Б.) преобразование согласно
этим идеям" (Гершензон, с. 91). В известной работе 1912 года "Философия
хозяйства" С.Н. Булгаков предвосхитил появившуюся позже теорему Геделя о
неполноте, когда, размышляя о природе самосознания, прямо указал на то, что
происхождение "самосознания, этой саморефлексии" невозможно в пределах
той теории, которая сама желает себя объяснить" (С.Н. Булгаков, с. 247-248). В
работах же Н.А.Бердяева, С.Л. Франка, М.М. Бахтина понятие "самосознание"
раскрывается как метафизическая категория, отражающая экзистенциальный,
глубинный и не объективируемый атрибут познающего "Я" (см. Н.А. Бердяев,
1991, с. 317; С.Л. Франк, 1990, с. 393; Бахтин М.М., 1979, с. 322-326).
Таким образом, в русской классической философии понятие "самосознание"
трактуется, в отличие от немецкой, не как "саморефлексия", а как способность
личностного "Я" трансцендировать себя в метафизические глубины бытия,
переживая себя как частицу духовного бытия Абсолюта.
Культура. Одно из важнейших понятий в русской классической философии,
понятие "культура" изначально не просто тесно увязывалось, но вбирало в себя,
наполнялось тем объёмом и содержанием, которое охватывало жизнь личност-
ного "Я", пространство религиозной метафизики и непосредственно вещную,
бытовую сторону жизни. Вместе с тем, события первой четверти XX века
(мировая война, социальные перевороты в Европе и русская революция)
вызвали к жизни осознание того, ставшего непреложным, факта, что понятие
Ср. "Культура есть среда, растящая и питающая личность... (П.А.Флоренский. У
водоразделов мысли, с. 346); "Понятие культуры слагается из культуры личности,
культуры духовной и культуры материальной, вещной, объемлющей весь наш быт"
(А.С. Изгоев, с. 155); "...культура - цельность, органическое соединение многих
сторон человеческой деятельности..." (А.Белый. Символизм как миропонимание",
С.308).
"культура" не может больше рассматриваться в своей старой логике мнимой
"психологической целостности". "Мы поняли, что нельзя говорить о какой-то
единой культуре и преклоняться перед нею, разумея под ней одинаково и
творчество Данте и Шекспира, и количество потребляемого мыла или рас-
пространённость крахмальных воротничков, подвиги человеколюбия и усо-
вершенствование орудий человекоубийства, силу творческой мысли и удобное
устройство ватерклозетов, внутреннюю духовную мощь человечества и мощ-
ность его динамо-машин и электростанций," - писал в 1922 г. С.Л.Франк,
проводя различие, вслед за О.Шпенглером, между культурой и цивилизацией,
между духовным творчеством и накоплением мёртвых орудий и средств
внешнего устроения жизни (Франк, с. 142-143). По М.М.Бахтину, подлинная
культура "никогда не оставляет трупа", она способна порождать новые формы
- "здесь старость беременна" (см. Савинова Е.Ю., с. 16).
Вообще следует признать, что в понятии "культура" в русской философской
мысли подчеркивается именно момент творчества, способ бытия, динамики
жизни, связь различных проявлений человеческой деятельности" (А.Белый,
с.319).
В ситуациях психологической помощи, когда страдание затрагивает цен-
ностные смыслы личности, эти положения и идеи о творческом начале, о
преодолении культуры как "осадка духовной жизни" (С.Л.Франк) трудно перео-
ценить.
С понятием "культура" тесно сопряжены понятия "деятельность", "орудие" и
"орган", "символ" и "поступок".
"Деятельность" - восходящее ещё к Платону и Аристотелю и детально
разработанное в немецкой классической философии, данное понятие уже с
середины XIX века прочно обосновалось в работах русских философов, а позже
стало одним из определяющих в отношении способа бытия человека и личности
как противоположность пассивности, бездеятельности и аморфности. Вообще
в русской классической философии понятие "деятельность" соотносимо прежде
всего с понятиями "логос", "дух", "творчество" и противопоставляется понятиям
"материя", "хаос", как отражающим некую изначальную бесформенность и
безжизненность мирового марева (В.С.Соловьев, П.А.Флоренский, Л.П.Кар-
савин, А.Ф.Лосев, М.М.Бахтин и др.)
"Орудие", "орган" и "символ" - понятия, которые отражают динамику воз-
зрений на процесс осуществления деятельности-творчества и вместе с тем на
природу самого субъекта деятельности. Можно сказать, что глубокая взаи-
мосвязь этих понятий в русской классической философии отражает глубинные
трансформации мировидения начала XX века, когда на смену классической
механике явилась новая рациональность, понимание мира не как механи-
ческого, а как органического целого (у Н.О. Лосского есть специальная работа,
называющаяся "Мир как органическое целое" - см. Лосский Н.О., 1917).
Изготовление "орудия", трактуемого вначале как внешнего "инструмента"
осуществления деятельности, было переосмыслено в трудах П.А.Флоренского
как органопроекция, как продолжение человеком, субъектом деятельности,
своих органов, усиление их способностей. Различие органа и орудия состоит, в
частности, в том, что орган, в отличие от механического и однозначного орудия,
не только может иметь совершенно иную природу (немеханическую, например,
радио), но и принципиально многозначен, ибо обладает иной сущностью -
символической.
Символ же, по П.А.Флоренскому, "бытие, которое больше самого себя";
"нечто, являющее собою то, что не есть он сам", то, с помощью чего человек
создает связи с реальностью, "прорывает в ней новые протоки". "Символы -
суть органы нашего общения с реальностью" ( П.А. Флоренский, с. 344). Андрей
Белый трактовал символизм как "акты творчески-познавательных действий,
приобщающих меня к миру Логоса" (А. Белый, с.419).
Понятие "символ", вводящее, так сказать, на законных основаниях кате-
горию "инобытийности", не искуственной, не иллюзорной многомерности,
многогранности бытия вообще, но, главным образом, душевного и духовного,
личностного бытия, открывает необозримые пространства существования,
жизни человеческого "Я", равно как и многообразие способов воздействия на
эту жизнь, без чего невозможно представить себе осуществление психоло-
гической помощи.
Поступок. Понятие, или, точнее, категория поступка в отечественной фи-
лософии XX века получило наиболее завершенное обоснование, по-видимому,
в трудах М.М.Бахтина, где понимается как расширение постулата о "не-алиби
в бытии", как вхождение в бытие именно там, где требуется моя долженствующая
единственность, как утверждение моей незаменимой причастности бытию. При
этом М.М.Бахтин специально подчёркивает, что "жить из себя, исходить из себя
в своих поступках вовсе не значит еще жить и поступать для себя" (М. М. Бахтин,
с. 127). Можно осознать жизнь только как событие, а не как бытие-данность, -
пишет М.М.Бахтин. И вот поступок, ответственный, т.е. мой, авторский по-
ступок, через который осуществляется моя причастность к миру, создаёт меня
как человека, как центр конкретного многообразия мира - единственного и
неповторимого дня и часа моего свершения.
3. Основные понятия и идеи ранней советской психологии
Ранние этапы становления советской психологии привели к теоретическому
углублению ряда понятий и положений психологической науки, в особенности
путём своеобразного синтеза гегелевской теории деятельности, французской
социологической школы и тоговременных достижений европейской пси-
хиатрии. В основном эти достижения связаны с именем Л.С.Выготского и его
культурно-исторической теорией. Ряд понятий и положений из неё, полезных
для практики психологической помощи и развивавшихся Л.С. Выготским в
русле педологии именно как практической дисциплины мы и рассмотрим здесь.
Это положения и понятия: 1) о природе психического развития, 2) об инстру-
ментальности (орудийности) человеческой деятельности, 3) о сущности струк-
туры личности и о принципах её анализа.
Природа психического развития. Исходным здесь было представление о
различении двух уровней функционирования психики: натурального (прими-
тивного, непосредственного) и культурного (опосредованного, высшего). При-
К сожалению, за недостатком места, мы вынуждены не столько завершить, сколько
прервать описание понятий, так необходимых в работе психолога-практика. Обратим
лишь внимание читателя на то, что что высшим и наиболее могущественным
символом, обладающим магической властью, русские философы считали слово.
Именно слово лежит в начале и познания, и деятельности. Отсюда такая углублённая
разработка проблематики в трудах П.А.Флоренского "Мысль и язык" (1918), А.Ф.
Лосева "Философия имени", 1923, В.Н.Волошинова "Марксизм и философия языка:
основные проблемы социологического метода в науке о языке" (1929) и др.
поминаемая А.А. Леонтьевым любимая Л.С. Выготским фраза Ф.Бэкона о том,
что "Ни голая рука, ни сам взятый по себе интеллект не много стоят. Дело
осуществляется орудиями и вспомогательными средствами" может служить
одним из ключевых моментов в понимании трактовки Л.С.Выготским сущности
высших форм сознательной деятельности, трактовки того, как реальные формы
общественной жизни могут приводить к развитию или, наоборот, разрушению
полноценной психической жизни (см. А.А. Леонтьев, 1983, с.10). Нельзя не
увидеть глубокой гуманистической значимости данного положения как для
обеспечения психологической помощи, путём, например, создания специфи-
ческой "психотерапевтической среды", так и, одновременно, известной ограни-
ченности самого этого положения, признающего именно социальную детерми-
нированность человеческой психики во всей её неприкрытости. Рационализм
данного положения, правда, несколько смягчается понятием знака, психичес-
кого орудия (см. ниже), но сам факт тщательного избегания Л.С.Выготским
понятия "символ", отличающегося от понятия "знак" повышенной долей ино-
сказательной, ирреальной ёмкости своих смыслов ясно показывает невозмож-
ность для классического рационализма увидеть инобытийный план в бытии, что
значительно сужает пределы возможностей психологической помощи, не по-
зволяя личностному "Я" выйти в иные пространства существования, чем те, что
предписываются обществом.
Инструментальность (орудийность). Согласно Л.С. Выготскому, овладение
знаком как психическим орудием, изменяющим собственное поведение, яв-
ляется механизмом психического развития. Человеческая психика, следова-
тельно, орудийна, инструментальна как по своему генезису, так и по способам
функционирования. Основанный на этой идее исследовательский метод
Л.С.Выготский назвал экспериментально-генетическим, в том смысле, что QH
искусственно вызывает и воссоздает генетически процесс психического раз-
вития (Л.С. Выготский, т.З, с. 95) Такой же способ работы, по Л.С. Выготскому,
может быть положен в основу психотерапии, "ибо поскольку органический
процесс составляет возможности развития или функционирования психических
процессов, они подлежат психотерапевтическому и лечебно-педагогическому
воздействию" (Л.С. Выготский, т.5, с.296). Особую значимость данного поло-
жения Л.С.Выготский видел в корригировании и компенсировании личности
аномального ребёнка. В самом деле, уже сами по себе иные отношения с
психологом-психотерапевтом, в которых присутствует уважение, понимание,
любовь - не являются ли они, даже без опосредования их психотерапевтиче-
ским словом, тем знаком, который, интериоризуясь, изменяет вначале самоо-
щущение, затем самооценку, самоотношение и т.д.?
Структура личности и единицы её анализа. Согласно Л.С. Выготскому,
"Человеческая личность представляет собой иерархию деятельностей, из
которых далеко не все сопряжены с сознанием..." (Л.С. Выготский, т.З, с. 302).
В то же время личность - "единство и индивидуальность всех жизненных и
психологических проявлений человека; человек, сознающий сам себя как опре-
делённое индивидуальное единство и тождество во всех процессах изменения"
(А.А. Леонтьев, 1990, с. 147). Однако личность, по Л.С. Выготскому - ни в коем
случае не изолированный индивид. Это понятие отражает взаимодействие
субъекта деятельности с ситуацией ("социальная ситуация развития"), со средой
не только как внешней обстановки, но и как интериоризованной предметно-
У Л.С.Выготского "символический" и "знаковый" - синонимы.
смысловой культурной ситуации. В качестве единицы для изучения личности в
единстве со средой Л.С. Выготский признавал переживание. "Переживание, -
писал он, - имеет биосоциальную ориентировку, оно есть что-то, находящееся
между личностью и средой, означающее отношение личности к среде, показы-
вающее, чем данный момент среды является для личности" (Л.С. Выготский,
т.4, с. 383).
"В моём переживании, - говорится далее, - сказывается то, в какой мере
все мои свойства, как они сложились в ходе развития, участвуют здесь в
определенную минуту" (там же, с. 383).
В указанных понятиях и положениях нетрудно заметить как специфику
времени и парадигмы, так и те возможности, которые предопределили пер-
спективы отечественной практики психологической помощи, категориальный
аппарат, практические способы работы и, в целом, общий курс её развития.
4. Современные тенденции и проблемы в отечественной
теории и практике психологической помощи
Нынешний этап развития теории и практики психологической помощи в
республиках бывшего Советского Союза представляет собой настолько стре-
мительно и разноплановое развивающееся психологическое пространство, что
поневоле приходится констатировать: легче дать краткое описание новейшей
истории развития психологической помощи, чем обобщить и отрефлексировать
все возникающие направления и течения, школы и школки психологической
практики.
Тем не менее, мы считаем возможным отметить, как нам представляется,
характерные черты современных отечественных подходов к психологической
помощи, основываясь на отрефлексированном и систематизированном кон-
цептуальном аппарате и опыте психологии и психотерапии XX века. Таких черт
- тенденций несколько. Причём они развиваются как в содержательных
(предметных), так и в методологических и психотехнических аспектах.
Во-первых, следует отметить несомненный факт возобновления, восста-
новления и становления на отечественной почве как прерванных, так и не
существовавших традиций, соответствующих основным психотерапевтическим
парадигмам (психодинамический подход, гуманистическое направление, транс-
персональная психология и т.п.), хотя и несущим на себе выраженные черты
эпигонства, но осуществляющихся в корректном научном и культурном обрам-
лении.
Во-вторых, развитие - по большей части, на американизированной основе,
наиболее близких и привычных нам традиций поведенческой психотерапии и
её когнитивно-ориентированных ответвлений ("нейро-лингвистическое прог-
раммирование", эриксоновский гипноз, "кодирование" по методу А. Р.Довженко
и т.п.).
В-третьих, восстановление отечественных подходов к психологической по-
мощи человеку, сформировавшихся на основе духовных традиций русского
православия и классической русской философии.
В-четвёртых, отчётливо проявляющаяся тенденция к собственно научной
рефлексии как теории, так и практики оказания психологической помощи.
Тенденция, идущая от традиционно мощной гносеологической традиции в
советской философии и основанная на концептуальном аппарате и методологии
современной науки.
Кроме того, устойчивую, не прерывавшуюся в течении всех десятилетий
государственного социализма, традицию оказания психологической помощи в
русле медицинского психотерапевтического вспомоществования продолжают
известные врачи-психиатры и психотерапевты.
К. этому следует добавить хорошо известный факт интенсификации профес-
сиональной подготовки школьных психологов, а также так называемых "прак-
тических психологов", ориентированных на оказание психологических услуг
учреждениям народного образования, семье, предназначенных для работы в
социально-психологических бюро и службах занятости, предприятий и т.п. Не
будет преувеличением отметить, что за последнее десятилетие в республиках
Содружества, по существу, появился весьма многочисленный, пусть и не вполне
квалифицированный, но явно профессионально мотивированный слой спе-
циалистов, заинтересованных в оказании психологических услуг: от психодиа-
гностики школьников до управленческого консультирования директоров фирм
и предприятий.
Каковы же преобладающие подходы и установки в профессиональной дея-
тельности отечественных практикующих психологов как они отражены в
новейших публикациях?
На основе анализа публикаций последних лет представляется возможность
сформировать основные принципы работы психолога-практика следующим
образом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
этим идеям" (Гершензон, с. 91). В известной работе 1912 года "Философия
хозяйства" С.Н. Булгаков предвосхитил появившуюся позже теорему Геделя о
неполноте, когда, размышляя о природе самосознания, прямо указал на то, что
происхождение "самосознания, этой саморефлексии" невозможно в пределах
той теории, которая сама желает себя объяснить" (С.Н. Булгаков, с. 247-248). В
работах же Н.А.Бердяева, С.Л. Франка, М.М. Бахтина понятие "самосознание"
раскрывается как метафизическая категория, отражающая экзистенциальный,
глубинный и не объективируемый атрибут познающего "Я" (см. Н.А. Бердяев,
1991, с. 317; С.Л. Франк, 1990, с. 393; Бахтин М.М., 1979, с. 322-326).
Таким образом, в русской классической философии понятие "самосознание"
трактуется, в отличие от немецкой, не как "саморефлексия", а как способность
личностного "Я" трансцендировать себя в метафизические глубины бытия,
переживая себя как частицу духовного бытия Абсолюта.
Культура. Одно из важнейших понятий в русской классической философии,
понятие "культура" изначально не просто тесно увязывалось, но вбирало в себя,
наполнялось тем объёмом и содержанием, которое охватывало жизнь личност-
ного "Я", пространство религиозной метафизики и непосредственно вещную,
бытовую сторону жизни. Вместе с тем, события первой четверти XX века
(мировая война, социальные перевороты в Европе и русская революция)
вызвали к жизни осознание того, ставшего непреложным, факта, что понятие
Ср. "Культура есть среда, растящая и питающая личность... (П.А.Флоренский. У
водоразделов мысли, с. 346); "Понятие культуры слагается из культуры личности,
культуры духовной и культуры материальной, вещной, объемлющей весь наш быт"
(А.С. Изгоев, с. 155); "...культура - цельность, органическое соединение многих
сторон человеческой деятельности..." (А.Белый. Символизм как миропонимание",
С.308).
"культура" не может больше рассматриваться в своей старой логике мнимой
"психологической целостности". "Мы поняли, что нельзя говорить о какой-то
единой культуре и преклоняться перед нею, разумея под ней одинаково и
творчество Данте и Шекспира, и количество потребляемого мыла или рас-
пространённость крахмальных воротничков, подвиги человеколюбия и усо-
вершенствование орудий человекоубийства, силу творческой мысли и удобное
устройство ватерклозетов, внутреннюю духовную мощь человечества и мощ-
ность его динамо-машин и электростанций," - писал в 1922 г. С.Л.Франк,
проводя различие, вслед за О.Шпенглером, между культурой и цивилизацией,
между духовным творчеством и накоплением мёртвых орудий и средств
внешнего устроения жизни (Франк, с. 142-143). По М.М.Бахтину, подлинная
культура "никогда не оставляет трупа", она способна порождать новые формы
- "здесь старость беременна" (см. Савинова Е.Ю., с. 16).
Вообще следует признать, что в понятии "культура" в русской философской
мысли подчеркивается именно момент творчества, способ бытия, динамики
жизни, связь различных проявлений человеческой деятельности" (А.Белый,
с.319).
В ситуациях психологической помощи, когда страдание затрагивает цен-
ностные смыслы личности, эти положения и идеи о творческом начале, о
преодолении культуры как "осадка духовной жизни" (С.Л.Франк) трудно перео-
ценить.
С понятием "культура" тесно сопряжены понятия "деятельность", "орудие" и
"орган", "символ" и "поступок".
"Деятельность" - восходящее ещё к Платону и Аристотелю и детально
разработанное в немецкой классической философии, данное понятие уже с
середины XIX века прочно обосновалось в работах русских философов, а позже
стало одним из определяющих в отношении способа бытия человека и личности
как противоположность пассивности, бездеятельности и аморфности. Вообще
в русской классической философии понятие "деятельность" соотносимо прежде
всего с понятиями "логос", "дух", "творчество" и противопоставляется понятиям
"материя", "хаос", как отражающим некую изначальную бесформенность и
безжизненность мирового марева (В.С.Соловьев, П.А.Флоренский, Л.П.Кар-
савин, А.Ф.Лосев, М.М.Бахтин и др.)
"Орудие", "орган" и "символ" - понятия, которые отражают динамику воз-
зрений на процесс осуществления деятельности-творчества и вместе с тем на
природу самого субъекта деятельности. Можно сказать, что глубокая взаи-
мосвязь этих понятий в русской классической философии отражает глубинные
трансформации мировидения начала XX века, когда на смену классической
механике явилась новая рациональность, понимание мира не как механи-
ческого, а как органического целого (у Н.О. Лосского есть специальная работа,
называющаяся "Мир как органическое целое" - см. Лосский Н.О., 1917).
Изготовление "орудия", трактуемого вначале как внешнего "инструмента"
осуществления деятельности, было переосмыслено в трудах П.А.Флоренского
как органопроекция, как продолжение человеком, субъектом деятельности,
своих органов, усиление их способностей. Различие органа и орудия состоит, в
частности, в том, что орган, в отличие от механического и однозначного орудия,
не только может иметь совершенно иную природу (немеханическую, например,
радио), но и принципиально многозначен, ибо обладает иной сущностью -
символической.
Символ же, по П.А.Флоренскому, "бытие, которое больше самого себя";
"нечто, являющее собою то, что не есть он сам", то, с помощью чего человек
создает связи с реальностью, "прорывает в ней новые протоки". "Символы -
суть органы нашего общения с реальностью" ( П.А. Флоренский, с. 344). Андрей
Белый трактовал символизм как "акты творчески-познавательных действий,
приобщающих меня к миру Логоса" (А. Белый, с.419).
Понятие "символ", вводящее, так сказать, на законных основаниях кате-
горию "инобытийности", не искуственной, не иллюзорной многомерности,
многогранности бытия вообще, но, главным образом, душевного и духовного,
личностного бытия, открывает необозримые пространства существования,
жизни человеческого "Я", равно как и многообразие способов воздействия на
эту жизнь, без чего невозможно представить себе осуществление психоло-
гической помощи.
Поступок. Понятие, или, точнее, категория поступка в отечественной фи-
лософии XX века получило наиболее завершенное обоснование, по-видимому,
в трудах М.М.Бахтина, где понимается как расширение постулата о "не-алиби
в бытии", как вхождение в бытие именно там, где требуется моя долженствующая
единственность, как утверждение моей незаменимой причастности бытию. При
этом М.М.Бахтин специально подчёркивает, что "жить из себя, исходить из себя
в своих поступках вовсе не значит еще жить и поступать для себя" (М. М. Бахтин,
с. 127). Можно осознать жизнь только как событие, а не как бытие-данность, -
пишет М.М.Бахтин. И вот поступок, ответственный, т.е. мой, авторский по-
ступок, через который осуществляется моя причастность к миру, создаёт меня
как человека, как центр конкретного многообразия мира - единственного и
неповторимого дня и часа моего свершения.
3. Основные понятия и идеи ранней советской психологии
Ранние этапы становления советской психологии привели к теоретическому
углублению ряда понятий и положений психологической науки, в особенности
путём своеобразного синтеза гегелевской теории деятельности, французской
социологической школы и тоговременных достижений европейской пси-
хиатрии. В основном эти достижения связаны с именем Л.С.Выготского и его
культурно-исторической теорией. Ряд понятий и положений из неё, полезных
для практики психологической помощи и развивавшихся Л.С. Выготским в
русле педологии именно как практической дисциплины мы и рассмотрим здесь.
Это положения и понятия: 1) о природе психического развития, 2) об инстру-
ментальности (орудийности) человеческой деятельности, 3) о сущности струк-
туры личности и о принципах её анализа.
Природа психического развития. Исходным здесь было представление о
различении двух уровней функционирования психики: натурального (прими-
тивного, непосредственного) и культурного (опосредованного, высшего). При-
К сожалению, за недостатком места, мы вынуждены не столько завершить, сколько
прервать описание понятий, так необходимых в работе психолога-практика. Обратим
лишь внимание читателя на то, что что высшим и наиболее могущественным
символом, обладающим магической властью, русские философы считали слово.
Именно слово лежит в начале и познания, и деятельности. Отсюда такая углублённая
разработка проблематики в трудах П.А.Флоренского "Мысль и язык" (1918), А.Ф.
Лосева "Философия имени", 1923, В.Н.Волошинова "Марксизм и философия языка:
основные проблемы социологического метода в науке о языке" (1929) и др.
поминаемая А.А. Леонтьевым любимая Л.С. Выготским фраза Ф.Бэкона о том,
что "Ни голая рука, ни сам взятый по себе интеллект не много стоят. Дело
осуществляется орудиями и вспомогательными средствами" может служить
одним из ключевых моментов в понимании трактовки Л.С.Выготским сущности
высших форм сознательной деятельности, трактовки того, как реальные формы
общественной жизни могут приводить к развитию или, наоборот, разрушению
полноценной психической жизни (см. А.А. Леонтьев, 1983, с.10). Нельзя не
увидеть глубокой гуманистической значимости данного положения как для
обеспечения психологической помощи, путём, например, создания специфи-
ческой "психотерапевтической среды", так и, одновременно, известной ограни-
ченности самого этого положения, признающего именно социальную детерми-
нированность человеческой психики во всей её неприкрытости. Рационализм
данного положения, правда, несколько смягчается понятием знака, психичес-
кого орудия (см. ниже), но сам факт тщательного избегания Л.С.Выготским
понятия "символ", отличающегося от понятия "знак" повышенной долей ино-
сказательной, ирреальной ёмкости своих смыслов ясно показывает невозмож-
ность для классического рационализма увидеть инобытийный план в бытии, что
значительно сужает пределы возможностей психологической помощи, не по-
зволяя личностному "Я" выйти в иные пространства существования, чем те, что
предписываются обществом.
Инструментальность (орудийность). Согласно Л.С. Выготскому, овладение
знаком как психическим орудием, изменяющим собственное поведение, яв-
ляется механизмом психического развития. Человеческая психика, следова-
тельно, орудийна, инструментальна как по своему генезису, так и по способам
функционирования. Основанный на этой идее исследовательский метод
Л.С.Выготский назвал экспериментально-генетическим, в том смысле, что QH
искусственно вызывает и воссоздает генетически процесс психического раз-
вития (Л.С. Выготский, т.З, с. 95) Такой же способ работы, по Л.С. Выготскому,
может быть положен в основу психотерапии, "ибо поскольку органический
процесс составляет возможности развития или функционирования психических
процессов, они подлежат психотерапевтическому и лечебно-педагогическому
воздействию" (Л.С. Выготский, т.5, с.296). Особую значимость данного поло-
жения Л.С.Выготский видел в корригировании и компенсировании личности
аномального ребёнка. В самом деле, уже сами по себе иные отношения с
психологом-психотерапевтом, в которых присутствует уважение, понимание,
любовь - не являются ли они, даже без опосредования их психотерапевтиче-
ским словом, тем знаком, который, интериоризуясь, изменяет вначале самоо-
щущение, затем самооценку, самоотношение и т.д.?
Структура личности и единицы её анализа. Согласно Л.С. Выготскому,
"Человеческая личность представляет собой иерархию деятельностей, из
которых далеко не все сопряжены с сознанием..." (Л.С. Выготский, т.З, с. 302).
В то же время личность - "единство и индивидуальность всех жизненных и
психологических проявлений человека; человек, сознающий сам себя как опре-
делённое индивидуальное единство и тождество во всех процессах изменения"
(А.А. Леонтьев, 1990, с. 147). Однако личность, по Л.С. Выготскому - ни в коем
случае не изолированный индивид. Это понятие отражает взаимодействие
субъекта деятельности с ситуацией ("социальная ситуация развития"), со средой
не только как внешней обстановки, но и как интериоризованной предметно-
У Л.С.Выготского "символический" и "знаковый" - синонимы.
смысловой культурной ситуации. В качестве единицы для изучения личности в
единстве со средой Л.С. Выготский признавал переживание. "Переживание, -
писал он, - имеет биосоциальную ориентировку, оно есть что-то, находящееся
между личностью и средой, означающее отношение личности к среде, показы-
вающее, чем данный момент среды является для личности" (Л.С. Выготский,
т.4, с. 383).
"В моём переживании, - говорится далее, - сказывается то, в какой мере
все мои свойства, как они сложились в ходе развития, участвуют здесь в
определенную минуту" (там же, с. 383).
В указанных понятиях и положениях нетрудно заметить как специфику
времени и парадигмы, так и те возможности, которые предопределили пер-
спективы отечественной практики психологической помощи, категориальный
аппарат, практические способы работы и, в целом, общий курс её развития.
4. Современные тенденции и проблемы в отечественной
теории и практике психологической помощи
Нынешний этап развития теории и практики психологической помощи в
республиках бывшего Советского Союза представляет собой настолько стре-
мительно и разноплановое развивающееся психологическое пространство, что
поневоле приходится констатировать: легче дать краткое описание новейшей
истории развития психологической помощи, чем обобщить и отрефлексировать
все возникающие направления и течения, школы и школки психологической
практики.
Тем не менее, мы считаем возможным отметить, как нам представляется,
характерные черты современных отечественных подходов к психологической
помощи, основываясь на отрефлексированном и систематизированном кон-
цептуальном аппарате и опыте психологии и психотерапии XX века. Таких черт
- тенденций несколько. Причём они развиваются как в содержательных
(предметных), так и в методологических и психотехнических аспектах.
Во-первых, следует отметить несомненный факт возобновления, восста-
новления и становления на отечественной почве как прерванных, так и не
существовавших традиций, соответствующих основным психотерапевтическим
парадигмам (психодинамический подход, гуманистическое направление, транс-
персональная психология и т.п.), хотя и несущим на себе выраженные черты
эпигонства, но осуществляющихся в корректном научном и культурном обрам-
лении.
Во-вторых, развитие - по большей части, на американизированной основе,
наиболее близких и привычных нам традиций поведенческой психотерапии и
её когнитивно-ориентированных ответвлений ("нейро-лингвистическое прог-
раммирование", эриксоновский гипноз, "кодирование" по методу А. Р.Довженко
и т.п.).
В-третьих, восстановление отечественных подходов к психологической по-
мощи человеку, сформировавшихся на основе духовных традиций русского
православия и классической русской философии.
В-четвёртых, отчётливо проявляющаяся тенденция к собственно научной
рефлексии как теории, так и практики оказания психологической помощи.
Тенденция, идущая от традиционно мощной гносеологической традиции в
советской философии и основанная на концептуальном аппарате и методологии
современной науки.
Кроме того, устойчивую, не прерывавшуюся в течении всех десятилетий
государственного социализма, традицию оказания психологической помощи в
русле медицинского психотерапевтического вспомоществования продолжают
известные врачи-психиатры и психотерапевты.
К. этому следует добавить хорошо известный факт интенсификации профес-
сиональной подготовки школьных психологов, а также так называемых "прак-
тических психологов", ориентированных на оказание психологических услуг
учреждениям народного образования, семье, предназначенных для работы в
социально-психологических бюро и службах занятости, предприятий и т.п. Не
будет преувеличением отметить, что за последнее десятилетие в республиках
Содружества, по существу, появился весьма многочисленный, пусть и не вполне
квалифицированный, но явно профессионально мотивированный слой спе-
циалистов, заинтересованных в оказании психологических услуг: от психодиа-
гностики школьников до управленческого консультирования директоров фирм
и предприятий.
Каковы же преобладающие подходы и установки в профессиональной дея-
тельности отечественных практикующих психологов как они отражены в
новейших публикациях?
На основе анализа публикаций последних лет представляется возможность
сформировать основные принципы работы психолога-практика следующим
образом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40