А ведь в тот раз они «всего-то» раздели какого-то пьяного прохожего. Далее последовали другие мелочи, наподобие ограбления коммерческого ларька, избиение такой же как и они, компании, только с другой улицы, окончившееся порезом одного из участников драки; изнасилования и многое другое, после чего кража из библиотеки понравившейся ему книги, совершенная в пятом классе, могла вызвать теперь только улыбку, хотя в то время казалась ему вершиной криминального грехопадения, хуже которого могло быть разве что ограбление банка, про которые он читал в любимых детективах.
Особого уважения среди своих новых товарищей он пока не снискал, но к его мнению иногда прислушивались, отдавая дань его светлой голове.
Оставшиеся двое — Сокол и Дрын — были такими же серыми, как и Мелкий с Головой. Отличалась эта четверка только степенью накачанности мышц, ростом и возрастом. Ну, еще наглостью, нахрапистостью, умением драться или отстоять свое мнение. Здесь вне конкуренции были Голова и Дрын, а Мелкий был замыкающим, вполне оправдывая свое прозвище.
Желающих возразить Голове или высказать какое-то особое мнение не нашлось, значит обсуждаемый этим вечером вопрос был принят единогласно.
— Мелкий, дели! — распорядился Голова и тот принялся разливать последнюю бутылку, пуская по кругу единственный стакан. Из всех заглотивших свою дозу поперхнулся только Умник, за что был немедленно удостоен нескольких насмешливо-презрительных взглядов. Что с него взять — маменькин сынок. Впрочем, за полгода, проведенных в компании, он исправлялся прямо на глазах… Неожиданно Дрын, плотный парень с коротким ежиком белесых волос, тыча пальцем куда-то в сторону, возбужденно произнес:
— Вон, секите, Парфеныч!
Все пятеро стали глазеть в сторону, указанную Дрыном.
По двору неспешно прогуливался пожилой человек пенсионного возраста, одетый в плащ коричневого цвета и серую шляпу, а маленькая дворняжка в черном кожаном ошейнике с отстегнутым поводком, который держал в руке этот мужчина, путалась у него в ногах. Это был их злейший враг, именуемый во дворе Парфенычем. Пенсионер старой формации, правдоискатель, которому до всего есть дело и который не может себе позволить пройти мимо любого рода безобразий, он неоднократно ругался с дворовой командой, разместившейся сейчас в беседке, порой вызывая при этом милицию, если заставал их за более-менее значительными правонарушениями наподобие чистки чужих подвалов или порчи почтовых ящиков. Они взаимно вызывали в отношении друг друга эмоции, подобные тем, что красная тряпка вызывает у быка.
Вот и сейчас Парфеныч пристально вглядывался в глубину беседки, но далекое расстояние не позволяло ему рассмотреть водочные бутылки, иначе в случае их обнаружения он непременно вступил бы в перебранку с веселой компанией, указывая, что они пьют в общественном месте, к тому же в непосредственной близости к детской площадке. Несколько раз они намеревались избить этого наглого пенсионера-общественника, подкараулив его в темном местечке, но все как-то не доходили руки, да и возмездие наступило бы незамедлительно, ведь в своем дворе подобную расправу не скроешь от бдительного взора других жильцов… Дрын, захмелевший сегодня почему-то больше остальных, немедленно предложил:
— Давай отметелим его, как он только за кусты зайдет!
— Ты что, дурак? — возразил Сокол, — на сутки хочешь загреметь или того почище…
— Прекрати, Дрын! И вообще, чей-то ты сегодня так нажрался? — ехидно заметил Мелкий. — Вроде поровну пили.
— Заткнись, — буркнул тот, обиженный непониманием со стороны верных соратников. — Зря вы так. Навалились бы, поразмялись маленько.
— Ша! — прекратил бестолковый спор Голова, с наигранной ленцой расправляя широкие плечи. — Я вижу, вы олухи, так ничего и не поняли, мать вашу… Мы о чем здесь весь вечер талдычили?
— О чем? — тупо переспросил Сокол.
— Ну, придурки! — не выдержав, разъярился Голова. — Вбиваешь вам в тупые мозги, вбиваешь… Вы же только что подписались! Теперь… — Он назидательно поднял вверх грязный указательный палец с обкусанным ногтем. — Теперь мы не просто шантрапа какая уличная, мы — банда! А значит, что?
— Что? — опять глуповато переспросил Сокол.
— А это значит, — с нажимом сказал Голова, — что теперь мы эти самые… Как их… — Он замялся, припоминая нужное слово. — Профессионалы! Во! Понятно?
— Понятно, — ответил Сокол, но по неуверенности, ясно читаемой в его голосе, угадывалось, что он ничего не понял.
— Вот, — развивал свою мысль новоявленный Дон Карлеоне из обшарпанной беседки, — мы профессионалы, а значит, глупостями заниматься отныне не должны. Профессионалы работают только за деньги, а не ради всякого там баловства!
— Это как же? — спросил теперь уже Мелкий.
— А так, — объяснил свою концепцию Голова, — теперь просто так мы никого бить не должны, — он кивнул в сторону продолжавшего подозрительно к ним приглядываться Парфеныча, — даже вот его, например.
— Это как же? Он нам тут будет нотации всякие читать, борзеть вообще, а мы его пальцем не тронь, так что ли получается? — заволновался Мелкий.
— Ну почему, — снисходительно, с видом взрослого, объясняющего ребенку прописные истины, ответил Голова, — если нам заплатят, то мы его изобьем.
— Это кто же нам заплатит, чтобы мы Парфеныча избили?
— пьяно заржал Дрын. — Тетя Зина, что ли? Дворничиха? — Он уже просто захлебывался от смеха.
Собака Парфеныча, услышав его ржание, залаяла и попыталась рвануть к беседке, но бдительный хозяин ловко поймал ее на полпути, нацепил поводок и, так и не разглядев ничего подозрительного в их тусовке, стал неспешно удаляться в сторону своего подъезда, на всякий случай периодически настороженно оглядываясь. Голованов выписал Дрыну сильный подзатыльник:
— Перестань ржать, идиот! Тут базар серьезный идет, а ты… Еще раз услышу, сильнее получишь!
Дрын затих, почесывая ушибленный затылок и злобно поглядывая на главаря, но открыто выступить против все же не решился.
— На чем же я остановился? — силился вспомнить тот.
— Что мы изобьем Парфеныча за деньги, — услужливо подсказал Мелкий.
— Да при чем здесь Парфеныч?! — уже всерьез взъярившись, заорал Голова. — Вы что, совсем охренели? Тупые, да?
Или нарочно? — Он сделал угрожающее движение в сторону испуганно отшатнувшегося Мелкого. — В общем, это… Объясняю последний раз… — Голова озабоченно нахмурился, пытаясь собраться с мыслями — кажется, он действительно совершенно забыл, о чем шел разговор. — Да! Так вот, — начал он опять издалека, — значит, я и говорю… Мы теперь профессионалы, — чувствовалось, что это слово ему нравилось, оно явно ласкало слух, — а это значит, что глупостями заниматься мы больше не будем. Вот к примеру, мы сейчас можем пойти и выписать звиздюлей любому прохожему, но на хера нам это надо? Вот если избить его и забрать деньги — это другое дело.
— Но мы же и раньше чистили прохожих, — возразил Сокол, — в чем разница-то?
— Разница в том, что раньше мы могли просто так, от нечего делать или по пьянке дать кому-нибудь по мозгам и это для нас являлось главным. А если у него еще и деньги в карманах окажутся — вообще клево. Ну а если нет — и то ладно, что хоть повеселились. А теперь нам нужно сначала точно выяснить, что у него есть монета и только после этого перекрывать ему кислород. Правильно я говорю? — Умник решил прийти на помощь своему пахану.
Тот одобрительно посмотрел на неожиданного помощника и кивнул, решив про себя, что ему весьма кстати может прийтись начитанность неплохо соображающего парня и что того следует приблизить к себе. Возможно даже сделать своей правой рукой, кем-то наподобие советника:
— Правильно, молодец, Умник! Все слышали? — Он оглядел уже начавших схватывать новую мысль ребят. — Вот только как узнать, есть ли у этого прохожего деньги? Значит, для этого нам нужен наводчик. — Он вдруг хлопнул себя по лбу. — Или наводчица! Как это я раньше не подумал? А хотя бы наша Светка с почты! Будем запускать ее в ресторан… Ну, этот, Золотой Якорь, что возле парка, пусть она там немного хвостом покрутит, найдет какого-нибудь дяденьку при деньгах и вытаскивает его в парк, на свежий воздух. А тут и мы, здрасьте!
Дядьке — по мозгам, и все дела! Пусть только повнимательнее присматривается и цепляет лишь тех, у кого точно бабки есть.
— Только нам все равно сначала нужно денег раздобыть, — вновь подал голос Умник, ободренный тем, что Голова одобрил его первое выступление. — Ну, чтобы приодеть ее, на косметику там, — развил он свою мысль, — а то выглядит она не очень. Нет, внешность у девчонки ничего, клевая, а вот одевается… В общем, нужен стартовый капитал.
Голова внимательно слушал. Молодец этот Умник, не зря он надумал его приблизить. Котелок у парня варит, он и сам не смог бы так быстро до всего додуматься.
— Да, оборотный капитал нам нужен, точно… — медленно, как бы смакуя пришедшееся по вкусу выражение, задумчиво произнес он. — Так вот… Насколько я понимаю, денег все равно ни у кого нет. — Он сделал короткую паузу и не услышав возражений, продолжил:
— Скоро зарплата на «Электроприборе».
Если не ошибаюсь, то в среду — там у меня сосед работает, он про среду говорил. Вот и покрутимся возле проходной, они в этот день всегда в пивнуху идут. И мы пойдем туда же. Попасемся, а потом кого-нибудь по делу и проводим. Деньги сделаем, — он решил опять ввернуть понравившееся ему словцо, — оборотный капитал будет, а там и Светку подпишем присоединяться к нам. А че, шмотья ей подкинем, по кабакам вон ходить начнет, неужели откажется?.. Ну все, давайте по домам, — после слегка затянувшегося одобрительного молчания решил он, — а завтра соберемся, еще покумекаем….
Собравшись в среду в этой же беседке, они распили две бутылки водки и поехали на дело. К четырем часам с проходной завода «Электроприбор» повалили первые группки окончивших смену рабочих. Прислушавшись к их возбужденным голосам, ребята поняли, что зарплату сегодня все-таки выдали.
В пивной, заказав по кружке пенистого напитка, компания с трудом протиснулась к столику, где было чуть посвободнее, и не обращая внимания на чьи-то недовольные возгласы вскоре неспешно смаковала пиво, внимательно поглядывая по сторонам. Никто не знал точно, как долго им придется так простоять, поэтому приходилось экономить, денег оставалось еще только на один повтор. С завистью посмотрев на соседей, заказавших по шашлыку, Голова тихо прошептал, склонясь к уху Сокола:
— Вон за тем смотри, видишь, в серой кепке? Тебе отсюда удобнее. Он вроде бы уже набрался. Если будет еще заказывать или просто достанет лопатник, просеки, сколько у него там.
Понял?
Сокол кивнул и отодвинувшись, принялся наблюдать за лысоватым толстяком в серой кепке, которого и впрямь уже слегка покачивало. Заметив, что опустошив бокал, тот намеревается повторить заказ, он проскользнул вслед и пристроился в очередь за его мощной спиной. Когда толстяк оказался напротив продавца и достал из кармана бумажник, Сокол, осторожно выглянув из-за его плеча, убедился в наличии в нем толстой пачки купюр различного достоинства. Сделав вид, что передумал что-либо покупать, он вернулся к своему столу и тихо доложил командиру:
— Все нормально, у него там достаточно.
Голова удовлетворенно кивнул и коротко приказал всем идти к выходу. В пару глотков осушив остававшееся в бокалах пиво, боевая пятерка вышла на свежий воздух. Облюбовав скамейку, с которой просматривался вход в пивную, они закурили и стали нетерпеливо ожидать появления намеченной жертвы.
Бесплодно просидев полчаса, Сокол уже в который раз спросил:
— Ну где он там, чтоб его?
— Может, он там и отрубился? — Мелкий засмеялся.
— Не выступай, тут дело серьезное. — Дрын заехал локтем ему в бок и Мелкий обиженно засопел. Наконец, когда ожидание совсем затянулось и Голова собрался вновь отправить Сокола на разведку, появился толстяк, которого качало гораздо сильнее прежнего. Он отошел от входа, и расстегнув ширинку, принялся шумно мочиться, не обращая внимания на прохожих.
— Эдак его скорее в ментовку заберут, чем мы с него что-нибудь поимеем, — разочаровано заметил Дрын.
Голова коротко бросил: «Пошли», и они двинулись вслед за толстяком, бормотавшим что-то себе под нос, стараясь при этом держаться от него в некотором отдалении.
— Жалко, что он через лесополосу не пошел. — Дрын кивнул в сторону раскинувшегося неподалеку леска. — Но ничего, если он по железнодорожным путям попрет, тоже нормально.
Но толстяк свернул совсем в другом направлении. Вскоре стало ясно, что он идет к группе пятиэтажек, уже показавшихся вдали.
— Ничего, — успокоил подельников Голова, — в крайнем случае мы его прямо в подъезде достанем. Лишь бы в тот момент рядом никого не оказалось.
Но им и тут не повезло. Едва толстяк поравнялся с первым домом, из-за угла вылетели две небритые личности и обрадовано взметнув вверх руки, восторженно заорали:
— Семеныч! Вот так встреча! Ну нормалек!
И тут же подхватив толстяка под руки, куда-то его поволокли. Судя по хитрому виду мужиков, хвостовики намеревались выдоить Семеныча до упора, и при этом в помощниках явно не нуждались.
— Да, не повезло. Этого Семеныча сейчас и без нас обчистят как надо. — Дрын зло сплюнул на землю. — Что делать будем, Голова?
— Валим обратно, — решил тот. — На пиво пока осталось, попасемся еще чуток. Не возвращаться же с пустыми руками.
Вернувшись, они увидели, что количество посетителей уменьшилось, теперь им легко удалось найти свободный столик, но от разочарования, которое принес неудачный заход, они слишком быстро выпили пиво, взятое на последние деньги. Далее оставаться в пивной, не привлекая к себе внимания, было опасно и они вновь вышли на улицу. Вернувшись на знакомую скамейку, предварительно согнав с нее каких-то мелких пацанов, компания нервно закурила и притихла, все ожидали решения пахана.
— Будем сидеть! — провозгласил тот, заметив устремленные на него взгляды. — Конечно, уже не подпасешь, у кого больше денег, но ничего, выберем так, наобум.
Тем временем уже стало потихоньку темнеть. Каждый покидающий пивную немедленно подвергался оценке пяти пар внимательных глаз на предмет степени алкогольного опьянения, словно их обладатели являлись внештатными сотрудниками медвытрезвителя, но до сих пор в качестве предполагаемого денежного донора ребят никто не устроил. Наконец, когда окончательно стемнело и вход различался уже не совсем отчетливо, а сигареты стали подходить к концу, появился пьяный мужичонка небольшого роста, которого мотало из стороны в сторону как во время десятибалльного шторма.
— Все, — вынес приговор Голованов, решительно отбросив в строну окурок, — больше высиживать нечего, вряд ли подвернется кто получше.
— А деньги-то у него хоть есть? — произнес, сомневаясь, Сокол. — Что-то он одет не очень.
— Поди к нему, спроси, есть ли у него деньги, — с раздражением ответил Голова. — Я-то почем знаю? А одежда — ерунда. Что ж ему, на завод во фраке, что ли, ходить?
Мужичок, неуверенно перебирая ногами, в точности повторял путь, проделанный до него толстяком, видимо группа домов, к которой он направлялся, принадлежала заводу. Когда они вышли на пустырь, раскинувшийся возле железной дороги и до домов оставалось метров двести, Голова скомандовал:
— Все, будем мочить здесь! Один хер, темно уже! — Он пошарил глазами по сторонам. — Дрын, вперед!
Дрын ускорил шаг, на ходу засунув руку в карман и нашаривая в нем тяжелую связку ключей. Сжав их в кулаке, он поравнялся с мужичком и негромко спросил, не будучи оригинальным в замысловатости вопроса:
— Слышь, дядя, у тебя закурить не найдется?
Едва тот повернулся к спрашивающему его юнцу, как не успев даже раскрыть рот, был сбит с ног мощным ударом. Кулак Дрына, утяжеленный ключами, угодил прямехонько в челюсть человека, которого угораздило оказаться в ненужное время в ненужном месте — именно сегодня пресечься в пивной с шантрапой, возомнившей себя гангстерами. Остальные четверо мгновенно подбежали к распластавшемуся на земле телу и наклонившись, в восемь рук, больше мешая друг другу, нежели ускоряя процесс поиска, стали шарить по карманам своей жертвы. Дрын стоял, морщась и потирая костяшки пальцев. Наконец Мелкий извлек пачку мятых купюр из заднего кармана брюк неподвижно лежащей жертвы, и протянул их Голове. Тот не считая сунул их уже в свой в карман и прошипел:
— Все, рвем когти!
Через мгновение он дернул за ворот свитера Мелкого, собравшегося было напоследок ударить ногой мужичка, не подававшего признаков жизни. Мелкий уже примеривался, чтобы попасть тому точно по голове.
— Ты чего? — негромко вскрикнул МЕлкий, пытаясь отодрать руку главаря от своего ворота. — Задушишь ведь!
— А то… — Не взирая на вынужденно тихий тон, в голосе Голованова ясно читалась назидательность:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90