А кого не захочу, - он посмотрел
на чёрного дядьку, а потом перевел взгляд в окно, - не впущу.
Тест Ирины Степановны (супруг, конечно, отказался от подобных "глупос-
тей") показал: повышенная тревожность, эмоциональная напряжённость.
150
склонность к поверхностным контактам, чрезмерная уступчивость, слабость
собственного "Я".
Постепенно картина прояснялась. Деструктогенная семья, где каждый - сам
по себе. Отец рано утром уходит, приходит поздно вечером, не всегда трезвый.
Воспитание детей понимает просто: не голодный, отец есть, мать есть, что ещё
надо?
Несколько раз дело доходило до развода. Ирина Степановна даже второго
ребенка родила, чтоб удержать мужа. Разговоры дома одни: "Где что давали, что
почём, и - деньги, деньги, деньги". Мать в семье ощущает себя беспомощной.
Контакта с дочерью нет. Та живёт своей жизнью. В голове только мальчики.
Теперь вот с Женькой...
Целый узел проблем. К сожалению, подобная ситуация почти в каждой
второй семье.
- А почему ты не сознался тогда, что взял деньги? - спрашиваю Женю.
- Боялся, - коротко отвечает мальчуган.
- И выбросил их, потому что страшно было? - спрашиваю я дальше.
Женька кивает, потом, чуть погодя, добавляет: "Отец узнал бы, убил бы."
- А зачем тебе было брать чужие деньги? - расспрашиваю дальше спокойно
и доверительно.
- Чтоб много было, - серьёзно отвечает мальчишка.
- У родителей не хотелось просить?
Женька отрицательно машет головой. Вот в чём, возможно, коренится этот
поступок: отчуждение ребенка от родителей, родителей от ребёнка...
- А зачем тебе много денег?
- Я вырасту, заработаю денег и куплю себе квартиру.
- А кем же ты хочешь быть?
- Таксистом. У них всегда деньги есть.
Я смотрю на Женьку, внимательно слушаю его и думаю:"Боже правый, с кого
же нам спрашивать, что детская душа в семь лет хочет идти в таксисты, чтоб
заработать себе на квартиру! На кой чёрт создавать такую семью, больную, в
которой должен страдать маленький невинный человек?"
Мне грустно, но работа есть работа.
- А кто тебя любит больше всех? - спрашиваю я Женьку.
- Бабушка, - улыбается мальчуган.
-А ты её любишь?
- Люблю.
- Давай вот что, напишем ей письмо, хочешь? - говорю я Женьке. Глаза
ребенка вспыхивают. Письмо! А ведь верно, здорово же!
- Но я не умею, - тут же звучит сомнение и неуверенность в голосе ребенка.
- Я помогу, - поддерживаю я Женьку. Маленькая искра любви, не гаснущая
в детском сердце, - едва ли не самое ценное сокровище души человеческой.
- О чём будем писать? - спрашиваю я ребенка. Женька задумывается.
- Я пятерку по арифметике получил! - вдруг радостно восклицает он. Через
полчаса большим детским почерком выведено:
Дорогая бабуся! Здравствуй!
Я тебя люблю. Я получил пятёрку по арифметике.
Целую. Женя.
Мы сговариваемся с Женькой, что завтра, когда придет мама, они вдвоём
допишут письмо, положат его в конверт, заклеят его, напишут адрес и Женька
сам опустит письмо в почтовый ящик. И поезд повезёт его далеко-далеко в село,
к бабушке.
Каждый раз, когда ко мне приходит Женька, я радуюсь. Я вижу, что и он
рад нашей встрече. Мы с ним говорим провсё-про всё. И у нас есть свои секреты.
И мы давно уже не вспоминаем о тех деньгах. Надеюсь, детское сердце, в
котором живут любовь и дружба, не позволит проникнуть в себя обману или
соблазну.
Для Женьки я - просто старший друг. Для его матери - психолог. Для
учительницы - помощник. Жаль только, что для отца Женьки я пока ещё -
никто...
Вопросы для самостоятельной работы
Из возрастной психологии известно, что мелкое воровство, особенно от-
носящееся к небольшим суммам денег, составляет поведенческую норму, в
частности, в подростковом возрасте, когда складывается потребность в ав-
тономии.
Герой рассказа принадлежит к возрастной группе младших школьников.
- Можете ли Вы сформулировать наиболее вероятный мотив кражи денег
данным ребёнком?
- Допускаете ли Вы, что мать просто забыла дать Жене денег "на завтрак"
и он подчинился вначале одному мотивационному вектору, а затем, по инерции,
другому (мотив - "иметь")?
- Прокомментируйте поведение ребёнка в ситуации кражи, исходя из теории
Курта Левина о полевом поведении.
- Согласны ли Вы с объяснением мотива и цели своего поступка самим
ребёнком?
- В чём, на Ваш взгляд, должно было быть (или было) существо психотера-
певтической работы с Женькой? Ситуативной? Глубинной?
- Ваше видение возможной психотерапевтической работы с семьей
Женькиных родителей.
ТРИ ВСТРЕЧИ
Встреча первая
Татьяна Николаевна закончила урок и теперь, уставшая, сидя за столом,
почти автоматически прощалась с детьми, группками и по одному покидавшими
класс. Сегодня было пять уроков. Конец этой проклятой третьей четверти,
которая, казалось, будет длиться вечно...
А впереди ещё родительское собрание, неприятные объяснения с отцом
Наташи и мамой Володи, педсовет, педагогические чтения... Домой идти не
хотелось. Затягивающийся ремонт превратил их небольшую квартирку в хро-
ническую свалку, то нет одного, то нет другого, батарея течёт, новой нельзя
ни купить, ни достать... Дочка уже вторую неделю кашляет, у мужа опять
командировка...
Татьяна Николаевна подошла к окну. По грязной мартовской улице, так и
не узнавшей в эту зиму снега, ветер нёс обрывки бумаг, вздымал то здесь, то
там вихри жёлтой, с песком, пыли. Мальчишки, кажется, всё тот же Володя
Колесов, другие из параллельного класса, устроили соревнование: кто дальше
бросит ранец и первым добежит до него. Они бегали туда-сюда, орали, крив-
лялись...
Она чувствовала, как всю её захлестнуло раздражение. Покурить, что ли?
Усмехнулась про себя: "А еще национальный учитель!" Достала зеркальце,
подышала на него: из маленького, в серебристой оправе овала на неё смотрели
какие-то чужие усталые глаза. Веки полуопущенны, лицо блестело ...
"Господи, да я же загнанная лошадь!" - промелькнуло в сознании. К горлу
подступил комок, голову будто сжало обручем. "Нет, не буду распускаться", -
решила Татьяна Николаевна, но опять к сердцу подкатила, нахлынула жалость.
"Боже мой, а мне ведь только двадцать семь! Чехов писал, лучший возраст
женщины"... Она вспомнила, как три года тому пришла в школу, приняла свой
первый в жизни класс. Милые, беспомощные дети, доверчивые глаза, чувство
огромной ответственности за них... И чувство гордости - от того , что сама
мать, что ей доверили самое дорогое, что есть в жизни - детей... Что же
произошло с ней? Кто виноват? Что делать? Эти роковые русские вопросы сами
собой всплыли в душе. Татьяна Николаевна рассказывала потом, что с головной
болью добралась домой, не раздеваясь, легла на кровать и проспала почти до
того времени, когда нужно было забирать дочку из детского сада. Уложив
ребенка спать, совершенно случайно включила телевизор на кухне и ... после
передачи о психологическом консультировании решилась: "Ладно, пойду ещё к
психологу. Хорошо, что у них беседа анонимная. Может, посоветует что-ни-
будь"...
... Дверь приоткрылась.
- Можно к Вам ? - в проёме показалось миловидное, слегка встревоженное
женское лицо в обрамлении густых гладко зачёсанных волос. - Пожалуйста,
проходите!
- С Вами можно посоветоваться?
- Молодая женщина подняла вопросительно брови и смущённо улыбнулась.
- Да, я психолог-консультант, хотя меня учили ни в коем случае не давать
советов.
- А что же Вы делаете тогда?
- Консультирую.
- Но ведь консультировать - разве не советовать?
- Меня учили, что консультировать, - значит помогать, оказывать психо-
логическую помощь.
- И чем же Вы можете мне помочь? Может, денег дадите или радиатор
отопления достанете? -в глазах посетительницы вспыхнули слёзы. Видно,
дался ей этот радиатор и всё, что с ним связано.
- Прошу Вас, садитесь, пожалуйста, - я представился, и повисла внезапная
давящая пауза, будто что-то оборвалось. Посетительница, не отрываясь и не
мигая, смотрела в окно. Вечереющее небо ранних ещё мартовских сумерок было
окрашено высокими розоватыми облаками. Приглушённо доносился привыч-
ный шум улицы, из под крыши деловито чирикали воробьи...
- Так чем же Вы можете помочь? - вдруг повторила свой вопрос женщина
и посмотрела мне прямо в глаза не то, что бы с вызовом, а скорее, в раздумье.
Посмотрела оценивающе и в тоже время с недоверием. Пожалуй, всё-таки во
взгляде было больше сомнения, чем надежды, но надежда всё же была, даже не
надежда, а решимость довести начатое дело до конца.
- Чем я могу помочь? - я задумался. И в самом деле, чем может помочь
психолог-консультант? Разве может он возвратить утраченных близких? Вернуть
оторванную на войне руку? Или любовь? А исправить непоправимую ошибку?
Да что там! Радиатор парового отопления, и тот я не смогу достать. Самому,
кстати, нужен. Так что же я могу? Всё это промелькнуло в голове за какую-то
долю секунды, и я ответил:
- Я могу помочь жить.
- Жить? - женщина усмехнулась. - А если жить не хочется?
- Вам не хочется жить той жизнью, какой Вы живете? - попытался уточнить
я.
- Пожалуй, - и женщина взглянула на меня как бы со стороны.
- Пожалуй, - повторила она и снова задумалась.
- Послушайте, - через несколько минут заговорила она снова, - Я ведь
отнимаю у Вас время.
Я молча взглянул на неё.
- Почему же Вы молчите? Ведь так?
- Я молчу, потому что не знаю, что Вам ответить.
- Вы боитесь меня обидеть?
- Я отметил про себя вашу нерешительность, когда Вы вошли и, честно
говоря, сейчас растерялся...
- Растерялись от чего?
- От таких резких перепадов в Вашем настроении: от нерешительности к
агрессии, от агрессии - опять к нерешительности, а затем - к демонстрации.
- Что же я демонстрировала?
- Деликатность.
- А Вы вредный! - вдруг каким-то другим голосом проговорила женщина,
и едва заметная улыбка тронула её губы.
- А Вы? - спросил я.
- Вообще-то я тоже, - как-то по-домашнему произнесла она. - А Вы
знаете, мне уже немного легче стало. - Она снова посмотрела в окно, и
выражение её лица тут же изменилось,
- Вы что-то вспомнили. И не очень приятное, да? - в моём голосе прозвучал
полувопрос-полуутверждение.
- Да, а откуда Вы знаете?
- Из психологии.
- Вы телепат?
- Нет. Просто Ваши глаза двигались по-особому. Так бывает, когда человек
что-то вспоминает. И выражение лица изменилось. Неприятное что-то?
- Да, - и она снова замолчала,
В комнате опять наступила тишина, в которую то громче, то глуше проникали
шум улицы, крики воробьев, звуки далёкой музыки.
- А знаете, - заговорила собеседница. - Я детей не люблю. - И посмотрела
на меня с какой-то ожесточённой решимостью. Она явно ждала моей реакции.
- Вы не любите детей, - как эхо отозвался мой голос.
- Да, не люблю! - повторила она громче и настойчиво.
- Мне кажется, то, что Вы говорите, очень важно для вас, - заметил я.
- В каком смысле? - не поняла она.
- Вы так решительно утверждаете, что не любите детей, как будто хотите
этим что-то доказать или отстоять. Для Вас то, что Вы говорите, что не любите
детей - ценность?
- В каком смысле? - опять удивилась она.
- В прямом. Что-то очень важное, дорогое, что Вы готовы отстаивать, за
что готовы платить дорогой ценой...
- Да, дорогой ценой... Здоровьем... - как-то с надрывом сказала она.
Мы снова молчали. Задумались каждый о своём. Она, возможно, о себе. Я
- о ней. О моей новой клиентке, о которой я почти ничего не знаю, кроме того,
что она - человек. И ей - плохо. Ей тяжело. И я должен ей помочь.
- Ну ладно, - проговорила женщина, - пойду я.
- Если можно, скажите мне, пожалуйста...
- Что Вам сказать?
- На кого Вы сейчас разозлились?
- Ни на кого.
- Значит, на себя?
- Слушайте, идите Вы к чёрту! Психолог!
- Вы снова разозлились?
- А как Вы думаете?
- Вам действительно интересно, как я думаю?
- А по-Вашему, я что, играю?
- Вы злитесь, и это мешает нашему контакту.
- Да, я злюсь, злюсь, злюсь! Так что прикажете мне делать? Что?
- А как Вы знаете, что Вы злитесь? - вдруг спросил я.
- Как это, как знаю? Злюсь, и всё.
- Простите, как Ваше имя-отчество?
- Татьяна Николаевна.
- Спасибо, Татьяна Николаевна, во-первых, я очень
совершенно легко говорите о своих чувствах, и открыто
во-вторых, сегодня наше время истекло...
- Как истекло?
- Да, это так. Как правило, беседа с клиентом длится не больше часа. Мы
беседуем ровно 55 минут. Как Вы себя чувствуете сейчас?
- Необычно.
- То есть?
- Я успокоилась.
- Я очень, очень рад этому. Если хотите, давайте условимся о следующей
встрече.
Так началась наша совместная работа с личностными проблемами и пере-
живаниями этой молодой женщины, учительницы начальных классов одной из
киевских школ.
рад, что Вы уже
их выражаете. И,
Встреча вторая
В назначенное время дверь отворилась, и Татьяна Николаевна проговорила:
- Здравствуйте! Слава Богу, не опоздала! Сегодня муж из командировки
возвращается, а я, понимаете, по психологам бегаю!
Поздоровавшись в ответ, я сразу же уточнил:
- Татьяна Николаевна, а это - юмор или все же агрессия, замаскированная
под иронию?
- Слушайте, с Вами невозможно разговаривать! Вы всё время что-то
выискиваете. То агрессию, то юмор! Откуда я знаю, что это? Что сказалось, то
и сказалось!
Я удивился:
- Разве Вам не важно понять, что Вы делаете, когда Вы говорите? Не важно
понимать себя?
- Ваша работа - понимать. Вам, кстати, платят за вашу работу?
-Да.
- Ну вот и понимайте.
- А Вы?
- А я хочу просто жить и чувствовать себя хорошо.
- А как Вы сейчас себя чувствуете ?
- Отвратительно!
- Что значит для Вас чувствовать себя отвратительно?
- С Вами невозможно! Вы, что, не понимаете русского языка? Отвра-
тительно, отвратно...
- Вы раздражены?
- Ужасно!
- Вы злитесь?
- Да, злюсь!
- А какие ещё чувства присутствуют в том букете, из которого Вы назвали
вначале только один цветок?
- Какой?
- "Отвратительно".
- Ну, если я стану всё рассказывать...
- Давайте попытаемся не всё, но обозначим хотя бы главные чувства. Итак,
злость, раздражение, что ещё?
- Не знаю.
- Упрямство, усталость, разочарование, недовольство собой, беспомощ-
ность...
При этом слове она вспыхнула.
- Ощущение своей неудачливости, сожаления, жалости к себе, самоуни-
жения...
- Всё. Хватит. - Татьяна Николаевна знакомым движением открыла
сумочку, на щеках сверкнули две слезинки...
- Простите, я сама не понимаю, как так вышло, что я начала именно с
самоуничижения... "Муж из командировки сегодня возвращается, а я по
психологам хожу ", - так, кажется я выразилась? Я ведь совсем не то хотела
сказать...
- У Вас сработал привычный стереотип самоуничижения, агрессии на себя?
- Да, что-то в этом роде.
- А затем Вы, когда я обратил на это внимание, перенесли эту агрессию на
меня?
- Да, перенесла агрессию на Вас, но, мне кажется, это уже была не та
агрессия...
- Вам не понравилась моя реплика?
- Если честно, да. Признаюсь, я не ожидала, что Вы сразу же с первых слов
начнёте работать...
- То есть у Вас вызвало недовольство моё к вам отношение в ту минуту, и
Вы выразили его в виде возмущения, хотя и с долей юмора?
- Все-таки чуть-чуть юмора было.
- А чего больше - юмора или возмущения?
- Пожалуй, возмущения.
- А как сейчас Вы себя чувствуете?
- Вы знаете, стало как-то легче, - да, легче!
- Татьяна Николаевна, мы с Вами просто убрали из нашего общения
ненужный груз. Хотите, вернёмся к началу разговора и попробуем пообщаться,
открыто выражая свои чувства, без подтекста и наслоений? Рискнем?
- А что мне делать?
- Просто встаньте, выйдите, и зайдите снова, как будто Вы только что
вошли.
Открылась дверь, Татьяна Николаевна вошла и сказала: "Здравствуйте! Я так
боялась опоздать. Я рада, что Вы меня ждете!"
- Я тоже рад Вас видеть, садитесь, пожалуйста!
- Антон Владимирович, мы сегодня снова будем беседовать?
-Да.
- Знаете, сегодня возвращается из командировки муж. У меня ещё столько
забот. И мне неловко, что приходится тратить время не на дело, а на разговоры.
Вы не обидитесь? Пусть даже и с психологом. Но всё же разговоры.
- Как я Вас понимаю, Татьяна Николаевна! И хотел бы, чтобы Вы знали: я
полностью разделяю ваши чувства. Действительно, неудобно тратить время на
разговоры, тем более, когда ждешь мужа. Мне кажется, совсем другое дело когда
тратишь время на что-то очень важное. Важное и для любимого человека, и для
себя. Думаю, если Вы решились на встречу с психологом, в этом для Вас есть
несомненно важный смысл. Более близкий - улучшение душевного состояния.
Более отдалённый - возможно, даже углубление и улучшение отношений с
мужем, и на работе. А разве это не важно?
- Важно.
- Не станем же беспокоиться о времени, пока оно у нас есть. Каковы сейчас
ваши чувства?
- Я не пойму, Антон Владимирович, мы ещё проигрываем сцену нашей
встречи или уже начали работать?
- Мое впечатление - что мы с самого начала работаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40