Хотя только король и двор жили в стенах города, но стража городских ворот
не очень строго наблюдала, и многие из рыцарей входили со своими оружено
сцами любоваться прекрасным видом и, если возможно, посмотреть самого им
ператора. Жильберт сделал, как и другие, и дал капитану второй военной зас
тавы серебряную монету за разрешение войти.
С первого взгляда он заметил, что иностранцы были не в безопасности, когд
а удалялись от главных улиц. Охрана и безопасность были объявлены каждом
у солдату, носящему крест, и опасение жестокого наказания было достаточн
о, чтобы усилить императорский эдикт повсюду, где находились стражи или
солдаты для напоминания об этом. Но со стороны крестоносцев не было стро
гого приказания, и если грубые бургундские воины и буйные гиеньские рыца
ри из свиты Элеоноры допускались в большем количестве, то было бы трудно
помешать им грабить все богатства, попадавшие им под руку. Греки следили
за ними с порогов своих домов, а женщины бросались в верхние этажи, на мале
нькие низкие закрытые балконы, откуда из узких окон они могли видеть ули
цу. Всякий раз, когда проходила компания рыцарей, мужчины тотчас же входи
ли в дом, а женщины скрывались. Разыскивая направо и налево признака гост
еприимной таверны или ещё более живой приманки крашеных посредством ла
взонии волос, нарумяненных щёк и подчернённых глаз, иностранцы видели то
лько с обеих сторон белые дома и закрытые двери. Но когда они проходили, за
навесы раздвигались, двери открывались, и любопытные взоры рассматрива
ли крупные силуэты, покрытые доспехами, ослепительные плащи и громадные
мечи французов с золотыми рукоятками в форме креста. На улицах бедняки и
те, кого дела задерживали весь день вне дома, гневно жмурили брови при вид
е самовольно вошедших иностранцев. Хотя французы были тише, чем грубые и
жестокие немцы, ограбившие город за несколько недель до того, греки нико
му более не доверяли и относились к иностранцам с опасением и все больши
м и большим недоверием.
Когда Жильберт переступил городские ворота, то увидел перед собой три бо
льшие дороги, расстилавшиеся отлогостями вдоль холма, на котором был выс
троен город.
Обширный и великолепный Константинополь раскидывался у его ног в богат
ом беспорядке дворцов, церквей и башен. Налево спокойные воды Золотого Р
ога обрисовывали широкий синий путь, чтобы в отдалённом тумане соединит
ься с Босфором. Направо Мраморное море ослепительно белелось под утренн
им солнцем там, где отражение этого восхитительного зеркала можно было з
аметить между башнями морской стены. Воздух был наполнен светом и колори
том, запахом последних роз и осенних фруктов, и вообще все очаровательны
е впечатления этого зрелища наполняли волнением душу молодого человек
а. Перед ним вдали над уровнем города и, по-видимому, в конце центральной у
лицы возвышался на фоне синего неба золотой крест собора. Не колеблясь Ж
ильберт избрал эту дорогу и следовал по ней почти около часа, прежде чем д
остиг двери церкви св. Софии. Молодой человек остановился и поднял голов
у: он слышал разговоры об этом соборе и пожелал увидеть его, равно и находи
вшиеся в нем сокровища. Но теперь, повинуясь побуждению, которого он не мо
г себе объяснить, вместо того, чтобы войти, он повернулся на каблуках и уда
лился. Сказал ли он себе, что позже будет время посетить церковь, или мысль
покинуть чудный дневной свет для мрака низких боковых приделов старинн
ого собора была ему неприятна, но эта перемена намерений, по-видимому, был
а случайная. Он продолжал идти вдоль валов и внешних построек по крутому
спуску с северо-западной стороны собора. Там, к его большому удивлению, он
нашёл городскую жизнь по обыкновению деятельной, так как до тех пор ни од
ин крестоносец не открыл этой дороги. Прилив дел в этот час подымался к ры
нкам и торговым домам, на север от которых был построен самый маленький д
ворец императора среди тенистых садов, спускавшихся к берегу. Жильберт б
ыл унесён течением деловых людей, которые, видя одинокого чужеземца, не с
тесняясь толкали его. Он был слишком умен и, может быть, слишком уважал себ
я, чтобы возбуждать уличную ссору, и когда кто-нибудь на него налетал с не
нужной грубостью, он довольствовался тем, что выпрямлялся и пассивно соп
ротивлялся. Он был полон сил и был способен постоять за себя один против м
ногих слабосильных греков. Однако эта назойливость ему показалась непр
иятной, и он был доволен, когда его вытолкнули в узкую улицу между высоким
и стенами, пересечённую низким закрытым мостом. В противоположном конце
, под перевившимися ветвями он заметил голубоватый блеск моря. Он послед
овал по этой дороге, надеясь встретить на конце берег или прикрытое прос
транство, где он мог бы остаться один. Но, к его великому удивлению, обе сте
ны были построены на маленьких насыпях, вдающихся в море, закрывая вид на
море с обеих сторон. Глядя перед собой, он увидел деревья и белые дома отда
лённого Кальцедона на Мраморном море, Хризополис же скрывался слева. Ули
ца, примыкавшая к морскому берегу, была около шести футов ширины; к нему бы
ла притянута лодка, снабжённая вёслами и укреплённая цепью с кольцом, вд
еланным в каменную стену. В этот узкий проход дул свежий морской ветерок,
а светлая вода мягко омывала мелкий песок и тихо брызгала вдоль боков ло
дки, наполовину севшей на мель.
Жильберт опёрся рукой на стену и посмотрел вокруг себя, вдыхая чистый мо
рской воздух с каким-то сладострастным наслаждением, и дал волю своим ду
мам. Путь к Константинополю был длинный и трудный, и никакая борьба с людь
ми не могла сравниться с долгой борьбой за существование, которую кресто
носцы перенесли, прежде чем достигли его. Казалось, что самый дурной моме
нт теперь совершенно прошёл, и наконец ударил час отдыха.
В тени этого прохладного, уединённого места, далеко от толпы, итальянец о
хотно помечтал бы половину дня, а житель востока сел бы с целью забыть мат
ериальные неприятности в высшей атмосфере кейфа. Но Жильберт был иначе о
рганизован, лучше закалён в более суровой и холодней северной стране, и п
ружины его жизни не могли так легко растянуться. Спустя несколько минут
он заволновался и стал осматриваться, опустив руку, опиравшуюся на стену
.
Обе стены были крепки от начала до конца узкого прохода и превышали в три
раза человеческий рост. На камнях, из которых были сложены стены, виднели
сь следы сырости до шести или семи футов от земли. Это доказывало, что земл
я по ту сторону стен была гораздо выше. Деревья, видневшиеся над стенами, п
ринадлежали к тем, которые растут в восточных садах Ц с одной стороны ли
ванские кедры, а с другой Ц смоковницы; лёгкий ветерок доносил до Жильбе
рта благовонный запах молодых незрелых апельсинов.
Ему пришла в голову мысль, что этот узкий переулок разделяет императорск
ие сады, и что стены выдавались далеко в море с целью остановить вторжени
е назойливых посетителей. Один конец цепи, удерживавшей лодку, был прикр
еплён к кольцу, продетому у носа лодки, другой удерживался на кольце, прид
еланном к каменной стене грубым висячим замком, употребление которого в
Азии относится ко времени Александра.
Жильберт слышал чудесные рассказы о константинопольских садах и огорч
ился при мысли, что находится так близко от них и в то же время не может туд
а попасть. Он попробовал оторвать цепь от носа лодки, но не успев в этом, по
пытался сломать замок; однако железо было очень крепко, а замок оказался
прочен. Впрочем, цепь была слишком коротка, чтобы дать возможность челно
ку доплыть до конца стены, если бы его спустить. Мысль взглянуть на сад сде
лалась неотступной, как только он открыл серьёзные затруднения и убедил
ся, что лодка не может ему служить помощью. Он готов был рискнуть жизнью и
целостью членов своего тела, лишь бы осуществить свою фантазию. Однако н
есколько минут размышления заставили его понять, что это предприятие пр
едставляет большую опасность, так как охрана сада была строгая. Фундамен
т, на котором сложена была стена, был на несколько пальцев выше уровня вод
ы и достаточно широк, чтобы служить Жильберту опорой, если бы он мог тольк
о держаться, стоя около стены, с помощью одного из весел. Жильберт попробо
вал пройти с предосторожностью, ставя одну ногу за другой и упираясь вес
лом в противоположную стену. Он ни на минуту не задумался, что тайное втор
жение в сад императора рассматривается, как преступление. В несколько ми
нут он достиг края стены и вступил на землю по другую сторону стены.
Три маленьких террасы вместо ступенек вели от берега моря до уровня сада
, наполненного толстыми тенистыми деревьями. Хотя стояли первые дни авгу
ста, но каждая терраса была покрыта цветами различного оттенка Ц розово
го, светло-жёлтого и бледно-голубого. Никогда Жильберт не видел таких кра
сивых цветов. Когда по узким ступеням, выведенным вдоль стены, он очутилс
я на прекрасной площадке, простиравшейся на тридцать шагов и усыпанной б
елым песком, на котором не позволялось лежать ни одному сухому листу, то у
видел под зелёными деревьями скамью из мха, которая казалась зелено-бар
хатной под лучами солнца, пробивавшегося чрез листву. Вдали, между ствол
ами деревьев виднелись блестящие белые мраморные стены. Жильберт неско
лько колебался, затем медленно приблизился к моховой скамье. До сих пор о
н не заметил в саду никаких следов живого существа, но по мере приближени
я он стал замечать маленькую светлую точку, которая, по-видимому, была не
чем иным, как уголком полы темно-синего плаща, находящегося у подножья то
лстого дерева. Кто-то сидел там. Он стал приближаться с предосторожность
ю, почти не производя шума, пока не удостоверился, что это была дама. Она си
дела на земле и была поглощена чтением книги. Он не помнил, чтобы ему прихо
дилось за всю свою жизнь слышать о других женщинах, умевших читать, как то
лько о двух. Одна из них была королева Элеонора, другая Беатриса Ц одинок
ий ребёнок, покинутый в уединённом отцовском замке; она научилась кое-че
му от капеллана и любила пробегать некоторые рукописи в библиотеке замк
а.
Жильберт Вард родился столь же хорошим охотником, как и воином, и лишь тол
ько его палец сделался настолько сильным, что мог натягивать тетиву лука
, он уже преследовал по лесам оленей.
Шаг за шагом, от дерева к дереву он приближался с кошачьими ухватками, исп
ытывая от своей ловкости почти детское удовольствие. Через минуту дама п
ошевелилась, но для того, чтобы посмотреть в противоположную сторону. На
конец, когда он уже находился от неё в двенадцати шагах, скрытый только то
нкой веточкой, она взглянула прямо на него, и свет упал на её лицо. Он знал, ч
то эта дама его видит, и, однако, если бы дело шло о спасении его жизни, он не
смел двинуться, так как это была Беатриса. Несмотря на их долгую разлуку, н
есмотря на перемену, происшедшую в молодой девушке, он знал, что не ошибся
, так как чёрные глаза, пристально смотревшие на него, говорили ему, что ег
о тоже узнали. Они не выражали ни страха, ни удивления, а на её лице показал
ась милая улыбка. Он был так счастлив видеть её, что мало думал, или даже со
всем не думал об её впечатлении. Она не была красавицей в обыкновенном см
ысле слова, и без её подвижного выразительного лица она едва ли могла наз
ваться хорошенькой в присутствии королевы Элеоноры и большинства из тр
ехсот придворных дам. Её чело было скорее круглое и полное, чем классичес
кое, а густые чёрные брови, слегка изогнутые и сближенные, придавали её ли
цу некоторую суровость, а самим глазам почти патетическое выражение. Мал
енький нос, совсем неправильной формы, и слегка приподнятые ноздри прида
вали её лицу своеобразный вид независимости и любопытства. Широкий рот п
рекрасной формы был создан скорее для печальной, несколько горькой улыб
ки, чем для весёлого смеха. Маленькие уши красивой формы полуприкрывалис
ь темно-каштановыми волосами, которые в детстве были почти чёрные, тепер
ь они падали на её плечи широкими волнами, согласно введённой королевой
моде.
В то время, как Жильберт смотрел на неё неподвижно, молодая девушка встал
а, и он увидел, что она была гораздо меньше ростом, чем он думал, но гибкого и
нежного сложения. Одной рукой он поднял бы её с земли, а обеими приподнял
бы на воздух. Это не была прежняя Беатриса, о которой он помнил, хотя тотча
с же её узнал, это не была белее та черноглазая девушка, о которой он иногд
а мечтал. Теперь это было существо, полное личной жизни и живой чувствите
льной мысли, быть может, капризное, но очаровательное. Она привлекала к се
бе совершенно своеобразной прелестью, которой обладала только она.
Несколько испуганная неподвижностью и молчанием Жильберта, она назвал
а его по имени.
Ц Что с вами, Жильберт?
Он тряхнул своими широкими плечами, как будто только что проснулся, и улы
бка молодой девушки отразилась на его лице.
По крайней мере, её голос не изменился, и первый звук вызвал в Жильберте лю
бимое с детских лет воспоминание.
Он приблизился, протягивая обе руки, которые Беатриса взяла, когда он был
возле неё, и удержала в своих. Слезинки показались на её глазах, весёлых, к
ак цветы при падении росы, а её бледные и нежные щеки покрылись краской, по
хожей за зарю.
Лицо молодого человека было спокойно, а сердце билось не торопясь, хотя о
н был очень счастлив. Он привлёк её к себе, как делал часто в детстве, и она к
азалась ему маленькой и лёгкой. Но когда он хотел её поцеловать в щеку, как
делал прежде, она быстро выпрямилась. Тогда в нем что-то содрогнулось, од
нако думая, что причинил ей боль, он отпустил её и странно засмеялся. Она е
щё более покраснела; затем её румянец вдруг исчез, и она отвернулась.
Ц Как я не нашёл вас раньше? Ц спросил Жильберт нежно. Ц Были ли вы с кор
олевой в Везелее и во все время пути?
Ц Да, Ц ответила Беатриса.
Ц И вы знали, что я в армии? Ц спросил он.
Ц Да, Ц отвечала она, Ц но я не могла прислать вам весточки. Королева мн
е не дозволяла.
Она обернулась, как бы со страхом.
Ц Если королева узнает, что вы здесь, то вам будет плохо, Ц прибавила она
, отталкивая его от себя.
Ц Королева всегда была ко мне добра, Ц сказал он, не отстраняясь от неё.
Ц Я её не боюсь.
Беатриса не хотела к нему повернуться и молчала. Он также безмолвствовал
, но старался привлечь её к себе. Она оттолкнула его руку и покачала голово
й. Кровь подступила к его щекам, и он вспомнил, что почувствовал нечто подо
бное в Везелее, когда королева пожала ему руку и поцеловала его.
Ц Сядем здесь и поговорим, Ц сказала Беатриса. Ц Мы не виделись уже два
года.
Она направилась к покрытой мхом скамье и села на неё. Он стоял с минуту в н
ерешительности, но не близко от неё, как бы он сделал в прежние времена.
Ц Да, Ц сказал он задумчиво, Ц прошло два года. Надо их забыть.
Ц И между нами, какими мы были, и какие мы теперь, есть нечто большее, чем в
ремя, Ц промолвила молодая девушка.
Ц Да! Ц произнёс Жильберт.
Он замолчал, и мысли его сосредоточились на матери; он знал, что Беатриса т
оже думала о ней и о своём отце. Он не предполагал, что этот брак мог так же у
жасно поразить Беатрису, как его, и что она так же много потеряла вследств
ие этого брака, как и он.
Ц Скажите мне, отчего вы покинули Англию? Ц спросил Жильберт молодую де
вушку.
Ц А вы… отчего вы оставили свой дом?
При этих словах она обернулась к нему, и на её лице показалась печальная у
лыбка.
Ц У меня не было более дома, Ц ответил он серьёзно.
Ц А разве у меня был? Как могла я жить с ними? Ц возразила она. Ц Нет, как м
огла я жить с ними, зная, что мне было известно. Я даже ненавидела их прежню
ю доброту ко мне.
Ц Разве они обращались с вами дурно? Ц спросил Жильберт.
Глубокие глаза его померкли, когда встретились с её взором, и его слова ме
дленно и ясно падали с его губ, как первые капли грозового дождя.
Ц Не сначала. Они приехали в замок, где оставили меня совсем одну после с
воей свадьбы, Ц ответила молодая девушка. Ц И мой отец сказал мне, что я д
олжна называть леди Году матерью. Она обняла меня так, как будто она любил
а меня благодаря ему.
Жильберт задрожал и стиснул зубы; в то же время он, соединив руки на коленя
х, ожидал услышать большее. Беатриса поняла его чувство и заметила, что не
вольно огорчила его.
Ц Простите, Ц сказала она. Ц Я не должна была говорить об этом.
Ц Нет, Ц возразил Жильберт суровым голосом. Ц Продолжайте. Я ничего не
чувствую, уже давно я ничего не чувствую. Сначала скажите, были ли они к ва
м добры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34