Убийца!” “Плевать, – в бешенстве подумал Логан. – Это был мой отец, и я должен отомстить за него”. Он приставил кинжал к шее Солейс.
Но девушка даже не шелохнулась.
– Да, да, сделай это! Ты ведь готов пожертвовать всем ради мести. Ты не способен любить, Логан. Живешь только ради мести. Так сверши же свою месть! Убей меня! Но это не вернет тебе родителей!
Логан опустил кинжал. На его посеревшем лице, как угли, горели глаза.
– Убирайся! – прорычал он. – Убирайся к дьяволу! И чтоб ноги твоей тут больше не было!
Солейс пришпорила лошадь.
Провожая ее взглядом, Логан почувствовал, как что-то умерло в его душе.
Солейс гнала и гнала лошадь, пока не поняла, что несчастное животное вот-вот рухнет замертво. Едва она спешилась, отчаяние усилилось. Любовь к Логану была смыслом ее жизни. Солейс отдала ему всю себя, а он… он погубил ее семью. Он использовал ее, чтобы заманить в ловушку отца, и подло убил его!
Закрыв лицо руками, девушка безутешно зарыдала. Да, Логан предал ее! Разрушил ее жизнь. Уничтожил ее. Сердце Солейс истекало кровью. Она плакала, пока на землю не опустилась ночь.
Глядя, как солнце опускается за горизонт и окрашивает небо в зловещие багрово-алые цвета, девушка вдруг приняла решение. Душа ее, опустошенная болью и ненавистью, почернела. Если Логан способен любить только Фултон, он никогда не достанется ему! Она уничтожит замок так же, как он уничтожил ее, поклялась девушка. Он никогда не получит Фултон! Лучше она продаст душу дьяволу, чем допустит это!
Глава 38
В большом зале замка Фултон слышался беззаботный смех и шум голосов. Чуть в стороне от общего стола стоял другой – для гостивших в замке странствующих монахов. Близилось Рождество, а за ним – святки, и за этим столом с каждым днем становилось все теснее. В этот вечер там расположились шестеро монахов и скромно ели, о чем-то тихо беседуя.
Во главе господского стола рядом с Баркли восседала Бет. Утерев рот рукавом бархатного платья, она украдкой бросила взгляд на барона. Тот с аппетитом обгладывал баранью ногу. Бет жестом собственницы положила руку ему на плечо. Подняв на девушку глаза, Беркли улыбнулся и протянул ей ножку. Бет с улыбкой отщипнула небольшой кусочек. “Эдвин так добр ко мне, – подумала она. – Удовлетворяет все мои желания”. Впрочем, Бет часто размышляла, не держит ли он ее в заложницах на случай возвращения отца. Однако девушка прекрасно знала, что осталась жива не только поэтому. Она положила руку на заметно округлившийся живот. Его ребенок! Бет самодовольно улыбнулась. К счастью, она сумела неплохо устроиться.
Глаза ее быстро обежали большой зал. Люди Баркли ели и пили в свое удовольствие. Конечно, немного шумно, но Бет в их присутствии чувствовала себя гораздо спокойнее. Она знала – пока в замке столько вооруженных воинов, к тому же преданных барону, Фултон в безопасности.
Бет опять украдкой посмотрела на Беркли. “Как он красив”, – подумала она. Интересно, почему Эдвин не делает ей предложения? Может, ждет Рождества? Что ж, Бет не спешила. Ведь она носила под сердцем его ребенка.
Внезапно ее насторожила воцарившаяся в зале тишина. Бет увидела, как двое стражников ввели в зал женщину и, подталкивая в спину, подвели к хозяйскому столу. По спине Бет пополз холодок. Стараясь совладать с собой, она до боли стиснула зубы.
Баркли поднялся и, упершись руками в стол, пристально посмотрел на женщину.
Ее спутанные волосы в беспорядке спадали на плечи, одежда была изодрана, плечи поникли.
Солейс подняла голову, и взгляды сестер встретились. Бет заметила в ее глазах тоску и безысходное отчаяние.
Баркли ухмыльнулся.
– Чудесно, что вернулись, моя госпожа.
Бет встревожилась. Вот как, моя госпожа! Ее он никогда так не называл! Она впилась в лицо сестры горящими ненавистью глазами.
Один из тех, кто привел Солейс, подошел к барону и что-то долго шептал ему на ухо. Нахмурившись, Баркли посмотрел на девушку.
– А где Грей? – спросил он.
– Мы были в Кэвиндейле. Но едва ли он и сейчас там.
Бет и Баркли обменялись быстрыми взглядами. Потом барон повелительно махнул одному из воинов, стоявших возле двери, и тот выбежал из зала.
– И уверяю вас, знай я, где он сейчас, ни минуты не колеблясь, сказала бы вам, – с горечью добавила Солейс.
Баркли удивленно вздернул бровь:
– Что такое, дорогая? Ссоры влюбленных?
– Он убил отца. – Солейс бросила взгляд на Бет.
Та прищурилась. “Не иначе, как маленькая шлюха замыслила какую-то пакость”, – с ненавистью подумала она и, склонившись к уху Баркли, прошептала:
– Не вздумай ей верить.
Не ответив, барон продолжал разглядывать Солейс своими холодными голубыми глазами.
– Зачем же ты вернулась в Фултон?
Солейс вздернула подбородок:
– Чтобы выйти за вас замуж.
Удивленный шепот пробежал по залу. Воины Баркли переглядывались. Бет, сжав кулаки, приподнялась, но барон схватил ее за руку и заставил сесть.
– Выйти за меня? – Он злорадно ухмыльнулся. – Но если не ошибаюсь, в последний раз, моя госпожа, вы ясно и недвусмысленно дали понять, что не желаете иметь со мной ничего общего!
– Сейчас я готова на все, лишь бы Фултон не достался Логану Грею. Я согласна даже стать вашей женой. Теперь, когда отец мертв, я – единственная законная наследница Фултона! Если вы женитесь на мне, то все эти земли перейдут к вам по закону!
Встав из-за стола, барон начал расхаживать взад и вперед по залу.
– Не слишком ли это большая цена, для вас, моя госпожа? И все только для того, чтобы не позволить Логану Грею завладеть Фултоном! Странно… Да и потом… откуда мне знать, выйдет ли из вас хорошая жена?
– Меня с детства учили управлять Фултоном. Я знаю о нем все. И все умею: вести счета, следить за уборкой урожая, заготавливать припасы на зиму…
– Признаться, я имел в виду несколько другие обязанности, – прервал ее Баркли.
Ярость ослепила Бет. Так, значит, он всерьез думает об этом!
– Эдвин! – воскликнула она.
– Я стану вам хорошей женой… во всех отношениях, милорд. Даю слово! – Солейс посмотрела в глаза барону.
– Так докажите это, – вкрадчиво прошептал он.
Солейс зябко поежилась. Встревоженная Бет внимательно наблюдала за сестрой. “Пусть только эта маленькая шлюха хоть пальцем коснется моего Эдвина, и я разорву ее собственными руками”.
Вдруг, приподнявшись на цыпочках, Солейс прижалась губами к щеке Баркли.
Зашипев, как разъяренная кошка, Бет вскочила. Но Солейс уже отпрянула в сторону.
На губах барона заиграла улыбка.
– Ах, какой целомудренный поцелуй! Даже не верится, что его подарила моя возможная невеста. – Вытащив из-за пояса кинжал, он поиграл им перед глазами Солейс и вдруг приставил лезвие ей к горлу. – А может быть, куда проще убить вас прямо здесь, а потом жениться на той, которая станет мне любящей и преданной женой, а? Например, на вашей очаровательной сестре, моя госпожа?
Солейс вздрогнула. Бет горделиво расправила плечи и бросила на нее торжествующий взгляд. “Сделай это!” – взмолилась она, вцепившись в край стола.
Однако в глазах Солейс не было и тени страха. Только глубокая печаль. Она долго молчала.
– Крестьяне… любят меня, – наконец чуть слышно сказала девушка.
Баркли покосился на одного из своих людей.
Недоброе предчувствие охватило Бет. Она-то хорошо знала, сколько хлопот у барона с крестьянами Фултона. И началось все с того дня, как исчезла Солейс. Даже под угрозой немедленной и страшной расправы крестьяне работали кое-как. Все они ни в грош не ставили Бет. Впрочем, и Баркли тоже. Его они просто боялись. А Солейс… Солейс всегда была всеобщей любимицей. Для нее люди Фултона сделали бы все.
Баркли с усмешкой спрятал кинжал в ножны.
– Это хорошо, – хмыкнул он, усаживаясь. – Что ж, я обдумаю ваше предложение.
– Эдвин! – не веря собственным ушам, выдохнула Бет. Он успокаивающе сжал ее руку.
– У вас усталый вид, леди Солейс, – галантно проговорил Баркли. – Бет, пойди, помоги сестре.
Бет оцепенела. Ее душила ярость. В конце концов, кто она? Служанка?! Кулак ее опустился на стол, но барон предупреждающе сжал ей запястье.
– Тише, тише, голубка. Ведь именно она – наследница Фултона, не так ли? Разумнее не сердить, а успокоить ее, хотя бы на время.
Да, Бет с радостью сейчас же успокоила бы наглую шлюху… швырнув ее вниз с крепостной стены! Вскинув голову, Бет подошла к Солейс и, заглянув в ее зеленые глаза, с торжеством отметила, что они утратили свой обычный блеск.
– Пошли, – злобно бросила она.
Бет провела Солейс через зал. Сестер провожали удивленными взглядами.
– Поздравляю, – равнодушно промолвила Солейс, выразительно взглянув на округлившийся живот Бет.
Бет остановилась и оглядела сестру с головы до ног. Грязная до омерзения одежда, нечесаные и немытые волосы. Даже щеки перепачканы! От острого взгляда Бет не укрылись дорожки, проложенные слезами по впалым щекам сестры. Душа ее дрогнула от злобного ликования.
Солейс сейчас выглядела не лучше вшивой крестьянки.
– Так почему ты все-таки вернулась? – спросила она. – Что тебе здесь надо?
– Я же ведь уже все сказала Баркли.
– Опять взялась за свое, да? Вполне в твоем духе, дрянь ты этакая! Едва мне кто-то понравится, ты тут как тут! Хочешь украсть его?
– Как только мы обвенчаемся, можешь забирать его, – с отвращением бросила Солейс. – И будь уверена, я предпочла бы никогда не видеть Баркли! И уж тем более мне и в кошмарах не снилось сделать его полноправным хозяином Фултона!
Бет вздернула подбородок.
– Если ты умрешь, я стану наследницей Фултона!
– А уж это теперь решит Баркли, не так ли? – Проскользнув мимо Бет, девушка пошла в свою прежнюю комнату.
– Убей ее! – взмолилась Бет.
Присев на край роскошной постели, барон поднял бровь и с интересом посмотрел на стоявшую перед ним женщину. Только ли ревность заставляет Бет так ненавидеть сестру?
Вдруг Бет рухнула перед Баркли на колени, схватила его руку, поднесла к губам и покрыла быстрыми поцелуями.
– Прошу тебя, дорогой! Она не принесет нам с тобой ничего, кроме беды. Зачем она тебе?
Баркли высвободил руку. Эта похотливая, покорная шлюха уже изрядно надоела ему. А живот, который рос не по дням, а по часам, приводил его в бешенство. Баркли, как всегда, хотелось чего-то свеженького. А Солейс… О такой возлюбленной можно только мечтать! Он облизнулся. Хрупкая, пылкая девочка… Одно удовольствие приручить такую кобылку, а потом скакать и скакать на ней! При мысли о том, как будет извиваться под ним ее горячее тело, кровь быстрее побежала в его жилах, а в глазах загорелся похотливый огонек.
– Ты хочешь ее! – вскочив, крикнула Бет.
– Что ж, девчонка весьма привлекательна.
Во рту у Баркли вдруг пересохло. Представив себе, как он ласкает упругие груди Солейс, Баркли почувствован, что его плоть затвердела.
Бет уперлась руками в бедра.
– Что у нее есть такого, чего нет у меня?
– Живот. Плоский и упругий живот, – Баркли с наслаждением заметил, что в глазах Бет вспыхнула ненависть. – И к тому же Солейс никогда не ноет и не хнычет, – язвительно добавил он.
Бет, как тигрица, бросилась на него. Барон схватил ее за руки.
– Похоже, у моей маленькой кошечки еще не притупились коготки! – Баркли прижал Бет спиной к стене и расстегнул гульфик.
Бет похотливо улыбнулась.
Высунувшись из окна, Солейс окинула долгим взглядом расстилавшиеся перед ней земли Фултона. Ледяной ветер дунул ей в лицо, шаловливо куснул за щеки, но она ничего не замечала.
“Логан”, – колоколом звенело у нее в ушах. Стоило только девушке вспомнить его улыбку, покой и счастье, которыми она наслаждалась в объятиях Логана, и снова жгучая боль разрывала ей сердце. Все кончено. Впрочем, с самого начала было ясно, что будущего для них нет. Если бы он любил ее, разве поднял бы руку на отца Солейс?
Девушка задумалась. Как бы там ни было, Фултон он не получит! Что ж, она насладится местью. А Логан пусть до конца своих дней терзается гневом и горечью, пусть никогда у него не будет крыши над головой, ни семьи, ни родного дома! Снова и снова Солейс твердила себе, что поступает правильно и негодяй должен наконец-то получить по заслугам, но…
Закрыв лицо руками, девушка разрыдалась. Все это, конечно, верно, но почему ей кажется, что она вырвала себе сердце?!
В камине весело пылал огонь. Перед ним в огромном кресле сидел Баркли и ждал Солейс. Услышав за спиной легкие шаги, барон обернулся. В зал вошла его нареченная.
Вид девушки разочаровал его. Голова ее склонилась на грудь, плечи поникли, руки были туго обмотаны веревкой. Перед ним стояла сломленная духом женщина. Приблизившись, Солейс подняла на Баркли потухшие глаза, выражавшие глубокую печаль.
– Добрый вечер, леди Солейс.
Девушка протянула к нему связанные руки.
– Разве это было так уж необходимо?
Баркли пожал плечами.
– После того как вы внезапно покинули нас, я не видел другого выхода.
Солейс молча опустила руки.
– Идите сюда, – повелительно сказал он. – Погрейтесь рядом со мной.
Девушка села рядом с ним. Обняв Солейс за талию, барон приятно удивился ее податливости. Он похотливо ухмыльнулся и подумал, не затащить ли ее в постель прямо сейчас, пока она не проявляет прежней строптивости. Впрочем, нет. Что за удовольствие брать женщину, если она даже не пытается сопротивляться?
– Признаться, я разочарован, леди Солейс! Только представьте, я рассылаю на ваши поиски отряды своих воинов, они рыщут повсюду, до самого Лондона, а вы вдруг появляетесь под самым моим носом и сами отдаетесь в руки моих людей! Подумать только, я не сплю ночами, мечтая о вас. И вдруг моя кроткая голубка сама летит ко мне в руки.
Солейс молча смотрела в огонь. Таинственная игра света и теней на ее лице делала его похожим на маску.
– И вот сейчас я гадаю, уж нет ли за всем этим ловушки…
Что-то неуловимое мелькнуло на ее прекрасном и равнодушном сейчас лице… должно быть, воспоминания.
– Нет тут никакой ловушки, – отозвалась она. – Я и в самом деле хочу, чтобы вы стали законным владельцем Фултона. Тогда никто уже не осмелится претендовать на эти земли.
– Пусть только попробует. – Баркли поднес к губам руку девушки и скрепил их договор страстным поцелуем. – Когда устроим свадьбу? Скажем, через две недели?
Солейс кивнула.
– Я бы с радостью хоть сейчас повел вас к алтарю, да отец Дэвис почему-то заупрямился. Хочет, чтобы свадьба состоялась только на Рождество. Что ж, на Рождество так на Рождество. Я не стану спорить. Таким образом, наш с вами брак будет благословен вдвойне.
– Солейс, не могу поверить, что ты и в самом деле собираешься стать женой этого негодяя, – говорил отец Дэвис, стоя перед девушкой. Маленькие пухлые ручки священника лежали на его животе, глубоко посаженные темные глаза с глубокой тревогой вглядывались в лицо девушки. – Мне с большим трудом удалось уговорить его отложить венчание на две недели. Я сделал это, надеясь, что за это время ты одумаешься.
Солейс заметила, что в замковой церкви произошли изменения. Сверкающий золотом новый алтарь сразу бросался в глаза. Рядом появилась статуя Пресвятой Девы Марии. В ее незрячие глаза и смотрела сейчас Солейс, избегая участливого взгляда священника. Херувимчики взирали на нее со своих пьедесталов, украшенных великолепной резьбой, казалось, выражая неодобрение. Даже статуи святых кидали на нее укоризненные взгляды. Солейс поежилась. Прежде она никогда ничего не скрывала от отца Дэвиса, тем более говоря с ним в церкви. Так зачем же делать это теперь?
– Он самый бессердечный человек из всех, кого я когда-либо видел, – продолжал священник.
Солейс подняла на него глаза.
– Он чем-то обидел вас, отец?
– Меня? Нет, дитя мое. Не меня. Но я – один из немногих, кому удалось избежать его гнева. Скажи, ты уже видела кого-нибудь из крестьян Фултона?
Солейс два дня не выпускали из комнаты. Судя по всему, Баркли опасался, что она опять сбежит. Наконец он все-таки смилостивился: девушку под конвоем отвели в церковь и позволили побеседовать с отцом Дэвисом. Но у входа стояли три вооруженных воина. Они проводили Солейс в комнату, ставшую ее тюрьмой.
– Он ограбил их, Солейс, – тихо пояснил священник. – Войдя в Фултон, барон забрал весь урожай, и вот теперь, когда наступает зима и с каждым днем становится все холоднее и холоднее… – Отец Дэвис умолк, опустил голову и сокрушенно развел руками. – Остается только молиться, чтобы зима выдалась не слишком суровой.
Крестьяне! Солейс решила, что поступила разумно, вернувшись в Фултон. Может, ей удастся раздобыть для них еду и помочь продержаться до весны. Хотя бы тем, у кого есть дети.
– Потому-то я и решила выйти за него замуж, отец. Надеюсь, мне удастся смягчить его сердце.
– Ах, дитя мое, никто и никогда не смягчит сердце этого человека. Его волнует только слава. Слава на земле и в царствии небесном. – Священник покачал головой. – Да, он щедро одаривает церковь, но в сердце у барона нет ни любви, ни жалости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Но девушка даже не шелохнулась.
– Да, да, сделай это! Ты ведь готов пожертвовать всем ради мести. Ты не способен любить, Логан. Живешь только ради мести. Так сверши же свою месть! Убей меня! Но это не вернет тебе родителей!
Логан опустил кинжал. На его посеревшем лице, как угли, горели глаза.
– Убирайся! – прорычал он. – Убирайся к дьяволу! И чтоб ноги твоей тут больше не было!
Солейс пришпорила лошадь.
Провожая ее взглядом, Логан почувствовал, как что-то умерло в его душе.
Солейс гнала и гнала лошадь, пока не поняла, что несчастное животное вот-вот рухнет замертво. Едва она спешилась, отчаяние усилилось. Любовь к Логану была смыслом ее жизни. Солейс отдала ему всю себя, а он… он погубил ее семью. Он использовал ее, чтобы заманить в ловушку отца, и подло убил его!
Закрыв лицо руками, девушка безутешно зарыдала. Да, Логан предал ее! Разрушил ее жизнь. Уничтожил ее. Сердце Солейс истекало кровью. Она плакала, пока на землю не опустилась ночь.
Глядя, как солнце опускается за горизонт и окрашивает небо в зловещие багрово-алые цвета, девушка вдруг приняла решение. Душа ее, опустошенная болью и ненавистью, почернела. Если Логан способен любить только Фултон, он никогда не достанется ему! Она уничтожит замок так же, как он уничтожил ее, поклялась девушка. Он никогда не получит Фултон! Лучше она продаст душу дьяволу, чем допустит это!
Глава 38
В большом зале замка Фултон слышался беззаботный смех и шум голосов. Чуть в стороне от общего стола стоял другой – для гостивших в замке странствующих монахов. Близилось Рождество, а за ним – святки, и за этим столом с каждым днем становилось все теснее. В этот вечер там расположились шестеро монахов и скромно ели, о чем-то тихо беседуя.
Во главе господского стола рядом с Баркли восседала Бет. Утерев рот рукавом бархатного платья, она украдкой бросила взгляд на барона. Тот с аппетитом обгладывал баранью ногу. Бет жестом собственницы положила руку ему на плечо. Подняв на девушку глаза, Беркли улыбнулся и протянул ей ножку. Бет с улыбкой отщипнула небольшой кусочек. “Эдвин так добр ко мне, – подумала она. – Удовлетворяет все мои желания”. Впрочем, Бет часто размышляла, не держит ли он ее в заложницах на случай возвращения отца. Однако девушка прекрасно знала, что осталась жива не только поэтому. Она положила руку на заметно округлившийся живот. Его ребенок! Бет самодовольно улыбнулась. К счастью, она сумела неплохо устроиться.
Глаза ее быстро обежали большой зал. Люди Баркли ели и пили в свое удовольствие. Конечно, немного шумно, но Бет в их присутствии чувствовала себя гораздо спокойнее. Она знала – пока в замке столько вооруженных воинов, к тому же преданных барону, Фултон в безопасности.
Бет опять украдкой посмотрела на Беркли. “Как он красив”, – подумала она. Интересно, почему Эдвин не делает ей предложения? Может, ждет Рождества? Что ж, Бет не спешила. Ведь она носила под сердцем его ребенка.
Внезапно ее насторожила воцарившаяся в зале тишина. Бет увидела, как двое стражников ввели в зал женщину и, подталкивая в спину, подвели к хозяйскому столу. По спине Бет пополз холодок. Стараясь совладать с собой, она до боли стиснула зубы.
Баркли поднялся и, упершись руками в стол, пристально посмотрел на женщину.
Ее спутанные волосы в беспорядке спадали на плечи, одежда была изодрана, плечи поникли.
Солейс подняла голову, и взгляды сестер встретились. Бет заметила в ее глазах тоску и безысходное отчаяние.
Баркли ухмыльнулся.
– Чудесно, что вернулись, моя госпожа.
Бет встревожилась. Вот как, моя госпожа! Ее он никогда так не называл! Она впилась в лицо сестры горящими ненавистью глазами.
Один из тех, кто привел Солейс, подошел к барону и что-то долго шептал ему на ухо. Нахмурившись, Баркли посмотрел на девушку.
– А где Грей? – спросил он.
– Мы были в Кэвиндейле. Но едва ли он и сейчас там.
Бет и Баркли обменялись быстрыми взглядами. Потом барон повелительно махнул одному из воинов, стоявших возле двери, и тот выбежал из зала.
– И уверяю вас, знай я, где он сейчас, ни минуты не колеблясь, сказала бы вам, – с горечью добавила Солейс.
Баркли удивленно вздернул бровь:
– Что такое, дорогая? Ссоры влюбленных?
– Он убил отца. – Солейс бросила взгляд на Бет.
Та прищурилась. “Не иначе, как маленькая шлюха замыслила какую-то пакость”, – с ненавистью подумала она и, склонившись к уху Баркли, прошептала:
– Не вздумай ей верить.
Не ответив, барон продолжал разглядывать Солейс своими холодными голубыми глазами.
– Зачем же ты вернулась в Фултон?
Солейс вздернула подбородок:
– Чтобы выйти за вас замуж.
Удивленный шепот пробежал по залу. Воины Баркли переглядывались. Бет, сжав кулаки, приподнялась, но барон схватил ее за руку и заставил сесть.
– Выйти за меня? – Он злорадно ухмыльнулся. – Но если не ошибаюсь, в последний раз, моя госпожа, вы ясно и недвусмысленно дали понять, что не желаете иметь со мной ничего общего!
– Сейчас я готова на все, лишь бы Фултон не достался Логану Грею. Я согласна даже стать вашей женой. Теперь, когда отец мертв, я – единственная законная наследница Фултона! Если вы женитесь на мне, то все эти земли перейдут к вам по закону!
Встав из-за стола, барон начал расхаживать взад и вперед по залу.
– Не слишком ли это большая цена, для вас, моя госпожа? И все только для того, чтобы не позволить Логану Грею завладеть Фултоном! Странно… Да и потом… откуда мне знать, выйдет ли из вас хорошая жена?
– Меня с детства учили управлять Фултоном. Я знаю о нем все. И все умею: вести счета, следить за уборкой урожая, заготавливать припасы на зиму…
– Признаться, я имел в виду несколько другие обязанности, – прервал ее Баркли.
Ярость ослепила Бет. Так, значит, он всерьез думает об этом!
– Эдвин! – воскликнула она.
– Я стану вам хорошей женой… во всех отношениях, милорд. Даю слово! – Солейс посмотрела в глаза барону.
– Так докажите это, – вкрадчиво прошептал он.
Солейс зябко поежилась. Встревоженная Бет внимательно наблюдала за сестрой. “Пусть только эта маленькая шлюха хоть пальцем коснется моего Эдвина, и я разорву ее собственными руками”.
Вдруг, приподнявшись на цыпочках, Солейс прижалась губами к щеке Баркли.
Зашипев, как разъяренная кошка, Бет вскочила. Но Солейс уже отпрянула в сторону.
На губах барона заиграла улыбка.
– Ах, какой целомудренный поцелуй! Даже не верится, что его подарила моя возможная невеста. – Вытащив из-за пояса кинжал, он поиграл им перед глазами Солейс и вдруг приставил лезвие ей к горлу. – А может быть, куда проще убить вас прямо здесь, а потом жениться на той, которая станет мне любящей и преданной женой, а? Например, на вашей очаровательной сестре, моя госпожа?
Солейс вздрогнула. Бет горделиво расправила плечи и бросила на нее торжествующий взгляд. “Сделай это!” – взмолилась она, вцепившись в край стола.
Однако в глазах Солейс не было и тени страха. Только глубокая печаль. Она долго молчала.
– Крестьяне… любят меня, – наконец чуть слышно сказала девушка.
Баркли покосился на одного из своих людей.
Недоброе предчувствие охватило Бет. Она-то хорошо знала, сколько хлопот у барона с крестьянами Фултона. И началось все с того дня, как исчезла Солейс. Даже под угрозой немедленной и страшной расправы крестьяне работали кое-как. Все они ни в грош не ставили Бет. Впрочем, и Баркли тоже. Его они просто боялись. А Солейс… Солейс всегда была всеобщей любимицей. Для нее люди Фултона сделали бы все.
Баркли с усмешкой спрятал кинжал в ножны.
– Это хорошо, – хмыкнул он, усаживаясь. – Что ж, я обдумаю ваше предложение.
– Эдвин! – не веря собственным ушам, выдохнула Бет. Он успокаивающе сжал ее руку.
– У вас усталый вид, леди Солейс, – галантно проговорил Баркли. – Бет, пойди, помоги сестре.
Бет оцепенела. Ее душила ярость. В конце концов, кто она? Служанка?! Кулак ее опустился на стол, но барон предупреждающе сжал ей запястье.
– Тише, тише, голубка. Ведь именно она – наследница Фултона, не так ли? Разумнее не сердить, а успокоить ее, хотя бы на время.
Да, Бет с радостью сейчас же успокоила бы наглую шлюху… швырнув ее вниз с крепостной стены! Вскинув голову, Бет подошла к Солейс и, заглянув в ее зеленые глаза, с торжеством отметила, что они утратили свой обычный блеск.
– Пошли, – злобно бросила она.
Бет провела Солейс через зал. Сестер провожали удивленными взглядами.
– Поздравляю, – равнодушно промолвила Солейс, выразительно взглянув на округлившийся живот Бет.
Бет остановилась и оглядела сестру с головы до ног. Грязная до омерзения одежда, нечесаные и немытые волосы. Даже щеки перепачканы! От острого взгляда Бет не укрылись дорожки, проложенные слезами по впалым щекам сестры. Душа ее дрогнула от злобного ликования.
Солейс сейчас выглядела не лучше вшивой крестьянки.
– Так почему ты все-таки вернулась? – спросила она. – Что тебе здесь надо?
– Я же ведь уже все сказала Баркли.
– Опять взялась за свое, да? Вполне в твоем духе, дрянь ты этакая! Едва мне кто-то понравится, ты тут как тут! Хочешь украсть его?
– Как только мы обвенчаемся, можешь забирать его, – с отвращением бросила Солейс. – И будь уверена, я предпочла бы никогда не видеть Баркли! И уж тем более мне и в кошмарах не снилось сделать его полноправным хозяином Фултона!
Бет вздернула подбородок.
– Если ты умрешь, я стану наследницей Фултона!
– А уж это теперь решит Баркли, не так ли? – Проскользнув мимо Бет, девушка пошла в свою прежнюю комнату.
– Убей ее! – взмолилась Бет.
Присев на край роскошной постели, барон поднял бровь и с интересом посмотрел на стоявшую перед ним женщину. Только ли ревность заставляет Бет так ненавидеть сестру?
Вдруг Бет рухнула перед Баркли на колени, схватила его руку, поднесла к губам и покрыла быстрыми поцелуями.
– Прошу тебя, дорогой! Она не принесет нам с тобой ничего, кроме беды. Зачем она тебе?
Баркли высвободил руку. Эта похотливая, покорная шлюха уже изрядно надоела ему. А живот, который рос не по дням, а по часам, приводил его в бешенство. Баркли, как всегда, хотелось чего-то свеженького. А Солейс… О такой возлюбленной можно только мечтать! Он облизнулся. Хрупкая, пылкая девочка… Одно удовольствие приручить такую кобылку, а потом скакать и скакать на ней! При мысли о том, как будет извиваться под ним ее горячее тело, кровь быстрее побежала в его жилах, а в глазах загорелся похотливый огонек.
– Ты хочешь ее! – вскочив, крикнула Бет.
– Что ж, девчонка весьма привлекательна.
Во рту у Баркли вдруг пересохло. Представив себе, как он ласкает упругие груди Солейс, Баркли почувствован, что его плоть затвердела.
Бет уперлась руками в бедра.
– Что у нее есть такого, чего нет у меня?
– Живот. Плоский и упругий живот, – Баркли с наслаждением заметил, что в глазах Бет вспыхнула ненависть. – И к тому же Солейс никогда не ноет и не хнычет, – язвительно добавил он.
Бет, как тигрица, бросилась на него. Барон схватил ее за руки.
– Похоже, у моей маленькой кошечки еще не притупились коготки! – Баркли прижал Бет спиной к стене и расстегнул гульфик.
Бет похотливо улыбнулась.
Высунувшись из окна, Солейс окинула долгим взглядом расстилавшиеся перед ней земли Фултона. Ледяной ветер дунул ей в лицо, шаловливо куснул за щеки, но она ничего не замечала.
“Логан”, – колоколом звенело у нее в ушах. Стоило только девушке вспомнить его улыбку, покой и счастье, которыми она наслаждалась в объятиях Логана, и снова жгучая боль разрывала ей сердце. Все кончено. Впрочем, с самого начала было ясно, что будущего для них нет. Если бы он любил ее, разве поднял бы руку на отца Солейс?
Девушка задумалась. Как бы там ни было, Фултон он не получит! Что ж, она насладится местью. А Логан пусть до конца своих дней терзается гневом и горечью, пусть никогда у него не будет крыши над головой, ни семьи, ни родного дома! Снова и снова Солейс твердила себе, что поступает правильно и негодяй должен наконец-то получить по заслугам, но…
Закрыв лицо руками, девушка разрыдалась. Все это, конечно, верно, но почему ей кажется, что она вырвала себе сердце?!
В камине весело пылал огонь. Перед ним в огромном кресле сидел Баркли и ждал Солейс. Услышав за спиной легкие шаги, барон обернулся. В зал вошла его нареченная.
Вид девушки разочаровал его. Голова ее склонилась на грудь, плечи поникли, руки были туго обмотаны веревкой. Перед ним стояла сломленная духом женщина. Приблизившись, Солейс подняла на Баркли потухшие глаза, выражавшие глубокую печаль.
– Добрый вечер, леди Солейс.
Девушка протянула к нему связанные руки.
– Разве это было так уж необходимо?
Баркли пожал плечами.
– После того как вы внезапно покинули нас, я не видел другого выхода.
Солейс молча опустила руки.
– Идите сюда, – повелительно сказал он. – Погрейтесь рядом со мной.
Девушка села рядом с ним. Обняв Солейс за талию, барон приятно удивился ее податливости. Он похотливо ухмыльнулся и подумал, не затащить ли ее в постель прямо сейчас, пока она не проявляет прежней строптивости. Впрочем, нет. Что за удовольствие брать женщину, если она даже не пытается сопротивляться?
– Признаться, я разочарован, леди Солейс! Только представьте, я рассылаю на ваши поиски отряды своих воинов, они рыщут повсюду, до самого Лондона, а вы вдруг появляетесь под самым моим носом и сами отдаетесь в руки моих людей! Подумать только, я не сплю ночами, мечтая о вас. И вдруг моя кроткая голубка сама летит ко мне в руки.
Солейс молча смотрела в огонь. Таинственная игра света и теней на ее лице делала его похожим на маску.
– И вот сейчас я гадаю, уж нет ли за всем этим ловушки…
Что-то неуловимое мелькнуло на ее прекрасном и равнодушном сейчас лице… должно быть, воспоминания.
– Нет тут никакой ловушки, – отозвалась она. – Я и в самом деле хочу, чтобы вы стали законным владельцем Фултона. Тогда никто уже не осмелится претендовать на эти земли.
– Пусть только попробует. – Баркли поднес к губам руку девушки и скрепил их договор страстным поцелуем. – Когда устроим свадьбу? Скажем, через две недели?
Солейс кивнула.
– Я бы с радостью хоть сейчас повел вас к алтарю, да отец Дэвис почему-то заупрямился. Хочет, чтобы свадьба состоялась только на Рождество. Что ж, на Рождество так на Рождество. Я не стану спорить. Таким образом, наш с вами брак будет благословен вдвойне.
– Солейс, не могу поверить, что ты и в самом деле собираешься стать женой этого негодяя, – говорил отец Дэвис, стоя перед девушкой. Маленькие пухлые ручки священника лежали на его животе, глубоко посаженные темные глаза с глубокой тревогой вглядывались в лицо девушки. – Мне с большим трудом удалось уговорить его отложить венчание на две недели. Я сделал это, надеясь, что за это время ты одумаешься.
Солейс заметила, что в замковой церкви произошли изменения. Сверкающий золотом новый алтарь сразу бросался в глаза. Рядом появилась статуя Пресвятой Девы Марии. В ее незрячие глаза и смотрела сейчас Солейс, избегая участливого взгляда священника. Херувимчики взирали на нее со своих пьедесталов, украшенных великолепной резьбой, казалось, выражая неодобрение. Даже статуи святых кидали на нее укоризненные взгляды. Солейс поежилась. Прежде она никогда ничего не скрывала от отца Дэвиса, тем более говоря с ним в церкви. Так зачем же делать это теперь?
– Он самый бессердечный человек из всех, кого я когда-либо видел, – продолжал священник.
Солейс подняла на него глаза.
– Он чем-то обидел вас, отец?
– Меня? Нет, дитя мое. Не меня. Но я – один из немногих, кому удалось избежать его гнева. Скажи, ты уже видела кого-нибудь из крестьян Фултона?
Солейс два дня не выпускали из комнаты. Судя по всему, Баркли опасался, что она опять сбежит. Наконец он все-таки смилостивился: девушку под конвоем отвели в церковь и позволили побеседовать с отцом Дэвисом. Но у входа стояли три вооруженных воина. Они проводили Солейс в комнату, ставшую ее тюрьмой.
– Он ограбил их, Солейс, – тихо пояснил священник. – Войдя в Фултон, барон забрал весь урожай, и вот теперь, когда наступает зима и с каждым днем становится все холоднее и холоднее… – Отец Дэвис умолк, опустил голову и сокрушенно развел руками. – Остается только молиться, чтобы зима выдалась не слишком суровой.
Крестьяне! Солейс решила, что поступила разумно, вернувшись в Фултон. Может, ей удастся раздобыть для них еду и помочь продержаться до весны. Хотя бы тем, у кого есть дети.
– Потому-то я и решила выйти за него замуж, отец. Надеюсь, мне удастся смягчить его сердце.
– Ах, дитя мое, никто и никогда не смягчит сердце этого человека. Его волнует только слава. Слава на земле и в царствии небесном. – Священник покачал головой. – Да, он щедро одаривает церковь, но в сердце у барона нет ни любви, ни жалости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31