На хрена это надо?..
Четверо подельников остались ждать в огромном зале магазина, который был пуст, несмотря на дневное время — цены здесь были высокие и заглядывали сюда клиенты исключительно богатые. Снаружи, в отличие от прошлого раза, сейчас решили никого не оставлять — все-таки центр был центром и народу по улице проходило немало. Поэтому, зайдя внутрь и ударом обреза по голове отключив охранника, дежурившего у входа, они просто захлопнули дверь, защелкнули задвижку и перевернули задней стороной висевшую на двери табличку с зеленым кружком — теперь для прохожих красовался красный: «Закрыто». Умник с Мелким остались стоять у дверей, а Дрын с Соколом принялись шарить по магазину, надеясь чем-нибудь поживиться. При этом они с интересом поглядывали на застывшую столбом вторую продавщицу, которая, похоже, судя по ее побледневшему лицу, собиралась вот-вот грохнуться в обморок. Голова же пошел искать хозяина, чтобы «попросить» у того ключи от сейфа, который в его воображении был просто чудовищно огромным и доверху забитым разноцветными денежными знаками. Все это в целом и составляло «новый стратегический план» Головы, который без устали твердил о необходимости проворачивания «крупных дел».
— Иди, иди шкура!.. Вперед! — волок он за шиворот, периодически подбадривая пинками, еле передвигающую ноги девушку, находящуюся в шоковом состоянии. — Где тут его кабинет? Оглохла, что ли?! — Он остановился посреди длинного коридора и принялся трясти ее как грушу. — Сейчас замочу!.. — Он не смог придумать ничего лучше, как вновь угрожающе потрясти перед ее носом обрезанным карабином, но этот его жест жертву почему-то не взбодрил, а возымел совсем противоположный эффект. У девушки окончательно подкосились ослабевшие ноги и она принялась медленно оседать, увлекая Голову за собой. — Да стоять же! Стоять, говорю, ты, падаль!..
— Что за шум? — Из двери кабинета с надписью «Управляющий», который оказался совсем рядом с Головановым и которого он в горячке попросту не заметил, высунулся мужчина лет сорока в очках с золотой оправой, одетый в строгий темно-серый костюм.
— А! Пахан! Ты-то мне и нужен! — Голова с силой пихнул падающую продавщицу прямо на высунувшегося мужчину, отчего те вдвоем, обнявшись на манер сиамских близнецов, с грохотом ввалились внутрь кабинета. Из-за стола, расположенного внутри, растерянно вскочил второй мужчина — без очков и, в отличие от первого, в костюме светло-сером. Возрастом же, ростом, даже залысинами, имевшимися у обоих, они были весьма схожи между собой. На их рабочем месте были разложены какие-то документы, папки, целые груды счетов и два калькулятора по обеим сторонам стола, где наверное только что сидели оба, подбивая какие-то свои бухгалтерские дела. В углу, как успел с удовлетворением отметить Голованов, стоял интересовавший его массивный металлический сейф. Правда он был несколько меньших размеров, чем в его буйных фантазиях, но ничего, тоже годился. Без излишних предисловий Голова с силой двинул вскочившего из-за стола мужчину кулаком по челюсти, отчего тот упал обратно на стул, с которого только что поднялся и, захлопнув за собой дверь кабинета, громко заорал:
— Кто из вас управляющий?! Ты?! — Он склонился над мужчиной, пытающимся освободиться от судорожного захвата потерявшей сознание продавщицы, отчего на полу происходила возня, отдаленно напоминающая борцовскую схватку, и схватив его за шиворот, мощным рывком поднял на ноги. — Ты управляющий?!
— заорал он ему теперь уже прямо в ухо. — Я ведь тебя спрашиваю, сучара!
Стоя перед Головой навытяжку, тот выдавил из себя насилу, заикаясь:
— Я бухгалтер… Он управляющий… — Он кивнул головой в сторону упавшего на стул и размазывающего кровь, хлеставшую из разбитых губ, второго мужчины.
Потеряв к первому всяческий интерес, Голова с силой обрушил на него свой огромный кулак, разбив при этом ему очки, с веселым перезвоном разбитых стекол упавшие на пол и отвернувшись от вновь падающего поверх девушки мужчины, повернулся к сидящему за столом:
— Деньги! Деньги давай, падла! — Он кивнул на сейф:
— Ну!.. — Видя, что тот тщетно силится что-то произнести, но у него ничего не получается, Голова заорал еще громче:
— Не слышу! Деньги! — И для острастки выстрелил из обреза в потолок. Адский грохот, многократно усиленный теснотой замкнутого пространства небольшого кабинета, мгновенно заложил уши.
Пуля со свистом срикошетила от бетонной стены, пролетела между Головой и испуганно отпрянувшим при звуке выстрела мужчиной и, опять отраженная каким-то препятствием, ушла теперь вниз, куда-то под стол. Мужчина окончательно потерял дар речи и только безмолвно тыкал пальцем в неподвижно лежащего поверх такой же неподвижной девушки бухгалтера, силясь что-то произнести:
— К-ключ-чи…
— Что?! — опять заорал Голова, склонившись к мужчине — на сей раз он не воздействовал на того психически, просто сам ничего не слышал, оглохнув от грохота. — Не слышу!
— Ключи… у бухгалтера… — наконец кое-как удалось вымолвить тому.
— Доставай! — Голова, рванув его за рукав пиджака, выволок из-за стола и толкнул в направлении лежащих тел.
Мужчина, упав на четвереньки, непослушными руками принялся шарить по карманам бухгалтера. Наконец, кое-как отыскав связку, он протянул ее Голованову. Тот, отпихнув его руку, вновь указал на сейф:
— Сам! И быстро!.. — Мужчина долго возился, не попадая трясущимися руками в створ замка. Наконец тот щелкнул и, потянув за ручку, он приоткрыл тяжелую дверцу. Голова, тут же отпихнул его локтем в сторону и заглянул внутрь — на полках лежали кипы опять же каких-то бумаг. Заметив, что в верхнем правом углу примостился железный ящичек, он за шиворот вновь привлек управляющего к себе:
— Открывай дальше!..
Тот, опять с трудом найдя нужный ключ, открыл и этот замок. Здесь наконец-то Голова узрел вожделенные зелененькие пачечки аккуратно уложенных банкнот. Пошарив глазами по кабинету, он увидел поставленный возле стола «дипломат»; схватил, вытряхнул из него на пол содержимое, оказавшееся очередными документами, и быстро перебросал деньги в опустевший кейс. Защелкнув замок, он прикинул его на вес и грозно заявил уже слегка пришедшему в себя управляющему:
— Мало! — Тот пожал плечами, достал из кармана носовой платок и пытаясь остановить все еще идущую кровь, ответил:
— Больше все равно ничего нет…
Голова, который в жизни не видел такого количества денег и сделал свое заявление просто так, на всякий случай, упрямо повторил:
— Мало, я тебе сказал!
— Молодой человек, — шепелявя разбитыми губами, кое-как собрался с духом управляющий, — вы знаете, что этот магазин принадлежит Бодрову?
— Что? — с недоумением переспросил Голова. — Какому еще Бодрову? Что ты хочешь этим сказать?
— Тому самому Бодрову, — со значением повторил управляющий. — Тому самому…
— Угрожаешь, сука… — подумав, укоризненно заключил Голова и с силой ударив мужчину по лицу, отправил его к лежащим на полу и еще и не пришедшим в сознание бухгалтеру и продавщице. — Срал я на вашего Бодрова! — объяснил он, обращаясь к трем бессознательным телам. — Вот так!..
Вернувшись в зал, Голованов увидел, как Дрын с Соколом, набившие свои сумки какими-то тряпками уже доверху, сейчас от нечего делать подступают к дрожащей от страха второй продавщице, остававшейся в зале.
— Что, шлюха, не нравлюсь? — скалился Сокол, приблизив к перепуганной до смерти девушке свою физиономию с безобразным шрамом, протянувшимся по щеке. — А?
— Нет, ты вторым будешь! — отпихивал его в сторону Дрын, просто ломая комедию — он прекрасно осознавал, что времени на «шкур» у них сейчас все равно нет.
— Уходим! — коротко бросил Голова, быстро проходя мимо.
— Обрезы по сумкам и на выход! Быстро!
— Слышь, Голова, а что это был за выстрел? — спросил у входа Мелкий. — Кто стрелял?
— Я это стрелял. Бухгалтера ихнего пришил… — равнодушно буркнул Голова враз побледневшему подельнику. — Уходим, говорю! — повторил он, повернувшись в зал.
Девушка, услышав такое страшное известие, ахнула и грохнулась без чувств. Ее халатик задрался, щедро демонстрируя находящееся под ним молодое тело. Дрын нагнулся и с сожалением оглядев весьма недурные, широко раскинувшиеся загорелые ноги, рванул с шеи девчонки золотую цепочку:
— Эх, засадить бы тебе, тварина ты позорная, да только времени нет, жаль! Сука! — От злости он изо всех сил пнул ее ногой по ребрам.
Пройдя мимо до сих пор не пришедшего в сознание охранника, пятерка спокойно вышла на улицу и села в микроавтобус «рафик», припаркованный возле магазина. Дрын тронул с места и, повернувшись к усевшемуся рядом главарю, спросил:
— Ты что, точно кого-то пришил? И куда едем? Куда потом тачку?
— Да живой он, живой, — неохотно процедил Голова. — В наши края давай рули. Там, возле своих шкур, где-нибудь ее и бросим.
— Э-эх… — с огорчением протянул Дрын. — Я-то думал…
Пора бы нам и кишки уже кому-нибудь выпустить. У меня давно руки чешутся.
— Выпустишь еще, успеешь! — обнадежил его Голова и похлопал ладонью по дипломату. — Ну, пацаны, есть контакт!
— Сколько там? — сгорая от любопытства, поинтересовался Мелкий.
— А хер его знает, — признался Голованов. — Там посчитаем… К нашим шкурам-то поедем?
— Поедем! Конечно поедем! — дружно раздались веселые от приятной новости голоса…
Микроавтобус бросили недалеко от притона Нинки с Зинкой. Отработав свое, он больше никому не был нужен, а добыт был уже проверенным и хорошо зарекомендовавшим себя, полюбившимся им методом — где то в кювете, истекая кровью, сейчас валялся очередной водитель с разбитой головой…
Александр Иванович Бодров, потрясая огромным животом, в одних семейных трусах носился по комнате своего дорогого особняка:
— Кто?! Кто посмел?! — орал он на перепуганных помощников.
— Мы пока не знаем, не выяснили… — ответил один из его заместителей по кличке Крот — невысокого роста сорокалетний мужчина с оттопыренными ушами. — Может, какие залетные? — неуверенно предположил он.
— Какие залетные?.. Какие еще, на хер, залетные? — загрохотал босс, залпом выпив сто пятьдесят грамм водки и с шумом выдохнув воздух. — Что говорит охранник?
— Охранник ничего не говорит. Охранник в больнице, — доложил широкоплечий амбал с синими от татуировок кистями рук. — Я узнавал. Меня Крот послал на место сразу, как только мы об этом узнали.
— Ну и что? А что говорят эти, остальные?
— Управляющий тоже в больнице, бухгалтера сейчас опрашивают в ментовке. У одной из продавщиц сломаны ребра — ее тоже увезли. Состояние тяжелое, — доложил амбал отмахнувшемуся от таких пустяков пахану.
— Да кому нужна эта драная проститутка! Деньги — вот что самое главное… Нет, ну надо же! Десять штук баксов! — все никак не мог успокоиться Бодров. — Ну вот кто? Кто это сделал? И зачем эти мудаки держали их в сейфе? На кой хер?
— Вроде должны были расплачиваться с поставщиками товара. Как раз сегодня, — осторожно пояснил Крот, боясь навлечь на себя новую волну Бодровского гнева каким-нибудь неосторожно оброненным словом.
— Вроде, вроде… — передразнил его тот. — Я вот этому управляющему, мудаку… Он у меня за все ответит.
— Он еще долго в больнице валяться будет. Доктор сказал, у него черепушка треснула, — снова встрял амбал по кличке Молот. — Головой ударился, когда падал.
— Да я ему еще сам добавлю! — вновь заорал Бодров. — Он у меня там в больнице и останется, мудак! Наш мент не звонил? — обратился он теперь к Кроту. — Ничего не сообщал?
— Нет, — коротко ответил тот.
— Вот вам и еще один мудак, пожалуйста! — разъярился Бодров. — Казалось, что его громадный живот еще сильнее вспучился от негодования. — За что только он деньги у меня получает, ментяра поганая!
Побушевав еще с десяток минут, он наконец окончательно выдохся, словно отыграл тяжелый футбольный матч с дополнительным временем и серией послематчевых одиннадцатиметровых.
Тяжело дыша, Бодров подвел итоги:
— Короче… Искать! Деньги должны вернуться в кассу! По своим каналам разнюхивать, что за сука объявилась в городе! Как только будут новости — доложить! Как объявится ментяра — тоже! Понятно?
Крот с Молотом кивнули с облегчением — чего тут было непонятного?..
Умник лежал в кровати, одной рукой обнимая устроившуюся на его плече Светлану, и курил, стараясь не обронить пепел на чистую простыню. Он молчал — чего тут говорить, если он только что был со своей любимой девушкой уже в третий раз, и скоро, минут через сорок, наверняка будет с ней еще — по опыту предыдущих встреч он знал это почти наверняка. Прохлада летней ночи наконец-то чуть остудила их пышущие жаром, мокрые от пота после только что затраченных усилий тела. Они лежали голыми, сбросив с кровати одеяло и были неимоверно счастливы — оба были молоды и любили друг друга, а что еще для счастья надо? Такие вот встречи, когда им вместе удавалось проводить в постели полновесную ночь, выпадали не так часто — раз в две-три недели, когда мать девушки, окончательно пропившись, уезжала на день-два к своей сестре в деревню, забирая с собой Светланиных братишку с сестренкой. У сердобольной сестры она набирала деревенских продуктов и погостив денек, уезжала обратно в город и хорошо еще, если Света успевала спрятать какую-нибудь часть привезенного матерью подальше — все это могло быть пропито в один миг. Это нехитрое дело давалось матери весьма споро.
— О чем задумался, Сергей? — спросила девушка, ласково проведя пальцами по блестящей от пота груди парня.
— Да так… — неопределенно ответил он, не желая расстраивать Свету своими невеселыми мыслями — слишком хорошо ей сейчас было, он это видел. — О разном… — В этот момент он как раз думал о том, что Голованов, похоже, окончательно свихнулся, если на полном серьезе решил — нет, просто смешно подумать — устроить самый настоящий налет на какой-нибудь банк. Удача последнего ограбления, которое принесло им десять тысяч баксов, здорово ударила ему в голову, которая и так, в общем-то, была набита лишь всевозможной трухой. Им вообще, как считал Колесников, до сих пор просто невероятно везло, что они ни разу не нарвались на встречу с милицией; и произошло это отнюдь не из-за какой-то там дальновидности или осторожности главаря, а лишь благодаря счастливым для них стечениям обстоятельств. Как ни странно, в делах им постоянно сопутствовала удача… Деньги Голованов разделил примерно поровну, забрав себе три штуки. Особых возражений это ни у кого не вызвало — он действительно проделал основную часть работы и Колесников еще не был до конца уверен, не застрелил ли тот на самом деле кого-то там, в подсобке — ведь выстрел-таки был. Позавчера, когда делить добычу они традиционно поехали к этим потаскушкам Зинке с Нинкой, он, не дожидаясь, пока пьянка развернется в полную мощь, быстро исчез, едва только они поделили деньги, вызвав тем самым недовольство остальных…
— Брезгуешь, Умник? — зло спросил Голова. — Смотри, допрыгаешься… Ребята вон тоже недовольны. — Он указал рукой на согласно молчавших остальных, причем особенно злобно глядел на него этот шестерик Сокол — тот прекрасно помнил, кому обязан появлению отметины на своей физиономии, напрочь, однако, позабыв, что именно послужило когда-то причиной их конфликта.
А перед его уходом Голова как раз только закончил свой рассказ о том, как геройски вышибал деньги из бухгалтера с управляющим, явно рисуясь при этом перед двумя шлюхами, которые слушали, раскрыв рты — видимо, Голова казался им этаким Робин Гудом, отбирающим деньги у богатых и облагодетельствующим их, несчастных девчонок с несложившейся судьбой…
— Тогда я и говорю, — завершал повествование Голова, — срал я на твоего Бодрова, понял, козел? И что еще за Бодров такой, которым этот хер надумал меня пугать? — удивился он, опрокидывая в рот стакан водки. — Неужто круче меня?
— Да это же тот самый Бодров! — первым догадался Дрын и пояснил недоуменно посмотревшему в его сторону пахану:
— Ну, у него одна из самых крутых бригад, его еще Лысым кличут.
На мгновенье все ошалело затихли — надо же, перешли дорогу самому Лысому, про которого в городе знала, казалось, каждая собака.
— Так вот почему мне эта фамилия еще тогда знакомой показалась… — озабоченно протянул Голованов. — А я-то все думаю, что ж это за хер такой выискался, Бодров этот самый. Да, запамятовал… — Но тут же пренебрежительно махнул рукой. — А ну его на хер, этого Бодрова! У него своя бригада — у меня своя! И мы еще поглядим, кто кого посильнее будет… Мы ему еще дыню вставим! — раздухарился Голова.
Все весело рассмеялись — и действительно, какой еще такой к херу Бодров, когда вот он, прямо перед ними, стол, полный водки и закуси, а рядом сидят Нинка и Зинка, любую из которых хоть сейчас хватай в охапку, да тащи в ванную — ни одна не вякнет ни слова против.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Четверо подельников остались ждать в огромном зале магазина, который был пуст, несмотря на дневное время — цены здесь были высокие и заглядывали сюда клиенты исключительно богатые. Снаружи, в отличие от прошлого раза, сейчас решили никого не оставлять — все-таки центр был центром и народу по улице проходило немало. Поэтому, зайдя внутрь и ударом обреза по голове отключив охранника, дежурившего у входа, они просто захлопнули дверь, защелкнули задвижку и перевернули задней стороной висевшую на двери табличку с зеленым кружком — теперь для прохожих красовался красный: «Закрыто». Умник с Мелким остались стоять у дверей, а Дрын с Соколом принялись шарить по магазину, надеясь чем-нибудь поживиться. При этом они с интересом поглядывали на застывшую столбом вторую продавщицу, которая, похоже, судя по ее побледневшему лицу, собиралась вот-вот грохнуться в обморок. Голова же пошел искать хозяина, чтобы «попросить» у того ключи от сейфа, который в его воображении был просто чудовищно огромным и доверху забитым разноцветными денежными знаками. Все это в целом и составляло «новый стратегический план» Головы, который без устали твердил о необходимости проворачивания «крупных дел».
— Иди, иди шкура!.. Вперед! — волок он за шиворот, периодически подбадривая пинками, еле передвигающую ноги девушку, находящуюся в шоковом состоянии. — Где тут его кабинет? Оглохла, что ли?! — Он остановился посреди длинного коридора и принялся трясти ее как грушу. — Сейчас замочу!.. — Он не смог придумать ничего лучше, как вновь угрожающе потрясти перед ее носом обрезанным карабином, но этот его жест жертву почему-то не взбодрил, а возымел совсем противоположный эффект. У девушки окончательно подкосились ослабевшие ноги и она принялась медленно оседать, увлекая Голову за собой. — Да стоять же! Стоять, говорю, ты, падаль!..
— Что за шум? — Из двери кабинета с надписью «Управляющий», который оказался совсем рядом с Головановым и которого он в горячке попросту не заметил, высунулся мужчина лет сорока в очках с золотой оправой, одетый в строгий темно-серый костюм.
— А! Пахан! Ты-то мне и нужен! — Голова с силой пихнул падающую продавщицу прямо на высунувшегося мужчину, отчего те вдвоем, обнявшись на манер сиамских близнецов, с грохотом ввалились внутрь кабинета. Из-за стола, расположенного внутри, растерянно вскочил второй мужчина — без очков и, в отличие от первого, в костюме светло-сером. Возрастом же, ростом, даже залысинами, имевшимися у обоих, они были весьма схожи между собой. На их рабочем месте были разложены какие-то документы, папки, целые груды счетов и два калькулятора по обеим сторонам стола, где наверное только что сидели оба, подбивая какие-то свои бухгалтерские дела. В углу, как успел с удовлетворением отметить Голованов, стоял интересовавший его массивный металлический сейф. Правда он был несколько меньших размеров, чем в его буйных фантазиях, но ничего, тоже годился. Без излишних предисловий Голова с силой двинул вскочившего из-за стола мужчину кулаком по челюсти, отчего тот упал обратно на стул, с которого только что поднялся и, захлопнув за собой дверь кабинета, громко заорал:
— Кто из вас управляющий?! Ты?! — Он склонился над мужчиной, пытающимся освободиться от судорожного захвата потерявшей сознание продавщицы, отчего на полу происходила возня, отдаленно напоминающая борцовскую схватку, и схватив его за шиворот, мощным рывком поднял на ноги. — Ты управляющий?!
— заорал он ему теперь уже прямо в ухо. — Я ведь тебя спрашиваю, сучара!
Стоя перед Головой навытяжку, тот выдавил из себя насилу, заикаясь:
— Я бухгалтер… Он управляющий… — Он кивнул головой в сторону упавшего на стул и размазывающего кровь, хлеставшую из разбитых губ, второго мужчины.
Потеряв к первому всяческий интерес, Голова с силой обрушил на него свой огромный кулак, разбив при этом ему очки, с веселым перезвоном разбитых стекол упавшие на пол и отвернувшись от вновь падающего поверх девушки мужчины, повернулся к сидящему за столом:
— Деньги! Деньги давай, падла! — Он кивнул на сейф:
— Ну!.. — Видя, что тот тщетно силится что-то произнести, но у него ничего не получается, Голова заорал еще громче:
— Не слышу! Деньги! — И для острастки выстрелил из обреза в потолок. Адский грохот, многократно усиленный теснотой замкнутого пространства небольшого кабинета, мгновенно заложил уши.
Пуля со свистом срикошетила от бетонной стены, пролетела между Головой и испуганно отпрянувшим при звуке выстрела мужчиной и, опять отраженная каким-то препятствием, ушла теперь вниз, куда-то под стол. Мужчина окончательно потерял дар речи и только безмолвно тыкал пальцем в неподвижно лежащего поверх такой же неподвижной девушки бухгалтера, силясь что-то произнести:
— К-ключ-чи…
— Что?! — опять заорал Голова, склонившись к мужчине — на сей раз он не воздействовал на того психически, просто сам ничего не слышал, оглохнув от грохота. — Не слышу!
— Ключи… у бухгалтера… — наконец кое-как удалось вымолвить тому.
— Доставай! — Голова, рванув его за рукав пиджака, выволок из-за стола и толкнул в направлении лежащих тел.
Мужчина, упав на четвереньки, непослушными руками принялся шарить по карманам бухгалтера. Наконец, кое-как отыскав связку, он протянул ее Голованову. Тот, отпихнув его руку, вновь указал на сейф:
— Сам! И быстро!.. — Мужчина долго возился, не попадая трясущимися руками в створ замка. Наконец тот щелкнул и, потянув за ручку, он приоткрыл тяжелую дверцу. Голова, тут же отпихнул его локтем в сторону и заглянул внутрь — на полках лежали кипы опять же каких-то бумаг. Заметив, что в верхнем правом углу примостился железный ящичек, он за шиворот вновь привлек управляющего к себе:
— Открывай дальше!..
Тот, опять с трудом найдя нужный ключ, открыл и этот замок. Здесь наконец-то Голова узрел вожделенные зелененькие пачечки аккуратно уложенных банкнот. Пошарив глазами по кабинету, он увидел поставленный возле стола «дипломат»; схватил, вытряхнул из него на пол содержимое, оказавшееся очередными документами, и быстро перебросал деньги в опустевший кейс. Защелкнув замок, он прикинул его на вес и грозно заявил уже слегка пришедшему в себя управляющему:
— Мало! — Тот пожал плечами, достал из кармана носовой платок и пытаясь остановить все еще идущую кровь, ответил:
— Больше все равно ничего нет…
Голова, который в жизни не видел такого количества денег и сделал свое заявление просто так, на всякий случай, упрямо повторил:
— Мало, я тебе сказал!
— Молодой человек, — шепелявя разбитыми губами, кое-как собрался с духом управляющий, — вы знаете, что этот магазин принадлежит Бодрову?
— Что? — с недоумением переспросил Голова. — Какому еще Бодрову? Что ты хочешь этим сказать?
— Тому самому Бодрову, — со значением повторил управляющий. — Тому самому…
— Угрожаешь, сука… — подумав, укоризненно заключил Голова и с силой ударив мужчину по лицу, отправил его к лежащим на полу и еще и не пришедшим в сознание бухгалтеру и продавщице. — Срал я на вашего Бодрова! — объяснил он, обращаясь к трем бессознательным телам. — Вот так!..
Вернувшись в зал, Голованов увидел, как Дрын с Соколом, набившие свои сумки какими-то тряпками уже доверху, сейчас от нечего делать подступают к дрожащей от страха второй продавщице, остававшейся в зале.
— Что, шлюха, не нравлюсь? — скалился Сокол, приблизив к перепуганной до смерти девушке свою физиономию с безобразным шрамом, протянувшимся по щеке. — А?
— Нет, ты вторым будешь! — отпихивал его в сторону Дрын, просто ломая комедию — он прекрасно осознавал, что времени на «шкур» у них сейчас все равно нет.
— Уходим! — коротко бросил Голова, быстро проходя мимо.
— Обрезы по сумкам и на выход! Быстро!
— Слышь, Голова, а что это был за выстрел? — спросил у входа Мелкий. — Кто стрелял?
— Я это стрелял. Бухгалтера ихнего пришил… — равнодушно буркнул Голова враз побледневшему подельнику. — Уходим, говорю! — повторил он, повернувшись в зал.
Девушка, услышав такое страшное известие, ахнула и грохнулась без чувств. Ее халатик задрался, щедро демонстрируя находящееся под ним молодое тело. Дрын нагнулся и с сожалением оглядев весьма недурные, широко раскинувшиеся загорелые ноги, рванул с шеи девчонки золотую цепочку:
— Эх, засадить бы тебе, тварина ты позорная, да только времени нет, жаль! Сука! — От злости он изо всех сил пнул ее ногой по ребрам.
Пройдя мимо до сих пор не пришедшего в сознание охранника, пятерка спокойно вышла на улицу и села в микроавтобус «рафик», припаркованный возле магазина. Дрын тронул с места и, повернувшись к усевшемуся рядом главарю, спросил:
— Ты что, точно кого-то пришил? И куда едем? Куда потом тачку?
— Да живой он, живой, — неохотно процедил Голова. — В наши края давай рули. Там, возле своих шкур, где-нибудь ее и бросим.
— Э-эх… — с огорчением протянул Дрын. — Я-то думал…
Пора бы нам и кишки уже кому-нибудь выпустить. У меня давно руки чешутся.
— Выпустишь еще, успеешь! — обнадежил его Голова и похлопал ладонью по дипломату. — Ну, пацаны, есть контакт!
— Сколько там? — сгорая от любопытства, поинтересовался Мелкий.
— А хер его знает, — признался Голованов. — Там посчитаем… К нашим шкурам-то поедем?
— Поедем! Конечно поедем! — дружно раздались веселые от приятной новости голоса…
Микроавтобус бросили недалеко от притона Нинки с Зинкой. Отработав свое, он больше никому не был нужен, а добыт был уже проверенным и хорошо зарекомендовавшим себя, полюбившимся им методом — где то в кювете, истекая кровью, сейчас валялся очередной водитель с разбитой головой…
Александр Иванович Бодров, потрясая огромным животом, в одних семейных трусах носился по комнате своего дорогого особняка:
— Кто?! Кто посмел?! — орал он на перепуганных помощников.
— Мы пока не знаем, не выяснили… — ответил один из его заместителей по кличке Крот — невысокого роста сорокалетний мужчина с оттопыренными ушами. — Может, какие залетные? — неуверенно предположил он.
— Какие залетные?.. Какие еще, на хер, залетные? — загрохотал босс, залпом выпив сто пятьдесят грамм водки и с шумом выдохнув воздух. — Что говорит охранник?
— Охранник ничего не говорит. Охранник в больнице, — доложил широкоплечий амбал с синими от татуировок кистями рук. — Я узнавал. Меня Крот послал на место сразу, как только мы об этом узнали.
— Ну и что? А что говорят эти, остальные?
— Управляющий тоже в больнице, бухгалтера сейчас опрашивают в ментовке. У одной из продавщиц сломаны ребра — ее тоже увезли. Состояние тяжелое, — доложил амбал отмахнувшемуся от таких пустяков пахану.
— Да кому нужна эта драная проститутка! Деньги — вот что самое главное… Нет, ну надо же! Десять штук баксов! — все никак не мог успокоиться Бодров. — Ну вот кто? Кто это сделал? И зачем эти мудаки держали их в сейфе? На кой хер?
— Вроде должны были расплачиваться с поставщиками товара. Как раз сегодня, — осторожно пояснил Крот, боясь навлечь на себя новую волну Бодровского гнева каким-нибудь неосторожно оброненным словом.
— Вроде, вроде… — передразнил его тот. — Я вот этому управляющему, мудаку… Он у меня за все ответит.
— Он еще долго в больнице валяться будет. Доктор сказал, у него черепушка треснула, — снова встрял амбал по кличке Молот. — Головой ударился, когда падал.
— Да я ему еще сам добавлю! — вновь заорал Бодров. — Он у меня там в больнице и останется, мудак! Наш мент не звонил? — обратился он теперь к Кроту. — Ничего не сообщал?
— Нет, — коротко ответил тот.
— Вот вам и еще один мудак, пожалуйста! — разъярился Бодров. — Казалось, что его громадный живот еще сильнее вспучился от негодования. — За что только он деньги у меня получает, ментяра поганая!
Побушевав еще с десяток минут, он наконец окончательно выдохся, словно отыграл тяжелый футбольный матч с дополнительным временем и серией послематчевых одиннадцатиметровых.
Тяжело дыша, Бодров подвел итоги:
— Короче… Искать! Деньги должны вернуться в кассу! По своим каналам разнюхивать, что за сука объявилась в городе! Как только будут новости — доложить! Как объявится ментяра — тоже! Понятно?
Крот с Молотом кивнули с облегчением — чего тут было непонятного?..
Умник лежал в кровати, одной рукой обнимая устроившуюся на его плече Светлану, и курил, стараясь не обронить пепел на чистую простыню. Он молчал — чего тут говорить, если он только что был со своей любимой девушкой уже в третий раз, и скоро, минут через сорок, наверняка будет с ней еще — по опыту предыдущих встреч он знал это почти наверняка. Прохлада летней ночи наконец-то чуть остудила их пышущие жаром, мокрые от пота после только что затраченных усилий тела. Они лежали голыми, сбросив с кровати одеяло и были неимоверно счастливы — оба были молоды и любили друг друга, а что еще для счастья надо? Такие вот встречи, когда им вместе удавалось проводить в постели полновесную ночь, выпадали не так часто — раз в две-три недели, когда мать девушки, окончательно пропившись, уезжала на день-два к своей сестре в деревню, забирая с собой Светланиных братишку с сестренкой. У сердобольной сестры она набирала деревенских продуктов и погостив денек, уезжала обратно в город и хорошо еще, если Света успевала спрятать какую-нибудь часть привезенного матерью подальше — все это могло быть пропито в один миг. Это нехитрое дело давалось матери весьма споро.
— О чем задумался, Сергей? — спросила девушка, ласково проведя пальцами по блестящей от пота груди парня.
— Да так… — неопределенно ответил он, не желая расстраивать Свету своими невеселыми мыслями — слишком хорошо ей сейчас было, он это видел. — О разном… — В этот момент он как раз думал о том, что Голованов, похоже, окончательно свихнулся, если на полном серьезе решил — нет, просто смешно подумать — устроить самый настоящий налет на какой-нибудь банк. Удача последнего ограбления, которое принесло им десять тысяч баксов, здорово ударила ему в голову, которая и так, в общем-то, была набита лишь всевозможной трухой. Им вообще, как считал Колесников, до сих пор просто невероятно везло, что они ни разу не нарвались на встречу с милицией; и произошло это отнюдь не из-за какой-то там дальновидности или осторожности главаря, а лишь благодаря счастливым для них стечениям обстоятельств. Как ни странно, в делах им постоянно сопутствовала удача… Деньги Голованов разделил примерно поровну, забрав себе три штуки. Особых возражений это ни у кого не вызвало — он действительно проделал основную часть работы и Колесников еще не был до конца уверен, не застрелил ли тот на самом деле кого-то там, в подсобке — ведь выстрел-таки был. Позавчера, когда делить добычу они традиционно поехали к этим потаскушкам Зинке с Нинкой, он, не дожидаясь, пока пьянка развернется в полную мощь, быстро исчез, едва только они поделили деньги, вызвав тем самым недовольство остальных…
— Брезгуешь, Умник? — зло спросил Голова. — Смотри, допрыгаешься… Ребята вон тоже недовольны. — Он указал рукой на согласно молчавших остальных, причем особенно злобно глядел на него этот шестерик Сокол — тот прекрасно помнил, кому обязан появлению отметины на своей физиономии, напрочь, однако, позабыв, что именно послужило когда-то причиной их конфликта.
А перед его уходом Голова как раз только закончил свой рассказ о том, как геройски вышибал деньги из бухгалтера с управляющим, явно рисуясь при этом перед двумя шлюхами, которые слушали, раскрыв рты — видимо, Голова казался им этаким Робин Гудом, отбирающим деньги у богатых и облагодетельствующим их, несчастных девчонок с несложившейся судьбой…
— Тогда я и говорю, — завершал повествование Голова, — срал я на твоего Бодрова, понял, козел? И что еще за Бодров такой, которым этот хер надумал меня пугать? — удивился он, опрокидывая в рот стакан водки. — Неужто круче меня?
— Да это же тот самый Бодров! — первым догадался Дрын и пояснил недоуменно посмотревшему в его сторону пахану:
— Ну, у него одна из самых крутых бригад, его еще Лысым кличут.
На мгновенье все ошалело затихли — надо же, перешли дорогу самому Лысому, про которого в городе знала, казалось, каждая собака.
— Так вот почему мне эта фамилия еще тогда знакомой показалась… — озабоченно протянул Голованов. — А я-то все думаю, что ж это за хер такой выискался, Бодров этот самый. Да, запамятовал… — Но тут же пренебрежительно махнул рукой. — А ну его на хер, этого Бодрова! У него своя бригада — у меня своя! И мы еще поглядим, кто кого посильнее будет… Мы ему еще дыню вставим! — раздухарился Голова.
Все весело рассмеялись — и действительно, какой еще такой к херу Бодров, когда вот он, прямо перед ними, стол, полный водки и закуси, а рядом сидят Нинка и Зинка, любую из которых хоть сейчас хватай в охапку, да тащи в ванную — ни одна не вякнет ни слова против.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90