Говард писал эту книгу втайне у себя в кабинете, от
части потому, что это был еще один пересказ истории Кэрков, как поучитель
ного феномена, а потому книга могла надоесть Барбаре, если бы она начала е
е читать; однако важнее было то, что, подобно Барбаре с младенцем или нации
с новым источником энергии, он теперь располагал мощным оружием политик
и силы, диалектики и стратегии в своем браке, своим самодельным, хотя и все
ленским полем боя. Но однажды Барбара вошла в его кабинет, когда он в том ж
е здании, но в другом помещении читал лекцию. Она села за его письменный ст
ол, прочитала лежавшие на столе письма, потом замечания, которые он напис
ал в конце письменных работ своих студентов, и добралась до рукописи кни
ги. И вторглась в нее; к тому времени, когда он вернулся после лекции, она уж
е составила мнение о ней.
«Это ты написал?» Ц спросила она.
«А что?» Ц спросил Говард, глядя на нее, сидящую в его кресле, а сам сидя в к
ресле, предназначенном для студентов, которых он консультировал.
«Это же мы, верно? Ц сказала Барбара. Ц А также очень откровенно Ц ты!»
«Как это я?» Ц спросил Говард.
«Знаешь, что она говорит? Ц спросила Барбара. Ц Она говорит, что ты радик
альный позер. Она говорит о том, как ты подменял модными течениями этику и
преданность идеям».
«Ты не прочитала ее как следует, Ц сказал Говард, Ц это идейная книга, по
литическая книга».
«Но в чем твои идеи? Ц спросила Барбара. Ц Помнишь, как ты все время повто
рял «зрелость»? И что это не значило ровным счетом ничего? Теперь это «рас
крепощение» и «эмансипация». Но смысла не больше, чем тогда. Потому что в т
ебе нет того, что способно чувствовать подлинно или доверять, нет характ
ера».
«Ты завидуешь, Ц сказал Говард, Ц я создал что-то интересное, и ты завиду
ешь. Потому что я даже не сказал тебе».
«Никакого характера», Ц еще раз сказала Барбара, сидя в его кресле.
«Как ты определяешь характер? Ц спросил Говард. Ц Как ты определяешь ли
чность? Кроме как в социопсихологическом контексте? Специфический тип в
заимосвязи с временным и историческим процессом, культурно обусловлен
ный и соответствующий, Ц вот что такое человеческая природа. Конкретны
е действия в пределах существующего Распределения ролей. Но со способно
стью обновлять, манипулируя выбором в пределах распределенных ролей».
«Я знаю, Ц сказала Барбара, Ц ты все это изложил здесь. Но какое отношени
е это имеет к реальным людям?» «Кто эти реальные люди?» Ц спросил Говард.
«Нам требуется новое название для твоего генитально отличного человеч
еского типа, Ц сказала Барбара. Ц Ты дерьмо».
«Ты завидуешь, Ц сказал Говард. Ц Я создал что-то без тебя».
«Это ловкое наказание за маленького, Ц сказала Барбара. Ц Но она о нас, и
она пустопорожняя, и потому мне она не нравится».
«Она о том, что мы испытали, но в ее собственном контексте, Ц сказал Говар
д. Ц Мы хотели измениться. Мы хотели жить в ногу с движением, со временами.
Мы оба этого хотели. Если эта книга только о модных течениях, то что такое
ты?»
«Я просто живу, как могу, Ц сказала Барбара, Ц но ты хочешь состряпать из
всего этого величественный сюжет. Великую вселенскую историю. Нечто пер
востепенной важности».
«Что же, это как раз и есть преданность идеям, Барбара», Ц сказал Говард.
«Не думаю, Ц сказала Барбара. Ц Я думаю, что я просто живу, а ты только тео
ретизируешь. Ты своего рода самосочиненный книжный персонаж, который об
ратил сюжет в свою пользу, потому что сам его сочинил».
Говард думал, что он тоже живет, и когда Барбара ушла, он сел перед рукопис
ью на его столе. Просматривая последнюю страницу, он обнаружил, что Барба
ра написала там замечание, скопировав его собственное с заключения на од
ной из студенческих работ: «На мой взгляд, это логичное теоретическое ра
ссмотрение темы, но в нем нет ничего из вашего реального жизненного опыт
а как современно мыслящего человека». Но он был современно мыслящим чело
веком и знал, что книга утверждает это, а критика продиктована завистью.
И Говард продолжал писать книгу с новым запалом, и он быстро ее завершил. П
отом отправил в издательство, ничего Барбаре не сказав; и почти сразу же с
ним заключил договор и предложил очень недурной аванс известнейший лев
ый издатель, который предложил выпустить ее и в твердом переплете, и деше
вым тиражом в бумажной обложке, обеспечив широкой рекламой. Он показал Б
арбаре письмо издателя, и, вопреки ее воле, оно произвело на нее впечатлен
ие. Она уже отзывалась о книге критически в разговорах с некоторыми друз
ьями; теперь она тепло говорила о ней в более широком кругу. Эта победа глу
боко его обрадовала. Он почувствовал, что хрупкое равновесие их отношени
й снова изменяется; он родил своего младенца. Он понимал, что преимуществ
ом следует воспользоваться незамедлительно, а потому целый день у себя в
кабинете писал письма в ответ на объявления в профессиональных журнала
х, предлагая свою кандидатуру на социологические вакансии в других унив
ерситетах. Эта дисциплина как раз бурно развивалась, появилась большая п
отребность в специалистах, главным образом благодаря новым университе
там, многие из которых ввели социологию в число основных опор своей ново
й академической структуры. Предварительная реклама его книги уже появи
лась в печати, и он дал интервью для «06-сервера»; все это, казалось, способс
твовало его шансам. Его пригласили на собеседование в три университета и
з тех, куда он писал; в том числе Водолейт, и этот заинтересовал его больше
всего, так как там планировалась совсем новая программа, обещавшая ему в
озможность разработать собственный подход. Теперь он рассказал Барбар
е, что предпринял. Вначале она негодовала, уловив в этом еще одну вылазку в
тайной кампании против нее. Но затем ей стало любопытно, и, когда он отпра
вился в Водолейт на собеседование (долгая поездка из Лидса на поезде), Бар
бара поехала с ним. Тогда-то Кэрки и посетили Водолейт в первый раз. Собес
едование с Говардом проводилось в обшитом панелями Гейтскелловском за
ле в елизаветинском здании, которое было исходной ячейкой нового универ
ситета еще задолго До того, как кто-нибудь мог даже вообразить муниципал
ьные башни и бетон с предварительно напряженной арматурой и корпуса из с
текла, которые теперь начали расползаться по территории, Ц плоды дости
жений именитого финского архитектора Йопа Каакинена. Собеседование бы
ло самым благожелательным. Междисциплинарная программа университета и
принятые им новые методы обучения радостно возбудили Говарда после Лид
са; он видел, что его воспринимают со всей серьезностью; модернистский ак
адемгородок, разрастающийся на старинной территории, понравился ему, иб
о вполне согласовался с его ощущением трансформирования истории. Тем вр
еменем в городе Барбара, которая оставила младенца на попечение друзей в
Лидсе, оглядывала полки радикальных книжных магазинов, нашла кулинарию
, специализирующуюся на органической пище, проинспектировала бутики и з
аглянула в клинику планирования семьи. Она никогда еще не бывала на юге А
нглии, и у нее возникло ощущение волнующего оптимизма; ей казалось, что по
всюду она замечает признаки дружественного радикализма, боевой соврем
енный стиль, который словно бы на несколько световых лет опережал более
угрюмый, скованный мир Лидса. Ей представилось, как в этом месте она Ц они
вместе Ц берут оставшиеся исторические права, в которых прежние Кэрки
отказывали себе. Она сидела на железной скамье на променаде и смотрела н
а море Ц новизна, наслаждение. В сквере променада блаженствовали две-тр
и пальмы и росли апельсиновые деревца. Она представила себе, как ребенок
играет вон там внизу на песчаном пляже; представила себе замечательные в
ечеринки. К ограде прислонялись хиппи с рюкзаками; люди переговаривалис
ь по-французски; в книжном киоске на вокзале стояли труды Маркса и Троцко
го. В этом солнечном свете она узрела свой шанс; когда Говард вернулся пос
ле собеседования и она узнала, что ему предложили эту вакансию, она стала
ярче от волнения.
«Тебе следует согласиться, Ц сказала она, Ц это хорошее место».
«А я уже согласился, Ц сказал Говард. Ц Ты опоздала.
«Ну и дерьмо ты, Ц сказала она, Ц не посоветовавшись со мной».
Но она была довольна, и они спустились на пляж и вместе запускали камешки
по поверхности моря. Камешки прыгали, и это было совсем не как в Лидсе.
Вот такова, более или менее, плюс-минус элемент собственной заинтересов
анности, одно-два искажения в истолковании, темная двусмысленность того
или иного места, образцовая и раскрепощающая история того, объясняет Го
вард, как маленькие северные Кэрки оказались в Водолейте с его рекордным
числом солнечных дней, и его пальмами, и его променадами, и его трущобными
сносами, покупая вино, и сыр, и хлеб и устраивая вечеринки; и, разумеется, вз
рослея дальше, Ц ибо Кэрки, чего бы еще они ни делали, всегда продолжали б
езостановочно взрослеть.
III
Так что была еще одна такая же осень, осень 1967 года, когда главным вопросом
был Вьетнам и люди легко раздражались, но за год до того года, когда саморе
волюции вроде кэрковской обернулись общественной проблемой, когда Кэр
ки откочевали на юг и на запад в Водолейт. Они приехали из Лидса в фургоне,
движимости, которую как раз приобрели; новый Водолейтский университет с
облазнил его двумя дополнительными надбавками, и впервые в жизни у Кэрко
в появились лишние деньги. В фургоне они сидели бок о бок и смотрели, как р
азвертывается перед ними шоссе, как меняется пейзаж. Младенец лепетал в
большой корзине сзади; наклейка на заднем стекле гласила: «Я живу в общес
тве изобилия». Кэрки сидели впереди молча, будто оба они готовы были выск
очить у места их назначения, едва фургон затормозит, и поведать его или ее
собственную повесть. Лето прошло в хлопотах, и порассказать было что. Бар
бара мало-помалу сделала вывод, что это был неверный ход, победа Говарда,
ее поражение; проезжая через центральные графства к югу от Бирмингема, о
ни пересекли границу ошибки. Беда, в частности, заключалась в том, что к ко
нцу лета, вопреки ее убеждению, будто она научно и надежно закупорила себ
я изнутри от подобного вторжения, она обнаружила, что вновь беременна; не
постижимая тайна и причина негодовать.
Негодовала она еще и потому, что теперь поняла, что переезд обеспечил Гов
арду куда более сильные позиции; он ехал в Водолейт, предшествуемый свое
й репутацией. Бесспорно, репутация эта была несколько шаткой Ц популяри
зация новизны; тем не менее это была репутация. Так как Ц тоже к концу лет
а Ц его книга вышла и имела успех. Издатели сменили название на «Грядет н
овый пол», полагая, что это поспособствует ее продаже, и уже было ясно, что
ее ждет и коммерческий успех. Кроме того, ее приветствовали настроенные
на культуру критики воскресных газет и интеллектуальных еженедельнико
в как труд, созвучный текущему моменту. Говард не потратил много труда на
предварительный сбор материала для книги, в смысле фактов и документиро
вания она была слабовата, но это возмещалось дискуссионным запалом и отк
ровенным соучастием в раскрепощенности. Как говорила Барбара тем, кто на
многочисленных вечеринках подходил к ней поговорить о книге (в эту водо
лейтскую осень их приглашали нарасхват): «О, секс Ц это область Говарда. Я
думаю, можно сказать, что тут он провел по-настоящему глубокое зондирова
ние». Но в целом книгу признали принципиальной и авангардной, вкладом в п
равое дело; и пока вы ее читали, она казалась истинно социологической. Так
что Говард прибыл в Водолейт уже в ауре обещанного ему престижа, а также с
полезным статусом сексуального умельца. Барбара же, со своей стороны, ех
ала туда беременной, ограниченной во многих отношениях, ей не предшество
вала никакая репутация, и, мрачно размышляя над этим в течение лета, она ощ
ущала нарастающий протест.
К счастью, по приезде они смогли некоторое время погостить у своих стары
х лидских друзей Бимишей, которые переехали в Водолейт на год раньше и по
способствовали тому, что Говард заинтересовался именно этим университ
етом. Генри Бимиш был социальным психологом, который и сам за год до этого
произвел некоторый фурор, доказав в одной из своих книг, что телевидение
социализирует детей Куда более эффективно, чем под силу их родителям. Эт
о спорное положение пошло, судя по всему, очень ему на пользу. Бесспорно, Б
имиши, когда Кэрки снова с ними свиделись, стали другими. Они оставили дал
еко позади себя атмосферу лидской радикальной страны малогабаритных к
вартирок, пивных вечеринок и поездок по субботам, чтобы наблюдать Сити и
демонстрации перед ратушей, и создали для себя свой новый жизненный стил
ь в своей новой обстановке. Эти люди, которые в Лидсе вовсе не имели денег
и имели обыкновение заимствовать чайники у своих друзей, поскольку собс
твенный был им не по карману, теперь поселились под Водолейтом в архитек
турно перестроенном фермерском доме, где погрузились в мир толстовской
пасторали, кося траву и выращивая экологически чистый лук. Генри Бимиш о
трастил новую бороду в военно-морском стиле, сильно тронутую сединой. Он
выглядел очень хорошо, несмотря на бледность, оставшуюся после прискорб
ного случая, когда он отравился грибами, собранными на утренней заре с со
бственной земли; он даже обрел некое недоуменное, чуть пожилое достоинст
во. Майра теперь выглядела более дородной, закручивала волосы тугим викт
орианским узлом и курила коричневые сигарки. Говард подобрал два точных
эпитета для того, во что их превратил переезд, но он воздержался и промолч
ал, так как они были его друзьями, а оба эпитета означали суровейший приго
вор Ц но ведь Бимиши действительно принадлежали теперь среднему возра
сту и средней буржуазии? По приезде Кэрки таращили глаза на дом, на своих с
тарых друзей; заметную часть своего визита они проводили на четверенька
х с намоченной туалетной бумагой в руках, удаляя младенческую отрыжку с
хорошего ковра в щегольской комнате для гостей. Все это не слишком ободр
яло; однако в первый же вечер, когда они сидели перед кирпичным настоящим
камином, Генри, разливая домашнее вино в итальянские бокалы, сказал: «Стр
анно, что вы приехали именно сегодня. Я как раз рассказывал про вас вечеро
м одним нашим друзьям. Про то время, когда ваш брак чуть было не распался. И
ты пришла к нам и пожила в нашей квартире, Барбара, ты помнишь? Ты принесла
телевизор и кастрюльку». Ц «Черт, да, вот именно», Ц радостно сказала Ба
рбара, и ей немедленно стало легче, так как она поняла, что все-таки ее ре-л
утация опередила ее приезд.
Реальная же правда их переезда в Водолейт, с большой откровенностью расс
казывает теперь Говард, заключалась в том, что они утратили контроль над
своими нервами. Они знали, как жить в Лидсе, поскольку общество там было ул
учшенной ипостасью того, в котором они выросли. Но Водолейт с первой же ми
нуты заставил их задуматься, чем им стать, как определиться. Лидс был рабо
чим классом и опирался на труд; Водолейт был буржуазией и опирался на тур
изм, собственность, пенсии за выслугу лет, на французских шеф-поваров. Они
инспектировали Бимишей, и им начинало казаться, что Водолейт отрицает э
кзистенциализм, что это ярмарка стилей и здесь можно быть кем угодно. Пос
леднее радикальная философия одобряла, однако здесь в этом ощущалось бу
ржуазное сибаритство. Бесспорно, как сказал Говард, мы все лицедеи, актер
ы-самоучки на социальной сцене; всякая роль само или как-то еще назначена
; тем не менее ему, человеку, который верует, что реальности пока еще не сущ
ествует, пришлось признать, что Лидс он находил более реальным. Кэрки, гля
дя на Водолейт в сибаритском солнечном свете, обнаружили, что не знают, ка
к разместиться, обрести жилище. Они ездили среди холмов за городом в мале
ньком «Рено-41», принадлежавшем Генри, осматривая то, что Генри называл «с
обственностью». Собственностей было много. Майра и Барбара сидели сзади
с младенцем между ними в сильной тесноте. Как подруги они исследовали и а
нализировали последние приливы и отливы в брачной истории Кэрков. На пер
еднем сиденье Говард рядом с Генри вглядывался сквозь ветровое стекло с
опущенным козырьком, держа на коленях карту, полученную от агента по про
даже недвижимости, и с северным радикальным скептицизмом замечая экзот
ические социальные смеси, мимо которых они проезжали, время от времени и
спытывая необходимость уравновесить односторонность повествования у
него за спиной, он в солнечном свете победоносно говорил Генри о своей пр
огремевшей книге, о рецензиях, о новом заказе и большом авансе, который пр
едложил ему издатель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
части потому, что это был еще один пересказ истории Кэрков, как поучитель
ного феномена, а потому книга могла надоесть Барбаре, если бы она начала е
е читать; однако важнее было то, что, подобно Барбаре с младенцем или нации
с новым источником энергии, он теперь располагал мощным оружием политик
и силы, диалектики и стратегии в своем браке, своим самодельным, хотя и все
ленским полем боя. Но однажды Барбара вошла в его кабинет, когда он в том ж
е здании, но в другом помещении читал лекцию. Она села за его письменный ст
ол, прочитала лежавшие на столе письма, потом замечания, которые он напис
ал в конце письменных работ своих студентов, и добралась до рукописи кни
ги. И вторглась в нее; к тому времени, когда он вернулся после лекции, она уж
е составила мнение о ней.
«Это ты написал?» Ц спросила она.
«А что?» Ц спросил Говард, глядя на нее, сидящую в его кресле, а сам сидя в к
ресле, предназначенном для студентов, которых он консультировал.
«Это же мы, верно? Ц сказала Барбара. Ц А также очень откровенно Ц ты!»
«Как это я?» Ц спросил Говард.
«Знаешь, что она говорит? Ц спросила Барбара. Ц Она говорит, что ты радик
альный позер. Она говорит о том, как ты подменял модными течениями этику и
преданность идеям».
«Ты не прочитала ее как следует, Ц сказал Говард, Ц это идейная книга, по
литическая книга».
«Но в чем твои идеи? Ц спросила Барбара. Ц Помнишь, как ты все время повто
рял «зрелость»? И что это не значило ровным счетом ничего? Теперь это «рас
крепощение» и «эмансипация». Но смысла не больше, чем тогда. Потому что в т
ебе нет того, что способно чувствовать подлинно или доверять, нет характ
ера».
«Ты завидуешь, Ц сказал Говард, Ц я создал что-то интересное, и ты завиду
ешь. Потому что я даже не сказал тебе».
«Никакого характера», Ц еще раз сказала Барбара, сидя в его кресле.
«Как ты определяешь характер? Ц спросил Говард. Ц Как ты определяешь ли
чность? Кроме как в социопсихологическом контексте? Специфический тип в
заимосвязи с временным и историческим процессом, культурно обусловлен
ный и соответствующий, Ц вот что такое человеческая природа. Конкретны
е действия в пределах существующего Распределения ролей. Но со способно
стью обновлять, манипулируя выбором в пределах распределенных ролей».
«Я знаю, Ц сказала Барбара, Ц ты все это изложил здесь. Но какое отношени
е это имеет к реальным людям?» «Кто эти реальные люди?» Ц спросил Говард.
«Нам требуется новое название для твоего генитально отличного человеч
еского типа, Ц сказала Барбара. Ц Ты дерьмо».
«Ты завидуешь, Ц сказал Говард. Ц Я создал что-то без тебя».
«Это ловкое наказание за маленького, Ц сказала Барбара. Ц Но она о нас, и
она пустопорожняя, и потому мне она не нравится».
«Она о том, что мы испытали, но в ее собственном контексте, Ц сказал Говар
д. Ц Мы хотели измениться. Мы хотели жить в ногу с движением, со временами.
Мы оба этого хотели. Если эта книга только о модных течениях, то что такое
ты?»
«Я просто живу, как могу, Ц сказала Барбара, Ц но ты хочешь состряпать из
всего этого величественный сюжет. Великую вселенскую историю. Нечто пер
востепенной важности».
«Что же, это как раз и есть преданность идеям, Барбара», Ц сказал Говард.
«Не думаю, Ц сказала Барбара. Ц Я думаю, что я просто живу, а ты только тео
ретизируешь. Ты своего рода самосочиненный книжный персонаж, который об
ратил сюжет в свою пользу, потому что сам его сочинил».
Говард думал, что он тоже живет, и когда Барбара ушла, он сел перед рукопис
ью на его столе. Просматривая последнюю страницу, он обнаружил, что Барба
ра написала там замечание, скопировав его собственное с заключения на од
ной из студенческих работ: «На мой взгляд, это логичное теоретическое ра
ссмотрение темы, но в нем нет ничего из вашего реального жизненного опыт
а как современно мыслящего человека». Но он был современно мыслящим чело
веком и знал, что книга утверждает это, а критика продиктована завистью.
И Говард продолжал писать книгу с новым запалом, и он быстро ее завершил. П
отом отправил в издательство, ничего Барбаре не сказав; и почти сразу же с
ним заключил договор и предложил очень недурной аванс известнейший лев
ый издатель, который предложил выпустить ее и в твердом переплете, и деше
вым тиражом в бумажной обложке, обеспечив широкой рекламой. Он показал Б
арбаре письмо издателя, и, вопреки ее воле, оно произвело на нее впечатлен
ие. Она уже отзывалась о книге критически в разговорах с некоторыми друз
ьями; теперь она тепло говорила о ней в более широком кругу. Эта победа глу
боко его обрадовала. Он почувствовал, что хрупкое равновесие их отношени
й снова изменяется; он родил своего младенца. Он понимал, что преимуществ
ом следует воспользоваться незамедлительно, а потому целый день у себя в
кабинете писал письма в ответ на объявления в профессиональных журнала
х, предлагая свою кандидатуру на социологические вакансии в других унив
ерситетах. Эта дисциплина как раз бурно развивалась, появилась большая п
отребность в специалистах, главным образом благодаря новым университе
там, многие из которых ввели социологию в число основных опор своей ново
й академической структуры. Предварительная реклама его книги уже появи
лась в печати, и он дал интервью для «06-сервера»; все это, казалось, способс
твовало его шансам. Его пригласили на собеседование в три университета и
з тех, куда он писал; в том числе Водолейт, и этот заинтересовал его больше
всего, так как там планировалась совсем новая программа, обещавшая ему в
озможность разработать собственный подход. Теперь он рассказал Барбар
е, что предпринял. Вначале она негодовала, уловив в этом еще одну вылазку в
тайной кампании против нее. Но затем ей стало любопытно, и, когда он отпра
вился в Водолейт на собеседование (долгая поездка из Лидса на поезде), Бар
бара поехала с ним. Тогда-то Кэрки и посетили Водолейт в первый раз. Собес
едование с Говардом проводилось в обшитом панелями Гейтскелловском за
ле в елизаветинском здании, которое было исходной ячейкой нового универ
ситета еще задолго До того, как кто-нибудь мог даже вообразить муниципал
ьные башни и бетон с предварительно напряженной арматурой и корпуса из с
текла, которые теперь начали расползаться по территории, Ц плоды дости
жений именитого финского архитектора Йопа Каакинена. Собеседование бы
ло самым благожелательным. Междисциплинарная программа университета и
принятые им новые методы обучения радостно возбудили Говарда после Лид
са; он видел, что его воспринимают со всей серьезностью; модернистский ак
адемгородок, разрастающийся на старинной территории, понравился ему, иб
о вполне согласовался с его ощущением трансформирования истории. Тем вр
еменем в городе Барбара, которая оставила младенца на попечение друзей в
Лидсе, оглядывала полки радикальных книжных магазинов, нашла кулинарию
, специализирующуюся на органической пище, проинспектировала бутики и з
аглянула в клинику планирования семьи. Она никогда еще не бывала на юге А
нглии, и у нее возникло ощущение волнующего оптимизма; ей казалось, что по
всюду она замечает признаки дружественного радикализма, боевой соврем
енный стиль, который словно бы на несколько световых лет опережал более
угрюмый, скованный мир Лидса. Ей представилось, как в этом месте она Ц они
вместе Ц берут оставшиеся исторические права, в которых прежние Кэрки
отказывали себе. Она сидела на железной скамье на променаде и смотрела н
а море Ц новизна, наслаждение. В сквере променада блаженствовали две-тр
и пальмы и росли апельсиновые деревца. Она представила себе, как ребенок
играет вон там внизу на песчаном пляже; представила себе замечательные в
ечеринки. К ограде прислонялись хиппи с рюкзаками; люди переговаривалис
ь по-французски; в книжном киоске на вокзале стояли труды Маркса и Троцко
го. В этом солнечном свете она узрела свой шанс; когда Говард вернулся пос
ле собеседования и она узнала, что ему предложили эту вакансию, она стала
ярче от волнения.
«Тебе следует согласиться, Ц сказала она, Ц это хорошее место».
«А я уже согласился, Ц сказал Говард. Ц Ты опоздала.
«Ну и дерьмо ты, Ц сказала она, Ц не посоветовавшись со мной».
Но она была довольна, и они спустились на пляж и вместе запускали камешки
по поверхности моря. Камешки прыгали, и это было совсем не как в Лидсе.
Вот такова, более или менее, плюс-минус элемент собственной заинтересов
анности, одно-два искажения в истолковании, темная двусмысленность того
или иного места, образцовая и раскрепощающая история того, объясняет Го
вард, как маленькие северные Кэрки оказались в Водолейте с его рекордным
числом солнечных дней, и его пальмами, и его променадами, и его трущобными
сносами, покупая вино, и сыр, и хлеб и устраивая вечеринки; и, разумеется, вз
рослея дальше, Ц ибо Кэрки, чего бы еще они ни делали, всегда продолжали б
езостановочно взрослеть.
III
Так что была еще одна такая же осень, осень 1967 года, когда главным вопросом
был Вьетнам и люди легко раздражались, но за год до того года, когда саморе
волюции вроде кэрковской обернулись общественной проблемой, когда Кэр
ки откочевали на юг и на запад в Водолейт. Они приехали из Лидса в фургоне,
движимости, которую как раз приобрели; новый Водолейтский университет с
облазнил его двумя дополнительными надбавками, и впервые в жизни у Кэрко
в появились лишние деньги. В фургоне они сидели бок о бок и смотрели, как р
азвертывается перед ними шоссе, как меняется пейзаж. Младенец лепетал в
большой корзине сзади; наклейка на заднем стекле гласила: «Я живу в общес
тве изобилия». Кэрки сидели впереди молча, будто оба они готовы были выск
очить у места их назначения, едва фургон затормозит, и поведать его или ее
собственную повесть. Лето прошло в хлопотах, и порассказать было что. Бар
бара мало-помалу сделала вывод, что это был неверный ход, победа Говарда,
ее поражение; проезжая через центральные графства к югу от Бирмингема, о
ни пересекли границу ошибки. Беда, в частности, заключалась в том, что к ко
нцу лета, вопреки ее убеждению, будто она научно и надежно закупорила себ
я изнутри от подобного вторжения, она обнаружила, что вновь беременна; не
постижимая тайна и причина негодовать.
Негодовала она еще и потому, что теперь поняла, что переезд обеспечил Гов
арду куда более сильные позиции; он ехал в Водолейт, предшествуемый свое
й репутацией. Бесспорно, репутация эта была несколько шаткой Ц популяри
зация новизны; тем не менее это была репутация. Так как Ц тоже к концу лет
а Ц его книга вышла и имела успех. Издатели сменили название на «Грядет н
овый пол», полагая, что это поспособствует ее продаже, и уже было ясно, что
ее ждет и коммерческий успех. Кроме того, ее приветствовали настроенные
на культуру критики воскресных газет и интеллектуальных еженедельнико
в как труд, созвучный текущему моменту. Говард не потратил много труда на
предварительный сбор материала для книги, в смысле фактов и документиро
вания она была слабовата, но это возмещалось дискуссионным запалом и отк
ровенным соучастием в раскрепощенности. Как говорила Барбара тем, кто на
многочисленных вечеринках подходил к ней поговорить о книге (в эту водо
лейтскую осень их приглашали нарасхват): «О, секс Ц это область Говарда. Я
думаю, можно сказать, что тут он провел по-настоящему глубокое зондирова
ние». Но в целом книгу признали принципиальной и авангардной, вкладом в п
равое дело; и пока вы ее читали, она казалась истинно социологической. Так
что Говард прибыл в Водолейт уже в ауре обещанного ему престижа, а также с
полезным статусом сексуального умельца. Барбара же, со своей стороны, ех
ала туда беременной, ограниченной во многих отношениях, ей не предшество
вала никакая репутация, и, мрачно размышляя над этим в течение лета, она ощ
ущала нарастающий протест.
К счастью, по приезде они смогли некоторое время погостить у своих стары
х лидских друзей Бимишей, которые переехали в Водолейт на год раньше и по
способствовали тому, что Говард заинтересовался именно этим университ
етом. Генри Бимиш был социальным психологом, который и сам за год до этого
произвел некоторый фурор, доказав в одной из своих книг, что телевидение
социализирует детей Куда более эффективно, чем под силу их родителям. Эт
о спорное положение пошло, судя по всему, очень ему на пользу. Бесспорно, Б
имиши, когда Кэрки снова с ними свиделись, стали другими. Они оставили дал
еко позади себя атмосферу лидской радикальной страны малогабаритных к
вартирок, пивных вечеринок и поездок по субботам, чтобы наблюдать Сити и
демонстрации перед ратушей, и создали для себя свой новый жизненный стил
ь в своей новой обстановке. Эти люди, которые в Лидсе вовсе не имели денег
и имели обыкновение заимствовать чайники у своих друзей, поскольку собс
твенный был им не по карману, теперь поселились под Водолейтом в архитек
турно перестроенном фермерском доме, где погрузились в мир толстовской
пасторали, кося траву и выращивая экологически чистый лук. Генри Бимиш о
трастил новую бороду в военно-морском стиле, сильно тронутую сединой. Он
выглядел очень хорошо, несмотря на бледность, оставшуюся после прискорб
ного случая, когда он отравился грибами, собранными на утренней заре с со
бственной земли; он даже обрел некое недоуменное, чуть пожилое достоинст
во. Майра теперь выглядела более дородной, закручивала волосы тугим викт
орианским узлом и курила коричневые сигарки. Говард подобрал два точных
эпитета для того, во что их превратил переезд, но он воздержался и промолч
ал, так как они были его друзьями, а оба эпитета означали суровейший приго
вор Ц но ведь Бимиши действительно принадлежали теперь среднему возра
сту и средней буржуазии? По приезде Кэрки таращили глаза на дом, на своих с
тарых друзей; заметную часть своего визита они проводили на четверенька
х с намоченной туалетной бумагой в руках, удаляя младенческую отрыжку с
хорошего ковра в щегольской комнате для гостей. Все это не слишком ободр
яло; однако в первый же вечер, когда они сидели перед кирпичным настоящим
камином, Генри, разливая домашнее вино в итальянские бокалы, сказал: «Стр
анно, что вы приехали именно сегодня. Я как раз рассказывал про вас вечеро
м одним нашим друзьям. Про то время, когда ваш брак чуть было не распался. И
ты пришла к нам и пожила в нашей квартире, Барбара, ты помнишь? Ты принесла
телевизор и кастрюльку». Ц «Черт, да, вот именно», Ц радостно сказала Ба
рбара, и ей немедленно стало легче, так как она поняла, что все-таки ее ре-л
утация опередила ее приезд.
Реальная же правда их переезда в Водолейт, с большой откровенностью расс
казывает теперь Говард, заключалась в том, что они утратили контроль над
своими нервами. Они знали, как жить в Лидсе, поскольку общество там было ул
учшенной ипостасью того, в котором они выросли. Но Водолейт с первой же ми
нуты заставил их задуматься, чем им стать, как определиться. Лидс был рабо
чим классом и опирался на труд; Водолейт был буржуазией и опирался на тур
изм, собственность, пенсии за выслугу лет, на французских шеф-поваров. Они
инспектировали Бимишей, и им начинало казаться, что Водолейт отрицает э
кзистенциализм, что это ярмарка стилей и здесь можно быть кем угодно. Пос
леднее радикальная философия одобряла, однако здесь в этом ощущалось бу
ржуазное сибаритство. Бесспорно, как сказал Говард, мы все лицедеи, актер
ы-самоучки на социальной сцене; всякая роль само или как-то еще назначена
; тем не менее ему, человеку, который верует, что реальности пока еще не сущ
ествует, пришлось признать, что Лидс он находил более реальным. Кэрки, гля
дя на Водолейт в сибаритском солнечном свете, обнаружили, что не знают, ка
к разместиться, обрести жилище. Они ездили среди холмов за городом в мале
ньком «Рено-41», принадлежавшем Генри, осматривая то, что Генри называл «с
обственностью». Собственностей было много. Майра и Барбара сидели сзади
с младенцем между ними в сильной тесноте. Как подруги они исследовали и а
нализировали последние приливы и отливы в брачной истории Кэрков. На пер
еднем сиденье Говард рядом с Генри вглядывался сквозь ветровое стекло с
опущенным козырьком, держа на коленях карту, полученную от агента по про
даже недвижимости, и с северным радикальным скептицизмом замечая экзот
ические социальные смеси, мимо которых они проезжали, время от времени и
спытывая необходимость уравновесить односторонность повествования у
него за спиной, он в солнечном свете победоносно говорил Генри о своей пр
огремевшей книге, о рецензиях, о новом заказе и большом авансе, который пр
едложил ему издатель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36