Они опасаются её и иногда прибегают к самоубийству, чтобы ускольз
нуть от неё; иногда она доводит их до преступления и пролития невинной кр
ови. Некоторые из числа лучших удаляются в монастыри, проводя время в сож
алении, печали и страданиях. На юге никогда никто не испытывал такого сос
тояния и не умеет его понять.
Иногда эта тоска является без причины, и чаще она терзает молодых людей, ч
ем старых. Ни одна женщина или мужчина на юге не знают или не понимают её, н
о люди северной крови подвергаются ей из поколения в поколение, как иску
пление за какое-либо давно прошедшее зло, совершённое северной расой.
Наступила ночь, когда Жильберт отыскал дорогу к своей палатке, скорее ин
стинктивно и по привычке к лагерю, чем по точному воспоминанию местности
. Он сел пред жаровней с горящими угольями, которые Альрик принёс на лопат
ке из ближайшего бивуака. Слуги дали ему супу с хлебом и вином, так как это
был канун Рождества и постный день, и ничего другого не было, потому что вс
я рыба, принесённая с моря, была распродана вельможам задолго пред тем, ка
к приехал Жильберт. Но он этого не знал и не беспокоился знать, а ел машина
льно, что ему подавали. Он долго сидел при свете глиняной лампы, которую Ду
нстан время от времени поправлял железной шпилькой, опасаясь, чтобы тлею
щая светильня не упала в жир, наполовину растопившийся, и не погасла бы со
всем. Когда слуга не смотрел за горелкой, его глаза устремлялись на серьё
зное лицо своего господина.
Ц Сударь, Ц сказал он наконец, Ц вы очень печальны. Завтра Рождество, и
вся армия будет бодрствовать до полуночи, когда будет отслужена первая ц
ерковная служба. Не желаете ли пойти погулять по лагерю и посмотреть, что
там происходит? Палатки вельмож все освещены, и солдаты поют рождественс
кие гимны.
Жильберт покачал головой с равнодушным видом, но ничего не ответил.
Ц Сударь, Ц настаивал слуга, Ц прошу вас, пройдёмте туда. Вас это развес
елит, есть, что посмотреть. До полуночи король, королева и весь двор пойдут
процессией в большую палатку-часовню, и было бы приличнее, чтобы вы тоже
пошли с ними.
Дунстан принёс одежду и заставил своего господина подняться. Жильберт п
одчинился и посмотрел вокруг себя.
Ц Зачем мне идти? Ц спросил он. Ц Тем более я предпочитаю оставаться од
ин, что нахожусь в дурном настроении; к тому же холодно.
Ц Вам будет тепло в плаще, сударь, Ц ответил слуга.
Ц Я не могу идти ко двору в этих лоскутьях, Ц ответил Жильберт. Ц У меня
ничего нет, кроме этой худой одежды.
Но, пока они разговаривали, Дунстан протянул ему верхнее платье, чтобы пр
опустить чрез голову, держа открытым ворот и рукава.
Ц Что это такое? Ц спросил Жильберт с удивлением.
Ц Это рыцарская одежда, Ц ответил слуга. Ц Она из очень хорошей матери
и и на пуху. Прошу вас, наденьте её.
Ц Это подарок? Ц спросил Жильберт удивлённым тоном и отступая. Ц Кто п
ослал мне такой подарок?
Ц Король Франции, сударь.
Ц Вы хотите сказать, королева.
Он нахмурил брови и оттолкнул одежду.
Ц Подарок был принесён слугами короля, которым предшествовал рыцарь ко
роля, передавший несколько учтивых слов, и передал также кошелёк с очень
тяжёлыми греческими пезантами.
Жильберт принялся ходить крупными шагами по палатке под влиянием сильн
ого колебания. Он был очень беден, но если подарок шёл от королевы, то реши
л его не принимать.
Ц Сударь, Ц сказал слуга, Ц рыцарь очень выразительно пояснил, что кор
оль посылает вам этот бедный дар, как залог его желания видеть вас завтра,
чтобы поблагодарить за все сделанное вами. И думал доставить вам удоволь
ствие, принеся все сегодня.
Тогда Жильберт благосклонно улыбнулся, так как этот человек очень его лю
бил, и пропустил голову и руки в рыцарскую одежду. Дунстан зашнуровал её н
а спине, чтобы одежда совершенно охватывала его талию. Эта одежда была из
прекрасного тёмного шелка, вытканного на востоке и очень похожего на сов
ременный бархат. Затем Дунстан стянул своего господина портупеей, состо
явшей из тяжёлых серебряных блях, тонко оправленных и прикреплённых к ко
жаному ремню. Он пропустил большой старый меч с ножнами чрез плоское кол
ьцо, свешенное с портупеи на короткой серебряной цепочке. Наконец он нак
инул на плечи Жильберта плащ из темно-красного сукна, подбитый превосхо
дным мехом и застёгивающийся на шее серебряным аграфом, так как считалос
ь неприличным носить рыцарское одеяние без плаща.
Ц Великолепно, Ц сказал Дунстан, отодвигаясь на шаг или на два, чтобы ви
деть эффект.
Действительно, молодой англичанин в одежде своего ранга, которую он носи
л впервые, имел благородный вид, так как он был очень высокого роста и, нес
мотря на широкие плечи, имел тонкое и деликатное сложение. Его ясное лицо
было бледно, а белокурые волосы падали густыми длинными прядями из-под ш
ляпы.
Ц Но вас, Дунстан, нельзя там видеть, Ц начал Жильберт, но остановился, вн
езапно заметив, что оба его слуги были в новых одеждах из сукна и кожи.
Ц Слуги почтены так же, как их господин, Ц сказал Дунстан. Ц Король нам
тоже прислал подарки.
Ц Видно, что это Ц мысль мужчины, а не женщины, Ц сказал себе Жильберт.
Он вышел, и Дунстан пошёл слева от него, но на полшага отступя, согласно пр
иличию. Лагерь был освещён огнями и факелами так далеко, как мог видеть гл
аз, и все мужчины были вне палаток, прогуливаясь под руки взад и вперёд или
сидя у входа на сёдлах или свёртках багажа.
Сотни и тысячи маленьких рождественских деревьев, воткнутых в землю сре
ди факелов перед палатками, только что вымытыми, образовали большой сад
из кустарника и зелёных деревьев, и жёлтый свет, фильтруясь сквозь переп
лётшиеся ветви, падал на живые богатые краски и блестящее оружие, затем т
ерялся в светлом отражении звёзд. В воздухе чувствовался запах сосен и а
роматный дым сожжённой смолы.
Ночь оглашалась также пением, и в некоторых местах группы по крайней мер
е из ста человек соединялись, чтобы петь длинные рождественские гимны, к
оторым они выучились ещё детьми на своей отдалённой родине, гимны с беск
онечными припевами, в которых рассказывалась история рождения Христа в
Вифлееме, поклонение пастухов и прибытие волхвов.
В одной части лагеря грубые бургундцы пили полными стаканами азиатское
вино, и пение их было скорее энергично, чем благочестиво. Но большинство с
еверян были сумрачны и серьёзны, молились Богу, пели и смотрели наверх, ка
к будто звезда востока вскоре распространит свой мягкий свет на небе. Он
и набожно поддерживали свет факелов вокруг ёлок, не зная, что их отцы дела
ли то же задолго до того в датских ледниках и снежной Норвегии в знак обож
ания Одина и в честь Игдразила, дерева жизни.
Гасконцы и все южные люди со своей стороны устроили между двумя деревьям
и маленькие алтари, убранные белыми тканями, вышитыми блёстками, маленьк
ими крестами, маленькими резными изображениями, бережно принесёнными и
здалека домашними богами, которые были для них одинаково дороги, как и ор
ужие.
Смуглые и худощавые лица выражали рвение южной веры, и их чёрные глаза бы
ли глубоки и дико блестели.
Эльзасцы и лотарингцы с белокурыми волосами держались в стороне. У них б
ыли маленькие немецкие куклы из дерева и ярко раскрашенные изображения,
представляющие вифлеемские сцены с яслями и младенцем Иисусом, с лежащи
м волом, блаженной Марией и святым Иосифом, пастухами и волхвами. Они сиде
ли пред этими предметами со счастливыми лицами, распевая гимны.
Что касается вельмож и рыцарей, то Жильберт видел некоторых из них прогу
ливающимися, как и он. Другие сидели перед своими палатками. Проходя он ви
дел здесь и там через отверстие некоторых палаток рыцарей, молящихся на
коленях, и слышал, как они пели гимны.
На французской линии более, чем в одной большой палатке, были приподняты
занавесы, и Жильберт видел там мужчин и женщин, живших вместе. В женщинах о
н узнал гречанок, и веки их были начерчены; он отвернулся от этого зрелища
, с отвращением убеждаясь, что происходят подобные вещи накануне Рождест
ва.
Далее несколько бедных солдат в куртках из овечьей кожи и натянутых лоси
нах стояли на коленях перед большими ширмами, на которых висели раскраше
нные изображения, похожие на иконы. Эти люди были красивы, с тщательно рас
чёсанными бородами, а их длинные и мягкие волосы падали на их плечи прекр
асно приглаженными, волнистыми прядями.
Один из них, священник их культа, стоял и повторял на распев молитвы, и вре
мя от времени воины склонялись и прикасались лбами пола.
Ц Славим Господа Иисуса Христа! Ц пел священник.
Ц Во веки веков, аминь! Ц ответили солдаты. Хотя они пели на чешском язык
е, но Жильберт понял, что они верили и молились серьёзно.
Таким образом он шёл более часа, и его настроение мало-помалу рассеялось.
Он чувствовал, что для него был честью выбор его проводником среди опасн
остей этого бесчисленного множества в сто тысяч человек, которые в течен
ие двух месяцев были под его надзором и оставались доверенные ему, пока и
х не проводил до Сирии.
Затем в полночь он следовал за большой процессией позади короля и короле
вы. Жильберт скромно стушевался в рядах, его слуга был возле него и нёс фак
ел, так что на его лицо падал полный свет. Кто-то его узнал и сказал соседу:

Ц Это Жильберт Вард!
В одну минуту по всей линии пробежало известие, что он был там, и через нес
колько минут явился запыхавшийся посланный, спрашивая его, а герольд Фра
нции, Монжуа Сен-Дени, пришёл от имени короля и королевы просить его занят
ь видное месте. Он последовал за герольдом, а впереди них по приказу Элеон
оры шёл скороход.
Ц Дайте дорогу проводнику Аквитании! Ц восклицал громким голосом ско
роход.
Рыцари и воины расступились, и высокий англичанин прошёл между ними, учт
иво кивая головой тем, кто уступал ему дорогу, и благодарил их за оказанну
ю ему большую честь. Он слышал своё имя, произносимое как теми, лица которы
х были освещены факелами, так и остававшимися в тени.
Ц Вы хорошо поступили! Ц кричали одни.
Ц Да благословит Бог проводника Аквитании! Ц кричали другие.
Все эти голоса так его хвалили, что у него сделалось отрадно на сердце.
Он следовал за герольдом, который провёл его на назначенное место в проц
ессии, в первый ряд великих вассалов обоих государств и сейчас же после д
ворян сюзеренов.
Так как он был выше всех, то мог смотреть над их головами и видел короля и к
оролеву в их мехах, когда они шли рядом, предшествуемые епископом и патер
ами.
Движение, произведённое приходом Жильберта, обратило внимание Элеонор
ы, и она обернулась; через дымный свет факелов её глаза встретились с глаз
ами Жильберта. Она взглянула на него печально, как будто хотела дать ему п
онять что-то, чего не могла сказать.
Но он не хотел говорить, если бы даже имел возможность это сделать, так как
его мысли следили за другим предметом.
Процессия направилась к королевскому алтарю, устроенному под открытой
палаткой, на обширном пространстве, так что все это множество людей могл
о, преклонив колени на траве, видеть и слышать службу. Все встали на колени
; бароны и главные вассалы на маленьких подушечках, тогда как перед корол
ём, королевой и владетелями Савойи, Эльзаса, Лотарингии, Богемии и Польши
стояли рядами богатые молитвенные стулья.
Факелы были воткнуты в землю, а большие восковые свечи спокойно горели н
а белом алтаре среди ясной, тихой ночи. Все большие вельможи и тысячи люде
й слушали рождественскую службу с мыслью, что многие из них никогда боле
е не услышат её на земле. Все хором пели могущественную старинную мелоди
ю: «Слава в вышних Богу», и когда епископ Метца приготовился поднять св. Да
ры, забили королевские барабаны, и вся армия преклонилась. Наступило глу
бокое молчание, как будто прошёл Бог, и никогда Жильберт Вард не знавал по
добной минуты сосредоточения. Ему казалось, что он достиг на крестовом п
ути освежающего, мирного приюта.

VII

Жильберт поднялся вместе с другими и увидел, что король и королева встал
и рядом, чтобы ожидать шествия вельмож, которые должны подходить согласн
о званию и целовать королевские руки. Он стоял неподвижно, не зная, что дол
жен делать, и смотря издали на проходивших баронов. Внезапно его глаза не
обычайно раскрылись, когда он заметил лицо, которое хорошо знал, но счита
л едва ли живым. Его мускулы напрягались, а зубы заскрежетали.
В десяти шагах от него, ожидая своей очереди и смотря на проходивших, как и
он, стоял человек среднего роста, с оливкового и блестящего цвета кожей, с
прекрасной бородой, подрезанной остроконечно и поседевшей по бокам так
же, как и его блестящие, чёрные волосы. Протекли целые годы с того дня, как о
н видел его в последний раз и почувствовал, что меч того человека пронзил
его, и он упал полумёртвый. После этого события его жизнь очень изменилас
ь. Арнольд Курбойль был перед ним, смотрел на него, но не узнавал его. Между
тем Жильберт стоял, точно пригвождённый, не веря своим глазам, отказывая
сь от очевидности и не понимая, каким образом его отчим внезапно очутилс
я среди крестоносцев. Божественный мир, спустившийся в эту ночь на него, р
азбился, как разбилось бы от удара камня зеркало, и его сердце сделалось х
олодным и жёстким. Арнольд сильно изменился; черты лица остались по-преж
нему прекрасны, но лицо похудело, глаза сделались угрюмы и утомлены, как б
удто они устали видеть так долго зло. Жильберт смотрел на того, кто убил ег
о отца, причинил стыд матери и отобрал у него родовое имение. Он увидел, чт
о он более или менее отомщён. Мало-помалу в то время, как Арнольд рассматр
ивал Жильберта, лицо первого также исказилось, и на нем появилось выраже
ние чрезмерного отчаяния внезапного ужаса, ужаса, который не был страхом
, так как он отличался храбростью, но скорее сомнением. Он сделал шаг вперё
д, и Жильберт услышал шум, который произвёл Дунстан, поворачивая кинжал в
кожаных ножнах.
В этот момент пришёл герольд короля с приказанием, чтобы Жильберт явился
к королю и королеве.
Ц Место проводнику Аквитании!
Крик герольда раздался ясно и звонко, и Жильберт увидел, как вздрогнул Ар
нольд от удивления, услышав этот титул, так сильно звучащий. Затем Жильбе
рт последовал за герольдом и в своём сердце торжествовал над человеком,
который оставил его умирать в лесу Англии и нашёл его в таком почёте, како
го не оказывают стольким другим достойным людям.
Лицо королевы побледнело, когда Жильберт, приблизившись к ней, преклонил
колено, и сквозь парадную вышитую перчатку холодная рука англичанина по
чувствовала ещё более холодную руку Элеоноры. Но она не вздрогнула и её г
олос был твёрд и ясен, так что его все услыхали.
Ц Жильберт Вард, Ц сказала она. Ц Вы хорошо действовали. Гиень благода
рит вас и Франция тоже…
Она остановилась и посмотрела на короля, который внимательно наблюдал з
а ней. Людовик торжественно склонил своё громадное бледное лицо в сторон
у англичанина.
Ц Благодарим вас, сэр Жильберт, Ц сказал король с холодной снисходител
ьностью.
Ц Сто тысяч человек благодарят вас, Ц прибавила Элеонора звучным голо
сом, который должен был пополнить неблагодарное равнодушие мужа.
Последовало минутное молчание, и голос Гастона де Кастиньяка произнёс в
осклицание, раздавшееся далеко среди светлой ночи.
Ц Да благословит Бог проводника Аквитании!
Его возглас повторился криками всех этих сильных и пылких людей, так как
все знали, что у Жильберта не было другой цели, как только честь, и тридцат
ь человек, сопровождавших его, рассказывали повсюду, что часто он бодрст
вовал ночью, желая дать возможность им заснуть, отдавал лучшее другим и с
необычайной мягкостью обращался с теми, кем предводительствовал. Во вре
мя этих восклицаний Элеонора взяла руку молодого человека в свои и склон
илась, чтобы разговаривать с ним, не будучи услышанной рыцарями, её голос
был тихий и немного дрожал.
Ц Да благословит вас Бог, Ц сказала она с жаром. Ц Да благословит вас Бо
г и сохранит, так как вы мне дороже всего света, и это так же верно, как то, чт
о я жива.
Жильберт понял силу её любви, как никогда ещё не понимал, и однако её прико
сновение не обладало более тем беззаконным могуществом, которое волнов
ало его, и тень его матери не светилась более в её глазах. Он поднял свою ск
лонённую голову. Здесь у подножия рождественского алтаря в святую ночь о
на попробовала довершить жертву собой и своей любовью. Жильберт ответил
ей очень серьёзно.
Ц Государыня, я буду стремиться от всего сердца исполнить вашу волю, даж
е до смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34