Следующий уровень анализа имеет своим отправным моментом собственно
производственный, "технологический" аспект отрасли общественного производс-
тва.
Он представлен звеньями: производство - предприятие - функция. Здесь
агент деятельности предстаёт перед исследователем уже не в качестве абстракции
нормативной, а как абстракция функциональная, воплощающая набор и спо-
собность осуществления вполне определённых трудовых функций, обуслов-
ленных логикой бытия, технологией данной отрасли производства (скажем,
набором трудовых функций психотерапевта, психолога-консультанта, соци-
ального работника и т.д.). Данный уровень выделяет в качестве своей пред-
метной области собственно трудовую деятельность как она задаётся, разраба-
тывается, усваивается и осуществляется специалистом на своём участке произ-
водства. Основное содержание профессиональной подготовки с позиций ука-
занного уровня охватывается профессиональной квалификацией специалиста и
удостоверяется выдачей диплома о соответствующем образовании. Место пси-
хологической науки в отношении данного уровня - двоякое. Она "обслуживает",
по мере надобности, процесс овладения знаниями, умениями и навыками,
требуемыми специальностью, иногда составляя их существо.
Третий уровень включает в себя непосредственно общественные, задаю-
щиеся, в отличие от предыдущих, не только социально, но психологически
звенья: социум - группа - Я. Это те звенья, которые в своей данности
социальному индивиду выступают для него как непосредственная, чувственная
реальность его социального бытия, как обнажённая, зримая, переживаемая
человеком феноменология общественных и межличностных отношений. Этот
уровень анализа фиксирует в конкретном социальном индивиде как моменты,
относящиеся к его собственно психологическому, чувственно данному
содержанию бытия, так и моменты преломления общественных отношений и
характера деятельности, отражаемых ранее указанными уровнями в самой
личности, судьбе конкретного человека. Если на первых двух уровнях
Социальная роль может придавать самые крайние формы деперсонализации
индивиду, не понимающему её. Яркий пример-фигура бюрократа. См. Батищев Г.С.
Проблема овещнения и её гносеологическое значение... / Гносеология в системе
философского мировоззрения. - М.: Наука, 1983 -с. 269-270.
специалист представлен как воплощение социальной роли, идеологически и
экспектационно нормированной, как носитель логики и технологии профес-
сионально квалифицируемой деятельности, то последний из выделенных нами
уровней вычленяет самоё субъективность специалиста из общей внеличностной
системы детерминации его деятельности. Это именно тот уровень проявлений
социального индивида, личности, который требует персонализации, который не
зафиксирован ни в каких должностных инструкциях, и который самым
непосредственным образом представляет "человеческий фактор" как он есть.
Именно в сфере живого общения с людьми специалист, который по самой сути
своей работы связан с людьми, выступает для другого человека всегда как
субъект деятельности, как субъект деятельности коммуникативной.
Стержневую проблематику каждого уровня целесообразно выделять на ос-
нове главной функции, которую этот уровень реализует. Так, основное содер-
жание первого из них - ценностно-ролевая детерминация сознания специали-
ста, способов его общественного поведения. Присвоение свойственных данному
роду деятельности норм, стереотипов, своеобразного "кодекса чести" профессии
есть задача по своему содержанию этико-мировоззренческая. И решается она,
начиная с этапа принятия данной профессии как таковой на основе стандартов,
этических норм, совместимых и соотносящихся с данной профессией. Однако,
хотя и с психологическим компонентом по своей обращенности к конкретному
индивиду, задача принятия профессии, её облика не является задачей только
психологической, поскольку может быть обусловлена и социально. Своеобразие
первого уровня в том, что способ поведения специалиста не может не быть
ролевым. Алгоритмы поведения в стандартных ситуациях, этикет, и даже
социально-психологический лик профессии - это всё то, что составляет со-
циальный стереотип определенного рода деятельности. Но всё дело в том, что
специалист, работающий с людьми, должен сам быть больше, шире, сильнее
той роли, которую он принимает на себя в качестве должностного лица. Как
указывает Г.С.Батищев: "Если же культура индивида ниже или едва равна
ролевому минимуму исполнительства, то ролевая логика не поддаётся его
субъективному управлению, над-ролевые поступки и ориентация на над-ро-
левые ценности поглощается инерцией функционального поведения" (Батищев
Г.С., 1983, с. 271). И тогда вопрос кто чем управляет (человек ролью или роль
человеком) становится не просто курьезным, а глубоко социально значимым,
ведь он затрагивает сам смысл работы с людьми, касается социальных ценностей
общества. Формирование у специалистов, работающих с людьми, во-первых,
адекватного ролевого поведения и, во-вторых, способности к не-ролевому
поступку, - способности, требующей, при необходимости, сил подняться над
ритуалом - огромная по своей значимости задача. Психологическое звено её
мы видим в разработке проблемы профессионального самосознания.
Уровень "технологической" репрезентации деятельности и положения спе-
циалиста, как уже отмечалось, - прерогатива чисто профессиональной ком-
петенции. И здесь существуют, попутно отметим, богатые резервы активизации
и совершенствования подготовки и переподготовки специалистов (применение
имитационных игр, СПТ, баллинтовские группы и т.п.).
А вот третий из выделяемых нами уровней - это такой "срез" жизнедея-
тельности, где специалист выступает уже вне ролевых и функциональных рамок,
обращаясь своей живой индивидуальностью, феноменологией своих жизненных
проявлений к другим людям. Здесь он в принципе не может предстать ни в
каком ином качестве, кроме как в качестве субъекта самого себя, как автор и
исполнитель своего личностного бытия. Он уже живёт другой логикой, неза-
висимой от его объективной логики деятельности - логикой своего личностного
бытия.
Основной функцией этого уровня анализа является функция сугубо пси-
хологическая, а именно: представление человеческого "Я" и. его личностных
способов решения психологических задач, возникающих в мире человеческих
отношений, связанных с проблематикой, с содержанием профессиональной
деятельности. Это и есть то, что именуется "функциональная личность" спе-
циалиста (в нашем контексте - психолога-консультанта, а если ещё конкретнее
- социального психотерапевта).
Однако, по глубокому замечанию Б.С. Братуся, "сущность личности и
сущность человека отделены друг от друга тем, что первое есть способ, инст-
румент, средство организации второго и, значит, первое получает смысл и
оправдание во втором, тогда как второе в самом себе несёт высшее оправдание"
(Братусь Б.С. Аномалии личности. М.: Мысль, 1988 - с. 58). Этим ещё раз
подчёркивается, что функциональное "Я" не равно экзистенциальному "Я".
Формирование личности в целом, следовательно, не может быть задачей
психологии, равно как и задачей любой другой отдельно взятой науки или их
совокупностей. Личность, сознание человека формируется жизнью, всей сово-
купностью общественных отношений и житейских обстоятельств, всей тканью
социальных, психологических и биологических основ жизни, и экзистенциаль-
ное "Я" всегда открыто миру и развитию. Возможно лишь то или иное влияние
на экзистенциальное "Я", влияние, которое вначале созидает, а затем приоткры-
вает (психоанализу) интимные механизмы личностной саморегуляции. Но в
этом моменте, или пункте, когда личность психолога раздваивается на "Я"
экзистенциальное и "Я" функциональное, формируя новые структуры профес-
сионального и личностного опыта, круг как бы замыкается, поскольку на пути
теоретических соображений и вторжений в жизненный мир психолога как
человека, а не как профессионала, становится его собственное экзистенциаль-
ное "Я", существование которого возможно лишь в пространстве свободного
выбора, поиска и определения своей собственной идентичности, в том числе и
профессиональной.
Таким образом, существеннейшей профессиональной особенностью, про-
фессиональным нормативным требованием к личности психолога-практика
выступает его способность быть открытым новому личностному опыту, способ-
ность к совмещению ролевых этических стандартов с большой экзистенциаль-
ной "ёмкостью" собственного" и, главное, способность к свободному выбору,
к свободному действию в пределах собственного жизненного мира. Поэтому
вопросы профессиональной подготовки таких специалистов традиционны на
уровнях, свойственных всем остальным профессиям (нормативно-ролевом и
"технологическом"), но специфичны и нетрадиционны, диктуя иную логику
профессиональной подготовки и профессиональной идентификации, на уровне
личностном, где на место внешних предписаний, умений и "техник" становится
личностное "Я", его когнитивный, поведенческий и экзистенциально-смысло-
вой потенциал.
2. Личностное и профессиональное самоопределение
отечественного психолога-практика
Анализ современных публикаций, так или иначе освещающих проблематику
профессиональной подготовки психологов-практиков, показывает, что ведущи-
ми темами в них выступают две в равной степени взаимосвязанные и взаимо-
независимые проблемы: этическая и "психотехническая". Подобное положение
вещей легко объяснимо спецификой самого содержания деятельности психоло-
га-практика. Получив общее с психологом академической (исследовательской)
ориентации базисное содержание образования, относящееся к усвоению знаний
и умений, связанных с функционированием психики, её природы, методов
исследования и истории психологической науки, психолог-практик в своей
профессиональной работе сталкивается с такими явлениями, ситуациями, пси-
хическими и иными проявлениями общественной и личной жизни, которые не
идут ни в какое сравнение с экспериментальными исследованиями, скажем,
психических процессов, традиция которых была заложена ещё в прошлом веке.
Пожалуй, излишне даже упоминать о кардинальных различиях в этих сферах
деятельности, но стоит, по-видимому, выделить то главное, по крайней мере,
обстоятельство, что реальная жизнь отличается от эксперимента невоспроизво-
димостью происходящих в ней событий, переживаний и невосполнимостью
утрат.
Каждый человек со своими переживаниями в конкретной житейской си-
туации, пусть даже типичной, единичен и уникален и, в отличие от экспери-
ментальных условий, не защищен. Ни клиент, ни психолог-практик не могут
остановить поток жизни, изменить ситуацию, или, на худой конец, просто
констатировать её безвыходность, как, скажем, исследователь прерывает экспе-
римент, констатируя его безрезультатность, или изменяет его условия. Отсюда
вытекает совершенно иная мера ответственности психолога (да и самого
клиента) за ход и результаты консультативного и психотерапевтического про-
цесса. Её уровень поднимается подчас до высочайшей отметки - самой че-
ловеческой жизни, человеческой судьбы, что и выдвигает этическую проб-
лематику на первое место при профессиональной подготовке психологов-прак-
тиков, то есть, в наших условиях, социальных психотерапевтов. Причём эти-
ческая проблематика проявляется здесь не столько даже в каком-то узком
смысле, например в часто упоминаемых этических нормах, стандартах или
профессиональном "кодексе чести" практического психолога.
Мы полагаем, что для практикующего психолога проблематика, связанная с
этической стороной его деятельности, является, по-существу, предельно широ-
кой: это целая совокупность задач, мотивов, смыслов, и ценностей, мировоз-
зренческая, теоретическая и социокультурная по своему диапазону; это область,
охватывающая личностные структуры психолога в целом, а не просто затраги-
вающая тот или иной способ решения конкретных затруднений или противо-
речий, с которыми мы можем столкнуться в профессиональной деятельности.
Иными словами, значимость этической проблематики определяется тем, что она
играет ведущую роль в формировании особого - деонтологического - мента-
литета целой профессиональной группы. Так же как "этичность" выступает
смысловым ядром семантического пространства "Я", а духовность - условием
и атрибутом психотерапевтических воздействий и личностных изменений, за-
бота об этике является не чем иным, как своеобразным показателем профес-
сиональной пригодности психолога к практической работе.
Однако лишь констатация ценности этики, даже первостепенной её зна-
чимости в профессиональном отборе, личностном и профессиональном росте
психолога-практика остаётся красивым, но общим местом, если не раскрыть
содержательно диапазон и возможность тех или иных выборов в пространстве
этической проблематики, связанной с социопсихотерапией. Именно содержа-
тельные характеристики, объём, степени свободы и способы понимания эти-
ческой проблематики служат предпосылкой и основой личностного самоопре-
деления психотерапевта и консультанта. При этом следует принять во внимание
почти полную неразработанность правовых норм деятельности практикующих
психологов в нашей стране. Поэтому этические нормы вынужденно принимают
форму некого нравственного императива, что лишь осложняет дело, так как
формируется замкнутый круг: низкий уровень развития общественного созна-
ния и отсутствие правовой защищенности личности не снимают этической
проблематики, но последняя не может быть задана произвольно, а способна
быть выработана только на основе живой практики социопсихотерапии, которая
нуждается, в свою очередь, в правовой и иных видах социальной регуляции.
Отсюда возникают и общие соображения вместо правовых норм.
Разделяя взгляды отечественных исследователей в отношении этической
проблематики, относящейся к психологам-практикам (Братусь, 1990; Бурно,
1989; Василюк, 1984, 1988; Зинченко, 1991; Эткинд, 1987), мы считаем необхо-
димым для корректной постановки проблемы обратиться к более широкому
историко-философскому контексту этических идей.
Как известно, наиболее общие тенденции развития этических теорий сфор-
мировались в следующие концепции: утилитарную - когда моральное, пра-
вильное, связывалось с идеей пользы или цели (Аристотель, Гоббс, Спиноза,
Гольбах, Гельвеций и др.), гедонистическую (восходящую к Эпикуру и Дж.
Сантаяне) и контракта, корни которого простираются далеко за пределы
"общественного договора" Руссо и "категорического императива" Канта, вплоть
до Нагорной проповеди. Сосредоточенные на практике, индивиде или социуме
эти основные концепции формируют предельно широкую "ориентировочную
основу" (если воспользоваться термином П.Я. Гальперина) для выбора того
базисного, универсального принципа принятия опредленного решения или
курса, направления поведения, которым может изначально руководствоваться
профессионал. Грубо говоря, психолог-практик, делая свой первый нравствен-
ный выбор, определяет свою деятельность либо как получение выгоды (удо-
вольствия), либо как служение (делу или же другим людям). Так формируются
личностные смысловые структуры, определяющие этические мотивы и способы
деятельности безотносительно к институциональным стандартам ("кодексу че-
сти") профессии.
"Кодекс чести" (профессиональная этика, деонтология психологов-прак-
тиков) необходимо требует разработки общих правил и принципов поведения,
оценки профессионального соответствия, а также соблюдения определённых
К настоящему времени, т.е. в 1997 году, насколько нам известно, существуют лишь
более-менее согласованные профессионально-этические нормы, принятые раз-
личными психологическими ассоциациями, и продолжается обсуждение различных
аспектов данной проблемы в литературе. Однако пока ещё сообщество психологов
и общество в целом весьма далеки от осознания необходимости правовой регуляции
деятельности психологов-психотерапевтов, психологов-консультантов (т.е. психо-
логов-практиков) хотя законы о психиатрической помощи в ряде стран Содружества
уже приняты.
этических норм, направленных прежде всего на защиту интересов личности
клиента. Он включает в себя множество нравственных вопросов, возникающих
в нестандартных и вместе с тем обычных в работе практического психолога
ситуациях:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40