Нет, обещаю не спрашивать об этом. Ко
гда будешь готов, скажешь мне, Ц и, конечно, это значит меньше того, что ты
сейчас здесь. Начиная с этого дня я стану искренне верить в чудеса.

С этого дня я чувствую, как находят выход мои эмоции. И все же до чего
они противоречивы. В одно мгновение я жажду поведать миру буквально все
о своих чувствах. В следующее мне хочется ревниво оберегать их и держать
при себе. Надеюсь, я не свожу тебя с ума. Постараюсь быть последовательной
и больше не метаться, подобно сбившейся с пути планете. Ибо, в конце концов
, я нашла свое солнце.
Мне пора заканчивать, чтобы прийти в себя и успокоить эту лихорадк
у Ц завершить приготовления к спектаклю, потом попытаться немного отдо
хнуть. Я попросила, чтобы тебе доставили приглашение. Если не получишь ег
о, спроси, пожалуйста, у портье. Я распорядилась поставить для тебя отдель
ное кресло в первом ряду Ц уверена, что это ошибка. Если я взгляну на тебя
хоть раз, то, несомненно, забуду все слова роли.
Что ж, придется рискнуть. Хочу, чтобы ты был как можно ближе ко мне.

Этот ужасный человек вломился к нам как раз в пот момент, когда я соб
иралась произнести слова, которые, была уверена, не скажу за всю жизнь ни о
дному мужчине. Теперь я их напишу. Можешь всегда требовать от меня их собл
юдения, ибо это всегда будет правдой.
Я люблю тебя.
Элиза».

А теперь представьте себе одурманенного любовью мужчину, который сидит
на кровати, ни на что не обращая внимания, и перечитывает письмо вновь и вн
овь Ц пока у него на глазах не заблестят слезы, Ц настолько переполненн
ый счастьем, что в голову ему приходит лишь одна фраза: «Господи, благодар
ю тебя за нее».

* * *

Было без пятнадцати семь, когда я вошел в холл, направляясь в Большой коро
нный зал. Наверху, на балконе второго этажа, струнный оркестр исполнял ка
кой-то марш, и мне было так хорошо, что я едва не зашагал в его ритме. Я улыбн
улся от удовольствия, увидев на той стороне холла неожиданную вещь: «Час
овой улов» (так было написано на табличке) Ц рыбу, «пойманную на блесну в
глубоком месте». По меньшей мере странно было видеть в холле великолепно
го отеля подвешенную таким образом громадную рыбину.
Усевшись за стол, я увидел, что никого из труппы за ужином нет. Без сомнени
я, все они были в своих номерах или в Бальном зале и готовились к спектаклю
. Но я не страдал оттого, что был один. Я все больше чувствовал себя частью э
того окружения. Совершенно другое ощущение по сравнению со вчерашним ве
чером.
Я заказал консоме, филе цыпленка, хлеб, сыр и вино и сидел в ожидании, с удов
ольствием оглядывая зал и бесстыдно подслушивая разговоры. Я едва не рас
хохотался, услышав, как мужчина за соседним столиком говорит своему прия
телю: «Она выросла и все еще растет! Черт возьми, кто-то должен это останов
ить!» Судя по виду, они были коммивояжерами.
Давясь от сдерживаемого смеха, я повернулся, чтобы взглянуть на них, и уви
дел, что оба коренасты и приземисты. Мне так только кажется или действите
льно люди этой эпохи в среднем мельче нас? Похоже, так и есть. Я возвышаюсь
над большинством встреченных мужчин.
Вот еще произнесенные этими мужчинами фразы Ц одни смешные, другие позн
авательные, третьи совершенно необъяснимые. Я записал то, что удалось вс
помнить. «Этот мальчишка Ц прирожденный артист». (В смысле актер или при
творщик?) «Кафры
Kaffirs ( англ., разг .) акции южноафриканских рудников.
играют на понижение, но есть шанс сорвать небольшой куш». (Эта попад
ает в категорию необъяснимых.) «А ты знаешь, что на крышу этой гостиницы уш
ло два миллиона штук гонта?» (Познавательно.) «Это Мекка, говорю тебе, Мекк
а». (По поводу гостиницы.)
Один из мужчин сказал что-то о прогрессе цивилизации, находящейся сейча
с в состоянии «абсолютного расцвета». Я задумался об этом и о том, с каким
выражением это было сказано.
Создавалось впечатление, что в 1896 году все вещи воспринимались более серь
езно. Политика и патриотизм. Домашний очаг и семья. Бизнес и работа. Все эт
о не просто темы для обсуждения, а строгие убеждения, легко вызывающие в л
юдях бурные эмоции.
До некоторой степени я это не одобряю. Будучи по натуре либералом и по убе
ждениям приверженцем семантики, я придерживаюсь мнения, что слова не вещ
ественны. Тот факт, что слова могут вызвать ярость и Даже смерть и разруше
ние на низших уровнях сознания, внушает мне ужас.
В то же время есть нечто притягательное в искренне верящих во что-то чело
веческих существах. Я не собираюсь подробно обсуждать ту эпоху, которую
покинул. Скажу только, что вспоминается безразличное отношение ко многи
м вещам, в том числе к самой жизни. Напротив, в то время как отношения людей
1896 года имеют тенденцию к напыщенности, а иногда и жестокости, они, по край
ней мере, опираются на принципы. Существуют непреложные ценности. И забо
та о человеке Ц это не пустой звук.
Я хочу лишь сказать, что эта другая крайность подкрепляется за счет стре
мления к равновесию. Побуждения, способные спасти человеческую душу, нах
одятся где-то между упрямой непреклонностью в поведении и полной апатие
й.
Я размышлял над этими вещами, когда глаза мои остановились на человеке, и
дущем через зал в мою сторону. Я почувствовал, как ноги у меня судорожно по
джались под стулом. Это был Робинсон.
Я воззрился на него, не имея представления, как себя вести. Трудно было пов
ерить, что он пришел в многолюдный обеденный зал, чтобы меня оскорбить. Но
все-таки я не был совершенно в этом уверен и почувствовал, как у меня свел
о живот. В конце концов я отложил суповую ложку и стал с тревогой ждать, ко
гда он обнаружит свои намерения.
Прежде всего, он не попросил разрешения присоединиться ко мне, а, отодвин
ув стул, уселся напротив с непроницаемым выражением на лице, ничего не го
ворившем о его намерениях.
Ц Слушаю вас, Ц сказал я, приготовившись к разговору или к тому, чтобы пл
еснуть ему в лицо суп, если он вдруг вытащит из кармана револьвер.
Таковы были мои, вероятно, ограниченные представления о социальной агре
ссии в духе 1896 года.
Ц Я пришел, чтобы поговорить с вами, Ц сказал он. Ц Как мужчина с мужчин
ой.
Надеюсь, у меня на лице не слишком явно отразилось облегчение, которое я и
спытал, узнав, что мне не угрожает немедленная опасность быть застреленн
ым.
Ц Хорошо, Ц сказал я тихо и спокойно, как и хотел.
Оказалось, слишком тихо.
Ц Что? Ц переспросил он.
Ц Хорошо, Ц повторил я.
Попытка говорить спокойно не удалась с самого начала.
Он пристально смотрел на меня, но не так, как смотрела Элиза. Его взгляд вы
ражал скорее холодную подозрительность, чем открытое любопытство.
Ц Я хочу точно знать, кто вы такой, Ц сказал он. Ц Хочу точно знать, что ва
м надо.
Ц Меня зовут Ричард Кольер, Ц ответил я. Ц И мне ничего не надо. Получил
ось, что я…
Я умолк, услышав его презрительное фырканье.
Ц Не пытайтесь одурачить меня, сэр, Ц сказал он. Ц Ваше поведение может
казаться непостижимым одной особе женского пола, но я-то все ясно вижу. Вы
ищете выгоду.
Ц Выгоду?
Я уставился на него.
Ц Деньги, Ц прорычал он.
Он застал меня врасплох, и я расхохотался. Если бы мы сидели ближе, то полу
чилось бы Ц прямо ему в лицо.
Ц Вы, наверное, шутите, Ц сказал я, понимая, разумеется, что он не шутит, но
не найдя, что еще сказать.
Его лицо вновь окаменело, и у меня пропала охота смеяться.
Ц Предупреждаю вас, Кольер, Ц прогремел он. Клянусь, этот звук действит
ельно напоминал гром. Ц Существует закон, и я не премину им воспользоват
ься.
Мне это начинало надоедать. Я чувствовал, что закипаю.
Ц Робинсон…
Ц Мистер Робинсон, Ц прервал меня он.
Ц Да. Разумеется, Ц сказал я. Ц Мистер Робинсон. Вы не понимаете, какую ч
епуху несете.
Он дернулся, словно я ударил его по лицу. И снова я почувствовал, что напря
гаюсь. В тот момент я не сомневался, что он хочет меня ударить и, потеряв са
мообладание, наверняка попытается это сделать.
Не то чтобы меня это в тот момент волновало. По натуре я не драчун, и в жизни
мне почти не приходилось драться. И все-таки я был определенно готов Ц ка
к он выразился бы Ц «наброситься» на него в тот самый момент. Признаюсь, м
ной овладело почти непреодолимое желание расквасить ему нос. Наклонивш
ись вперед на стуле, я сказал:
Ц Я бы предпочел обойтись без драки, Робинсон, но не сомневайтесь ни секу
нды, что я не уклонюсь от нее. Сейчас, если хотите знать, я с удовольствием д
умаю о том, как бы врезал вам. Вы мне не нравитесь. Вы Ц бандит, а я не люблю б
андитов, совсем не люблю. Я выражаюсь ясно?
В тот момент мы готовы были вцепиться друг в друга. Как индюки, стояли мы д
руг против друга на поле предстоящей битвы. Потом его губы тронула самая
презрительная улыбка из тех, что были мне когда-либо адресованы.
Ц Очень вы храбрый, когда вокруг много людей, Ц проронил он.
Ц Можем выйти на улицу, Ц быстро отреагировал я.
Господи, как мне хотелось его ударить! За всю жизнь не встречал человека, к
оторый вызывал во мне подобную враждебность.
К моему столу подошел официант, спрашивая, не собирается ли Робинсон ужи
нать со мной, и тем самым несколько разрядив обстановку.
Ц Нет, Ц ответил я. Ц Не собирается.
Уверен, это прозвучало более сухо, чем было необходимо. Официант, должно б
ыть, подумал, что я им недоволен. И все же это лучшее, что можно было сделать
в данных обстоятельствах.
Когда официант ушел, Робинсон заявил:
Ц Вам не удастся использовать мисс Маккенна для своей выгоды Ц это я ва
м обещаю.
Ц Вы совершенно правы, Ц ответил я. Ц Я и не собираюсь использовать ее д
ля своей выгоды. Что, впрочем, совсем вас не касается.
Его лицо снова застыло, глаза холодно прищурились.
Ц Поговорим об условиях, Ц сказал он. Ц Назовите свою цену.
Я был настолько ошеломлен, что, невзирая на его грозный вид, опять не смог
сдержать смех.
Ц Вы так ничего и не хотите понять, да? Ц сказал я, удивляясь этому челове
ку.
Он снова поразил меня, когда, вместо того чтобы рассердиться, холодно улы
бнулся.
Ц Плохо сыграно, Кольер, Ц сказал он. Ц По крайней мере, теперь я знаю, чт
о вы не безработный актер в поисках ангажемента.
Я недоверчиво хмыкнул.
Ц Ну вот, опять. Ц Я покачал головой. Ц Вы просто не понимаете. Не способ
ны увидеть то, что прямо перед вами.
Очередная ледяная улыбка.
Ц Я вижу перед собой негодяя, Ц заявил он.
Ц Да-да, и мошенника, Ц добавил я, вспоминая слова Элизы. Я вздохнул. Ц По
чему бы вам не встать и не убраться отсюда?
Ц Раз десять я уже натыкался на типов вроде вас, Ц сообщил он. Ц И всегд
а обходился с ними так, как они того заслуживали.
Я устало кивнул.
Ц Ну да.
В этот момент мой душевный настрой был нарушен. Меня опять настиг побочн
ый эффект предвидения: вспомнив, как должен умереть этот человек, я испыт
ал к нему неожиданный прилив жалости. Он утонет в ледяных водах Атлантик
и, так и не добившись любви женщины, которую, без сомнения, обожал. Как мог я
ненавидеть его в такой ситуации?
Неожиданно Ц до этого момента я не считал его достаточно чувствительны
м Ц он заметил, как я переменился в лице, и это его смутило. С гневом против
ника он мог совладать, с нежданной жалостью Ц нет. Думаю, это его в некото
рой степени напугало, ибо, когда он заговорил вновь, голос его утратил пре
жнюю твердость.
Ц Я сделаю так, что очень скоро она перестанет вас замечать. Можете не со
мневаться.
Ц Мне жаль, мистер Робинсон, Ц сказал я.
Он проигнорировал мои слова.
Ц Если это не удастся, Ц заявил он, Ц уверяю вас, что не остановлюсь пер
ед тем, чтобы ускорить вашу кончину.
Похоже, я потерял бдительность. Понадобилось добрых пятнадцать секунд, ч
тобы понять: он только что угрожал моей жизни.
Ц Как вам будет угодно, Ц отозвался я.
Нахмурившись, он резко отодвинул свой стул, едва не опрокинув его, встал, п
овернулся на каблуках и широкими шагами пошел прочь. Интересно, что он чу
вствовал в тот момент? Несмотря на его оскорбления, я все же испытывал к эт
ому человеку жалость Ц еще одно проклятие писателя, наносящее урон тако
му простому инстинкту, как самосохранение. Тем не менее избежать этого б
ыло невозможно. Он любил Элизу так же сильно, как я, и любил гораздо дольше
меня. Разве мог я этому не посочувствовать?

* * *

Была только половина восьмого, когда я вручил карточку человеку, стоящем
у у двери в Бальный зал, и меня провели к моему креслу в первом ряду. В зале б
ыло лишь несколько человек, так что у меня появилась возможность писать,
не привлекая внимания. Теперь, закончив к этому моменту, я смог наконец ос
мотреться по сторонам.
Бальный зал совсем не такой эффектный на вид, каким я его помню. Мрачный, н
емного похожий на пещеру, с чрезвычайно высоким потолком, поднимающимся
крутыми остроугольными уступами, которые поддерживаются поперечными б
алками. Высокие узкие окна, стены обшиты темными панелями, непритязатель
ный дощатый пол. Даже стул, на котором я сижу, Ц складной деревянный. В цел
ом не слишком роскошно.
Сцена тоже, хотя и большая Ц в ширину, думаю, футов сорок, Ц не отличается
богатством отделки. Просцениум изогнут, и ступеней к нему нет. Не могу нич
его сказать о глубине сцены, потому что занавес закрыт. Из-за него доносят
ся звуки лихорадочной деятельности: голоса, шаги, скрежет, удары. Хотелос
ь бы мне пойти туда и пожелать ей удачи, но я понимаю, что не следует мешать.
Вечер премьеры и так достаточно напряженный и без моего вмешательства. Н
адеюсь, с ней все в порядке.
Сейчас я рассматриваю программку. На обложке название пьесы и фотографи
я Элизы. Та самая фотография. Странные чувства овладевают мной, когда я см
отрю на снимок, осознавая, в какую даль привел он меня.
Внизу обложки слова: «Отель "Дель Коронадо". И. С. Бэбкок, управляющий. Корон
адо-Бич, Калифорния». Переворачиваю программку и вижу на обороте реклам
ное объявление, превозносящее «многочисленные и разнообразные приманк
и», предлагаемые отелем. Самой главной из которых для скромного писаки с
тала миниатюрная изящная актриса по имени Элиза.
Открыв программку, я увидел на странице слева: «М-р Уильям Фосетт Робинсо
н представляет МИСС ЭЛИЗУ МАККЕННА в оригинальной постановке новой ком
едии, в четырех актах, озаглавленной "Маленький священник" Дж. М. Барри, осн
ованной на одноименном романе». Под этим две нотные строчки с мелодией, с
очиненной У. Фюрстом и озаглавленной «Мелодия леди Бэбби (в темпе вальса)
». Пытаюсь восстановить эту мелодию в памяти с помощью того немногого, чт
о помню из детских уроков музыки.
Под нотами имена действующих лиц: Гэвин Дисхарт, лорд Ринтул и капитан Хо
ллиуэлл. Четвертое имя Ц леди Бэбби, дочь лорда Ринтула, и напротив него
Ц Элиза Маккенна. При мысли, что увижу ее игру, я испытываю трепет Ц един
ственное подходящее слово.
Как бы я хотел ускорить начало спектакля! Я стану очевидцем выступления
«легенды» американской сцены. Пусть даже она и не достигла еще высот сво
ей карьеры, на сцене она должна быть великолепна. То, что эта самая женщина
написала мне нежное письмо со словами «я люблю тебя», наполняет меня так
ой радостью, что мне хочется кричать. Мои эмоции похожи на ее: с одной стор
оны, мне хочется схватить за ворот каждого прохожего и рассказать всем и
м про все случившееся; с другой стороны, хочется, ревностно охраняя, держа
ть все при себе.
Сейчас, когда публика начинает собираться, я оглядываю Бальный зал. Вот я
вижу, как какая-то женщина смотрит в театральный бинокль на узкий, явно не
используемый балкончик сбоку над сценой. Там я замечаю (улыбаясь при это
м) мужчину, тайком отпивающего глоток из фляжки. Затем он прячет фляжку в к
арман и нервно теребит бороду. Думаю, сейчас перестану писать.

* * *

Представление вот-вот начнется. Гаснут огни, замолкает оркестр. Чувству
ю, что сердце у меня словно подвешено на ниточке и бьется гулко, как бараба
н. Почти ничего не видно, и писать невозможно.
Наконец-то! Открывается занавес. Оркестр вновь начинает играть Ц в прог
рамме эта вещь названа «Лунный вечер в апреле». Чтобы записывать впечатл
ения от пьесы, вдобавок к скорописи буду пользоваться короткими фразами.

Лесная поляна. Лунный свет. Фальшивый костер, который упоминал Робинсон,
Ц не слишком убедительно. Двое мужчин, сидя, спят. Третий стоит на часах. Ч
етвертый мужчина в этот момент спускается с дерева. Они говорят о «мален
ьком священнике». «Ничто земное не ввергнет Гэвина в искушение…» Осталь
ного не понял. Боже, какое странное произношение!
Они все говорят и говорят. Сколько еще ждать ее появления на сцене?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32