позади матери виднелся стул. У м
атери было несчастное лицо. Лицо юноши было повернуто в профиль. Казалос
ь, он не смотрит на мать. Возможно, он пытался совладать со своими чувствам
и Ц не знаю.
Сощурив глаза, я старался получше все разглядеть и в этот момент был пере
несен назад.
На этот раз все произошло менее отчетливо и быстро. Когда я прищурился, ст
ена и картина расплылись у меня перед глазами, и я ощутил, что мое тело куд
а-то затягивает или засасывает. Я знал, что возвращаюсь. Припоминаю, что д
аже успел испытать сожаление. Так что вряд ли это произошло в мгновение о
ка.
Потом я, кажется, уснул или потерял сознание Ц кто знает? Помню только, чт
о, открыв глаза, оказался в прежнем месте.
Интересно, почему я вернулся, столь прочно там обосновавшись? Возможно, д
ело в повторении? Приходится это предположить. Если стану повторять Ц н
а словах, на письме и в мыслях Ц эти команды снова и снова, очевидно, мое по
ложение в 1896-м упрочится и я там останусь. Это начинает немного раздражать
, особенно теперь, когда я реально там побывал. И все же придется смириться
. Надо довести процесс до конца. Сделаю все, что нужно, чтобы он стал необра
тимым.
Я ведь должен немедленно вернуться Ц в этом нет сомнений. Чувствую, что у
же ограничил свою причастность к настоящему. Знаю, что не должен Ц ни при
каких обстоятельствах Ц сдвинуться с этой точки и позволить вернуть се
бя в настоящее.
Нужно как можно быстрее снова прорваться через эту пленку.
* * *
Позже.
Снова там. Проходят минуты.
* * *
Минуты там… такие же, как здесь?
Когда я… вернулся… по-прежнему звучало адажио.
Это я снова его поставил? Не помню.
Ощущения… действительно необычные.
Нереальные.
Теперь 1971-й кажется… таким же, каким был 1896-й.
Нереально.
Лежать здесь… все равно что…
Все равно что быть в 1896-м.
Словно… наблюдаю за собой со стороны.
Или теряю это.
Забавно.
Надо ли… повернуть голову… описать Ц картину на стене?
Чтобы доказать свое присутствие здесь?
Чувствую нечто такое…
Чувство… скоротечности.
Словно… я действительно… человек из 1896-го… пытающийся достичь…
… чего?
Странное ощущение.
Не сопротивляйся ему.
* * *
Вот оно, наступает.
Господи, чувствую, как оно наступает.
Надо… перестать… говорить. Закрыть глаза… дать команду…
Сознанию.
Сказать се… се…
себе, себе, что…
Меня уносит.
Тяжесть.
Чувствую… такую тяжесть…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
19 НОЯБРЯ 1896 ГОДА
Я открыл глаза и увидел на стенах и потолке отблески пылающего закатного
солнца.
Поначалу это не произвело на меня никакого впечатления. Я неподвижно леж
ал на спине, чувствуя тяжесть в голове и онемение в теле, словно выпил лишн
его. Правда, я совсем не пил. Это неприятное ощущение было вызвано чем-то д
ругим.
Несколько минут прислушивался я к шуму прибоя, пока до меня не дошло.
Этот шум был гораздо громче того, что я слышал прежде.
Я был там.
Сознание этого вызвало внезапное покалывание в кончиках пальцев и во вс
ем лице. Я взглянул на свое тело в темном костюме и на ботинки с острыми но
сками, стоящие в ногах кровати. Потом перевел взгляд на то, что было вокруг
.
Там, где раньше стоял комод, находился камин. С моего места мне не виден бы
л очаг, только каминная полка из полированного вишневого дерева. Когда ш
ум прибоя на миг утих, я услышал потрескивание огня.
Я неосторожно приподнялся на правом локте. В течение десяти Ц пятнадцат
и секунд комната зловеще кружилась вокруг меня, и я с ужасом подумал, что в
озвращаюсь назад.
Потом постепенно все обрело свои первоначальные очертания, и я взглянул
на камин. К своему удивлению, я заметил, что на решетке горит уголь, хотя ож
идал увидеть дрова. И тут же понял, как это было бы опрометчиво. Построенна
я из дерева гостиница с сотнями опасных дровяных каминов в номерах? Это м
огло бы привести к катастрофе.
Посмотрев в сторону окон, я снова был поражен, увидев жалюзи. Я в замешател
ьстве уставился на них, постепенно осознавая Ц соображал я, похоже, неве
роятно туго, Ц что они сделаны из дерева.
Мой взгляд переместился дальше. Вместо штор на окнах висели белые воздуш
ные занавески, подвязанные с каждой стороны окна. Письменный стол со сту
лом пропали. В простенке между окнами стоял низкий прямоугольный стол с
наброшенной на его полированную поверхность кружевной дорожкой, повер
х которой лежала тяжелая латунная дощечка.
Я повернул голову налево. В комнате обнаружилась только одна кровать, а с
тена ванной комнаты пропала. Там, где прежде находилась ванна с душем, сто
ял теперь массивный комод, над которым висело большое квадратное зеркал
о.
Я осторожно повернулся и посмотрел на висящую на стене гравюру в рамке. М
не не удавалось хорошо ее рассмотреть. С трудом перевернувшись, я неуклю
же поднялся на колени, встав на мягкий матрас.
Картина была такой, как запомнилась мне, но теперь я мог рассмотреть все д
етали. Рядом с собакой в тени сидела старушка; к ее ногам был прислонен зон
т. В правой части картины было еще три фигуры: двое мужчин и молодая девушк
а. Один из мужчин повернулся спиной, он держал в левой руке саквояж. Другой
стоял в дверном проеме, глядя на юношу и женщину. Мой взгляд остановился н
а дощечке с названием под рамкой. «Прощание с домом». Томас Ховенден.
Томас Ховен
ден (1840Ц 1895) Ц американский художник-реалист.
Придерживаясь для опоры за переднюю спинку кровати, я слез с матраса и вс
тал на пол. Несмотря на всю мою осторожность, комната опять поплыла у меня
перед глазами, погружаясь во тьму. Чтобы не упасть, мне пришлось изо всех с
ил ухватиться за спинку кровати. Но все-таки в конце концов я плюхнулся на
кровать и некоторое время сидел с закрытыми глазами, чувствуя, как голов
а словно перекатывается у меня по плечам. «Не дай мне потерять это», Ц мо
лил я, не имея представления, к кому обращаюсь.
Через некоторое время это ощущение ослабло, и я снова открыл глаза, устре
мив взор на тонкий растительный орнамент коврика. Когда в голове немного
прояснилось, я взглянул в сторону комода. Один из его нижних ящиков был не
много выдвинут, и там виднелась рубашка. Я в замешательстве уставился на
нее. Это моя рубашка?
И снова, невероятно медленно, до меня дошло. Рубашка, конечно, принадлежит
человеку, снимающему этот номер. Мне повезло попасть в эту комнату в его о
тсутствие.
Я поднял глаза к люстре, свисающей с потолка. Каждый из четырех стеклянны
х абажуров был прикреплен к концу изогнутого металлического стержня в ф
орме трубки. Электричество, подумал я. Вообще-то я знал, что оно у них есть,
но сейчас почему-то удивился.
Опустив взгляд, я посмотрел на шкаф, стоящий на том же месте. Его дверцы бы
ли распахнуты, и я увидел два висящих там костюма, пару ботинок под ними и
две шляпы на верхней полке. Я тупо смотрел на них в течение нескольких мин
ут, пока вдруг до меня не дошло, что в комнату в любой момент может вернуть
ся владелец этих вещей. Надо было уходить.
И тут меня словно осенило.
Я в том же месте, что и Элиза.
Я слишком резко попытался встать, и снова меня чуть не поглотил кружащий
ся мрак. Теперь не позволю себе опуститься на кровать. Вцепившись в спинк
у кровати, я сделал несколько судорожных вздохов, пока головокружение не
уменьшилось. Потом отпустил спинку и попытался встать самостоятельно, н
о в тот же миг принужден был опять ухватиться за тяжелое дерево.
«Господи, Ц подумал я. Ц Неужели так будет продолжаться? Как же я собира
юсь перемещаться по гостинице, если не могу даже подняться?»
Сжав зубы, я заставил себя отпустить спинку кровати, борясь с желанием вн
овь за нее ухватиться, и, качаясь, встал на ноги, как младенец, собирающийс
я сделать первый шаг. Сравнение вполне уместное. Как человек из 1896 года я бы
л, почти буквально, новорожденным и принужден был учиться обращению со с
воими конечностями в этом новом, незнакомом мире.
Наконец дрожь прошла, и, сделав глубокий вдох для храбрости (мне пришло в г
олову, что я вдыхаю воздух 1896-го), я попытался шагнуть. Ноги у меня готовы был
и подогнуться, и следующий шаг получился вбок, как у пьяного. Я стал лихора
дочно переставлять ноги, наклонившись вперед и растопырив руки в сторон
ы наподобие чудовища Франкенштейна. Мне с трудом удалось добраться до ко
мода, не упав. Привалившись к нему, я оперся о комод обеими руками и погляд
ел в зеркало. Мое отражение было размытым, словно я смотрел на воду, покрыт
ую рябью. Я закрыл глаза.
Думаю, прошло больше минуты. Я открыл глаза и опять посмотрел в зеркало, вз
дрогнув при виде своего бледного лица. Я был похож на человека, вставшего
со смертного одра. Я подумал, не было ли это сопутствующим путешествию во
времени обстоятельством.
Ц Полагаю, ты оставил там всю свою кровь, Ц сказал я бледнолицему незна
комцу в зеркале.
Он вздрогнул от неожиданности при звуке моего голоса, потом вяло улыбнул
ся. Я увидел, как задвигался его кадык, когда он сглотнул.
Ц Но у тебя все же получится, Ц уверил его я.
Он согласно кивнул.
Я взглянул на верх комода, удивляясь тому, что не сшиб ни один из находящих
ся там предметов: чашку для бритья с золотой каемкой, в которой стоял пере
вернутый помазок; опасную бритву с ручкой из слоновой кости; богато укра
шенную щетку и еще нечто непонятное, похожее на серебряную рукоятку ножа
.
Из любопытства я взял предмет в правую руку и стал внимательно рассматри
вать. И все же непонятно было, что это такое. Левой рукой я взялся за ленточ
ку с узелками и вытянул из рукоятки пучок узких матерчатых завязок, пере
хваченных ленточкой. Верхняя полоска была сделана из тонкого металла, на
ней были выгравированы слова: «Излечиваю все раны, за исключением любов
ных». Я почувствовал, что обратная сторона одной из завязок липкая, и, немн
ого поразмышляв, решил, что это какое-то кровоостанавливающее средство
при порезах от бритья.
Засунув полоски обратно в футляр, я положил его на место. Надо было выбрат
ься из номера до прихода хозяина. Я похолодел, представив себе перспекти
ву объяснений по поводу моего присутствия. До чего нелепо после удачного
путешествия в 1896 год кончить арестом за незаконное вторжение. Употребляю
т ли они это выражение?
Теперь я мог стоять без опоры, хотя и с трудом. Я снова взглянул на изможде
нного человека в зеркале. Как я все это сделаю? Мне трудно было держаться н
а ногах. И очень удручала мысль о блуждании по бесконечным коридорам в по
исках Элизы.
Я поймал себя на том, что смотрю на щетку. На ней были начертаны слова: «Сов
сем чуть-чуть». Взяв ее, я вздрогнул: внутри раздался булькающий звук. И сн
ова мой мозг никак не мог уловить смысл этих слов. Наконец я понял, что «со
всем чуть-чуть» относится к чему-то помимо вычищенной одежды.
Пытаясь повернуть рукоятку щетки, я опять был беспомощным, как ребенок. С
обственная слабость меня ужасала. Когда рукоятка чуть подалась, я уверил
ся в том, что в этом новом окружении я не смогу ни с чем справиться.
Я медленно открутил черенок и поднес к носу отверстие в щетке. Мне в ноздр
и ударил резкий запах бренди, защипало глаза, и я закашлялся. Отодвинув фл
ягу в сторону, я подождал немного, прежде чем сделать глоток.
Гортань словно обожгло огнем, и я судорожно вздохнул. Я сотрясался от при
ступа кашля и едва не выронил флягу. К моему ужасу, теперь собственное тел
о казалось мне тяжелым, но хрупким стеклом, готовым рассыпаться даже от с
лабого кашля. Я пытался справиться с удушьем, всем телом навалившись на к
омод и закрыв глаза, с искаженным от усилий лицом.
Когда приступ кашля наконец прекратился, я взглянул на свое отражение за
туманенными от слез глазами. Привинтив рукоятку к щетке, положил ее на ме
сто и потер глаза. Отражение в зеркале стало четким. Вид у меня был по-преж
нему потрясенным, но на щеках появились признаки румянца. Неудивительно
, что коньяк рекомендуется применять при сердечных приступах, подумал я.
Заглядывая в частично выдвинутый ящик, я чувствовал, как коньяк, наподоб
ие каустического клея, собирает меня из кусочков. Рядом с рубашкой я увид
ел открытую коробку с позолоченными запонками, рядом с ней журнал, озагл
авленный «Пятицентовая библиотечка знатока».
Я выпрямился. Коньяк очень мне помог. В голове уже не чувствовалось такой
тяжести, и ноги, похоже, состояли из костей и мышц, а не чего-то желеобразно
го. Я задышал свободней, осознав, что наконец могу идти. Я последний раз вз
глянул на себя в зеркало. Поправил галстук и одежду. Медленно поднял руку
и пригладил волосы в тех местах, где они растрепались от лежания на подуш
ке. Проверил внутренний карман сюртука, убедившись, что деньги на месте. П
отом вдохнул теплый воздух комнаты, отвернулся от комода и мелкими, осто
рожными шагами приблизился к двери. У меня еще немного кружилась голова,
но по крайней мере ноги слушались.
Взявшись рукой за металлическую ручку двери, я повернул ее и толкнул две
рь. Она не открылась. Разумеется, заперта, подумал я, укоризненно посмеива
ясь над собственной наивностью Ц не догадался, что так и будет. Я оглядел
ся вокруг в поисках средств для отпирания.
Таковых не нашлось.
Эта проблема застала меня врасплох, и я не знал, что предпринять. И опять я,
только что родившийся, был ошарашен и сбит с толку.
Перенестись на семьдесят пять лет назад и столкнуться с проблемой запер
того дверного замка?
Поначалу я даже не осознавал, что качаю головой. Одна-единственная мысль
не давала мне покоя: «Это невозможно».
Но тем не менее это было возможно. Прямо передо мной была дверь. Этот челов
ек ушел из номера, запер дверь снаружи Ц и превратил свой номер в тюрьму д
ля меня.
Не имею понятия, сколько времени я тупо смотрел на дверь, совершенно сбит
ый с толку, пытаясь найти выход и не в силах понять, что выхода нет. Наконец
меня прорвало, и я со стоном повернулся и пошел назад в комнату. Подойдя к
комоду, я стал один за другим открывать ящики (каждый раз, как я наклонялся
, у меня темнело в глазах) в отчаянной надежде, что постоялец оставил там з
апасной ключ.
Не оставил. И хуже того, там не было ничего, чем я мог бы отпереть дверь Ц ни
ножниц, ни пилочки для ногтей, ни перочинного ножа, ничего. Я снова застон
ал. Это невозможно!
Спотыкаясь, я поспешил к окну и выглянул на улицу. Пожарной лестницы не бы
ло. Я со стоном вглядывался в извилистую дорожку внизу, широкие, зеленые л
ужайки, два заасфальтированных теннисных корта в том месте, где располаг
алась северная часть парковки, и, что удивительно в моем состоянии, пораз
ился тому, что океан начинается не более чем в шестидесяти футах от задне
й части гостиницы.
Я всматривался в узкий пляж, словно сверкающий золотом от оранжевого све
та. На песок накатывался пенный прибой. Я вздрогнул, заметив семейную пар
у с двумя детьми, попавшую в поле моего зрения. При виде этих прогуливающи
хся по песку людей у меня учащенно забилось сердце, потому что они были пе
рвыми обитателями 1896 года, которых я увидел. Совсем недавно, в мое время, ни
кого из них уже не было в живых, если только дети не доживали свои последни
е дни. А сейчас они во плоти двигались у меня перед глазами. Если до этого м
омента я еще сомневался, то при виде цилиндра на голове мужчины и его трос
ти, женского капора и длинной юбки, а также детских костюмов мне стало ясн
о, что 1971 год теперь от меня очень далеко. С криком негодования отвернулся я
от окна. Это ужасно! Мне надо найти Элизу! Доковыляв до двери, я повернул ру
чку и яростно потянул за нее. От усилий у меня закружилась голова, и мне пр
ишлось прислониться к темному дереву двери, прижавшись к нему лбом. У мен
я явно недоставало сил, чтобы вырваться из комнаты. В отчаянии я принялся
колотить по двери кулаком в надежде, что в коридоре окажется портье и вып
устит меня.
Портье не появился. Меня затрясло, и я начал опасаться, что теряю над собой
контроль. События принимали совершенно немыслимый оборот. Если я дождус
ь прихода постояльца, он непременно поднимет тревогу. Я могу, конечно, сбе
жать, но меня обязательно найдут, когда я буду разыскивать Элизу. Состоит
ся допрос, арест, и, возможно, меня ожидает тюремное заключение. Господи! О
казаться в тюрьме после всего, что мне пришлось испытать!
Я резко повернулся, когда мне в голову пришла мысль, без сомнения, вызванн
ая отчаянием. Это была первая продуктивная мысль, появившаяся у меня с мо
мента перенесения в 1896 год. Я неверной походкой подошел к комоду и взял в ру
ки бритву с ручкой из слоновой кости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
атери было несчастное лицо. Лицо юноши было повернуто в профиль. Казалос
ь, он не смотрит на мать. Возможно, он пытался совладать со своими чувствам
и Ц не знаю.
Сощурив глаза, я старался получше все разглядеть и в этот момент был пере
несен назад.
На этот раз все произошло менее отчетливо и быстро. Когда я прищурился, ст
ена и картина расплылись у меня перед глазами, и я ощутил, что мое тело куд
а-то затягивает или засасывает. Я знал, что возвращаюсь. Припоминаю, что д
аже успел испытать сожаление. Так что вряд ли это произошло в мгновение о
ка.
Потом я, кажется, уснул или потерял сознание Ц кто знает? Помню только, чт
о, открыв глаза, оказался в прежнем месте.
Интересно, почему я вернулся, столь прочно там обосновавшись? Возможно, д
ело в повторении? Приходится это предположить. Если стану повторять Ц н
а словах, на письме и в мыслях Ц эти команды снова и снова, очевидно, мое по
ложение в 1896-м упрочится и я там останусь. Это начинает немного раздражать
, особенно теперь, когда я реально там побывал. И все же придется смириться
. Надо довести процесс до конца. Сделаю все, что нужно, чтобы он стал необра
тимым.
Я ведь должен немедленно вернуться Ц в этом нет сомнений. Чувствую, что у
же ограничил свою причастность к настоящему. Знаю, что не должен Ц ни при
каких обстоятельствах Ц сдвинуться с этой точки и позволить вернуть се
бя в настоящее.
Нужно как можно быстрее снова прорваться через эту пленку.
* * *
Позже.
Снова там. Проходят минуты.
* * *
Минуты там… такие же, как здесь?
Когда я… вернулся… по-прежнему звучало адажио.
Это я снова его поставил? Не помню.
Ощущения… действительно необычные.
Нереальные.
Теперь 1971-й кажется… таким же, каким был 1896-й.
Нереально.
Лежать здесь… все равно что…
Все равно что быть в 1896-м.
Словно… наблюдаю за собой со стороны.
Или теряю это.
Забавно.
Надо ли… повернуть голову… описать Ц картину на стене?
Чтобы доказать свое присутствие здесь?
Чувствую нечто такое…
Чувство… скоротечности.
Словно… я действительно… человек из 1896-го… пытающийся достичь…
… чего?
Странное ощущение.
Не сопротивляйся ему.
* * *
Вот оно, наступает.
Господи, чувствую, как оно наступает.
Надо… перестать… говорить. Закрыть глаза… дать команду…
Сознанию.
Сказать се… се…
себе, себе, что…
Меня уносит.
Тяжесть.
Чувствую… такую тяжесть…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
19 НОЯБРЯ 1896 ГОДА
Я открыл глаза и увидел на стенах и потолке отблески пылающего закатного
солнца.
Поначалу это не произвело на меня никакого впечатления. Я неподвижно леж
ал на спине, чувствуя тяжесть в голове и онемение в теле, словно выпил лишн
его. Правда, я совсем не пил. Это неприятное ощущение было вызвано чем-то д
ругим.
Несколько минут прислушивался я к шуму прибоя, пока до меня не дошло.
Этот шум был гораздо громче того, что я слышал прежде.
Я был там.
Сознание этого вызвало внезапное покалывание в кончиках пальцев и во вс
ем лице. Я взглянул на свое тело в темном костюме и на ботинки с острыми но
сками, стоящие в ногах кровати. Потом перевел взгляд на то, что было вокруг
.
Там, где раньше стоял комод, находился камин. С моего места мне не виден бы
л очаг, только каминная полка из полированного вишневого дерева. Когда ш
ум прибоя на миг утих, я услышал потрескивание огня.
Я неосторожно приподнялся на правом локте. В течение десяти Ц пятнадцат
и секунд комната зловеще кружилась вокруг меня, и я с ужасом подумал, что в
озвращаюсь назад.
Потом постепенно все обрело свои первоначальные очертания, и я взглянул
на камин. К своему удивлению, я заметил, что на решетке горит уголь, хотя ож
идал увидеть дрова. И тут же понял, как это было бы опрометчиво. Построенна
я из дерева гостиница с сотнями опасных дровяных каминов в номерах? Это м
огло бы привести к катастрофе.
Посмотрев в сторону окон, я снова был поражен, увидев жалюзи. Я в замешател
ьстве уставился на них, постепенно осознавая Ц соображал я, похоже, неве
роятно туго, Ц что они сделаны из дерева.
Мой взгляд переместился дальше. Вместо штор на окнах висели белые воздуш
ные занавески, подвязанные с каждой стороны окна. Письменный стол со сту
лом пропали. В простенке между окнами стоял низкий прямоугольный стол с
наброшенной на его полированную поверхность кружевной дорожкой, повер
х которой лежала тяжелая латунная дощечка.
Я повернул голову налево. В комнате обнаружилась только одна кровать, а с
тена ванной комнаты пропала. Там, где прежде находилась ванна с душем, сто
ял теперь массивный комод, над которым висело большое квадратное зеркал
о.
Я осторожно повернулся и посмотрел на висящую на стене гравюру в рамке. М
не не удавалось хорошо ее рассмотреть. С трудом перевернувшись, я неуклю
же поднялся на колени, встав на мягкий матрас.
Картина была такой, как запомнилась мне, но теперь я мог рассмотреть все д
етали. Рядом с собакой в тени сидела старушка; к ее ногам был прислонен зон
т. В правой части картины было еще три фигуры: двое мужчин и молодая девушк
а. Один из мужчин повернулся спиной, он держал в левой руке саквояж. Другой
стоял в дверном проеме, глядя на юношу и женщину. Мой взгляд остановился н
а дощечке с названием под рамкой. «Прощание с домом». Томас Ховенден.
Томас Ховен
ден (1840Ц 1895) Ц американский художник-реалист.
Придерживаясь для опоры за переднюю спинку кровати, я слез с матраса и вс
тал на пол. Несмотря на всю мою осторожность, комната опять поплыла у меня
перед глазами, погружаясь во тьму. Чтобы не упасть, мне пришлось изо всех с
ил ухватиться за спинку кровати. Но все-таки в конце концов я плюхнулся на
кровать и некоторое время сидел с закрытыми глазами, чувствуя, как голов
а словно перекатывается у меня по плечам. «Не дай мне потерять это», Ц мо
лил я, не имея представления, к кому обращаюсь.
Через некоторое время это ощущение ослабло, и я снова открыл глаза, устре
мив взор на тонкий растительный орнамент коврика. Когда в голове немного
прояснилось, я взглянул в сторону комода. Один из его нижних ящиков был не
много выдвинут, и там виднелась рубашка. Я в замешательстве уставился на
нее. Это моя рубашка?
И снова, невероятно медленно, до меня дошло. Рубашка, конечно, принадлежит
человеку, снимающему этот номер. Мне повезло попасть в эту комнату в его о
тсутствие.
Я поднял глаза к люстре, свисающей с потолка. Каждый из четырех стеклянны
х абажуров был прикреплен к концу изогнутого металлического стержня в ф
орме трубки. Электричество, подумал я. Вообще-то я знал, что оно у них есть,
но сейчас почему-то удивился.
Опустив взгляд, я посмотрел на шкаф, стоящий на том же месте. Его дверцы бы
ли распахнуты, и я увидел два висящих там костюма, пару ботинок под ними и
две шляпы на верхней полке. Я тупо смотрел на них в течение нескольких мин
ут, пока вдруг до меня не дошло, что в комнату в любой момент может вернуть
ся владелец этих вещей. Надо было уходить.
И тут меня словно осенило.
Я в том же месте, что и Элиза.
Я слишком резко попытался встать, и снова меня чуть не поглотил кружащий
ся мрак. Теперь не позволю себе опуститься на кровать. Вцепившись в спинк
у кровати, я сделал несколько судорожных вздохов, пока головокружение не
уменьшилось. Потом отпустил спинку и попытался встать самостоятельно, н
о в тот же миг принужден был опять ухватиться за тяжелое дерево.
«Господи, Ц подумал я. Ц Неужели так будет продолжаться? Как же я собира
юсь перемещаться по гостинице, если не могу даже подняться?»
Сжав зубы, я заставил себя отпустить спинку кровати, борясь с желанием вн
овь за нее ухватиться, и, качаясь, встал на ноги, как младенец, собирающийс
я сделать первый шаг. Сравнение вполне уместное. Как человек из 1896 года я бы
л, почти буквально, новорожденным и принужден был учиться обращению со с
воими конечностями в этом новом, незнакомом мире.
Наконец дрожь прошла, и, сделав глубокий вдох для храбрости (мне пришло в г
олову, что я вдыхаю воздух 1896-го), я попытался шагнуть. Ноги у меня готовы был
и подогнуться, и следующий шаг получился вбок, как у пьяного. Я стал лихора
дочно переставлять ноги, наклонившись вперед и растопырив руки в сторон
ы наподобие чудовища Франкенштейна. Мне с трудом удалось добраться до ко
мода, не упав. Привалившись к нему, я оперся о комод обеими руками и погляд
ел в зеркало. Мое отражение было размытым, словно я смотрел на воду, покрыт
ую рябью. Я закрыл глаза.
Думаю, прошло больше минуты. Я открыл глаза и опять посмотрел в зеркало, вз
дрогнув при виде своего бледного лица. Я был похож на человека, вставшего
со смертного одра. Я подумал, не было ли это сопутствующим путешествию во
времени обстоятельством.
Ц Полагаю, ты оставил там всю свою кровь, Ц сказал я бледнолицему незна
комцу в зеркале.
Он вздрогнул от неожиданности при звуке моего голоса, потом вяло улыбнул
ся. Я увидел, как задвигался его кадык, когда он сглотнул.
Ц Но у тебя все же получится, Ц уверил его я.
Он согласно кивнул.
Я взглянул на верх комода, удивляясь тому, что не сшиб ни один из находящих
ся там предметов: чашку для бритья с золотой каемкой, в которой стоял пере
вернутый помазок; опасную бритву с ручкой из слоновой кости; богато укра
шенную щетку и еще нечто непонятное, похожее на серебряную рукоятку ножа
.
Из любопытства я взял предмет в правую руку и стал внимательно рассматри
вать. И все же непонятно было, что это такое. Левой рукой я взялся за ленточ
ку с узелками и вытянул из рукоятки пучок узких матерчатых завязок, пере
хваченных ленточкой. Верхняя полоска была сделана из тонкого металла, на
ней были выгравированы слова: «Излечиваю все раны, за исключением любов
ных». Я почувствовал, что обратная сторона одной из завязок липкая, и, немн
ого поразмышляв, решил, что это какое-то кровоостанавливающее средство
при порезах от бритья.
Засунув полоски обратно в футляр, я положил его на место. Надо было выбрат
ься из номера до прихода хозяина. Я похолодел, представив себе перспекти
ву объяснений по поводу моего присутствия. До чего нелепо после удачного
путешествия в 1896 год кончить арестом за незаконное вторжение. Употребляю
т ли они это выражение?
Теперь я мог стоять без опоры, хотя и с трудом. Я снова взглянул на изможде
нного человека в зеркале. Как я все это сделаю? Мне трудно было держаться н
а ногах. И очень удручала мысль о блуждании по бесконечным коридорам в по
исках Элизы.
Я поймал себя на том, что смотрю на щетку. На ней были начертаны слова: «Сов
сем чуть-чуть». Взяв ее, я вздрогнул: внутри раздался булькающий звук. И сн
ова мой мозг никак не мог уловить смысл этих слов. Наконец я понял, что «со
всем чуть-чуть» относится к чему-то помимо вычищенной одежды.
Пытаясь повернуть рукоятку щетки, я опять был беспомощным, как ребенок. С
обственная слабость меня ужасала. Когда рукоятка чуть подалась, я уверил
ся в том, что в этом новом окружении я не смогу ни с чем справиться.
Я медленно открутил черенок и поднес к носу отверстие в щетке. Мне в ноздр
и ударил резкий запах бренди, защипало глаза, и я закашлялся. Отодвинув фл
ягу в сторону, я подождал немного, прежде чем сделать глоток.
Гортань словно обожгло огнем, и я судорожно вздохнул. Я сотрясался от при
ступа кашля и едва не выронил флягу. К моему ужасу, теперь собственное тел
о казалось мне тяжелым, но хрупким стеклом, готовым рассыпаться даже от с
лабого кашля. Я пытался справиться с удушьем, всем телом навалившись на к
омод и закрыв глаза, с искаженным от усилий лицом.
Когда приступ кашля наконец прекратился, я взглянул на свое отражение за
туманенными от слез глазами. Привинтив рукоятку к щетке, положил ее на ме
сто и потер глаза. Отражение в зеркале стало четким. Вид у меня был по-преж
нему потрясенным, но на щеках появились признаки румянца. Неудивительно
, что коньяк рекомендуется применять при сердечных приступах, подумал я.
Заглядывая в частично выдвинутый ящик, я чувствовал, как коньяк, наподоб
ие каустического клея, собирает меня из кусочков. Рядом с рубашкой я увид
ел открытую коробку с позолоченными запонками, рядом с ней журнал, озагл
авленный «Пятицентовая библиотечка знатока».
Я выпрямился. Коньяк очень мне помог. В голове уже не чувствовалось такой
тяжести, и ноги, похоже, состояли из костей и мышц, а не чего-то желеобразно
го. Я задышал свободней, осознав, что наконец могу идти. Я последний раз вз
глянул на себя в зеркало. Поправил галстук и одежду. Медленно поднял руку
и пригладил волосы в тех местах, где они растрепались от лежания на подуш
ке. Проверил внутренний карман сюртука, убедившись, что деньги на месте. П
отом вдохнул теплый воздух комнаты, отвернулся от комода и мелкими, осто
рожными шагами приблизился к двери. У меня еще немного кружилась голова,
но по крайней мере ноги слушались.
Взявшись рукой за металлическую ручку двери, я повернул ее и толкнул две
рь. Она не открылась. Разумеется, заперта, подумал я, укоризненно посмеива
ясь над собственной наивностью Ц не догадался, что так и будет. Я оглядел
ся вокруг в поисках средств для отпирания.
Таковых не нашлось.
Эта проблема застала меня врасплох, и я не знал, что предпринять. И опять я,
только что родившийся, был ошарашен и сбит с толку.
Перенестись на семьдесят пять лет назад и столкнуться с проблемой запер
того дверного замка?
Поначалу я даже не осознавал, что качаю головой. Одна-единственная мысль
не давала мне покоя: «Это невозможно».
Но тем не менее это было возможно. Прямо передо мной была дверь. Этот челов
ек ушел из номера, запер дверь снаружи Ц и превратил свой номер в тюрьму д
ля меня.
Не имею понятия, сколько времени я тупо смотрел на дверь, совершенно сбит
ый с толку, пытаясь найти выход и не в силах понять, что выхода нет. Наконец
меня прорвало, и я со стоном повернулся и пошел назад в комнату. Подойдя к
комоду, я стал один за другим открывать ящики (каждый раз, как я наклонялся
, у меня темнело в глазах) в отчаянной надежде, что постоялец оставил там з
апасной ключ.
Не оставил. И хуже того, там не было ничего, чем я мог бы отпереть дверь Ц ни
ножниц, ни пилочки для ногтей, ни перочинного ножа, ничего. Я снова застон
ал. Это невозможно!
Спотыкаясь, я поспешил к окну и выглянул на улицу. Пожарной лестницы не бы
ло. Я со стоном вглядывался в извилистую дорожку внизу, широкие, зеленые л
ужайки, два заасфальтированных теннисных корта в том месте, где располаг
алась северная часть парковки, и, что удивительно в моем состоянии, пораз
ился тому, что океан начинается не более чем в шестидесяти футах от задне
й части гостиницы.
Я всматривался в узкий пляж, словно сверкающий золотом от оранжевого све
та. На песок накатывался пенный прибой. Я вздрогнул, заметив семейную пар
у с двумя детьми, попавшую в поле моего зрения. При виде этих прогуливающи
хся по песку людей у меня учащенно забилось сердце, потому что они были пе
рвыми обитателями 1896 года, которых я увидел. Совсем недавно, в мое время, ни
кого из них уже не было в живых, если только дети не доживали свои последни
е дни. А сейчас они во плоти двигались у меня перед глазами. Если до этого м
омента я еще сомневался, то при виде цилиндра на голове мужчины и его трос
ти, женского капора и длинной юбки, а также детских костюмов мне стало ясн
о, что 1971 год теперь от меня очень далеко. С криком негодования отвернулся я
от окна. Это ужасно! Мне надо найти Элизу! Доковыляв до двери, я повернул ру
чку и яростно потянул за нее. От усилий у меня закружилась голова, и мне пр
ишлось прислониться к темному дереву двери, прижавшись к нему лбом. У мен
я явно недоставало сил, чтобы вырваться из комнаты. В отчаянии я принялся
колотить по двери кулаком в надежде, что в коридоре окажется портье и вып
устит меня.
Портье не появился. Меня затрясло, и я начал опасаться, что теряю над собой
контроль. События принимали совершенно немыслимый оборот. Если я дождус
ь прихода постояльца, он непременно поднимет тревогу. Я могу, конечно, сбе
жать, но меня обязательно найдут, когда я буду разыскивать Элизу. Состоит
ся допрос, арест, и, возможно, меня ожидает тюремное заключение. Господи! О
казаться в тюрьме после всего, что мне пришлось испытать!
Я резко повернулся, когда мне в голову пришла мысль, без сомнения, вызванн
ая отчаянием. Это была первая продуктивная мысль, появившаяся у меня с мо
мента перенесения в 1896 год. Я неверной походкой подошел к комоду и взял в ру
ки бритву с ручкой из слоновой кости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32