, - продолжал Чизвит. - Это
какое-нибудь семечко или кусочек затвердевшей смолы. Она лизала его,
лизала, и в конце концов оно растворилось. - Правдоподобное объяснение,
но, насколько я мог судить, совершенно ошибочное. Итак, я столкнулся с
загадочным явлением: Валькирия проглотила нечто, представлявшееся мне
твердым, как камень, и слишком большим, чтобы пройти по ее пищеводу.
Возможно, док сумеет найти ответ.
На следующий день капитан послал маленький разведывательный флиттер,
одноместный, но дальности его полета было достаточно, чтобы обследовать
прилегающий район. Бесплодное ожидание могло растянуться на несколько
месяцев, а он не хотел терять время понапрасну.
Остренд, улетевший на нем, отсутствовал два дня. Вернувшись, он
сообщил нам неутешительные известия: он не только не нашел жителей
покинутой деревни, но и вообще не видел туземцев. В долине реки исчезли
практически все живые существа. Ему попалось лишь несколько питающихся
падалью летучих тварей, наподобие той, что мы спугнули в первый день. В
остальном планета везде, куда ему удалось долететь, была напрочь лишена
высших форм жизни, словно они тут никогда и не существовали.
Узнав об этом, вольные торговцы устроили совещание, на которое я не
был допущен, и постановили вывалить бесполезный теперь груз ракообразных
на старых речных плантациях на случай, если местные жители еще вернутся.
Они также решили не спускать свой торговый флаг. Но дальнейший маршрут
требовалось изменить, чтобы возместить понесенные на этой планете убытки.
Из этого следовало, как коротко объяснил мне Остренд, что мое
путешествие на "Вестрисе" продлится дольше, чем ожидалось. Первым портом,
где я мог бы сойти с корабля, был как раз тот, куда они собирались отвезти
груз лекарственного сырья, но теперь они не будут туда заходить. По
законам космоса человека, оплатившего проезд, не могли выкинуть на первой
попавшейся планете, а должны были доставить хотя бы в захолустный порт с
регулярным пассажирским сообщением. Мне придется ждать в тоске и
нетерпении, пока мы не доберемся до такого места. А когда это случится,
зависело от того, насколько Остренд повезет с грузом. Все свое время он
проводил у капитана, просматривая вместе с ним записи торговых отчетов и
пытаясь найти способ возмести понесенные потери.
Поначалу, по крайней мере, было незаметно, чтобы проглоченный
Валькирией предмет повредил ей. Док не оставлял своих попыток разгадать
эту загадку и однажды появился в кают-компании изможденный, с кругами под
глазами и явно чем-то смущенный. Он налил себе полчашки кипятку, добавил
таблетку телячьего бульона и стал с таким отсутствующим видом следить за
тем, как она растворяется в воде, словно перед ним был не привычный всем
корабельный напиток, а нечто совсем иное.
- Ну что, док, совершили переворот в науке? - спросил я.
Он оглянулся на меня так, будто видел впервые.
- Я не знаю... Эта штука - живая.
- Но...
Он кивнул:
- Вот именно, что но... Это едва заметно, похоже на анабиоз. Я ничем
не могу вскрыть оболочку, окружающую живой зародыш. Это еще не все... - Он
замолчал и залпом выпил содержимое чашки. - У Валькирии будут котята...
или не знаю, как их назвать.
- От камня? Но каким образом?..
Он пожал плечами:
- Не спрашивайте меня. Я знаю, что это противоречит всем известным
мне законам природы. Она съела эту штуку, вы оба это подтверждаете. А
теперь у нее будет котенок, или не знаю что.
- Это еще не все, - добавил он, доливая воды в чашку. - Я сжег эти
камни. И, возможно, мне стоило бы сделать то же самое с кошкой.
- Но почему?
На этот раз он бросил в кипяток две таблетки.
- Потому что, если все это верно, она вынашивает не котенка. Вполне
вероятно, что только его нам на корабле и не хватало. Я буду следить за
ней. Когда наступит время... - ну тогда я сделаю, что смогу. - Он в два
глотка выпил вторую чашку, и выйдя из кают-компании, направился к
капитану.
Вольные торговцы всегда смертельно боятся появления чудовищ.
Рассказывают множество ужасных историй о кораблях, которые имели несчастье
подобрать безбилетных пассажиров; позднее они превращались в летающие
гробницы. Именно по этой причине Валькирия и ей подобные пользуются такой
любовью команды. Принимаются и другие меры: подозрительные грузы,
например, подвергают действию иммунизирующего излучения. Но, несмотря на
все предосторожности, время от времени на корабль проникает чужой. Иногда
он оказывается совершенно безобидным существом, путается у всех под ногами
и даже завоевывает всеобщие симпатии. Но слишком велика вероятность того,
что подобный незваный гость может оказаться опасным.
Вольные торговцы, как правило, обладают иммунитетом к инопланетным
болезням. Это важное и удобное качество основано на том, что эволюция шла
параллельными, но различными путями. Но они весьма восприимчивы к ядам,
укусам, нападениям живых существ.
Похоже, Валькирия, которая должна была быть нашим надежным стражем,
сама того не зная, впустила в крепость врага. Ее заперли в маленьком
больничном боксе, в импровизированной клетке. Но док говорил, что, как ни
странно, она отнеслась к этому совершенно спокойно. Большую часть времени
она спала, поднимаясь только чтобы поесть и попить. Она давала ухаживать
за собой и казалась вполне довольной жизнью. Мы часто навещали ее и
строили догадки относительно того, что она произведет на свет.
Корабельное время отличается от планетарного; на протяжении многих
столетий представители нашего вида привыкли вставать с рассветом, ложиться
с закатом и следить за течением дня, поэтому мы условно исчисляем его в
сутках. Приблизительно через четыре недели после того, как мы взлетели с
болотистой планеты, док ворвался в каюту, где отдыхали свободные от вахты
члены экипажа, с известием, что Валькирия исчезла. Хотя поначалу она была
очень беспокойной, как только корабль взлетел, ее охватила такая апатия,
что док совершенно утратил бдительность. Она ни разу не пыталась вырваться
на свободу; тем не менее, когда он принес ей еду и воду, дверь в клетку
была распахнута, а пленница исчезла.
Пространство внутри корабля настолько ограничено, что, кажется,
кошке, какой бы маленькой она ни была, практически некуда спрятаться.
Однако мы обшарили все помещения от рубки и до запертых грузовых отсеков,
а потом, мысленно обвиняя друг друга в невнимательности, снова по двое и
даже по трое прошли по тому же маршруту, и не нашли даже следа той,
которую искали.
Мы остановились в коридоре у кают-компании, и тут Чизвит и младший
инженер Стаффин набросились на дока с обвинениями в том, что он покончил с
Валькирией. Они уже не владели собой, а я лишь теперь, услышав ярость в их
голосах, понял, как много значила кошка для этих космических скитальцев.
Док напрочь отрицал свою вину: да, он действительно собирался исследовать
детеныша, который должен был родиться у Валькирии, но самой кошке ничего
не угрожало. Он-то и натравил их на меня, заметив со злобой, что я не
только позволил проглотить ей камень, но и принес еще несколько штук на
корабль.
Как развивались бы события дальше, - не знаю, но тут по лестнице
неторопливым шагом спустился капитан и отдал отрывистые распоряжения. Он
отослал меня в каюту, очевидно, чтобы я не вводил его людей в искушение. В
тот момент я и сам был не прочь уйти. Более того, закрыв за собой дверь, я
запер ее на замок. Оказалось, что безумное ночное бегство по Кунга-сити не
прошло для меня бесследно: едва услышав угрожающие нотки в голосах людей,
я инстинктивно потянулся за оружием, которого у меня не было.
Я повернулся лицом к койке и замер. По расчетам дока, Валькирия еще
не скоро собиралась раскрыть нам свою тайну. И вот она лежит на моей
койке. Где она была, пока мы ее искали? Я заглядывал сюда дважды, не
говоря уже об остальных, и тем не менее у нее был такой вид, будто она уже
несколько часов не трогалась с места. Наклонив голову, она снова стала
облизывать бессильно прильнувшее к ней существо.
Мне раньше не приходилось иметь дело с котятами, но то, что она
сейчас выхаживала, совершенно определенно отличалось от обычного детеныша
ее породы. Малыш лежал на спинке, вытянувшись во всю длину. Он выглядел
совершенно безжизненно - я видел, как поднимались и опускались его бока от
частого прерывистого дыхания. Его тело было покрыто черным пухом,
наподобие того, что покрывал наружную оболочку "камня". Жесткий, он не
поддавался ласковому языку Валькирии.
Его шея казалась непропорционально длинной, мордочка была заострена
более, чем следовало, а уши скрывались под крошечными пучками торчащих
волос. Ноги были короткими, а хвост длинным; нижнюю сторону и кончик
хвоста покрывала не шерсть, а темная грубая кожа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115