— Знаете, Гараоглан-хан, сегодня весь базар гудит о вашей невероятной щедрости к индусам, заклинателям змей.
— Кое-что нам удалось сберечь и для посещения твоей чайханы, Ага-киши,— ответил Гараоглан-хан.
— Гараоглан-хан! Что за слова? Вы просто обижаете верного вам до гроба хозяина этой лавчонки. Ужели вы считаете, что я не рад моих братьев по вере угостить без всякой платы!.. А знаете, сербазы принца Салара не то чтоб расплатиться за еду, а напротив — дерут деньги с меня!
— Не может быть,— не столько не поверил, сколько изумился Сердар.
— Увы! Это, к несчастью, истина,— проговорил хозяин и убежал на кухню...
Оставшись одни, туркмены между собой переглянулись.
Вскоре Ага-киши принес блюда с жареными куропатками и рябчиками, от которых шел острый запах уксуса и иных специй.
— Не прикажете ли каких напитков? — шепнул он Гарао-глану на ухо.
— Никогда не говори с нами об этом зелье, Ага-киши. Так ты сохранишь нашу дружбу,— сурово ответил тот.
— Понял, понял,— пролепетал хозяин чайханы и тут же убежал снова на кухню.
— Не следует проявлять к нему излишнюю суровость за подобное предложение, Гараоглан-хан. Такое у него ремесло, угождать всяким посетителям.
— Ну, раз нам молла об этом говорит, тогда простим его,— рассмеялся Гараоглан-хан и, разорвав пополам куропатку, приналег на еду.
Когда туркмены расправились с птицей, Ага-киши принес им плов и новые чайники со свежим чаем. Уловив, что эти строгих правил туркмены более не гневаются за его слова о напитках, хозяин чайханы вновь затеял с ними беседу.
— Гараоглан-хан, Сердар-бей, почтенный молла Абдурах-ман, от вас у меня нет тайн. Жители Мешхеда питали большие надежды на принца Салара. Думали, он станет им хорошим шахом... Но властелин переменился, а жизнь стала еще хуже. Весь базар говорит о том, что Хамза мирза грабил — грабит и Салар-хан... Можно понять, когда берут на войско. Но новые чиновники обирают народ уже для себя, что творили и чиновники Хамзы мирзы... «Плеть сменил кнут»,— говорят у нас на базаре...
Туркменским предводителям оставалось лишь молча переглядываться и вспоминать слова принца о чекмене и хлебе для голого...
Так переглядываясь, они и увидели застывших на пороге уже знакомых им заклинателей змей. Прикладывая к лицам ладони и кланяясь на свой манер, индусы и заговорили по-своему. Разбитной Ага-киши, которому в свое время и в стране этих людей довелось пожить, сейчас же принялся переводить их речь туркменам, а что говорили туркмены — им.
— Мы узнали, что добросердечные господа вошли в это заведение. И явились выразить свою благодарность за вашу щедрость,— сказал укротитель змей, который был много ниже своего товарища.
— И тешим себя мыслью, что сможем вам оказать ничтожную услугу, которая тем не менее, мы на это надеемся, будет стоить ваших серебряных монет,— проговорил тот, который был ростом выше.
— Вначале присядьте за наш дастархан,— пригласил Гараоглан-хан как старший по возрасту среди сидевших за дастарханом; очевидно, полагая, что люди, умеющие укрощать ядовитых гадов, сами неспособны ужалить, Гараоглан-хан сразу проникся к этим индусам доверием.
— Из каких вы земель? — спросил Сердар после того, как туркмены и индусы обменялись обязательными приветствиями, те и другие на свой лад.
— Мы из Хиндустана. Явились в Иран через Афганистан,— ответил низенький.
— Вы тоже, мы это видим, в этом краю чужестранцы,— сказал высокий.— Поэтому наши намерения, возможно, не будут запоздалыми...
Прислужник Ага-киши по его знаку принес еду и для индусов, но те ели мало, в основном хлеб, а жирный плов клали в рот себе, похоже, только из приличия.
Молла Абдурахман кратко поведал индусам про то, как оказались на чужбине туркмены, и попросил их рассказать, что погнало из своей страны их.
— В Хиндустане свирепствует голод. Тысячи людей там умирают от истощения,— ответил низенький индус, и в слова его было легко поверить, глядя на устрашающую худобу обоих индусов.
— А мы наслышаны, что Хиндустан, наоборот, самая богатая страна в мире, у вас никогда не бывает холодов, с ваших полей снимают по два-три урожая в год, в недрах вашей земли таятся несметные сокровища...
— Все, что вы сказали, господин, правда,— отвечая молле Абдурахману, печально улыбнулся низкорослый заклинатель змей.— Бог щедро одарил своими богатствами наш бедный Хиндустан...
— Но все эти сокровища он пока отдает только богачам. Наши магараджи, раджи и духовенство являются в этот мир не затем, чтобы жить так, как существуют простые смертные... Даже среди мелких наших князьков имеются такие, которые могли бы купить весь этот изобильный базар вместе со славным городом Мешхедом, со всем собранным в этом городе огромным войском и с возглавляющим это войско светлейшим принцем...
— Да, есть у них такие,— подтвердил Ага-киши, подметив на лицах туркмен недоверие.
— Но они не станут ничего этого покупать, ибо не любят расставаться со своими сокровищами,— сказал низкорослый индус.
— Но богатые и бедные люди имеются по всему свету,— продолжал индус, который был повыше сотоварища.— Не в этом наша главная беда...
— А в чем же? — спросил молла Абдурахман.
— Господин,— отвечал низкорослый укротитель ядовитых гадин.— Если в других местах на спину дехканина набрасывают одно седло, то на наших бедных людей наброшено по два...
— Как это? — спросил Сердар.
— Наши богачи подвинулись и дали место на наших спинах еще и богачам чужой страны,— печально усмехнулся высокорослый укротитель змей.
— Какой страны? — сейчас же спросил Гараоглан-хан, попивавший чай вприкуску с леденцами на шелковой нитке.
— Нашу страну завоевали чужеземцы, господин. Как завоевали они и соседние с нами страны,— ответил низенький индус.
— А что же, ференгинцев так много? — спросил Сердар.— Ведь и афганцев они пытались покорить...
— Нет, господин, не так уж их и много,— отвечал низенький индус.— Если на одну чашу весов поставить наш народ и наших соседей, а на другую — народы всех остальных стран света, то наша чаша, возможно, перетянет... Наши мудрецы говорят, что, когда бог, внося в землю семена человечества, дошел до края земли, у него и половины семян не ушло. Тогда, дабы не оставлять семян в мешке, он вытряхнул их в одном месте — и этим местом оказался наш край...
— Но тогда как удалось чужеземцам вас завоевать, если вас так много? — изумился Сердар, давно привыкший и с малым числом воинов громить большие отряды врагов. — Индусы — очень доверчивые люди,— сказал Ага-киши.— К тому же я в хитрости готов тягаться с кем угодно, только не с чужеземцами...
— Верно, господин,— сказал низенький индус.— Они пообещали избавить нас от нищеты и клялись восстановить в нашей стране справедливость...
— А вместо этого сторговались с нашими богачами и принялись грабить страну и народ вместе с ними,— гневно добавил высокий индус.
— Но если так, то почему бы вам не сбросить со своих спин хотя бы чужеземцев? — спросил нетерпеливо Гараоглан-хан.
— У наших чужеземцев лучшее в мире оружие, пушки и ружья, господин...
— Вы сами, господин, пришли к тому, как следует поступить нашему народу,— перебив товарища, сказал высокорослый укротитель змей.— И если вы считаете, что серебро свое вы дали нам, то ошибаетесь...
— Мы привыкли довольствоваться малым,— сказал его низенький товарищ, и в это легко верилось, глядя на ветхие одежды и тощие тела обоих индусов.
— Вы дали свои деньги на оружие для нашего народа, хотя не ведали о том...
— Теперь ответьте, почитаемые нами чужеземцы, вас очень это огорчило?
Туркмены молча переглянулись между собой, а молла Абдурахман достал свой кошелек, в котором оказалось три золотые монеты, вынул их и положил перед индусами. Тогда Гараоглан-хан извлек из кармана кожаный мешочек, где звякнуло несколько монет, и передал его хозяину чайханы.
— Возьми отсюда то, что мы должны тебе за еду, Ага-киши, а остальное отдай этим славным людям,— сказал он.
Хозяин чайханы взял кошелек Гараоглан-хана и, не развязывая его, положил рядом с монетами моллы Абдурахмана.
— Пока вы будете в Мешхеде,— сказал он заклинателям змей,— в моей чайхане всегда вас ожидает бесплатный стол.
— Судя по тому, сколько они едят, Ага-киши, ты еще не скоро разоришься,— засмеялся Гараоглан-хан.
Затем Сердар и бывшие при предводителях туркменские джигиты тоже выложили на ковер перед индусами деньги, кто сколько смог.
— Братья! — со слезами на глазах, воскликнул высокорослый укротитель змей.-— Пришли сюда мы не за этим... И если бы мы не служили великому делу, то для себя мы ни за что не приняли бы ваших даров...
— Берите, и скорее,— сказал Сердар.— А то ведь мы сами любим хвастать, мол, туркмен скорее отберет чужое, чем уступит свое...
Туркмены и хозяин чайханы рассмеялись этой шутке, заулыбались и индусы.
— Значит, все эти индийские факиры, фокусники и подобные вам укротители змей,— спросил молла Абдурахман,— разбрелись по всем странам мира, чтобы собирать деньги на оружие для борьбы с англичанами?
— Нет, господин. Так поступают далеко не все,— ответил низенький индус.— Народ наш, к несчастью, не обрел еще единства...
— И когда грянут сражения в нашей стране,— добавил грустно его товарищ,— то может получиться, что индусы станут стрелять в индусов...
— А у кого же вы намереваетесь покупать оружие, которое направите против чужеземцев? —спросил Гараоглан-хан, любивший во всех планах ясность.
— У них же самих,— ответил низенький укротитель змей.— У них ведь лучшее в мире оружие. К тому же, господин, их легко найти в любом уголке света... Да вон шагают двое из них,— указал индус на распахнутое окно, за которым по базару шли два иностранца в сюртуках, узких брюках и белых перчатках, с тонкими тростями.
— Ас виду они святоши,— сказал Сердар.
— Но с ними можно сторговаться даже и тогда, когда они будут точно знать, что вы покупаете оружие против них же,— сказал высокорослый индус.
— Я, кажется, видел этих людей,— вымолвил Гараоглан-хан.— Только тогда они были в одежде дервишей...
— Где господин их видел? — быстро спросил маленький индус.
— Где? — переспросил Гараоглан-хан.— Впрочем, никто мне не вверял подобной тайны... Я видел их у принца.
— Вот оттого, мой господин, мы и явились к вам, что видели этих людей входившими во дворец вашего военачальника,— сказал низенький индус.
— Если мы не ошибаемся, то вы относитесь к людям, возглавляющим свой народ? — спросил высокий индус, на что туркмены согласно промолчали.— И народ ваш, очевидно, доверяет вам свою судьбу,— продолжал он.— Поэтому мы просим воспринять совет наш должным образом.
Молла Абдурахман проехался на своем красавце коне мимо околдовавшего его дома и раз, и два, и три... И когда он уже совсем потерял надежду, из ближайшего переулка вынырнула и предстала перед ним женская фигура, лицо которой было скрыто чадрой.
— Госпо-дина понимает по-иранская язык? — услышал молла Абдурахман голос, который явно принадлежал женщине зрелых лет, к тому же с большим трудом выговаривавшей слова избранного языка.
— Я понимаю,— растерянно ответил молодой человек.— А еще я говорю по-туркменски, по-бухарски... Знаю и афганский язык...
— Афганский! — радостно воскликнула скрывающаяся за паранджой незнакомка и перешла на свой родной язык: — Если у господина такое же прекрасное сердце, как его голос, тогда он вечером окажется на этом же месте с двумя запасными лошадьми... Можно сюда явиться и с друзьями, но только чтобы они не шумели...
И незнакомка в парандже сейчас же юркнула еще в один кривой переулок, которого молодой человек до этого и не приметил...
Гараоглан-хан и не предполагал, что ему доведется исполнять в шутку сказанное слово. Но тем не менее, как только в лагере туркменских воинов стали гаснуть вечерние костры, он сам, Сердар и молла Абдурахман, ведя в поводу двух запасных коней, покинули свой отходивший ко сну лагерь и углубились в узкие улочки Мешхеда.
— Как удается находить тебе дорогу, молла, в этой кромешной темноте? — проворчал Сердар.
— Мы не заблудимся. Его не глаза, а сердце ведет,— сказал Гараоглан-хан, с великой радостью узнавая в своей душе что-то давно-давно забытое, а ныне вдруг явившееся...
Мешхед укладывался спать рано, тем более теперь, когда весь город был наполнен разноплеменными войсками и обитатели Мешхеда не без причин так опасались за свое добро и даже за свои жизни. Если и горели в эту ночь в каких домах огни, то окна в таких домах были плотно позавешены шторами, и проблесков огней наши трое искателей приключений увидели на темных улицах Мешхеда очень мало.
Где-то всадники ощущали спуски, где-то преодолевали подъемы, пока Гараоглан-хан и Сердар окончательно не потеряли представление о том, где именно они находятся.
— Уж не в саму ли преисподнюю ты нас решил доставить, молла? — проворчал Гараоглан-хан.
— Нет, не туда. Даже и в том месте много больше света, чем тут,— отозвался Сердар. Но ехавший впереди их молла Абдурахман не откликался, уверенно избирая в ночи, где надо было свернуть, где следовало ехать прямо...
В какой-то улочке чуть ли не на головы наших всадников выплеснули сверху таз помоев.
— Благодарю тебя, аллах! — воскликнул в ночи Сердар.
— За что, сын ночи, ты возносишь хвалу вседержителю? — полюбопытствовал Гараоглан-хан, стряхивая с рукава немного попавшей на него влаги.
— За то, что это была только мыльная вода, не что-то погуще,— ответил Сердар.— Тогда как бы наш молла предстал перед дарительницей розы?..
Сердар намеревался сказать что-то еще, но в это время послышались шум и грозные крики. При свете луны туркмены увидели метнувшиеся к ним две женские фигуры. Они и в самых сложных перипетиях сабельных сражений привыкли оставаться хладнокровными и не теряться — своими могучими руками Гараоглан-хан и Сердар подхватили искавших у них спасения женщин, и через миг те уже сидели на двух запасных лошадях, которых привели с собой туркмены. Достаточно было и одного взгляда, чтоб убедиться в умении незнакомок обращаться с лошадьми, а потому вся группа всадников мгновенно развернула коней и, покидая опасное место, понеслась галопом. Позади прогремели выстрелы, и над головами всадников и всадниц просвистели пули, но это не замедлило бега лошадей, а вооруженные пистолетами туркмены не стали даже отвечать на скаку на выстрелы, пока что они все трое мало понимали, что с ними случилось...
— Ты знаешь, в чем довелось нам участвовать? — спросил Сердар у моллы Абдурахмана, когда они подъезжали к своему лагерю и замедлили бег коней.
— Всего на несколько слов больше вашего,— ответил на вопрос молодой человек.
— Какие же это были слова?
— Если у господина такое же прекрасное сердце, как его голос, тогда он вечером окажется на этом же месте с двумя запасными лошадьми...
— Этого достаточно,— промолвил Гараоглан-хан, с радостью предвкушая, как он поведает внукам, среди которых по летам мог быть и молла Абдурахман, как он, Гараоглан-хан, правитель Ахала, в своем солидном возрасте еще оказался способным принять участие в краже или спасении прекрасной незнакомки в славном городе Мешхеде...
И словно догадавшись о подобных мыслях сурового воина и будто бы желая им потрафить, молла Абдурахман добавил:
— Еще мне сказали, что могу я на то место явиться с друзьями...
«Нет, ты никак не старишься, Гараоглан,— с невинным хвастовством подумал о себе самом правитель Ахала,— если способен еще водить мужскую дружбу с такими молодыми людьми...»
В лагере, подметив, что незнакомки, из которых младшая явно была госпожой, а старшая — ее служанкой, сильно устали и, очевидно, переволновались, молла Абдурахман и Сердар, ни о чем не спросив, уступили им для ночлега свой шатер, а сами удалились спать в палатки своих воинов...
А рано утром, едва лишь муэдзины прокричали на минаретах и правоверные совершили утреннюю молитву, туркменская конница снялась и выступила из города Мешхеда на родину...
Их путь лежал от Мешхеда на север. Оставляя позади плодородные долины и живописные ущелья, туркменские конники наконец увидели силуэты Кухи-Муздурана — то были вершины одного крыла Туркменско-Хорасанских гор, которые на севере подступали до самых Каракумов, наиболее высокими вершинами этих гор были Копетдагские.
Преодолев перевалы Кухи-Муздурана, туркменская конница спустилась в долину и подошла к речке Мяне...
Впереди туркменского войска, выбирая для него наиболее удобные тропы, двигалась разведка — четыре десятка наиболее проворных джигитов во главе с молодым и горячим Тёч-Гёком.
Покрыв свое имя громкой славой во время сражений за Хорасан и Мешхед, Тёч-Гёк этим не увеличил числа прожитых им лет, а следовательно, и не обрел еще соответствующей его положению военачальника степенности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45