Особенно выдавала причёска. "Большевики
должны научиться торговать" - почему-то вспомнился ленинский призыв
времён Генуэзской конференции. Такие к психологам не ходят. Отогнав не-
нужные ассоциации, я кивнул на листок с распечаткой:
- Так Вы говорите, это можно сказать обо всех?
- Именно, - саркастическая улыбка превосходства искривила его губы в
привычной гримасе.
- Что же из этого следует? - спросил я.
- В каком смысле? - живо парировал Владик.
- В самом прямом, - спокойно ответил я. - Что Вы умозаключаете, читая
свое личностное описание? Хотите, скажу, - продолжил я. - "Какая гадость
эта ваша заливная рыба", верно?
- А что умозаключаете Вы? - видно было, что Владик уже настроился на
определённый тон беседы и с присущим ему азартом игрока и обаянием сделал
аналогичный ответный ход. Я был готов к нему.
- Я делаю умозаключение, противоположное вашему, - сказал я. И после
очень непродолжительной паузы добавил:
- Что Вы в ваших личностных чертах ничем не отличаетесь от всех других,
тех, кого Вы имели в виду.
Глаза собеседника сузились. "Не очень-то удачное начало беседы", - про-
неслось у меня в голове, когда я заметил, как замерла на вдохе грудная клетка
клиента. Затем он выдохнул воздух и.помолчав, произнёс:
- В общем я, честно сказать, не знаю, зачем пришёл к Вам. Так, на всякий
случай. Проверить себя, что ли? Не знаю. Вы же сами говорите, что у меня всё,
как у всех. Да я и сам знаю. Бизнес, жена, ребёнок, машина, собака. - Он
помолчал. - Любовница. В общем, всё нормально.
Он помолчал ещё немного. Потом поднялся, сложил распечатку.
- Сколько я должен за консультацию?
- Нисколько, - ответил я.
- Бросьте, шеф! - Владик вытащил из внутреннего кармана бумажник. -
Компьютер работал, жёг электричество. Ваш сотрудник напрягался, учил кла-
виши нажимать.
- Так консультации же не было, - ответил я. - А что сотрудник напрягался
- зарплату получает.
- Бросьте, шеф, - повторил Владик. Он вынул из бумажника зелёную
иностранную банкноту, положил на журнальный столик и, застёгивая чёрную
кожаную куртку, направился к выходу. Я взглянул на деньги. На матовой
поверхности стола лежала, покорно распластавшись, двадцатидолларовая бу-
мажка.
- Одну минуту! - я выговорил это безличное обращение почти задушевно.
- Разве я заслуживаю подаяния?
При этом слове посетитель резко обернулся и остановился. Его живые глаза
замерли, как будто он силился что-то вспомнить, на лице застыло выражение,
которое скорее всего можно было бы определить словами "сложное". Ещё
какую-то долю секунды взгляд Владика оставался неподвижным. Затем пробе-
жал по мне с тем намётанным выражением, какое бывает у официантов или
продавцов. "У человека должно быть всё прекрасно..." - совершенно неожидан-
ным образом сложилась при этом в моей голове чеховская фраза. Мне почуди-
лось, что я также мысленным взором пробежал по собственной одежде: ботинки
- 50 марок, джинсы - 80 марок, и той другое куплено в Германии. Рубашка
- настоящее голландское полотно, фирма, подарок московского приятеля. В
Киеве на толкучке такую не купишь. Что еще? Лёгкая лайковая итальянская
курточка. Это уже не подарок. За немалую цену по случаю (мужу не подошла)
продала соседка. Подводили, пожалуй, только часы. Мой любимый, со зво-
ночком, "Полёт", к тому же на ремешке из искусственной кожи. В то же
мгновение мой взгляд метнулся к руке Владика. Так и есть. Настоящий "Rolex"
на стальном браслете.
Наши взгляды встретились. Появившееся при этом жалкое подобие улыбки
на наших лицах, вызванное, по-видимому, одинаковым ходом мыслей, вдруг
совершенно неожиданно прорвалось одновременным взрывом хохота. Первым,
думаю, из вежливости, заговорил Владик:
- Нет, на нищего не тянете.
- Вот и отлично, - подытожил я. - Может, все же поговорим?
Живое лицо клиента вдруг опять мгновенно изменило выражение. Он
прикусил нижнюю губу и как будто прищурился. Потом неожиданно быстро сел
в кресло, вытянул ноги и сказал:
- Ладно, психолог - не уролог. Больно не будет.
- Вы сейчас пытаетесь себя успокоить, - моя реплика прозвучала полу-
утвердительно-полувопросительно. Наши глаза встретились опять. К этому
моменту я уже расслабился и в то же время сосредоточился на клиенте. Я уже
ощущал знакомое рабочее состояние, когда мимика, жесты, суждения, чувства
другого человека - клиента - воспринимаются в едином целостном ансамбле,
отражающем своеобразие и уникальность неповторимого человеческого сущест-
ва. По-видимому, на моем лице отразилось что-то такое, что позволило си-
дящему рядом человеку отказаться от неуместной, хотя и понятной пикировки
и Владик каким-то совершенно иным тоном, гораздо тише и спокойнее, ответил:
- В общем, наверное, да.
Эти "в общем" и "наверное" говорили о многом. Например, о внутренней
борьбе, о сомнениях. Или о прорывающемся в сознание желании наладить
контакт с психологом. Но главное для меня было всё же в самом чувстве
беспокойства, о котором говорил клиент. А может, точнее, это чувство говорило
о себе устами человека. И я обратился непосредственно к нему, к чувству.
- Что Вас больше всего заставляет беспокоиться именно сейчас? Сейчас,
когда мы с вами пытаемся найти пути друг к другу?
- А я могу задать Вам такой же вопрос? - поинтересовался клиент.
- Простите, как всё-таки ваше отчество?
- Петрович, - нехотя ответил Владик.
- Владислав Петрович? - уточнил я. Он кивнул головой.
- Видите ли в чем дело, - продолжал я. - Конечно, Вы вправе задать мне
любые вопросы, начиная с вопроса о том, что меня беспокоит, и заканчивая
вопросом о том, верю ли я в астрологию, но, в сущности, все такие вопросы,
вопросы, которые не относятся к Вам самим, будут проявлением одного и того
же феномена, с которым мы столкнулись сегодня, с первых минут нашей
встречи. И который, возможно, ещё долго будет сопровождать нас в нашей
совместной работе. Если вообще её не сорвет.
- Что за феномен? - спросил Владислав. И тут же добавил: - Надеюсь,
последний вопрос - уже из другой оперы.
- Вряд ли, - спокойно ответил я. - Ведь феномен - психологическая
защита "Я", иначе говоря, сопротивление. Сопротивление психотерапевтиче-
скому воздействию.
- Сопротивление? - Владислав задумался. - А что же я защищаю? - он с
любопытством поглядел на меня.
Однако я уже включился в работу по-настоящему и, не позволяя клиенту
втягивать меня и дальше в свои защитные игры, проговорил:
- Правильно ли я понимаю, что сейчас, когда мы с вами пытаемся наладить
друг с другом контакт, Вас больше всего беспокоит вопрос защиты, или, если
хотите, неприкосновенности вашего собственного "Я"? Да или нет?
- Нет.
- Что же тогда?
- Не знаю.
- Сказать, каким защитным механизмом пользуется ваше подсознание? -
спросил я после короткой паузы доверительно и как-то буднично, даже чуть
отстраненно.
- Каким?
- Механизмом отрицания, открытым ещё Зигмундом Фрейдом.
В наступившем молчании было видно как явственно, прямо на глазах
менялось выражение лица собеседника. Мышцы лица разгладились, ушло
напряжение, губы полураскрылись. Глаза как-то потухли. Вся фигура клиента
обмякала, ссутулилась. Потом он откинулся на спинку кресла и через некоторое
время хрипловато произнес:
- Устал чертовски.
Я ждал.
- А к Вам пришел чёрт его знает зачем. Слышал от кого-то, что снимаете
стресс, да?
Я едва заметно кивнул.
- Ну вот, собственно, и все. Чёрт его знает, что такое. Как-то не заладилось
всё. Вы понимаете?
Я вновь едва заметно кивнул.
- Курить можно? - рука клиента непроизвольно потянулась к карману.
- Курите, - я видел, что Владислав Петрович разнервничался не на шутку.
Правил без исключений не бывает. Пусть заслонится от психолога лучше дымом,
чем рассуждениями. Несколько раз крутнув колесико зажигалки, он глубоко
затянулся, и произнёс, глядя в окно.
- В общем, темнить не буду. Скажу прямо, по-мужски. Сможете помочь -
помогите, не сможете - скажите откровенно. Он ещё раз глубоко затянулся.
- Вот со мной что. Стыдно сказать. Не знаю, в общем, с чего начать.
Влюбился я. Как мальчишка. И это при живой жене, при любовнице... - он
запнулся. - Понимаете, какое дело? Перед глазами стоит - и всё тут. Не могу
без неё. Но даже не в этом сложность. А, в общем, как сказать... - он снова
запнулся и сделал затяжку.
- Понимаете, что? Сказать кому - засмеют. Ну, о том, что я пробовал запить
это дело, к экстрасенсу ходил, к бабке ездил - яйцо мне по животу катала... Об
этом даже говорить не буду. Обхохочетесь. Другое меня мучает. Понимаете,
когда я думаю о себе рядом с ней... Когда о ней думаю... Я настолько остро
ощущаю свою, как бы это сказать... - он раздавил сигарету о пепельницу, -
ненастоящесть, что ли? Вроде я весь насквозь фальшивый, искусственный. Вы
понимаете? Вроде синтетический я. Жесты, мимика, слова, поступки... Такое
ощущение, что я - это не я, Вы понимаете? Вот и эта психограмма. Как у всех...
Теперь в его взгляде читалось отчаяние затравленного человека и одно-
временно надежда.
- Да, в общем, я действительно не знаю, как и что рассказать... Просто...
Вы понимаете, я абсолютно ясно вижу, что я ей со своими деньгами, возмож-
ностями... В общем, я ей, такой, какой я теперь есть... Не нужен. Даже не так...
- Чувствовалось, что Владиславу Петровичу говорить тяжело. Он то и дело
останавливался, чтобы собраться с мыслями, подыскать нужное слово. Было
видно, что он, хотя и обращался ко мне, говорил сам с собой, как бы
всматривался в самого себя.
- Понимаете, после встречи с ней я вдруг ясно увидел, что всё то, чем был
занят последние годы, чем жил - не моё. Главное, весь этот мой бизнес, - он
криво усмехнулся, - в её глазах не прибавил мне абсолютно никакой ценности.
Ну, заработал я денег. Ну, купил дом. Еще строю. Автомобиль купил один,
второй. Мебель там... Но, понимаете, после встречи с ней я понял, что все это
- вовсе не предмет гордости. Как Вам это объяснить? Все это - не я. Просто
приняли меня в дружную компанию. Ну, а там - закрутилось. А потом - она...
Мне, собственно, что непонятно? Я, в принципе, могу позволить себе купить
ту любовь, что за деньги продаётся, я доступно выражаюсь? Ну, вот. А эта... Эта
меня насквозь просветила и увидела меня... Да, что там... Я сам себя в этом свете
увидел таким, каким, в общем-то, я был и есть... Ничтожеством... Понимаете,
что мучает? Я наворотил на себя кучу обязанностей, забот, дел, отношений...
зачем? Знаете, что она сказала? "Ты, - говорит, - хочешь казаться значитель-
ным. Из денег, говорит, набивные мышцы себе приделал". Да, дело, в общем,
и не в этом тоже, - продолжал Владислав. - Сколько стоит любовь моей жены,
мне давно уже ясно. Несколько сотен долларов в месяц - и её любовь
обеспечена. И забота, и приветливость, и ласка. Любовница - чуть дороже, как
водится. Но, сами понимаете, это - не принципиально. А здесь - он долго
молчал, затем вынул сигарету и, не зажигая, продолжал тихо и раздумчиво, -
а здесь... Здесь - совсем другое. Здесь, я почувствовал это, - как будто что-то
живое и и по живому прошло. Понимаете, по-живому. И больно, и сладко. И
- невозможно одновременно. Страшно подумать, что этого могло бы не
произойти. Я просто жил бы и не догадывался, что такое бывает... Вы
спрашиваете, что беспокоит больше всего. Как жить дальше - вот что
беспокоит. Как? Мне страшно, понимаете? Я стал бояться, что жизнь даром
пройдет, ни для кого. Я ясно выражаюсь? - он смотрел на меня широко
открытыми глазами, в расширенных зрачках отражались горящие по углам
комнаты светильники. Белело лицо, покрывшееся матовой бледностью. - Тоска
заедает. Ничто, буквально ничто не мило... Чувствуете, как заговорил? - он
виновато усмехнулся. - Такое ощущение, что сейчас не я, а оно, нутро моё с
вами говорит. Не поверите, даже плакал по ночам. Проснусь, лежу, думаю, а
тут как подопрёт - слёзы так и душат. И, главное, никому не расскажешь -
засмеют же... Козлы... - последние слова он выговорил с такой ненавистью и
горечью,что у меня ёкнуло сердце. Человеческая боль, в какой бы форме она
ни проявлялась, время от времени пробивает любое профессиональное
отстранение.
- Что делать, шеф? - вопрос Владислава, тот, которого я подспудно ждал,
прозвучал всё же неожиданно. Так уж повелось у нас, что с лёгкой руки то ли
революционных демократов, то ли малообразованных талантов-самородков мы
привыкли тяжёлые, непереносимые вопросы бытия, его смысла и содержания
переиначивать в простые. И вместо ужасного "чем жить?" задаваться ложно-
спасительным "что делать?" А вместо честного библейского "куда идёшь?"
подыскивать извинительное "кто виноват?" Вот и сейчас. Что ответить этому
тридцатичетырёхлетнему человеку? Что в таком состоянии делать что-либо
бессмысленно? Что надо задаваться не этим вопросом, а тем, который на самом
деле его мучает - чем жить? Что он далеко не сразу сможет найти, если вообще
станет искать, ответ на этот, действительно роковой вопрос. Как сказать ему,
что в любом случае плата за выбор судьбы столь высока, что самое простое -
это не делать ничего и продолжить свой путь по накатанной колее, отнесясь к
посетившему его чувству как к простой эмоциональной травме?
- Что делать, - сказал я, - это не ваш вопрос. Это мой вопрос. Ваша
проблема - в другом. Какую жизнь Вы хотите прожить, кем стать, с кем жить.
У Вас сейчас есть шанс. Как и каждый шанс, ваш ничем не обеспечен и
мимолётен. Это - мгновение вашего бытия. Давайте с вами договоримся так.
Идите и подумайте, что для Вас, в сущности, наиболее важно: семья, бизнес,
любовь, поиски вашего подлинного "Я", эта женщина, или то чем и для чего
лично Вы хотите жить. Решитесь сделать свой выбор. И я тогда берусь помочь
Вам на Вашем пути, каким бы ваш выбор ни был. Если Вы решите, что надо
жить прежней жизнью, я Вас поддержу, если Вы решитесь переменить жизнь,
я помогу Вам в вашем саморазвитии. Если Вы не решитесь ни на что, я избавлю
Вас, по крайней мере на первое время, от острого страдания. Если Вы, наконец,
соберётесь с духом, чтобы разобраться в себе самом, можете на меня рас-
считывать. Но только решитесь.
На этом мы попрощались. Больше ко мне он так и не пришёл.
Вопросы для самостоятельной работы
В описанном случае не вполне очевидна сущность переживаний клиента:
подлинный ли это ценностный конфликт, минутная ли слабость, или прояв-
ление жизненного кризиса.
- Изложите ваше понимание действий психолога в описанной ситуации: в
начале и в завершении встречи.
- Изложите ваше понимание проблемы клиента.
- Какие психотерапевтические парадигмы и техники угадываются за реп-
ликами психолога?
- Какие личностные проблемы психолога угадываются за течением его
мыслей по поводу ситуации?
- Насколько, на ваш взгляд, профессионально целесообразен заключитель-
ный монолог психолога? Каковы его возможные отрицательные последствия?
- Отчего, на ваш взгляд, Владик так и не пришёл больше к психологу?
ДОЧКИ-МАТЕРИ
Когда Стелла Филипповна вошла в кабинет, нарумяненная, с высокой
причёской в стиле 50-х годов, с каракулевой муфтой в руках, невольно поду-
малось о её возрасте. Словно читая мои мысли, Стелла Филипповна начала
беседу именно с того, о чём, обычно, женщины говорить избегают.
- Мне 65 лет. Я на пенсии. Недавно вот, полгода примерно, вышла замуж.
Я спокойни и внимательно смотрел на клиентку. Интеллигентное лицо,
искусно подкрашенные волосы, добротная, со вкусом подобранная одежда,
красивые и ухоженные руки с изысканным маникюром. Шестидесяти пяти лет
этой даме никак нельзя было дать. Даже едва заметная полнота шла ей,
подчёркивая женственность и свежесть кожи лица.
- Не скажешь, что Вам шестьдесят пять, - не удержался я от от компли-
мента.
- Благодарю Вас. Я знаю, - спокойно и по-деловому ответила Стелла
Филипповна. - Так вот, я продолжаю. - Чувствовалось что она знает себе цену,
привычна повелевать и не склонна к лишним разговорам и сентиментальностям.
- Полгода тому я вышла замуж. Вторично за своего первого супруга, с
которым мы развелись около тридцати лет тому. К Вам у меня вот какое дело...
Видите ли, он у меня вызывает такое раздражение, что временами я готова его...
- она помолчала, но пальцы рук слегка сжались, очевидно рефлекторно. В этот
момент мы оба, вероятно, подумали о том, какого слова она не произнесла.
- Понимаете, меня раздражает в нём всё: выражение лица, походка, жесты,
то, как он выдавливает пасту из тюбика; как он говорит, ест. Вы понимаете -
всё! Иногда это раздражение настолько переполняет меня, что я чувствую: не
могу идти домой. Ну, просто ноги не идут, как вспомню, что он дома - и всё.
К тому же он курит. Но это всё эмоции. Дело же в том, что мне необходимо с
ним жить. Он любит меня. А я - я материально обеспечена, благодаря нашему
браку - и, как говорится, дай Бог!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40