При этих словах я захихикал.
Ц Она пользовалась успехом как актриса? Ц спросил я.
Ни в одной из книг об этом не говорилось.
Ее улыбка сделалась слегка задумчивой.
Ц Знаю, о чем вы думаете, Ц сказала она, Ц и полагаю, это лишь часть всего
. Но она никогда не заставляла меня играть. Все получилось само собой.
У меня не было намерения затрагивать деликатную тему менее успешной акт
рисы-матери, самоотверженно переживающей триумф более успешной дочери,
но я этого не сказал, а лишь улыбнулся, когда она добавила:
Ц Она по-своему имела-таки успех.
Ц Не сомневаюсь, Ц откликнулся я.
Некоторое время мы шли молча. Слова были не особенно нужны, и, полагаю, она
чувствовала то же самое Ц возможно, даже острее меня. Свежий воздух, тиши
на и успокоительный ритм движений на земле, под небесами Ц вот почему он
а так любит прогулки. Это дает ей возможность забыть о напряженной работ
е.
Я не мог отказать себе в удовольствии пофантазировать по поводу моего бу
дущего с Элизой. Прежде всего, не было причин, почему я не мог с ней остатьс
я. Хотя беспокойство в отношении моей связи с 1896 годом еще сохранялось, но о
но было скорее иррациональным, чем логичным, как мне казалось. Разве я не з
асыпал три раза в различных условиях, не потеряв связь? Беспокоился я или
нет, но факты подтверждали, что с каждым часом я все прочнее укореняюсь в э
той эпохе.
Таким образом, мое предположение о том, что я останусь с ней, было вполне л
огичным. Со временем мы поженимся, и поскольку я писатель, то начну писать
пьесы. Я не стану ожидать, что она будет помогать мне с их постановкой. Они,
рано или поздно, сделаются достойными сцены благодаря своим качествам. Я
почти не сомневался, что она предложит свою помощь. Тем не менее поклялся
себе, что наши отношения не будут строиться на такой основе. Не хотел бы сн
ова увидеть подозрение или неуверенность на ее лице.
Меня не беспокоило то, что все прочитанные о ней книги различны. Теперь ме
ня забавляло собственное стремление попасть в это новое окружение, даже
путем срезания дверного косяка. Я решил, что на низших уровнях история до
лжна обладать некоей гибкостью. Едва ли я попытался бы изменить ход надв
игающегося сражения при Бородино.
В этот момент мое внимание было привлечено видом железнодорожного ваго
на, стоящего на подъездном пути примерно в ста ярдах от южного угла гости
ницы. Я подумал, что он может принадлежать Элизе, и спросил об этом. Она под
твердила мою догадку. Я обошелся без комментариев, но у меня возникло стр
анное ощущение наглядного подтверждения ее богатства. Не удивительно, ч
то она меня подозревала Ц возможно, подозревает и сейчас, Ц хотя вряд ли
. Я чуть не попросил у нее разрешения осмотреть интерьер вагона, потом соо
бразил, что эту просьбу едва ли можно считать обдуманной.
Мы пересекли подъездную аллею для экипажей, прошли мимо круглой клумбы и
оказались на открытой площадке. Слева от нас тянулась длинная деревянна
я планка для привязывания лошадей, а впереди виднелись плотно растущие д
еревья и кусты. Пройдя через густые заросли, мы вышли к дощатому настилу, п
роложенному вдоль прибрежной полосы между океаном и бухтой.
Когда мы пошли по настилу, я посмотрел в сторону океана и увидел далеко вп
ереди голубое небо и белые облака, гонимые ветром на север. Примерно в дву
хстах ярдах впереди от нас виднелись здание музея с остроконечной крыше
й и купальня. Неподалеку стоял сарай для лодок, к которому от этих сооруже
ний вел другой дощатый настил. Впереди справа в море черным силуэтом выд
авался казавшийся нескончаемым волнорез. На нем стоя удили рыбу с полдес
ятка мужчин и одна женщина. Прибрежная полоса была очень узкой Ц ширино
й не более тридцати футов Ц и с виду весьма запущенной, покрытой морским
и водорослями, ракушками и, как мне показалось, мусором, хотя не хотелось в
это верить.
Пройдя ярдов семьдесят, мы остановились у ограждения дорожки, чтобы посм
отреть на бушующий прибой. Дул свежий, почти холодный морской ветер, обда
вая наши лица бодрящими водяными брызгами.
Ц Элиза? Ц молвил я.
Ц Ричард?
Она с такой точностью воспроизвела мою интонацию, что я улыбнулся.
Ц Сейчас же перестаньте, Ц произнес я с притворной строгостью. Ц Хочу
сказать вам нечто серьезное.
Ц О боже.
Ц Ну, не настолько серьезное, чтобы нельзя было перенести, Ц уверил я ее,
но все-таки добавил: Ц Надеюсь.
Ц Я тоже на это надеюсь, мистер Кольер, Ц сказала она.
Ц Утром, пока мы были врозь, я думал о нас.
Ц Да?
Теперь ее тон не был таким легким, в нем сквозило смущение.
Ц И я понял, каким был безрассудным.
Ц Почему безрассудным?
Ц Потому что ожидал, будто моя преданность заставит вас…
Ц Не надо.
Ц Прошу вас, дайте досказать, Ц настаивал я. Ц Не так уж это страшно.
Тревожно взглянув на меня, она вздохнула.
Ц Хорошо.
Ц Я хочу лишь сказать, что понимаю: вам потребуется время, чтобы привыкну
ть к мысли о том, что я Ц часть вашей жизни, и я дам вам столько времени, ско
лько нужно. Ц Сообразив, что это прозвучало высокомерно, я с улыбкой доба
вил: Ц Коль скоро вы поймете, что я теперь действительно часть вашей жизн
и.
Опять неуместный юмор. На лице Элизы снова отразилась тревога, и она отве
рнулась к океану. «Боже правый, почему я продолжаю говорить не то?» Ц поду
мал я.

Ц Я не хотел давить на вас, Ц сказал я. Ц Простите, если так получилось.

Ц Прошу вас, дайте мне подумать, Ц отозвалась она.
То было не приказание и не просьба, а нечто промежуточное.
Обстановка едва ли улучшилась, когда мимо прошли два человека, обсуждая
на ходу жалкий вид пляжа. Как я узнал, это действительно был мусор. Шаланда
, вывозившая мусор из гостиницы, время от времени не доходила до места, наз
ывавшегося «точкой балласта». Поэтому все скинутые за борт отходы припл
ывали обратно и засоряли берег.
Я вдруг посмотрел на Элизу.
Ц Вам надо уезжать сегодня вечером? Ц спросил я.
Ц По графику мы должны быть в Денвере к двадцать третьему, Ц сказала он
а.
Это был не совсем ответ на мой вопрос, но пришлось им удовольствоваться.

Я взял ее руку в свою и сжал.
Ц Опять прошу простить меня. Я перестану говорить вам, что не собираюсь н
а вас давить, не раньше, чем действительно буду это выполнять.
Сообразив, что выражение «давить на вас» может показаться ей непонятным
, я вновь испытал неловкость.
Мое смущение усилилось еще больше, когда я понял, что мы пошли в сторону го
стиницы. Мне хотелось найти слова, которые помогли бы вернуть чувства, ис
пытанные нами во время молчаливой прогулки, но в голову не приходило нич
его такого, отчего ситуация не усугубилась бы еще больше.
Мимо нас прошла пара: мужчина в длинном черном сюртуке, цилиндре и с трост
ью в руке и сигарой в зубах; женщина в длинном синем платье и капоре подход
ящего цвета. Проходя мимо, они улыбнулись. Мужчина дотронулся до полей шл
япы и сказал:
Ц Мы с большим нетерпением ожидаем вечера, мисс Маккенна.
Ц Благодарю вас, Ц ответила она.
Стало еще хуже Ц ведь мне еще раз напомнили, что меня угораздило влюбить
ся не в кого-нибудь, а в «знаменитую американскую актрису».
Я напрягал мозги, стараясь придумать слова, которые смягчили бы нарастаю
щее отчуждение.
Ц Вы любите классическую музыку?
Когда она ответила утвердительно, я тотчас же откликнулся:
Ц Я тоже. Мои любимые композиторы Григ, Дебюсси, Шопен, Брамс и Чайковски
й.
Ошибка. По тому, как она на меня посмотрела, я догадался, что потерял больш
е, чем приобрел, представ перед ней скорее как хорошо подготовленный пок
лонник, чем как искренний любитель музыки.
Ц Но самый мой любимый композитор Ц Малер, Ц добавил я.
Она ответила не сразу. Я смотрел на нее несколько секунд, прежде чем она сп
росила:
Ц Кто?
Я был сбит с толку. В одной из книг я прочитал, что ее любимый композитор Ц
Малер.
Ц Я никогда о нем не слыхала, Ц призналась она.
Ко мне вновь возвращалось чувство растерянности. Как это могло быть, что
она не слышала о Малере, когда в книге говорилось, что он ее любимый композ
итор? Я пребывал в сильном замешательстве, пока не сообразил, что, возможн
о, именно я познакомил ее с музыкой Малера. В таком случае не означает ли э
то, что мы будем проводить вместе больше времени? Или это ознакомление со
стояло в том, что я упомянул его имя? Я окончательно запутался в этих проти
воречивых мыслях. И тут Элиза с улыбкой повернулась ко мне Ц конечно, это
не была улыбка любви, но все же я почувствовал, что почти счастлив.
Ц Извините, если я от вас отдаляюсь, Ц сказала она. Ц Просто я в таком см
ятении. Просто разрываюсь напополам. Обстоятельства нашей встречи и неч
то такое в вас, чего мне не понять, но от чего не могу отказаться, тянет меня
в одну сторону. Моя… подозрительность к мужчинам тянет в другую. Хочу чес
тно вам признаться, Ричард. Я уже много лет сталкиваюсь с заигрываниями м
ужчин и могу сказать, что справляюсь с этим без всякого труда. А с вами, Ц о
на слабо улыбнулась, Ц так трудно, что я почти себя не узнаю. Ц Поколебав
шись, она продолжала: Ц Я знаю, вы ведь понимаете, что там, где дело касаетс
я объективных достижений, женщину заставляют чувствовать ее подчиненн
ое положение.
Ее слова меня поразили. Не только non sequitur
Нелогичное заключение ( лат. ).
, но и один из постулатов феминистского движения в 1896-м?
Ц Из-за этого, Ц продолжала она, Ц женщины вынуждены прикрываться суб
ъективизмом, то есть уделять своей личности больше значения, чем следует
, подчеркивая внешность и тщеславие, а не ум и способности. Я избавлена от
подобного положения вещей благодаря своему успеху на сцене, но цена этог
о избавления Ц потеря престижа. В театре мужчины не доверяют женщинам. С
воими достижениями мы подвергаем опасности их мир. Даже если они ценят н
ас за наши успехи, то выражают это особым, мужским способом. Критики всегд
а пишут о красоте или очаровании актрисы и никогда Ц о ее мастерстве в ис
полнении роли. Если, конечно, актриса не столь преклонных лет, что критику
не о чем больше писать, как о ее игре.
Пока она говорила, во мне боролись два чувства. Одно Ц признание справед
ливости ее высказываний. Другое было сродни благоговению перед внезапн
о открывшейся глубиной женщины, в которую я влюбился. Понятно, что невозм
ожно было разглядеть эту глубину в выцветшей фотографии. Элизе присуще н
ечто, восхищающее меня в женщине: ярко выраженная индивидуальность в соч
етании со здравомыслием. Я слушал ее как завороженный.
Ц Как всех актрис, Ц говорила она, Ц меня ограничивает то, что мужчины т
ребуют демонстрации только угодных им женских качеств. Я играла Джульет
ту, но эта роль мне не нравится, потому что мне не позволено сыграть ее как
страдающее человеческое существо и приходится изображать смазливую су
бретку, разражающуюся цветистыми речами. Я пытаюсь выразить вот что: у ме
ня, как у женщины и актрисы, на протяжении лет выработалась система эмоци
ональных защитных реакций в отношении мужчин. Мое финансовое положение
еще больше расширило эту систему, добавив подозрительности к попыткам м
ужчин установить контакты. Так что поймите, прошу, поймите Ц то, что я про
вожу с вами столько времени, это, в свете последних событий, чудо преображ
енного мировоззрения. И то, что я говорю вам эти вещи, Ц еще большее чудо.

Она вздохнула.
Ц Я всегда пыталась сдерживать свою склонность к мистике, потому что чу
вствовала, что это может поубавить решимости, сделать легковерным ум, ко
торый должен сохранять ясность и твердость, Ц словом, сделать меня уязв
имой. И все же свое поведение в отношении вас могу объяснить лишь этим при
страстием. Я чувствую Ц и уйти от этого невозможно, Ц что прикоснулась к
какой-то неописуемой тайне, тайне, волнующей меня более, чем можно вырази
ть, Ц и все-таки я не в силах от нее отвернуться.
Она виновато улыбнулась и спросила:
Ц Я сказала хоть одно осмысленное слово?
Ц Все ваши слова имеют смысл, Элиза, Ц уверил я ее. Ц Я понимаю и глубоко
почитаю каждое ваше слово.
Она чуть вздохнула, словно с ее плеч сняли какой-то груз.
Ц Ну, хоть что-то.
Ц Элиза, мы не могли бы пойти в ваш вагон и поговорить об этом? Ц спросил
я. Ц Мы подходим к каким-то главным вещам, сейчас нельзя останавливаться
.
На этот раз с ее стороны колебаний не было. Я почувствовал ее живой отклик
, когда она сказала:
Ц Да, давайте пойдем и поговорим. Надо попытаться разгадать эту тайну.
Миновав рощицу деревьев и высоких кустов, мы свернули к железнодорожным
путям. Впереди виднелся белый каркасный домик с миниатюрным куполом. В о
тдалении была аллея, обсаженная по сторонам деревьями. Мы прошли мимо не
большого огорода и свернули налево к вагону. Когда мы подошли, я помог ей в
зойти на заднюю площадку.
Отпирая дверь, она сказала, не извиняясь, а просто констатируя факты:
Ц Здесь чересчур богатая отделка. Ее заказал мистер Робинсон. Меня впол
не устроил бы и более скромный декор.
Ее замечание не подготовило меня к представшему передо мной зрелищу. Дол
жно быть, я несколько секунд стоял с открытым ртом.
Ц Ничего себе! Ц выдохнул я, перестав в этот момент быть викторианцем.
Тихий смех заставил меня взглянуть на нее.
Ц Ничего себе? Ц повторила она.
Ц Я потрясен, Ц объяснил я.
Так оно и было. Пока она показывала мне вагон, я ощущал себя в окружении ко
ролевской роскоши. Обшитые панелями стены и мозаичный потолок. На полу п
ушистые ковры. Кресла и диваны с богатой обивкой, большие пухлые подушки
Ц все это в роскошных зелено-золотых тонах. Лампы в виде кораблей на кард
анном подвесе, чтобы пламя горело прямо, независимо от раскачивания ваго
на. Шторы на окнах с золотой бахромой по низу. О себе громко заявляли деньг
и, а вот хорошего вкуса недоставало. Я был рад, что она сказала об участии Р
обинсона в оформлении.
За салоном размещалась ее личная гостиная. Здесь «отделка», о которой уп
омянула Элиза, действовала почти удушающее. Оранжевое ковровое покрыти
е, стены и потолок обиты штофом Ц потолок светло-золотистого тона, стены
цвета королевского пурпура, сочетающегося с богатой обивкой дивана и кр
есел. У стены письменный стол и стул с прямой спинкой, над столом Ц неболь
шая лампа с абажуром такого же цвета, как потолок. В конце помещения видне
лась обитая светлыми панелями дверь с узким оконцем, закрытым жалюзи. Ес
ли сначала я неправильно истолковывал отношение Робинсона к Элизе, то те
перь все становилось понятным. Для него она была королевой Ц хотя и царс
твующей, как он надеялся, в одиночку.
Хотел бы я знать, не в тот ли момент, когда мы стояли в открытом проеме ее сп
альни, зародилось это чувство.
Трудно поверить, что определяющим фактором в тот момент, когда было все с
казано о нашей взаимной потребности в понимании, оказалась столь очевид
ная ассоциация, как большая латунная кровать.
И все же, может быть, именно она и стала символическим напоминанием о наше
м взаимном влечении, заставив нас погрузиться в гнетущую тишину, пока мы
стояли там бок о бок, вглядываясь в затененное купе.
Очень медленно начал я поворачиваться к Элизе, и, словно принужденная дв
игаться тем же бессловесным импульсом, она тоже повернулась ко мне, и мы о
казались лицом к лицу. Произошло ли это потому, что мы наконец-то остались
совершенно одни, избежав угрозы вмешательства извне? Не знаю. Могу лишь с
уверенностью писать об эмоциональной ауре, неуклонно и неодолимо запол
няющей пространство вокруг нас.
Так же медленно я поднял руки и обнял ее за плечи. Элиза прерывисто вздохн
ула, обнаружив свой страх, а может быть, и осознав свои желания. Медленно, о
чень медленно я привлек ее к себе и, склонившись к ней, прижался лбом к ее л
бу. Я ощутил на губах душистое тепло ее прерывистого дыхания. Никогда в жи
зни не чувствовал я подобного благоухания. Она приглушенным голосом, зву
чавшим почти испуганно, произнесла мое имя.
Немного откинув голову назад, я поднял руки повыше Ц и все так же медленн
о, медленно Ц прижал ладони к ее щекам и со всей возможной нежностью чуть
отвел ее голову назад. Ее глаза впились в мои. Она с каким-то отчаянием и мо
льбой смотрела на меня, словно зная, что, независимо от того, найдет ли на э
тот раз ответ, действует по своей воле.
Наклонившись, я нежно поцеловал ее в губы. Она задрожала, и ее дыхание, под
обно теплому вину, легко перетекло в мой рот.
Потом я обнял ее, близко привлекая к себе, а она лепетала с какой-то безысх
одностью:
Ц Знать бы мне, что происходит. Господи, знать бы мне.
Ц Ты влюбляешься.
Ее ответ прозвучал тихо, почти обреченно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32