— Берите! — окончательно решил он, и Шишка, расплывшись в радостной ухмылке, бесцеремонно сгреб разом побледневшую девушку за талию:
— Пошли, красотка, приглашаю тебя покататься на машине.
Вот же влипла! — с ужасом думала Таня, спускаясь по лестнице, зажатая со всех сторон бандитами Лысого и чувствуя покалывающее ее спину лезвие ножа. — Что делать? — Она лихорадочно перебирала возможные варианты спасения. — Может, закричать милиционеру, который дежурит на проходной, о том, что ее похищают? Сегодня как раз дежурит тот самый, усатый, что всегда провожает ее восхищенным взглядом. Таня наверняка знала, что очень ему нравится; не далее чем сегодня она в который раз уловила его обычный взор, направленный на ее ноги. — Закричу! — почти решилась она. — Неужели он ее не спасет? — И тут же, как будто прочитав ее мысли, лезвие Шишки еще сильнее кольнуло ее под лопатку:
— Только пикни у меня, сучка! — тихо прошипел он, заметив, как оживилась Таня по приближении к проходной.
— Всего доброго, ребята! — шутовски раскланялся Бодров с охраной на входе. — Хозяина «Маркетинг-центра» сегодня нет, к сожалению, но вот его секретарша… — он кивнул на женщину, которая умоляющим взглядом пыталась что-то объяснить тому самому усатому милиционеру, который сейчас почему-то отвернулся, будто и к самой Тане и к ее ногам вдруг в одночасье потерял всяческий интерес… — она любезно вызвалась нас проводить. До свидания.
— До свидания, — ответили на проходной, и процессия вышла через стеклянную дверь. Таня лишь успела послать последний отчаянный взгляд усатому милиционеру. Тщетно…
Конечно, милиционер Гладышев, впрочем, как и двое других охранников, был далеко не дураком и прекрасно понял, что происходит прямо на его глазах. А происходило не что иное, как похищение девушки, которая работала секретаршей в одной из расположившихся здесь фирм и которая действительно ему очень нравилась. А сейчас эта стройная брюнетка без своей обычной веселой улыбки на симпатичном лице смотрела на него в упор испуганно-умоляющим взглядом, словно он, Гладышев, совсем не хотел еще пожить на этом свете. Да ведь ее уводили не кто иные, как бандиты Лысого! Кто же его в городе не знает? Точно такой же бандюга, как и ее распрекрасный шеф, только этот, Бодров, в отличие от того, говорят, полностью отморожен. В конце концов, ему что, за ее пусть даже действительно красивые глазки иметь неприятности? Ну уж нет! Вообще, ему показалось даже, что этот безобразный громила с шишкообразной головой вроде уткнул ей в спину нож, но, в конце концов, все это ему и на самом деле могло лишь показаться. И вообще, что он мог сделать? Вот если б она закричала, то он просто обязан был бы действовать согласно инструкции, но она же не закричала… А так — что? Поднять тревогу? И что потом? Сейчас бы они отвертелись — мол, что за чушь, эта девочка просто перегрелась на солнце, вот и кричит, — а потом? Ему за свою скудную зарплату получить из-за угла тот нож шишковатого, который, черт с ним, нужно откровенно признать, все же упирался ей в спину… Нет уж, спасибо! Вот и два других охранника тоже безразлично отвернулись, вроде как и не поняли в чем дело, а он что, рыжий, что ли?
Нет уж, пусть эта красавица сама как хочет расхлебывает свои проблемы. Ну вот чего, спрашивается, она полезла в секретарши, да еще к такому бандиту? Пусть идет работать на завод!
Или там ей некому будет показывать свои безупречные ноги?
Сучка!.. И все-таки что-то его мучило. Он понял, что уже никогда больше не сможет улыбнуться и посмотреть ей в глаза при встрече, как это было раньше, и получить от нее ответную улыбку. И вообще, если ему еще будет кому смотреть в глаза.
Если только она останется жива…
Да что он, просто зарезать меня хочет, что ли? — Таня чувствовала, что нож колет ее невыносимо больно, ей даже казалось, что по спине уже струится кровь. Набравшись смелости, она оглянулась и с испугом обнаружила, что глаза шишковатого затуманились от наслаждения, которое доставляла ему чужая боль. — Да он же просто садист! — Она вспомнила, как слышались удары из кабинета несчастного Самойлова и как этот бандит вышел оттуда, удовлетворенно потирая руки.
— Не вертись, сучка, кому говорят!..
О Боже, но куда же еще! Он действительно ее сейчас зарежет! Ой, мамочки, больно!.. Только сейчас Таня вспомнила, что ведь ее сигнала ждут Саша с Сергеем, а она так ничего и не смогла для них сделать. Как же ей быть? И где их машина?
Если они сейчас ее заметят, то смогут хотя бы проследовать за ней. Если только все поймут и успеют… Таня теперь знала, что у них старенький задрипанный «Москвич». Надо подать им какой-нибудь сигнал. Но как? И какой? Вот, кажется, это они… Но до чего же они далеко… Видят ли они ее, понимают ли, что происходит? Догадываются ли, что ее похищают? Это просто необходимо, иначе они не смогут спасти Олю!.. Ей хотелось расплакаться от досады. С такого расстояния она даже не могла рассмотреть их лиц. И вообще, может быть, это вовсе и не их «Москвич»… Махнуть бы им рукой, но ведь она не может даже просто повернуть головы, ее сразу зарежет этот страшный бандит. Нет, кажется не видят. И Оля теперь погибнет… А она сама? Таня попыталась в последний раз взглянуть на «Москвич», что мог оказаться машиной ее друзей, хотя теперь ей и приходилось смотреть под слишком большим углом…
— Я же тебе ясно сказал, не вертись, сука! — Таня, не удержавшись, вскрикнула от боли и теперь уже совершенно отчетливо ощутила, как по ее спине потекла теплая струйка, смачивая тонкую белую блузку. Мелькнула совершенно идиотская в ее положении мысль, что теперь ту придется выбрасывать.
Она продырявлена ножом и ее сейчас пропитывает кровь. Не отстирать потом будет ее любимую полупрозрачную блузку, кстати, очень дорогую, на которую она с таким трудом выкроила деньги и которая ей так шла. Потом… А будет ли для нее вообще это «потом»?
— Шишка, полегче! — Бодров оглянулся на Танин вскрик, недовольно поморщился. — Не увлекайся! — Они уже дошли до своих машин. Бодров почти садился в свою «Вольво», где за рулем его поджидал Шустрый, как вдруг услышал возню за своей спиной — его бойцы никак не могли поделить эту дурацкую девку, не могли решить, к кому она подсядет.
— Пахан, так я возьму ее себе? — раздался просительный голос его любимца Шишки и Бодров, снова выпрямившись, с внезапным интересом впервые пристально вгляделся в девушку. «А ведь она хорошенькая, — оценил он, — у нее все как надо — и ноги и талия. Дохловата только, но это ерунда… Пусть едет со мной, все веселее будет» — вдруг решил Лысый.
— А ну давай ее сюда! — распорядился он, и объяснил разочарованным боевикам:
— А то еще передеретесь из-за какой-то проститутки… Иди сюда, тварь! Да бегом же, кому сказал! — Мощной ладонью он крепко схватил перепуганную девушку за шею и, с силой пригнув, пихнул в машину так, что пролетев через весь салон, та больно ударилась головой о противоположную дверь, по пути ободрав себе коленки. — Трогай! — приказал он с любопытством оглянувшемуся шоферу, и машина тронула с места…
Размышляя о предстоящей встрече с Мышастым, Бодров пытался себе представить, как будет проходить разговор, но в голову ничего не лезло — он являлся больше человеком действия, причем сиюминутного, с трудом представляя, что с ним будет происходить через какое-то время, что особенно усиливалось под воздействием алкоголя, которого за последнюю неделю запоя принято было более чем изрядно. Через какое-то время, очнувшись от бесплодных размышлений, он заметил, что скоро машина пересечет городскую черту, а плана предстоящего разговора как не было, так и нет. Да и черт с ним… Он внезапно обратил внимание на сжавшуюся в комок смазливую девицу, испуганно забившуюся в самый угол заднего сиденья и взирающую на него оттуда с откровенным страхом. «Что здесь делает эта размалеванная дурища? Зачем я взял ее с собой? На кой хрен она мне сдалась? — попытался припомнить он. — Выкинуть ее из автомашины на ходу, что ли?»
— Эй ты, а ну поди сюда! — подчиняясь внезапно вспыхнувшему желанию, рыкнул он. — Да быстрее же ты, тварь! — Видя, что девицу парализовало страхом, он нетерпеливо рванул ее за волосы, окончательно растрепав красиво уложенную прическу, над которой Таня трудилась каждое утро не менее получаса. — Сюда, сюда, быстрее! — Как бывало с ним всегда после выпитого, Бодров, раздражаясь малейшей проволочке исполнения его желаний, настойчиво загонял ничего не понимающую девушку между своих ног, одновременно расставляя их как можно шире.
— Да залезешь ты наконец или нет? — рявкнул он совсем свирепо и Таня, наконец, скрючившись, кое-как разместилась на коврике между коленями человека, внушающего ей бесконечный ужас. — Так как, говоришь, тебя зовут? — теперь вдруг неожиданно ласково проворковал он.
— Таня… — стараясь, чтобы ее зубы не стучали, едва слышно пролепетала женщина, с омерзением наблюдая, как Бодров расстегивает ширинку, находящуюся сейчас прямо перед ее лицом.
— Ну и давай, Таня, докажи дяде, что ты хорошая девочка! — И надавив ей на затылок своей лапищей, пахан обеспечил тесный контакт своих гениталий с женскими губами. — Хорошо, Танюша, хорошо… — ласково поглаживая ее по голове, подбадривал он. — а ты, оказывается, в этом деле большая искусница… Стоп! — Внезапно взревев, он, едва не выдирая Тане волосы, задрал ее голову кверху. — Еще раз так сделаешь, я тебе все зубы повышибаю! Поняла, тварь? — И не обращая внимания на попытки женщины оправдаться, опять грубо пригнул ее голову:
— Я тебе дам, «машину трясет»! Работай, говорю, языком, сука!
«Скоты… — стараясь не расплакаться, думала Таня, выполняя омерзительную работу. — Оба они самые настоящие скоты…» — Уже в который раз она пожалела, что, прельстившись обещанным высоким гонораром, позволила Мышастому уговорить себя работать в его фирме. В то время она, финалистка городского конкурса красоты, с кружившейся от счастья головой и мечтавшая о стремительной карьере модели или актрисы, совсем не предполагала, что ее шеф никакой не бизнесмен, каковым ей представился, или, по крайней мере, не только бизнесмен. И все его посулы относительно ее будущего — тоже вранье. Приемная офиса, да опостылевшая постель в офисной комнате отдыха — вот и вся ее карьера. Ну, деньги, конечно, неплохие, но не они же главное…
Когда в ее рот напористо ударила вязкая струя, молодую женщину едва не стошнило от отвращения, но здесь весьма кстати пришлись уроки шефа, регулярно получаемые ею на своем рабочем месте. Таня силой заставила себя все проглотить и при этом еще не забыть сделать счастливое лицо. Какая участь ожидала ее в случае малейшего проявления недовольства, Таня и представить себе боялась. Да если бы она позволила себе выплюнуть полученное куда-нибудь в окно… Девушку передернуло от страха — по-своему опыту она прекрасно знала, как ревностно относятся мужчины к этой своей влаге, словно та является поистине драгоценной. Смешно!.. Вообще-то, против орального секса она ничего против не имела, нет, но если только заниматься таковым с любимым мужчиной. Единственным, но не целой же вереницей этих ненасытных скотов, которые пользуются ею как половой тряпкой, небрежно вытирая об нее ноги, да еще и откровенно при этом презирая. Господи, когда же это прекратится… Словно ее рот — сточная канава для похотливых, не имеющих никакого представления об элементарном чувстве такта мужланов…
— Молодец, шлюха! Дело знаешь, — удостоилась женщина высочайшей похвалы Бодрова, который сейчас же потянулся за плоской фляжкой с водкой, спрятанной во внутреннем кармане светло-серого пиджака. — А ты на дорогу смотри! — беззлобно рявкнул он на Шустрого, который через зеркальце заднего обзора пытался увидеть хотя бы часть разыгравшегося за его спиной веселого эротического представления.
— Шеф, а шеф, а мне дадите потом попользоваться? — с надеждой попросил здоровяк, азартно крутя баранку. — Уж больно она хороша, сучка вертлявая!
— Там и посмотрим, — буркнул тот, отпивая три ритуальных глотка приятно обжигающего глотку напитка и благодушно отрыгивая, — охотников же на нее развелось, как я погляжу…
И чего вы только нашли в этой дохлятине? Что в ней еще есть, кроме смазливой мордахи, да загорелых костей? Небось, на сплошных диетах сидит, шлюха, да еще тем гордится. Нет, чтобы нажрать побольше мяса, как положено нормальной бабе… А ты сиди, говорю! — вдруг заорал Бодров с настоящей яростью, что только подтверждало непредсказуемость перепадов в его настроении. Он заметил, что Таня, у которой от неудобной позы нестерпимо болели давно затекшие ноги, то ли пытается выбраться из ловушки его массивных ляжек, то ли просто пробует пристроиться как-то поудобнее. — Там твое место, тварь ты позорная, там! Понятно? Вот и сиди, не дергайся! — продолжал бушевать он, брызгая слюной прямо в ухо чуть живой от страха женщине. — Если ты еще хоть раз, хоть пальцем ноги у меня шевельнешь, я тебя на ходу из машины вышвырну! Ясно?
— Ясно… извините… — кое-как выдавила из себя Таня и остаток дороги действительно провела, боясь пошевелить даже пальчиком ноги, страшась неминуемого возмездия и вынужденно любуясь вываленным прямо перед ее лицом распаренно-размякшим хозяйством Бодрова, который то ли забыл, то ли намеренно не счел нужным застегивать ширинку. А действительно, кого ему стесняться? Ведь он сам Бодров! Пахан Лысый! Пусть любуется, тварь!..
— Вроде бы подъезжаем, — наконец объявил Шустрый, приглядываясь к нумерации участков и петляя среди жилых и недостроенных домов. — Ага, точно, вот он!
— А ну, гудни! — скомандовал пахан. — Пусть знает, что я приехал!
Шофер с готовностью нажал на клаксон…
— Черт! — ругнулся Сергей, поерзав по сиденью. — Уже весь зад себе отсидел!
— А ты выйди, разомнись, — посоветовал Чиж. Он сидел на водительском месте, заложив руки за голову и устремив застывший взгляд в сторону офиса «Маркетинг-центр». Но он готов был просидеть здесь неподвижно хоть целую вечность, ведь от этого зависело, увидит ли он когда-нибудь Олю.
— Да сколько можно! Все надоело, и выходить — тоже. Выходил уже сто раз, — опять пожаловался Сергей. — Ведь сколько здесь торчим!
— И чего же ты хочешь? — равнодушно поинтересовался Александр, покосившись на приятеля. — Сидеть не нравится, гулять надоело. Может, бабу тебе привести, а?
— Да ладно бабу… Хотя бы морду набить какой-нибудь сволочи, размяться, — мечтательно произнес тот. — Глядишь, и полегчает.
— Это ты умеешь, — с улыбкой заметил Чиж. — И чует мое сердце, совсем скоро тебе такая возможность представится. — Последнюю фразу он проговорил серьезно.
— Да уж поскорее бы, а то жду, не дождусь, — вздохнул его друг. — Сил больше нет. — Он взглянул на часы. — Ведь эдак скоро и рабочий день закончится. Слушай, а может, Танька вообще про нас забыла? Или передумала нам помогать? — В его голове от безделья зародилась новая версия.
— Не болтай! — уже сердито оборвал его Чиж. — Таня отличная и порядочная девушка. И уж если она пообещала…
Смотри, смотри! — прервал он свои рассуждения. — Вот это номер! Сколько же их понаехало? — Он принялся считать остановившиеся невдалеке от офиса автомашины:
— Ого! Аж шесть штук! Ну и рожи! Да ведь это обычные бандюганы, не иначе, ты только посмотри на этого, с шишковатой башкой. Ага, и шуруют прямиком в офис… Не нравится мне все это, похоже, будто затевается что-то. И как бы нам все это не аукнулось.
— Да брось ты, мало ли к кому они могли пожаловать. Не обязательно же к нашему знакомому, ведь в здании кроме его «Маркетинга» еще добрый пяток фирм, — просто чтобы поспорить, больше от скуки возразил Сергей. Он и сам, подобно Александру, испытывал недобрые предчувствия.
— Посмотрим, — не вступая в спор, пробурчал тот и дальше они просто молча следили за входом.
Они убедились, что их опасения подтверждаются, когда через какое-то время шестеро человек вновь вывалились из здания, выводя с собой Таню. Судя по тому, как скованно она себя вела, с трудом передвигая негнущиеся в коленях ноги, девушка шла с ними явно не по своей воле.
— Ого! — воскликнул Сергей, пристально вглядываясь и даже подаваясь немного вперед, как будто таким образом можно было значительно сократить разделяющее их расстояние:
— Уж не ножичек ли ей в спину упирает наш шишковатый знакомый?
— Похоже, — присмотревшись, согласился Чиж. — Что-то он в руке держит — это точно. Но вот нож ли… Может, и пушку, черта с два отсюда рассмотришь.
— Смотри, а она вроде в нашу сторону мельком взглянула, будто хотела что-то дать понять! А? Видел? — заволновался Сергей.
— Да. А шишковатый сразу толкнул ее, чтобы по сторонам не зыркала. Ну, что ее просто напросто похищают, это понятно, но вот что нам теперь делать, и кто это посягнул на нашего знакомца Мышастого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Пошли, красотка, приглашаю тебя покататься на машине.
Вот же влипла! — с ужасом думала Таня, спускаясь по лестнице, зажатая со всех сторон бандитами Лысого и чувствуя покалывающее ее спину лезвие ножа. — Что делать? — Она лихорадочно перебирала возможные варианты спасения. — Может, закричать милиционеру, который дежурит на проходной, о том, что ее похищают? Сегодня как раз дежурит тот самый, усатый, что всегда провожает ее восхищенным взглядом. Таня наверняка знала, что очень ему нравится; не далее чем сегодня она в который раз уловила его обычный взор, направленный на ее ноги. — Закричу! — почти решилась она. — Неужели он ее не спасет? — И тут же, как будто прочитав ее мысли, лезвие Шишки еще сильнее кольнуло ее под лопатку:
— Только пикни у меня, сучка! — тихо прошипел он, заметив, как оживилась Таня по приближении к проходной.
— Всего доброго, ребята! — шутовски раскланялся Бодров с охраной на входе. — Хозяина «Маркетинг-центра» сегодня нет, к сожалению, но вот его секретарша… — он кивнул на женщину, которая умоляющим взглядом пыталась что-то объяснить тому самому усатому милиционеру, который сейчас почему-то отвернулся, будто и к самой Тане и к ее ногам вдруг в одночасье потерял всяческий интерес… — она любезно вызвалась нас проводить. До свидания.
— До свидания, — ответили на проходной, и процессия вышла через стеклянную дверь. Таня лишь успела послать последний отчаянный взгляд усатому милиционеру. Тщетно…
Конечно, милиционер Гладышев, впрочем, как и двое других охранников, был далеко не дураком и прекрасно понял, что происходит прямо на его глазах. А происходило не что иное, как похищение девушки, которая работала секретаршей в одной из расположившихся здесь фирм и которая действительно ему очень нравилась. А сейчас эта стройная брюнетка без своей обычной веселой улыбки на симпатичном лице смотрела на него в упор испуганно-умоляющим взглядом, словно он, Гладышев, совсем не хотел еще пожить на этом свете. Да ведь ее уводили не кто иные, как бандиты Лысого! Кто же его в городе не знает? Точно такой же бандюга, как и ее распрекрасный шеф, только этот, Бодров, в отличие от того, говорят, полностью отморожен. В конце концов, ему что, за ее пусть даже действительно красивые глазки иметь неприятности? Ну уж нет! Вообще, ему показалось даже, что этот безобразный громила с шишкообразной головой вроде уткнул ей в спину нож, но, в конце концов, все это ему и на самом деле могло лишь показаться. И вообще, что он мог сделать? Вот если б она закричала, то он просто обязан был бы действовать согласно инструкции, но она же не закричала… А так — что? Поднять тревогу? И что потом? Сейчас бы они отвертелись — мол, что за чушь, эта девочка просто перегрелась на солнце, вот и кричит, — а потом? Ему за свою скудную зарплату получить из-за угла тот нож шишковатого, который, черт с ним, нужно откровенно признать, все же упирался ей в спину… Нет уж, спасибо! Вот и два других охранника тоже безразлично отвернулись, вроде как и не поняли в чем дело, а он что, рыжий, что ли?
Нет уж, пусть эта красавица сама как хочет расхлебывает свои проблемы. Ну вот чего, спрашивается, она полезла в секретарши, да еще к такому бандиту? Пусть идет работать на завод!
Или там ей некому будет показывать свои безупречные ноги?
Сучка!.. И все-таки что-то его мучило. Он понял, что уже никогда больше не сможет улыбнуться и посмотреть ей в глаза при встрече, как это было раньше, и получить от нее ответную улыбку. И вообще, если ему еще будет кому смотреть в глаза.
Если только она останется жива…
Да что он, просто зарезать меня хочет, что ли? — Таня чувствовала, что нож колет ее невыносимо больно, ей даже казалось, что по спине уже струится кровь. Набравшись смелости, она оглянулась и с испугом обнаружила, что глаза шишковатого затуманились от наслаждения, которое доставляла ему чужая боль. — Да он же просто садист! — Она вспомнила, как слышались удары из кабинета несчастного Самойлова и как этот бандит вышел оттуда, удовлетворенно потирая руки.
— Не вертись, сучка, кому говорят!..
О Боже, но куда же еще! Он действительно ее сейчас зарежет! Ой, мамочки, больно!.. Только сейчас Таня вспомнила, что ведь ее сигнала ждут Саша с Сергеем, а она так ничего и не смогла для них сделать. Как же ей быть? И где их машина?
Если они сейчас ее заметят, то смогут хотя бы проследовать за ней. Если только все поймут и успеют… Таня теперь знала, что у них старенький задрипанный «Москвич». Надо подать им какой-нибудь сигнал. Но как? И какой? Вот, кажется, это они… Но до чего же они далеко… Видят ли они ее, понимают ли, что происходит? Догадываются ли, что ее похищают? Это просто необходимо, иначе они не смогут спасти Олю!.. Ей хотелось расплакаться от досады. С такого расстояния она даже не могла рассмотреть их лиц. И вообще, может быть, это вовсе и не их «Москвич»… Махнуть бы им рукой, но ведь она не может даже просто повернуть головы, ее сразу зарежет этот страшный бандит. Нет, кажется не видят. И Оля теперь погибнет… А она сама? Таня попыталась в последний раз взглянуть на «Москвич», что мог оказаться машиной ее друзей, хотя теперь ей и приходилось смотреть под слишком большим углом…
— Я же тебе ясно сказал, не вертись, сука! — Таня, не удержавшись, вскрикнула от боли и теперь уже совершенно отчетливо ощутила, как по ее спине потекла теплая струйка, смачивая тонкую белую блузку. Мелькнула совершенно идиотская в ее положении мысль, что теперь ту придется выбрасывать.
Она продырявлена ножом и ее сейчас пропитывает кровь. Не отстирать потом будет ее любимую полупрозрачную блузку, кстати, очень дорогую, на которую она с таким трудом выкроила деньги и которая ей так шла. Потом… А будет ли для нее вообще это «потом»?
— Шишка, полегче! — Бодров оглянулся на Танин вскрик, недовольно поморщился. — Не увлекайся! — Они уже дошли до своих машин. Бодров почти садился в свою «Вольво», где за рулем его поджидал Шустрый, как вдруг услышал возню за своей спиной — его бойцы никак не могли поделить эту дурацкую девку, не могли решить, к кому она подсядет.
— Пахан, так я возьму ее себе? — раздался просительный голос его любимца Шишки и Бодров, снова выпрямившись, с внезапным интересом впервые пристально вгляделся в девушку. «А ведь она хорошенькая, — оценил он, — у нее все как надо — и ноги и талия. Дохловата только, но это ерунда… Пусть едет со мной, все веселее будет» — вдруг решил Лысый.
— А ну давай ее сюда! — распорядился он, и объяснил разочарованным боевикам:
— А то еще передеретесь из-за какой-то проститутки… Иди сюда, тварь! Да бегом же, кому сказал! — Мощной ладонью он крепко схватил перепуганную девушку за шею и, с силой пригнув, пихнул в машину так, что пролетев через весь салон, та больно ударилась головой о противоположную дверь, по пути ободрав себе коленки. — Трогай! — приказал он с любопытством оглянувшемуся шоферу, и машина тронула с места…
Размышляя о предстоящей встрече с Мышастым, Бодров пытался себе представить, как будет проходить разговор, но в голову ничего не лезло — он являлся больше человеком действия, причем сиюминутного, с трудом представляя, что с ним будет происходить через какое-то время, что особенно усиливалось под воздействием алкоголя, которого за последнюю неделю запоя принято было более чем изрядно. Через какое-то время, очнувшись от бесплодных размышлений, он заметил, что скоро машина пересечет городскую черту, а плана предстоящего разговора как не было, так и нет. Да и черт с ним… Он внезапно обратил внимание на сжавшуюся в комок смазливую девицу, испуганно забившуюся в самый угол заднего сиденья и взирающую на него оттуда с откровенным страхом. «Что здесь делает эта размалеванная дурища? Зачем я взял ее с собой? На кой хрен она мне сдалась? — попытался припомнить он. — Выкинуть ее из автомашины на ходу, что ли?»
— Эй ты, а ну поди сюда! — подчиняясь внезапно вспыхнувшему желанию, рыкнул он. — Да быстрее же ты, тварь! — Видя, что девицу парализовало страхом, он нетерпеливо рванул ее за волосы, окончательно растрепав красиво уложенную прическу, над которой Таня трудилась каждое утро не менее получаса. — Сюда, сюда, быстрее! — Как бывало с ним всегда после выпитого, Бодров, раздражаясь малейшей проволочке исполнения его желаний, настойчиво загонял ничего не понимающую девушку между своих ног, одновременно расставляя их как можно шире.
— Да залезешь ты наконец или нет? — рявкнул он совсем свирепо и Таня, наконец, скрючившись, кое-как разместилась на коврике между коленями человека, внушающего ей бесконечный ужас. — Так как, говоришь, тебя зовут? — теперь вдруг неожиданно ласково проворковал он.
— Таня… — стараясь, чтобы ее зубы не стучали, едва слышно пролепетала женщина, с омерзением наблюдая, как Бодров расстегивает ширинку, находящуюся сейчас прямо перед ее лицом.
— Ну и давай, Таня, докажи дяде, что ты хорошая девочка! — И надавив ей на затылок своей лапищей, пахан обеспечил тесный контакт своих гениталий с женскими губами. — Хорошо, Танюша, хорошо… — ласково поглаживая ее по голове, подбадривал он. — а ты, оказывается, в этом деле большая искусница… Стоп! — Внезапно взревев, он, едва не выдирая Тане волосы, задрал ее голову кверху. — Еще раз так сделаешь, я тебе все зубы повышибаю! Поняла, тварь? — И не обращая внимания на попытки женщины оправдаться, опять грубо пригнул ее голову:
— Я тебе дам, «машину трясет»! Работай, говорю, языком, сука!
«Скоты… — стараясь не расплакаться, думала Таня, выполняя омерзительную работу. — Оба они самые настоящие скоты…» — Уже в который раз она пожалела, что, прельстившись обещанным высоким гонораром, позволила Мышастому уговорить себя работать в его фирме. В то время она, финалистка городского конкурса красоты, с кружившейся от счастья головой и мечтавшая о стремительной карьере модели или актрисы, совсем не предполагала, что ее шеф никакой не бизнесмен, каковым ей представился, или, по крайней мере, не только бизнесмен. И все его посулы относительно ее будущего — тоже вранье. Приемная офиса, да опостылевшая постель в офисной комнате отдыха — вот и вся ее карьера. Ну, деньги, конечно, неплохие, но не они же главное…
Когда в ее рот напористо ударила вязкая струя, молодую женщину едва не стошнило от отвращения, но здесь весьма кстати пришлись уроки шефа, регулярно получаемые ею на своем рабочем месте. Таня силой заставила себя все проглотить и при этом еще не забыть сделать счастливое лицо. Какая участь ожидала ее в случае малейшего проявления недовольства, Таня и представить себе боялась. Да если бы она позволила себе выплюнуть полученное куда-нибудь в окно… Девушку передернуло от страха — по-своему опыту она прекрасно знала, как ревностно относятся мужчины к этой своей влаге, словно та является поистине драгоценной. Смешно!.. Вообще-то, против орального секса она ничего против не имела, нет, но если только заниматься таковым с любимым мужчиной. Единственным, но не целой же вереницей этих ненасытных скотов, которые пользуются ею как половой тряпкой, небрежно вытирая об нее ноги, да еще и откровенно при этом презирая. Господи, когда же это прекратится… Словно ее рот — сточная канава для похотливых, не имеющих никакого представления об элементарном чувстве такта мужланов…
— Молодец, шлюха! Дело знаешь, — удостоилась женщина высочайшей похвалы Бодрова, который сейчас же потянулся за плоской фляжкой с водкой, спрятанной во внутреннем кармане светло-серого пиджака. — А ты на дорогу смотри! — беззлобно рявкнул он на Шустрого, который через зеркальце заднего обзора пытался увидеть хотя бы часть разыгравшегося за его спиной веселого эротического представления.
— Шеф, а шеф, а мне дадите потом попользоваться? — с надеждой попросил здоровяк, азартно крутя баранку. — Уж больно она хороша, сучка вертлявая!
— Там и посмотрим, — буркнул тот, отпивая три ритуальных глотка приятно обжигающего глотку напитка и благодушно отрыгивая, — охотников же на нее развелось, как я погляжу…
И чего вы только нашли в этой дохлятине? Что в ней еще есть, кроме смазливой мордахи, да загорелых костей? Небось, на сплошных диетах сидит, шлюха, да еще тем гордится. Нет, чтобы нажрать побольше мяса, как положено нормальной бабе… А ты сиди, говорю! — вдруг заорал Бодров с настоящей яростью, что только подтверждало непредсказуемость перепадов в его настроении. Он заметил, что Таня, у которой от неудобной позы нестерпимо болели давно затекшие ноги, то ли пытается выбраться из ловушки его массивных ляжек, то ли просто пробует пристроиться как-то поудобнее. — Там твое место, тварь ты позорная, там! Понятно? Вот и сиди, не дергайся! — продолжал бушевать он, брызгая слюной прямо в ухо чуть живой от страха женщине. — Если ты еще хоть раз, хоть пальцем ноги у меня шевельнешь, я тебя на ходу из машины вышвырну! Ясно?
— Ясно… извините… — кое-как выдавила из себя Таня и остаток дороги действительно провела, боясь пошевелить даже пальчиком ноги, страшась неминуемого возмездия и вынужденно любуясь вываленным прямо перед ее лицом распаренно-размякшим хозяйством Бодрова, который то ли забыл, то ли намеренно не счел нужным застегивать ширинку. А действительно, кого ему стесняться? Ведь он сам Бодров! Пахан Лысый! Пусть любуется, тварь!..
— Вроде бы подъезжаем, — наконец объявил Шустрый, приглядываясь к нумерации участков и петляя среди жилых и недостроенных домов. — Ага, точно, вот он!
— А ну, гудни! — скомандовал пахан. — Пусть знает, что я приехал!
Шофер с готовностью нажал на клаксон…
— Черт! — ругнулся Сергей, поерзав по сиденью. — Уже весь зад себе отсидел!
— А ты выйди, разомнись, — посоветовал Чиж. Он сидел на водительском месте, заложив руки за голову и устремив застывший взгляд в сторону офиса «Маркетинг-центр». Но он готов был просидеть здесь неподвижно хоть целую вечность, ведь от этого зависело, увидит ли он когда-нибудь Олю.
— Да сколько можно! Все надоело, и выходить — тоже. Выходил уже сто раз, — опять пожаловался Сергей. — Ведь сколько здесь торчим!
— И чего же ты хочешь? — равнодушно поинтересовался Александр, покосившись на приятеля. — Сидеть не нравится, гулять надоело. Может, бабу тебе привести, а?
— Да ладно бабу… Хотя бы морду набить какой-нибудь сволочи, размяться, — мечтательно произнес тот. — Глядишь, и полегчает.
— Это ты умеешь, — с улыбкой заметил Чиж. — И чует мое сердце, совсем скоро тебе такая возможность представится. — Последнюю фразу он проговорил серьезно.
— Да уж поскорее бы, а то жду, не дождусь, — вздохнул его друг. — Сил больше нет. — Он взглянул на часы. — Ведь эдак скоро и рабочий день закончится. Слушай, а может, Танька вообще про нас забыла? Или передумала нам помогать? — В его голове от безделья зародилась новая версия.
— Не болтай! — уже сердито оборвал его Чиж. — Таня отличная и порядочная девушка. И уж если она пообещала…
Смотри, смотри! — прервал он свои рассуждения. — Вот это номер! Сколько же их понаехало? — Он принялся считать остановившиеся невдалеке от офиса автомашины:
— Ого! Аж шесть штук! Ну и рожи! Да ведь это обычные бандюганы, не иначе, ты только посмотри на этого, с шишковатой башкой. Ага, и шуруют прямиком в офис… Не нравится мне все это, похоже, будто затевается что-то. И как бы нам все это не аукнулось.
— Да брось ты, мало ли к кому они могли пожаловать. Не обязательно же к нашему знакомому, ведь в здании кроме его «Маркетинга» еще добрый пяток фирм, — просто чтобы поспорить, больше от скуки возразил Сергей. Он и сам, подобно Александру, испытывал недобрые предчувствия.
— Посмотрим, — не вступая в спор, пробурчал тот и дальше они просто молча следили за входом.
Они убедились, что их опасения подтверждаются, когда через какое-то время шестеро человек вновь вывалились из здания, выводя с собой Таню. Судя по тому, как скованно она себя вела, с трудом передвигая негнущиеся в коленях ноги, девушка шла с ними явно не по своей воле.
— Ого! — воскликнул Сергей, пристально вглядываясь и даже подаваясь немного вперед, как будто таким образом можно было значительно сократить разделяющее их расстояние:
— Уж не ножичек ли ей в спину упирает наш шишковатый знакомый?
— Похоже, — присмотревшись, согласился Чиж. — Что-то он в руке держит — это точно. Но вот нож ли… Может, и пушку, черта с два отсюда рассмотришь.
— Смотри, а она вроде в нашу сторону мельком взглянула, будто хотела что-то дать понять! А? Видел? — заволновался Сергей.
— Да. А шишковатый сразу толкнул ее, чтобы по сторонам не зыркала. Ну, что ее просто напросто похищают, это понятно, но вот что нам теперь делать, и кто это посягнул на нашего знакомца Мышастого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90