Оттуда мы хоть сможем кого-нибудь при случае достать. — Он похлопал по автомату, который держал в руках…
— Ух… — отдуваясь, произнес взмокший Сергей. — Давненько мне по-пластунски ползать не приходилось. Нелегкая работенка, это я еще со времен своего славного боевого прошлого уяснил.
— Ничего, — ответил также изрядно запыхавшийся Чиж, — зато мы пока целы, незамечены, и посмотри, какой перед нами вид открылся.
Действительно, они лежали в очень удобном месте, скрытые от боевиков густым кустарником, зато лицевая сторона особняка лежала перед ними словно на ладони, открывшись для обозрения под некоторым углом. Чиж подготовил автомат к стрельбе одиночными выстрелами.
— Что задумал? — тихо спросил Сергей. — В кого хочешь?
— Тс-с-с. — Александр прижал палец к губам. — Ни в кого конкретно. Просто ждем пока.
Они с интересом наблюдали, как из «Вольво», принадлежащего, как они решили ранее, самому Лысому, неуклюже вылез массивный кряжистый человек, явно запарившийся в своем сером костюме, потому что поминутно утирал стекающий со лба пот. В руке он держал трубку сотового телефона — очевидно, продолжая вести какой-то важный разговор:
— Вот он я! — Повернувшись лицом к особняку, он несколько раз ударил себя массивным кулаком в грудь. Во втором был крепко зажат прислоненный к уху мобильник. — Вот он я, сам Бодров! Антон, покажись же и ты! Я хочу тебя видеть!
— Вот оно… — едва слышно прошептал Чиж и взял автомат наизготовку. — Сейчас, или никогда… — В одном из окон второго этажа появилась не менее массивная фигура, также сжимающая в руке телефон. Этот человек помахал рукой, вроде бы приветствуя первого, очевидно своего собеседника, который только что назвался Бодровым. — Мышастый!.. — выдохнул Чиж и быстро, одну за другой, выпустил три пули в сторону особняка. Со звоном посыпались осколки разбитого стекла, а фигура в окне то ли упала, то ли просто отшатнулась назад, и в наступившей на миг тишине раздался истеричный крик насмерть перепуганного Бодрова:
— Кто стрелял? Кто стрелял, мать вашу!.. — Его вопль был прерван серией ответных выстрелов со стороны особняка.
Мгновенно сорвавшись с места, оглянувшись уже на бегу, друзья успели отметить краем глаза, что огнем из разбитого окна отвечал здоровенный рослый мужчина, напоминавший виденного ими телохранителя Мышастого — скорее всего это именно он и был. И тут же все пространство пустыря перед особняком взорвалось треском пистолетных выстрелов и автоматных очередей, ветром принесло запах пороховой гари, послышались крики боли или отчаяния, восторженные возгласы людей, видимо поразивших свою цель, и опять выстрелы, выстрелы, выстрелы…
— Ну, дела! — весело произнес Сергей, когда они остановились немного отдышаться и осмотреться, удалившись от поля боя на достаточно безопасное, как они сочли, расстояние.
— Вот он, наш момент! Наступил! И ты не упустил его, молодчина! Только знаешь, — он поглядел на друга и вытащил из предложенной ему пачки сигарету, — мне все-таки кажется, что в Мышастого ты не попал.
— Я и не собирался, — спокойно ответил тот, дал прикурить товарищу, затем прикурил сам. — Специально послал все три в угол, поверх головы, чтобы только шуму побольше наделать, стекло разбить. Ну, еще чтобы над ухом у него пожужжало — впечатляет, знаешь ли.
— Впечатляет, — слегка растерянно согласился Сергей. — По себе знаю. Но как же… Зачем же ты… Ведь ты собирался убить его сам, лично — вот как раз и предоставилась такая возможность.
— Неужели ты думаешь, — Чиж покосился на него удивленно, — что я дам помереть ему такой легкой смертью? Неужели до тебя еще не дошло? Это им так, пока только для затравки, чтоб они не расслаблялись уж слишком, пора ведь и морды друг другу чистить, как мы и задумывали. А его я на потом оставил. — Он мечтательно прикрыл глаза.
— Тихо! — Сергей вдруг схватил его за руку. — Ты ничего не слышишь? — Они постояли, напряженно прислушиваясь.
— Да это же… — вдруг осенило Чижа и он чуть не рассмеялся, не веря в очевидное. — Да это же просто напросто какой-то парень какую-то девчонку…
Стараясь ступать бесшумно, они потихоньку приблизились к источнику так заинтересовавшего их характерного звука и осторожно раздвинули кусты… Узрев прямо перед собой живописно расположившуюся группу людей, друзья не смогли сдержать веселых улыбок при виде выразительной картины вытворяемого ими.
Главную роль в действии, происходившем на небольшой полянке, взвалила на свои хрупкие плечи молодая красивая женщина, поставленная на четвереньки двумя молодыми же людьми, один из которых употреблял ее, комфортно пристроившись сзади, а второй выбрал место своему инструменту спереди, засунув его в женский рот почти по самый корень. Черноволосой даме оставалось только раскачиваться и выгибаться под двойным напором своих крепких партнеров. Вот ее-то приглушенные стоны и привлекли внимание Сергея и Саши, а не были сразу распознаны друзьями по той простой причине, что приглушались орудием одного из партнеров, тем, что пристроился спереди.
— Да это же наша Танюха! — приглядевшись, с радостным удивлением признал женщину Сергей. — А я, признаться, и забыл про нее вовсе! И как это только девчонка вечно умудряется вляпываться в такие истории? Да ведь у нее просто-таки талант на эти дела.
— И я про нее совсем позабыл, — смущенно признался Чиж.
— А может и хорошо даже, что ее сюда в кусты выгулять повели? Представляешь, что б с ней было, находись она сейчас там, в самом эпицентре всего этого? — С места боя доносились уже лишь редкие выстрелы, но неожиданно что-то громыхнуло — похоже, граната. Отморозки, которые ловили с Таней кайф, даже голов не повернули, не желая прерывать столь приятное занятие… — Кстати, помимо Танюхи у нас в этом трио имеется еще один знакомый. — Он узнал шишковатого, который сейчас обрабатывал приглянувшийся ему Танин тыл.
— А ну, Саня, пошли, обломаем ему кайф, а то совсем оборзел, псина! — Сергей первым решительно двинулся на полянку…
Когда автомашина Бодрова остановилась, он, опять схватив Татьяну за волосы, грубо выпихнул ее из салона, скорее даже вышвырнул с такой бешеной от играющей в крови водки силой, что молодая женщина, не удержавшись на ногах, затекших от вынужденно скрюченной позы на протяжение всего пути, упала на землю, вызвав громкий одобрительный гогот и улюлюканье бандитов. Они приветствовали таким образом веселое зрелище распластавшейся прямо в пыли пустыря женщины с высоко задравшейся юбкой, позволяющее им убедиться в том, что она предпочитает носить черные ажурные трусики. С трудом поднявшись на отказывающиеся повиноваться ноги, чувствуя, как в них только сейчас начинает возобновляться нарушенный вынужденной позой кровоток, давая о себе знать тысячами маленьких, но чрезвычайно больно впивающихся иголочек, первым делом она чисто инстинктивно попыталась отряхнуть некогда белую блузку. Сейчас она недобрым словом помянула своего шефа, который запрещал ей одевать летом лифчик и колготки, хотя в респектабельных офисах так не было принято, потому что сейчас с дрожью ощущала, как жадно шныряют по ее телу взгляды повыскакивавших из своих машин бандитов. Помочь женщине подняться никому и в голову не пришло.
«Боже мой, да их здесь человек двадцать, не меньше! И если все они решат со мной что-нибудь сделать…» Тут, к счастью для девушки, внимание этих страшных на вид мужчин было отвлечено приездом еще одной вереницы машин, которая остановилась впритык к первой и оттуда также повысыпали устрашающего вида личности, как она догадалась, приехавшие на подмогу ее драгоценному хозяину. Никакого облегчения ей это не принесло, никто из вновь прибывших спасать попавшую в переделку женщину явно не собирался. Да и кем она для них являлась — ее и в лицо-то знал, может, один только Ворон, которому сейчас было явно не до секретарши своего патрона. Но и то, что на нее хотя бы перестали глазеть, Таня восприняла как добрый знак. А тут, к ее счастью, все принялись внимательно наблюдать за действиями Бодрова, который, оставаясь сидеть в машине, начал вести по телефону переговоры с Мышастым. Закурив, боевики старались не пропустить ни единого слова из разговора пьяного пахана, доносившегося из открытых дверей его автомашины, ведь от того, чем закончится этот разговор, сейчас могла зависеть жизнь каждого из них. С облегчением убедившись, что никто из этих подонков больше не обращает на нее внимания, Таня бочком, тихо-тихо шмыгнула за ближайшую автомашину, а затем, как ей казалось, незаметно перебралась за другую, с радостным волнением убеждаясь, что спасительный лес становится все ближе и ближе, как вдруг…
— Куда, сучка, намылилась? — раздался возле самого ее уха насмешливый голос Шишки. Он старался говорить как можно тише, чтобы его законной добычей не заинтересовался кто-нибудь еще, если кто-либо также отслеживал скрытные Танины маневры. — Далеко собралась, красавица? — Огромной узловатой пятерней он больно ухватил ее за руку и, воровато оглянувшись, поволок свою жертву в лес, а за ним тут же устремился еще один соискатель Таниных прелестей, который, подобно Шишке, ни на секунду не спускал с нее глаз.
— Я первый! — злобно бросил Шишка, с неудовольствием заметив приближающегося конкурента, когда все трое уже почти достигли леса.
— А вот хрена тебе! — нагло ответил тот. Он был не менее массивен в мышцах и авторитетом среди членов шайки пользовался также не меньшим. — На двоих поделим!
Раздраженно плюнув себе под ноги, смирившись с ситуацией, Шишка сорвал свою злость на беспомощной женщине:
— Да иди же ты, шлюха, кому сказал! — Он рванул ее за руку и для большей доходчивости хлестнул ладонью по лицу.
— Товар не попорть, мудак! — не одобрил его действий второй. — Что, потом такой, в синяках, пользоваться прикажешь?
— От мудака слышу! — не остался в долгу шишковатый…
Бодров, сделав три мощных глотка и с неудовольствием констатировав, что полулитровая плоская бутылка опустела, кинул ее прямо в салоне, на пол, и, взяв сотовый телефон, попытался сосредоточиться, унимая шум в голове. «О, Антон!
Послушай слова мои! Я пришел к тебе с миром!.. — хотел было торжественно провозгласить он, как это делали древние, только он позабыл кто именно — может, римляне… но тут же спохватился:
— Что я, с ума сошел? Говорить такую херню!..» Утирая носовым платком бурно проступающий по всему лицу пот, он с раздражением размышлял, на кой хрен ему сдался пиджак, который давно пора было снять.
— Привет, Антон! — начал он в итоге совсем незамысловато.
— Привет, Бодров, — также незамысловато и весьма сухо ответил Мышастый.
— Вот видишь, я все же нашел тебя, как и обещал, — не удержавшись, похвастался Лысый.
— Я, собственно, и не прятался, — заметил Мышастый. — Просто дел много. Я же сказал тебе, завтра поговорим.
— Но я хочу именно сегодня! — упрямо заявил Лысый. — Выходи сюда, мы с тобой мирно побеседуем. Я совсем не собираюсь с тобой цапаться, не разобравшись прежде, в чем дело.
Но кое-что нам с тобой все же придется прояснить.
— А раз так, зачем ты привел с собой свою кодлу? — резонно возразил ему Мышастый. — Иди лучше ты сюда. Здесь, у меня и поговорим.
— Ладно, — согласился Бодров. — А в знак того, что мы не таим зла, давай открыто покажемся друг другу на глаза. — И первым, решив продемонстрировать свое бесстрашие, принялся с кряхтением вылезать из машины. — Вот он я! Я, сам Бодров!
— заорал, наконец насилу высвободив свое тело, Бодров. Он развернулся лицом к особняку и для пущей убедительности сопроводил свои слова ударами кулака в собственную грудь. — Антон, покажись же и ты! Я хочу тебя видеть!
Через несколько томительных мгновений в одном из окон второго этажа появилась фигура Мышастого, тоже держащего в руке сотовый телефон и выискивающего глазами своего собеседника. Едва Бодров хотел вскинуть в приветствии руку, как неожиданно со стороны леса раздались три быстрых выстрела и стекло, за которым стоял Мышастый, со звоном разлетелось вдребезги. Ничего не понимающий Бодров, как-то разом протрезвев и начиная осознавать те ужасные последствия, которые неминуемо должны были произойти после такого чудовищного поступка неизвестно с чьей стороны, вдруг окончательно понял, что ситуация по какой-то неведомой для него причине вышла из-под контроля и теперь все, в том числе и его жизнь, может спасти только чудо.
— Кто! Кто стрелял? — все еще зачем-то прижимая к уху ставший уже ненужным мобильник, истошно заорал Бодров. — Кто стрелял, мать вашу чтоб… — Раздался ужасающий грохот десятков единиц одновременно ударившего стрелкового оружия, ему мгновенно заложило уши, и тут Бодров совершенно ясно осознал, что это конец. Все же решив бороться за свою жизнь до конца, он, предпринимая попытку нырнуть в машину, вжал голову в плечи и мощно оттолкнулся от земли, восстанавливая в памяти навыки своего далекого регбистского прошлого, но тут свет навсегда померк в его глазах — пуля ударила точно в висок. Несколько граммов свинца, явно не прицельных, скорее всего предназначавшихся кому-то другому и пощадившие намеченную жертву, вмиг оборвали деятельность истеричного, зачастую пьяного пахана, предопределив тем самым будущие бандитские переделы, которые после случившегося неминуемо должны были произойти в славном городе Мшанске…
Вообще, для двух собравшихся для разговора бандитских бригад все закончилось очень быстро. Машины с той и другой стороны были неосмотрительно поставлены очень скученно и шквал огня со всех направлений мгновенно произвел ощутимые опустошения в рядах противоборствующих шаек. В первые же секунды погибло или было выведено из строя не менее половины участников столь неожиданно начавшего сражения. Ворон, старый, закаленный в боях ветеран, каким-то звериным чутьем вовремя распознал, к чему идет дело, и буквально за несколько секунд до начала бойни нырнул в свою автомашину, где у него лежал заранее приведенный в боевую готовность «Калашников». Сейчас он, растянувшись в пыли, уже вовсю поливал не успевших спрятаться противников короткими меткими очередями, используя в качестве прикрытия колесо автомобиля. Еще чуть менее десятка его сподвижников, перекатившись в пыли, заняли более-менее удобные для перестрелки позиции и, переборов состояние кратковременного шока, вели огонь уже вполне осмысленно и прицельно.
Рядом с Вороном, за вторым колесом, укрылся мощный парень по кличке Качок. И хотя он вел себя довольно грамотно, даром патронов не растрачивал и даже, кажется, только что сумел подстрелить кого-то из бодровцев, Гринько как-то отстраненно подумал, что тому скоро придет конец. Он даже не мог бы сказать, чем вызвано такое предчувствие, может, тот просто был слишком громадным и представлял собой отличную мишень, но факт оставался фактом, и когда амбал затих, Ворон совсем не удивился. Только, улучив момент, глянул в его сторону. Тот лежал неподвижно в моментально натекшей луже крови, раскинув в стороны свои мощные руки, огромные бицепсы которых уже, увы, своему хозяину ничем помочь не могли.
Гринько тут же с каким-то суеверным страхом запретил себе впредь думать подобным образом о ком-нибудь еще. «Может, это именно я накаркал на него смерть… — выругал себя он, с лихорадочной быстротой меняя рожок. — Качок был отличным парнем, на него вполне можно было положиться… Не то что на этого мудака. — Он обратил внимание еще на одного члена своей команды — молодого парня, который своим укрытием избрал дверцу автомашины. Не мудрствуя, тот просто запрыгнул в салон и не глядя производил беспорядочную стрельбу, высунув руку через разбитое дверное стекло. — Да ведь он даже и не целится, урод! — с раздражением отметил Ворон. — Да, точно, он даже и не целится… Да сейчас эту его дверь прошибут к чертовой бабушке, и… — Он дал очередь по неосторожно подставившемуся боевику Бодрова. — Кажется, попал!» — с удовлетворением отметил он, и, обнаружив, что у него остался последний рожок, поставил автомат на выстрелы одиночными…
Шустрый, удачно спрятавшийся под днищем бодровской «Вольво», удачное расположение которой давало ему неплохую возможность для маневра, стрелял из пистолета «ТТ», и едва не плача думал, насколько кратковременной, кажется, оказалась его неожиданно стремительная карьера. Еще некоторое время назад он ликовал, что пахан поставил его на место выбывшего из игры Крота и уже строил радужные планы на будущее, как спустя всего каких-то несколько часов все пошло прахом. «Ну вот что натворил этот мудак, зачем? Пьянь хренова! — То что сам пахан лежит рядом мертвым, ничуть не смягчало его мыслей и уж никак не облегчало собственного положения. — Туда ему, козлу, и дорога, — злорадно подумал Шустрый, и выстрелив, попал в задумавшего переменить место обороны одного из бойцов Мышастого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Ух… — отдуваясь, произнес взмокший Сергей. — Давненько мне по-пластунски ползать не приходилось. Нелегкая работенка, это я еще со времен своего славного боевого прошлого уяснил.
— Ничего, — ответил также изрядно запыхавшийся Чиж, — зато мы пока целы, незамечены, и посмотри, какой перед нами вид открылся.
Действительно, они лежали в очень удобном месте, скрытые от боевиков густым кустарником, зато лицевая сторона особняка лежала перед ними словно на ладони, открывшись для обозрения под некоторым углом. Чиж подготовил автомат к стрельбе одиночными выстрелами.
— Что задумал? — тихо спросил Сергей. — В кого хочешь?
— Тс-с-с. — Александр прижал палец к губам. — Ни в кого конкретно. Просто ждем пока.
Они с интересом наблюдали, как из «Вольво», принадлежащего, как они решили ранее, самому Лысому, неуклюже вылез массивный кряжистый человек, явно запарившийся в своем сером костюме, потому что поминутно утирал стекающий со лба пот. В руке он держал трубку сотового телефона — очевидно, продолжая вести какой-то важный разговор:
— Вот он я! — Повернувшись лицом к особняку, он несколько раз ударил себя массивным кулаком в грудь. Во втором был крепко зажат прислоненный к уху мобильник. — Вот он я, сам Бодров! Антон, покажись же и ты! Я хочу тебя видеть!
— Вот оно… — едва слышно прошептал Чиж и взял автомат наизготовку. — Сейчас, или никогда… — В одном из окон второго этажа появилась не менее массивная фигура, также сжимающая в руке телефон. Этот человек помахал рукой, вроде бы приветствуя первого, очевидно своего собеседника, который только что назвался Бодровым. — Мышастый!.. — выдохнул Чиж и быстро, одну за другой, выпустил три пули в сторону особняка. Со звоном посыпались осколки разбитого стекла, а фигура в окне то ли упала, то ли просто отшатнулась назад, и в наступившей на миг тишине раздался истеричный крик насмерть перепуганного Бодрова:
— Кто стрелял? Кто стрелял, мать вашу!.. — Его вопль был прерван серией ответных выстрелов со стороны особняка.
Мгновенно сорвавшись с места, оглянувшись уже на бегу, друзья успели отметить краем глаза, что огнем из разбитого окна отвечал здоровенный рослый мужчина, напоминавший виденного ими телохранителя Мышастого — скорее всего это именно он и был. И тут же все пространство пустыря перед особняком взорвалось треском пистолетных выстрелов и автоматных очередей, ветром принесло запах пороховой гари, послышались крики боли или отчаяния, восторженные возгласы людей, видимо поразивших свою цель, и опять выстрелы, выстрелы, выстрелы…
— Ну, дела! — весело произнес Сергей, когда они остановились немного отдышаться и осмотреться, удалившись от поля боя на достаточно безопасное, как они сочли, расстояние.
— Вот он, наш момент! Наступил! И ты не упустил его, молодчина! Только знаешь, — он поглядел на друга и вытащил из предложенной ему пачки сигарету, — мне все-таки кажется, что в Мышастого ты не попал.
— Я и не собирался, — спокойно ответил тот, дал прикурить товарищу, затем прикурил сам. — Специально послал все три в угол, поверх головы, чтобы только шуму побольше наделать, стекло разбить. Ну, еще чтобы над ухом у него пожужжало — впечатляет, знаешь ли.
— Впечатляет, — слегка растерянно согласился Сергей. — По себе знаю. Но как же… Зачем же ты… Ведь ты собирался убить его сам, лично — вот как раз и предоставилась такая возможность.
— Неужели ты думаешь, — Чиж покосился на него удивленно, — что я дам помереть ему такой легкой смертью? Неужели до тебя еще не дошло? Это им так, пока только для затравки, чтоб они не расслаблялись уж слишком, пора ведь и морды друг другу чистить, как мы и задумывали. А его я на потом оставил. — Он мечтательно прикрыл глаза.
— Тихо! — Сергей вдруг схватил его за руку. — Ты ничего не слышишь? — Они постояли, напряженно прислушиваясь.
— Да это же… — вдруг осенило Чижа и он чуть не рассмеялся, не веря в очевидное. — Да это же просто напросто какой-то парень какую-то девчонку…
Стараясь ступать бесшумно, они потихоньку приблизились к источнику так заинтересовавшего их характерного звука и осторожно раздвинули кусты… Узрев прямо перед собой живописно расположившуюся группу людей, друзья не смогли сдержать веселых улыбок при виде выразительной картины вытворяемого ими.
Главную роль в действии, происходившем на небольшой полянке, взвалила на свои хрупкие плечи молодая красивая женщина, поставленная на четвереньки двумя молодыми же людьми, один из которых употреблял ее, комфортно пристроившись сзади, а второй выбрал место своему инструменту спереди, засунув его в женский рот почти по самый корень. Черноволосой даме оставалось только раскачиваться и выгибаться под двойным напором своих крепких партнеров. Вот ее-то приглушенные стоны и привлекли внимание Сергея и Саши, а не были сразу распознаны друзьями по той простой причине, что приглушались орудием одного из партнеров, тем, что пристроился спереди.
— Да это же наша Танюха! — приглядевшись, с радостным удивлением признал женщину Сергей. — А я, признаться, и забыл про нее вовсе! И как это только девчонка вечно умудряется вляпываться в такие истории? Да ведь у нее просто-таки талант на эти дела.
— И я про нее совсем позабыл, — смущенно признался Чиж.
— А может и хорошо даже, что ее сюда в кусты выгулять повели? Представляешь, что б с ней было, находись она сейчас там, в самом эпицентре всего этого? — С места боя доносились уже лишь редкие выстрелы, но неожиданно что-то громыхнуло — похоже, граната. Отморозки, которые ловили с Таней кайф, даже голов не повернули, не желая прерывать столь приятное занятие… — Кстати, помимо Танюхи у нас в этом трио имеется еще один знакомый. — Он узнал шишковатого, который сейчас обрабатывал приглянувшийся ему Танин тыл.
— А ну, Саня, пошли, обломаем ему кайф, а то совсем оборзел, псина! — Сергей первым решительно двинулся на полянку…
Когда автомашина Бодрова остановилась, он, опять схватив Татьяну за волосы, грубо выпихнул ее из салона, скорее даже вышвырнул с такой бешеной от играющей в крови водки силой, что молодая женщина, не удержавшись на ногах, затекших от вынужденно скрюченной позы на протяжение всего пути, упала на землю, вызвав громкий одобрительный гогот и улюлюканье бандитов. Они приветствовали таким образом веселое зрелище распластавшейся прямо в пыли пустыря женщины с высоко задравшейся юбкой, позволяющее им убедиться в том, что она предпочитает носить черные ажурные трусики. С трудом поднявшись на отказывающиеся повиноваться ноги, чувствуя, как в них только сейчас начинает возобновляться нарушенный вынужденной позой кровоток, давая о себе знать тысячами маленьких, но чрезвычайно больно впивающихся иголочек, первым делом она чисто инстинктивно попыталась отряхнуть некогда белую блузку. Сейчас она недобрым словом помянула своего шефа, который запрещал ей одевать летом лифчик и колготки, хотя в респектабельных офисах так не было принято, потому что сейчас с дрожью ощущала, как жадно шныряют по ее телу взгляды повыскакивавших из своих машин бандитов. Помочь женщине подняться никому и в голову не пришло.
«Боже мой, да их здесь человек двадцать, не меньше! И если все они решат со мной что-нибудь сделать…» Тут, к счастью для девушки, внимание этих страшных на вид мужчин было отвлечено приездом еще одной вереницы машин, которая остановилась впритык к первой и оттуда также повысыпали устрашающего вида личности, как она догадалась, приехавшие на подмогу ее драгоценному хозяину. Никакого облегчения ей это не принесло, никто из вновь прибывших спасать попавшую в переделку женщину явно не собирался. Да и кем она для них являлась — ее и в лицо-то знал, может, один только Ворон, которому сейчас было явно не до секретарши своего патрона. Но и то, что на нее хотя бы перестали глазеть, Таня восприняла как добрый знак. А тут, к ее счастью, все принялись внимательно наблюдать за действиями Бодрова, который, оставаясь сидеть в машине, начал вести по телефону переговоры с Мышастым. Закурив, боевики старались не пропустить ни единого слова из разговора пьяного пахана, доносившегося из открытых дверей его автомашины, ведь от того, чем закончится этот разговор, сейчас могла зависеть жизнь каждого из них. С облегчением убедившись, что никто из этих подонков больше не обращает на нее внимания, Таня бочком, тихо-тихо шмыгнула за ближайшую автомашину, а затем, как ей казалось, незаметно перебралась за другую, с радостным волнением убеждаясь, что спасительный лес становится все ближе и ближе, как вдруг…
— Куда, сучка, намылилась? — раздался возле самого ее уха насмешливый голос Шишки. Он старался говорить как можно тише, чтобы его законной добычей не заинтересовался кто-нибудь еще, если кто-либо также отслеживал скрытные Танины маневры. — Далеко собралась, красавица? — Огромной узловатой пятерней он больно ухватил ее за руку и, воровато оглянувшись, поволок свою жертву в лес, а за ним тут же устремился еще один соискатель Таниных прелестей, который, подобно Шишке, ни на секунду не спускал с нее глаз.
— Я первый! — злобно бросил Шишка, с неудовольствием заметив приближающегося конкурента, когда все трое уже почти достигли леса.
— А вот хрена тебе! — нагло ответил тот. Он был не менее массивен в мышцах и авторитетом среди членов шайки пользовался также не меньшим. — На двоих поделим!
Раздраженно плюнув себе под ноги, смирившись с ситуацией, Шишка сорвал свою злость на беспомощной женщине:
— Да иди же ты, шлюха, кому сказал! — Он рванул ее за руку и для большей доходчивости хлестнул ладонью по лицу.
— Товар не попорть, мудак! — не одобрил его действий второй. — Что, потом такой, в синяках, пользоваться прикажешь?
— От мудака слышу! — не остался в долгу шишковатый…
Бодров, сделав три мощных глотка и с неудовольствием констатировав, что полулитровая плоская бутылка опустела, кинул ее прямо в салоне, на пол, и, взяв сотовый телефон, попытался сосредоточиться, унимая шум в голове. «О, Антон!
Послушай слова мои! Я пришел к тебе с миром!.. — хотел было торжественно провозгласить он, как это делали древние, только он позабыл кто именно — может, римляне… но тут же спохватился:
— Что я, с ума сошел? Говорить такую херню!..» Утирая носовым платком бурно проступающий по всему лицу пот, он с раздражением размышлял, на кой хрен ему сдался пиджак, который давно пора было снять.
— Привет, Антон! — начал он в итоге совсем незамысловато.
— Привет, Бодров, — также незамысловато и весьма сухо ответил Мышастый.
— Вот видишь, я все же нашел тебя, как и обещал, — не удержавшись, похвастался Лысый.
— Я, собственно, и не прятался, — заметил Мышастый. — Просто дел много. Я же сказал тебе, завтра поговорим.
— Но я хочу именно сегодня! — упрямо заявил Лысый. — Выходи сюда, мы с тобой мирно побеседуем. Я совсем не собираюсь с тобой цапаться, не разобравшись прежде, в чем дело.
Но кое-что нам с тобой все же придется прояснить.
— А раз так, зачем ты привел с собой свою кодлу? — резонно возразил ему Мышастый. — Иди лучше ты сюда. Здесь, у меня и поговорим.
— Ладно, — согласился Бодров. — А в знак того, что мы не таим зла, давай открыто покажемся друг другу на глаза. — И первым, решив продемонстрировать свое бесстрашие, принялся с кряхтением вылезать из машины. — Вот он я! Я, сам Бодров!
— заорал, наконец насилу высвободив свое тело, Бодров. Он развернулся лицом к особняку и для пущей убедительности сопроводил свои слова ударами кулака в собственную грудь. — Антон, покажись же и ты! Я хочу тебя видеть!
Через несколько томительных мгновений в одном из окон второго этажа появилась фигура Мышастого, тоже держащего в руке сотовый телефон и выискивающего глазами своего собеседника. Едва Бодров хотел вскинуть в приветствии руку, как неожиданно со стороны леса раздались три быстрых выстрела и стекло, за которым стоял Мышастый, со звоном разлетелось вдребезги. Ничего не понимающий Бодров, как-то разом протрезвев и начиная осознавать те ужасные последствия, которые неминуемо должны были произойти после такого чудовищного поступка неизвестно с чьей стороны, вдруг окончательно понял, что ситуация по какой-то неведомой для него причине вышла из-под контроля и теперь все, в том числе и его жизнь, может спасти только чудо.
— Кто! Кто стрелял? — все еще зачем-то прижимая к уху ставший уже ненужным мобильник, истошно заорал Бодров. — Кто стрелял, мать вашу чтоб… — Раздался ужасающий грохот десятков единиц одновременно ударившего стрелкового оружия, ему мгновенно заложило уши, и тут Бодров совершенно ясно осознал, что это конец. Все же решив бороться за свою жизнь до конца, он, предпринимая попытку нырнуть в машину, вжал голову в плечи и мощно оттолкнулся от земли, восстанавливая в памяти навыки своего далекого регбистского прошлого, но тут свет навсегда померк в его глазах — пуля ударила точно в висок. Несколько граммов свинца, явно не прицельных, скорее всего предназначавшихся кому-то другому и пощадившие намеченную жертву, вмиг оборвали деятельность истеричного, зачастую пьяного пахана, предопределив тем самым будущие бандитские переделы, которые после случившегося неминуемо должны были произойти в славном городе Мшанске…
Вообще, для двух собравшихся для разговора бандитских бригад все закончилось очень быстро. Машины с той и другой стороны были неосмотрительно поставлены очень скученно и шквал огня со всех направлений мгновенно произвел ощутимые опустошения в рядах противоборствующих шаек. В первые же секунды погибло или было выведено из строя не менее половины участников столь неожиданно начавшего сражения. Ворон, старый, закаленный в боях ветеран, каким-то звериным чутьем вовремя распознал, к чему идет дело, и буквально за несколько секунд до начала бойни нырнул в свою автомашину, где у него лежал заранее приведенный в боевую готовность «Калашников». Сейчас он, растянувшись в пыли, уже вовсю поливал не успевших спрятаться противников короткими меткими очередями, используя в качестве прикрытия колесо автомобиля. Еще чуть менее десятка его сподвижников, перекатившись в пыли, заняли более-менее удобные для перестрелки позиции и, переборов состояние кратковременного шока, вели огонь уже вполне осмысленно и прицельно.
Рядом с Вороном, за вторым колесом, укрылся мощный парень по кличке Качок. И хотя он вел себя довольно грамотно, даром патронов не растрачивал и даже, кажется, только что сумел подстрелить кого-то из бодровцев, Гринько как-то отстраненно подумал, что тому скоро придет конец. Он даже не мог бы сказать, чем вызвано такое предчувствие, может, тот просто был слишком громадным и представлял собой отличную мишень, но факт оставался фактом, и когда амбал затих, Ворон совсем не удивился. Только, улучив момент, глянул в его сторону. Тот лежал неподвижно в моментально натекшей луже крови, раскинув в стороны свои мощные руки, огромные бицепсы которых уже, увы, своему хозяину ничем помочь не могли.
Гринько тут же с каким-то суеверным страхом запретил себе впредь думать подобным образом о ком-нибудь еще. «Может, это именно я накаркал на него смерть… — выругал себя он, с лихорадочной быстротой меняя рожок. — Качок был отличным парнем, на него вполне можно было положиться… Не то что на этого мудака. — Он обратил внимание еще на одного члена своей команды — молодого парня, который своим укрытием избрал дверцу автомашины. Не мудрствуя, тот просто запрыгнул в салон и не глядя производил беспорядочную стрельбу, высунув руку через разбитое дверное стекло. — Да ведь он даже и не целится, урод! — с раздражением отметил Ворон. — Да, точно, он даже и не целится… Да сейчас эту его дверь прошибут к чертовой бабушке, и… — Он дал очередь по неосторожно подставившемуся боевику Бодрова. — Кажется, попал!» — с удовлетворением отметил он, и, обнаружив, что у него остался последний рожок, поставил автомат на выстрелы одиночными…
Шустрый, удачно спрятавшийся под днищем бодровской «Вольво», удачное расположение которой давало ему неплохую возможность для маневра, стрелял из пистолета «ТТ», и едва не плача думал, насколько кратковременной, кажется, оказалась его неожиданно стремительная карьера. Еще некоторое время назад он ликовал, что пахан поставил его на место выбывшего из игры Крота и уже строил радужные планы на будущее, как спустя всего каких-то несколько часов все пошло прахом. «Ну вот что натворил этот мудак, зачем? Пьянь хренова! — То что сам пахан лежит рядом мертвым, ничуть не смягчало его мыслей и уж никак не облегчало собственного положения. — Туда ему, козлу, и дорога, — злорадно подумал Шустрый, и выстрелив, попал в задумавшего переменить место обороны одного из бойцов Мышастого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90