Ил
и так, что тебя от стенок этой поганой дыры ложками потом будут отскребат
ь, усёк? Здесь вам не нулевая зона, любое моё проклятие сработает как надо,
будь спок!
Ц Большой Папа сказал, в долг никому не давать! Ц пискнули из-за стойки.
Перегнида зловеще расхохоталась.
Ц При чём тут «в долг»?! Ты что, воображаешь, я собираюсь вам за что-то плат
ить? Это вы мне будете платить, если хотите остаться целыми и относительн
о здоровыми; и платить станете самым лучшим табаком, который только у вас
есть! Вы мне и так уже задолжали, по жизни! Уехали, понимаешь, не попрощавши
сь! И вообще хватит тут трястись; ну-ка живо дай мне вон ту, крайнюю банку; п
осмотрим, что у вас там. И гони сюда свою трубку.
Ц Трубку?!
Ц Мальчик, ты что, глухой? Я два раза повторять не люблю.
Ц Но… Трубку!!!
Ц Раз я сказала Ц гони, значит, гони! Свою я дома оставила, но у вас завсег
да при себе, я-то знаю.
Синекожий человечек выглядел запуганным до предела. Он был готов на что
угодно, лишь бы жуткое порождение инфернальной гериатрии исчезло након
ец из его жизни. Но в глубине души каждого, даже самого кроткого и пугливог
о существа есть нечто такое, что нельзя безнаказанно втоптать в грязь. Не
известно, о чём подумал смоукер, что вспомнилось ему в этот миг: родная ли
деревня, корзина, в которой он провёл своё детство; соседская ли девчонка
с ясными васильковыми глазами… Кто знает? Как бы то ни было, малыш гордо вы
прямился и, бесстрашно глядя в зловещие буркалы старухи, звонко воскликн
ул:
Ц Никогда!!!
Перегнида удивилась, даже смешалась на миг: такого с ней давненько уже не
случалось! Её неодолимая воля, безупречная и твёрдая, как алмаз, в схватка
х один на один ни разу не встречала сопротивления, которое невозможно бы
ло бы сломить. Разумеется, она способна была сотворить со смоукером в бук
вальном смысле слова всё, что угодно: всё, что только могло породить её дон
ельзя извращённое воображение. Но поступить так Ц значило упустить сам
ый сладкий и приятный момент, момент абсолютной власти и подчинения, вос
хитительный миг, когда твоя воля превозмогает чужую. Этого наслаждения в
едьма упускать не желала.
Ц Что ты сказал?!! Ц леденящим душу шёпотом вопросила она, медленно беря
сь паучьими пальцами за подбородок смоукера и впиваясь взглядом в его ра
сширенные зрачки. Ц А ну-ка, повтори!!!
Маленький продавец, однако, до дна вычерпал колодец своего страха. Он рез
ко оттолкнул ведьмину ладонь и забился в угол, ощерившись, как дикий котё
нок.
Ц Я не отдам тебе трубки! Никогда и ни за что! Пошла прочь, ты… Несмоукер!
Это было самое сильное выражение, какое он только знал.
Ведьма хмыкнула. Паренёк, похоже, на редкость строптив, но отступать она н
е собиралась. Теперь пришло время прибегнуть к сильным средствам…
Ц Доктор прописал тебе кабздец!!! Ц прошипела Перегнида и подняла руки
над головой, готовясь произнести смертельное проклятие.
Шаман кипадачи понял, что медлить больше нельзя. Не то чтобы он имел намер
ение спасти смоукера Ц вовсе нет; ведь тот не был истинным человеком в ст
рогом смысле этого слова, не являлся кипадачи. Просто сейчас подвернулся
удачный момент: увлечённая злодейством, ведьма не замечала ничего, кром
е своей жертвы.
Нити занавески взметнулись; однако прежде, чем первые шарики бус брякнул
и друг о друга, шаман оказался за спиной Перегниды и со всех сил ударил её
по ушам ладонями. Ведьма замерла, застыла, словно статуя. Сжавшийся в комо
к маленький смоукер заворожённо смотрел, как менялось выражение её лица
. Казалось, прошла вечность, прежде чем она медленно обернулась Ц очень м
едленно и зловеще.
Шаман кипадачи оторопел. Он знавал могучих воинов, которые умели держать
любой, даже самый сильный удар. У них в деревне, во время праздника, те пока
зывали трюк Ц останавливали напружиненными мышцами брюшного пресса р
аскачанное на верёвках здоровенное бревно. Однако удар по ушам валил с н
ог любого, даже самого сильного человека, будто соломенный сноп! Искусст
ву этому шамана обучил сам Господин Повелитель Погоды, предварительно в
зяв страшную клятву молчания.
Лицо Перегниды сейчас напоминало печёное яблоко Ц и фактурой, и общим в
ыражением. Глаза превратились в узенькие щёлочки, из носа текло. Шамана п
ередёрнуло от отвращения; он хотел было отоварить старуху снова, но в сле
дующую секунду ведьма показала, на что она способна.
Костяной протез взлетел вверх. Кипадачи едва успел поставить блок скрещ
енными кулаками, защищая своё мужское достоинство, но замах был такой си
лы, что его приподняло, перекувырнуло в воздухе и вынесло на улицу, под ног
и изумлённых прохожих. Менее ловкий человек запросто мог бы сломать себе
позвоночник. Забыв о смоукере, Перегнида полностью переключилась на нов
ого противника. Когда шаман встал, держась за поясницу, старуха была уже в
нескольких шагах от него.
Среди кипадачи трусов нет. Все они Ц воины; не выдержавший обряда посвящ
ения изгоняется из племени и навеки должен забыть дорогу в родную деревн
ю. Но есть разница (порой весьма тонкая) между трусостью и разумной осторо
жностью. И эта самая осторожность подсказала шаману, что сейчас самое вр
емя предпринять тактическое отступление. Ведьма пёрла вперёд с целеуст
ремлённостью обиженного грохманта; казалось, она напрочь забыла о своих
колдовских способностях и собиралась разделаться с обидчиком голыми р
уками.
Шаман принял боевую стойку, сделал ложный выпад и попытался врезать стар
ухе в челюсть, однако та ловко, как профессиональный боксёр, дёрнула шеей,
уходя от удара. Тут кипадачи допустил ошибку: подпустил ведьму слишком б
лизко, и старуха не преминула этим воспользоваться. Тяжеленный сапог Пер
егниды смачно припечатал босую ступню шамана к асфальту. Тот заорал и за
прыгал на одной ноге, держась обеими руками за больное место.
Ведьма изрыгнула проклятие. Окажись на месте шамана кто-нибудь другой, в
сё было бы кончено в тот же миг; и только вонючая, исходящая паром лужа нап
оминала бы некоторое время о случившемся. Старый кипадачи, однако, не зря
слыл отличником оккультно-диверсионной подготовки. Каким-то чудом он у
спел сделать нужный пасс и отразить враждебное эфирное воздействие; зат
ухающие гармоники с шипением и визгом ударили в окна и стены ближайших д
омов; несколько прохожих, задетых рикошетами, в корчах повалились на асф
альт. В один миг на улице воцарилась паника: драка шамана и ведьмы из беспл
атного аттракциона превратилась в смертельную опасность для всех прис
утствующих. Открытые по случаю жаркого дня окна захлопывались; матери по
дхватывали на руки детей и спешили убраться подальше. Спустя несколько с
екунд улица опустела; противники остались одни. Внезапно Перегнида ухмы
льнулась. Пальцы её вновь пришли в движение, сплетаясь в сложную фигуру; в
нутренним оком шаман уловил, как токи энергии изменяют свои русла, слета
ясь к ведьме. Силы, пущенные инфернальной старухой в ход, были таковы, что
шаман понял: в одиночку ему с нею не совладать. Медлить было нельзя; кипада
чи буркнув «Блин!», крепко вцепился в висящую на шее тыкву и всосался внут
рь. Спустя миг горлянка звонко хлопнулась о землю Ц и, подпрыгивая на выб
оинах, стремглав покатилась по улице прочь. Перегнида ошеломленно вытар
ащилась, так и не завершив проклятия: про такое колдовство она даже и не сл
ыхала! Впрочем, замешательство её длилось недолго: при виде улепётывающе
й тыквы ведьмой стремительно овладел азарт погони.
Ц Врёшь, не уйдёшь! Ц прошипела она и бросилась следом.
Несмотря на свою одноногость, Перегнида, когда ей это было необходимо, ух
итрялась развить поистине крейсерскую скорость: её неистовая натура бу
квально совершала невозможное, побеждая слабости плоти. Тыква тем не мен
ее шла на отрыв. В отчаянной попытке догнать её старуха начала задыхатьс
я Ц и тут вдруг судьба неожиданно улыбнулась ей. Из бокового переулка до
неслись непонятные звуки Ц словно целое стадо донельзя странных созда
ний вдруг забрело по ошибке в каменные джунгли Вавилона. Спустя миг пока
зался первый прыгун.
Прыжки на палке «пого» давно уже стали традиционными в Биг Бэби Ц да это
и понятно; мощная стальная пружина, основная составляющая «пого», могла
существовать только в городской черте, где нет опасности подвергнуть ме
талл воздействию зоны Мооса. Бывшая изначально детской игрушкой, «пого»
вскоре завоевала популярность среди студентов: в самом деле, куда веселе
е прыгать на занятия на такой забавной штуковине, чем уныло тащиться пеш
ком! Стоила она гораздо дешевле, чем, скажем, велосипед; и, помимо всего про
чего, тяжёлый стальной корпус делал её неплохим оружием самообороны. Люб
ители «пого» со временем стали объединяться в клубы; проводились соревн
ования по прыжкам и, конечно же, массовые запрыги наподобие того, что пере
сёк сейчас дорогу ведьме.
Всего этого Перегнида не знала. Единственным транспортом, которым она ко
гда-либо пользовалась, были ступа и помело; тем не менее, глядя на пронося
щихся мимо разгорячённых спортсменов с нашитыми на пончо номерами, она в
мгновение ока ухватила суть. Раздобыть «пого» оказалось минутным делом
: ведьма просто наставила на одного из скакунов палец и произнесла неско
лько слов. Лицо спортсмена мигом залила меловая бледность; прыжки сделал
ись мелкими и частыми. Судорожно стискивая зубы, он поспешно отделился о
т общего потока, соскочил с подножек своей палки и нырнул в ближайшую под
воротню. Перегнида шагнула следом; и спустя миг появилась снова, вооружё
нная снарядом незадачливого попрыгунчика. Костяная нога, казалось, ничу
ть не мешала ей; более того Ц благодаря своей недюжинной силе и клокочущ
ей в груди ярости ведьма с такой силой вбивала «пого» в асфальт, что прыжк
и получались поистине гигантскими! Пружина внутри стального цилиндра ж
алобно постанывала, сжимаясь до предела, и этим стонам вторило звучное к
лацанье ведьминых зубов. Прохожие шарахались в стороны: старухе было в в
ысшей степени наплевать Ц приземлится она после очередного прыжка на з
емлю или же на чью-нибудь голову.
Тыква не успела укатиться далеко: увидев, что ведьма отстала, шаман сбави
л было обороты Ц как выяснилось, совершенно напрасно! Перегнида, набрав
скорость, взлетала порой на уровень третьего этажа и с силой обрушивалас
ь вниз. Лишь когда резиновая пятка «пого» с гулким шмяканьем впечаталась
в асфальт всего в нескольких шагах от тыквы, кипадачи понял свою ошибку; г
орлянка бешено завращалась и рванулась вперёд. Подбадривая себя азартн
ыми воплями, Перегнида попрыгала следом, стараясь попасть точно по тыкве
. Шаман, в свою очередь, стал двигаться зигзагами, уходя от ударов. «Да что ж
е это такое?! Ц в смятении думал он. Ц Откуда взялась эта жуткая тварь, из
какой преисподней?!» Подобного ужаса он и представить себе не мог и сейча
с задавался вопросом, почему всё пошло наперекосяк. По идее, он должен был
оттащить оглушённую старуху в укромный уголок, привести в чувство, допро
сить и прихлопнуть на месте, после чего великая Книга вернулась бы, куда е
й и положено. Так почему же, почему, во имя всех предков, вместо этого прихо
дится удирать, ежесекундно рискуя быть раздавленным в блин?!!
Тыква, стукаясь на виражах о стены домов, неслась по вавилонским улицам, н
еотступно преследуемая ведьмой.
* * *
Ц А ты, стало быть, постукиваешь? Сотрудничаешь, значит, с администрацией
? Ц строго спросил Иннот.
Ц Дык ведь.. Ох ты… Кабыть… Да меня б в одночасье… В распыл… Строго у нас, г
осподин хороший… Ц Голос стукача срывался от волнения.
Туловище «администрации» сидело тут же, вслепую шаря по полу руками в по
исках несуществующей более головы. Жалкий, трясущийся человечишка с ужа
сом косился на поверженного монстра; однако Иннота и его грозного бумера
нга он боялся куда больше.
Ц Значит, говоришь, с Территории никому хода нет?
Ц Истинно… Прижгут тут же… Только ежели их милость жмуры выведут… На ра
боты там… И обратно…
Ц Понятно… И никакого Хлю ты не знаешь… Ц Тут голову каюкера внезапно п
осетила светлая мысль: Ц А скажи, есть тут у вас кто-нибудь с кожей синего
цвета? Примерно с меня ростом?
Ц Дык… Есть один… Кекалдач его кличут, Цуклои Кекалдач… Месяца, может, по
лтора назад его сюда…
«Полтора месяца? А что, пожалуй, сходится, Ц нахмурился Иннот. Ц Примерн
о тогда мы и расстались».
Ц Где он?
Ц Это… Там… Третий барак…
Ц Ладно, покажешь. А сейчас давай-ка ещё раз: вот ты Ц как здесь очутился?
Каюкер уже понял, что ненароком угодил в ловушку: выбраться с Территории
оказалось куда более хитрым делом, чем попасть сюда. Первоначальный план
Ц захватить какую-нибудь важную шишку в заложники и заставить её выпол
нять требования Ц не годился: вся здешняя администрация была давным-да
вно мертва, хотя функционировать и не переставала, более того Ц мёртвые
сотрудники местной пенитенциарной системы работали весьма эффективно
. Заложник из такого зомби (или из жмура, как их тут называли) вышел бы никак
ой: той мрачной и зловещей силе, что приводила в движение мослы мёртвого т
ела, было в высшей степени наплевать на инстинкт самосохранения. Теперь
каюкеру следовало найти пути отступления, и как можно скорее Ц пока ещё
не потеряно преимущество внезапности.
Пленник Иннота немного пришёл в себя. Он уже уяснил, что странный черноли
цый пришелец не собирается убивать его на месте, и мало-помалу разговори
лся.
Звали его Гукас, Сэлбасер Гукас; и был он неплохим колдуном. Да вот беда, го
сподин хороший: у нас колдовство без лицензии Ц это и не колдовство вовс
е, а злостное, стало быть, правонарушение. Оно, конечно, в глухих деревнях н
а это мало кто смотрит; чего там Великие разрешили али запретили (тут Гука
с сам себе зажал рот ладонями и с ужасом уставился на каюкера; тому стоило
немалых трудов заставить бедолагу продолжать)… Значится, колдуют в дере
внях помаленьку, как без этого: всякому хоть раз, а потребно. Зубы там зале
чить или ещё чего… Ну, народ к знахарю местному, само собой: не тащиться же
в район со всякими пустяками. И не с пустыми руками, это уж как водится: чем
богат Ц тем и поклонишься, отжалеешь малую толику. И жить бы ему, дураку, п
рипеваючи, до старости лет, да задумал жениться. И не на ком-нибудь, на перв
ой деревенской крале. А та капризна оказалась Ц страсть: и то ей не так, и э
то не эдак; да и вообще Ц век, что ли, в медвежьем углу маяться!
Ц Стало быть, любовь тебя сгубила, Ц посмеивался Иннот.
Ц А ей как стукнуло, зудит и зудит: пора, мол, в город податься. Здесь, мол, вт
ихомолку знахарству ешь Ц и там, ежели не зарываться, сможешь, а публика,
небось, куда как побогаче деревенских… Вот и доигрался, месяца не прошло
Ц ночью во сне самого увидал. Лежит, благодетель, во гробе на ц
епях, улыбается мёртвой улыбочкой да пальцем грозит. Вот где страх-то, гос
подин хороший, вот где ужас-то настоящий! Проснулся, не поверишь: простыни
аж мокрые все. А тут в окно Ц свет, в дверь Ц стук, жена Ц в визг, и пошло-по
ехало… Жмуры двери-то выбили Ц хлобысь! Только створки о стены брязнули.
Вошли, двое меня под белы рученьки, а третий роточек-то до пупа как раззяв
ит… Дале ничего не помню: тьма и мрак. Очнулся уже на дознании: сижу дурак-д
ураком, а следователь лампу мне в глаза уставил да и говорит этак грустно-
ласково: эх, сынок-сынок… Что ж ты, сукин кот, Родину-то свою не любишь, зако
ны не уважаешь? Придётся, говорит, грехи теперь искупать. Я было отпиратьс
я, да он и слушать не стал: сидит себе и пишет, пишет… А за спиной у него Ц па
рсуна: сам Великий Эфтаназио, точь-в-точь такой, как снился. Висит, впился в
зглядом, буровит мёртвыми очами… Для того и повешен, конечно: бывает, выйд
ет дознаватель из кабинета, вернётся через полчаса Ц а подследственног
о хоть ложкой хлебай: трясётся, ни жив ни мёртв, всё готов выложить. Да что т
ам, мне пяти минут хватило… Сломался, как есть сломался и повинился во всё
м. Такая, господин хороший, сила в Неупокоенных.
Ц А что ж ты лицензией-то не обзавёлся? Ц полюбопытствовал каюкер. Ц Ко
лдовал бы себе на здоровье…
Сэлбасер Гукас вздрогнул.
Ц Легко сказать… По закону, чтобы лицензию дали, экзамен должен держать
да документ подписать; и не просто так, а кровью! А как срок придёт, жмуры из
тебя душеньку-то вынут, на кусочки порежут да и пойдут есть… Железными ви
лками тыкать… И самого потом жмуром сделают. Недаром колдуны-то настоящ
ие такие смурные; и почёт им, и уважение, и добра всякого навалом, а всё не в
радость…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
и так, что тебя от стенок этой поганой дыры ложками потом будут отскребат
ь, усёк? Здесь вам не нулевая зона, любое моё проклятие сработает как надо,
будь спок!
Ц Большой Папа сказал, в долг никому не давать! Ц пискнули из-за стойки.
Перегнида зловеще расхохоталась.
Ц При чём тут «в долг»?! Ты что, воображаешь, я собираюсь вам за что-то плат
ить? Это вы мне будете платить, если хотите остаться целыми и относительн
о здоровыми; и платить станете самым лучшим табаком, который только у вас
есть! Вы мне и так уже задолжали, по жизни! Уехали, понимаешь, не попрощавши
сь! И вообще хватит тут трястись; ну-ка живо дай мне вон ту, крайнюю банку; п
осмотрим, что у вас там. И гони сюда свою трубку.
Ц Трубку?!
Ц Мальчик, ты что, глухой? Я два раза повторять не люблю.
Ц Но… Трубку!!!
Ц Раз я сказала Ц гони, значит, гони! Свою я дома оставила, но у вас завсег
да при себе, я-то знаю.
Синекожий человечек выглядел запуганным до предела. Он был готов на что
угодно, лишь бы жуткое порождение инфернальной гериатрии исчезло након
ец из его жизни. Но в глубине души каждого, даже самого кроткого и пугливог
о существа есть нечто такое, что нельзя безнаказанно втоптать в грязь. Не
известно, о чём подумал смоукер, что вспомнилось ему в этот миг: родная ли
деревня, корзина, в которой он провёл своё детство; соседская ли девчонка
с ясными васильковыми глазами… Кто знает? Как бы то ни было, малыш гордо вы
прямился и, бесстрашно глядя в зловещие буркалы старухи, звонко воскликн
ул:
Ц Никогда!!!
Перегнида удивилась, даже смешалась на миг: такого с ней давненько уже не
случалось! Её неодолимая воля, безупречная и твёрдая, как алмаз, в схватка
х один на один ни разу не встречала сопротивления, которое невозможно бы
ло бы сломить. Разумеется, она способна была сотворить со смоукером в бук
вальном смысле слова всё, что угодно: всё, что только могло породить её дон
ельзя извращённое воображение. Но поступить так Ц значило упустить сам
ый сладкий и приятный момент, момент абсолютной власти и подчинения, вос
хитительный миг, когда твоя воля превозмогает чужую. Этого наслаждения в
едьма упускать не желала.
Ц Что ты сказал?!! Ц леденящим душу шёпотом вопросила она, медленно беря
сь паучьими пальцами за подбородок смоукера и впиваясь взглядом в его ра
сширенные зрачки. Ц А ну-ка, повтори!!!
Маленький продавец, однако, до дна вычерпал колодец своего страха. Он рез
ко оттолкнул ведьмину ладонь и забился в угол, ощерившись, как дикий котё
нок.
Ц Я не отдам тебе трубки! Никогда и ни за что! Пошла прочь, ты… Несмоукер!
Это было самое сильное выражение, какое он только знал.
Ведьма хмыкнула. Паренёк, похоже, на редкость строптив, но отступать она н
е собиралась. Теперь пришло время прибегнуть к сильным средствам…
Ц Доктор прописал тебе кабздец!!! Ц прошипела Перегнида и подняла руки
над головой, готовясь произнести смертельное проклятие.
Шаман кипадачи понял, что медлить больше нельзя. Не то чтобы он имел намер
ение спасти смоукера Ц вовсе нет; ведь тот не был истинным человеком в ст
рогом смысле этого слова, не являлся кипадачи. Просто сейчас подвернулся
удачный момент: увлечённая злодейством, ведьма не замечала ничего, кром
е своей жертвы.
Нити занавески взметнулись; однако прежде, чем первые шарики бус брякнул
и друг о друга, шаман оказался за спиной Перегниды и со всех сил ударил её
по ушам ладонями. Ведьма замерла, застыла, словно статуя. Сжавшийся в комо
к маленький смоукер заворожённо смотрел, как менялось выражение её лица
. Казалось, прошла вечность, прежде чем она медленно обернулась Ц очень м
едленно и зловеще.
Шаман кипадачи оторопел. Он знавал могучих воинов, которые умели держать
любой, даже самый сильный удар. У них в деревне, во время праздника, те пока
зывали трюк Ц останавливали напружиненными мышцами брюшного пресса р
аскачанное на верёвках здоровенное бревно. Однако удар по ушам валил с н
ог любого, даже самого сильного человека, будто соломенный сноп! Искусст
ву этому шамана обучил сам Господин Повелитель Погоды, предварительно в
зяв страшную клятву молчания.
Лицо Перегниды сейчас напоминало печёное яблоко Ц и фактурой, и общим в
ыражением. Глаза превратились в узенькие щёлочки, из носа текло. Шамана п
ередёрнуло от отвращения; он хотел было отоварить старуху снова, но в сле
дующую секунду ведьма показала, на что она способна.
Костяной протез взлетел вверх. Кипадачи едва успел поставить блок скрещ
енными кулаками, защищая своё мужское достоинство, но замах был такой си
лы, что его приподняло, перекувырнуло в воздухе и вынесло на улицу, под ног
и изумлённых прохожих. Менее ловкий человек запросто мог бы сломать себе
позвоночник. Забыв о смоукере, Перегнида полностью переключилась на нов
ого противника. Когда шаман встал, держась за поясницу, старуха была уже в
нескольких шагах от него.
Среди кипадачи трусов нет. Все они Ц воины; не выдержавший обряда посвящ
ения изгоняется из племени и навеки должен забыть дорогу в родную деревн
ю. Но есть разница (порой весьма тонкая) между трусостью и разумной осторо
жностью. И эта самая осторожность подсказала шаману, что сейчас самое вр
емя предпринять тактическое отступление. Ведьма пёрла вперёд с целеуст
ремлённостью обиженного грохманта; казалось, она напрочь забыла о своих
колдовских способностях и собиралась разделаться с обидчиком голыми р
уками.
Шаман принял боевую стойку, сделал ложный выпад и попытался врезать стар
ухе в челюсть, однако та ловко, как профессиональный боксёр, дёрнула шеей,
уходя от удара. Тут кипадачи допустил ошибку: подпустил ведьму слишком б
лизко, и старуха не преминула этим воспользоваться. Тяжеленный сапог Пер
егниды смачно припечатал босую ступню шамана к асфальту. Тот заорал и за
прыгал на одной ноге, держась обеими руками за больное место.
Ведьма изрыгнула проклятие. Окажись на месте шамана кто-нибудь другой, в
сё было бы кончено в тот же миг; и только вонючая, исходящая паром лужа нап
оминала бы некоторое время о случившемся. Старый кипадачи, однако, не зря
слыл отличником оккультно-диверсионной подготовки. Каким-то чудом он у
спел сделать нужный пасс и отразить враждебное эфирное воздействие; зат
ухающие гармоники с шипением и визгом ударили в окна и стены ближайших д
омов; несколько прохожих, задетых рикошетами, в корчах повалились на асф
альт. В один миг на улице воцарилась паника: драка шамана и ведьмы из беспл
атного аттракциона превратилась в смертельную опасность для всех прис
утствующих. Открытые по случаю жаркого дня окна захлопывались; матери по
дхватывали на руки детей и спешили убраться подальше. Спустя несколько с
екунд улица опустела; противники остались одни. Внезапно Перегнида ухмы
льнулась. Пальцы её вновь пришли в движение, сплетаясь в сложную фигуру; в
нутренним оком шаман уловил, как токи энергии изменяют свои русла, слета
ясь к ведьме. Силы, пущенные инфернальной старухой в ход, были таковы, что
шаман понял: в одиночку ему с нею не совладать. Медлить было нельзя; кипада
чи буркнув «Блин!», крепко вцепился в висящую на шее тыкву и всосался внут
рь. Спустя миг горлянка звонко хлопнулась о землю Ц и, подпрыгивая на выб
оинах, стремглав покатилась по улице прочь. Перегнида ошеломленно вытар
ащилась, так и не завершив проклятия: про такое колдовство она даже и не сл
ыхала! Впрочем, замешательство её длилось недолго: при виде улепётывающе
й тыквы ведьмой стремительно овладел азарт погони.
Ц Врёшь, не уйдёшь! Ц прошипела она и бросилась следом.
Несмотря на свою одноногость, Перегнида, когда ей это было необходимо, ух
итрялась развить поистине крейсерскую скорость: её неистовая натура бу
квально совершала невозможное, побеждая слабости плоти. Тыква тем не мен
ее шла на отрыв. В отчаянной попытке догнать её старуха начала задыхатьс
я Ц и тут вдруг судьба неожиданно улыбнулась ей. Из бокового переулка до
неслись непонятные звуки Ц словно целое стадо донельзя странных созда
ний вдруг забрело по ошибке в каменные джунгли Вавилона. Спустя миг пока
зался первый прыгун.
Прыжки на палке «пого» давно уже стали традиционными в Биг Бэби Ц да это
и понятно; мощная стальная пружина, основная составляющая «пого», могла
существовать только в городской черте, где нет опасности подвергнуть ме
талл воздействию зоны Мооса. Бывшая изначально детской игрушкой, «пого»
вскоре завоевала популярность среди студентов: в самом деле, куда веселе
е прыгать на занятия на такой забавной штуковине, чем уныло тащиться пеш
ком! Стоила она гораздо дешевле, чем, скажем, велосипед; и, помимо всего про
чего, тяжёлый стальной корпус делал её неплохим оружием самообороны. Люб
ители «пого» со временем стали объединяться в клубы; проводились соревн
ования по прыжкам и, конечно же, массовые запрыги наподобие того, что пере
сёк сейчас дорогу ведьме.
Всего этого Перегнида не знала. Единственным транспортом, которым она ко
гда-либо пользовалась, были ступа и помело; тем не менее, глядя на пронося
щихся мимо разгорячённых спортсменов с нашитыми на пончо номерами, она в
мгновение ока ухватила суть. Раздобыть «пого» оказалось минутным делом
: ведьма просто наставила на одного из скакунов палец и произнесла неско
лько слов. Лицо спортсмена мигом залила меловая бледность; прыжки сделал
ись мелкими и частыми. Судорожно стискивая зубы, он поспешно отделился о
т общего потока, соскочил с подножек своей палки и нырнул в ближайшую под
воротню. Перегнида шагнула следом; и спустя миг появилась снова, вооружё
нная снарядом незадачливого попрыгунчика. Костяная нога, казалось, ничу
ть не мешала ей; более того Ц благодаря своей недюжинной силе и клокочущ
ей в груди ярости ведьма с такой силой вбивала «пого» в асфальт, что прыжк
и получались поистине гигантскими! Пружина внутри стального цилиндра ж
алобно постанывала, сжимаясь до предела, и этим стонам вторило звучное к
лацанье ведьминых зубов. Прохожие шарахались в стороны: старухе было в в
ысшей степени наплевать Ц приземлится она после очередного прыжка на з
емлю или же на чью-нибудь голову.
Тыква не успела укатиться далеко: увидев, что ведьма отстала, шаман сбави
л было обороты Ц как выяснилось, совершенно напрасно! Перегнида, набрав
скорость, взлетала порой на уровень третьего этажа и с силой обрушивалас
ь вниз. Лишь когда резиновая пятка «пого» с гулким шмяканьем впечаталась
в асфальт всего в нескольких шагах от тыквы, кипадачи понял свою ошибку; г
орлянка бешено завращалась и рванулась вперёд. Подбадривая себя азартн
ыми воплями, Перегнида попрыгала следом, стараясь попасть точно по тыкве
. Шаман, в свою очередь, стал двигаться зигзагами, уходя от ударов. «Да что ж
е это такое?! Ц в смятении думал он. Ц Откуда взялась эта жуткая тварь, из
какой преисподней?!» Подобного ужаса он и представить себе не мог и сейча
с задавался вопросом, почему всё пошло наперекосяк. По идее, он должен был
оттащить оглушённую старуху в укромный уголок, привести в чувство, допро
сить и прихлопнуть на месте, после чего великая Книга вернулась бы, куда е
й и положено. Так почему же, почему, во имя всех предков, вместо этого прихо
дится удирать, ежесекундно рискуя быть раздавленным в блин?!!
Тыква, стукаясь на виражах о стены домов, неслась по вавилонским улицам, н
еотступно преследуемая ведьмой.
* * *
Ц А ты, стало быть, постукиваешь? Сотрудничаешь, значит, с администрацией
? Ц строго спросил Иннот.
Ц Дык ведь.. Ох ты… Кабыть… Да меня б в одночасье… В распыл… Строго у нас, г
осподин хороший… Ц Голос стукача срывался от волнения.
Туловище «администрации» сидело тут же, вслепую шаря по полу руками в по
исках несуществующей более головы. Жалкий, трясущийся человечишка с ужа
сом косился на поверженного монстра; однако Иннота и его грозного бумера
нга он боялся куда больше.
Ц Значит, говоришь, с Территории никому хода нет?
Ц Истинно… Прижгут тут же… Только ежели их милость жмуры выведут… На ра
боты там… И обратно…
Ц Понятно… И никакого Хлю ты не знаешь… Ц Тут голову каюкера внезапно п
осетила светлая мысль: Ц А скажи, есть тут у вас кто-нибудь с кожей синего
цвета? Примерно с меня ростом?
Ц Дык… Есть один… Кекалдач его кличут, Цуклои Кекалдач… Месяца, может, по
лтора назад его сюда…
«Полтора месяца? А что, пожалуй, сходится, Ц нахмурился Иннот. Ц Примерн
о тогда мы и расстались».
Ц Где он?
Ц Это… Там… Третий барак…
Ц Ладно, покажешь. А сейчас давай-ка ещё раз: вот ты Ц как здесь очутился?
Каюкер уже понял, что ненароком угодил в ловушку: выбраться с Территории
оказалось куда более хитрым делом, чем попасть сюда. Первоначальный план
Ц захватить какую-нибудь важную шишку в заложники и заставить её выпол
нять требования Ц не годился: вся здешняя администрация была давным-да
вно мертва, хотя функционировать и не переставала, более того Ц мёртвые
сотрудники местной пенитенциарной системы работали весьма эффективно
. Заложник из такого зомби (или из жмура, как их тут называли) вышел бы никак
ой: той мрачной и зловещей силе, что приводила в движение мослы мёртвого т
ела, было в высшей степени наплевать на инстинкт самосохранения. Теперь
каюкеру следовало найти пути отступления, и как можно скорее Ц пока ещё
не потеряно преимущество внезапности.
Пленник Иннота немного пришёл в себя. Он уже уяснил, что странный черноли
цый пришелец не собирается убивать его на месте, и мало-помалу разговори
лся.
Звали его Гукас, Сэлбасер Гукас; и был он неплохим колдуном. Да вот беда, го
сподин хороший: у нас колдовство без лицензии Ц это и не колдовство вовс
е, а злостное, стало быть, правонарушение. Оно, конечно, в глухих деревнях н
а это мало кто смотрит; чего там Великие разрешили али запретили (тут Гука
с сам себе зажал рот ладонями и с ужасом уставился на каюкера; тому стоило
немалых трудов заставить бедолагу продолжать)… Значится, колдуют в дере
внях помаленьку, как без этого: всякому хоть раз, а потребно. Зубы там зале
чить или ещё чего… Ну, народ к знахарю местному, само собой: не тащиться же
в район со всякими пустяками. И не с пустыми руками, это уж как водится: чем
богат Ц тем и поклонишься, отжалеешь малую толику. И жить бы ему, дураку, п
рипеваючи, до старости лет, да задумал жениться. И не на ком-нибудь, на перв
ой деревенской крале. А та капризна оказалась Ц страсть: и то ей не так, и э
то не эдак; да и вообще Ц век, что ли, в медвежьем углу маяться!
Ц Стало быть, любовь тебя сгубила, Ц посмеивался Иннот.
Ц А ей как стукнуло, зудит и зудит: пора, мол, в город податься. Здесь, мол, вт
ихомолку знахарству ешь Ц и там, ежели не зарываться, сможешь, а публика,
небось, куда как побогаче деревенских… Вот и доигрался, месяца не прошло
Ц ночью во сне самого увидал. Лежит, благодетель, во гробе на ц
епях, улыбается мёртвой улыбочкой да пальцем грозит. Вот где страх-то, гос
подин хороший, вот где ужас-то настоящий! Проснулся, не поверишь: простыни
аж мокрые все. А тут в окно Ц свет, в дверь Ц стук, жена Ц в визг, и пошло-по
ехало… Жмуры двери-то выбили Ц хлобысь! Только створки о стены брязнули.
Вошли, двое меня под белы рученьки, а третий роточек-то до пупа как раззяв
ит… Дале ничего не помню: тьма и мрак. Очнулся уже на дознании: сижу дурак-д
ураком, а следователь лампу мне в глаза уставил да и говорит этак грустно-
ласково: эх, сынок-сынок… Что ж ты, сукин кот, Родину-то свою не любишь, зако
ны не уважаешь? Придётся, говорит, грехи теперь искупать. Я было отпиратьс
я, да он и слушать не стал: сидит себе и пишет, пишет… А за спиной у него Ц па
рсуна: сам Великий Эфтаназио, точь-в-точь такой, как снился. Висит, впился в
зглядом, буровит мёртвыми очами… Для того и повешен, конечно: бывает, выйд
ет дознаватель из кабинета, вернётся через полчаса Ц а подследственног
о хоть ложкой хлебай: трясётся, ни жив ни мёртв, всё готов выложить. Да что т
ам, мне пяти минут хватило… Сломался, как есть сломался и повинился во всё
м. Такая, господин хороший, сила в Неупокоенных.
Ц А что ж ты лицензией-то не обзавёлся? Ц полюбопытствовал каюкер. Ц Ко
лдовал бы себе на здоровье…
Сэлбасер Гукас вздрогнул.
Ц Легко сказать… По закону, чтобы лицензию дали, экзамен должен держать
да документ подписать; и не просто так, а кровью! А как срок придёт, жмуры из
тебя душеньку-то вынут, на кусочки порежут да и пойдут есть… Железными ви
лками тыкать… И самого потом жмуром сделают. Недаром колдуны-то настоящ
ие такие смурные; и почёт им, и уважение, и добра всякого навалом, а всё не в
радость…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43