Который час? Сколько еще осталось? Внезапно я упрекаю
себя. Я даю встряску своему уму. Когда я думаю о том, сколько вре-
мени еще осталось до конца сессии, я всякий раз знаю, что обманы-
ваю свою пациентку. Тогда я пытаюсь прикоснуться к ней своими
мыслями. Я пытаюсь понять, почему уклоняюсь от нее. Каков ее мир
в этот момент? Как она себя чувствует на сессии? Как она восприни-
мает меня? Я задаю ей эти самые вопросы. Я говорю ей, что после-
дние несколько минут чувствовал себя далеким от нее. Чувствовала
ли она то же самое? Мы говорим об этом и пытаемся понять, почему
мы потеряли контакт друг с другом. Вдруг мы становимся очень близ-
кими. Она перестает быть непривлекательной. Я очень сочувствую ее
личности, тому, что она есть, тому, чем она еще может стать. Часы
спешат; сессия кончается слишком быстро.
Часть IV.
БЕССМЫСЛЕННОСТЬ
10. КРИЗИС БЕССМЫСЛЕННОСТИ
"Представьте себе группу счастливых идиотов, занятых
работой. Они таскают кирпичи в чистом поле. Как только
они сложат все кирпичи на одном конце поля, сразу начи-
нают переносить их на противоположный конец. Это про-
должается без остановки, и каждый день, год за годом они
делают одно и то же. Однажды один из идиотов останавли-
вается достаточно надолго, чтобы задуматься о том, что он
делает. Он хочет знать, какова цель перетаскивания кирпи-
чей. И с этого момента он уже не так сильно, как раньше,
доволен своим занятием.
Я идиот, который хочет знать, зачем он таскает кир-
пичи".
Эта предсмертная записка, эти последние слова, принадлежащие
отчаявшейся душе, человеку, который убил себя, потому что не ви-
дел смысла в жизни, служат достойным введением в проблему, дей-
ствительно представляющую собой вопрос жизни и смерти.
Этот вопрос принимает множество форм. В чем смысл жизни? В
чем смысл моей жизни? Для чего мы живем? Чем мы живы? Если мы
должны умереть, если ничто не сохраняется, то какой смысл имеет
хоть что-нибудь?
Мало кто мучился этими вопросами так, как Лев Толстой, кото-
рый большую часть своей долгой жизни боролся с бессмысленностью.
Его опыт (описанный в "Исповеди", автобиографическом отрывке)
послужит для нас отправной точкой:
"Пять лет назад странное состояние ума начало овладе-
вать мною: у меня были моменты растерянности, останов-
ки жизни, как будто я не знал, как я должен жить, что я
должен делать. ...Эти остановки жизни всегда возникали с
одним и тем же вопросом: "почему?" и "зачем?" ...Эти вопро-
469
сы со все большей настойчивостью требовали ответа и, как
точки, собирались в одно черное пятно".
Во время такого кризиса смысла или, как он это называл, "оста-
новки жизни" Толстой задавался вопросом о значении всего, что он
делает. Какой смысл, спрашивал он, управлять поместьем, учить
сына? "Зачем? У меня сейчас шесть тысяч десятин в Самарской гу-
бернии и три тысячи лошадей - что дальше?" Он действительно
хотел знать, для чего ему писать: "Ну, что если я буду более знаме-
нитым, чем Гоголь, Пушкин, Шекспир, Мольер - чем все писате-
ли в мире - ну и что? Я не мог найти ответа. Такие вопросы требуют
немедленного ответа, без него невозможно жить. Но ответа не было
никакого"".
При распаде смысла Толстой переживал распад основ, на которые
опиралась его жизнь: "Я чувствовал, что земля, на которой я стою,
крошится, что мне больше не на чем стоять, то, ради чего я жил,
оказалось ничем, что у меня нет причин жить... Правда была в том,
что жизнь бессмысленна. Каждый день жизни, каждый шаг в ней
подводил меня все ближе к пропасти, и я ясно видел, что нет ниче-
го, кроме гибели".
В пятьдесят лет Толстой склонялся к самоубийству:
"Вопрос, который на пятидесятом году привел меня к на-
мерению самоубийства, был самым простым из вопросов,
лежащим в душе каждого человека от недоразвитого ребен-
ка до мудрейшего из мудрецов: "Что произойдет из того, что
я делаю сейчас и могу делать завтра? Что произойдет из всей
моей жизни?" Выражая это иначе: "Почему я должен жить?
Почему я должен чего-то желать? Почему я должен что-либо
делать?" Снова иными словами: "Есть ли в моей жизни ка-
кой-то смысл, который не будет разрушен неизбежной смер-
тью, ждущей меня?".
К Толстому присоединяется легион других, переживших кризис
смысла, терзаемых "остановкой жизни". Сошлемся на другой при-
мер. Альбер Камю придерживался мнения, что единственный серь-
езный философский вопрос состоит в том, продолжать ли жить, когда
бессмысленность человеческой жизни полностью постигнута. Он ут-
верждал: "Я видел, как много людей умирает потому, что жизнь для
них больше не стоила того, чтобы жить. Из этого я делаю вывод, что
вопрос о смысле жизни - самый насущный"
Насколько часто пациенты с недугом, подобным боли Толстого,
стремятся к терапии? Хотя не существует строгих и исчерпывающих ста-
тистических исследований, многие опытные клиницисты, восприим-
чивые к проблеме бессмысленности, утверждают, что этот клиничес-
кий синдром встречается очень часто. К.Г. Юнг, например, считал,
что бессмысленность препятствует полноте жизни и является "поэто-
му эквивалентом заболевания". Он писал: "Отсутствие смысла в
жизни играет критическую роль в этиологии невроза. В конечном
счете невроз следует понимать как страдание души, не находящей
своего смысла... Около трети моих случаев - это страдание не от ка-
кого-то клинически определимого невроза, а от бессмысленности и
бесцельности собственной жизни"".
Виктор Франкл утверждает, что 20 процентов неврозов, которые
он встречает в клинической практике, - "ноогенного" происхожде-
ния, то есть возникают из-за отсутствия смысла в жизни. Выводы
Франкла основаны на его личных клинических впечатлениях и стати-
стических исследованиях, к сожалению, оставшихся неопубликован-
ными. Кризис бессмысленности, который еще не кристаллизовал-
ся в дискретную невротическую симптоматическую картину ("экзи-
стенциальный кризис") даже более распространен - по утверждению
Франкла, он наблюдался у более чем 50 процентов его пациентов в
венской больнице. Более того, Франкл, посвятивший свой профес-
сиональный путь изучению экзистенциального подхода к терапии, с
l несомненностью пришел к выводу, что отсутствие смысла - первосте-
1 пенный экзистенциальный стресс. По его мнению, экзистенциальный
невроз - синоним кризиса бессмысленности.
S Другие психотерапевты придерживаются той же позиции. Сальва-
торе Мадди (Salvatore Maddi), например, в своем великолепном эссе
; о поиске смысла утверждает, что "экзистенциальная болезнь" проис-
ходит от "всеобъемлющей неудачи поиска смысла жизни"". Мадди
? описывает "экзистенциальный невроз", когнитивным компонентом
1 которого является "бессмысленность", или хроническая неспособность
1 проникнуться истинностью, важностью, полезностью или интерес-
1 ностью чего-либо, в чем человек участвует или может представить себя
1 участвующим"". Бенджамин Уолман (Behjamin Wolman) определяет
1, экзистенциальный невроз аналогичным образом: "Неспособность най-
1 ти смысл в жизни, чувство, что человеку не для чего жить, не за что
бороться, не на что надеяться... он не может найти цель или направ-
1ление в жизни, ощущение, что как ни выдыхайся на работе, вдохнов-
1 пяться нечем"". С этим соглашается Николас Хоббс (Nicholas Hobbs):
? "Современная культура часто порождает вид невроза, отличный от
i. описанного Фрейдом. Современные неврозы характеризуются не
столько вытеснением и конверсией... отсутствием инсайта, но отсут-
ствием цели, смысла в жизни"".
471
Хотя такие клинические впечатления не могут считаться твердым
доказательством, они, несомненно, наводят на мысль, что пробле-
ма смысла в жизни - значимая проблема, с которой терапевт должен
часто встречаться в повседневной клинической работе. Психотера-
пия - дитя Просвещения. В основании ее всегда лежит задача неук-
лонного самоисследования. Терапевт должен честно принимать и ис-
следовать фундаментальные вопросы, и вопрос смысла, этот самый
неразрешимый, более всего ставящий в тупик вопрос, также не мо-
жет отрицаться в терапии. Проявлять к нему селективное невнимание,
отворачиваться от него или трансформировать его в какой-то меньший,
но более управляемый вопрос - все это "не работает". Но в каких
пунктах программы профессиональной подготовки терапевт может
узнать о развитии ощущения осмысленности жизни, о психопатоло-
гии бессмысленности или о психотерапевтических стратегиях, позво-
ляющих помочь пациенту, переживающему кризис смысла?
Небольшая когорта терапевтов обращалась к этим вопросам в не-
официальных работах или в литературе, находящейся вне основного
потока терапевтической теории и практики. Данная глава поставит этих
малоизвестных теоретиков в центр внимания и пополнит их ряды теми
философами и художниками, чьи размышления о смысле жизни об-
ладают клинической релевантностью. Ни одному великому мыслите-
лю на всем протяжении истории не удалось удовлетворительно разре-
шить загадку смысла жизни. Неудивительно, что на этих страницах
не содержится ни решения, ни синтеза многочисленных попыток
найти решение, который бь1л бы полностью оптимальным. Я пыта-
юсь лишь поднять сознание терапевта до вопроса смысла жизни и сде-
лать обзор основных подходов, предпринятых другими. Я надеюсь,
что терапевт, вооруженный знаниями об испытанных и прочных тро-
мированный и творческий проводник пациента, страдающего от кри-
зиса смысла.
Проблема смысла
Наша дилемма заключается в том, что два нижеследующих поло-
жения, оба истинные, представляются непримиримо противополож-
ными:
1. Человеческое существо, по-видимому, нуждается в смысле. Мы
видели, что отсутствие в жизни смысла, целей, ценностей и идеалов
вызывает значительные страдания. В острой форме они могут при-
вести человека к решению покончить с собой. Франкл отмечает, что
в концентрационном лагере индивид без ощущения смысла практи-
чески не выживал. Перед лицом смерти человек способен проживать
"лучшую" жизнь, способен жить с полнотой и жаром, если он обла-
дает определенной целью. Возникает впечатление, что нам нужны
некие абсолюты - устойчивые идеалы, к которым мы можем стре-
миться, и направляющие ориентиры, на основании которых можно
выстраивать жизнь.
2. Однако экзистенциальная концепция свободы, описанная в
главах 6 и 7, утверждает, что единственный подлинно абсолютный
факт заключается в отсутствии абсолютов. Согласно экзистенциаль-
ной точке зрения, мир случаен: все, что есть, могло быть иначе; че-
ловеческие существа конституируют себя, свой мир и свою ситуацию
в мире, никакого "смысла", никакого великого замысла вселенной,
никаких направляющих жизненных ориентиров жизни не существует,
за исключением тех, которые создает сам индивид.
Проблема в самой элементарной форме звучит так: как существо,
нуждающееся в смысле, находит смысл во вселенной, не имеющей
смысла?
Смысл жизни
Определения
"Смысл" и "цель" - это несколько разные вещи. "Смысл" обо-
значает ощущение значения, целостности, связности, некоего поряд-
ка. Это общий термин для того, что должно чем-то выражаться.
Поиски смысла подразумевают поиски связи. "Цель" относится к
намерению, задаче, функции. Когда мы интересуемся целью чего-
либо, мы спрашиваем о его роли или функции. Что оно делает? За-
чем?
Однако в традиционном понимании "цель" жизни и "смысл" жизни
взаимозаменяемы, и соответственно я буду использовать их как сино-
нимы. Еще один близкий термин - "значение". В одном понима-
нии "значение" - то же самое, что и "смысл"; другое понимание этого
слова несколько дезориентирует, поскольку подразумевает "важ-
ность", "значительность".
Вопрос о смысле жизни - это вопрос о космическом смысле, о том,
существует ли для жизни в целом или хотя бы для человеческой жиз-
ни некий общий связный паттерн. Вопрос о смысле моей жизни - это
другое, здесь речь идет о том, что некоторые философы называют
"земным смыслом"-. Земной смысл ("смысл моей жизни") вклю-
473
чает в себя цель: человек, обладающий ощущением смысла, воспри-
нимает жизнь как обладающую какой-то целью или функцией, кото-
рую нужно выполнить, некойведущей задачей или задачами для при-
ложения себя.
Космический смысл подразумевает некий замысел, существующий
вне и выше личности и обязательно предполагающий какое-либо ма-
гическое или духовное упорядочение вселенной. Земной смысл может,
как мы увидим, иметь совершенно секулярное основание - иначе
говоря, у нас может быть личное ощущение смысла, не имеющее под
собой никакого космического смыслового фундамента.
Если мы обладаем ощущением космического смысла, то обычно
испытываем и соответствующее ощущение земного смысла: тогда
смысл нашей жизни состоит в воплощении космического смысла, или
гармонизации с ним. Например, можно представлять себе "жизнь" как
симфонию, в которой каждой индивидуальной жизни предначертано
сыграть партию какого-то инструмента. (Конечно, может быть и так,
что индивид верит в космический смысл, но не способен увидеть соб-
ственное место в этом грандиозном замысле или даже полагает, что в
результате своего поведения утратил место в космическом порядке; в
этих случаях индивиа, страдает в большей мере от переживания личной
вины, или падения, чем от ощущения бессмысленности.)
Космический смысл
Иудео-христианская религиозная традиция дала западному миру
всеобъемлющую смысловую схему, основанную на принципе, что мир
и человеческая жизнь являются частью божественно предопределен-
ного плана. Божественная справедливость - естественное следствие
этого постулата: жизнь, прожитая как должно, будет вознаграждена.
Смысл в жизни отдельного существа божественно предопределен: за-
дача каждого человека - понять и исполнить Божью волю. Как чело-
веку узнать эту волю? Те, кто привержен фундаменталистскому под-
ходу, верят, что Божий смысл содержится в святом слове, и следуя
точному, буквальному толкованию Писания, можно прожить правед-
ную жизнь. Другие уверены только в том, что человек должен иметь
веру, что никому не дано точно знать определенный Богом смысл и
остается довольствоваться намеками и догадками об этом или мыслью,
что простой смертный не может надеяться познать Божественное про-
видение. "Ветвь, - сказал Паскаль в XVII веке, - не может надеять-
ся узнать смысл дерева". Виктор Франкл развивает эту точку зре-
ния с помощью аналогии с обезьяной, которую использовали в
медицинском исследовании, чтобы найти эффективную противопо-
лиомиелитную сыворотку". Обезьяна страдала от сильной боли и, в
силу своих когнитивных ограничений, не могла обнаружить смысл си-
туации. То же самое, утверждает Франкл, происходит и с челове-
ком - мы не можем рассчитывать на полное знание смысла, суще-
ствующего в измерениях вне нашего понимания.
Другой взгляд на космический смысл акцентирует идею о том, что
человеческая жизнь должна быть посвящена цели подражания Богу.
Бог олицетворяет совершенство, следовательно, цель жизни - стре-
миться к совершенству. Из различных типов совершенства, к кото-
рому надо стремиться, высшей формой совершенства Аристотель (и
начавшаяся с него рациональная интеллектуальная традиция) считал
интеллектуальное совершенство. В понятиях Аристотеля, Бог - это
"мысль, думающая сама себя", и человек приближается к божеству
через совершенствование возможностей своего разума. В XII веке
Моисей Маймонид в "Руководстве растерянным" описал четыре прин-
ципиальных способа стремления к совершенству". Он отверг первый
из них - совершенствование материальной собственности - как дело
воображаемое и ненадежное, и второй - совершенствование тела -
как не позволяющий провести различие между человеком и животным.
Третий путь - нравственное совершенствование он находил заслужи-
вающим похвалы, но ограниченным в том смысле, что он служит
больше другим, чем самому человеку. Четвертый - совершенствова-
ние разума он считал "подлинно человеческим совершенствованием",
; через которое "человек становится человеком". Интеллектуальное
; совершенство - конечная цель, оно позволяет человеку постичь Бога.
. Представление о космическом смысле, основанное на религиоз-
ном видении мира, допускает огромное множество толкований цели
жизни индивидуума - некоторые из них доктринерские, некоторые
чрезвычайно образные. Например, в нынешнем веке Юнг, имевший
глубоко религиозное мировоззрение, верил, что никто не может ис-
целиться или обрести смысл, пока вновь не обретет религиозную по-
зицию". Юнг видел свою личную цель жизни в завершении Боже-
ственной работы творения:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
себя. Я даю встряску своему уму. Когда я думаю о том, сколько вре-
мени еще осталось до конца сессии, я всякий раз знаю, что обманы-
ваю свою пациентку. Тогда я пытаюсь прикоснуться к ней своими
мыслями. Я пытаюсь понять, почему уклоняюсь от нее. Каков ее мир
в этот момент? Как она себя чувствует на сессии? Как она восприни-
мает меня? Я задаю ей эти самые вопросы. Я говорю ей, что после-
дние несколько минут чувствовал себя далеким от нее. Чувствовала
ли она то же самое? Мы говорим об этом и пытаемся понять, почему
мы потеряли контакт друг с другом. Вдруг мы становимся очень близ-
кими. Она перестает быть непривлекательной. Я очень сочувствую ее
личности, тому, что она есть, тому, чем она еще может стать. Часы
спешат; сессия кончается слишком быстро.
Часть IV.
БЕССМЫСЛЕННОСТЬ
10. КРИЗИС БЕССМЫСЛЕННОСТИ
"Представьте себе группу счастливых идиотов, занятых
работой. Они таскают кирпичи в чистом поле. Как только
они сложат все кирпичи на одном конце поля, сразу начи-
нают переносить их на противоположный конец. Это про-
должается без остановки, и каждый день, год за годом они
делают одно и то же. Однажды один из идиотов останавли-
вается достаточно надолго, чтобы задуматься о том, что он
делает. Он хочет знать, какова цель перетаскивания кирпи-
чей. И с этого момента он уже не так сильно, как раньше,
доволен своим занятием.
Я идиот, который хочет знать, зачем он таскает кир-
пичи".
Эта предсмертная записка, эти последние слова, принадлежащие
отчаявшейся душе, человеку, который убил себя, потому что не ви-
дел смысла в жизни, служат достойным введением в проблему, дей-
ствительно представляющую собой вопрос жизни и смерти.
Этот вопрос принимает множество форм. В чем смысл жизни? В
чем смысл моей жизни? Для чего мы живем? Чем мы живы? Если мы
должны умереть, если ничто не сохраняется, то какой смысл имеет
хоть что-нибудь?
Мало кто мучился этими вопросами так, как Лев Толстой, кото-
рый большую часть своей долгой жизни боролся с бессмысленностью.
Его опыт (описанный в "Исповеди", автобиографическом отрывке)
послужит для нас отправной точкой:
"Пять лет назад странное состояние ума начало овладе-
вать мною: у меня были моменты растерянности, останов-
ки жизни, как будто я не знал, как я должен жить, что я
должен делать. ...Эти остановки жизни всегда возникали с
одним и тем же вопросом: "почему?" и "зачем?" ...Эти вопро-
469
сы со все большей настойчивостью требовали ответа и, как
точки, собирались в одно черное пятно".
Во время такого кризиса смысла или, как он это называл, "оста-
новки жизни" Толстой задавался вопросом о значении всего, что он
делает. Какой смысл, спрашивал он, управлять поместьем, учить
сына? "Зачем? У меня сейчас шесть тысяч десятин в Самарской гу-
бернии и три тысячи лошадей - что дальше?" Он действительно
хотел знать, для чего ему писать: "Ну, что если я буду более знаме-
нитым, чем Гоголь, Пушкин, Шекспир, Мольер - чем все писате-
ли в мире - ну и что? Я не мог найти ответа. Такие вопросы требуют
немедленного ответа, без него невозможно жить. Но ответа не было
никакого"".
При распаде смысла Толстой переживал распад основ, на которые
опиралась его жизнь: "Я чувствовал, что земля, на которой я стою,
крошится, что мне больше не на чем стоять, то, ради чего я жил,
оказалось ничем, что у меня нет причин жить... Правда была в том,
что жизнь бессмысленна. Каждый день жизни, каждый шаг в ней
подводил меня все ближе к пропасти, и я ясно видел, что нет ниче-
го, кроме гибели".
В пятьдесят лет Толстой склонялся к самоубийству:
"Вопрос, который на пятидесятом году привел меня к на-
мерению самоубийства, был самым простым из вопросов,
лежащим в душе каждого человека от недоразвитого ребен-
ка до мудрейшего из мудрецов: "Что произойдет из того, что
я делаю сейчас и могу делать завтра? Что произойдет из всей
моей жизни?" Выражая это иначе: "Почему я должен жить?
Почему я должен чего-то желать? Почему я должен что-либо
делать?" Снова иными словами: "Есть ли в моей жизни ка-
кой-то смысл, который не будет разрушен неизбежной смер-
тью, ждущей меня?".
К Толстому присоединяется легион других, переживших кризис
смысла, терзаемых "остановкой жизни". Сошлемся на другой при-
мер. Альбер Камю придерживался мнения, что единственный серь-
езный философский вопрос состоит в том, продолжать ли жить, когда
бессмысленность человеческой жизни полностью постигнута. Он ут-
верждал: "Я видел, как много людей умирает потому, что жизнь для
них больше не стоила того, чтобы жить. Из этого я делаю вывод, что
вопрос о смысле жизни - самый насущный"
Насколько часто пациенты с недугом, подобным боли Толстого,
стремятся к терапии? Хотя не существует строгих и исчерпывающих ста-
тистических исследований, многие опытные клиницисты, восприим-
чивые к проблеме бессмысленности, утверждают, что этот клиничес-
кий синдром встречается очень часто. К.Г. Юнг, например, считал,
что бессмысленность препятствует полноте жизни и является "поэто-
му эквивалентом заболевания". Он писал: "Отсутствие смысла в
жизни играет критическую роль в этиологии невроза. В конечном
счете невроз следует понимать как страдание души, не находящей
своего смысла... Около трети моих случаев - это страдание не от ка-
кого-то клинически определимого невроза, а от бессмысленности и
бесцельности собственной жизни"".
Виктор Франкл утверждает, что 20 процентов неврозов, которые
он встречает в клинической практике, - "ноогенного" происхожде-
ния, то есть возникают из-за отсутствия смысла в жизни. Выводы
Франкла основаны на его личных клинических впечатлениях и стати-
стических исследованиях, к сожалению, оставшихся неопубликован-
ными. Кризис бессмысленности, который еще не кристаллизовал-
ся в дискретную невротическую симптоматическую картину ("экзи-
стенциальный кризис") даже более распространен - по утверждению
Франкла, он наблюдался у более чем 50 процентов его пациентов в
венской больнице. Более того, Франкл, посвятивший свой профес-
сиональный путь изучению экзистенциального подхода к терапии, с
l несомненностью пришел к выводу, что отсутствие смысла - первосте-
1 пенный экзистенциальный стресс. По его мнению, экзистенциальный
невроз - синоним кризиса бессмысленности.
S Другие психотерапевты придерживаются той же позиции. Сальва-
торе Мадди (Salvatore Maddi), например, в своем великолепном эссе
; о поиске смысла утверждает, что "экзистенциальная болезнь" проис-
ходит от "всеобъемлющей неудачи поиска смысла жизни"". Мадди
? описывает "экзистенциальный невроз", когнитивным компонентом
1 которого является "бессмысленность", или хроническая неспособность
1 проникнуться истинностью, важностью, полезностью или интерес-
1 ностью чего-либо, в чем человек участвует или может представить себя
1 участвующим"". Бенджамин Уолман (Behjamin Wolman) определяет
1, экзистенциальный невроз аналогичным образом: "Неспособность най-
1 ти смысл в жизни, чувство, что человеку не для чего жить, не за что
бороться, не на что надеяться... он не может найти цель или направ-
1ление в жизни, ощущение, что как ни выдыхайся на работе, вдохнов-
1 пяться нечем"". С этим соглашается Николас Хоббс (Nicholas Hobbs):
? "Современная культура часто порождает вид невроза, отличный от
i. описанного Фрейдом. Современные неврозы характеризуются не
столько вытеснением и конверсией... отсутствием инсайта, но отсут-
ствием цели, смысла в жизни"".
471
Хотя такие клинические впечатления не могут считаться твердым
доказательством, они, несомненно, наводят на мысль, что пробле-
ма смысла в жизни - значимая проблема, с которой терапевт должен
часто встречаться в повседневной клинической работе. Психотера-
пия - дитя Просвещения. В основании ее всегда лежит задача неук-
лонного самоисследования. Терапевт должен честно принимать и ис-
следовать фундаментальные вопросы, и вопрос смысла, этот самый
неразрешимый, более всего ставящий в тупик вопрос, также не мо-
жет отрицаться в терапии. Проявлять к нему селективное невнимание,
отворачиваться от него или трансформировать его в какой-то меньший,
но более управляемый вопрос - все это "не работает". Но в каких
пунктах программы профессиональной подготовки терапевт может
узнать о развитии ощущения осмысленности жизни, о психопатоло-
гии бессмысленности или о психотерапевтических стратегиях, позво-
ляющих помочь пациенту, переживающему кризис смысла?
Небольшая когорта терапевтов обращалась к этим вопросам в не-
официальных работах или в литературе, находящейся вне основного
потока терапевтической теории и практики. Данная глава поставит этих
малоизвестных теоретиков в центр внимания и пополнит их ряды теми
философами и художниками, чьи размышления о смысле жизни об-
ладают клинической релевантностью. Ни одному великому мыслите-
лю на всем протяжении истории не удалось удовлетворительно разре-
шить загадку смысла жизни. Неудивительно, что на этих страницах
не содержится ни решения, ни синтеза многочисленных попыток
найти решение, который бь1л бы полностью оптимальным. Я пыта-
юсь лишь поднять сознание терапевта до вопроса смысла жизни и сде-
лать обзор основных подходов, предпринятых другими. Я надеюсь,
что терапевт, вооруженный знаниями об испытанных и прочных тро-
мированный и творческий проводник пациента, страдающего от кри-
зиса смысла.
Проблема смысла
Наша дилемма заключается в том, что два нижеследующих поло-
жения, оба истинные, представляются непримиримо противополож-
ными:
1. Человеческое существо, по-видимому, нуждается в смысле. Мы
видели, что отсутствие в жизни смысла, целей, ценностей и идеалов
вызывает значительные страдания. В острой форме они могут при-
вести человека к решению покончить с собой. Франкл отмечает, что
в концентрационном лагере индивид без ощущения смысла практи-
чески не выживал. Перед лицом смерти человек способен проживать
"лучшую" жизнь, способен жить с полнотой и жаром, если он обла-
дает определенной целью. Возникает впечатление, что нам нужны
некие абсолюты - устойчивые идеалы, к которым мы можем стре-
миться, и направляющие ориентиры, на основании которых можно
выстраивать жизнь.
2. Однако экзистенциальная концепция свободы, описанная в
главах 6 и 7, утверждает, что единственный подлинно абсолютный
факт заключается в отсутствии абсолютов. Согласно экзистенциаль-
ной точке зрения, мир случаен: все, что есть, могло быть иначе; че-
ловеческие существа конституируют себя, свой мир и свою ситуацию
в мире, никакого "смысла", никакого великого замысла вселенной,
никаких направляющих жизненных ориентиров жизни не существует,
за исключением тех, которые создает сам индивид.
Проблема в самой элементарной форме звучит так: как существо,
нуждающееся в смысле, находит смысл во вселенной, не имеющей
смысла?
Смысл жизни
Определения
"Смысл" и "цель" - это несколько разные вещи. "Смысл" обо-
значает ощущение значения, целостности, связности, некоего поряд-
ка. Это общий термин для того, что должно чем-то выражаться.
Поиски смысла подразумевают поиски связи. "Цель" относится к
намерению, задаче, функции. Когда мы интересуемся целью чего-
либо, мы спрашиваем о его роли или функции. Что оно делает? За-
чем?
Однако в традиционном понимании "цель" жизни и "смысл" жизни
взаимозаменяемы, и соответственно я буду использовать их как сино-
нимы. Еще один близкий термин - "значение". В одном понима-
нии "значение" - то же самое, что и "смысл"; другое понимание этого
слова несколько дезориентирует, поскольку подразумевает "важ-
ность", "значительность".
Вопрос о смысле жизни - это вопрос о космическом смысле, о том,
существует ли для жизни в целом или хотя бы для человеческой жиз-
ни некий общий связный паттерн. Вопрос о смысле моей жизни - это
другое, здесь речь идет о том, что некоторые философы называют
"земным смыслом"-. Земной смысл ("смысл моей жизни") вклю-
473
чает в себя цель: человек, обладающий ощущением смысла, воспри-
нимает жизнь как обладающую какой-то целью или функцией, кото-
рую нужно выполнить, некойведущей задачей или задачами для при-
ложения себя.
Космический смысл подразумевает некий замысел, существующий
вне и выше личности и обязательно предполагающий какое-либо ма-
гическое или духовное упорядочение вселенной. Земной смысл может,
как мы увидим, иметь совершенно секулярное основание - иначе
говоря, у нас может быть личное ощущение смысла, не имеющее под
собой никакого космического смыслового фундамента.
Если мы обладаем ощущением космического смысла, то обычно
испытываем и соответствующее ощущение земного смысла: тогда
смысл нашей жизни состоит в воплощении космического смысла, или
гармонизации с ним. Например, можно представлять себе "жизнь" как
симфонию, в которой каждой индивидуальной жизни предначертано
сыграть партию какого-то инструмента. (Конечно, может быть и так,
что индивид верит в космический смысл, но не способен увидеть соб-
ственное место в этом грандиозном замысле или даже полагает, что в
результате своего поведения утратил место в космическом порядке; в
этих случаях индивиа, страдает в большей мере от переживания личной
вины, или падения, чем от ощущения бессмысленности.)
Космический смысл
Иудео-христианская религиозная традиция дала западному миру
всеобъемлющую смысловую схему, основанную на принципе, что мир
и человеческая жизнь являются частью божественно предопределен-
ного плана. Божественная справедливость - естественное следствие
этого постулата: жизнь, прожитая как должно, будет вознаграждена.
Смысл в жизни отдельного существа божественно предопределен: за-
дача каждого человека - понять и исполнить Божью волю. Как чело-
веку узнать эту волю? Те, кто привержен фундаменталистскому под-
ходу, верят, что Божий смысл содержится в святом слове, и следуя
точному, буквальному толкованию Писания, можно прожить правед-
ную жизнь. Другие уверены только в том, что человек должен иметь
веру, что никому не дано точно знать определенный Богом смысл и
остается довольствоваться намеками и догадками об этом или мыслью,
что простой смертный не может надеяться познать Божественное про-
видение. "Ветвь, - сказал Паскаль в XVII веке, - не может надеять-
ся узнать смысл дерева". Виктор Франкл развивает эту точку зре-
ния с помощью аналогии с обезьяной, которую использовали в
медицинском исследовании, чтобы найти эффективную противопо-
лиомиелитную сыворотку". Обезьяна страдала от сильной боли и, в
силу своих когнитивных ограничений, не могла обнаружить смысл си-
туации. То же самое, утверждает Франкл, происходит и с челове-
ком - мы не можем рассчитывать на полное знание смысла, суще-
ствующего в измерениях вне нашего понимания.
Другой взгляд на космический смысл акцентирует идею о том, что
человеческая жизнь должна быть посвящена цели подражания Богу.
Бог олицетворяет совершенство, следовательно, цель жизни - стре-
миться к совершенству. Из различных типов совершенства, к кото-
рому надо стремиться, высшей формой совершенства Аристотель (и
начавшаяся с него рациональная интеллектуальная традиция) считал
интеллектуальное совершенство. В понятиях Аристотеля, Бог - это
"мысль, думающая сама себя", и человек приближается к божеству
через совершенствование возможностей своего разума. В XII веке
Моисей Маймонид в "Руководстве растерянным" описал четыре прин-
ципиальных способа стремления к совершенству". Он отверг первый
из них - совершенствование материальной собственности - как дело
воображаемое и ненадежное, и второй - совершенствование тела -
как не позволяющий провести различие между человеком и животным.
Третий путь - нравственное совершенствование он находил заслужи-
вающим похвалы, но ограниченным в том смысле, что он служит
больше другим, чем самому человеку. Четвертый - совершенствова-
ние разума он считал "подлинно человеческим совершенствованием",
; через которое "человек становится человеком". Интеллектуальное
; совершенство - конечная цель, оно позволяет человеку постичь Бога.
. Представление о космическом смысле, основанное на религиоз-
ном видении мира, допускает огромное множество толкований цели
жизни индивидуума - некоторые из них доктринерские, некоторые
чрезвычайно образные. Например, в нынешнем веке Юнг, имевший
глубоко религиозное мировоззрение, верил, что никто не может ис-
целиться или обрести смысл, пока вновь не обретет религиозную по-
зицию". Юнг видел свою личную цель жизни в завершении Боже-
ственной работы творения:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84