Александр Зиновьев.
Зияющие высоты (1)
Изд: l'Age d'Homme, Suisse, 1976.
Начало
Окончание
Эта книга составлена из обрывков рукописи, найденных случайно, т. е.
без ведома начальства, на недавно открывшейся и вскоре заброшенной мусорной
свалке. На торжественном открытии свалки присутствовал Заведующий с
расположенными в алфавитном порядке Заместителями. Заведующий зачитал
историческую речь, в которой заявил, что вековая мечта человечества вот-вот
сбудется, так как на горизонте уже видны зияющие высоты социзма. Социзм есть
вымышленный строй общества, который сложился бы, если бы в обществе индивиды
совершали поступки друг по отношению к другу исключительно по социальным
законам, но который на самом деле невозможен в силу ложности исходных
допущений. Как всякая внеисторическая нелепость, социзм имеет свою ошибочную
теорию и неправильную практику, но что здесь есть теория и что есть
практика, установить невозможно как теоретически, так и практически. Ибанск
есть никем не населенный населенный пункт, которого нет в действительности.
А если бы он даже случайно был, он был бы чистым вымыслом. Во всяком случае,
если он где-то возможен, то только не у нас, в Ибанске. Хотя описываемые в
рукописи события и идеи являются, судя по всему, вымышленными, они
представляют интерес как свидетельство ошибочных представлений древних
предков ибанцев о человеке и человеческом обществе.
Ибанск, 1974 г.
ШКХБЧЛСМП
Как утверждают все наши и признают многие ненаши ученые, жители Ибанска
на голову выше остальных, за исключением тех, кто последовал их примеру.
Выше не по реакционной биологической природе (с этой точки зрения они
одинаковы), а благодаря прогрессивным историческим условиям, правильной
теории, проверенной на их же собственной шкуре, и мудрому руководству,
которое на этом деле собаку съело. По этой причине жители Ибанска не живут в
том пошлом устарелом смысле, в каком доживают последние дни там у них, а
осуществляют исторические мероприятия. Они осуществляют эти мероприятия даже
тогда, когда о них ничего не знают и в них не участвуют. И даже тогда, когда
мероприятия вообще не проводятся. Исследованию одного такого мероприятия и
посвящается данный труд.
Исследуемое мероприятие называется ШКХБЧЛСМП. Название это составлено
из первых букв имен видных его участников. Составил название Сотрудник, а в
науку впервые ввел Мыслитель, опубликовавший по этому поводу цикл статей на
другую, более актуальную тему. Статьи были написаны на высоком
идейно-теоретическом уровне, так что их не читал никто, но все одобрили.
После этого термин ШКХБЧЛСМП стал общепринятым и вышел из употребления.
Мероприятие было придумано Институтом Профилактики Дурных Намерений,
проводилось под надзором Лаборатории Промывания Мозгов при участии
Установочного Журнала и было подхвачено инициативой снизу. Мероприятие было
одобрено Заведующим, Заместителями, Помощниками и всеми остальными, за
исключением немногих, чье мнение ошибочно. Цель мероприятия -- обнаружить
тех, кто не одобряет его проведения, и принять меры.
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ
В мероприятии участвовали две группы: испытаемая и испытающая. Эти
группы состояли из одних и тех же лиц. Испытаемые знали, что за ними ведется
наблюдение. Испытающие знали о том, что испытаемым это известно. Испытаемые
знали о том, что испытающие знали о том, что это им известно. И так до
конца. При этом испытающая и испытаемая группы были автономны и не оказывали
друг на друга влияния. Между ними не было никаких информационных контактов,
благодаря чему было достигнуто полное взаимопонимание. Испытаемые
руководствовались такими принципами: 1) а что поделаешь; 2) а что изменится,
если; 3) наплевать. Как доказал Сотрудник, из этих принципов логически
следуют производные принципы: 4) все равно этого не избежать; 5) в конце
концов, пора; 6) пусть они катятся в. Испытающие, напротив, придерживались
таких принципов: 1) все равно никуда не денутся; 2) сами все выложат; 3)
сами все прикончат. Упомянутый Сотрудник вывел из них производный принцип:
4) сами во всем сознаются. Вопрос о том, доказуем в этой системе принцип
"сами все придумают" или нет, остался до сих пор нерешенным. Но он в
принципе не принципиален, ибо выдумывается все само собой, так как
выдумывать нечего, ибо и без того все есть. Благодаря изложенным принципам
удалось увеличить приток ненужной информации и сократить сроки. Мероприятие
стало полностью самонеуправляемым и, как всякое хорошо задуманное и
последовательно проведенное мероприятие, кончилось ничем. В мероприятии
участвовали достижения науки и техники. В частности, Инструктору с помощью
синхрофазоциклобетатронного пролазыра удалось проколоть пространство в
районе туалета Шизофреника и зарегистрировать его намерение, начать
сочинение квазинаучного социологического трактата, которое пришло ему в
голову в тот момент, когда он, страдая приступом запора, добился желаемого
результата и подверг острой критике существующее устройство. Это выдающееся
открытие совершенно не освещалось в Журнале, и потому останавливаться на нем
здесь нет надобности.
ВРЕМЯ И МЕСТО
После исторических мероприятий поселок Ибанск преобразился. Бывшее
здание Школы передали под филиал Института. Сортир надстроили и одели в
сталь и стекло. Теперь со смотровой площадки туристы, неудержимым потоком
хлынувшие в Ибанск, могут воочию убедиться в том, что просочившиеся к ним
ложные слухи суть клевета. Назначили нового Заведующего. Старого после этого
за ненадобностью где-то спрятали. Новый был такой же старый, как и старый,
но зато не менее прогрессивный и начитанный. Рядом с сортиром построили
гостиницу, в которой разместили Лабораторию. Чтобы туристам было что
посмотреть в свободное от посещений образцовых предприятий время, вокруг
гостиницы воздвигли десять новеньких живописных церквей десятого века и
ранее. Стены церквей древними фресками разукрасил сам Художник, создавший
портрет Заведующего на передовой позиции и удостоенный за это премии,
награды и звания. Художник изобразил трудовой героизм свободолюбивых
потомков, их боевые будни и выдающихся деятелей культа той далекой, но
начисто позабытой эпохи. На главной фреске Художник изобразил Заведующего и
его Заместителей, которые за это были удостоены премии, а сам Заведующий --
дважды: один раз за то, другой раз за это. В результате цены на продукты
были снижены, и потому они выросли только вдвое, а не на пять процентов, как
там у них. Речку Ибанючку вдоль и поперек перегородили. Она потекла вспять,
затопила картофельное поле, бывшее гордостью ибанчан, и образовало море,
ставшее гордостью ибанчан. За это все жители, за исключением некоторых, были
награждены. Заведующий зачитал по этому поводу доклад, в котором дал анализ
всему и обрисовал все. В заключение он с уверенностью сказал: погодите, еще
не то будет. Доклад подготовил Претендент с большой группой сотрудников. Это
обстоятельство осталось в тени, поскольку оно было известно всем, кроме
Заведующего, который был за это награжден и потом был удостоен награды за
то, что был награжден за это.
На том берегу вырос новый район из домов, одинаковых по форме, но
неразличимых по содержимому. Случайно получивший в этом районе отчасти
изолированную смежную комнату Болтун говорил, что тут настолько все
одинаково, что у него никогда нет полной уверенности в том, что он у себя
дома и что он есть именно он, а не кто-то другой. Полемизировавший с ним
Член утверждал, однако, что это есть признак прогресса, отрицать который
могут только сумасшедшие и враги, ибо разнообразие рождает естественное
неравенство. Погодите немного, говорил он, построят тут продовольственные и
другие культурно-просветительные учреждения, и тогда Вас отсюда палкой не
загонишь.
В центре нового района раскинулся старый пустырь. На нем сначала хотели
соорудить пантеон, потом решили построить озеро и населить его паюсной
икрой. Построили молочный Ларек. Ларек завоевал огромную популярность. Около
него всегда собирается много народу независимо от того, есть в Ларьке пиво
(что бывает редко) или нет (что тоже бывает редко). Выпивку приносят с
собой. Располагаются группами на бочках, ящиках и кучах мусора. Группы
складываются на более или менее длительное время. Некоторые сохраняются
месяцами и даже годами. Недавно одна из них отметила пятидесятилетний
юбилей. За это все посетители Ларька были удостоены награды, а сам
Заведующий дважды: один раз за непричастность, другой раз за участие. В
полном составе долговременная группа собирается редко. Обычно встречаются
два-три-четыре члена группы в различных комбинациях. Прочно сохраняется
место сбора группы.
НАЧАЛО
Однажды Сотрудник, давший себе задание выявить и устранить, оказался в
районе Ларька. Имея полное право брать без очереди все то, что есть, и брать
все то, чего нигде нет, он к удивлению собравшихся встал в длинную очередь и
прислушался. Разговаривающие выглядели людьми интеллигентными, но обращались
друг к другу почему-то на "вы" и не употребляли нецензурных (в старом
смысле) слов, беседуя на нецензурную (в новом смысле) тему. Очереди, дефицит
продуктов, халтура, хамство и все такое прочее отрицать бессмысленно,
говорил Член. Это факт. Но это же бытовые мелочи, не вытекающие из сущности
нашего изма. При полном изме этого не будет. Он как раз и задуман лучшими
людьми для того, чтобы ничего подобного не было. Вы правы, сказал Болтун. Но
изм -- это не только торжественные заседания и шествия -- это есть и
определенная форма организации и воспроизводства быта. Остальное --
разговорчики для слепоглухонемоглупых. Сотрудник сказал, что он с ними
обоими согласен, и рассказал общеизвестный анекдот о том, что полный изм
можно построить в одном поселке, но жить лучше в другом. Член сказал, что в
его время за такие анекдоты по головке не гладили. Сотрудник сказал, что
теперь не ваше, а наше время. Болтун сказал, что не видит принципиальной
разницы.
Место для выпивки нашли на краю пустыря в уютной мусорной яме. Член
произнес обличительную речь и занялся уборкой. Сотрудник укатил от Ларька
бочку, заодно договорившись с продавщицей о встрече. Болтун увел у кого-то
ящик. На ящик заявил права Карьерист, уходивший повторить пятую кружку. Но
был осмеян Сотрудником и примкнул к группе. Член вытащил из бокового кармана
чекушку. Болтун проронил слезу и сказал, что он никогда не терял веры в
Человека. После третьей кружки наступил момент, ради которого человечество
готово примириться с вытрезвителем. Болтун выложил все, что думал о своем
секторе. Ваши жалобы -- детские игрушки, сказал на это Сотрудник. Подумаешь,
у них в секторе десять паразитов, пять склочников, три стукача и два
параноика. Считайте, что Вам крупно повезло. У меня в отделе двести
сотрудников. Работают мало-мальски прилично двое. Один по глупости, другой
по привычке. Остальные -- паразит на паразите и паразитом погоняет.
Бездарность вопиющая. Грызня. Доносы, Разносы. Подсиживание. Только и думают
о том, чтобы побольше урвать. Вон там, видите, присосался тип с гнусной
рожей? Наш. Инструктор. Предупреждаю, редкостная сволочь. И к тому же
выдающийся кретин. Даже в самых примитивных случаях не может толком
различить, что наше и что антинаше. Болтун сказал, что это не так уж плохо,
что у них работают плохо, так как если бы у них работали хорошо, то было бы
совсем плохо. Карьерист сказал, что все равно хуже не бывает. Сотрудник по
сему поводу вспомнил старый общеизвестный анекдот об оптимистах и
пессимистах и уличил Карьериста в пессимизме. Можно подумать, сказал
Карьерист, что у вас там коллекционируют анекдоты. Впрочем, сказал Болтун
через пару кружек, в каком-то смысле не так уж хорошо, что у них плохо, и
было бы лучше, если бы у них было лучше. А вообще говоря, закончил он мысль
еще через пару кружек, это не играет роли. Никто не знает, что хорошо и что
плохо. Кроме Литератора, может быть. Карьерист сказал, что везде одно и то
же. Сломалась как-то у нас одна хреновина. Дело у нас сверхважное и
сверхсрочное. Зеленая улица. Звоню главному, так мол и так. Говорит, пустяк,
позвоню в соответствующий отдел, мигом сделают. Вечером звоню в отдел.
Говорят, первый раз слышим. Утром звоню главному. Занят, совещание. А дело
стоит. На другой день иду к главному. Жду два часа. Говорит, не волнуйся.
Дело сверхважное и сверхсрочное. Сейчас все провернем. Вызывает начальника
отдела и приказывает при мне немедленно сделать. Прошло два дня. Ничего нет.
Только через неделю после письменного распоряжения изготовили чертежи,
разработали технологию, произвели расчеты. Через пару недель хреновина была
готова. Но совсем не та и не так. Иду к главному. Ничего, говорит, поделать
не могу. Сам видишь. Руки опускаются. Выкрутись как-нибудь сам. Купил
поллитра, пошел к слесарям, говорю, выручайте, братцы, сделаете, еще
пол-литра подкину. Через полчаса сделали отличную хреновину. И еще пару штук
про запас. Начальнику отдела потом премию за это дали. Болтун спросил, как
же они с такой великолепной организацией дела ухитрились сотворить то самое
дело. Карьерист пожал плечами. Сотрудник сказал, что его тривиально.
Неограниченные средства. Неограниченные полномочия. Заинтересованность.
Деловые люди. В общем, нестандартная ситуация. Потом это стало обычным
массовым делом, выгодным для паразитов и проходимцев. Член сказал, что в его
время ничего подобного не было. Болтун сказал, что в то время просто еще не
было ничего такого, из-за чего могло бы быть нечто подобное. Сотрудник
сказал, что всегда и везде так. Хорошо только там, где нас нету. Болтун
сказал, что это верно, хорошо там, где их нету. Сотрудник сказал, что ему
пора, плюнул в недопитую кружку, сказал, что не понимает, как такую гадость
пьют люди, и ушел по своим делам. Большой человек, подумал Член, и решил
через Сотрудника переслать вверх материал, обличающий и предлагающий меры по
исправлению.
ШИЗОФРЕНИК
В свободное от вынужденного безделья время Шизофреник сочинял
социологический трактат. Делал он это чреватое известными последствиями дело
по просьбе старого приятеля Мазилы. Писать он не любил и не хотел. Ему
приходилось делать невероятные усилия, чтобы хватать исчезающие с
молниеносной быстротой беспорядочные мысли и приколачивать к бумаге. Кроме
того, он был убежден в том, что об этом рано или поздно узнают все, и ему
опять придется отправляться в Лабораторию. И от этого становилось тоскливо.
Но и не писать он уже не мог. Им овладело смутное ощущение тайны, известной
только ему одному или во всяком случае очень немногим, и он не мог окончить
свою бесплодную жизнь, не сделав последней попытки сообщить эту тайну людям.
Он знал, что людям его тайна глубоко безразлична. Но это уже не играло роли.
Он чувствовал моральный долг не перед людьми, людям он не должен абсолютно
ничего, а перед самим собой. Человечество содержалось в нем самом. На глазах
этого человечества протекала его примитивно прозрачная жизнь. Перед ним он и
будет держать ответ в последний час. Самым неприятным в работе сочинителя,
однако, для Шизофреника было отсутствие стола и хорошей ручки. Когда-то
Социалог привез ему оттуда отличную ручку, но она куда-то исчезла тогда.
Толчком к написанию трактата послужил разговор с Мазилой. Твои прогнозы
и оценки поразительным образом подтверждаются, сказал Мазила. В чем тут
дело? Очень просто, ответил Шизофреник. Надо предсказывать лишь то, что
предсказуемо, и оценивать лишь то, в отношении чего имеют смысл оценки. А
как отделить предсказуемое от непредсказуемого и оцениваемое от
неоцениваемого, спросил Мазила. Для этого у меня есть своя теория, сказал
Шизофреник. Расскажи мне ее, попросил Мазила. Попробую, сказал Шизофреник.
Только предупреждаю, она заведомо не научная. Пусть, сказал Мазила, лишь бы
она была верная. Кроме того, продолжал Шизофреник, для применения моей
теории нужны не столько размышления, сколько терпение. Приняли, допустим, у
тебя заказ, намекнули на новый, напечатали пару строчек о твоей работе без
упоминания имени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Зияющие высоты (1)
Изд: l'Age d'Homme, Suisse, 1976.
Начало
Окончание
Эта книга составлена из обрывков рукописи, найденных случайно, т. е.
без ведома начальства, на недавно открывшейся и вскоре заброшенной мусорной
свалке. На торжественном открытии свалки присутствовал Заведующий с
расположенными в алфавитном порядке Заместителями. Заведующий зачитал
историческую речь, в которой заявил, что вековая мечта человечества вот-вот
сбудется, так как на горизонте уже видны зияющие высоты социзма. Социзм есть
вымышленный строй общества, который сложился бы, если бы в обществе индивиды
совершали поступки друг по отношению к другу исключительно по социальным
законам, но который на самом деле невозможен в силу ложности исходных
допущений. Как всякая внеисторическая нелепость, социзм имеет свою ошибочную
теорию и неправильную практику, но что здесь есть теория и что есть
практика, установить невозможно как теоретически, так и практически. Ибанск
есть никем не населенный населенный пункт, которого нет в действительности.
А если бы он даже случайно был, он был бы чистым вымыслом. Во всяком случае,
если он где-то возможен, то только не у нас, в Ибанске. Хотя описываемые в
рукописи события и идеи являются, судя по всему, вымышленными, они
представляют интерес как свидетельство ошибочных представлений древних
предков ибанцев о человеке и человеческом обществе.
Ибанск, 1974 г.
ШКХБЧЛСМП
Как утверждают все наши и признают многие ненаши ученые, жители Ибанска
на голову выше остальных, за исключением тех, кто последовал их примеру.
Выше не по реакционной биологической природе (с этой точки зрения они
одинаковы), а благодаря прогрессивным историческим условиям, правильной
теории, проверенной на их же собственной шкуре, и мудрому руководству,
которое на этом деле собаку съело. По этой причине жители Ибанска не живут в
том пошлом устарелом смысле, в каком доживают последние дни там у них, а
осуществляют исторические мероприятия. Они осуществляют эти мероприятия даже
тогда, когда о них ничего не знают и в них не участвуют. И даже тогда, когда
мероприятия вообще не проводятся. Исследованию одного такого мероприятия и
посвящается данный труд.
Исследуемое мероприятие называется ШКХБЧЛСМП. Название это составлено
из первых букв имен видных его участников. Составил название Сотрудник, а в
науку впервые ввел Мыслитель, опубликовавший по этому поводу цикл статей на
другую, более актуальную тему. Статьи были написаны на высоком
идейно-теоретическом уровне, так что их не читал никто, но все одобрили.
После этого термин ШКХБЧЛСМП стал общепринятым и вышел из употребления.
Мероприятие было придумано Институтом Профилактики Дурных Намерений,
проводилось под надзором Лаборатории Промывания Мозгов при участии
Установочного Журнала и было подхвачено инициативой снизу. Мероприятие было
одобрено Заведующим, Заместителями, Помощниками и всеми остальными, за
исключением немногих, чье мнение ошибочно. Цель мероприятия -- обнаружить
тех, кто не одобряет его проведения, и принять меры.
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ
В мероприятии участвовали две группы: испытаемая и испытающая. Эти
группы состояли из одних и тех же лиц. Испытаемые знали, что за ними ведется
наблюдение. Испытающие знали о том, что испытаемым это известно. Испытаемые
знали о том, что испытающие знали о том, что это им известно. И так до
конца. При этом испытающая и испытаемая группы были автономны и не оказывали
друг на друга влияния. Между ними не было никаких информационных контактов,
благодаря чему было достигнуто полное взаимопонимание. Испытаемые
руководствовались такими принципами: 1) а что поделаешь; 2) а что изменится,
если; 3) наплевать. Как доказал Сотрудник, из этих принципов логически
следуют производные принципы: 4) все равно этого не избежать; 5) в конце
концов, пора; 6) пусть они катятся в. Испытающие, напротив, придерживались
таких принципов: 1) все равно никуда не денутся; 2) сами все выложат; 3)
сами все прикончат. Упомянутый Сотрудник вывел из них производный принцип:
4) сами во всем сознаются. Вопрос о том, доказуем в этой системе принцип
"сами все придумают" или нет, остался до сих пор нерешенным. Но он в
принципе не принципиален, ибо выдумывается все само собой, так как
выдумывать нечего, ибо и без того все есть. Благодаря изложенным принципам
удалось увеличить приток ненужной информации и сократить сроки. Мероприятие
стало полностью самонеуправляемым и, как всякое хорошо задуманное и
последовательно проведенное мероприятие, кончилось ничем. В мероприятии
участвовали достижения науки и техники. В частности, Инструктору с помощью
синхрофазоциклобетатронного пролазыра удалось проколоть пространство в
районе туалета Шизофреника и зарегистрировать его намерение, начать
сочинение квазинаучного социологического трактата, которое пришло ему в
голову в тот момент, когда он, страдая приступом запора, добился желаемого
результата и подверг острой критике существующее устройство. Это выдающееся
открытие совершенно не освещалось в Журнале, и потому останавливаться на нем
здесь нет надобности.
ВРЕМЯ И МЕСТО
После исторических мероприятий поселок Ибанск преобразился. Бывшее
здание Школы передали под филиал Института. Сортир надстроили и одели в
сталь и стекло. Теперь со смотровой площадки туристы, неудержимым потоком
хлынувшие в Ибанск, могут воочию убедиться в том, что просочившиеся к ним
ложные слухи суть клевета. Назначили нового Заведующего. Старого после этого
за ненадобностью где-то спрятали. Новый был такой же старый, как и старый,
но зато не менее прогрессивный и начитанный. Рядом с сортиром построили
гостиницу, в которой разместили Лабораторию. Чтобы туристам было что
посмотреть в свободное от посещений образцовых предприятий время, вокруг
гостиницы воздвигли десять новеньких живописных церквей десятого века и
ранее. Стены церквей древними фресками разукрасил сам Художник, создавший
портрет Заведующего на передовой позиции и удостоенный за это премии,
награды и звания. Художник изобразил трудовой героизм свободолюбивых
потомков, их боевые будни и выдающихся деятелей культа той далекой, но
начисто позабытой эпохи. На главной фреске Художник изобразил Заведующего и
его Заместителей, которые за это были удостоены премии, а сам Заведующий --
дважды: один раз за то, другой раз за это. В результате цены на продукты
были снижены, и потому они выросли только вдвое, а не на пять процентов, как
там у них. Речку Ибанючку вдоль и поперек перегородили. Она потекла вспять,
затопила картофельное поле, бывшее гордостью ибанчан, и образовало море,
ставшее гордостью ибанчан. За это все жители, за исключением некоторых, были
награждены. Заведующий зачитал по этому поводу доклад, в котором дал анализ
всему и обрисовал все. В заключение он с уверенностью сказал: погодите, еще
не то будет. Доклад подготовил Претендент с большой группой сотрудников. Это
обстоятельство осталось в тени, поскольку оно было известно всем, кроме
Заведующего, который был за это награжден и потом был удостоен награды за
то, что был награжден за это.
На том берегу вырос новый район из домов, одинаковых по форме, но
неразличимых по содержимому. Случайно получивший в этом районе отчасти
изолированную смежную комнату Болтун говорил, что тут настолько все
одинаково, что у него никогда нет полной уверенности в том, что он у себя
дома и что он есть именно он, а не кто-то другой. Полемизировавший с ним
Член утверждал, однако, что это есть признак прогресса, отрицать который
могут только сумасшедшие и враги, ибо разнообразие рождает естественное
неравенство. Погодите немного, говорил он, построят тут продовольственные и
другие культурно-просветительные учреждения, и тогда Вас отсюда палкой не
загонишь.
В центре нового района раскинулся старый пустырь. На нем сначала хотели
соорудить пантеон, потом решили построить озеро и населить его паюсной
икрой. Построили молочный Ларек. Ларек завоевал огромную популярность. Около
него всегда собирается много народу независимо от того, есть в Ларьке пиво
(что бывает редко) или нет (что тоже бывает редко). Выпивку приносят с
собой. Располагаются группами на бочках, ящиках и кучах мусора. Группы
складываются на более или менее длительное время. Некоторые сохраняются
месяцами и даже годами. Недавно одна из них отметила пятидесятилетний
юбилей. За это все посетители Ларька были удостоены награды, а сам
Заведующий дважды: один раз за непричастность, другой раз за участие. В
полном составе долговременная группа собирается редко. Обычно встречаются
два-три-четыре члена группы в различных комбинациях. Прочно сохраняется
место сбора группы.
НАЧАЛО
Однажды Сотрудник, давший себе задание выявить и устранить, оказался в
районе Ларька. Имея полное право брать без очереди все то, что есть, и брать
все то, чего нигде нет, он к удивлению собравшихся встал в длинную очередь и
прислушался. Разговаривающие выглядели людьми интеллигентными, но обращались
друг к другу почему-то на "вы" и не употребляли нецензурных (в старом
смысле) слов, беседуя на нецензурную (в новом смысле) тему. Очереди, дефицит
продуктов, халтура, хамство и все такое прочее отрицать бессмысленно,
говорил Член. Это факт. Но это же бытовые мелочи, не вытекающие из сущности
нашего изма. При полном изме этого не будет. Он как раз и задуман лучшими
людьми для того, чтобы ничего подобного не было. Вы правы, сказал Болтун. Но
изм -- это не только торжественные заседания и шествия -- это есть и
определенная форма организации и воспроизводства быта. Остальное --
разговорчики для слепоглухонемоглупых. Сотрудник сказал, что он с ними
обоими согласен, и рассказал общеизвестный анекдот о том, что полный изм
можно построить в одном поселке, но жить лучше в другом. Член сказал, что в
его время за такие анекдоты по головке не гладили. Сотрудник сказал, что
теперь не ваше, а наше время. Болтун сказал, что не видит принципиальной
разницы.
Место для выпивки нашли на краю пустыря в уютной мусорной яме. Член
произнес обличительную речь и занялся уборкой. Сотрудник укатил от Ларька
бочку, заодно договорившись с продавщицей о встрече. Болтун увел у кого-то
ящик. На ящик заявил права Карьерист, уходивший повторить пятую кружку. Но
был осмеян Сотрудником и примкнул к группе. Член вытащил из бокового кармана
чекушку. Болтун проронил слезу и сказал, что он никогда не терял веры в
Человека. После третьей кружки наступил момент, ради которого человечество
готово примириться с вытрезвителем. Болтун выложил все, что думал о своем
секторе. Ваши жалобы -- детские игрушки, сказал на это Сотрудник. Подумаешь,
у них в секторе десять паразитов, пять склочников, три стукача и два
параноика. Считайте, что Вам крупно повезло. У меня в отделе двести
сотрудников. Работают мало-мальски прилично двое. Один по глупости, другой
по привычке. Остальные -- паразит на паразите и паразитом погоняет.
Бездарность вопиющая. Грызня. Доносы, Разносы. Подсиживание. Только и думают
о том, чтобы побольше урвать. Вон там, видите, присосался тип с гнусной
рожей? Наш. Инструктор. Предупреждаю, редкостная сволочь. И к тому же
выдающийся кретин. Даже в самых примитивных случаях не может толком
различить, что наше и что антинаше. Болтун сказал, что это не так уж плохо,
что у них работают плохо, так как если бы у них работали хорошо, то было бы
совсем плохо. Карьерист сказал, что все равно хуже не бывает. Сотрудник по
сему поводу вспомнил старый общеизвестный анекдот об оптимистах и
пессимистах и уличил Карьериста в пессимизме. Можно подумать, сказал
Карьерист, что у вас там коллекционируют анекдоты. Впрочем, сказал Болтун
через пару кружек, в каком-то смысле не так уж хорошо, что у них плохо, и
было бы лучше, если бы у них было лучше. А вообще говоря, закончил он мысль
еще через пару кружек, это не играет роли. Никто не знает, что хорошо и что
плохо. Кроме Литератора, может быть. Карьерист сказал, что везде одно и то
же. Сломалась как-то у нас одна хреновина. Дело у нас сверхважное и
сверхсрочное. Зеленая улица. Звоню главному, так мол и так. Говорит, пустяк,
позвоню в соответствующий отдел, мигом сделают. Вечером звоню в отдел.
Говорят, первый раз слышим. Утром звоню главному. Занят, совещание. А дело
стоит. На другой день иду к главному. Жду два часа. Говорит, не волнуйся.
Дело сверхважное и сверхсрочное. Сейчас все провернем. Вызывает начальника
отдела и приказывает при мне немедленно сделать. Прошло два дня. Ничего нет.
Только через неделю после письменного распоряжения изготовили чертежи,
разработали технологию, произвели расчеты. Через пару недель хреновина была
готова. Но совсем не та и не так. Иду к главному. Ничего, говорит, поделать
не могу. Сам видишь. Руки опускаются. Выкрутись как-нибудь сам. Купил
поллитра, пошел к слесарям, говорю, выручайте, братцы, сделаете, еще
пол-литра подкину. Через полчаса сделали отличную хреновину. И еще пару штук
про запас. Начальнику отдела потом премию за это дали. Болтун спросил, как
же они с такой великолепной организацией дела ухитрились сотворить то самое
дело. Карьерист пожал плечами. Сотрудник сказал, что его тривиально.
Неограниченные средства. Неограниченные полномочия. Заинтересованность.
Деловые люди. В общем, нестандартная ситуация. Потом это стало обычным
массовым делом, выгодным для паразитов и проходимцев. Член сказал, что в его
время ничего подобного не было. Болтун сказал, что в то время просто еще не
было ничего такого, из-за чего могло бы быть нечто подобное. Сотрудник
сказал, что всегда и везде так. Хорошо только там, где нас нету. Болтун
сказал, что это верно, хорошо там, где их нету. Сотрудник сказал, что ему
пора, плюнул в недопитую кружку, сказал, что не понимает, как такую гадость
пьют люди, и ушел по своим делам. Большой человек, подумал Член, и решил
через Сотрудника переслать вверх материал, обличающий и предлагающий меры по
исправлению.
ШИЗОФРЕНИК
В свободное от вынужденного безделья время Шизофреник сочинял
социологический трактат. Делал он это чреватое известными последствиями дело
по просьбе старого приятеля Мазилы. Писать он не любил и не хотел. Ему
приходилось делать невероятные усилия, чтобы хватать исчезающие с
молниеносной быстротой беспорядочные мысли и приколачивать к бумаге. Кроме
того, он был убежден в том, что об этом рано или поздно узнают все, и ему
опять придется отправляться в Лабораторию. И от этого становилось тоскливо.
Но и не писать он уже не мог. Им овладело смутное ощущение тайны, известной
только ему одному или во всяком случае очень немногим, и он не мог окончить
свою бесплодную жизнь, не сделав последней попытки сообщить эту тайну людям.
Он знал, что людям его тайна глубоко безразлична. Но это уже не играло роли.
Он чувствовал моральный долг не перед людьми, людям он не должен абсолютно
ничего, а перед самим собой. Человечество содержалось в нем самом. На глазах
этого человечества протекала его примитивно прозрачная жизнь. Перед ним он и
будет держать ответ в последний час. Самым неприятным в работе сочинителя,
однако, для Шизофреника было отсутствие стола и хорошей ручки. Когда-то
Социалог привез ему оттуда отличную ручку, но она куда-то исчезла тогда.
Толчком к написанию трактата послужил разговор с Мазилой. Твои прогнозы
и оценки поразительным образом подтверждаются, сказал Мазила. В чем тут
дело? Очень просто, ответил Шизофреник. Надо предсказывать лишь то, что
предсказуемо, и оценивать лишь то, в отношении чего имеют смысл оценки. А
как отделить предсказуемое от непредсказуемого и оцениваемое от
неоцениваемого, спросил Мазила. Для этого у меня есть своя теория, сказал
Шизофреник. Расскажи мне ее, попросил Мазила. Попробую, сказал Шизофреник.
Только предупреждаю, она заведомо не научная. Пусть, сказал Мазила, лишь бы
она была верная. Кроме того, продолжал Шизофреник, для применения моей
теории нужны не столько размышления, сколько терпение. Приняли, допустим, у
тебя заказ, намекнули на новый, напечатали пару строчек о твоей работе без
упоминания имени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52