Я слегка вздрогнул, когда Элиза отвернулась от Робинсона с искаженным яр
остью лицом. Увидев меня, она пошла в мою сторону.
Ц Получили комнату? Ц спросила она.
Я не мог сказать наверняка, звучало ли в ее голосе беспокойство или вызов.

Ц Нет, все заняты, Ц ответил я. Ц Получу утром.
Она молча на меня посмотрела.
Ц Не беспокойтесь об этом, я что-нибудь придумаю, Ц сказал я.
Она казалась скорее сердитой, а не обеспокоенной. Я надеялся, что это вызв
ано разговором с Робинсоном.
Ц Меня больше волнует, когда мы сможем увидеться… Ц начал я, но замолча
л, когда она повернулась и пошла назад к импресарио.
«И что теперь?» Ц подумал я. Прикажет ему вмазать мне по носу? Я с осторожн
ым интересом наблюдал, как она остановилась перед ним и что-то сказала. Он
покачал головой, сердито посмотрел в мою сторону, снова взглянул на нее и
что-то произнес с явным гневом. Интересно, что, именем Бога, она ему говори
т? Как бы то ни было, его по большей части враждебная реакция заставляла ду
мать, что она просит его мне помочь.
Вот он резко протянул руку и схватил ее за правое плечо. Она сбросила его р
уку все с тем же поразительно властным выражением на лице. Я вновь испыта
л благоговение оттого, что женщина с таким царственным поведением была к
о мне очень добра. Если бы захотела, она моментально прогнала бы меня Ц со
мневаться не приходилось.
Не похоже было, чтобы Робинсон чересчур ей подчинялся. Однако она все-так
и с успехом ему противостояла и явно приводила веские доводы, ибо он замо
лчал, сердито глядя на нее, пока она продолжала говорить. Некоторое время
спустя она отвернулась от него и с тем же грозным выражением на лице прош
ла через холл ко мне. Собирается ли она меня сейчас отчитать?
Ц В номере мистера Робинсона есть лишняя кровать, Ц сказала она мне. Ц
Можете остаться там на ночь. Завтра придется устроиться в другом месте.
Я хотел отказаться, сказать ей, что скорее буду спать на пляже, чем проведу
ночь в компании ее импресарио. Но поступить так не мог Ц это было бы оско
рбительным для нее, после того как она снова помогла мне.
Ц Прекрасно, Ц сказал я. Ц Благодарю вас, Элиза.
И опять я надолго оказался под ее испытующим взглядом: она с сомнением вс
матривалась мне в глаза, словно обрадовалась бы поводу прогнать меня, но
не могла на это решиться. Я ничего не говорил, понимая, что это ее отношени
е Ц единственное, что меня поддерживает в тот момент.
Она отрывисто пробормотала:
Ц Спокойной ночи, Ц и отвернулась от меня.
Смотреть, как она удаляется от меня, было, пожалуй, в моей жизни самым ужас
ным. Я собрал всю свою волю, чтобы не побежать за ней, мечтая взять за руку и
умолять остаться со мной. Меня удерживало от этого лишь сознание того, чт
о могу совсем ее потерять. Желание быть с ней переполняло меня. Как испуга
нный ребенок, я весь сжался, глядя, как самое дорогое для меня на свете сущ
ество исчезает из поля моего зрения. Я не услышал шагов импресарио, не зам
етил его приближения. И лишь когда кто-то поблизости начал смачно отхарк
иваться, я очнулся. Повернувшись, я увидел это лицо с каменным выражением.
Темные глаза рассматривали меня, прямо скажу, с убийственной ненавистью.

Ц Так и знайте, Ц заявил Робинсон, Ц что я делаю это лишь из уважения к м
исс Маккенна. Будь на то моя воля, я бы собственноручно выставил вас отсюд
а.
Я бы не поверил до этого момента, что какие-то его слова могли бы меня разв
еселить. И все же, несмотря на отчаяние, вызванное уходом Элизы, это замеча
ние действительно показалось мне смешным. Оно было до такой степени викт
орианским, что мне пришлось сдержать улыбку.
Ц Вам смешно? Ц грозно вопросил он.
Веселье мое улетучилось под угрозой физической расправы. Он был крепким
мужчиной, хотя и не высоким: я возвышался над ним на добрых три дюйма и чув
ствовал себя неизмеримо сильнее, но лучше было не провоцировать его на к
улачный бой.
Ц Вы здесь ни при чем, Ц уверил его я.
Предполагалось, что это примирительное замечание, но прозвучало оно ско
рее как оскорбление. Полагаю, то был оптический обман, но мне показалось, ч
то костюм Робинсона туго натянулся на нем, словно все мышцы его тела одно
временно напряглись от ярости.
Ц Послушайте, Ц сказал я, чувствуя, что мое терпение подходит к концу. Ц
Мистер Робинсон, я не собираюсь спорить с вами или все усложнять. Знаю, чт
о вы думаете… беру эти слова назад Ц я не знаю, что вы обо мне думаете, поми
мо того, что явно меня не одобряете. Но пока, может быть, нам заключить пере
мирие?
Я просто не в состоянии придумать что-нибудь другое.
Он пристально разглядывал меня своими холодными черными глазами. Потом,
прищурившись, произнес:
Ц Кто вы такой, сэр, и какую ведете игру?
Ц Никакой игры, Ц устало выдохнул я.
Он тонко и презрительно улыбнулся.
Ц Скоро узнаем. Верно, как дважды два.
«Хорошая фраза», Ц подумал я, хотя уловил в его словах угрозу. Ум писател
я работал безостановочно.
Ц Хочу предупредить вас лишь один раз, Ц продолжал он. Ц Не знаю, что та
кое вы сказали мисс Мак-кенна, что заставило ее с такой доверчивостью при
нять вас. Однако вы глубоко заблуждаетесь, если полагаете, будто вашими у
ловками сможете меня обмануть.
У меня возникло желание зааплодировать, но я сдержался. Я никак не собира
лся спорить с ним, потому что понимал: последнее слово должно остаться за
мистером Уильямом Фосеттом Робинсоном. Если бы я этого не уразумел и ста
л вести себя соответствующим образом, то мы простояли бы в холле всю ночь.
Так что я дал ему высказаться.
Ц А теперь мы можем пойти в ваш номер? Ц мирно спросил я.
Черты его лица исказились в презрительной гримасе.
Ц Можем, Ц выдавил он.
И, повернувшись на каблуках, быстрыми широкими шагами устремился вперед
. Несколько мгновений я не понимал, что он делает. Потом вдруг до меня дошл
о, что он не собирается меня провожать. Если я не поспею за ним, он просто ск
ажет Элизе, что хотел отвести меня в свою комнату, но я решил не идти.
Я пошел за импресарио так быстро, как только мог. «Ах ты, сукин сын», Ц поду
мал я. Если бы я чувствовал себя чуть более энергичным, думаю, погнался бы
за ним и врезал ему. А так мне лишь удавалось не терять его из виду. Он стал п
одниматься по лестнице, перескакивая через две ступени, Ц видимо, намер
евался обогнать меня и дать почувствовать, что я еще не обрел прежнюю физ
ическую форму.
Слава богу, у меня есть чувство юмора. Особенно остро я ощутил это в те мин
уты. Если бы я не мог оценить всю курьезность этой погони, то, думаю, отступ
ил бы. Но я оценил-таки, находясь в самом пекле. Должно быть, я выглядел коми
чно, карабкаясь вверх по ступеням, цепляясь за перила, пытаясь не потерят
ь его из виду, пока он скакал наверх, словно чертовски крупная газель. Не р
аз я оступался и чуть не падал, стараясь удержаться, как жертва землетряс
ения. Однажды мне навстречу попался мужчина, но в отличие от первого, кото
рого я встретил чуть раньше, этот с ледяным неодобрением наблюдал за мои
м неуверенным подъемом. Проковыляв мимо него, я рассмеялся, хотя для него
это, без сомнения, прозвучало как икота пьяного.
К тому моменту, когда я добрался до третьего этажа, Робинсон все-таки проп
ал из виду. Пошатываясь, я вышел в коридор и посмотрел по сторонам, но, нико
го не обнаружив, заковылял обратно к лестнице и продолжил подъем. Стены в
округ меня начали расплываться, и я понял, что пройдет еще немного времен
и, и я потеряю сознание. А я-то думал, что уже полностью преодолел побочные
эффекты моего путешествия во времени. Еще один промах.
К счастью, на четвертом этаже я натолкнулся на него. «Что, черт побери, он з
десь делает?» Ц смутно подумал я, поворачивая направо от лестничной пло
щадки. Я увидел его в конце коридора: он стоял и разговаривал с каким-то му
жчиной. Даже теперь не знаю, говорил ли он с ним умышленно, чтобы дать мне ш
анс догнать его Ц не из личной симпатии, разумеется, Ц а потому, что ему п
ришлось бы отвечать перед Элизой. Или, возможно, он просто встретил знако
мого и был вынужден поддержать разговор.
Как бы то ни было, приблизившись к ним на ватных ногах, я услышал, что они об
суждают пьесу. Я остановился и прислонился к стене, хрипя и отдуваясь, бор
ясь с накатывающейся дурнотой. Робинсон предпочел не представлять меня,
но я вовсе не расстроился, так как мог бы лишь пробулькать что-то в ответ. П
равда, тот человек наверняка удивился при виде этого странного потного п
арня, привалившегося к стене.
Наконец разговор окончился, и мужчина прошел мимо, поглядывая на меня с н
еодобрительным любопытством. Робинсон направился в боковой коридор, и, о
ттолкнувшись от стены, я последовал за ним. Его комната была слева. Когда о
н отпер дверь, я метнулся к нему, не ожидая приглашения, поскольку мог вот-
вот потерять сознание.
Пока я неуклюже протискивался мимо него в дверной проем, Робинсон сердит
о что-то пробубнил Ц я не разобрал ни слова. Все расплывалось у меня пере
д глазами, но я различил две кровати у противоположных стен комнаты. На од
ной из них лежала газета, поэтому я направился к другой, но не рассчитал ра
сстояние и ударился голенями об изножье. Задохнувшись от боли, я прислон
ился к кровати и неуклюже повалился на матрас, опустив вниз правую руку, ч
тобы не упасть. Ладонь скользнула по покрывалу, и я почувствовал, как приж
имаюсь к нему правой щекой. Комната закружилась вокруг меня, как бесшумн
ая карусель с незажженными огнями. «Ухожу!» Ц подумал я. Эта ужасающая мы
сль последней промелькнула в моем сознании, а потом меня поглотила темно
та.

* * *

Меня разбудил какой-то звук. Открыв глаза, я уставился на стену. Я понятия
не имел, где нахожусь. Прошло десять или пятнадцать секунд, и, почувствова
в неожиданный приступ страха, я повернул голову.
Странно, я и не предполагал, что вид Робинсона может меня успокоить. Однак
о успокоил, потому что я сразу понял, что не вернулся назад. Несмотря на по
терю сознания, мой организм остался на прежнем месте. А это могло лишь озн
ачать, что я начинаю пускать корни.
Я уставился на Робинсона, озадаченный тем, что он стоит ко мне спиной, а ли
цом, казалось, к пустой стене.

Он держал что-то перед собой. Я не видел, что это, но, судя по хрустящим звук
ам, какую-то бумагу.
Наконец он пошевелился и начал поворачиваться. Я закрыл глаза, не отважи
вшись вновь иметь с ним дело. Через некоторое время сквозь полуопущенные
ресницы я увидел, что Робинсон вновь от меня отвернулся. Я взглянул на то
место, где он стоял, и различил дверцу стенного сейфа.
Я снова посмотрел на Робинсона. Он сидел у окна в плетеном кресле и снимал
ботинки. В левом углу его рта прилепился потухший окурок сигары. Он уже ус
пел снять сюртук, жилет и галстук. На рукавах его полосатой рубашки я заме
тил эластичные обручи, держатели которых, похоже, были сделаны из серебр
а. Металлические части черных подтяжек тоже были похожи на серебряные.
Кресло заскрипело, когда он сбросил второй ботинок Ц похожий скорее на
сапог до щиколотки, Ц вздохнул и положил ступни в черных носках на табур
ет. Протянув руку к письменному столу рядом с креслом, он взял изукрашенн
ый серебряный перочинный нож. Открыв его, он принялся чистить ногти конч
иком лезвия. В комнате стояла такая тишина, что слышен был слабый скрежет.
Я заметил на безымянном пальце правой руки импресарио перстень из черно
го оникса с рельефной золотой эмблемой.
Мне хотелось осмотреть комнату, но веки опять налились тяжестью. Даже в п
рисутствии Робинсона я ощущал тепло и уют. В конце концов, он лишь делает т
о, что считает для Элизы наилучшим.
Я стал думать о ее словах, сказанных мне, когда мы стояли за гостиницей, Ц
что она меня ждала. Как это возможно? Ответ казался нереальным, если тольк
о человек не верит в экстрасенсорное восприятие. Неужели дело в этом? Я бы
л ошеломлен и в то же время глубоко благодарен. То, что она меня ждала, все м
еняло, каким бы ни было объяснение. Она еще не могла принять меня в том смы
сле, как я этого хотел, но, по крайней мере, начало было положено.
Сознание снова от меня ускользало. На этот раз у меня не было мрачных пред
чувствий. Я был уверен, что, очнувшись, по-прежнему останусь в 1896 году. Уплыв
ая в темноту, я сосредоточился на этой загадке. Неужели все было предопре
делено? То, что я увидел ее фотографию, влюбился в нее, решил добраться до н
ее и наконец этого достиг? Могло ли это предопределение сработать только
в случае, если было бы уравновешено ее осведомленностью о моем появлени
и?
Я был в таком состоянии, что вряд ли разрешил бы эту проблему. Она постепен
но ускользала от меня, как и сознание в целом.

20 НОЯБРЯ 1896 ГОДА

Я знаю, что сны могут быть отражением ощущений, ибо мне снился водопад, а п
роснувшись, я услышал за окном шум ливня.
Повернувшись, я посмотрел в окно и увидел пелену воды, низвергающейся с к
арниза, и услышал глухие удары капель по крыше.
С этими звуками в громкости соревновался храп Робинсона. Я посмотрел на
другую кровать. Импресарио заснул одетый, с включенным светом, раскинувш
ись на спине, как жертва убийства, с широко разверстым ртом, из которого до
носился громкий отрывистый храп, напоминающий судорожный рык леопарда.
Сигара, которую он держал во рту, лежала теперь на подушке около его голов
ы. Слава богу, когда он заснул, она потухла. Зловещей иронией было бы перен
естись в 1896 год для того только, чтобы погибнуть на пожаре.
Я осторожно приподнялся на постели, чтобы не разбудить его. Эта предосто
рожность была излишней. Робинсон принадлежал к тому типу людей, которые
не просыпаются даже во время урагана. Я смотрел на него, припоминая то, как
грубо он со мной обошелся. Из-за того, что я о нем прочитал, враждебности я
не испытывал. Иногда божественное предвидение может пригодиться.
Вдруг на меня нахлынуло всепоглощающее желание быть с Элизой. Я стал дум
ать, как бы она отреагировала, постучи я в этот час в ее дверь. Конечно же, я
понимал, что это невозможно. Такого не допускали нравы того времени Ц не
говоря уже о том, что если бы Робинсон узнал о чем-либо подобном, то попыта
лся бы избить меня до полусмерти.
Но даже и в этот момент меня не отпускало сознание того, как близка она был
а ко мне после семидесяти пяти лет разлуки. Что она делает в этот момент? С
пит ли, уютно свернувшись в теплой постели? Или Ц надеялся я, бессердечны
й, Ц стоит у окна комнаты, глядя на потоки ночного дождя и думая обо мне?
Для того чтобы это узнать, мне надо было только прокрасться из номера и сп
уститься вниз.
За несколько минут я почти довел себя до умопомешательства, воображая, к
ак она впускает меня к себе в комнату. На ней были Ц в моем видении Ц ночн
ая сорочка и пеньюар, и я прижимал ее к себе (в моем видении она сразу же поз
волила мне это). Я чувствовал прикосновение ее теплого тела. Мы даже поцел
овались. У нее были мягкие податливые губы; пальцами она касалась моих пл
еч. Мы, обнявшись, вошли в ее спальню.
На этом мне удалось отогнать видение, подвергнув себя самобичеванию. «По
степенно, Ц говорил я себе. Ц Это 1896 год; не будь идиотом». Я судорожно взд
охнул и огляделся по сторонам, чтобы отвлечься.
В этом помогли лежащие на письменном столе вещи Робинсона. Поднявшись, я
подошел к столу и взглянул на его открытые часы. Было семь минут четверто
го. «Прекрасное время, чтобы стучать в дверь дамы», Ц Подумал я, уставивш
ись на нарядный корпус часов. Они были золотые, с искусной гравировкой вд
оль ободка; в центре фигура льва, но не живого, а каменного Ц из тех, что сто
ят перед Нью-Йоркской публичной библиотекой.
Глядя на сюртук Робинсона, переброшенный через спинку стула, я заметил к
ончик ручки, высовывающийся из внутреннего кармана, и, вытащив ее, к своем
у удивлению, увидел, что это авторучка. Странно, что я был склонен представ
лять себе эту эпоху столь примитивной. Меня удивил электрический свет, т
еперь вот авторучка. В конце концов, это ведь не средние века. Припоминаю,
что тогда был даже свой вариант цифровых часов.
Отодвинув стул, я осторожно сел и выдвинул ящик письменного стола. Внутр
и оказалась пачка почтовой бумаги с эмблемой гостиницы. Убрав в сторону
вещи Робинсона Ц бумажник и серебряный спичечный коробок, Ц я начал пи
сать по возможности мелкими буквами, используя то, что помнил из пройден
ного курса скорописи. Мне ведь предстояло многое вспомнить, а бумаги мог
ло не хватить. Кроме того, не хотелось, чтобы кто-то посторонний мог это пр
очесть.
Я пишу уже несколько часов. Дождь прекратился, и, думаю, уже почти рассвело
Ц небо приобрело сероватый оттенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32