Но чем-то этот вариант его не совсем удовлетворял. На переодевание уйдет время, и именно в такой момент, когда каждая секунда могла быть решающей. Кроме того, могли возникнуть подозрения, если офицер или охранники заметят внезапную перемену в его облике.
Значит, нужно продумать другой вариант. К такому выводу он пришел в одну из тех ночей, которые он теперь время от времени проводил в кресле на балконе. Утром следующего дня он рано побрился, почистил зубы, мазнул лицо одеколоном, снял пижаму и надел белую рубашку, серые брюки, носки, туфли. После этого зашел в соседнюю комнату поболтать с офицером.
Офицер сидел на диване и пил чай, когда вошел Азиз. Поднял на него взгляд, скользнул глазами по серым брюкам, туфлям, белой рубашке.
— Доброе утро.
— Доброе утро, доктор.
Офицер вернулся к своей чашке, будто не заметил изменения в его наряде. Азиз присел рядом.
— А вы не желаете чаю?
— Спасибо, напомнили. Пойду поставлю воду на спиртовку.
— В этом нет нужды. Чай-то готов. Сержант Байюми!— крикнул он. Один из охранников появился в дверях. — Попросите дежурного принести чаю для доктора Азиза.
Охранник ушел, и в комнате воцарилась тишина. Оба словно еще не пришли в себя после сна. Спустя некоторое время офицер спросил:
— Куда сегодня направляетесь?
— Не знаю пока. Честно говоря, предпочел бы остаться здесь. Устал.
— Что это вы так нарядились?
Азиз постарался ответить как можно небрежнее:
— Надоели эти больничные пижамы.
— А все же они, наверно, лучше тюремной униформы?
— Конечно. Но теперь, когда я чувствую, что вернулся к жизни, хочется испытать это чувство во всей полноте. Для начала хотя бы просто надеть рубашку и брюки. Я и дома терпеть не мог ходить днем в пижаме, даже в выходной день. Утром встаю и сразу надеваю рубашку, брюки.
Офицер ничего не сказал, похоже задумался о чем-то другом. Выдержав паузу, Азиз снова обратился к офицеру:
— А вчера неплохо вечером посидели, верно?
— Да. А откуда вы знаете всех этих врачей, которые были у вас в комнате?
— Здесь познакомился.
— Да? А мне показалось, что они вас уже давно знают.
— Нет, что вы. Пока хожу по больничным делам, знакомлюсь. Двое из них работают в "скорой помощи". Познакомился, когда они были на ночном дежурстве.
— Вы даже и туда добрались?
— Да. Каждую субботу хожу туда помогать с экстренными случаями по нашему отделению. Мы так договорились с офицером из другой смены. Он меня туда сопровождает. Пару часов там поработаю, и мы возвращаемся.
— Это, должно быть, капитан Омран.
— Совершенно верно.
— А что это за дама была вчера с нами? С ней-то вы как познакомились?
Азиз повернулся к нему с улыбкой.
— Она тоже врач. Зашла как-то ко мне в комнату и говорит: "Вы доктор Азиз? Я о вас много слышала и хотела поговорить". Я обнаружил в ней черту, которая мне нравится.
— Какую же?
— Она хочет сделать в своей жизни что-нибудь стоящее.
— А кто организовал вчерашнюю встречу? -Она.
— И по какому случаю?
— Просто так. Сказала, что хочет доставить мне удовольствие. Договорилась с другими. Все скинулись понемногу, а она купила угощений.
— Вообще-то, конечно, приятные люди. И послушать их было интересно.
Азиз засмеялся.
— Между прочим, они и не обращали внимания на то, что среди них находился представитель власти, верно? — спросил офицер несколько смущенно, но тут же улыбнулся:—Надо сказать, они говорили очень откровенно.
— Вот видите! — воскликнул Азиз. — Если уж врачи начали так высказываться, значит, режиму близок конец.
— Вы уверены, что дело зашло так далеко?
— А разве вы сами не чувствуете, что дни монархии сочтены? Мы живем на краю вулкана, и в любой момент может начаться извержение. Найдется ли сейчас хоть один человек, который бы не критиковал и не клял короля? А кто его поддерживает? Ничтожная кучка, которую все ненавидят.
Офицер посмотрел на Азиза в замешательстве.
— Давайте лучше вернемся к... дамам. Я хотел бы задать вам нескромный вопрос. Мне кажется, мы с вами подружились, и я поэтому так... хм...
— Не стесняйтесь.
— Откровенно говоря, она вызывает некоторые опасения у меня.
— Почему?
— Понимаете, очень уж она интересуется вами. Ваша дружба с ней слишком быстро развивается.
— Ну и что в этом дурного? Офицер замялся, подыскивая слова.
— Я все-таки мужчина, — сказал Азиз. — И нуждаюсь в женской ласке.
— А как же ваша жена?
— Я как-никак три года провел в тюрьме.
— Но сейчас вам разрешены свидания с ней.
— Ее я здесь видел только один раз. А десятки других женщин вижу ежедневно. А знаете, что значит провести тысячу ночей на асфальтовом полу, пытаясь заглушить тоску по женщине, забыть, как она прекрасна, нежна?
Оба молчали. Офицер рассеянно теребил свой рукав. Азиз слегка улыбнулся и сказал:
— Все это пустяки. А у вас какие планы на сегодня?
— Все зависит от вас.
— Тут группа врачей пригласила меня пообедать в своей резиденции. Не возражаете, если я пойду?
— Нет. А вам не в тягость будет присутствие охранников? Они ведь тоже должны пойти с нами.
— Совсем нет. Наоборот, присутствие охранников просто необходимо, чтобы избежать неожиданностей. Проверки стали чаще проводиться. Власти, чувствуется, нервничают, — не удержался Азиз от сарказма.
Почувствовав, что он проголодался, Азиз встал:
— Пойду позавтракаю. Не желаете присоединиться?
- Спасибо, я уже поел.
Азиз вернулся к себе к комнату. Сегодня привычный ритуал был нарушен — офицер сказал, что оба охранника пойдут с ними. Последнее время он сам сопровождал Азиза. Что-то, видимо, побудило его усилить бдительность: возможно, гражданская одежда Азиза или просто интуиция тюремщика. Значит, нужно быть особенно осторожным, чтобы не вызывать дополнительных подозрений. Любой неверный шаг, непродуманное действие — и все может пойти прахом.
Азиз поставил маленькую сковородку на спиртовку, бросил на нее кусочек масла, а потом вылил на нее три яйца. Приятный запах яичницы разнесся по комнате. Он посолил ее, поперчил, достал хлеб и разложил все на столе в углу комнаты. Потом прикрыл пламя горелки медным колпачком, сел за стол и принялся медленно есть, продолжая обдумывать ситуацию.
Итак, сегодня он собирался на званый обед к врачам. Принимая их приглашение, он преследовал свою тайную цель. Два с лишним года он занимал в том здании квартиру и знал все ходы и выходы, но нужно было еще раз убедиться, проверить, нет ли каких-то изменений. Ничего нельзя оставлять на волю случая.
Для того чтобы исчезнуть из поля зрения охранников как можно внезапнее, было два пути —либо подняться на четвертый этаж, либо спуститься на второй. Возможно, стоило подняться наверх, поскольку первое, что придет в голову охранникам, что он побежал вниз, стрвхмясь поскорее выскользнуть из здания. Другое преимущество пути наверх состояло в том, что там был переход в общежитие врачей и в белом халате ему было бы легко затеряться среди персонала больницы.
Автомобиль должен ждать его прямо у выхода в том месте, где часто парковались машины и никто на них не обращал внимания.
Не забыть дать Надии план административного корпуса со всеми лестницами и дверями. Указать точно, где должен ждать автомобиль, чтобы исключить любую путаницу.
Сегодняшний визит в общежитие будет вроде репетиции. Могут возникнуть препятствия или трудности, которых он не предусмотрел. Он пройдет весь намеченный для побега путь и определит время, которое понадобится, чтобы дойти от его комнаты в хирургическом отделении до здания общежития. Разумеется, он не будет бежать в буквальном смысле, чтобы не привлекать к себе внимания прохожих. Все должно выглядеть совершенно естественно.
Он окликнул уборщицу, которая мыла окно медленными, ленивыми движениями. Ей было куда интереснее наблюдать за тем, что делалось в комнате.
— Фатима, доброе утро. Не помоешь мне посуду?
— Доброе утро, доктор. Я всегда готова вам услужить. — Она улыбнулась ему сквозь приоткрытое окно с балкона.
Включив мимоходом приемник, Азиз уселся в кресло и взял книгу.
Наконец они привыкли к его новому внешнему облику. Его костюм уже не вызывал у них подозрений — он это чувствовал. Сила привычки превращает необычное в заурядное спустя какое-то время. Именно этим свойством человеческой натуры он и решил воспользоваться.
Расстояние между его комнатой и входом в общежитие он прошел за семьдесят секунд спокойным шагом. Теперь он ждал второго визита Надии, чтобы обсудить остальные детали плана. До Рамадана оставалось всего пять дней.
Он выбрал месяц великого поста по ряду причин. Охранники будут переутомлены после длительного периода голодания и круглосуточного бдения в больнице. Кроме того, чтобы расположить их к себе, он тоже намеревался поститься. Он решил бежать в час разговения, несколько минут спустя после выстрела из пушки, возвещающей заход солнца и разрешение приступить к еде. Охранники, конечно, накинутся на яства и забудут о его существовании. Коридоры, двор и улицы будут безлюдны.
Одно только не давало ему покоя — он был вынужден подвести и навлечь наказание именно на ту смену офицера и караульных, которые относились к нему с наибольшей симпатией.
Молодой офицер сказал, что они будут дежурить с трех часов дня до одиннадцати вечера, и, если Азиз совершит побег в момент вечернего разговения, случится это именно во время их смены. Он чуть было не решил перенести время побега на другой час, но тут же понял, что это легкомысленное решение срывало весь план. Если позволить себе примешивать к этому свои чувства, многое пойдет не так, как задумано. И все-таки частенько в обществе этого офицера прямо вертелось на языке желание предупредить его, предложить поменять смену его дежурства. Однако он вовремя сдерживал себя.
Сидя ночью в кресле на балконе, он невольно улыбался, когда размышлял о своей доверчивости и наивности, которые нет-нет да и проявлялись в его характере. Странная смесь жестокости и доброты была характерна для многих из них. Он замечал эти черты в своих товарищах и понимал, что они могут стать ахиллесовой пятой в конфронтации с врагом, который не считался с гуманными соображениями.
Офицер вошел на рассвете в его комнату с широкой улыбкой на лице:
— Доброе утро.
Азиз сел на кровати, поджав ноги, протер глаза и ответил:
— Доброе утро. Что это вы в такую рань?
— Есть новость для вас.
— Вижу, что хорошая. Иначе не стали бы так рано будить.
— Очень хорошая, мне кажется.
— Тогда скорее выкладывайте.
— К вам сегодня придет жена.
Азиз спрыгнул с постели как ужаленный.
— Когда? Сейчас?
— Нет. Вечером. Внеочередное свидание. Азиз посмотрел на него с недоумением.
— Это я устроил.
— Как вы это сделали?
— Позвонил к вам домой и попросил вашу супругу прийти к вам сегодня вечером. Взял на себя смелость сказать, что это по вашей просьбе. Ну, а потом договорился поменять свою смену, чтобы быть здесь в это время.
— Боже мой... Почему вы все это делаете для меня? Офицер загадочно улыбнулся и не ответил.
— Ну так все же, почему?
— Просто хочется доставить вам удовольствие. Только и всего.
— Это, верно, только одна из причин. Но все равно, какие бы ни были другие причины, я вам от души благодарен за все, что вы сделали для меня.
— Право, не стоит... Не будем терять времени. Я голоден. Вот купил тут кое-чего. Подогрейте на вашей спиртовке. — Он раскрыл пакет и стал доставать из него коробки разных размеров с печеными яйцами, таамией, пикулями. Азиз вдохнул в себя аппетитные запахи и сказал:
— Слушаюсь, сэр! Завтрак будет готов через несколько минут.
Офицер слегка покраснел.
— Извините, я не имел в виду приказывать...
— Странный вы человек, будьте проще. Я вовсе не обиделся — это же шутка. Чудесный сегодня день, и я рад, что мы позавтракаем вместе. Садитесь вот сюда и ни о чем не беспокойтесь. Один момент, и все будет готово. Я тоже что-то вдруг проголодался. Это вы, друг мой, пробудили во мне аппетит к жизни. А знаете, иногда самые близкие друг другу люди — это узник и тюремщик. И тот и другой - жертвы одной и той же несправедливости, продукты одного эксперимента. Или, скажем, две стороны одной медали.
Он сидел в комнате, ожидая ее прихода. Весь день он чувствовал себя как на иголках и ни с кем не вступал в разговоры. Однако чем меньше времени оставалось до ее визита, тем спокойнее становилось у него на душе. Встреча была неизбежной, и никакие силы не могли отменить ее, как взаимное тяготение двух небесных тел. Путник начал свое движение у истока реки, следовал всем ее поворотам, преодолевал стремнины, горы, джунгли и пустыни. И вот теперь он приблизился к океану, куда широко и величаво впадала река. Азиз был уверен, что Нация войдет в комнату в назначенное время.
Он закурил в темноте и посмотрел в открытое окно. Темная фигура охранника смутно различалась на балконе. Азиз загасил сигарету и включил лампочку возле кровати. Беглым взглядом осмотрел комнату, чтобы удостовериться в том, что все в порядке. Подвинул вазу с красными розами на середину стола. В дверь тихо постучали. Сердце сжалось на миг. Он распахнул дверь и увидел в полумраке офицера рядом с Нацией.
— Ваша посетительница. — Офицер слегка улыбнулся.
— Проходите, пожалуйста, — сказал Азиз шепотом. От волнения у него пропал голос.
— Проходите, мадам. Я уйду в соседнюю комнату.
Надия нерешительно переступила порог, остановилась, опершись рукой о спинку стула. Офицер наклонился и шепнул Азизу:
— Времени достаточно. Можете не торопиться. Вход в отделение мы заперли, и никто нас врасплох не застанет. Так что ни о чем не беспокойтесь.
Он вышел, закрью за собой дверь. Азиз взял Нацию за руку и подвел ее к креслу в углу комнаты. Осторожно прикрыл окно, оставив щель для свежего воздуха, и сел рядом с ней.
— Надия, мне просто не верится, что это ты сидишь рядом со мной.
— Мне тоже... Словно это сон, который вот-вот прервется. Он дотронулся до ее пальцев, холодных как лед, потом
начал осторожно их растирать.
— Как удалось устроить это свидание? — спросила она.
— Офицер это сам все организовал. Она спросила с подозрением:
— Почему?
— Просто добрый жест с его стороны. Она вздохнула и нервозно сказала:
— А я как только узнала, что увижу тебя сегодня вечером, сначала испугалась. Я все время чего-то опасаюсь.
— А чего именно ты опасаешься?
— Сама не знаю. Какие-то неопределенные страхи.
Азиз обнял ее за плечи. Она подняла к нему лицо и поцеловала его. От этого поцелуя его бросило в жар. Он глубоко вздохнул.
— Нация, дорогая моя, а у меня к тебе несколько дело» вых вопросов. Что тебе удалось сделать со времени нашей первой встречи?
Она посмотрела прямо перед собой, собираясь с мыслями.
— Кое-что удалось предпринять. Твой отец связался с одним своим другом. Договорился с ним насчет автомобиля. Тебя отвезут в Порт-Саид. С тобой поедет человек, который тебя укроет у себя дома.
— Потрясающе. Вот это новость. Мне, как всегда, везет.
— Слышали бы тебя наши знакомые, вот посмеялись бы. Как всегда везет, да? Угодил за решетку, а говоришь, что везет.
— Я сам такую жизнь избрал. Никто мне ее не навязывал.
— Это я знаю, Азиз. Но иногда мне так страшно за тебя становится, вдруг что-нибудь случится с тобой.
— Не волнуйся. Ничего не случится. Ты же должна держать себя в руках, особенно теперь. Наступает самый важный момент, и без твоей помощи мне не справиться.
— Ты же знаешь, Азиз, я готова сделать все, что в моих силах.
— Отлично. Теперь расскажи, где он будет ждать меня с машиной?
— Он сказал, что предпочел бы не въезжать на территорию больницы. Я тоже считаю, что так лучше для вас. Если кто-то заметит номер вашей машины, вас смогут выследить.
Он долго молчал, раздумывая.
— Тогда мне нужен будет еще один автомобиль, чтобы вывезти меня из больницы к тому месту, где будет ждать тот друг в машине. Вот со второй машиной может возникнуть проблема.
— Что же тогда делать?
— Пока у меня нет никакой идеи. Еще подумаю над этим. Но сейчас давай закончим с этим другом. Как его зовут?
— АтыяМу барак.
— Член парламента?
— Да. А ты знаешь его?
— Слышал о нем...
Он вдруг задумался среди разговора, потом, вернувшись к теме, сказал:
— Я решил, что лучшее время для побега — сразу после выстрела пушки на закате, когда все начнут есть. Это будет в семь вечера. Сразу после залпа минуты через три-четыре я выйду. Мне понадобится от полутора до двух минут, чтобы дойти отсюда до первой машины. Она должна стоять во дворе больницы. А наш друг пусть тогда ждет напротив Коммерческой школы в начале улицы, которая пересекает улицу Каср аль-Айни. На машине отсюда дорога займет не более полутора минут. То есть минут через семь-десять после выстрела пушки я подъеду к нему. Я хочу, чтобы ты нарисовала план того места, где должна ждать машина. Сделай в двух экземплярах: один для него, другой — для меня, чтобы избежать любого недоразумения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Значит, нужно продумать другой вариант. К такому выводу он пришел в одну из тех ночей, которые он теперь время от времени проводил в кресле на балконе. Утром следующего дня он рано побрился, почистил зубы, мазнул лицо одеколоном, снял пижаму и надел белую рубашку, серые брюки, носки, туфли. После этого зашел в соседнюю комнату поболтать с офицером.
Офицер сидел на диване и пил чай, когда вошел Азиз. Поднял на него взгляд, скользнул глазами по серым брюкам, туфлям, белой рубашке.
— Доброе утро.
— Доброе утро, доктор.
Офицер вернулся к своей чашке, будто не заметил изменения в его наряде. Азиз присел рядом.
— А вы не желаете чаю?
— Спасибо, напомнили. Пойду поставлю воду на спиртовку.
— В этом нет нужды. Чай-то готов. Сержант Байюми!— крикнул он. Один из охранников появился в дверях. — Попросите дежурного принести чаю для доктора Азиза.
Охранник ушел, и в комнате воцарилась тишина. Оба словно еще не пришли в себя после сна. Спустя некоторое время офицер спросил:
— Куда сегодня направляетесь?
— Не знаю пока. Честно говоря, предпочел бы остаться здесь. Устал.
— Что это вы так нарядились?
Азиз постарался ответить как можно небрежнее:
— Надоели эти больничные пижамы.
— А все же они, наверно, лучше тюремной униформы?
— Конечно. Но теперь, когда я чувствую, что вернулся к жизни, хочется испытать это чувство во всей полноте. Для начала хотя бы просто надеть рубашку и брюки. Я и дома терпеть не мог ходить днем в пижаме, даже в выходной день. Утром встаю и сразу надеваю рубашку, брюки.
Офицер ничего не сказал, похоже задумался о чем-то другом. Выдержав паузу, Азиз снова обратился к офицеру:
— А вчера неплохо вечером посидели, верно?
— Да. А откуда вы знаете всех этих врачей, которые были у вас в комнате?
— Здесь познакомился.
— Да? А мне показалось, что они вас уже давно знают.
— Нет, что вы. Пока хожу по больничным делам, знакомлюсь. Двое из них работают в "скорой помощи". Познакомился, когда они были на ночном дежурстве.
— Вы даже и туда добрались?
— Да. Каждую субботу хожу туда помогать с экстренными случаями по нашему отделению. Мы так договорились с офицером из другой смены. Он меня туда сопровождает. Пару часов там поработаю, и мы возвращаемся.
— Это, должно быть, капитан Омран.
— Совершенно верно.
— А что это за дама была вчера с нами? С ней-то вы как познакомились?
Азиз повернулся к нему с улыбкой.
— Она тоже врач. Зашла как-то ко мне в комнату и говорит: "Вы доктор Азиз? Я о вас много слышала и хотела поговорить". Я обнаружил в ней черту, которая мне нравится.
— Какую же?
— Она хочет сделать в своей жизни что-нибудь стоящее.
— А кто организовал вчерашнюю встречу? -Она.
— И по какому случаю?
— Просто так. Сказала, что хочет доставить мне удовольствие. Договорилась с другими. Все скинулись понемногу, а она купила угощений.
— Вообще-то, конечно, приятные люди. И послушать их было интересно.
Азиз засмеялся.
— Между прочим, они и не обращали внимания на то, что среди них находился представитель власти, верно? — спросил офицер несколько смущенно, но тут же улыбнулся:—Надо сказать, они говорили очень откровенно.
— Вот видите! — воскликнул Азиз. — Если уж врачи начали так высказываться, значит, режиму близок конец.
— Вы уверены, что дело зашло так далеко?
— А разве вы сами не чувствуете, что дни монархии сочтены? Мы живем на краю вулкана, и в любой момент может начаться извержение. Найдется ли сейчас хоть один человек, который бы не критиковал и не клял короля? А кто его поддерживает? Ничтожная кучка, которую все ненавидят.
Офицер посмотрел на Азиза в замешательстве.
— Давайте лучше вернемся к... дамам. Я хотел бы задать вам нескромный вопрос. Мне кажется, мы с вами подружились, и я поэтому так... хм...
— Не стесняйтесь.
— Откровенно говоря, она вызывает некоторые опасения у меня.
— Почему?
— Понимаете, очень уж она интересуется вами. Ваша дружба с ней слишком быстро развивается.
— Ну и что в этом дурного? Офицер замялся, подыскивая слова.
— Я все-таки мужчина, — сказал Азиз. — И нуждаюсь в женской ласке.
— А как же ваша жена?
— Я как-никак три года провел в тюрьме.
— Но сейчас вам разрешены свидания с ней.
— Ее я здесь видел только один раз. А десятки других женщин вижу ежедневно. А знаете, что значит провести тысячу ночей на асфальтовом полу, пытаясь заглушить тоску по женщине, забыть, как она прекрасна, нежна?
Оба молчали. Офицер рассеянно теребил свой рукав. Азиз слегка улыбнулся и сказал:
— Все это пустяки. А у вас какие планы на сегодня?
— Все зависит от вас.
— Тут группа врачей пригласила меня пообедать в своей резиденции. Не возражаете, если я пойду?
— Нет. А вам не в тягость будет присутствие охранников? Они ведь тоже должны пойти с нами.
— Совсем нет. Наоборот, присутствие охранников просто необходимо, чтобы избежать неожиданностей. Проверки стали чаще проводиться. Власти, чувствуется, нервничают, — не удержался Азиз от сарказма.
Почувствовав, что он проголодался, Азиз встал:
— Пойду позавтракаю. Не желаете присоединиться?
- Спасибо, я уже поел.
Азиз вернулся к себе к комнату. Сегодня привычный ритуал был нарушен — офицер сказал, что оба охранника пойдут с ними. Последнее время он сам сопровождал Азиза. Что-то, видимо, побудило его усилить бдительность: возможно, гражданская одежда Азиза или просто интуиция тюремщика. Значит, нужно быть особенно осторожным, чтобы не вызывать дополнительных подозрений. Любой неверный шаг, непродуманное действие — и все может пойти прахом.
Азиз поставил маленькую сковородку на спиртовку, бросил на нее кусочек масла, а потом вылил на нее три яйца. Приятный запах яичницы разнесся по комнате. Он посолил ее, поперчил, достал хлеб и разложил все на столе в углу комнаты. Потом прикрыл пламя горелки медным колпачком, сел за стол и принялся медленно есть, продолжая обдумывать ситуацию.
Итак, сегодня он собирался на званый обед к врачам. Принимая их приглашение, он преследовал свою тайную цель. Два с лишним года он занимал в том здании квартиру и знал все ходы и выходы, но нужно было еще раз убедиться, проверить, нет ли каких-то изменений. Ничего нельзя оставлять на волю случая.
Для того чтобы исчезнуть из поля зрения охранников как можно внезапнее, было два пути —либо подняться на четвертый этаж, либо спуститься на второй. Возможно, стоило подняться наверх, поскольку первое, что придет в голову охранникам, что он побежал вниз, стрвхмясь поскорее выскользнуть из здания. Другое преимущество пути наверх состояло в том, что там был переход в общежитие врачей и в белом халате ему было бы легко затеряться среди персонала больницы.
Автомобиль должен ждать его прямо у выхода в том месте, где часто парковались машины и никто на них не обращал внимания.
Не забыть дать Надии план административного корпуса со всеми лестницами и дверями. Указать точно, где должен ждать автомобиль, чтобы исключить любую путаницу.
Сегодняшний визит в общежитие будет вроде репетиции. Могут возникнуть препятствия или трудности, которых он не предусмотрел. Он пройдет весь намеченный для побега путь и определит время, которое понадобится, чтобы дойти от его комнаты в хирургическом отделении до здания общежития. Разумеется, он не будет бежать в буквальном смысле, чтобы не привлекать к себе внимания прохожих. Все должно выглядеть совершенно естественно.
Он окликнул уборщицу, которая мыла окно медленными, ленивыми движениями. Ей было куда интереснее наблюдать за тем, что делалось в комнате.
— Фатима, доброе утро. Не помоешь мне посуду?
— Доброе утро, доктор. Я всегда готова вам услужить. — Она улыбнулась ему сквозь приоткрытое окно с балкона.
Включив мимоходом приемник, Азиз уселся в кресло и взял книгу.
Наконец они привыкли к его новому внешнему облику. Его костюм уже не вызывал у них подозрений — он это чувствовал. Сила привычки превращает необычное в заурядное спустя какое-то время. Именно этим свойством человеческой натуры он и решил воспользоваться.
Расстояние между его комнатой и входом в общежитие он прошел за семьдесят секунд спокойным шагом. Теперь он ждал второго визита Надии, чтобы обсудить остальные детали плана. До Рамадана оставалось всего пять дней.
Он выбрал месяц великого поста по ряду причин. Охранники будут переутомлены после длительного периода голодания и круглосуточного бдения в больнице. Кроме того, чтобы расположить их к себе, он тоже намеревался поститься. Он решил бежать в час разговения, несколько минут спустя после выстрела из пушки, возвещающей заход солнца и разрешение приступить к еде. Охранники, конечно, накинутся на яства и забудут о его существовании. Коридоры, двор и улицы будут безлюдны.
Одно только не давало ему покоя — он был вынужден подвести и навлечь наказание именно на ту смену офицера и караульных, которые относились к нему с наибольшей симпатией.
Молодой офицер сказал, что они будут дежурить с трех часов дня до одиннадцати вечера, и, если Азиз совершит побег в момент вечернего разговения, случится это именно во время их смены. Он чуть было не решил перенести время побега на другой час, но тут же понял, что это легкомысленное решение срывало весь план. Если позволить себе примешивать к этому свои чувства, многое пойдет не так, как задумано. И все-таки частенько в обществе этого офицера прямо вертелось на языке желание предупредить его, предложить поменять смену его дежурства. Однако он вовремя сдерживал себя.
Сидя ночью в кресле на балконе, он невольно улыбался, когда размышлял о своей доверчивости и наивности, которые нет-нет да и проявлялись в его характере. Странная смесь жестокости и доброты была характерна для многих из них. Он замечал эти черты в своих товарищах и понимал, что они могут стать ахиллесовой пятой в конфронтации с врагом, который не считался с гуманными соображениями.
Офицер вошел на рассвете в его комнату с широкой улыбкой на лице:
— Доброе утро.
Азиз сел на кровати, поджав ноги, протер глаза и ответил:
— Доброе утро. Что это вы в такую рань?
— Есть новость для вас.
— Вижу, что хорошая. Иначе не стали бы так рано будить.
— Очень хорошая, мне кажется.
— Тогда скорее выкладывайте.
— К вам сегодня придет жена.
Азиз спрыгнул с постели как ужаленный.
— Когда? Сейчас?
— Нет. Вечером. Внеочередное свидание. Азиз посмотрел на него с недоумением.
— Это я устроил.
— Как вы это сделали?
— Позвонил к вам домой и попросил вашу супругу прийти к вам сегодня вечером. Взял на себя смелость сказать, что это по вашей просьбе. Ну, а потом договорился поменять свою смену, чтобы быть здесь в это время.
— Боже мой... Почему вы все это делаете для меня? Офицер загадочно улыбнулся и не ответил.
— Ну так все же, почему?
— Просто хочется доставить вам удовольствие. Только и всего.
— Это, верно, только одна из причин. Но все равно, какие бы ни были другие причины, я вам от души благодарен за все, что вы сделали для меня.
— Право, не стоит... Не будем терять времени. Я голоден. Вот купил тут кое-чего. Подогрейте на вашей спиртовке. — Он раскрыл пакет и стал доставать из него коробки разных размеров с печеными яйцами, таамией, пикулями. Азиз вдохнул в себя аппетитные запахи и сказал:
— Слушаюсь, сэр! Завтрак будет готов через несколько минут.
Офицер слегка покраснел.
— Извините, я не имел в виду приказывать...
— Странный вы человек, будьте проще. Я вовсе не обиделся — это же шутка. Чудесный сегодня день, и я рад, что мы позавтракаем вместе. Садитесь вот сюда и ни о чем не беспокойтесь. Один момент, и все будет готово. Я тоже что-то вдруг проголодался. Это вы, друг мой, пробудили во мне аппетит к жизни. А знаете, иногда самые близкие друг другу люди — это узник и тюремщик. И тот и другой - жертвы одной и той же несправедливости, продукты одного эксперимента. Или, скажем, две стороны одной медали.
Он сидел в комнате, ожидая ее прихода. Весь день он чувствовал себя как на иголках и ни с кем не вступал в разговоры. Однако чем меньше времени оставалось до ее визита, тем спокойнее становилось у него на душе. Встреча была неизбежной, и никакие силы не могли отменить ее, как взаимное тяготение двух небесных тел. Путник начал свое движение у истока реки, следовал всем ее поворотам, преодолевал стремнины, горы, джунгли и пустыни. И вот теперь он приблизился к океану, куда широко и величаво впадала река. Азиз был уверен, что Нация войдет в комнату в назначенное время.
Он закурил в темноте и посмотрел в открытое окно. Темная фигура охранника смутно различалась на балконе. Азиз загасил сигарету и включил лампочку возле кровати. Беглым взглядом осмотрел комнату, чтобы удостовериться в том, что все в порядке. Подвинул вазу с красными розами на середину стола. В дверь тихо постучали. Сердце сжалось на миг. Он распахнул дверь и увидел в полумраке офицера рядом с Нацией.
— Ваша посетительница. — Офицер слегка улыбнулся.
— Проходите, пожалуйста, — сказал Азиз шепотом. От волнения у него пропал голос.
— Проходите, мадам. Я уйду в соседнюю комнату.
Надия нерешительно переступила порог, остановилась, опершись рукой о спинку стула. Офицер наклонился и шепнул Азизу:
— Времени достаточно. Можете не торопиться. Вход в отделение мы заперли, и никто нас врасплох не застанет. Так что ни о чем не беспокойтесь.
Он вышел, закрью за собой дверь. Азиз взял Нацию за руку и подвел ее к креслу в углу комнаты. Осторожно прикрыл окно, оставив щель для свежего воздуха, и сел рядом с ней.
— Надия, мне просто не верится, что это ты сидишь рядом со мной.
— Мне тоже... Словно это сон, который вот-вот прервется. Он дотронулся до ее пальцев, холодных как лед, потом
начал осторожно их растирать.
— Как удалось устроить это свидание? — спросила она.
— Офицер это сам все организовал. Она спросила с подозрением:
— Почему?
— Просто добрый жест с его стороны. Она вздохнула и нервозно сказала:
— А я как только узнала, что увижу тебя сегодня вечером, сначала испугалась. Я все время чего-то опасаюсь.
— А чего именно ты опасаешься?
— Сама не знаю. Какие-то неопределенные страхи.
Азиз обнял ее за плечи. Она подняла к нему лицо и поцеловала его. От этого поцелуя его бросило в жар. Он глубоко вздохнул.
— Нация, дорогая моя, а у меня к тебе несколько дело» вых вопросов. Что тебе удалось сделать со времени нашей первой встречи?
Она посмотрела прямо перед собой, собираясь с мыслями.
— Кое-что удалось предпринять. Твой отец связался с одним своим другом. Договорился с ним насчет автомобиля. Тебя отвезут в Порт-Саид. С тобой поедет человек, который тебя укроет у себя дома.
— Потрясающе. Вот это новость. Мне, как всегда, везет.
— Слышали бы тебя наши знакомые, вот посмеялись бы. Как всегда везет, да? Угодил за решетку, а говоришь, что везет.
— Я сам такую жизнь избрал. Никто мне ее не навязывал.
— Это я знаю, Азиз. Но иногда мне так страшно за тебя становится, вдруг что-нибудь случится с тобой.
— Не волнуйся. Ничего не случится. Ты же должна держать себя в руках, особенно теперь. Наступает самый важный момент, и без твоей помощи мне не справиться.
— Ты же знаешь, Азиз, я готова сделать все, что в моих силах.
— Отлично. Теперь расскажи, где он будет ждать меня с машиной?
— Он сказал, что предпочел бы не въезжать на территорию больницы. Я тоже считаю, что так лучше для вас. Если кто-то заметит номер вашей машины, вас смогут выследить.
Он долго молчал, раздумывая.
— Тогда мне нужен будет еще один автомобиль, чтобы вывезти меня из больницы к тому месту, где будет ждать тот друг в машине. Вот со второй машиной может возникнуть проблема.
— Что же тогда делать?
— Пока у меня нет никакой идеи. Еще подумаю над этим. Но сейчас давай закончим с этим другом. Как его зовут?
— АтыяМу барак.
— Член парламента?
— Да. А ты знаешь его?
— Слышал о нем...
Он вдруг задумался среди разговора, потом, вернувшись к теме, сказал:
— Я решил, что лучшее время для побега — сразу после выстрела пушки на закате, когда все начнут есть. Это будет в семь вечера. Сразу после залпа минуты через три-четыре я выйду. Мне понадобится от полутора до двух минут, чтобы дойти отсюда до первой машины. Она должна стоять во дворе больницы. А наш друг пусть тогда ждет напротив Коммерческой школы в начале улицы, которая пересекает улицу Каср аль-Айни. На машине отсюда дорога займет не более полутора минут. То есть минут через семь-десять после выстрела пушки я подъеду к нему. Я хочу, чтобы ты нарисовала план того места, где должна ждать машина. Сделай в двух экземплярах: один для него, другой — для меня, чтобы избежать любого недоразумения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43