Мало того, что это будет просто интересно и не менее возбуждающе, он получит еще и компромат на обоих сразу. Так, на всякий случай. Тем более, что все так удачно шло ему в руки само собой.
— Я уже думал об этом, — безо всякой паузы, довольно искренним тоном удалось ответить ему. — Вот только поздновато в голову пришло. Сделаем обязательно, может позже. Ведь мы еще только начинаем, будут у нас наверняка и другие девчонки. Ну, если хотите, можете снимать и открыто, только чтобы сюжет наш разработанный не нарушить, чтобы все вписалось в рамки. — Он намеренно упомянул про девчонок, чтобы увести разговор в сторону, на наверняка волнующую их тему.
— Кстати, о девчонке, — Воловиков действительно мгновенно вспомнил о более существенном, чем какая-то установка камер. — Не пора ли тебе уже и показать…
Договорить ему не удалось, так как в дверях гостиной появился Бугай, неся поднос, нагруженный всякой снедью. Его появление немедленно вызвало новый взрыв хохота — все вспомнили, как он только что разглядывал себя в зеркале. Бугай недоуменно на них покосился, но, естественно, и подумать не мог, что этот смех относится именно к его скромной персоне.
Он невозмутимо выгрузил на стол дымящийся кофейник и все остальное, что принес. Когда, закончив свое дело, боцман удалился на кухню, Мышастый, дождавшись, когда стихнут последние смешки, сделав паузу, торжественно объявил:
— Вот и настало время. Сейчас вы увидите кое-что интересное. — Он сходил к оставленному на стуле возле входа «дипломату», который привез с собой и продолжил:
— Выбирайте нашу «мисс»…
Раскрыв кейс, он выложил на стол груду конвертов, которые тут же нетерпеливо расхватали Воловиков с Желябовым. Пока они с жадностью вглядывались в снимки, Мышастый принялся пить кофе — есть ему не хотелось. Двое друзей либо также не были голодными, либо настолько увлеклись просмотром, что забыли про все, даже про кофе. Через некоторое время они и вообще отодвинули съестное и, высвободив половину стола, тут же заняли его фотографиями — разгорячившимся приятелям уже не хватало места. Они периодически обменивались восторженными восклицаниями:
— Смотри, вот ничего!
— А эта, смотри какая! Нет, ты только глянь!
— Антон, — вдруг повернулся к Мышастому Желябов, — а ты чего не смотришь? Ты уже выбрал?
— Выбрал, — подтвердил тот.
— Кстати, тут возникает такая интересная тема… — присоединился к разговору Воловиков. Он на мгновенье задумался, видимо облекая свою мысль в нужную форму. — Вот понравятся нам троим разные. Как же, спрашивается, тогда быть? Ведь кто-то будет вынужден действовать вопреки своему желанию, подчиняясь решению большинства, так что ли? Достаточно того, что мы будем принуждать кое к чему эту нашу девушку. Ну, ей положим, просто на роду так написано — подчиняться сильному, терпеть и потакать всем его прихотям. Впрочем, как и многим другим в этой жизни, — цинично усмехнулся экс-мэр. — Но мы-то тут при чем? Я, например, так не хочу.
— Тогда может разыграем все это дело в бильярд, а? — загорелся Желябов. — Выберем каждый свою…
— Ну ты и хитрец, — покачал головой Мышастый. — С тобой, пожалуй, разыграешь.
— Так как же? — Воловиков ждал ответа.
— Ну, мне почему-то кажется, что мы все же сойдемся на одной кандидатуре, — Мышастый загадочно улыбнулся. Он действительно был уверен, что его приятели, так же как и он, непременно выберут Ольгу Скрипку. Уж очень она выделялась из общей массы пусть даже и по-настоящему красивых девушек, превосходя их всех подобно тому, как спортсменка олимпийского класса превосходит заурядных перворазрядниц.
— Ну-ну… — Воловиков недоверчиво покачал головой и снова углубился в изучение фотографий. Через секунду, опять увлекшись, он уже протянул Желябову чью-то карточку:
— Нет, ты только посмотри, какие у этой девчонки классные ноги!
— Ага, — согласился тот и взамен показал другую:
— А у этой? — Через мгновение за столом опять воцарилась рабочая атмосфера:
— О! Какие ножки! Ого, вот это фигурка!.. А у этой-то, у этой! Вот это да! А эта? Ничего себе грудь!..
Мышастый, с волнением отметив, что Воловиков добрался до фотографии Ольги, старался внимательно проследить за его реакцией. Когда тот принялся вертеть в руках два цветных отпечатка, он слишком долго, как показалось Мышастому, и молча, без комментариев, вглядывался то в лицо, то в фигурку девушки, снятой на пляже. Потом медленно, словно через силу, отложил их в сторону, взял в руки фотографии очередной претендентки, но тут же отбросив их в сторону, опять вернулся к тем, Ольгиным. Опять долго вглядывался в них молча, без каких бы то ни было комментариев, не поднимая головы и не замечая ничего вокруг. Затем, опять, словно проделывая над собой усилие, нехотя отложил фотографии Ольги Скрипки и уже совсем бегло завершил просмотр остальных, как-то автоматически перебирая их одну за другой и не задерживаясь при этом ни на секунду. Мышастый с облегчением убедился, что обворожительная молодая женщина запала Воловикову в душу так же, как и ему самому. Он шумно выдохнул воздух — по меньшей мере один единомышленник был уже найден. Но вот никакой особой реакции на Ольгу Желябова он не заметил, а ведь тот держал в руках ее фотографии сразу после Воловикова, и раз он ничем не выделил ее из других, значит ничего особенного, что отличало девушку от остальных, он в Ольге не нашел…
Наконец двое членов своеобразного жюри просмотрели все до конца и только сейчас потянулись к давно остывшему кофе.
Не сомневаясь, в общем-то, в Воловикове, Мышастый устремил свой взор на Желябова. Конечно, против них — двоих, как он надеялся, единомышленников, — бывший областной не выстоит, сломается, но все же хотелось, чтобы всем троим общая избранница была в радость, чтобы никого не пришлось принуждать.
Он спросил, обращаясь к нему:
— Ну что, никого не выбрал?
— А? — Желябов очнулся от каких-то размышлений, отхлебнул холодный кофе. — Это ты мне, Антон?
— Тебе, тебе, — подтвердил тот.
— Почему не выбрал? Очень даже выбрал.
— И кого же? — с легким напряжением в голосе спросил Мышастый, гадая про себя, когда же тот успел, а он так и не заметил, хотя внимательно наблюдал за обоими.
— Кого? — переспросил бывший областной и ответил:
— А вот ее! — Поискав глазами, он протянул руку и вытащил из общей кучи фотографию Ольги. — Вот ее… — задумчиво повторил он, пристально вглядываясь в снимок. — Я знаю, Антон, что она и твоя ставленница, верно? — поразил его Желябов еще больше. — Ты ведь так внимательно следил за реакцией Воловикова, что трудно было не догадаться. Я угадал?
Мышастый с Воловиковым рассмеялись.
— Ах ты, старая бестия! — восхитился бывший мэр. — А ведь какой наблюдательный, вот жук! Сидит, вроде увлечен до предела, а сам все вокруг подмечает, ничего не упустит. Привык, сидя у себя в президиумах, отсыпаться да работать одновременно! В общем, я очень рад, друзья, что мы выбрали одну и ту же девчонку и нам не пришлось спорить между собой, а в итоге кому-то поступаться своим желанием. Нет, но ведь до чего хороша, а? — Он уже в который раз взял в руки Ольгин снимок, отложенный партсекретарем — видимо, просто не мог от него оторваться, в точности как и Мышастый некоторое время назад. А ведь тот и в течение дня еще несколько раз возвращался к нему снова и снова, словно было в молодой женщине нечто гипнотическое.
— Лишь бы она только и в жизни оказалась такой же необыкновенно красивой, — все же капнул Желябов дегтем. — А то ведь всякое бывает.
— Да что такого может с ней быть? — немного уязвленный за девушку, которую уже заранее считал как бы своей своей, поинтересовался Мышастый. — Что у нее, что-нибудь отвалилось, что ли? Вдруг покривели ее чудные ноги?
— Ну, отвалилось — не отвалилось, но вот располнеть или подурнеть от нынешней веселой жизни она могла запросто.
— Ну, — вступил в разговор Воловиков, будто тоже решил удивить Мышастого своей наблюдательностью; в свою очередь демонстрируя Шерлокохолмовские задатки, — к примеру, портрет свежий — там ведь дата какая стоит, видали? То есть он заказан специально, для отправки, а значит, она именно сегодня такая красивая, а не десять лет назад. Ну, а пляжная… Она же честно написала, что фотографии два года. Но если ты сравнишь этот снимочек с перечисленными ею данными… Рост, вес…
— Сдаюсь, сдаюсь! — Желябов шутливо поднял руки. — Это я так просто, чтобы вы не впадали в чрезмерную эйфорию. А то я гляжу — вон, глазенки-то так и сверкают у обоих, так и сверкают.
— Как тут не засверкать, — проворчал Воловиков. — Антон, спрячь снимки, а то так и тянет опять полюбоваться. Что за наваждение…
— Кстати, а вы заметили, что послание-то свое она надушила? — опять блеснул наблюдательностью Желябов. — Какой интересный у этого листочка аромат!
— Точно! — хлопнул себя по лбу Воловиков. — А я-то, старый дурак, все себе голову ломаю — откуда женскими духами потягивает? А кстати, ничего запах, наверное дорогие.
— Я заметил, — подтвердил Мышастый. — Шикарная женщина, нечего сказать. И во всех их женских штучках преотлично толк знает, не отнимешь.
— Ладно, значит порешили, — заключил Воловиков, наблюдая, как Мышастый прячет письма обратно в дипломат. — Антон, а как ты все это сумел организовать?
Мышастый вкратце рассказал друзьям об участии Бугая в этом деле.
— Но он ведь не в курсе? — спросил Желябов и заметив снисходительный взгляд собеседника, смешался:
— Ладно, не мне тебя учить.
— Ну, он-то пока не в курсе, — все же ответил Мышастый, — хотя человек и надежный. Но вот кое-кого нам придется-таки к этому делу привлечь, если уж с размахом решили все обставить. Без обслуживающего персонала нам просто не обойтись.
— Не очень-то мне это нравится, — вздохнул Воловиков.
— Ничего, все под мою ответственность, — успокоил его Мышастый. — Те, кого я наметил в помощь… В общем, на этих людей у меня такое имеется… Они прекрасно знают, что в любой момент утоплю их как котят.
— Ну смотри, — согласился экс-мэр. — Тебе виднее.
— Слушай, — поинтересовался Желябов, — а как все это вообще будет происходить? Я имею в виду — очередность и все прочее. Кто достанет маскарадные костюмы? Вышлет приглашение даме… этой Скрипке? В общем, будет рулить?
— Мне это видится так… — начал Мышастый. — Всей подготовкой займусь я. Все равно уже половину всего проделал. — Он имел в виду особняк и добытые фотографии. — И костюмы, как ты выразился, маскарадные, тоже организую, и две спецмашины — тоже. Если деньги есть, это не проблема. А приглашение я сегодня же ей вышлю. Оно уже, кстати, подготовлено.
— Не сомневался, значит, ни в нас, ни в ней? — усмехнулся Желябов.
Мышастый улыбнулся в ответ и продолжил:
— За все это я вам счет представлю потом, отдельно. Да там не так много и выйдет — основные-то затраты уже позади. Ну, про помощников, без которых теряется весь колорит, я уже упомянул — найду. А насчет очередности я думаю так… — Он обвел друзей взглядом. — Наверное, никто не станет возражать, если первым с ней развлекусь я? — Заметив, что Воловиков все же слегка недовольно поджал губы, он пояснил:
— Эдик, не переживай, ведь это не хоровуха какая-нибудь, когда ко времени твоего захода у нее в известном месте хлюпает уже целое озеро высококалорийного продукта, выплеснутого предыдущими участниками веселой вечеринки. В распоряжении каждого из нас она будет по целой неделе; а в последний день, перед пересменкой, так сказать, договоримся вообще ее не трогать. Ну как?.. А что касается того, самого интересного, давайте как и договаривались, сделаем такое только по одному разу, а потом будем баловаться с девицей уже по-обыкновенному… Всех устраивает?
— Оба медленно кивнули, усваивая его предложения. — Ну вот, — продолжил Мышастый, довольный тем, что не услышал возражений, — а потом, когда каждый свою неделю отработает, произведем заключительный, так сказать, аккорд. Финал. Соберемся уже все вместе, да потешимся кто во что горазд — там будет позволено делать с ней абсолютно все, только успевай придумывать. Финал мы устроим в каминном зале — сейчас туда и сходим. Я к тому времени еще что-нибудь соображу на разный вкус, мало ли чего кому захочется — плеточки там, фаллосы, наручники — пусть каждый даст волю фантазии. Ну, а потом…
— Он помолчал. — Ну а потом и решим, что с ней делать. Ну, как?
— Меня устраивает, — кивнул Воловиков.
— Меня тоже, — поддакнул Желябов.
— Ну, а мы с тобой в какой очередности будем? — спросил его экс-мэр.
— Иди первым, Эдик, — обреченно махнул рукой Желябов, чувствуя, что уж очень тому хотелось влезть раньше всех, и даже Мышастому он уступил без боя только потому, что по сути тот весь проект тащил на себе, да и вся задумка была его. — Я уж подожду. Но только, — он умоляюще посмотрел на Мышастого, — Антон, ты уж пригласи хотя бы на просмотр, а? Когда приедет. А то я с ума сойду от нетерпения, ведь мне хуже всех, ждать целых две недели.
— Приглашу, обоих приглашу, — великодушно пообещал тот.
Он был рад, что все так удачно прошло — ему действительно хотелось стать у этой девушки первым; а потом, до финала, у него будут свободные две недели, которые он посвятит кое-каким накопившимся делам. — Приглашу, — повторил он. — Посмотрите, как современные красавицы душ принимают.
— Здорово, — восхитился Желябов.
— А теперь давайте в каминный зал, — пригласил хозяин…
— Ну вот, здесь я и надумал провести концовку. — Он обвел рукой просторный мрачноватый зал, стены которого чем-то напоминали убранство старинного замка. Наверное, своей нарочито сработанной грубостью, тяжеловесностью и минимумом отделки — фактически ее отсутствием.
— То-то я думал — что здесь, еще ремонт идет? — Желябов поежился. — Мрачновато…
— А девочке каково будет, представляете? — весело подмигнул Мышастый. — Устроим ей здесь средневековую инквизицию. — Он кивнул на вделанные в стену стальные кольца. — Плеточку в любом секс-шопе закупить — и вперед, если душа того пожелает!
— Антон, а это еще что такое? — Воловиков обратил внимание на какой-то водоем размером примерно с две стандартные ванны, сделанный из грубых камней. — Я такое в кинотеатре каком-то видел, там еще рыбки плавали. — Он подошел ближе и заглянул внутрь. — Ну да, вон и вода, и водоросли… О, и подсветка! — Он заметил несколько лампочек. — Ну точно как в кинотеатре, только рыбок золотых не хватает. Антон, ты что, рыбок собрался здесь разводить? На кой ляд они тебе сдались?
— Он уставился на товарища недоверчиво.
— Это не для рыбок, — объявил Мышастый торжественно. — Здесь будут пиявки.
— Пиявки?! — чуть не в один голос изумились оба гостя.
— Но на хрена? — Это спросил уже Желябов.
Довольный произведенным эффектом, Мышастый пояснил:
— Ну, во-первых, я вообще уже давно хотел их завести, да только вот места все как-то не находилось. Не дома же, в конце концов, там жена совсем с ума бы сошла. — Он слегка поморщился, как делал всякий раз при вынужденном упоминании о жене. — Они же чуть не от всех болезней на свете помогают, а лечение ими называется гирудотерапией, слыхали? Я недавно статью читал — так там про них столько всего было понаписано! Не зря же их собирал еще сам старина Дуремар… Видели, их продают в некоторых аптеках? И для нашего финала, кстати, очень даже могут пригодиться. Знаете, какое воздействие они производят на некоторых впечатлительных особ женского пола?
— многозначительно добавил он.
— Ну, разве что так, — согласился Воловиков. — Вообще-то, конечно, что-то в этом есть…
Расставались они в приподнятом настроении, предвкушая скорое развлечение, к которому фактически уже почти все было подготовлено.
— Только не забудь про смотрины, — напомнил Желябов, прощаясь с Мышастым возле его офиса, где их высадил Бугай.
— Не сомневайся, — коротко подтвердил тот…
Сойдя с поезда на вокзале города Краснодола, Чиж нетерпеливо огляделся — все вокруг сразу показалось до боли знакомым: и стоянка такси, расположившаяся у здания вокзала, и подземный переход рядом с ней, и торговки цветами на привокзальной площади — все это тут же всколыхнуло воспоминания детства…
Он вспомнил, как ему нравилась одна девочка, когда он учился в пятом, что ли, классе, и которую он дергал за косички — она сидела на парте как раз перед ним. А потом, через какое-то время, когда дерганье косичек стало казаться глупым мальчишеством и с девчонками хотелось общаться уже совсем по-другому, обходясь больше лаской, она — увы, переехала то ли в другой район, то ли даже в другой город, и Чиж ее больше никогда не встречал… Вспомнил, как ходил с родителями в цирк, где ему больше всего понравились, естественно, клоуны — кто ж еще? Как ходили всем классом в театр юного зрителя, и водила их классная руководительница — она же учительница английского — холеная изящная женщина, которая нравилась Чижу до умопомрачения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Я уже думал об этом, — безо всякой паузы, довольно искренним тоном удалось ответить ему. — Вот только поздновато в голову пришло. Сделаем обязательно, может позже. Ведь мы еще только начинаем, будут у нас наверняка и другие девчонки. Ну, если хотите, можете снимать и открыто, только чтобы сюжет наш разработанный не нарушить, чтобы все вписалось в рамки. — Он намеренно упомянул про девчонок, чтобы увести разговор в сторону, на наверняка волнующую их тему.
— Кстати, о девчонке, — Воловиков действительно мгновенно вспомнил о более существенном, чем какая-то установка камер. — Не пора ли тебе уже и показать…
Договорить ему не удалось, так как в дверях гостиной появился Бугай, неся поднос, нагруженный всякой снедью. Его появление немедленно вызвало новый взрыв хохота — все вспомнили, как он только что разглядывал себя в зеркале. Бугай недоуменно на них покосился, но, естественно, и подумать не мог, что этот смех относится именно к его скромной персоне.
Он невозмутимо выгрузил на стол дымящийся кофейник и все остальное, что принес. Когда, закончив свое дело, боцман удалился на кухню, Мышастый, дождавшись, когда стихнут последние смешки, сделав паузу, торжественно объявил:
— Вот и настало время. Сейчас вы увидите кое-что интересное. — Он сходил к оставленному на стуле возле входа «дипломату», который привез с собой и продолжил:
— Выбирайте нашу «мисс»…
Раскрыв кейс, он выложил на стол груду конвертов, которые тут же нетерпеливо расхватали Воловиков с Желябовым. Пока они с жадностью вглядывались в снимки, Мышастый принялся пить кофе — есть ему не хотелось. Двое друзей либо также не были голодными, либо настолько увлеклись просмотром, что забыли про все, даже про кофе. Через некоторое время они и вообще отодвинули съестное и, высвободив половину стола, тут же заняли его фотографиями — разгорячившимся приятелям уже не хватало места. Они периодически обменивались восторженными восклицаниями:
— Смотри, вот ничего!
— А эта, смотри какая! Нет, ты только глянь!
— Антон, — вдруг повернулся к Мышастому Желябов, — а ты чего не смотришь? Ты уже выбрал?
— Выбрал, — подтвердил тот.
— Кстати, тут возникает такая интересная тема… — присоединился к разговору Воловиков. Он на мгновенье задумался, видимо облекая свою мысль в нужную форму. — Вот понравятся нам троим разные. Как же, спрашивается, тогда быть? Ведь кто-то будет вынужден действовать вопреки своему желанию, подчиняясь решению большинства, так что ли? Достаточно того, что мы будем принуждать кое к чему эту нашу девушку. Ну, ей положим, просто на роду так написано — подчиняться сильному, терпеть и потакать всем его прихотям. Впрочем, как и многим другим в этой жизни, — цинично усмехнулся экс-мэр. — Но мы-то тут при чем? Я, например, так не хочу.
— Тогда может разыграем все это дело в бильярд, а? — загорелся Желябов. — Выберем каждый свою…
— Ну ты и хитрец, — покачал головой Мышастый. — С тобой, пожалуй, разыграешь.
— Так как же? — Воловиков ждал ответа.
— Ну, мне почему-то кажется, что мы все же сойдемся на одной кандидатуре, — Мышастый загадочно улыбнулся. Он действительно был уверен, что его приятели, так же как и он, непременно выберут Ольгу Скрипку. Уж очень она выделялась из общей массы пусть даже и по-настоящему красивых девушек, превосходя их всех подобно тому, как спортсменка олимпийского класса превосходит заурядных перворазрядниц.
— Ну-ну… — Воловиков недоверчиво покачал головой и снова углубился в изучение фотографий. Через секунду, опять увлекшись, он уже протянул Желябову чью-то карточку:
— Нет, ты только посмотри, какие у этой девчонки классные ноги!
— Ага, — согласился тот и взамен показал другую:
— А у этой? — Через мгновение за столом опять воцарилась рабочая атмосфера:
— О! Какие ножки! Ого, вот это фигурка!.. А у этой-то, у этой! Вот это да! А эта? Ничего себе грудь!..
Мышастый, с волнением отметив, что Воловиков добрался до фотографии Ольги, старался внимательно проследить за его реакцией. Когда тот принялся вертеть в руках два цветных отпечатка, он слишком долго, как показалось Мышастому, и молча, без комментариев, вглядывался то в лицо, то в фигурку девушки, снятой на пляже. Потом медленно, словно через силу, отложил их в сторону, взял в руки фотографии очередной претендентки, но тут же отбросив их в сторону, опять вернулся к тем, Ольгиным. Опять долго вглядывался в них молча, без каких бы то ни было комментариев, не поднимая головы и не замечая ничего вокруг. Затем, опять, словно проделывая над собой усилие, нехотя отложил фотографии Ольги Скрипки и уже совсем бегло завершил просмотр остальных, как-то автоматически перебирая их одну за другой и не задерживаясь при этом ни на секунду. Мышастый с облегчением убедился, что обворожительная молодая женщина запала Воловикову в душу так же, как и ему самому. Он шумно выдохнул воздух — по меньшей мере один единомышленник был уже найден. Но вот никакой особой реакции на Ольгу Желябова он не заметил, а ведь тот держал в руках ее фотографии сразу после Воловикова, и раз он ничем не выделил ее из других, значит ничего особенного, что отличало девушку от остальных, он в Ольге не нашел…
Наконец двое членов своеобразного жюри просмотрели все до конца и только сейчас потянулись к давно остывшему кофе.
Не сомневаясь, в общем-то, в Воловикове, Мышастый устремил свой взор на Желябова. Конечно, против них — двоих, как он надеялся, единомышленников, — бывший областной не выстоит, сломается, но все же хотелось, чтобы всем троим общая избранница была в радость, чтобы никого не пришлось принуждать.
Он спросил, обращаясь к нему:
— Ну что, никого не выбрал?
— А? — Желябов очнулся от каких-то размышлений, отхлебнул холодный кофе. — Это ты мне, Антон?
— Тебе, тебе, — подтвердил тот.
— Почему не выбрал? Очень даже выбрал.
— И кого же? — с легким напряжением в голосе спросил Мышастый, гадая про себя, когда же тот успел, а он так и не заметил, хотя внимательно наблюдал за обоими.
— Кого? — переспросил бывший областной и ответил:
— А вот ее! — Поискав глазами, он протянул руку и вытащил из общей кучи фотографию Ольги. — Вот ее… — задумчиво повторил он, пристально вглядываясь в снимок. — Я знаю, Антон, что она и твоя ставленница, верно? — поразил его Желябов еще больше. — Ты ведь так внимательно следил за реакцией Воловикова, что трудно было не догадаться. Я угадал?
Мышастый с Воловиковым рассмеялись.
— Ах ты, старая бестия! — восхитился бывший мэр. — А ведь какой наблюдательный, вот жук! Сидит, вроде увлечен до предела, а сам все вокруг подмечает, ничего не упустит. Привык, сидя у себя в президиумах, отсыпаться да работать одновременно! В общем, я очень рад, друзья, что мы выбрали одну и ту же девчонку и нам не пришлось спорить между собой, а в итоге кому-то поступаться своим желанием. Нет, но ведь до чего хороша, а? — Он уже в который раз взял в руки Ольгин снимок, отложенный партсекретарем — видимо, просто не мог от него оторваться, в точности как и Мышастый некоторое время назад. А ведь тот и в течение дня еще несколько раз возвращался к нему снова и снова, словно было в молодой женщине нечто гипнотическое.
— Лишь бы она только и в жизни оказалась такой же необыкновенно красивой, — все же капнул Желябов дегтем. — А то ведь всякое бывает.
— Да что такого может с ней быть? — немного уязвленный за девушку, которую уже заранее считал как бы своей своей, поинтересовался Мышастый. — Что у нее, что-нибудь отвалилось, что ли? Вдруг покривели ее чудные ноги?
— Ну, отвалилось — не отвалилось, но вот располнеть или подурнеть от нынешней веселой жизни она могла запросто.
— Ну, — вступил в разговор Воловиков, будто тоже решил удивить Мышастого своей наблюдательностью; в свою очередь демонстрируя Шерлокохолмовские задатки, — к примеру, портрет свежий — там ведь дата какая стоит, видали? То есть он заказан специально, для отправки, а значит, она именно сегодня такая красивая, а не десять лет назад. Ну, а пляжная… Она же честно написала, что фотографии два года. Но если ты сравнишь этот снимочек с перечисленными ею данными… Рост, вес…
— Сдаюсь, сдаюсь! — Желябов шутливо поднял руки. — Это я так просто, чтобы вы не впадали в чрезмерную эйфорию. А то я гляжу — вон, глазенки-то так и сверкают у обоих, так и сверкают.
— Как тут не засверкать, — проворчал Воловиков. — Антон, спрячь снимки, а то так и тянет опять полюбоваться. Что за наваждение…
— Кстати, а вы заметили, что послание-то свое она надушила? — опять блеснул наблюдательностью Желябов. — Какой интересный у этого листочка аромат!
— Точно! — хлопнул себя по лбу Воловиков. — А я-то, старый дурак, все себе голову ломаю — откуда женскими духами потягивает? А кстати, ничего запах, наверное дорогие.
— Я заметил, — подтвердил Мышастый. — Шикарная женщина, нечего сказать. И во всех их женских штучках преотлично толк знает, не отнимешь.
— Ладно, значит порешили, — заключил Воловиков, наблюдая, как Мышастый прячет письма обратно в дипломат. — Антон, а как ты все это сумел организовать?
Мышастый вкратце рассказал друзьям об участии Бугая в этом деле.
— Но он ведь не в курсе? — спросил Желябов и заметив снисходительный взгляд собеседника, смешался:
— Ладно, не мне тебя учить.
— Ну, он-то пока не в курсе, — все же ответил Мышастый, — хотя человек и надежный. Но вот кое-кого нам придется-таки к этому делу привлечь, если уж с размахом решили все обставить. Без обслуживающего персонала нам просто не обойтись.
— Не очень-то мне это нравится, — вздохнул Воловиков.
— Ничего, все под мою ответственность, — успокоил его Мышастый. — Те, кого я наметил в помощь… В общем, на этих людей у меня такое имеется… Они прекрасно знают, что в любой момент утоплю их как котят.
— Ну смотри, — согласился экс-мэр. — Тебе виднее.
— Слушай, — поинтересовался Желябов, — а как все это вообще будет происходить? Я имею в виду — очередность и все прочее. Кто достанет маскарадные костюмы? Вышлет приглашение даме… этой Скрипке? В общем, будет рулить?
— Мне это видится так… — начал Мышастый. — Всей подготовкой займусь я. Все равно уже половину всего проделал. — Он имел в виду особняк и добытые фотографии. — И костюмы, как ты выразился, маскарадные, тоже организую, и две спецмашины — тоже. Если деньги есть, это не проблема. А приглашение я сегодня же ей вышлю. Оно уже, кстати, подготовлено.
— Не сомневался, значит, ни в нас, ни в ней? — усмехнулся Желябов.
Мышастый улыбнулся в ответ и продолжил:
— За все это я вам счет представлю потом, отдельно. Да там не так много и выйдет — основные-то затраты уже позади. Ну, про помощников, без которых теряется весь колорит, я уже упомянул — найду. А насчет очередности я думаю так… — Он обвел друзей взглядом. — Наверное, никто не станет возражать, если первым с ней развлекусь я? — Заметив, что Воловиков все же слегка недовольно поджал губы, он пояснил:
— Эдик, не переживай, ведь это не хоровуха какая-нибудь, когда ко времени твоего захода у нее в известном месте хлюпает уже целое озеро высококалорийного продукта, выплеснутого предыдущими участниками веселой вечеринки. В распоряжении каждого из нас она будет по целой неделе; а в последний день, перед пересменкой, так сказать, договоримся вообще ее не трогать. Ну как?.. А что касается того, самого интересного, давайте как и договаривались, сделаем такое только по одному разу, а потом будем баловаться с девицей уже по-обыкновенному… Всех устраивает?
— Оба медленно кивнули, усваивая его предложения. — Ну вот, — продолжил Мышастый, довольный тем, что не услышал возражений, — а потом, когда каждый свою неделю отработает, произведем заключительный, так сказать, аккорд. Финал. Соберемся уже все вместе, да потешимся кто во что горазд — там будет позволено делать с ней абсолютно все, только успевай придумывать. Финал мы устроим в каминном зале — сейчас туда и сходим. Я к тому времени еще что-нибудь соображу на разный вкус, мало ли чего кому захочется — плеточки там, фаллосы, наручники — пусть каждый даст волю фантазии. Ну, а потом…
— Он помолчал. — Ну а потом и решим, что с ней делать. Ну, как?
— Меня устраивает, — кивнул Воловиков.
— Меня тоже, — поддакнул Желябов.
— Ну, а мы с тобой в какой очередности будем? — спросил его экс-мэр.
— Иди первым, Эдик, — обреченно махнул рукой Желябов, чувствуя, что уж очень тому хотелось влезть раньше всех, и даже Мышастому он уступил без боя только потому, что по сути тот весь проект тащил на себе, да и вся задумка была его. — Я уж подожду. Но только, — он умоляюще посмотрел на Мышастого, — Антон, ты уж пригласи хотя бы на просмотр, а? Когда приедет. А то я с ума сойду от нетерпения, ведь мне хуже всех, ждать целых две недели.
— Приглашу, обоих приглашу, — великодушно пообещал тот.
Он был рад, что все так удачно прошло — ему действительно хотелось стать у этой девушки первым; а потом, до финала, у него будут свободные две недели, которые он посвятит кое-каким накопившимся делам. — Приглашу, — повторил он. — Посмотрите, как современные красавицы душ принимают.
— Здорово, — восхитился Желябов.
— А теперь давайте в каминный зал, — пригласил хозяин…
— Ну вот, здесь я и надумал провести концовку. — Он обвел рукой просторный мрачноватый зал, стены которого чем-то напоминали убранство старинного замка. Наверное, своей нарочито сработанной грубостью, тяжеловесностью и минимумом отделки — фактически ее отсутствием.
— То-то я думал — что здесь, еще ремонт идет? — Желябов поежился. — Мрачновато…
— А девочке каково будет, представляете? — весело подмигнул Мышастый. — Устроим ей здесь средневековую инквизицию. — Он кивнул на вделанные в стену стальные кольца. — Плеточку в любом секс-шопе закупить — и вперед, если душа того пожелает!
— Антон, а это еще что такое? — Воловиков обратил внимание на какой-то водоем размером примерно с две стандартные ванны, сделанный из грубых камней. — Я такое в кинотеатре каком-то видел, там еще рыбки плавали. — Он подошел ближе и заглянул внутрь. — Ну да, вон и вода, и водоросли… О, и подсветка! — Он заметил несколько лампочек. — Ну точно как в кинотеатре, только рыбок золотых не хватает. Антон, ты что, рыбок собрался здесь разводить? На кой ляд они тебе сдались?
— Он уставился на товарища недоверчиво.
— Это не для рыбок, — объявил Мышастый торжественно. — Здесь будут пиявки.
— Пиявки?! — чуть не в один голос изумились оба гостя.
— Но на хрена? — Это спросил уже Желябов.
Довольный произведенным эффектом, Мышастый пояснил:
— Ну, во-первых, я вообще уже давно хотел их завести, да только вот места все как-то не находилось. Не дома же, в конце концов, там жена совсем с ума бы сошла. — Он слегка поморщился, как делал всякий раз при вынужденном упоминании о жене. — Они же чуть не от всех болезней на свете помогают, а лечение ими называется гирудотерапией, слыхали? Я недавно статью читал — так там про них столько всего было понаписано! Не зря же их собирал еще сам старина Дуремар… Видели, их продают в некоторых аптеках? И для нашего финала, кстати, очень даже могут пригодиться. Знаете, какое воздействие они производят на некоторых впечатлительных особ женского пола?
— многозначительно добавил он.
— Ну, разве что так, — согласился Воловиков. — Вообще-то, конечно, что-то в этом есть…
Расставались они в приподнятом настроении, предвкушая скорое развлечение, к которому фактически уже почти все было подготовлено.
— Только не забудь про смотрины, — напомнил Желябов, прощаясь с Мышастым возле его офиса, где их высадил Бугай.
— Не сомневайся, — коротко подтвердил тот…
Сойдя с поезда на вокзале города Краснодола, Чиж нетерпеливо огляделся — все вокруг сразу показалось до боли знакомым: и стоянка такси, расположившаяся у здания вокзала, и подземный переход рядом с ней, и торговки цветами на привокзальной площади — все это тут же всколыхнуло воспоминания детства…
Он вспомнил, как ему нравилась одна девочка, когда он учился в пятом, что ли, классе, и которую он дергал за косички — она сидела на парте как раз перед ним. А потом, через какое-то время, когда дерганье косичек стало казаться глупым мальчишеством и с девчонками хотелось общаться уже совсем по-другому, обходясь больше лаской, она — увы, переехала то ли в другой район, то ли даже в другой город, и Чиж ее больше никогда не встречал… Вспомнил, как ходил с родителями в цирк, где ему больше всего понравились, естественно, клоуны — кто ж еще? Как ходили всем классом в театр юного зрителя, и водила их классная руководительница — она же учительница английского — холеная изящная женщина, которая нравилась Чижу до умопомрачения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90