Не
дучи в состоянии контролировать деятельность мочевого пузыря и
чечника, она нуждалась в постоянном уходе Сильвии. Наконец мать
225
умерла - окутанная испарениями экскрементов, в атмосфере тошнот-
ворной вони, с булькающими звуками в гортани, с кровью и сли-
зью, выливающимися изо рта. Сильвия помнила свое ощущение того
момента - словно ее голова отделена от тела, распухает и вот-вот
расколется (сходные ощущения были у нее при головных болях, воз-
никших после прихода Чарльза в группу).
У Сильвии сохранилось много пугающих детских воспоминаний о
смерти. Ее дедушка умер, когда ей было семь лет, бабушка - шесть
месяцев спустя. Она помнила свою бабушку в гробу и свое тогдаш-
нее убеждение в том, что ей разрезали горло. (Сейчас, в ретроспек-
тиве, она предполагала, что бабушке делали операцию на щитовид-
ной железе.) Когда ей было двенадцать, утонул ее школьный товарищ.
и она ходила на похороны. Это также было очень страшное пере-
живание.
Сама Сильвия была болезненным ребенком, и ее мать множество
раз говорила ей (а также, по воспоминанию Сильвии, друзьям и род-
ственникам) о том, как близка она была к смерти в нежном возрас-
те. В течение первых пяти лет жизни она несколько раз болела пнев-
монией. В шесть - сломанная рука и хронический остеомиелит.
Тогда пришлось делать операцию, и она с величайшим ужасом вспо-
минала ощущение удушья от эфирного наркоза. С тех самых пор ане-
стезия вызывала у нее тяжелую тревогу. Анестезия, применявшаяся
во время родов каждого из ее детей, пробуждала такой страх смерти,
что он приводил к кратким психотическим эпизодам.
Самое первое воспоминание о том, как она "была мертвой", от-
носится к очень раннему возрасту: ее тетя массирует ей ноги, возмож-
но, чтобы вернуть ее к жизни. Она предполагала, что была в коме;
вспоминала, что тетя плакала. Сильвия вспоминала также, что при
каждом прикосновении к ее телу она ощущала интенсивную боль, но
не могла ни сказать, ни дать понять тете каким-либо иным способом,
чтобы та прекратила массаж. Второе раннее воспоминание было о том,
что она мертва и покинула свое тело и отчаянно, но тщетно пытается
вернуться в него.
Кроме этого раннего сенсибилизирующего опыта, где она встре-
тилась со смертью "слишком рано и слишком близко", в жизни Силь-
вии имелось несколько других важных причин для того, чтобы она не
смогла выстроить обычные защиты от ужаса смерти. У нее не было
доверия ни к матери, ни к отцу. Отец ушел из семьи, когда она была
маленькой, а мать в ее воспоминаниях отличалась ненадежностью и
безответственностью. Всякая болезнь или физическая травма повер-
гала мать Сильвии в состояние паники; когда кто-нибудь заболевал и
был необходим уход, она призывала для этого другого члена семьи.
226
1ать не была доступна Сильвии ни эмоционально, ни физически.
1огда Сильвия была в предподростковом возрасте, мать на целые дни
ходила из дома, вероятно, к мужчине, оставляя семью целиком на
эпечение Сильвии. К перспективе собственной смерти мать относи-
сь с неослабевающим ужасом, обеспечив тем самым Сильвию мо-
пью, сделавшей ее еще более чувствительной к страху смерти. (Мно-
не пациенты говорят о том, что стиль отношения к смерти их
одителей сыграл крайне важную роль в формировании их собствен-
Ё| отношения к смерти. В этом наблюдении содержится очевид-
значимость для работы с умирающими пациентами: один из спо-
в наполнить жизнь смыслом до самых последних дней - задуматься
в том, каким образцом ты являешься для других.)
| Тревога смерти у Сильвии была явно сверхдетерминированной. У
Ьее не только был слишком большой и слишком ранний опыт пере-
1вания угрозы жизни, не только частые напоминания матери о ее
олкновении со смертью - она также оказалась неспособной развить
адиционные защиты от страха смерти, основанные на отрицании.
Эна не могла ожидать защиты или спасения от своих родителей: отец
(ля нее был мертв, а мать сама была задавлена жизнью. Сильвия не
догла ни изгнать смерть в отдаленные области, ни проникнуться ве-
>ой в собственную неуязвимость. Смерть неизбежно постоянно при-
сутствовала рядом с ней, не один раз почти загнав ее в западню, и
Ьна рассматривала себя как очень уязвимую и очень хрупкую.
| Сильвия вспоминала, как пыталась найти утешение в религиозной
доктрине и умоляла бабушку доказать ей, что Бог существует: если Он
сть, то Он не даст ей умереть или позаботится о ней, когда она ум-
()ет. Она была воспитана в традиции южного баптизма со всеми его
религиозными атрибутами адского пламени и серы. Несколько раз в
детстве, когда болела, она вступала в сделку с Богом: "Если Ты со-
хранишь мне жизнь, я стану монахиней и посвящу всю свою жизнь
Тебе". Даже теперь, по прошествии десятилетий, Сильвия продол-
жает размышлять о том, что не выполнила этот контракт.
, Наши индивидуальные сессии, посвященные "анамнезу смерти",
были продуктивны. Сильвия стала в гораздо большей мере сознавать
степень своего страха смерти и роль, которую он играл в ее жизни.
[Продолжая участвовать в терапевтической группе, она отдала себе отчет
|в своем ужасе перед старением и в своей чрезвычайно дезадаптивной
защите, представлявшей собой маневр типа "замри и замаскируйся".
|Иными словами, она приостанавливала жизнь и рост в магической
|гнадежде, что смерть просто не заметит ее. Она не заботилась о своей
внешности, вечерами и уик-эндами вела растительное существование.
Сильно растолстела вследствие магической веры в то, что если, в
227
отличие от матери, не будет худой и истощенной, то сможет избежать
смерти. (Сходные динамики описывает Хэтти Розенберг (Hattie
Roseiiberg) у одной из своих пациенток.) Приостановку жизни она
осознала на групповой встрече, когда один из мужчин принес ей цветы
по случаю дня ее рождения. Она была потрясена, поняв, как сильно
хочет иметь любовника и как много упустила за последние несколько
лет, застряв на полпути между жизнью и не-жизнью.
Сильвия также осознала тот факт, что обращалась с собой как с
умирающей и предъявляла определенные требования к окружающим,
ожидая и от них соответствующего обращения. Однажды, когда ее
ипохондрические раздумья вызвали критику в группе, у нее сорвалось:
"Как вы можете так обращаться со мной, когда я умираю!" Она осоз-
нала абсурдность этого заявления, но также и то, что бормотала эту
фразу sotto voce многие годы.
Значительная часть работы Сильвии в группе определялась ее от-
ношениями с Чарльзом и со мной. Ее отношения с Чарльзом стали
намного более реальными: она перестала отрицать его болезнь, побуж-
дать его искать помощи целителя и соперничать с ним за титул само-
го близкого к смерти члена группы. От недели к неделе она мало-
помалу отказывалась от веры в мое всемогущество. Все еще пытаясь
удерживать идеализированное представление обо мне, она начала ис-
пытывать раздражение из-за моей способности совершать ошибки и
впадать в заблуждения. Я, соответственно, следил за тем, чтобы нс
принимать позу всемогущества, а быть настолько открытым и ясным,
насколько возможно. Состояние Сильвии улучшилось заметно и проч-
но. Она начала рассматривать смерть, вместо того чтобы быть пара-
лизованной ею. Сильвия поняла, что прежде, пытаясь избежать страха
смерти, стремилась слиться с терапевтом или друзьями. Даже теле-
визор служил этой цели, и когда она очень боялась смерти, то подо-
лгу смотрела телевизор, так как "просто слыша голос, я понимаю,
что еще жива". Она перестала страшиться одиночества и начала ощу-
щать, что способна жить удовлетворяющей ее жизнью даже без успо-
коительно зависимых отношений с ребенком или мужчиной. (Суще-
ствует старая поговорка: "Тому, кто идет со своим светом, можно не
бояться тьмы".)
Она начала следить за собой, сбавлять вес и выстраивать соци-
альную жизнь вне группы. В течение двух лет группа составляла весь
ее социальный мир, и теперь мы поняли, что она приближается к
завершению терапии. Однажды на групповой встрече она вдруг зая-
вила, что должна уйти на тридцать минут раньше, потому что при-
Вполголоса (лат.) - Прим. переводчика.
228
глашена на обед. Самым поразительным событием, однако, было ее
)бщение на группе, что она ежедневно размышляет о смерти мате-
Это были не навязчивые мысли, как нередко в прошлом, а осоз-
iriHbie размышления об ужасных сторонах смерти матери, направлен-
ие на то, чтобы обрести контроль над этими воспоминаниями путем
пробного знакомства. Такое решение имело особую важность, по-
му что это был ее собственный план, а не план, предложенный
эапевтом. Годами Сильвию преследовала мысль, что она умрет в
м же возрасте, что и мать. Группа отметила, что она перестала
оминать эту навязчивость, и Сильвия сказала в ответ: "Я не думала
этом уже долгое время. Это просто больше не входит в мои пере-
1вания. Я теперь на пути к жизни".
Она приняла твердое решение завершить свое участие в группе,
еле чего, как и следовало ожидать, наступил рецидив многих ее
мптомов. Появились и кошмары, и приступы панического страха
ерти глухой ночью, и мимолетные желания молить об облегчении
кого-нибудь представителя высших сил. Обострение симптоматики
то, однако, кратковременным, отчасти, может быть. благодаря
[у, что было предсказано терапевтом как реакция на боль завер-
-1ия. На свою последнюю групповую сессию она принесла следую-
; сон:
"Я находилась в большой пещере, и там был гид, кото-
рый, как я думала, собирался показать мне потрясающую
выставку. Однако в пещере не было ничего: ни картин, ни
вообще каких-либо произведений искусства. Затем он при-
вел меня в другую комнату - это была прямоугольная ком-
ната, может быть, размером с нашу комнату для группо-
вой терапии - и в ней тоже не было никаких картин и ничего
похожего на выставку. Единственное, что я в конце кон-
цов могла увидеть, - пару окон с видом на тусклые, серые
небеса и несколько дубов. Потом на пути к выходу гид вне-
запно изменился: у него теперь были рыжие волосы и неве-
роятный магнетизм, мне казалось, что он весь электричес-
кий. Между ним и мной происходило что-то очень мощное.
Совсем короткое время спустя я увидела его снова, и похо-
же было, что он потерял весь свой магнетизм и снова стал
нормальным мужчиной в синих джинсах".
Этот сон - великолепное и яркое изображение отказа от магии; он
дЖсывает Сильвию, примиряющуюся с иллюзорностью своей веры
конечного спасителя. В сновидении я не могу показать ей потряса-
229
ющую выставку; вместо чарующих картин я предлагаю ей только окна
с видом на тусклую реальность мира. К концу сна Сильвия делает
последнюю попытку облачить меня в образ мага: внезапно я станов-
люсь существом со сверхчеловеческими качествами. Но старые чары
самообмана потеряли свою устойчивость, и вскоре я вновь обраща-
юсь в то, что я есть на самом деле - в гида, не более и не менее.
Предыдущие курсы терапии Сильвия неизменно завершала рывком.
Она так страшилась сепарации, так боялась прощания и вместе с тем
осознания того факта, что возможности терапевта ограничены, что
избегала завершающих сессий, резко обрывая контакт. Теперь же она
встретилась с процессом сепарации (и глубинно связанным с ним
напоминанием о смерти) так же, как встретилась со своим страхом
смерти; вместо того, чтобы быть захлестнутой этим переживанием, она
приняла его в себя и через тревогу пришла к проживанию большей
полноты жизни, чем знала прежде.
Проблемы психотерапии
Отрицание со стороны пациента и терапевта
Несмотря на вездесущность смерти и мириады богатых возможно-
стей ее исследования, большинство терапевтов находит задачу увели-
чения сознавания смерти пациентом и проработки его тревоги смерти
чрезвычайно трудной. На каждом этапе в этот процесс разрушитель-
но вмешивается отрицание. Страх смерти присутствует на каждом
уровне сознавания - от самого осознанного, поверхностного, интел-
лектуализированного уровня до сферы глубочайшего бессознательно-
го. Нередко оказывается, что существующая на поверхностных уров-
нях восприимчивость пациента к интерпретациям терапевта служит
отрицанию в более глубоких пластах. Так, пациент откликается на
предложение терапевта исследовать свои чувства по поводу конечнос-
ти собственного существования, однако постепенно сессия становится
непродуктивной, поток материала иссякает, разговор превращается в
интеллектуальную дискуссию. В такие моменты для терапевта важно
избежать ошибочного заключения, что он бурит скважину в сухом
месте. Блокировка, отсутствие ассоциаций, отщепление аффекта -
все это признаки сопротивления, и относиться к ним следует соот-
ветственно. Одно из первых открытий Фрейда в сфере практики ди-
намической терапии состояло в том, что терапевт вновь и вновь стал-
кивается с психологической силой в пациенте, противодействующей
терапевтической работе. ("В своей психологической работе я должен
"-, противостоять психологической силе в пациенте, препятствую-
рй тому, чтобы патогенная идея стала осознанной"".)
. Терапевт должен упорствовать. Он должен продолжать собирать
нные, работать со сновидениями, делать свои наблюдения, гово-
йть снова и снова одни и те же вещи, пусть с различными акцента-
и. Комментарии, касающиеся существования смерти, могут казаться
только банальными, настолько очевидными, что терапевт сочтет
упостью повторять их. Однако для преодоления отрицания просто-
и настойчивость необходимы. Одна пациентка, депрессивная,
"йохистичная и суицидальная, во время отчетной сессии через не-
Колько месяцев после завершения терапии назвала мне мой самый
1жный комментарий за весь период нашей терапии. Она часто опи-
цдвала мне свою жажду смерти, а в другие моменты - различные
щи, которыми хотела бы заниматься в жизни. Я не раз давал до
приличия простой комментарий: для этих событий есть лишь одна
зможная последовательность - сначала опыт жизни, потом смерть.
Разумеется, отрицание исходит не только от пациента. Зачастую
рицание терапевта безмолвно заключает союз с отрицанием паци-
та. Терапевт не в меньшей степени, чем пациент, должен вступить
(.конфронтацию со смертью и испытать тревогу перед лицом смерти.
tf терапевта требуется серьезная подготовка, чтобы в своей повсед-
вной работе он мог удерживать сознавание смерти. Мы с моим ко-
рапеетом остро отдавали себе отчет в этой необходимости, когда вели
уппу для пациентов с метастатическим раком. В течение первых
Месяцев групповая дискуссия оставалась поверхностной: много разго-
Эров о врачах, лекарствах, режимах лечения, боли, утомлении,
дзических ограничениях и т.д. Мы рассматривали эту поверхност-
)сть как защитную по своей природе - свидетельствующую о глуби-
; страха и отчаяния пациентов. Соответственно, мы с уважением
неслись к этой защите и вели группу в очень осторожной манере.
Только много позже нам стало понятно, что мы сами активно спо-
<бствовали тому, чтобы групповые встречи оставались поверхност-
лми. Когда мы смогли выносить свою тревогу и следовать примеру
.щиентов, для группы не осталось тем, настолько пугающих, чтобы
ними нельзя было работать открыто и конструктивно. Часто дис-
уссия бывала чрезвычайно болезненной для терапевтов. Эту группу
аблюдали через одностороннее зеркало студенты, будущие профес-
Ионалы в сфере психического здоровья, и было несколько случаев,
1огда кто-то из них должен был покинуть комнату наблюдения, что-
1ы восстановить равновесие. Опыт работы с умирающими пациента-
ди побудил многих терапевтов вновь искать личной терапии - часто
: очень большой пользой для себя, поскольку многие из них в своей
231
первой, традиционной терапии, не соприкоснулись со своим беспо-
койством по поводу смерти.
Чтобы терапевт мог помогать пациентам конфронтировать смерть и
включить ее в жизнь, он должен сам личностно проработать эти про-
целителей в примитивных культурах, многие из которых имеют тра-
дицию, требующую, чтобы шаман прошел через экстатический опыт,
сопряженный со страданием, смертью и воскресением. Иногда ини-
циация представляет собой подлинную болезнь: на роль шамана из-
бирается человек, долгое время находившийся на границе между жиз-
нью и смертью. Обычно связанное с посвящением переживание
представляет собой мистическое видение. Пример, отнюдь не редкий:
тунгусский (сибирское племя) шаман описывал свою инициацию как
встречу с предшествующими шаманами, которые окружили его, прон-
зали стрелами, отрезали куски от его тела, вырывали его кости, пили
его кровь и затем вновь собрали его в единое целое".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
дучи в состоянии контролировать деятельность мочевого пузыря и
чечника, она нуждалась в постоянном уходе Сильвии. Наконец мать
225
умерла - окутанная испарениями экскрементов, в атмосфере тошнот-
ворной вони, с булькающими звуками в гортани, с кровью и сли-
зью, выливающимися изо рта. Сильвия помнила свое ощущение того
момента - словно ее голова отделена от тела, распухает и вот-вот
расколется (сходные ощущения были у нее при головных болях, воз-
никших после прихода Чарльза в группу).
У Сильвии сохранилось много пугающих детских воспоминаний о
смерти. Ее дедушка умер, когда ей было семь лет, бабушка - шесть
месяцев спустя. Она помнила свою бабушку в гробу и свое тогдаш-
нее убеждение в том, что ей разрезали горло. (Сейчас, в ретроспек-
тиве, она предполагала, что бабушке делали операцию на щитовид-
ной железе.) Когда ей было двенадцать, утонул ее школьный товарищ.
и она ходила на похороны. Это также было очень страшное пере-
живание.
Сама Сильвия была болезненным ребенком, и ее мать множество
раз говорила ей (а также, по воспоминанию Сильвии, друзьям и род-
ственникам) о том, как близка она была к смерти в нежном возрас-
те. В течение первых пяти лет жизни она несколько раз болела пнев-
монией. В шесть - сломанная рука и хронический остеомиелит.
Тогда пришлось делать операцию, и она с величайшим ужасом вспо-
минала ощущение удушья от эфирного наркоза. С тех самых пор ане-
стезия вызывала у нее тяжелую тревогу. Анестезия, применявшаяся
во время родов каждого из ее детей, пробуждала такой страх смерти,
что он приводил к кратким психотическим эпизодам.
Самое первое воспоминание о том, как она "была мертвой", от-
носится к очень раннему возрасту: ее тетя массирует ей ноги, возмож-
но, чтобы вернуть ее к жизни. Она предполагала, что была в коме;
вспоминала, что тетя плакала. Сильвия вспоминала также, что при
каждом прикосновении к ее телу она ощущала интенсивную боль, но
не могла ни сказать, ни дать понять тете каким-либо иным способом,
чтобы та прекратила массаж. Второе раннее воспоминание было о том,
что она мертва и покинула свое тело и отчаянно, но тщетно пытается
вернуться в него.
Кроме этого раннего сенсибилизирующего опыта, где она встре-
тилась со смертью "слишком рано и слишком близко", в жизни Силь-
вии имелось несколько других важных причин для того, чтобы она не
смогла выстроить обычные защиты от ужаса смерти. У нее не было
доверия ни к матери, ни к отцу. Отец ушел из семьи, когда она была
маленькой, а мать в ее воспоминаниях отличалась ненадежностью и
безответственностью. Всякая болезнь или физическая травма повер-
гала мать Сильвии в состояние паники; когда кто-нибудь заболевал и
был необходим уход, она призывала для этого другого члена семьи.
226
1ать не была доступна Сильвии ни эмоционально, ни физически.
1огда Сильвия была в предподростковом возрасте, мать на целые дни
ходила из дома, вероятно, к мужчине, оставляя семью целиком на
эпечение Сильвии. К перспективе собственной смерти мать относи-
сь с неослабевающим ужасом, обеспечив тем самым Сильвию мо-
пью, сделавшей ее еще более чувствительной к страху смерти. (Мно-
не пациенты говорят о том, что стиль отношения к смерти их
одителей сыграл крайне важную роль в формировании их собствен-
Ё| отношения к смерти. В этом наблюдении содержится очевид-
значимость для работы с умирающими пациентами: один из спо-
в наполнить жизнь смыслом до самых последних дней - задуматься
в том, каким образцом ты являешься для других.)
| Тревога смерти у Сильвии была явно сверхдетерминированной. У
Ьее не только был слишком большой и слишком ранний опыт пере-
1вания угрозы жизни, не только частые напоминания матери о ее
олкновении со смертью - она также оказалась неспособной развить
адиционные защиты от страха смерти, основанные на отрицании.
Эна не могла ожидать защиты или спасения от своих родителей: отец
(ля нее был мертв, а мать сама была задавлена жизнью. Сильвия не
догла ни изгнать смерть в отдаленные области, ни проникнуться ве-
>ой в собственную неуязвимость. Смерть неизбежно постоянно при-
сутствовала рядом с ней, не один раз почти загнав ее в западню, и
Ьна рассматривала себя как очень уязвимую и очень хрупкую.
| Сильвия вспоминала, как пыталась найти утешение в религиозной
доктрине и умоляла бабушку доказать ей, что Бог существует: если Он
сть, то Он не даст ей умереть или позаботится о ней, когда она ум-
()ет. Она была воспитана в традиции южного баптизма со всеми его
религиозными атрибутами адского пламени и серы. Несколько раз в
детстве, когда болела, она вступала в сделку с Богом: "Если Ты со-
хранишь мне жизнь, я стану монахиней и посвящу всю свою жизнь
Тебе". Даже теперь, по прошествии десятилетий, Сильвия продол-
жает размышлять о том, что не выполнила этот контракт.
, Наши индивидуальные сессии, посвященные "анамнезу смерти",
были продуктивны. Сильвия стала в гораздо большей мере сознавать
степень своего страха смерти и роль, которую он играл в ее жизни.
[Продолжая участвовать в терапевтической группе, она отдала себе отчет
|в своем ужасе перед старением и в своей чрезвычайно дезадаптивной
защите, представлявшей собой маневр типа "замри и замаскируйся".
|Иными словами, она приостанавливала жизнь и рост в магической
|гнадежде, что смерть просто не заметит ее. Она не заботилась о своей
внешности, вечерами и уик-эндами вела растительное существование.
Сильно растолстела вследствие магической веры в то, что если, в
227
отличие от матери, не будет худой и истощенной, то сможет избежать
смерти. (Сходные динамики описывает Хэтти Розенберг (Hattie
Roseiiberg) у одной из своих пациенток.) Приостановку жизни она
осознала на групповой встрече, когда один из мужчин принес ей цветы
по случаю дня ее рождения. Она была потрясена, поняв, как сильно
хочет иметь любовника и как много упустила за последние несколько
лет, застряв на полпути между жизнью и не-жизнью.
Сильвия также осознала тот факт, что обращалась с собой как с
умирающей и предъявляла определенные требования к окружающим,
ожидая и от них соответствующего обращения. Однажды, когда ее
ипохондрические раздумья вызвали критику в группе, у нее сорвалось:
"Как вы можете так обращаться со мной, когда я умираю!" Она осоз-
нала абсурдность этого заявления, но также и то, что бормотала эту
фразу sotto voce многие годы.
Значительная часть работы Сильвии в группе определялась ее от-
ношениями с Чарльзом и со мной. Ее отношения с Чарльзом стали
намного более реальными: она перестала отрицать его болезнь, побуж-
дать его искать помощи целителя и соперничать с ним за титул само-
го близкого к смерти члена группы. От недели к неделе она мало-
помалу отказывалась от веры в мое всемогущество. Все еще пытаясь
удерживать идеализированное представление обо мне, она начала ис-
пытывать раздражение из-за моей способности совершать ошибки и
впадать в заблуждения. Я, соответственно, следил за тем, чтобы нс
принимать позу всемогущества, а быть настолько открытым и ясным,
насколько возможно. Состояние Сильвии улучшилось заметно и проч-
но. Она начала рассматривать смерть, вместо того чтобы быть пара-
лизованной ею. Сильвия поняла, что прежде, пытаясь избежать страха
смерти, стремилась слиться с терапевтом или друзьями. Даже теле-
визор служил этой цели, и когда она очень боялась смерти, то подо-
лгу смотрела телевизор, так как "просто слыша голос, я понимаю,
что еще жива". Она перестала страшиться одиночества и начала ощу-
щать, что способна жить удовлетворяющей ее жизнью даже без успо-
коительно зависимых отношений с ребенком или мужчиной. (Суще-
ствует старая поговорка: "Тому, кто идет со своим светом, можно не
бояться тьмы".)
Она начала следить за собой, сбавлять вес и выстраивать соци-
альную жизнь вне группы. В течение двух лет группа составляла весь
ее социальный мир, и теперь мы поняли, что она приближается к
завершению терапии. Однажды на групповой встрече она вдруг зая-
вила, что должна уйти на тридцать минут раньше, потому что при-
Вполголоса (лат.) - Прим. переводчика.
228
глашена на обед. Самым поразительным событием, однако, было ее
)бщение на группе, что она ежедневно размышляет о смерти мате-
Это были не навязчивые мысли, как нередко в прошлом, а осоз-
iriHbie размышления об ужасных сторонах смерти матери, направлен-
ие на то, чтобы обрести контроль над этими воспоминаниями путем
пробного знакомства. Такое решение имело особую важность, по-
му что это был ее собственный план, а не план, предложенный
эапевтом. Годами Сильвию преследовала мысль, что она умрет в
м же возрасте, что и мать. Группа отметила, что она перестала
оминать эту навязчивость, и Сильвия сказала в ответ: "Я не думала
этом уже долгое время. Это просто больше не входит в мои пере-
1вания. Я теперь на пути к жизни".
Она приняла твердое решение завершить свое участие в группе,
еле чего, как и следовало ожидать, наступил рецидив многих ее
мптомов. Появились и кошмары, и приступы панического страха
ерти глухой ночью, и мимолетные желания молить об облегчении
кого-нибудь представителя высших сил. Обострение симптоматики
то, однако, кратковременным, отчасти, может быть. благодаря
[у, что было предсказано терапевтом как реакция на боль завер-
-1ия. На свою последнюю групповую сессию она принесла следую-
; сон:
"Я находилась в большой пещере, и там был гид, кото-
рый, как я думала, собирался показать мне потрясающую
выставку. Однако в пещере не было ничего: ни картин, ни
вообще каких-либо произведений искусства. Затем он при-
вел меня в другую комнату - это была прямоугольная ком-
ната, может быть, размером с нашу комнату для группо-
вой терапии - и в ней тоже не было никаких картин и ничего
похожего на выставку. Единственное, что я в конце кон-
цов могла увидеть, - пару окон с видом на тусклые, серые
небеса и несколько дубов. Потом на пути к выходу гид вне-
запно изменился: у него теперь были рыжие волосы и неве-
роятный магнетизм, мне казалось, что он весь электричес-
кий. Между ним и мной происходило что-то очень мощное.
Совсем короткое время спустя я увидела его снова, и похо-
же было, что он потерял весь свой магнетизм и снова стал
нормальным мужчиной в синих джинсах".
Этот сон - великолепное и яркое изображение отказа от магии; он
дЖсывает Сильвию, примиряющуюся с иллюзорностью своей веры
конечного спасителя. В сновидении я не могу показать ей потряса-
229
ющую выставку; вместо чарующих картин я предлагаю ей только окна
с видом на тусклую реальность мира. К концу сна Сильвия делает
последнюю попытку облачить меня в образ мага: внезапно я станов-
люсь существом со сверхчеловеческими качествами. Но старые чары
самообмана потеряли свою устойчивость, и вскоре я вновь обраща-
юсь в то, что я есть на самом деле - в гида, не более и не менее.
Предыдущие курсы терапии Сильвия неизменно завершала рывком.
Она так страшилась сепарации, так боялась прощания и вместе с тем
осознания того факта, что возможности терапевта ограничены, что
избегала завершающих сессий, резко обрывая контакт. Теперь же она
встретилась с процессом сепарации (и глубинно связанным с ним
напоминанием о смерти) так же, как встретилась со своим страхом
смерти; вместо того, чтобы быть захлестнутой этим переживанием, она
приняла его в себя и через тревогу пришла к проживанию большей
полноты жизни, чем знала прежде.
Проблемы психотерапии
Отрицание со стороны пациента и терапевта
Несмотря на вездесущность смерти и мириады богатых возможно-
стей ее исследования, большинство терапевтов находит задачу увели-
чения сознавания смерти пациентом и проработки его тревоги смерти
чрезвычайно трудной. На каждом этапе в этот процесс разрушитель-
но вмешивается отрицание. Страх смерти присутствует на каждом
уровне сознавания - от самого осознанного, поверхностного, интел-
лектуализированного уровня до сферы глубочайшего бессознательно-
го. Нередко оказывается, что существующая на поверхностных уров-
нях восприимчивость пациента к интерпретациям терапевта служит
отрицанию в более глубоких пластах. Так, пациент откликается на
предложение терапевта исследовать свои чувства по поводу конечнос-
ти собственного существования, однако постепенно сессия становится
непродуктивной, поток материала иссякает, разговор превращается в
интеллектуальную дискуссию. В такие моменты для терапевта важно
избежать ошибочного заключения, что он бурит скважину в сухом
месте. Блокировка, отсутствие ассоциаций, отщепление аффекта -
все это признаки сопротивления, и относиться к ним следует соот-
ветственно. Одно из первых открытий Фрейда в сфере практики ди-
намической терапии состояло в том, что терапевт вновь и вновь стал-
кивается с психологической силой в пациенте, противодействующей
терапевтической работе. ("В своей психологической работе я должен
"-, противостоять психологической силе в пациенте, препятствую-
рй тому, чтобы патогенная идея стала осознанной"".)
. Терапевт должен упорствовать. Он должен продолжать собирать
нные, работать со сновидениями, делать свои наблюдения, гово-
йть снова и снова одни и те же вещи, пусть с различными акцента-
и. Комментарии, касающиеся существования смерти, могут казаться
только банальными, настолько очевидными, что терапевт сочтет
упостью повторять их. Однако для преодоления отрицания просто-
и настойчивость необходимы. Одна пациентка, депрессивная,
"йохистичная и суицидальная, во время отчетной сессии через не-
Колько месяцев после завершения терапии назвала мне мой самый
1жный комментарий за весь период нашей терапии. Она часто опи-
цдвала мне свою жажду смерти, а в другие моменты - различные
щи, которыми хотела бы заниматься в жизни. Я не раз давал до
приличия простой комментарий: для этих событий есть лишь одна
зможная последовательность - сначала опыт жизни, потом смерть.
Разумеется, отрицание исходит не только от пациента. Зачастую
рицание терапевта безмолвно заключает союз с отрицанием паци-
та. Терапевт не в меньшей степени, чем пациент, должен вступить
(.конфронтацию со смертью и испытать тревогу перед лицом смерти.
tf терапевта требуется серьезная подготовка, чтобы в своей повсед-
вной работе он мог удерживать сознавание смерти. Мы с моим ко-
рапеетом остро отдавали себе отчет в этой необходимости, когда вели
уппу для пациентов с метастатическим раком. В течение первых
Месяцев групповая дискуссия оставалась поверхностной: много разго-
Эров о врачах, лекарствах, режимах лечения, боли, утомлении,
дзических ограничениях и т.д. Мы рассматривали эту поверхност-
)сть как защитную по своей природе - свидетельствующую о глуби-
; страха и отчаяния пациентов. Соответственно, мы с уважением
неслись к этой защите и вели группу в очень осторожной манере.
Только много позже нам стало понятно, что мы сами активно спо-
<бствовали тому, чтобы групповые встречи оставались поверхност-
лми. Когда мы смогли выносить свою тревогу и следовать примеру
.щиентов, для группы не осталось тем, настолько пугающих, чтобы
ними нельзя было работать открыто и конструктивно. Часто дис-
уссия бывала чрезвычайно болезненной для терапевтов. Эту группу
аблюдали через одностороннее зеркало студенты, будущие профес-
Ионалы в сфере психического здоровья, и было несколько случаев,
1огда кто-то из них должен был покинуть комнату наблюдения, что-
1ы восстановить равновесие. Опыт работы с умирающими пациента-
ди побудил многих терапевтов вновь искать личной терапии - часто
: очень большой пользой для себя, поскольку многие из них в своей
231
первой, традиционной терапии, не соприкоснулись со своим беспо-
койством по поводу смерти.
Чтобы терапевт мог помогать пациентам конфронтировать смерть и
включить ее в жизнь, он должен сам личностно проработать эти про-
целителей в примитивных культурах, многие из которых имеют тра-
дицию, требующую, чтобы шаман прошел через экстатический опыт,
сопряженный со страданием, смертью и воскресением. Иногда ини-
циация представляет собой подлинную болезнь: на роль шамана из-
бирается человек, долгое время находившийся на границе между жиз-
нью и смертью. Обычно связанное с посвящением переживание
представляет собой мистическое видение. Пример, отнюдь не редкий:
тунгусский (сибирское племя) шаман описывал свою инициацию как
встречу с предшествующими шаманами, которые окружили его, прон-
зали стрелами, отрезали куски от его тела, вырывали его кости, пили
его кровь и затем вновь собрали его в единое целое".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84