Человек, выдававший себя за
Петрова, родился 15 февраля 1907 года в маленькой сибирской деревушке и получ
ил имя Афанасия Шорохова. В 1923 году он вступает в комсомол и одновременно м
еняет свою фамилию Ц нет, пока еще не на Петрова, а на Пролетарского, дабы
подчеркнуть свой революционный пыл.
В 1927 году Шорохов Ц Пролетарский становится большевиком и после непродо
лжительной службы на флоте зачисляется в ОГПУ, где получает должность ши
фровальщика. В 1937 году он впервые попадает за рубеж, на юго-запад Китая, где
НКВД готовил большевистский переворот. За хорошую службу он получает ор
ден Красной Звезды. В Китае он женится на своей коллеге, молодой шифровал
ьщице Дусе, и уже вместе шифровальная чета едет в 1942 году в Стокгольм, в сов
етское посольство под именем Владимира и Евдокии Петровых.
В Швеции Петров занимался слежкой за русскими эмигрантами, однако основ
ной его функцией было шпионить за послом Советского Союза Александрой К
оллонтай. Евдокия Петрова тоже не теряла времени даром и пыталась заверб
овать собственного преподавателя шведского языка, однако безуспешно.
Через несколько лет чета получает новое назначение Ц в Австралию. В кан
беррском посольстве Петров был в должностях третьего секретаря, консул
а и атташе по культурным вопросам одновременно. Однако главной его обяза
нностью, как и раньше, оставался шпионаж.
В июле 1951 года АЗИО Ц австралийская разведка Ц заинтересовалась Петров
ым. К нему прикрепили внештатного агента по имени Майкл Бялогуски, музык
анта, поляка по происхождению. Петров и Бялогуски становятся завсегдата
ями канберрских пивных, ресторанов и ночных клубов.
Все чаще и чаще в присутствии Бялогуски Петров поругивает своих коллег п
о посольству и самого посла Генералова, из чего делается вывод: Петров го
тов стать перебежчиком. В 1954 году за 5 тысяч фунтов стерлингов он согласилс
я предоставить АЗИО информацию о советских агентах в Австралии и некото
рых других странах, но с условием: после этого ему будет предоставлено по
литическое убежище.
Условие было принято, и 2 апреля 1954 года Петров официально становится нево
звращенцем. Интересно, что его жена Евдокия не имела ни малейшего предст
авления о его планах.
Откровения Петрова произвели в Австралии и во всем западном мире эффект
разорвавшейся бомбы. Мало кто представлял себе истинные размеры советс
кой шпионской сети. Это был мощный удар по лейбористскому движению, кото
рое в представлении многих ассоциировалось тогда с коммунизмом и Росси
ей.
Но вернемся к Петровым. 20 апреля 1954 года дипкурьеры, они же агенты МГБ, предп
ринимают попытку насильно вывезти Евдокию Петрову из Австралии в СССР
Это утвержд
ение автора корреспонденции неправдоподобно. Такое поручение дипкурье
ры не могли выполнять, так как у них существуют свои очень важные и неизме
нно определенные функции. Дипломатические курьеры везут дипломатическ
ую почту (пакеты, чемоданы и мешки-вализы), которую они не выпускают из рук
и отвечают за нее жизнью.
По другим данным, Евдокию отбивала австралийская полиция, действовавша
я по просьбе Петрова. Ц З. В.
. Информация об этом просочилась в австралийскую прессу, и на аэрод
роме в Сиднее состоялась демонстрация протеста. Но Евдокию затолкали в с
амолет, который взял курс на Москву.
Присутствовавший в аэропорту член парламента Билл Уинворт заявил прем
ьер-министру Австралии Мензису, что Евдокию Петрову, по-видимому, увозят
против ее воли. Мензис приказал посадить самолет в Дарвине.
В Дарвине она сказала ожидавшим поодаль гебистам: «Вы свободны… Я остаюс
ь…» На самом-то деле все было как раз наоборот: свободной становилась Евд
окия.
Свобода эта оказалась, впрочем, весьма относительной. Всю оставшуюся жиз
нь Петровым суждено было провести под чужими именами и под охраной. Никт
о не знал, где они жили, никто не ведал, что под видом больного старого швед
а Свена Эллисона скрывался один из самых известных перебежчиков двадца
того столетия. Информация о месте пребывания Петровых до недавнего врем
ени считалась в Австралии государственной тайной, и на сей счет существо
вал особый декрет. Тем не менее австралийский автор Роберт Манн в 1981 году и
здал подробное исследование «Дело Петрова».
До конца своих дней Петров жил в постоянном страхе, опасаясь возмездия.
Как верно заметила одна из мельбурнских газет, перебежав из сталинской Р
оссии на Запад, Петров всего лишь изменил географию своего страха».
Вспоминаю эту мерзкую историю и с горечью думаю: в нашей службе такие ЧП с
тали появляться все чаще…
В архиве Службы внешней разв
едки Российской Федерации хранится дело на Зою Ивановну Рыбкину под псе
вдонимом «Ирина» за № 24267. В нем более двухсот пятидесяти страниц. Оно состо
ит из различной переписки резидентур в тех странах, в которых Зоя Иванов
на работала, и Центра. Большая часть, причем значительно большая, это пись
ма-кляузы Петрова на 3. И. и Б. А. Рыбкиных. Есть и письма самой Зои Ивановны из
Стокгольма, в которых она была вынуждена доказывать начальству свою неп
ричастность к якобы исчезнувшим из кассы резидентуры деньгам. Но таких п
исем немного.
Глава 14. Гётеборгский оркестр
исполняет седьмую…
Встреча Нового, 1943 года. За столом большинство Ц женщины. Многие мужчины
Ц работники торгпредства уже улетели на английских самолетах в Лондон,
а затем с конвоем кораблей отправляются в Советский Союз, чтобы вступить
в действующую армию.
Новый год советские люди встречают в Швеции на час раньше, по московском
у времени. Мы выслушали сводку Совинформбюро. Она радовала. Красная Арми
я под Сталинградом завершила окружение 22 гитлеровских дивизий и громит
их. Все взволнованы, свершен великий подвиг, приближающий нас к победе. В с
водке названы освобожденные города и районы. Враг оставляет за собой пеп
елища, виселицы, выжженные земли.
Бьют куранты. Никогда, кажется, не замирает так сердце и не испытываешь чу
вство огромной, нежной и неистребимой любви к Родине, как слушая бой крем
левских курантов на чужбине.
И неожиданно, даже не знаю, с чьего почина, люди стали снимать с себя золот
ые кольца, серьги, мужчины расставались с часами, военный атташе выложил
на стол портсигар с дарственной надписью, в годы Гражданской войны он ср
ажался в буден-новской коннице. Александра Михайловна позвонила из сана
тория, спросила, как советская колония встречает Новый год, и сказала, что
вносит в Фонд обороны свою золотую цепочку от лорнета. «А для меня в униве
рмаге «Темпо» купите за крону цепочку «под золото» Ц кто посмеет подума
ть…» Уборщица Нюра сняла с плеч настоящую черно-бурую лису, на которую ко
пила два года деньги, чтобы удивить потом своих рязанских земляков. И я сд
ала свои золотые часы. Бухгалтер составит опись и первой оказией ценност
и отправит с Советский Союз. Еще раньше работники посольства отдали обли
гации Государственного займа в Фонд обороны.
Ц За победу! За нашу славную Советскую Отчизну! Ц поднимаем мы бокалы.
Ночь… У нас в комнатах пресс-бюро сотрудники «ловят» по радио сквозь хао
с вражеских помех новости из Советского Союза. Бюллетень выходит теперь
ежедневно, а советские газеты появляются в Швеции раз в два-три месяца.
Сажусь у радиоприемника. Передают из Москвы информацию для областных и р
айонных газет. Записывают сразу несколько человек, вылавливают по слову
, иногда схватывают только начало слова, потом соединяют вместе. Законче
на сводка. И вдруг из эфира доносится музыка. Что это? Сквозь вой, треск сил
ьно, как родник, пробивается мощная мелодия. Все замирают… Музыка волнуе
т и своей суровостью, и светлыми нотами, горем и надеждой. «Мы передавали С
едьмую, Ленинградскую симфонию композитора Дмитрия Шостаковича», Ц за
ключает диктор.
И в ту же ночь в Москву летит телеграмма с просьбой выслать партитуру нов
ой симфонии.
Проходит немного времени, и партитура, заснятая на фотопленку, летит чер
ез Средний Восток и Африку, плывет на корабле в Америку, оттуда в Англию и
затем опять на самолете в Швецию.
Я по совету Александры Михайловны еду в Гётеборг к главному редактору га
зеты «Гётеборгшё-ок-ханделстиднинген» Сегершельду и прошу помочь уста
новить контакт с известным не только в Гётеборге, но и далеко за пределам
и Швеции симфоническим оркестром.
Сегершельд весьма доброжелателен и готов содействовать организации ко
нцерта. Приглашает посетить вместе с ним его друга-мецената, «шведского
Третьякова», коллекционера произведений художников северных стран, за
которым и будет решающее слово в этом деле.
Еще несколько недель Ц и Ленинградскую симфонию Шостаковича исполняе
т лучший в стране Гётеборгский оркестр. Публика сидит завороженная. Женщ
ины смахивают слезы. Язык музыки интернационален. Заключительные аккор
ды симфонии собравшиеся выслушивают стоя…
Это было первое в Европе исполнение симфонии Шостаковича. Министру инос
транных дел Гюнтеру пришлось выслушать протест германского посольства
против «нарушения шведского нейтралитета».
И никто не знал тогда, в каких условиях Дмитрий Дмитриевич писал это свое
сочинение Ц в нетопленной квартире, с огарком догорающей свечи на рояле
. Блокадный Ленинград…
Могла ли я в тот момент представить, что пройдет четверть века и в 1968 году я
буду удостоена высокой чести в Свердловском зале Кремля вместе с Дмитри
ем Дмитриевичем Шостаковичем получать государственную премию СССР.
…Удалось договориться с рядом шведских газет о публикации в них очерков
, статей, рассказов ведущих советских писателей и журналистов.
«Дорогой Алексей Николаевич! Ц идет за подписью Коллонтай телеграмма А
лексею Толстому. Ц Очень прошу прислать Ваши замечательные рассказы дл
я публикации в шведских газетах». Просьба встречена добром. В шведской п
ериодике появляются «Рассказы Ивана Сударева» Толстого, его острая, емк
ая, полная драматизма художественная публицистика. Шведы постигают рус
ский характер. Клеветнической геббельсовской пропаганде противостоит
суровая, убеждающая правда советского русского мастера слова.
Одновременно Александра Михайловна обращается к своему другу Илье Эре
нбургу с просьбой присылать специально для шведов статьи, написанные «т
ак ярко, как Вы умеете…».
С Ильей Григорьевичем Эренбургом я была уже знакома. Расскажу, когда и ка
к это случилось.
Однажды в 1936 году я оказалась в Стокгольме у Александры Михайловны Коллон
тай. Приехала в полпредство рано утром, чтобы до начала работы повидатьс
я с ней, поделиться впечатлениями и заботами, она всегда обогащала меня с
воим знанием и пониманием обстановки.
У дежурного охраны я увидела человека, по облику своему рабочего, в дешев
ом мятом костюме, в темной рубашке с повязанным пестрым, плетенным из гар
уса галстуком.
Ц Я где-то вас видела и сейчас мучительно думаю где? Ц сказала я.
Ц Не мучайтесь, Ц ответил незнакомец. Ц Я Эренбург.
Ц Боже мой, простите, Илья Григорьевич.
Ц Нет проблемы, Ц ответил он и стал выбивать в пепельницу свою трубку.
Ц Скажите, это ваша четырнадцатая трубка?
Ц Это делает вам честь, значит, вы знаете мои «Тринадцать трубок». Браво!
… И пойдемте к Александре Михайловне. Она наверняка уже у себя в кабинете.
Александра Михайловна обрадовалась встрече с Ильей Григорьевичем, при
гласила нас обоих к себе на обед. Мы провели вместе и вечер. И тогда я вперв
ые услышала его слова о полных мужества, горечи и разочарования днях, про
веденных им в республиканской Испании. Эренбург возвращался из Мадрида
в Москву.
Не было ничего удивительного в том, что шведские читатели с необычайным
интересом встретили публикации Ильи Эренбурга. Более того, в одно из мои
х посещений редакции газеты «Гётеборгшё-ок-хандел-стиднинген» главный
редактор Сегершельд прямо заявил: день, когда мы печатаем Эренбурга, для
нас самый доходный день Ц все экземпляры распроданы, и печатаем дополни
тельный тираж.
Ко мне обратилась журналистка из женского журнала с просьбой дать интер
вью на тему «о социализации детей в Советском Союзе». Я долго не могла пон
ять, что от меня хотят. Она сказала, что шведских женщин очень интересует в
опрос, имеет ли право женщина-мать в Советском Союзе встречаться со свои
ми детьми, знают ли дети своих родителей, имеют ли право родители давать и
м имена, или «все это делает государство». У меня мурашки забегали по телу
Ц так страшно стало от подобного представления о нашей жизни. Впрочем, ч
ему удивляться, если шведская интеллигенция, ее элита судили тогда о наш
ей литературе главным образом по Достоевскому, он был самым читаемым пис
ателем, а о географии Советского Союза шведы в дни войны знали по газетны
м сообщениям и фронтовым сводкам.
Хотелось познакомить шведскую общественность с нашим образом жизни. Я п
онимала, что начинать надо с публикации материалов непропагандистског
о характера. Взяла две книги Ц воспоминания генерал-лейтенанта А. А. Игна
тьева «Пятьдесят лет в строю» и сборник о религии в России. С этими книгам
и отправилась в издательство «Боньер» Ц самое крупное издательство в С
еверной Европе. Находилось оно в Стокгольме.
Меня принял генеральный директор, он же владелец издательства господин
Боньер. Шла к нему в кабинет через длинную анфиладу Ц сквозному ряду ком
нат-книгохранилищ, где под зеркальными стеклами на полированных полках
размещались тысячи и тысячи книг, выпущенных издательством «Боньер» за
все годы его существования. Меня поразила эта анфилада Ц Храм книги.
Господин Боньер выслушал мою просьбу издать названные книги на шведско
м языке. Я принялась доказывать, что весьма желательно сделать это быстр
о, выпуск этих книг поможет шведам и всем северным народам лучше понять р
усского человека, его характер, взгляды, мировоззрение.
Директор издательства заинтересовался обеими книгами и стал объяснять
, что очень быстро сделать это невозможно, требуется время, чтобы перевес
ти текст на шведский язык, подготовить оформление, выполнить многообраз
ные типографские работы.
Ц Раньше чем через три месяца нечего и думать, Ц извиняющимся тоном про
изнес господин Боньер.
Удивлению моему не было предела. В такие сроки в нашей стране печатался и
печатается только «официоз», директивные материалы, поступающие из выс
ших эшелонов власти. А литературные произведения и тогда и сейчас приход
или и проходят анфилады издательских лабиринтов и появляются на свет не
через месяцы, а через годы…
Глава 15. Подснежники и ненави
сть
Она пришла ко мне в пресс-бюро в лыжных ботинках, в шерстяном толстом кост
юме и шапке, молодая, красивая и очень усталая.
Ц Я к вам с большой просьбой, Ц обратилась она по-норвежски.
Я ответила:
Ц Jaoj icke tala norske. Tabar ne tusk Sprechen Sie Deutch? (Я не говорю по-норвежски. Говорите ли вы по-немецки?)
Ц Назовите себя. Кто вы?
Ц Я член Народного антифашистского общества. Зовите меня просто Альма.
Дело в том, что мы организовали у себя подпольное кино. Очень просим дать н
есколько советских кинофильмов, которые мы могли бы показывать нашим лю
дям. У нас есть возможность переснять эти ленты на узкую пленку. Хоте лось
бы иметь фильмы о ваших партизанах, о Ленинграде, о Сталинграде и, конечно
, о любви…
Мы пересели за круглый столик. Я вскипятила кофе, и разговор принял задуш
евный характер.
Альма рассказала, что норвежская молодежная организация Сопротивления
, которая входит в антифашистское общество, сожгла помещение, где хранил
ись копии паспортов норвежских граждан с фотографиями. Гитлеровцы част
о проверяют у жителей паспорта и сверяют их с теми фотографиями, которые
хранят в картотеке.
Ц А теперь они этой возможности лишены, и мы можем сегодня жить по одному
паспорту, завтра по другому.
Ц В Норвегии немцы создали концлагеря для русских военнопленных. Имеет
е ли вы с ними связь?
Ц Да, это так, Ц подтвердила Альма. Ц Всем, чем могут, норвежцы помогают
русским, а недавно произошло уникальное событие. Немцы привезли в Норвег
ию на корабле большую партию советских военнопленных, погрузили их в жел
езнодорожный состав и отправили с юга на север страны. На одной из остано
вок русские перебили охрану и ушли в лес, в горы, в направлении к Швеции. Ги
тлеровцы устроили облаву. С самолетов сбрасывали листовки, призывали на
селение задерживать беглецов и сдавать немецким властям. Угрожали: за лю
бую помощь русским Ц расстрел на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Петрова, родился 15 февраля 1907 года в маленькой сибирской деревушке и получ
ил имя Афанасия Шорохова. В 1923 году он вступает в комсомол и одновременно м
еняет свою фамилию Ц нет, пока еще не на Петрова, а на Пролетарского, дабы
подчеркнуть свой революционный пыл.
В 1927 году Шорохов Ц Пролетарский становится большевиком и после непродо
лжительной службы на флоте зачисляется в ОГПУ, где получает должность ши
фровальщика. В 1937 году он впервые попадает за рубеж, на юго-запад Китая, где
НКВД готовил большевистский переворот. За хорошую службу он получает ор
ден Красной Звезды. В Китае он женится на своей коллеге, молодой шифровал
ьщице Дусе, и уже вместе шифровальная чета едет в 1942 году в Стокгольм, в сов
етское посольство под именем Владимира и Евдокии Петровых.
В Швеции Петров занимался слежкой за русскими эмигрантами, однако основ
ной его функцией было шпионить за послом Советского Союза Александрой К
оллонтай. Евдокия Петрова тоже не теряла времени даром и пыталась заверб
овать собственного преподавателя шведского языка, однако безуспешно.
Через несколько лет чета получает новое назначение Ц в Австралию. В кан
беррском посольстве Петров был в должностях третьего секретаря, консул
а и атташе по культурным вопросам одновременно. Однако главной его обяза
нностью, как и раньше, оставался шпионаж.
В июле 1951 года АЗИО Ц австралийская разведка Ц заинтересовалась Петров
ым. К нему прикрепили внештатного агента по имени Майкл Бялогуски, музык
анта, поляка по происхождению. Петров и Бялогуски становятся завсегдата
ями канберрских пивных, ресторанов и ночных клубов.
Все чаще и чаще в присутствии Бялогуски Петров поругивает своих коллег п
о посольству и самого посла Генералова, из чего делается вывод: Петров го
тов стать перебежчиком. В 1954 году за 5 тысяч фунтов стерлингов он согласилс
я предоставить АЗИО информацию о советских агентах в Австралии и некото
рых других странах, но с условием: после этого ему будет предоставлено по
литическое убежище.
Условие было принято, и 2 апреля 1954 года Петров официально становится нево
звращенцем. Интересно, что его жена Евдокия не имела ни малейшего предст
авления о его планах.
Откровения Петрова произвели в Австралии и во всем западном мире эффект
разорвавшейся бомбы. Мало кто представлял себе истинные размеры советс
кой шпионской сети. Это был мощный удар по лейбористскому движению, кото
рое в представлении многих ассоциировалось тогда с коммунизмом и Росси
ей.
Но вернемся к Петровым. 20 апреля 1954 года дипкурьеры, они же агенты МГБ, предп
ринимают попытку насильно вывезти Евдокию Петрову из Австралии в СССР
Это утвержд
ение автора корреспонденции неправдоподобно. Такое поручение дипкурье
ры не могли выполнять, так как у них существуют свои очень важные и неизме
нно определенные функции. Дипломатические курьеры везут дипломатическ
ую почту (пакеты, чемоданы и мешки-вализы), которую они не выпускают из рук
и отвечают за нее жизнью.
По другим данным, Евдокию отбивала австралийская полиция, действовавша
я по просьбе Петрова. Ц З. В.
. Информация об этом просочилась в австралийскую прессу, и на аэрод
роме в Сиднее состоялась демонстрация протеста. Но Евдокию затолкали в с
амолет, который взял курс на Москву.
Присутствовавший в аэропорту член парламента Билл Уинворт заявил прем
ьер-министру Австралии Мензису, что Евдокию Петрову, по-видимому, увозят
против ее воли. Мензис приказал посадить самолет в Дарвине.
В Дарвине она сказала ожидавшим поодаль гебистам: «Вы свободны… Я остаюс
ь…» На самом-то деле все было как раз наоборот: свободной становилась Евд
окия.
Свобода эта оказалась, впрочем, весьма относительной. Всю оставшуюся жиз
нь Петровым суждено было провести под чужими именами и под охраной. Никт
о не знал, где они жили, никто не ведал, что под видом больного старого швед
а Свена Эллисона скрывался один из самых известных перебежчиков двадца
того столетия. Информация о месте пребывания Петровых до недавнего врем
ени считалась в Австралии государственной тайной, и на сей счет существо
вал особый декрет. Тем не менее австралийский автор Роберт Манн в 1981 году и
здал подробное исследование «Дело Петрова».
До конца своих дней Петров жил в постоянном страхе, опасаясь возмездия.
Как верно заметила одна из мельбурнских газет, перебежав из сталинской Р
оссии на Запад, Петров всего лишь изменил географию своего страха».
Вспоминаю эту мерзкую историю и с горечью думаю: в нашей службе такие ЧП с
тали появляться все чаще…
В архиве Службы внешней разв
едки Российской Федерации хранится дело на Зою Ивановну Рыбкину под псе
вдонимом «Ирина» за № 24267. В нем более двухсот пятидесяти страниц. Оно состо
ит из различной переписки резидентур в тех странах, в которых Зоя Иванов
на работала, и Центра. Большая часть, причем значительно большая, это пись
ма-кляузы Петрова на 3. И. и Б. А. Рыбкиных. Есть и письма самой Зои Ивановны из
Стокгольма, в которых она была вынуждена доказывать начальству свою неп
ричастность к якобы исчезнувшим из кассы резидентуры деньгам. Но таких п
исем немного.
Глава 14. Гётеборгский оркестр
исполняет седьмую…
Встреча Нового, 1943 года. За столом большинство Ц женщины. Многие мужчины
Ц работники торгпредства уже улетели на английских самолетах в Лондон,
а затем с конвоем кораблей отправляются в Советский Союз, чтобы вступить
в действующую армию.
Новый год советские люди встречают в Швеции на час раньше, по московском
у времени. Мы выслушали сводку Совинформбюро. Она радовала. Красная Арми
я под Сталинградом завершила окружение 22 гитлеровских дивизий и громит
их. Все взволнованы, свершен великий подвиг, приближающий нас к победе. В с
водке названы освобожденные города и районы. Враг оставляет за собой пеп
елища, виселицы, выжженные земли.
Бьют куранты. Никогда, кажется, не замирает так сердце и не испытываешь чу
вство огромной, нежной и неистребимой любви к Родине, как слушая бой крем
левских курантов на чужбине.
И неожиданно, даже не знаю, с чьего почина, люди стали снимать с себя золот
ые кольца, серьги, мужчины расставались с часами, военный атташе выложил
на стол портсигар с дарственной надписью, в годы Гражданской войны он ср
ажался в буден-новской коннице. Александра Михайловна позвонила из сана
тория, спросила, как советская колония встречает Новый год, и сказала, что
вносит в Фонд обороны свою золотую цепочку от лорнета. «А для меня в униве
рмаге «Темпо» купите за крону цепочку «под золото» Ц кто посмеет подума
ть…» Уборщица Нюра сняла с плеч настоящую черно-бурую лису, на которую ко
пила два года деньги, чтобы удивить потом своих рязанских земляков. И я сд
ала свои золотые часы. Бухгалтер составит опись и первой оказией ценност
и отправит с Советский Союз. Еще раньше работники посольства отдали обли
гации Государственного займа в Фонд обороны.
Ц За победу! За нашу славную Советскую Отчизну! Ц поднимаем мы бокалы.
Ночь… У нас в комнатах пресс-бюро сотрудники «ловят» по радио сквозь хао
с вражеских помех новости из Советского Союза. Бюллетень выходит теперь
ежедневно, а советские газеты появляются в Швеции раз в два-три месяца.
Сажусь у радиоприемника. Передают из Москвы информацию для областных и р
айонных газет. Записывают сразу несколько человек, вылавливают по слову
, иногда схватывают только начало слова, потом соединяют вместе. Законче
на сводка. И вдруг из эфира доносится музыка. Что это? Сквозь вой, треск сил
ьно, как родник, пробивается мощная мелодия. Все замирают… Музыка волнуе
т и своей суровостью, и светлыми нотами, горем и надеждой. «Мы передавали С
едьмую, Ленинградскую симфонию композитора Дмитрия Шостаковича», Ц за
ключает диктор.
И в ту же ночь в Москву летит телеграмма с просьбой выслать партитуру нов
ой симфонии.
Проходит немного времени, и партитура, заснятая на фотопленку, летит чер
ез Средний Восток и Африку, плывет на корабле в Америку, оттуда в Англию и
затем опять на самолете в Швецию.
Я по совету Александры Михайловны еду в Гётеборг к главному редактору га
зеты «Гётеборгшё-ок-ханделстиднинген» Сегершельду и прошу помочь уста
новить контакт с известным не только в Гётеборге, но и далеко за пределам
и Швеции симфоническим оркестром.
Сегершельд весьма доброжелателен и готов содействовать организации ко
нцерта. Приглашает посетить вместе с ним его друга-мецената, «шведского
Третьякова», коллекционера произведений художников северных стран, за
которым и будет решающее слово в этом деле.
Еще несколько недель Ц и Ленинградскую симфонию Шостаковича исполняе
т лучший в стране Гётеборгский оркестр. Публика сидит завороженная. Женщ
ины смахивают слезы. Язык музыки интернационален. Заключительные аккор
ды симфонии собравшиеся выслушивают стоя…
Это было первое в Европе исполнение симфонии Шостаковича. Министру инос
транных дел Гюнтеру пришлось выслушать протест германского посольства
против «нарушения шведского нейтралитета».
И никто не знал тогда, в каких условиях Дмитрий Дмитриевич писал это свое
сочинение Ц в нетопленной квартире, с огарком догорающей свечи на рояле
. Блокадный Ленинград…
Могла ли я в тот момент представить, что пройдет четверть века и в 1968 году я
буду удостоена высокой чести в Свердловском зале Кремля вместе с Дмитри
ем Дмитриевичем Шостаковичем получать государственную премию СССР.
…Удалось договориться с рядом шведских газет о публикации в них очерков
, статей, рассказов ведущих советских писателей и журналистов.
«Дорогой Алексей Николаевич! Ц идет за подписью Коллонтай телеграмма А
лексею Толстому. Ц Очень прошу прислать Ваши замечательные рассказы дл
я публикации в шведских газетах». Просьба встречена добром. В шведской п
ериодике появляются «Рассказы Ивана Сударева» Толстого, его острая, емк
ая, полная драматизма художественная публицистика. Шведы постигают рус
ский характер. Клеветнической геббельсовской пропаганде противостоит
суровая, убеждающая правда советского русского мастера слова.
Одновременно Александра Михайловна обращается к своему другу Илье Эре
нбургу с просьбой присылать специально для шведов статьи, написанные «т
ак ярко, как Вы умеете…».
С Ильей Григорьевичем Эренбургом я была уже знакома. Расскажу, когда и ка
к это случилось.
Однажды в 1936 году я оказалась в Стокгольме у Александры Михайловны Коллон
тай. Приехала в полпредство рано утром, чтобы до начала работы повидатьс
я с ней, поделиться впечатлениями и заботами, она всегда обогащала меня с
воим знанием и пониманием обстановки.
У дежурного охраны я увидела человека, по облику своему рабочего, в дешев
ом мятом костюме, в темной рубашке с повязанным пестрым, плетенным из гар
уса галстуком.
Ц Я где-то вас видела и сейчас мучительно думаю где? Ц сказала я.
Ц Не мучайтесь, Ц ответил незнакомец. Ц Я Эренбург.
Ц Боже мой, простите, Илья Григорьевич.
Ц Нет проблемы, Ц ответил он и стал выбивать в пепельницу свою трубку.
Ц Скажите, это ваша четырнадцатая трубка?
Ц Это делает вам честь, значит, вы знаете мои «Тринадцать трубок». Браво!
… И пойдемте к Александре Михайловне. Она наверняка уже у себя в кабинете.
Александра Михайловна обрадовалась встрече с Ильей Григорьевичем, при
гласила нас обоих к себе на обед. Мы провели вместе и вечер. И тогда я вперв
ые услышала его слова о полных мужества, горечи и разочарования днях, про
веденных им в республиканской Испании. Эренбург возвращался из Мадрида
в Москву.
Не было ничего удивительного в том, что шведские читатели с необычайным
интересом встретили публикации Ильи Эренбурга. Более того, в одно из мои
х посещений редакции газеты «Гётеборгшё-ок-хандел-стиднинген» главный
редактор Сегершельд прямо заявил: день, когда мы печатаем Эренбурга, для
нас самый доходный день Ц все экземпляры распроданы, и печатаем дополни
тельный тираж.
Ко мне обратилась журналистка из женского журнала с просьбой дать интер
вью на тему «о социализации детей в Советском Союзе». Я долго не могла пон
ять, что от меня хотят. Она сказала, что шведских женщин очень интересует в
опрос, имеет ли право женщина-мать в Советском Союзе встречаться со свои
ми детьми, знают ли дети своих родителей, имеют ли право родители давать и
м имена, или «все это делает государство». У меня мурашки забегали по телу
Ц так страшно стало от подобного представления о нашей жизни. Впрочем, ч
ему удивляться, если шведская интеллигенция, ее элита судили тогда о наш
ей литературе главным образом по Достоевскому, он был самым читаемым пис
ателем, а о географии Советского Союза шведы в дни войны знали по газетны
м сообщениям и фронтовым сводкам.
Хотелось познакомить шведскую общественность с нашим образом жизни. Я п
онимала, что начинать надо с публикации материалов непропагандистског
о характера. Взяла две книги Ц воспоминания генерал-лейтенанта А. А. Игна
тьева «Пятьдесят лет в строю» и сборник о религии в России. С этими книгам
и отправилась в издательство «Боньер» Ц самое крупное издательство в С
еверной Европе. Находилось оно в Стокгольме.
Меня принял генеральный директор, он же владелец издательства господин
Боньер. Шла к нему в кабинет через длинную анфиладу Ц сквозному ряду ком
нат-книгохранилищ, где под зеркальными стеклами на полированных полках
размещались тысячи и тысячи книг, выпущенных издательством «Боньер» за
все годы его существования. Меня поразила эта анфилада Ц Храм книги.
Господин Боньер выслушал мою просьбу издать названные книги на шведско
м языке. Я принялась доказывать, что весьма желательно сделать это быстр
о, выпуск этих книг поможет шведам и всем северным народам лучше понять р
усского человека, его характер, взгляды, мировоззрение.
Директор издательства заинтересовался обеими книгами и стал объяснять
, что очень быстро сделать это невозможно, требуется время, чтобы перевес
ти текст на шведский язык, подготовить оформление, выполнить многообраз
ные типографские работы.
Ц Раньше чем через три месяца нечего и думать, Ц извиняющимся тоном про
изнес господин Боньер.
Удивлению моему не было предела. В такие сроки в нашей стране печатался и
печатается только «официоз», директивные материалы, поступающие из выс
ших эшелонов власти. А литературные произведения и тогда и сейчас приход
или и проходят анфилады издательских лабиринтов и появляются на свет не
через месяцы, а через годы…
Глава 15. Подснежники и ненави
сть
Она пришла ко мне в пресс-бюро в лыжных ботинках, в шерстяном толстом кост
юме и шапке, молодая, красивая и очень усталая.
Ц Я к вам с большой просьбой, Ц обратилась она по-норвежски.
Я ответила:
Ц Jaoj icke tala norske. Tabar ne tusk Sprechen Sie Deutch? (Я не говорю по-норвежски. Говорите ли вы по-немецки?)
Ц Назовите себя. Кто вы?
Ц Я член Народного антифашистского общества. Зовите меня просто Альма.
Дело в том, что мы организовали у себя подпольное кино. Очень просим дать н
есколько советских кинофильмов, которые мы могли бы показывать нашим лю
дям. У нас есть возможность переснять эти ленты на узкую пленку. Хоте лось
бы иметь фильмы о ваших партизанах, о Ленинграде, о Сталинграде и, конечно
, о любви…
Мы пересели за круглый столик. Я вскипятила кофе, и разговор принял задуш
евный характер.
Альма рассказала, что норвежская молодежная организация Сопротивления
, которая входит в антифашистское общество, сожгла помещение, где хранил
ись копии паспортов норвежских граждан с фотографиями. Гитлеровцы част
о проверяют у жителей паспорта и сверяют их с теми фотографиями, которые
хранят в картотеке.
Ц А теперь они этой возможности лишены, и мы можем сегодня жить по одному
паспорту, завтра по другому.
Ц В Норвегии немцы создали концлагеря для русских военнопленных. Имеет
е ли вы с ними связь?
Ц Да, это так, Ц подтвердила Альма. Ц Всем, чем могут, норвежцы помогают
русским, а недавно произошло уникальное событие. Немцы привезли в Норвег
ию на корабле большую партию советских военнопленных, погрузили их в жел
езнодорожный состав и отправили с юга на север страны. На одной из остано
вок русские перебили охрану и ушли в лес, в горы, в направлении к Швеции. Ги
тлеровцы устроили облаву. С самолетов сбрасывали листовки, призывали на
селение задерживать беглецов и сдавать немецким властям. Угрожали: за лю
бую помощь русским Ц расстрел на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44