По краям моей могилы Ты посей фиалки, милый. Цвет фиалок горе прячет, Кто увидит их — заплачет...
— Эту песню любил твой дед Михай, упокой господи душу его, хороший был человек. Мягковат только. Ты, Эмилия, в него уродилась. Кабы не я, плохо бы тебе пришлось. Дануц, крошка моя, помнишь песенку, которую я пела тебе, когда ты был маленьким и не засыпал? И старуха снова запела, но теперь тихо и печально, опустив глаза:
Течет Бистрица в долине,
Почему она течет?
Все кругом в тоске-кручине...
— Стойте!— прислушалась Эмилия. — Что это?
С улицы доносились звуки другой песни. Слов нельзя было разобрать.
— Это крестьяне возвращаются с поля, закончили дележ земли, — догадался Джеордже.
Все умолкли. Старуха вдруг заерзала на стуле.
— Спать хочу, — заявила она. — Глаза слипаются. Слишком много выпила. С непривычки. В этом доме мне даже стакана цуйки не дают к обеду.
— Что ты говоришь, мама?
— Правду говорю... А что ты собираешься приготовить на ужин, доченька?
— Найдется, что подать. Холодного цыпленка, жареный картофель.
— Смотри, режь потоньше. И не пережаривай. Чтобы рту таяло...
— Мама, может быть, ты вздремнешь немного?
— Рада бы, да вот со стула встать не могу... Опьянела... Ты, Юдифь, прости меня, старую.
Смущенная Эмилия помогла Анйе встать и отвела ее в спальню. Раздевая мать, она не удержалась, чтобы не шепнуть ей на ухо:
— Ты, я вижу, радуешься. А тебе известно, что она еврейка? Известно, скажи?
Старуха как-то странно посмотрела на дочь.
— Нагнись, поближе...
— Зачем, мама?
— Так надо.
Анна провела пальцами по лбу, глазам, губам Эмилии.
— Глупая ты у меня. Или притворяешься? Хочешь, чтобы все плясали под твою дудку — и Джеордже и Дан, а они не хотят. А ты и злишься. Что плохого, коли девушка еврейка? Разве они не такие же люди? А господь наш Иисус Христос кем был? Девушка хорошая, красивая, богатая... Иди! Да смотри, веди себя как положено — от нее будут у тебя внуки, а не от той, кого тебе хочется. Ступай. А я-то как сплоховала... Видать, вино в голову ударило... Хорошее вино. Где ты его купила?
— У Марку Сими...
— А, знаю такого. И дядюшке твоему Микулае тоже нравилось. Накрой меня и иди... Да не забудь, веди себя хорошо...
После ухода Анны в кухне стало тихо. С улицы все громче доносилось пение толпы, и, возможно, поэтому никто не мог найти тему для разговора. Эмилия подсела к Эдит и погладила ей руку. Ей бы хотелось побыть с девушкой вдвоем, поплакать вместе, поговорить о будущем.
— Джеордже, зачем ты столько куришь? — недовольно спросила она. — Заболеешь... Господи, сколько дурных привычек привезли вы с фронта.
Дан, с сонным, недовольным видом постукивал пальцами по столу.
— Что с тобой, Дан? Ты плохо себя чувствуешь? Может, обед слишком жирный?
— Нет, все было очень вкусно, мама. Жаль, что ушла бабушка. Не надо было давать ей столько пить. Посидела бы еще с нами...
— Ладно... — засмеялась Эмилия и вдруг помрачнела. — Когда у тебя будет свой дом, возьмешь ее к себе, если она тебя развлекает...
Шум на улице становился все громче. Вдруг школьный двор наполнился людьми. Крестьяне стояли у дверей. Они привели с собой Пуцу и Бобокуца.
— Начнем, братцы, — раздался голос Митру. — Раз, два, три — начали!
Пуцу надул щеки и оглушительно затрубил «Многая лета».
— Как бы школа наша не рухнула, как стены Иерихона, — засмеялся Дан.
Растроганный Джеордже поправил галстук и вышел на крыльцо.
— Прошу вас, заходите, выпьем стаканчик вина.
— Что вы, товарищ директор, — ответил Митру. — Не будем вам портить воскресенье. Мы хотели только пожелать вам многих лет жизни. Сегодня у нас праздник, а вы всегда стояли за народ.
— Многая лета! — нестройным хором грянули крестьяне.
Дан смотрел на все широко раскрытыми глазами. Что-то тревожное и вопросительное сквозило в его взгляде. Заметив это, Эдит подошла и положила ему руку на плечо. Эмилия убирала тарелки.
Джеордже пожал всем руки и вернулся в дом. Он сел за стол и молча поглаживал пустой стакан, не в силах собраться с мыслями от волнения.
— Дан, ты хочешь вздремнуть после обеда? —наконец спросил он.
— Нет... Зачем?
— Нам нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.
— Ладно... — согласился Дан. Он хотел встать со стула, но раздумал. — Еще немного, папа. Мне так хорошо... Жалко, что бабушка спит. Если бы не старость, быть бы нашей бабушке министром...
Крестьяне вышли на улицу и громко запели, к ним присоединились другие, сходившиеся к примэрии по боковым улицам. Видно, они не только пели, но и плясали, потому что над красной крышей школы поднялось серое облако пыли.
Эмилия озабоченно посмотрела на мужа. Она уловила в его голосе суровые, решительные нотки.
— Послушай, Дануц, если тебе так хочется посидеть с бабушкой, я пойду разбужу ее. Успеет выспаться ночью, — сказала она, встала из-за стола и прошла в спальню.
Джеордже закурил новую сигарету, наполнил два стакана и протянул один из них Дану.
— Будь здоров, сынок.
Песня, казалось, заполнила все село. Лишь временами сквозь нее прорывались хриплые звуки трубы.
Дверь спальни медленно раскрылась, и на пороге появилась белая как мел Эмилия. Губы у нее дрожали, и, чтобы не упасть, она прислонилась к косяку.
— Идите все сюда... мама умерла, — сказала она.— В голосе ее прозвучали боль и безграничное удивление.
1954—1957
ТИТУС ПОПОВИЧ
(Биографическая справка)
Выдающийся румынский писатель Титус Попович родился 16 мая 1930 года в трансильванском городе Орадя и там же получил среднее образование. В 1953 году он окончил филологический факультет Бухарестского университета.
Печатается Т. Попович с двадцатилетнего возраста. Его первый сборник «Механик и другие рассказы», написанный совместно с молодым румынским писателем Франчиском Мунтяну, вышел в 1952 году. Затем последовали созданные уже им одним сборники: «Рассказы» (1953), «Чабан Журка» (1954), «Новеллы» (1955).
В том же году увидел свет и первый роман писателя — «Чужой». События романа развертываются в годы преступной диктатуры Антонеску и в первые месяцы после ее свержения. Повествуя о нелегкой судьбе Андрея Сабина, который после длительных колебаний и серьезных испытаний находит единственно правильный путь в жизни, Попович создал правдивое, интересное произведение о событиях 1944 года в Румынии, когда благодаря решающим обедам, одержанным советскими войсками над гитлеровскими захватчиками, румынский народ стряхнул фашистское иго и на исторический путь борьбы за построение новой жизни. 3 этой борьбе происходит становление характера вчерашнего школьника Сабина, решительно порвавшего с буржуазной средой, } которой он вырос, и занявшего место в рядах борцов, руководимых коммунистами.
Роман сразу же завоевал признание благодаря своим художественным достоинствам, той глубине, с которой молодой писатель анализировал сложнейшие социальные вопросы эпохи.
Спустя три года (в 1958 г.) вышел второй роман Т. Поповича — «Жажда». Роман посвящен тем переменам, которые происходили в румынской деревне после августа 1944 года. События в книге столь же драматичны и напряженны. В отличие от «Чужого», где сюжет сконцентрирован в основном вокруг одного героя, в «Жажде» центральным героем является по существу, вся крестьянская масса, но не безликая и серая, а представленная множеством ярких индивидуальностей, людей, каждый со своей судьбой, своей личной драмой, мечтами, страстями. «Жажда» это роман о раскрепощении сельского люда, его сплочении вокруг коммунистической партии и участии в революционных преобразованиях, свершаемых рабочим классом. Роман не только раскрывает глубокий смысл событий 1945 года в Румынии, но и показывает намечающиеся перспективы.
Большим успехом пользуется последняя новелла писателя «Смерть Илу» (1970), в которой он вновь обратился к вопросам нравственного прозрения и возмужания человека в годы второй мировой войны. Проблеме становления интеллигенции посвящена одна из лучших его пьес — «Пассакалия Баха» (1960).
Попович известен и как публицист, автор ярких статей, в частности книги репортажей-—«Куба — свободная территория Америки» (1962). Для молодой румынской кинематографии он написал целый ряд интересных сценариев.
Продолжая и развивая лучшие традиции румынской реалистической литературы, активно участвуя в общественной жизни страны, лауреат Государственной премии Титус Попович заслуженно является одним из ведущих представителей современной румынской литературы.
Вступительное слово Т. Поповича к советским читателям было написано автором в 1960 г. к первому русскому изданию его романа.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64