Почему существует
такая большая чувствительность в отношении к этим деталям
дифференцировки - мы не знаем; но несомненно, что во всем
этом поведении человека дает знать о себе готовность к нена-
висти, к агрессивности, происхождение которой неизвестно и
которой можно приписать элементарный характер.
В недавно (1920) вышедшей в свет книге ^епаеН с1еа Ьиз^рппс1р8> я
попытался связать полярность любви и ненависти с предполагаемой
противоположностью между стремлением к жизни и к смерти и рас-
сматривать сексуальное влечение как чистейший заместитель первого,
т. е. стремления к жизни.
Но вся эта нетерпимость исчезает на короткое или на долгое
время при возникновении массы и в самой массе. До тех пор,
пока масса существует, индивиды ведут себя в ее пределах так,
как если бы они были одинаковы, они мирятся с оригиналь-
ностью другой личности, приравнивают себя к ней и не испыты-
вают никакой неприязненности.
Такое ограничение нарцисизма может быть порождено, со-
гласно нашим теоретическим взглядом, только одним моментом:
либидинозной привязанностью к другим лицам. Себялюбие на-
ходит свой предел только в любви к другим людям, в любви к
дальнейшие задачи и пути исследования
объектам^ Тотчас возникает вопрос, не должна ли общность
интересов сама по себе и без всякого либидинозного отношения
повести к терпимости в отношении к другому человеку и уваже-
нию к нему. На это возражение можно ответить, что таким обра-
зом все-таки не осуществляется стойкое ограничение нарцисиз-
ма, так как эта терпимость существует не дольше, чем непосред-
ственная выгода, которую извлекают из соучастия в работе
другого человека. Однако практическая ценность этого спорного
вопроса меньше, чем можно было бы думать, так как опыт учит
нас, что в случае совместной работы обычно создаются между
товарищами либидинозные условия, укрепляющие их взаимоот-
ношения больше, чем выгода, В социальных отношениях людей
происходит то же самое, что стало известно психоаналитическо-
му исследованию о ходе развития индивидуальиого либидо. Ли-
бидо направляется на удовлетворение важных жизненных по-
требностей и выбирает причастных к этому лиц в качестве своих
первых объектов. И как у индивида, так и в развитии всего че-
ловечества только любовь оказала свое воздействие как культур-
ный фактор в процессе перехода от эгоизма к альтруизму. И
действительно, половая любовь к женщине наряду со всеми вы-
текающими из нее приневоливаниями щадит все, что приятно
женщине, точно так же, как и лишенная сексуальности, субли-
мированная гомосексуальная любовь к другому мужчине, рож-
дающаяся из совместной работы.
Итак, если в массе наступают ограничения нарцисического
себялюбия, не существующие вне массы, то это является неопро-
вержимым доказательством того, что сущность массы заключа-
ется в новообразованных привязанностях участников массы друг
к другу.
Но теперь мы настойчиво спросим, какого рода эти привя-
занности в массе? В психоаналитическом учении о неврозах мы
до сих пор занимались почти исключительно исследованием
таких любовных влечений к своим объектам, которые пресле-
довали прямые сексуальные цели. О таких сексуальных целях
в массе, очевидно, не может быть и речи. Мы имеем здесь дело
с любовными влечениями, которые хотя и отклонены от своих
^ См. <2иг ЕшйЬгипе Деа ^а^2188ти5>, 1914, 8атт1ип Ыешег
8сЬпЙеп гш- Меиго8еп1еЬге, у1ег^е Го1е. 1918. Русск, перевод. Вып. VIII.
Психолог, и психоаналит. библиотека.
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я,
первоначальных целей, однако оказывают не менее энергичное
влияние на массу. В рамках обычного сексуального овладении>
объектом мы уже заметили проявления, соответствующие откл(к1
нению влечения от своей сексуальной цели. Мы описали их кац
определенную степень влюбленности и отметили, что они принос
сят с собой определенный ущерб человеческому <Я>. Этим про*
явлениям влюбленности мы уделим больше внимания, имев
основание ожидать, что мы найдем в них соотношения, которые
смогут быть перенесены на привязанности в массе. Но, кроме
того, мы хотим знать, является ли этот способ овладения объект
том в том виде, в каком мы его знаем в половой жизни, един-
ственным видом эмоциональной привязанности к другому чело*
веку, или мы можем принять во внимание еще и другие меха-
низмы. Мы знаем достоверно из психоанализа, что существуют
еще другие механизмы эмоциональной привязанности, так назы*
ваемые идентификации^ эти процессы недостаточно изучены,
они трудно поддаются изложению, и их исследование отдалит
нас на некоторое время от изучения массовой психологии.
VII
ИДЕНТИФИКАЦИЯ
Идентификация известна в психоанализе как самое раннее про-
явление эмоциональной привязанности к другому человеку. Она
играет определенную роль в развитии Эдипова комплекса. Ма-
ленький мальчик проявляет особый интерес к своему отцу. Он
хотел бы стать и быть таким, как он, быть на его месте во всех
случаях. Мы говорим с уверенностью: отец является для него
идеалом. Это отношение не имеет ничего общего с пассивной или
женственной установкой к отцу (и к мужчине вообще), оно яв-
ляется, наоборот, исключительно мужским. Оно отлично согла-
суется с Эпидовым комплексом, подготовке которого оно способ-
ствует.
Одновременно с этой идентификацией с отцом мальчик начи-
нает относиться к матери как к объекту опорного типа. Итак, он
проявляет две психологически различные привязанности: к ма-
тери - чисто сексуальное объектное влечение, а к отцу - иден-
тификацию с идеалом. Обе привязанности существуют некоторое
время одна наряду с другой, не оказывая взаимного влияния и
не мешая друг другу. Вследствие безостановочно прогрессирую-
щего объединения душевной жизни они, наконец, сталкиваются,
и благодаря этому стечению возникает нормальный Эдипов ком-
плекс. Ребенок замечает, что отец стоит на пути к матери; его
идентификация с отцом принимает теперь враждебный оттенок и
становится идентична желанию занять место отца также и у
матери. Идентификация^ амбивалентна с самого начала, она
может служить выражением нежности, равно как и желания
устранить отца. Она ведет себя как отпрыск первой оральной
фазы либидинозной организации, во время которой внедряют в
' См. <Три статьи о теории полового влечения* и АЬгаЬат; <Нп-
^егзисЬип^еп иЬег сИе 1гйЬе51е ргаеп1^а1е Еп1;зд1с1се1и11^55^и?е с1ег 1лЫ-
с1о>. 1п1ет. 2еи8сЬг. {. Р5ус1юапа1у8е, IV, 1916, и его же <КИтасЬе
Вейга^е гиг Рзус1юапа1у8е>. 1п^ёп1. РаусЬоапа1у^. В^Ыю^ЬеЬ. Вс1. 10, 1921.
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я>
себя любимый и ценный объект путем съедения и при этом
уничтожают его, как таковой. Людоед остается, как известно, на
этой точке зрения: он пожирает как своих врагов, так и тех,
кого он любит.
Судьба этой идентификации с отцом потом легко теряется из
виду. Может случиться так, что в Эдиповом комплексе происхо-
дит изменение в том смысле, что отец при женственной установ-
ке принимается за объект, от которого прямые сексуальные вле-
чения ожидают своего удовлетворения, и тогда идентификация с
отцом становится предтечей объектной привязанности к отцу. То
же самое относится к маленькой дочери в ее взаимоотношениях
с матерью. Отличие такой идентификации с отцом от выбора
отца как объекта легко формулировать. В первом случае отец
является тем, чем хотят быть, во втором случае - тем, чем хо^
тят обладать. Итак, отличие заключается в том, относится ли
эта привязанность к субъекту или к объекту человеческого <Я>.
Поэтому первая привязанность может существовать еще до вы-
бора сексуального объекта. Гораздо труднее наглядно изложить
это различие метапсихологически. Нужно только отметить, что
идентификация стремится к сформированию своего <Я> по об-
разцу другого человека, который берется за <идеал>.
Из более запутанной связи мы выделяем идентификацию при
невротическом симптомокомплексе. Маленькая девочка, кото-
рую мы наблюдаем, проявляет тот же самый болезненный симп-
том, что и ее мать, например, тот же самый мучительный ка-
шель. Это может происходить различными путями. Это - либо
идентификация с матерью, порожденная Эдиповым комплексом,
означающая враждебное желание занять место матери, и этот
симптом является выражением любви к отцу, как к объекту; он
реализует замену матери, находясь под влиянием сознания своей
виновности: ты хотела быть матерью, теперь ты являешься ею,
по крайней мере, в страдании. Это - полный механизм образо-
вания истерического симптома. Или же этот симптом идентичен
симптому любимого лица. (Так, например, Дора в <ВгисЬ^исЬ
еигег Нуз^епеапа1узе> имитировала кашель отца); в этом случае
мы могли бы описать суть вещей таким образом, что идентифи-
кация заняла место выбора объекта, а выбор объекта дегради-
ровал до идентификации. Мы слышали, что идентификация
является самой ранней и самой первоначальной формой эмоцио-
цдентификация
цальной привязанности; при наличии образования симптомов,
следовательно, вытеснения и при господстве механизмов бессоз-
нательного часто происходит так, что выбор объекта опять ста-
новится идентификацией, т. е., что <Я> берет на себя качества
объекта. Интересно отметить, что <Я> копирует при идентифи-
кациях иногда любимое лицо, а иногда - нелюбимое. Нам
должно также придти в голову, что в обоих случаях идентифи-
кация является только частичной, в высшей степени ограничен-
ной, что она заимствует лишь одну черту объектного лица.
Третьим особенно частым и важным случаем образования
симптома является тот случай, когда идентификация совершен-
но не обращает внимания на объектное соотношение к лицу,
которое она копирует. Когда, например, девушка, живущая в
пансионате, получает письмо от своего тайного возлюбленного,
возбуждающее ее ревность, и реагирует на него истерическим
припадком, то некоторые из ее подруг, знающие об этом, зара-
жаются этим припадком, как мы говорим, путем психической
инфекции. Здесь действует механизм идентификации, происхо-
дящей на почве желания или возможности находиться в таком
же положении. Другие тоже хотели бы иметь тайную любовную
связь и соглашаются под влиянием сознания своей виновности
также и на связанное с ней страдание. Было бы неправильно
утверждать, что они присваивают себе этот симптом из сострада-
ния. Наоборот, сострадание возникает лить из идентификации,
и доказательством этого является тот факт, что такая инфекция
или имитация возникает и при таких обстоятельствах, когда
предшествующая симпатия меньше той, которая имеет обычно
место между подругами по пансионату. Одно <Я> почувствовало
в другом существенную аналогию в одном пункте, в нашем при-
мере - в одной и той же готовности к чувству; на основании
этого создается идентификация в этом пункте, и под влиянием
патогенной ситуации идентификация передвигается на симптом,
продуцируемый человеческим <Я>. Идентификация через симп-
том становится, таким образом, признаком скрытого места у
обоих <Я>, которое должно было бы быть вытеснено.
Мы можем объединить изученное в этих трех источниках: во-
первых, идентификация является самой первоначальной формой
эмоциональной привязанности к объекту, во-вторых, она стано-
вится путем регрессии заменою либидинозной привязанности к
158
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я:
объекту, как будто путем интроекции объекта в <Я>, и в-
тьих, она может возникнуть при каждой вновь подмеченн
общности с лицом, не являющимся объектом полового влечения.
Чем значительнее эта общность, тем успешнее должна быть эти
частичная идентификация, дающая, таким образом, начало но-
вой привязанности. ^
Мы догадываемся, что взаимная привязанность индивидов^
составляющих массу, является по своей природе такой иденти>
фикацией в силу важной аффективной общности, и мы можем
предположить, что эта общность заключается в привязанности к
вождю. Мы, конечно, далеки от того, чтобы считать проблему
идентификации исчерпанной; мы стоим у преддверия того, чтв
психология называет <вчувствованием> и что принимает наи>
большее участие в нашем понимании чуждого <Я> других лиц.
Но мы ограничиваемся здесь ближайшими аффективными про^
явлениями идентификации и оставляем в стороне ее значение^
для нашей интеллектуальной жизни.
Психоаналитическое исследование, затронувшее вскользь НЕ
более трудные проблемы психозов, может указать нам на иден^
тификацию также и в некоторых других случаях, не совсем до-!
ступных нашему пониманию. Два из этих случаев я подробно
разберу для наших дальнейших рассуждений.
Генезис мужской гомосексуальности в целом ряде случаев та-
ков: молодой человек был чрезвычайно долго и интенсивно фик-
сирован на своей матери в смысле Эдипова комплекса. Однако
после периода половой зрелости наступает, наконец, время, ког-
да необходимо променять мать на другой сексуальный объект.
Тогда дело принимает неожиданный оборот: юноша покидает
свою мать, он идентифицирует себя с ней, он превращается в нее
и ищет теперь объекты, которые могли бы заменить ему его <Я>,'
которые он мог бы так любить и ласкать, как мать проявляла
это к нему. Это - частый процесс, который может быть под-
твержден в любом случае, и который, разумеется, совершенно
независим от какого бы то ни было предположения об органи-
ческой подкладке и о мотивах этого внезапного изменения. В
этой идентификации поразительно ее большее содержание; она
видоизменяет человеческое <Я> в крайне важном вопросе, в сек-
суальном характере, по прототипу существовавшего до сих пор
объекта. При этом самый объект покидается: будет ли это окон-
Цдентификация
чательно или только в том смысле, что он сохраняется в бессоз-
нательной сфере - это не входит в вопросы нашей дискуссии.
Идентификация с объектом, от которого человек отказался или
который утрачен, с целью замены его, интроекция этого объекта
в свое <Я> не является, конечно, новостью для нас. Такой про-
цесс можно иногда наблюдать непосредственно у маленького
ребенка. Недавно в <1п1ета^1опа1е 2е1^5сЬпЙ 1ш- Р5усЬоапа1у5е>
было опубликовано такое наблюдение: ребенок, чувствовавший
себя несчастным вследствие потери котенка, объяснил, недолго
думая, что он теперь сам котенок; он ползал соответственно это-
му на четвереньках, не хотел есть за столом и т. д. .
Другой пример такой интроекции объекта дал нам анализ ме-
ланхолии; этот аффект насчитывает среди своих важнейших
причин реальную или аффективную утрату любовного объекта.
Основной характерной чертой этих случаев является жестокое
самоунижение человеческого <Я> в связи с беспощадной крити-
кой и жестокими самоупреками. Анализ выяснил, что эта кри-
тика и эти упреки в сущности относятся к объекту и являются
местью человеческого <Я> этому объекту. Тень объекта упала на
<Я>, сказал я в другом месте. Интроекция объекта выступает
здесь с несомненной очевидностью.
Но меланхолия выявляет и нечто другое, что может быть важ-
ным для наших дальнейших рассуждений. Она показывает нам
человеческое <Я> разделенным, распавшимся на две части, одна
из которых неистовствует против другой. Эта другая часть видо-
изменена интроекцией, она включает утраченный объект. Но и
та часть, которая проявляет себя столь свирепо, небезызвестна
нам: она включает совесть, критическую инстанцию в <Я>, кото-
рая и в нормальном состоянии также критически противопостав-
ляет себя <Я>, но она никогда не делает этого столь неумолимо и
столь несправедливо. Мы уже раньше имели повод (нарцисизм,
печаль и меланхолия) сделать предположение, что в нашем <Я>
развивается такая инстанция, которая может обособиться от
остального <Я> и вступить с ним в конфликт. Мы назвали ее
<Я>-идеалом и приписали ей функции самонаблюдения, мораль-
ной совести, цензуры сновидения и главную роль при вытесне-
нии. Мы сказали, что она является преемником первоначального
^ МагЬи52е\у1с2, <Ве11га гит аи^айвсЬеп ВепЬеп Ье1 Кшйегп <Ти^ег-
паЬ. 2е^зсЬг {. Р8усЬоапа1у5е VI., 1920.
160
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я^
нарцисизма, в котором детское <Я> находило свое самоудовлег^
ворение. Постепенно она восприняла из окружающей среды т^
требования, которые последняя предъявляла к <Я> и которые <Я^
не всегда могло исполнить, и человек, не будучи доволен своиц
<Я>, имел все-таки возможность находить свое удовлетворение 1
дифференцированном из <Я> <Я>-идеале. Далее, мы установили^
что в бреде наблюдения (ВеоЬас1г1ип 8УуаЬп) становится очевид^ ^
ным распад этой инстанции, и при этом открывается ее проис*^ '
хождение из влияния авторитетов, прежде всего родителей .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
такая большая чувствительность в отношении к этим деталям
дифференцировки - мы не знаем; но несомненно, что во всем
этом поведении человека дает знать о себе готовность к нена-
висти, к агрессивности, происхождение которой неизвестно и
которой можно приписать элементарный характер.
В недавно (1920) вышедшей в свет книге ^епаеН с1еа Ьиз^рппс1р8> я
попытался связать полярность любви и ненависти с предполагаемой
противоположностью между стремлением к жизни и к смерти и рас-
сматривать сексуальное влечение как чистейший заместитель первого,
т. е. стремления к жизни.
Но вся эта нетерпимость исчезает на короткое или на долгое
время при возникновении массы и в самой массе. До тех пор,
пока масса существует, индивиды ведут себя в ее пределах так,
как если бы они были одинаковы, они мирятся с оригиналь-
ностью другой личности, приравнивают себя к ней и не испыты-
вают никакой неприязненности.
Такое ограничение нарцисизма может быть порождено, со-
гласно нашим теоретическим взглядом, только одним моментом:
либидинозной привязанностью к другим лицам. Себялюбие на-
ходит свой предел только в любви к другим людям, в любви к
дальнейшие задачи и пути исследования
объектам^ Тотчас возникает вопрос, не должна ли общность
интересов сама по себе и без всякого либидинозного отношения
повести к терпимости в отношении к другому человеку и уваже-
нию к нему. На это возражение можно ответить, что таким обра-
зом все-таки не осуществляется стойкое ограничение нарцисиз-
ма, так как эта терпимость существует не дольше, чем непосред-
ственная выгода, которую извлекают из соучастия в работе
другого человека. Однако практическая ценность этого спорного
вопроса меньше, чем можно было бы думать, так как опыт учит
нас, что в случае совместной работы обычно создаются между
товарищами либидинозные условия, укрепляющие их взаимоот-
ношения больше, чем выгода, В социальных отношениях людей
происходит то же самое, что стало известно психоаналитическо-
му исследованию о ходе развития индивидуальиого либидо. Ли-
бидо направляется на удовлетворение важных жизненных по-
требностей и выбирает причастных к этому лиц в качестве своих
первых объектов. И как у индивида, так и в развитии всего че-
ловечества только любовь оказала свое воздействие как культур-
ный фактор в процессе перехода от эгоизма к альтруизму. И
действительно, половая любовь к женщине наряду со всеми вы-
текающими из нее приневоливаниями щадит все, что приятно
женщине, точно так же, как и лишенная сексуальности, субли-
мированная гомосексуальная любовь к другому мужчине, рож-
дающаяся из совместной работы.
Итак, если в массе наступают ограничения нарцисического
себялюбия, не существующие вне массы, то это является неопро-
вержимым доказательством того, что сущность массы заключа-
ется в новообразованных привязанностях участников массы друг
к другу.
Но теперь мы настойчиво спросим, какого рода эти привя-
занности в массе? В психоаналитическом учении о неврозах мы
до сих пор занимались почти исключительно исследованием
таких любовных влечений к своим объектам, которые пресле-
довали прямые сексуальные цели. О таких сексуальных целях
в массе, очевидно, не может быть и речи. Мы имеем здесь дело
с любовными влечениями, которые хотя и отклонены от своих
^ См. <2иг ЕшйЬгипе Деа ^а^2188ти5>, 1914, 8атт1ип Ыешег
8сЬпЙеп гш- Меиго8еп1еЬге, у1ег^е Го1е. 1918. Русск, перевод. Вып. VIII.
Психолог, и психоаналит. библиотека.
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я,
первоначальных целей, однако оказывают не менее энергичное
влияние на массу. В рамках обычного сексуального овладении>
объектом мы уже заметили проявления, соответствующие откл(к1
нению влечения от своей сексуальной цели. Мы описали их кац
определенную степень влюбленности и отметили, что они принос
сят с собой определенный ущерб человеческому <Я>. Этим про*
явлениям влюбленности мы уделим больше внимания, имев
основание ожидать, что мы найдем в них соотношения, которые
смогут быть перенесены на привязанности в массе. Но, кроме
того, мы хотим знать, является ли этот способ овладения объект
том в том виде, в каком мы его знаем в половой жизни, един-
ственным видом эмоциональной привязанности к другому чело*
веку, или мы можем принять во внимание еще и другие меха-
низмы. Мы знаем достоверно из психоанализа, что существуют
еще другие механизмы эмоциональной привязанности, так назы*
ваемые идентификации^ эти процессы недостаточно изучены,
они трудно поддаются изложению, и их исследование отдалит
нас на некоторое время от изучения массовой психологии.
VII
ИДЕНТИФИКАЦИЯ
Идентификация известна в психоанализе как самое раннее про-
явление эмоциональной привязанности к другому человеку. Она
играет определенную роль в развитии Эдипова комплекса. Ма-
ленький мальчик проявляет особый интерес к своему отцу. Он
хотел бы стать и быть таким, как он, быть на его месте во всех
случаях. Мы говорим с уверенностью: отец является для него
идеалом. Это отношение не имеет ничего общего с пассивной или
женственной установкой к отцу (и к мужчине вообще), оно яв-
ляется, наоборот, исключительно мужским. Оно отлично согла-
суется с Эпидовым комплексом, подготовке которого оно способ-
ствует.
Одновременно с этой идентификацией с отцом мальчик начи-
нает относиться к матери как к объекту опорного типа. Итак, он
проявляет две психологически различные привязанности: к ма-
тери - чисто сексуальное объектное влечение, а к отцу - иден-
тификацию с идеалом. Обе привязанности существуют некоторое
время одна наряду с другой, не оказывая взаимного влияния и
не мешая друг другу. Вследствие безостановочно прогрессирую-
щего объединения душевной жизни они, наконец, сталкиваются,
и благодаря этому стечению возникает нормальный Эдипов ком-
плекс. Ребенок замечает, что отец стоит на пути к матери; его
идентификация с отцом принимает теперь враждебный оттенок и
становится идентична желанию занять место отца также и у
матери. Идентификация^ амбивалентна с самого начала, она
может служить выражением нежности, равно как и желания
устранить отца. Она ведет себя как отпрыск первой оральной
фазы либидинозной организации, во время которой внедряют в
' См. <Три статьи о теории полового влечения* и АЬгаЬат; <Нп-
^егзисЬип^еп иЬег сИе 1гйЬе51е ргаеп1^а1е Еп1;зд1с1се1и11^55^и?е с1ег 1лЫ-
с1о>. 1п1ет. 2еи8сЬг. {. Р5ус1юапа1у8е, IV, 1916, и его же <КИтасЬе
Вейга^е гиг Рзус1юапа1у8е>. 1п^ёп1. РаусЬоапа1у^. В^Ыю^ЬеЬ. Вс1. 10, 1921.
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я>
себя любимый и ценный объект путем съедения и при этом
уничтожают его, как таковой. Людоед остается, как известно, на
этой точке зрения: он пожирает как своих врагов, так и тех,
кого он любит.
Судьба этой идентификации с отцом потом легко теряется из
виду. Может случиться так, что в Эдиповом комплексе происхо-
дит изменение в том смысле, что отец при женственной установ-
ке принимается за объект, от которого прямые сексуальные вле-
чения ожидают своего удовлетворения, и тогда идентификация с
отцом становится предтечей объектной привязанности к отцу. То
же самое относится к маленькой дочери в ее взаимоотношениях
с матерью. Отличие такой идентификации с отцом от выбора
отца как объекта легко формулировать. В первом случае отец
является тем, чем хотят быть, во втором случае - тем, чем хо^
тят обладать. Итак, отличие заключается в том, относится ли
эта привязанность к субъекту или к объекту человеческого <Я>.
Поэтому первая привязанность может существовать еще до вы-
бора сексуального объекта. Гораздо труднее наглядно изложить
это различие метапсихологически. Нужно только отметить, что
идентификация стремится к сформированию своего <Я> по об-
разцу другого человека, который берется за <идеал>.
Из более запутанной связи мы выделяем идентификацию при
невротическом симптомокомплексе. Маленькая девочка, кото-
рую мы наблюдаем, проявляет тот же самый болезненный симп-
том, что и ее мать, например, тот же самый мучительный ка-
шель. Это может происходить различными путями. Это - либо
идентификация с матерью, порожденная Эдиповым комплексом,
означающая враждебное желание занять место матери, и этот
симптом является выражением любви к отцу, как к объекту; он
реализует замену матери, находясь под влиянием сознания своей
виновности: ты хотела быть матерью, теперь ты являешься ею,
по крайней мере, в страдании. Это - полный механизм образо-
вания истерического симптома. Или же этот симптом идентичен
симптому любимого лица. (Так, например, Дора в <ВгисЬ^исЬ
еигег Нуз^епеапа1узе> имитировала кашель отца); в этом случае
мы могли бы описать суть вещей таким образом, что идентифи-
кация заняла место выбора объекта, а выбор объекта дегради-
ровал до идентификации. Мы слышали, что идентификация
является самой ранней и самой первоначальной формой эмоцио-
цдентификация
цальной привязанности; при наличии образования симптомов,
следовательно, вытеснения и при господстве механизмов бессоз-
нательного часто происходит так, что выбор объекта опять ста-
новится идентификацией, т. е., что <Я> берет на себя качества
объекта. Интересно отметить, что <Я> копирует при идентифи-
кациях иногда любимое лицо, а иногда - нелюбимое. Нам
должно также придти в голову, что в обоих случаях идентифи-
кация является только частичной, в высшей степени ограничен-
ной, что она заимствует лишь одну черту объектного лица.
Третьим особенно частым и важным случаем образования
симптома является тот случай, когда идентификация совершен-
но не обращает внимания на объектное соотношение к лицу,
которое она копирует. Когда, например, девушка, живущая в
пансионате, получает письмо от своего тайного возлюбленного,
возбуждающее ее ревность, и реагирует на него истерическим
припадком, то некоторые из ее подруг, знающие об этом, зара-
жаются этим припадком, как мы говорим, путем психической
инфекции. Здесь действует механизм идентификации, происхо-
дящей на почве желания или возможности находиться в таком
же положении. Другие тоже хотели бы иметь тайную любовную
связь и соглашаются под влиянием сознания своей виновности
также и на связанное с ней страдание. Было бы неправильно
утверждать, что они присваивают себе этот симптом из сострада-
ния. Наоборот, сострадание возникает лить из идентификации,
и доказательством этого является тот факт, что такая инфекция
или имитация возникает и при таких обстоятельствах, когда
предшествующая симпатия меньше той, которая имеет обычно
место между подругами по пансионату. Одно <Я> почувствовало
в другом существенную аналогию в одном пункте, в нашем при-
мере - в одной и той же готовности к чувству; на основании
этого создается идентификация в этом пункте, и под влиянием
патогенной ситуации идентификация передвигается на симптом,
продуцируемый человеческим <Я>. Идентификация через симп-
том становится, таким образом, признаком скрытого места у
обоих <Я>, которое должно было бы быть вытеснено.
Мы можем объединить изученное в этих трех источниках: во-
первых, идентификация является самой первоначальной формой
эмоциональной привязанности к объекту, во-вторых, она стано-
вится путем регрессии заменою либидинозной привязанности к
158
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я:
объекту, как будто путем интроекции объекта в <Я>, и в-
тьих, она может возникнуть при каждой вновь подмеченн
общности с лицом, не являющимся объектом полового влечения.
Чем значительнее эта общность, тем успешнее должна быть эти
частичная идентификация, дающая, таким образом, начало но-
вой привязанности. ^
Мы догадываемся, что взаимная привязанность индивидов^
составляющих массу, является по своей природе такой иденти>
фикацией в силу важной аффективной общности, и мы можем
предположить, что эта общность заключается в привязанности к
вождю. Мы, конечно, далеки от того, чтобы считать проблему
идентификации исчерпанной; мы стоим у преддверия того, чтв
психология называет <вчувствованием> и что принимает наи>
большее участие в нашем понимании чуждого <Я> других лиц.
Но мы ограничиваемся здесь ближайшими аффективными про^
явлениями идентификации и оставляем в стороне ее значение^
для нашей интеллектуальной жизни.
Психоаналитическое исследование, затронувшее вскользь НЕ
более трудные проблемы психозов, может указать нам на иден^
тификацию также и в некоторых других случаях, не совсем до-!
ступных нашему пониманию. Два из этих случаев я подробно
разберу для наших дальнейших рассуждений.
Генезис мужской гомосексуальности в целом ряде случаев та-
ков: молодой человек был чрезвычайно долго и интенсивно фик-
сирован на своей матери в смысле Эдипова комплекса. Однако
после периода половой зрелости наступает, наконец, время, ког-
да необходимо променять мать на другой сексуальный объект.
Тогда дело принимает неожиданный оборот: юноша покидает
свою мать, он идентифицирует себя с ней, он превращается в нее
и ищет теперь объекты, которые могли бы заменить ему его <Я>,'
которые он мог бы так любить и ласкать, как мать проявляла
это к нему. Это - частый процесс, который может быть под-
твержден в любом случае, и который, разумеется, совершенно
независим от какого бы то ни было предположения об органи-
ческой подкладке и о мотивах этого внезапного изменения. В
этой идентификации поразительно ее большее содержание; она
видоизменяет человеческое <Я> в крайне важном вопросе, в сек-
суальном характере, по прототипу существовавшего до сих пор
объекта. При этом самый объект покидается: будет ли это окон-
Цдентификация
чательно или только в том смысле, что он сохраняется в бессоз-
нательной сфере - это не входит в вопросы нашей дискуссии.
Идентификация с объектом, от которого человек отказался или
который утрачен, с целью замены его, интроекция этого объекта
в свое <Я> не является, конечно, новостью для нас. Такой про-
цесс можно иногда наблюдать непосредственно у маленького
ребенка. Недавно в <1п1ета^1опа1е 2е1^5сЬпЙ 1ш- Р5усЬоапа1у5е>
было опубликовано такое наблюдение: ребенок, чувствовавший
себя несчастным вследствие потери котенка, объяснил, недолго
думая, что он теперь сам котенок; он ползал соответственно это-
му на четвереньках, не хотел есть за столом и т. д. .
Другой пример такой интроекции объекта дал нам анализ ме-
ланхолии; этот аффект насчитывает среди своих важнейших
причин реальную или аффективную утрату любовного объекта.
Основной характерной чертой этих случаев является жестокое
самоунижение человеческого <Я> в связи с беспощадной крити-
кой и жестокими самоупреками. Анализ выяснил, что эта кри-
тика и эти упреки в сущности относятся к объекту и являются
местью человеческого <Я> этому объекту. Тень объекта упала на
<Я>, сказал я в другом месте. Интроекция объекта выступает
здесь с несомненной очевидностью.
Но меланхолия выявляет и нечто другое, что может быть важ-
ным для наших дальнейших рассуждений. Она показывает нам
человеческое <Я> разделенным, распавшимся на две части, одна
из которых неистовствует против другой. Эта другая часть видо-
изменена интроекцией, она включает утраченный объект. Но и
та часть, которая проявляет себя столь свирепо, небезызвестна
нам: она включает совесть, критическую инстанцию в <Я>, кото-
рая и в нормальном состоянии также критически противопостав-
ляет себя <Я>, но она никогда не делает этого столь неумолимо и
столь несправедливо. Мы уже раньше имели повод (нарцисизм,
печаль и меланхолия) сделать предположение, что в нашем <Я>
развивается такая инстанция, которая может обособиться от
остального <Я> и вступить с ним в конфликт. Мы назвали ее
<Я>-идеалом и приписали ей функции самонаблюдения, мораль-
ной совести, цензуры сновидения и главную роль при вытесне-
нии. Мы сказали, что она является преемником первоначального
^ МагЬи52е\у1с2, <Ве11га гит аи^айвсЬеп ВепЬеп Ье1 Кшйегп <Ти^ег-
паЬ. 2е^зсЬг {. Р8усЬоапа1у5е VI., 1920.
160
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я^
нарцисизма, в котором детское <Я> находило свое самоудовлег^
ворение. Постепенно она восприняла из окружающей среды т^
требования, которые последняя предъявляла к <Я> и которые <Я^
не всегда могло исполнить, и человек, не будучи доволен своиц
<Я>, имел все-таки возможность находить свое удовлетворение 1
дифференцированном из <Я> <Я>-идеале. Далее, мы установили^
что в бреде наблюдения (ВеоЬас1г1ип 8УуаЬп) становится очевид^ ^
ным распад этой инстанции, и при этом открывается ее проис*^ '
хождение из влияния авторитетов, прежде всего родителей .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38