Вскоре он разработал исчерпывающую теорию психоге-
неза истерии. Его надежда на славу зависела от успеха этой теории,
и появившиеся клинические опровержения сокрушили его. Фрейд
описал этот провал в письме своему другу Вильгельму Флиссу в 1897
году: "Надежда вечной славы была столь прекрасна - так же, как
уверенного благосостояния, полной независимости... и все зависело
от того, получится с истерией или нет".
Частичные наблюдения не имели особого значения. Фрейд не был
согласен на меньшее, чем всеобъемлющая модель психики. В 1895
году, еще на полпути между нейрофизиологией и психиатрией, он
почувствовал, что открытие устройства песики совсем близко. Он
писал в письме:
"Блоки внезапно исчезли, завесы упали, и стало возмож-
ным видеть весь путь от деталей невроза до регуляции созна-
ния. Отдельные элементы встали на свои места, зубчатые
колесики зацепились друг за друга - все вместе казалось
машиной, которая через мгновение заработает сама по себе.
Три системы нейронов, "свободные" и "связанные" вели-
чины, первичные и вторичные процессы, главная и комп-
ромиссная тенденции нервной системы, два биологических
принципа внимания и защиты, индикаторы качества, реаль-
ности и мышления, психосексуальный радикал, сексуаль-
ная детерминированность вытеснения и, наконец, факто-
ры, определяющие сознание как перцептивную функцию, -
стали и остаются связанными одно с другим. Я едва сдер-
живаю ликование"".
Для того чтобы открытие полностью соответствовало требованиям
Фрейда, оно должно было обладать двумя качествами: 1) модель пси-
хики должна была быть исчерпывающей и удовлетворяющей научным
критериям по Гельмгольцу; 2) это должно было быть оригинальное
открытие. Фрейдовская фундаментальная схема-психики, включав-
шая вытеснение, отношения сознания с бессознательным, базовый
биологический субстрат мышления и аффекта, являлась творческим
синтезом: ее компоненты не были новы (первопроходцами на этом пути
являлись Шопенгауэр и Ницше), но сама она была нова в своей за-
конченности и приложимости к разнообразной человеческой актив-
ности, от снов и фантазий до поведения, формирования симптомов
и психозов. (О своих предшественниках Фрейд однажды сказал: "Мно-
ле заигрывали с бессознательным, но я первым вступил с ним в
раконный брак".) Полностью оригинальна энергетическая часть мо-
1дели Фрейда (сексуальная сила, или либидо) - концепция постоян-
ного количества энергии, проходящей в течение младенчества и дет-
ства через предопределенные, совершенно конкретные стадии
развития, которая может быть связанной и несвязанной, катексиро-
(йться на объектах, выходить за заключающие ее рамки, блокировать-
Йя, смещаться; которая является источником мыслей, поведения, тре-
эги и симптомов. Это было большое открытие, и Фрейд яростно
гстаивал его. Он принес в жертву теории либидо свои отношения с
аиболее перспективными учениками, отошедшими от него, посколь-
у они отказались принять его новое открытие, выраженное в столь
атегорической форме, - центральную роль либидо в человеческой
мотивации.
Понятно, что тема роли смерти в человеческом поведении - как
1ясточника тревоги или как детерминанта мотивации - мало привле-
Йкала Фрейда. Смерть не удовлетворяла ни одному из его личных ус-
1ловий: она не являлась инстинктом (хотя в 1920 году Фрейд объявил
lee таковым) и не укладывалась в механистическую модель Гельмголь-
1ца. Роль смерти также не представляла собой ничего нового - соб-
ственно говоря, все сказано в Ветхом Завете. Фрейд вовсе не стре-
1мился присоединиться к длинной веренице мыслителей, уводящей к
ачалу времен. "Вечная слава", как он любил выражаться, от этого
fae приходила. Она могла прийти в результате открытия совершенно
К гнеизвестного дотоле источника человеческой мотивации - либидо.
Вдва ли стоит сомневаться в том, что Фрейд верно описал важный
фактор человеческого поведения. Его ошибка заключалась в гипер-
йкатексисе, в категорическом утверждении первичности либидо. Он
1Цал одному аспекту человеческой мотивации абсолютно приоритетный
Истатус и исключительное положение, сведя к нему все человеческое,
1у всех людей и во все времена.
Альтернативные теории
Встречные теории не замедлили появиться. Наиболее творчески
одаренные ученики не приняли теорию либидо. В 1910 году Карл
Юнг, Альфред Адлер и Отто Ранк предпочли лишиться благоволения
маэстро, нежели разделить его механистическую, основанную на ду-
альном инстинкте, картину человеческой природы. Каждый из отступ-
ников выдвинул альтернативный источник мотивации. Юнг постули-
ровал монизм духовной жизненной силы. Адлер акцентировал тревогу
85
маленького и беспомощного ребенка о выживании в мире гигантов-
взрослых, в полностью объемлющей его среде. Ранк подчеркнул важ-
ность тревоги смерти и создал представление о человеке, вечно разры-
ваемом двумя страхами - страхом жизни (с неотъемлемой изоляцией)
и страхом смерти. Эти подходы, вместе с вкладами более поздних
теоретиков, таких как Фромм, Мэй, Тиллих, Кайзер и Бекер, допол-
няют, но не заменяют структурную теорию Фрейда. Великим вкладом
Фрейда явилась динамическая модель психики. Включение в нее смер-
ти - вместо страха смерти и принятия смерти - не означает ничего
принципиально нового: смерть всегда была там, скрываясь за кастра-
цией, сепарацией и оставлением. В .этом аспекте Фрейд и последую-
щая аналитическая традиция остались слишком поверхностными.
Последующие теоретики внесли корректирующий фактор и тем самым
позволили углубить наше представление о человеке.
3. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О СМЕРТИ У ДЕТЕЙ
Наше беспокойство о смерти и наши способы справляться с тре-
вогой смерти - отнюдь не поверхностные, легко поддающиеся опи-
санию и пониманию феномены. Во взрослом состоянии они также не
возникают у нас из ничего. Они коренятся глубоко в нашем прошлом
и претерпевают значительные трансформации в течение жизни, пол-
1, ной забот о безопасности и выживании. Исследования детей дают
: исключительную возможность наблюдать встречу человека со смертью
i в первозданном виде. Конфронтация ребенка с фактом смертности,
,; осознание им смерти, его ужас перед ней, его пути избегания смер-
? ти и обороны от нее, а также его последующее развитие, протекаю-
щее на фоне страха смерти, - таково содержание этой главы.
На мой взгляд, существует значительное несоответствие между
важностью смерти для ребенка и вниманием, уделяемым смерти в
науках о детском развитии. Относящаяся к данной теме литература
скудна и, по сравнению с обширными источниками по другим аспек-
1 там детского развития, в лучшем случае поверхностна. Особенно мало
1 эмпирических исследований детских концепций смерти; психоанали-
. тически ориентированные клиницисты эпизодически пытались зани-
маться этим вопросом, но, как мы увидим, у них была предубежден-
ность, зачастую идущая в ущерб точности наблюдений. Кроме того,
немалая часть относящегося к делу материала содержится в давних
публикациях, зачастую обнаруживаемых вне основного русла литера-
1туры по детскому развитию и детской психиатрии. Многим мы обя-
1заны Сильвии Энтони, в монографии которой "Открытие смерти в
1 детстве и позднее" дан прекрасный обзор и анализ литературы, со-
1 держащей факты исследований и наблюдений.
1 Собственная клиническая работа, а также изучение работ других
(.исследователей привели меня к ряду выводов:
1. Всякий раз при достаточно тщательном подходе к изу-
чению вопроса исследователи обнаруживают, что детей чрез-
вычайно занимает тема смерти. Беспокойство детей о смерти
носит всепроникающий характер и оказывает далеко идущее
воздействие на их переживания. Для них смерть - великая
загадка, а преодоление страхов беспомощности и уничтоже-
87
ния - одна из основных задач развития; что же касается
сексуальных проблем, то они вторичны и производный
2. Дети глубоко озабочены смертью, и эта озабоченность
возникает в более раннем возрасте, чем принято думать.
3. Осознание смерти детьми и используемые ими спосо-
бы справляться со страхом смерти различны в разном воз-
расте и проходят через определенную закономерную после-
довательность этапов.
4. Адаптационные стратегии детей неизменно базируются
на отрицании; можно предполагать, что мы не растем -
вероятно, не можем расти - в непосредственном контакте
с фактами жизни и смерти.
Всепроникающий характер
озабоченности смертью у детей
Фрейд верил, что дети полностью поглощены безмолвным иссле-
дованием сексуальности, вопросом "Откуда?" и что это главным об-
разом и создает пропасть между ребенком и взрослым. Однако име-
ются многочисленные свидетельства, что вопрос "Куда?" также очень
активно занимает нас, пока мы дети, и продолжает звучать у нас в
ушах на протяжении всей жизни; мы можем прямо задаваться им,
бояться его, игнорировать, вытеснять, но не можем от него освобо-
диться. .
Мало кого из родителей или воспитателей маленьких детей не зас-
тавали врасплох внезапные, неожиданные вопросы ребенка о смер-
ти. Однажды, когда мы с моим пятилетним сыном молча прогулива-
лись по пляжу, он внезапно поднял взгляд на меня и сказал:
"Понимаешь, оба моих дедушки умерли до того, как я успел с ними
встретиться". Похоже, это заявление было "вершиной айсберга".
Явно он долго размышлял об этом внутри себя. Я спросил его, как
мог мягко, насколько часто он думает о подобных вещах, о смерти,
и его ответ, произнесенный непривычно взрослым тоном, ошеломил
меня: "Я никогда не перестаю думать об этом".
В другой раз он простодушно прокомментировал отъезд брата в
колледж: "Теперь мы остаемся дома только втроем: ты, я и мама.
Интересно, кто из нас умрет первым?"
Девочка четырех с половиной лет внезапно сказала своему отцу:
"Каждый день я боюсь умереть; мне хотелось бы никогда не вырас-
тать, чтобы никогда не умирать". Другая девочка в три с половиной
года попросила положить ей на голову камень, чтобы она перестала
асти и не могла состариться и умереть. Четырехлетняя девочка ры-
ала целые сутки после того, как узнала, что все живые существа
мирают. Мать смогла ее успокоить лишь единственным способом -
1ет\ Другая четырехлетняя девочка через несколько дней после смерти
абушки со стороны отца, войдя дома на кухню, увидела на столе
Мертвого гуся с окровавленной головой, неподвижно висевшей на
длинной шее. Ребенок, слышавший о смерти бабушки, но никак
1собенно на это известие не прореагировавший, мгновение тревожно
1мотрел на гуся и затем спросил у матери: "Это и есть то, что вы
Называете мертвый?"
Эрик Эриксон рассказывает о четырехлетнем мальчике, у которо-
го умерла бабушка и с которым ночью, после того как он увидел ее в
1робу, случился эпилептоидный припадок. Месяц спустя этот ребе-
нок нашел мертвого крота, задал вопрос о смерти, и затем у него
това были судороги. Еще через два месяца последовал третий при-
здок - после того, как он случайно раздавил бабочку в руке".
Бесхитростные детские вопросы могут вызывать у нас немалую
растерянность. Маленький ребенок спрашивает прямо: "Когда ты
1олжен умереть?", "Сколько тебе лет?", "Во сколько лет люди уми-
1>ют?" Ребенок заявляет: "Я хочу дожить до тысячи лет. Я хочу жить
только, чтобы стать самым старым человеком на земле". Это мыс-
1и простодушного возраста, которым может дать стимул смерть -
1едушки или бабушки, животного, иногда даже цветка или листа; но
Цередко они появляются без всяких внешних поводов, когда ребенок
ipocTo высказывает то, над чем он долго безмолвно размышлял.
1озже, когда дети научаются видеть "новое платье короля", они также
аучаются не слишком беспокоиться о смерти.
Энтони, предложив девяносто восьми детям тест на окончание
ссказов, смогла объективно оценить озабоченность детей вопроса-
1 смерти. Предъявлялись рассказы с открытым финалом, не содер-
жавшие явных упоминаний о смерти. (Примеры: "Когда мальчик ве-
тром лег спать, о чем он думал?" или "Мальчик пришел в школу.
IQ на перемене он не играл с другими детьми, а стоял один в угол-
ке. Почему?") Завершение рассказов детьми свидетельствовало о том,
Ьо вопросы смерти и уничтожения серьезно занимают их. Пример-
но у половины детей в окончаниях рассказов присутствовали смерть,
охороны, убийства или привидения. Если учесть также ответы с не-
эмненно подразумеваемой смертью ("Его задавила машина", "Она
йтеряла одного из своих детей"), то доля упоминаний смерти возра-
гет до 60 процентов. Например, на вопрос "О чем думал мальчик,
огда он лег спать?" дети отвечали так: "О том, что кто-то войдет в
89
комнату и убьет его", или "О Белоснежке. Я не видел ее, но я ви-
дел в книге сказок картинку, где она изображена мертвой", или "О
том, что кто-то входит в его дом, тогда его отец умрет, и он умрет
тоже". В одном рассказе речь шла о волшебнице, которая спраши-
вает ребенка, чего он хочет: вырасти и стать взрослым или надолго,
возможно, навсегда, остаться маленьким. В противоположность рас-
пространенному убеждению, что ребенок стремится скорее вырасти,
стать сильным и умелым, свыше 35 процентов детей в своих оконча-
ниях этой истории пожелали остаться маленькими, потому что для них
старение было связано со смертью.
Концепция смерти: стадии развития
Приведя эти многочисленные свидетельства озабоченности детей
темой смерти, я обращусь теперь к онтогенезу концепции смерти.
Многие исследователи отмечали, что мысли и страхи детей, связан-
ные со смертью, так же как и способы обращения с этими страхами.
соответствуют определенным стадиям развития.
Почему нам трудно выяснить,
что именно знает ребенок о смерти
Очень многое мешает нам определить, что именно знают о смерти
очень маленькие дети, и это порождает массу противоречий и разно-
чтений в специальной литературе.
Недостаточное развитие речи и абстрактного мышления. Дефицит
речевых навыков у очень маленьких детей является труднопреодоли-
мым барьером в понимании их внутреннего мира взрослыми. Профес-
сионалам остается строить гипотезы, порой на основе весьма произ-
вольных допущений, о том, что знает и чего не знает ребенок. Другой
фактор - показанная сторонниками психологии развития, прежде
всего Жаном Пиаже, слабость функции абстрактного мышления у
очень маленьких детей. В десять лет ребенок находится еще на ста-
дии конкретных мыслительных операций и лишь начинает по-настоя-
щему осознавать "потенциальное", или "возможное". И поскольку
смерть, собственная смерть, бытие и небытие, сознание, смертность,
вечность, будущее являются абстрактными понятиями, то многие
психологи развития полагают, что у маленьких детей отсутствует чет-
кая концепция смерти.
Позиция Фрейда. Еще одним важным фактором, повлиявшим на
рофессиональные мнения относительно представлений о смерти у
эчень маленьких детей, явилась твердая позиция Фрейда, уверенно-
до, что маленький ребенок не осознает истинные последствия смер-
1ти. Именно потому, что ранние годы жизни Фрейд рассматривал как
определяющие для формирования характера, он считал тему смерти
несущественной для психического развития. Нижеследующие отрыв-
йки из "Толкования сновидений" выражают его взгляд:
"...Представление ребенка о том, что значит быть мерт-
вым, не имеет с нашим ничего общего, кроме словесного
обозначения. Дети ничего не знают о кошмаре разложения,
о застывании в холодной как лед могиле, об ужасе вечного
ничто - обо всем том, о чем, как свидетельствуют все мифы
вечной жизни, столь невыносимо думать взрослым людям.
Страх смерти не имеет смысла для ребенка, поэтому он
может играть с этим страшным словом, используя его как
угрозу приятелю: Если ты снова сделаешь это, ты умрешь
так же, как Франц!... Ребенок в возрасте более восьми лет
после посещения музея естественной истории мог сказать
маме: Мамочка, я тебя так люблю: когда ты умрешь, я велю
набить из тебя чучело и буду держать тебя в своей комнате,
чтобы я мог всегда тебя видеть. При всем различии между
идеей смерти у детей и у нас, я был изумлен, услышав за-
мечание одного высокоинтеллектуального десятилетнего
мальчика после внезапной смерти отца: Я знаю, что папа
умер, но вот чего я не понимаю, так это почему он не при-
шел домой к ужину.
К тому же для детей, избавляемых от зрелища предше-
ствующих смерти страданий, быть мертвым означает при-
мерно то же, что быть отсутствующим: мертвый просто не
докучает больше живым. Ребенку все равно, чем вызвано
отсутствие - путешествием, отвержением, отчуждением или
смертью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
неза истерии. Его надежда на славу зависела от успеха этой теории,
и появившиеся клинические опровержения сокрушили его. Фрейд
описал этот провал в письме своему другу Вильгельму Флиссу в 1897
году: "Надежда вечной славы была столь прекрасна - так же, как
уверенного благосостояния, полной независимости... и все зависело
от того, получится с истерией или нет".
Частичные наблюдения не имели особого значения. Фрейд не был
согласен на меньшее, чем всеобъемлющая модель психики. В 1895
году, еще на полпути между нейрофизиологией и психиатрией, он
почувствовал, что открытие устройства песики совсем близко. Он
писал в письме:
"Блоки внезапно исчезли, завесы упали, и стало возмож-
ным видеть весь путь от деталей невроза до регуляции созна-
ния. Отдельные элементы встали на свои места, зубчатые
колесики зацепились друг за друга - все вместе казалось
машиной, которая через мгновение заработает сама по себе.
Три системы нейронов, "свободные" и "связанные" вели-
чины, первичные и вторичные процессы, главная и комп-
ромиссная тенденции нервной системы, два биологических
принципа внимания и защиты, индикаторы качества, реаль-
ности и мышления, психосексуальный радикал, сексуаль-
ная детерминированность вытеснения и, наконец, факто-
ры, определяющие сознание как перцептивную функцию, -
стали и остаются связанными одно с другим. Я едва сдер-
живаю ликование"".
Для того чтобы открытие полностью соответствовало требованиям
Фрейда, оно должно было обладать двумя качествами: 1) модель пси-
хики должна была быть исчерпывающей и удовлетворяющей научным
критериям по Гельмгольцу; 2) это должно было быть оригинальное
открытие. Фрейдовская фундаментальная схема-психики, включав-
шая вытеснение, отношения сознания с бессознательным, базовый
биологический субстрат мышления и аффекта, являлась творческим
синтезом: ее компоненты не были новы (первопроходцами на этом пути
являлись Шопенгауэр и Ницше), но сама она была нова в своей за-
конченности и приложимости к разнообразной человеческой актив-
ности, от снов и фантазий до поведения, формирования симптомов
и психозов. (О своих предшественниках Фрейд однажды сказал: "Мно-
ле заигрывали с бессознательным, но я первым вступил с ним в
раконный брак".) Полностью оригинальна энергетическая часть мо-
1дели Фрейда (сексуальная сила, или либидо) - концепция постоян-
ного количества энергии, проходящей в течение младенчества и дет-
ства через предопределенные, совершенно конкретные стадии
развития, которая может быть связанной и несвязанной, катексиро-
(йться на объектах, выходить за заключающие ее рамки, блокировать-
Йя, смещаться; которая является источником мыслей, поведения, тре-
эги и симптомов. Это было большое открытие, и Фрейд яростно
гстаивал его. Он принес в жертву теории либидо свои отношения с
аиболее перспективными учениками, отошедшими от него, посколь-
у они отказались принять его новое открытие, выраженное в столь
атегорической форме, - центральную роль либидо в человеческой
мотивации.
Понятно, что тема роли смерти в человеческом поведении - как
1ясточника тревоги или как детерминанта мотивации - мало привле-
Йкала Фрейда. Смерть не удовлетворяла ни одному из его личных ус-
1ловий: она не являлась инстинктом (хотя в 1920 году Фрейд объявил
lee таковым) и не укладывалась в механистическую модель Гельмголь-
1ца. Роль смерти также не представляла собой ничего нового - соб-
ственно говоря, все сказано в Ветхом Завете. Фрейд вовсе не стре-
1мился присоединиться к длинной веренице мыслителей, уводящей к
ачалу времен. "Вечная слава", как он любил выражаться, от этого
fae приходила. Она могла прийти в результате открытия совершенно
К гнеизвестного дотоле источника человеческой мотивации - либидо.
Вдва ли стоит сомневаться в том, что Фрейд верно описал важный
фактор человеческого поведения. Его ошибка заключалась в гипер-
йкатексисе, в категорическом утверждении первичности либидо. Он
1Цал одному аспекту человеческой мотивации абсолютно приоритетный
Истатус и исключительное положение, сведя к нему все человеческое,
1у всех людей и во все времена.
Альтернативные теории
Встречные теории не замедлили появиться. Наиболее творчески
одаренные ученики не приняли теорию либидо. В 1910 году Карл
Юнг, Альфред Адлер и Отто Ранк предпочли лишиться благоволения
маэстро, нежели разделить его механистическую, основанную на ду-
альном инстинкте, картину человеческой природы. Каждый из отступ-
ников выдвинул альтернативный источник мотивации. Юнг постули-
ровал монизм духовной жизненной силы. Адлер акцентировал тревогу
85
маленького и беспомощного ребенка о выживании в мире гигантов-
взрослых, в полностью объемлющей его среде. Ранк подчеркнул важ-
ность тревоги смерти и создал представление о человеке, вечно разры-
ваемом двумя страхами - страхом жизни (с неотъемлемой изоляцией)
и страхом смерти. Эти подходы, вместе с вкладами более поздних
теоретиков, таких как Фромм, Мэй, Тиллих, Кайзер и Бекер, допол-
няют, но не заменяют структурную теорию Фрейда. Великим вкладом
Фрейда явилась динамическая модель психики. Включение в нее смер-
ти - вместо страха смерти и принятия смерти - не означает ничего
принципиально нового: смерть всегда была там, скрываясь за кастра-
цией, сепарацией и оставлением. В .этом аспекте Фрейд и последую-
щая аналитическая традиция остались слишком поверхностными.
Последующие теоретики внесли корректирующий фактор и тем самым
позволили углубить наше представление о человеке.
3. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О СМЕРТИ У ДЕТЕЙ
Наше беспокойство о смерти и наши способы справляться с тре-
вогой смерти - отнюдь не поверхностные, легко поддающиеся опи-
санию и пониманию феномены. Во взрослом состоянии они также не
возникают у нас из ничего. Они коренятся глубоко в нашем прошлом
и претерпевают значительные трансформации в течение жизни, пол-
1, ной забот о безопасности и выживании. Исследования детей дают
: исключительную возможность наблюдать встречу человека со смертью
i в первозданном виде. Конфронтация ребенка с фактом смертности,
,; осознание им смерти, его ужас перед ней, его пути избегания смер-
? ти и обороны от нее, а также его последующее развитие, протекаю-
щее на фоне страха смерти, - таково содержание этой главы.
На мой взгляд, существует значительное несоответствие между
важностью смерти для ребенка и вниманием, уделяемым смерти в
науках о детском развитии. Относящаяся к данной теме литература
скудна и, по сравнению с обширными источниками по другим аспек-
1 там детского развития, в лучшем случае поверхностна. Особенно мало
1 эмпирических исследований детских концепций смерти; психоанали-
. тически ориентированные клиницисты эпизодически пытались зани-
маться этим вопросом, но, как мы увидим, у них была предубежден-
ность, зачастую идущая в ущерб точности наблюдений. Кроме того,
немалая часть относящегося к делу материала содержится в давних
публикациях, зачастую обнаруживаемых вне основного русла литера-
1туры по детскому развитию и детской психиатрии. Многим мы обя-
1заны Сильвии Энтони, в монографии которой "Открытие смерти в
1 детстве и позднее" дан прекрасный обзор и анализ литературы, со-
1 держащей факты исследований и наблюдений.
1 Собственная клиническая работа, а также изучение работ других
(.исследователей привели меня к ряду выводов:
1. Всякий раз при достаточно тщательном подходе к изу-
чению вопроса исследователи обнаруживают, что детей чрез-
вычайно занимает тема смерти. Беспокойство детей о смерти
носит всепроникающий характер и оказывает далеко идущее
воздействие на их переживания. Для них смерть - великая
загадка, а преодоление страхов беспомощности и уничтоже-
87
ния - одна из основных задач развития; что же касается
сексуальных проблем, то они вторичны и производный
2. Дети глубоко озабочены смертью, и эта озабоченность
возникает в более раннем возрасте, чем принято думать.
3. Осознание смерти детьми и используемые ими спосо-
бы справляться со страхом смерти различны в разном воз-
расте и проходят через определенную закономерную после-
довательность этапов.
4. Адаптационные стратегии детей неизменно базируются
на отрицании; можно предполагать, что мы не растем -
вероятно, не можем расти - в непосредственном контакте
с фактами жизни и смерти.
Всепроникающий характер
озабоченности смертью у детей
Фрейд верил, что дети полностью поглощены безмолвным иссле-
дованием сексуальности, вопросом "Откуда?" и что это главным об-
разом и создает пропасть между ребенком и взрослым. Однако име-
ются многочисленные свидетельства, что вопрос "Куда?" также очень
активно занимает нас, пока мы дети, и продолжает звучать у нас в
ушах на протяжении всей жизни; мы можем прямо задаваться им,
бояться его, игнорировать, вытеснять, но не можем от него освобо-
диться. .
Мало кого из родителей или воспитателей маленьких детей не зас-
тавали врасплох внезапные, неожиданные вопросы ребенка о смер-
ти. Однажды, когда мы с моим пятилетним сыном молча прогулива-
лись по пляжу, он внезапно поднял взгляд на меня и сказал:
"Понимаешь, оба моих дедушки умерли до того, как я успел с ними
встретиться". Похоже, это заявление было "вершиной айсберга".
Явно он долго размышлял об этом внутри себя. Я спросил его, как
мог мягко, насколько часто он думает о подобных вещах, о смерти,
и его ответ, произнесенный непривычно взрослым тоном, ошеломил
меня: "Я никогда не перестаю думать об этом".
В другой раз он простодушно прокомментировал отъезд брата в
колледж: "Теперь мы остаемся дома только втроем: ты, я и мама.
Интересно, кто из нас умрет первым?"
Девочка четырех с половиной лет внезапно сказала своему отцу:
"Каждый день я боюсь умереть; мне хотелось бы никогда не вырас-
тать, чтобы никогда не умирать". Другая девочка в три с половиной
года попросила положить ей на голову камень, чтобы она перестала
асти и не могла состариться и умереть. Четырехлетняя девочка ры-
ала целые сутки после того, как узнала, что все живые существа
мирают. Мать смогла ее успокоить лишь единственным способом -
1ет\ Другая четырехлетняя девочка через несколько дней после смерти
абушки со стороны отца, войдя дома на кухню, увидела на столе
Мертвого гуся с окровавленной головой, неподвижно висевшей на
длинной шее. Ребенок, слышавший о смерти бабушки, но никак
1собенно на это известие не прореагировавший, мгновение тревожно
1мотрел на гуся и затем спросил у матери: "Это и есть то, что вы
Называете мертвый?"
Эрик Эриксон рассказывает о четырехлетнем мальчике, у которо-
го умерла бабушка и с которым ночью, после того как он увидел ее в
1робу, случился эпилептоидный припадок. Месяц спустя этот ребе-
нок нашел мертвого крота, задал вопрос о смерти, и затем у него
това были судороги. Еще через два месяца последовал третий при-
здок - после того, как он случайно раздавил бабочку в руке".
Бесхитростные детские вопросы могут вызывать у нас немалую
растерянность. Маленький ребенок спрашивает прямо: "Когда ты
1олжен умереть?", "Сколько тебе лет?", "Во сколько лет люди уми-
1>ют?" Ребенок заявляет: "Я хочу дожить до тысячи лет. Я хочу жить
только, чтобы стать самым старым человеком на земле". Это мыс-
1и простодушного возраста, которым может дать стимул смерть -
1едушки или бабушки, животного, иногда даже цветка или листа; но
Цередко они появляются без всяких внешних поводов, когда ребенок
ipocTo высказывает то, над чем он долго безмолвно размышлял.
1озже, когда дети научаются видеть "новое платье короля", они также
аучаются не слишком беспокоиться о смерти.
Энтони, предложив девяносто восьми детям тест на окончание
ссказов, смогла объективно оценить озабоченность детей вопроса-
1 смерти. Предъявлялись рассказы с открытым финалом, не содер-
жавшие явных упоминаний о смерти. (Примеры: "Когда мальчик ве-
тром лег спать, о чем он думал?" или "Мальчик пришел в школу.
IQ на перемене он не играл с другими детьми, а стоял один в угол-
ке. Почему?") Завершение рассказов детьми свидетельствовало о том,
Ьо вопросы смерти и уничтожения серьезно занимают их. Пример-
но у половины детей в окончаниях рассказов присутствовали смерть,
охороны, убийства или привидения. Если учесть также ответы с не-
эмненно подразумеваемой смертью ("Его задавила машина", "Она
йтеряла одного из своих детей"), то доля упоминаний смерти возра-
гет до 60 процентов. Например, на вопрос "О чем думал мальчик,
огда он лег спать?" дети отвечали так: "О том, что кто-то войдет в
89
комнату и убьет его", или "О Белоснежке. Я не видел ее, но я ви-
дел в книге сказок картинку, где она изображена мертвой", или "О
том, что кто-то входит в его дом, тогда его отец умрет, и он умрет
тоже". В одном рассказе речь шла о волшебнице, которая спраши-
вает ребенка, чего он хочет: вырасти и стать взрослым или надолго,
возможно, навсегда, остаться маленьким. В противоположность рас-
пространенному убеждению, что ребенок стремится скорее вырасти,
стать сильным и умелым, свыше 35 процентов детей в своих оконча-
ниях этой истории пожелали остаться маленькими, потому что для них
старение было связано со смертью.
Концепция смерти: стадии развития
Приведя эти многочисленные свидетельства озабоченности детей
темой смерти, я обращусь теперь к онтогенезу концепции смерти.
Многие исследователи отмечали, что мысли и страхи детей, связан-
ные со смертью, так же как и способы обращения с этими страхами.
соответствуют определенным стадиям развития.
Почему нам трудно выяснить,
что именно знает ребенок о смерти
Очень многое мешает нам определить, что именно знают о смерти
очень маленькие дети, и это порождает массу противоречий и разно-
чтений в специальной литературе.
Недостаточное развитие речи и абстрактного мышления. Дефицит
речевых навыков у очень маленьких детей является труднопреодоли-
мым барьером в понимании их внутреннего мира взрослыми. Профес-
сионалам остается строить гипотезы, порой на основе весьма произ-
вольных допущений, о том, что знает и чего не знает ребенок. Другой
фактор - показанная сторонниками психологии развития, прежде
всего Жаном Пиаже, слабость функции абстрактного мышления у
очень маленьких детей. В десять лет ребенок находится еще на ста-
дии конкретных мыслительных операций и лишь начинает по-настоя-
щему осознавать "потенциальное", или "возможное". И поскольку
смерть, собственная смерть, бытие и небытие, сознание, смертность,
вечность, будущее являются абстрактными понятиями, то многие
психологи развития полагают, что у маленьких детей отсутствует чет-
кая концепция смерти.
Позиция Фрейда. Еще одним важным фактором, повлиявшим на
рофессиональные мнения относительно представлений о смерти у
эчень маленьких детей, явилась твердая позиция Фрейда, уверенно-
до, что маленький ребенок не осознает истинные последствия смер-
1ти. Именно потому, что ранние годы жизни Фрейд рассматривал как
определяющие для формирования характера, он считал тему смерти
несущественной для психического развития. Нижеследующие отрыв-
йки из "Толкования сновидений" выражают его взгляд:
"...Представление ребенка о том, что значит быть мерт-
вым, не имеет с нашим ничего общего, кроме словесного
обозначения. Дети ничего не знают о кошмаре разложения,
о застывании в холодной как лед могиле, об ужасе вечного
ничто - обо всем том, о чем, как свидетельствуют все мифы
вечной жизни, столь невыносимо думать взрослым людям.
Страх смерти не имеет смысла для ребенка, поэтому он
может играть с этим страшным словом, используя его как
угрозу приятелю: Если ты снова сделаешь это, ты умрешь
так же, как Франц!... Ребенок в возрасте более восьми лет
после посещения музея естественной истории мог сказать
маме: Мамочка, я тебя так люблю: когда ты умрешь, я велю
набить из тебя чучело и буду держать тебя в своей комнате,
чтобы я мог всегда тебя видеть. При всем различии между
идеей смерти у детей и у нас, я был изумлен, услышав за-
мечание одного высокоинтеллектуального десятилетнего
мальчика после внезапной смерти отца: Я знаю, что папа
умер, но вот чего я не понимаю, так это почему он не при-
шел домой к ужину.
К тому же для детей, избавляемых от зрелища предше-
ствующих смерти страданий, быть мертвым означает при-
мерно то же, что быть отсутствующим: мертвый просто не
докучает больше живым. Ребенку все равно, чем вызвано
отсутствие - путешествием, отвержением, отчуждением или
смертью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84