зажёг минутную страсть, и было достаточно
одного часа, чтобы видеть, насколько она не подчинялась его воле… Он вспо
мнил, как Пётр Отшельник довёл громадный авангард первого крестового по
хода до быстрого и несчастного истребления, прежде чем были организован
ы главные силы. Он довольно насмотрелся в этот день, чтобы чувствовать, на
сколько носится в воздухе угроза такого же несчастья, и ответственность
за это падёт на него. Он не сожалел, что проповедовал такие идеи, но горева
л, что согласился проповедовать их таким людям и в такой момент. Он начал и
злагать об этом и ещё о многом другом в письме к папе Евгению, но прежде че
м написал с дюжину строк, перо выпало из его рук, и он принялся размышлять
о своём бессилии удержать морской прилив, который начал выходить из бере
гов.
Внезапно послышались лёгкие шаги во внешнем зале, позади занавеса, но Бе
рнар, поглощённый своими размышлениями, не слышал шума. Украшенная кольц
ами рука раздвинула густые складки занавеса, и самые прекрасные глаза в
свете бросили любопытный взор на задумавшегося монаха.
Ц Вы один? Ц раздался голос королевы.
Не ожидая ответа, она вошла в комнату и остановилась возле возвышения, по
ложив руку на стол с жестом, наполовину дружеским, наполовину молящим, ка
к будто она продолжала опасаться, что обеспокоила его. Монах отнял свои п
розрачные пальцы от глаз и поднял их на Элеонору, едва узнав её и не объясн
яя себе, зачем она пришла. Темно-коричневый плащ закрывал платье королев
ы, и только виднелся край рукава её алого платья, прикрывавшего лежавшую
на столе руку. Её красновато-золотистые волосы падали тяжёлой волной и о
свещались пламенем светильника. Её глаза, упорно устремлённые на Бернар
а с вопросительным выражением, походили на глаза старого герцога Вильге
льма, которого аббат из Клэрво довольно давно довёл до исповеди и покаян
ия, и он отправился от брачного алтаря своей внучки прямо в уединённый ск
ит на одинокую смерть в горах Испании. Это были глаза, отражавшие неустра
шимую смелость, а также нежность с добротой, но последнее свойство скрыв
алось за живой жгучей любовью к жизни, окружавшей королеву особенной атм
осферой.
Ц Вы не говорите мне «добро пожаловать», Ц сказала она аббату, смотря е
му прямо в лицо. Ц Неужели вы так углублены в ваше занятие, что не можете п
оговорить со мной? Уже давно мы не беседовали с вами.
Бернар приложил руку к глазам, как бы откидывая с глаз завесу.
Ц Я к услугам вашего величества, Ц отвечал он мягко.
Произнеся эти слова, он встал.
Ц Я ничего не прошу для меня, Ц возразила она, ставя ногу на возвышение и
приближаясь к нему, Ц но я ходатайствую у вас кое о чем для других.
Бернар колебался, затем, опустив глаза, ответил:
Ц Золота и серебра у меня нет, но что имею, то им отдам.
Ц У меня есть золото и серебро, земли и корона, Ц ответила королева со ст
ранной улыбкой, наполовину легкомысленной, наполовину серьёзной, Ц но
мне не хватает веры. У моего народа есть мечи и доспехи; он взял крест, чтоб
ы придти на помощь своим братьям Святой Земли, но у него нет предводителя.
Ц А король, ваш супруг? Ц спросил суровым тоном Бернар.
Элеонора принялась смеяться несколько жестоким и презрительным смехом
, как смеются над дурно понятым приказанием, как смеётся человек, потребо
вавший у своего слуги меч и получивший вместо него перо.
Ц Король? Ц воскликнула она улыбаясь. Ц Король! Неужели вы, обладающий
достаточно большим умом, столь бедны здравым смыслом, что предполагаете
его способным предводительствовать людьми и победить? Король Ц не пред
водитель воинов. Ах! Я предпочитаю видеть его раскачивающим кадильницей
, следуя за ритмом ваших молитв, и распростёртым своим плоским лицом на ст
упенях алтаря, освящённых вашими шагами!
Королева смеялась, так как была в таком настроении, когда не уважают ни Бо
га, ни святых, ни человека. Бернар сначала принял суровый вид, но затем каз
ался уязвлённым; наконец его взор наполнился состраданием. Он указал Эле
оноре на сиденье у окна, около стола, а сам сел на своей резной скамье. Элео
нора, заняв место, положила локти на стол, соединила свои красивые руки и п
одпёрла ими щеку, раздумывая, о чем она будет говорить. Идя к аббату, она не
имела никакого определённого плана, но всегда любила разговаривать с ни
м, когда он был свободен, и забавлялась выражавшимся на его лице неожидан
ным удивлением, которого он не умел скрывать, когда её смелые слова оскор
бляли его деликатную впечатлительность.
Это чрезвычайно сильное побуждение к юному и ребяческому равнодушию от
носительно последствий составляло корень её характера.
Ц Вы дурно судите о вашем муже, Ц сказал аббат, нервно и рассеянно посту
кивая по столу концами своих белых пальцев. Ц Те, кто не имеет другого пр
авила, как только собственную волю, слишком поспешны в приговоре над тем
и, которые передаются воле Божьей.
Ц Если вы считаете короля орудием Божественного Провидения, Ц ответи
ла Элеонора со злой усмешкой, Ц то нечего и говорить. Провидение, наприме
р, было разгневано на жителей Витри и выбрало короля Франции выразителем
своего гнева. Король, как всегда повинующийся, поджёг церковь, истребил м
ножество священников и около двухсот невинных, молившихся там. Это прево
сходно! Провидение успокоилось…
Ц Замолчите, государыня! Ц воскликнул Бернар, подымая свою худую руку у
моляющим жестом. Ц Это была работа дьявола.
Ц Вы сказали мне, что я осуждаю кого-то, кто исполняет волю неба? Ц спрос
ила она.
Ц Отправляясь в крестовый поход, он исполняет волю неба.
Ц Тогда мой муж работает для двух сторон: сегодня он служит Богу, а завтр
а он будет служить дьяволу, Ц заметила Элеонора, подняв свои тонко очерч
енные брови. Ц Разве нас не учит притча, что бывает с людьми, которые служ
ат двум господам?
Ц Она применима к тем, которые пробуют служить им в одно время, Ц ответи
л аббат, перенося презрительный взгляд королевы со смелым спокойствием
человека, уверенного в своём могуществе. Ц Вы знаете так же хорошо, как и
я, что король дал клятву вести крестовый поход, как покаяние за то, что он с
делал в Витри.
Ц Тогда это торг, вроде того, против которого вы проповедовали сегодня,
Ц сказала она.
Королева ещё улыбнулась, но менее презрительно, так как считала свои арг
ументы столь же сильными, как и Бернара.
Ц Очень легко сражаться на словах, Ц сказал Бернар, Ц другое дело расс
уждать, и совершенно иное дело убедить своих слушателей.
Ц Я не желаю в чем бы то ни было вас убеждать, Ц ответила Элеонора с корот
ким смехом. Ц Я предпочитаю, чтобы меня убедили.
Она посмотрела на него с минуту, затем повернула голову, все ещё смеясь с в
идом недовольства и скуки.
Ц Так вы без всякого убеждения только что взяли из моих рук крест? Ц спр
осил печальным тоном Бернар.
Ц Я это сделала в надежде добиться убеждения, Ц ответила Элеонора.
Бернар понял. Перед ним предстала проблема, величайшая из всех, которую я
зычество легко и ясно разрешило, но с которой безуспешно боролось христи
анство в тесных границах и лицом к лицу с постоянной большой опасностью.
Эта задача Ц обращение к смирению великих, высоких и живых натур, честны
х и уверенных в себе.
Легко убедить калек, что мир находится в добродетели: больные и слабые ск
оро убеждаются, что вселенная Ц соблазнительная иллюзия сатаны, в котор
ой нет доли для чистых и совершённых душой, но иное дело Ц трудное и велик
ое Ц убедить сильного человека, что он грешит именно вследствие своей с
илы, и доказать женщине, что страсть Ц ничто в сравнении с небом. Лёгкое п
рикосновение любящей руки затемняет величие Божье в человеческом серд
це.
Бернар видел перед собой олицетворение силы, молодости и красоты той, от
которой должна была произойти целая линия королей, и которая блистала вс
еми качествами, добродетелями и недостатками детей, родившихся от неё: Р
ичарда Львиное Сердце, эгоистичного, безжалостного Иоанна, корыстолюби
вого Эдуарда II и справедливого и мудрого Генриха III. Доброта одного, деспот
изм другого, страсти всех в лице одного Ц все это протекало в крови молод
ой, сильной королевской расы.
Ц Вы не желаете убеждать других, но быть убеждённой, Ц сказал Бернар, Ц
однако не в вашей природе склоняться перед чужим убеждением. Чего вы жел
аете от меня? Я могу проповедовать тем, кто хочет меня слушать, а не тем, кто
приходит наблюдать меня и улыбаться на то, что я скажу, как будто я комедиа
нт ярмарочного балагана. Зачем вы пришли сегодня сюда? Могу ли я дать вам в
еру, помазав бальзамом ваши ослепшие глаза? Могу ли я дать вам пояс целому
дрия для сохранения добродетели, которой у вас нет? Могу ли я обещать Богу
ваше раскаяние, когда вы улыбаетесь вашему будущему любовнику? Зачем вы
пришли ко мне?
Ц Если бы я предполагала, что у вас есть досуг и место в церкви только для
совершённых христиан, то не пришла бы к вам.
Она откинулась на скамью возле окна и сложила руки. Тонкая материя её пла
ща сложилась в прямые, строгие складки, представлявшие живой контраст с
сиявшей красотой её лица. Шелковистые, прекрасно изогнутые брови придав
али её глубокому взгляду жестокость, а губы были твёрды, как выточенный к
оралл.
Бернар снова посмотрел на неё долго и внимательно. Он понял, что все, переч
увствованное ею в этот день, причинило ей тайное разочарование, и она при
шла к нему, чтобы испытать умственное волнение, а не добиваться какого-ли
бо утешения. Для него, отягчённого возвышенными идеями, внушёнными его м
иссией, было что-то неприятное в суетности этой женщины, или, вернее, в её ц
инизме. Для него крест означал страсти Христа, пролитие крови Христа Ц и
скупление человеческого рода. Для неё это был знак, украшение, предлог дл
я пышного путешествия к святым местам с прекрасными дамами, которые изне
женно проживали бы в шёлковых палатках и носили бы великолепные наряды с
огласно капризной моде. Контраст был слишком силён и слишком тягостен. Э
леонора и её придворные дамы с их капризами и фантазиями были бы безусло
вно не на месте в армии среди мужчин, преданных вере и сражающихся ради во
звышенного принципа, ради победы одной расы над другой и ради всего, что р
елигия сделала святым в самых святых местах.
Это было слишком. Глубоко разочарованный и опечаленный Бернар понурил г
олову и несколько приподнял руки, как бы желая покончить борьбу; потом он
уронил их на колени с видом покорённого.
Увидя кажущееся отчаяние Бернара, Элеонора ощутила порочное чувство по
беды, то чувство, которое возмещает школьников за их невообразимые усили
я досадить своему учителю, когда наконец им удавалось его оскорбить. В су
щности это был пустяк, ребяческое желание раздражить и раздразнить мона
ха, так как прежде всего она была молода и весела, а окружавшие обязывали е
ё снова приняться за веселье.
Ц Не следует относиться серьёзно ко всему, что я говорю, Ц заметила она
внезапно со смехом, оскорбившим нервы монаха.
Он отвернулся, как будто ему было неприятно видеть лицо Элеоноры.
Ц Вышучивайте жизнь, Ц сказал он, Ц если хотите, вышучивайте смерть, ес
ли вы достаточно храбры, но, по крайней мере, будьте серьёзны в этом велико
м деле. Если вы решились следовать за королём с вашими дамами, тогда отпра
вляйтесь с намерением делать добро, перевязывать раны сражающихся, ухаж
ивать за больными, подкреплять слабых и подстрекать трусов вашим присут
ствием.
Ц А почему же не сражаться? Ц спросила королева, и в её глазах вспыхнуло
пламя нового волнения. Ц Разве вы думаете, что я не могу вынести тяжести
кольчуги или ездить верхом, управлять мечом, как многие двадцатилетние о
руженосцы, которые бросаются сражаться в самую жаркую схватку? Если я и м
ои придворные дамы можем переносить усталость так же хорошо, как самый с
лабый мужчина в армии короля, рисковать нашей жизнью так же храбро и даже,
может быть, отбивать атаку и наступать ради освобождения гроба Господня,
Ц разве наши души не извлекут ничего доброго, потому что мы женщины?
Пока она говорила, её локоть лежал на столе, а маленькая сильная ручка эне
ргично жестикулировала, прикасаясь к рукаву монаха. Воинственная кровь
старого герцога текла в жилах королевы, и её голос раздавался, как труба с
ражения.
Бернар поднял голову и сказал:
Ц Если бы вы были всегда тем, какая вы в данный момент, и если бы в вашей св
ите была тысяча таких женщин, королю не требовалась бы другая армия, так к
ак одна вы могли бы встретиться лицом к лицу с сельджуками.
Ц Как вы думаете, Ц ответила королева, Ц что если бы мне пришлось встре
титься с ними, то моя храбрость растаяла бы в слезах, по-женски, подобно ль
ду от горячего пара.
Она улыбнулась на этот раз нежно, так как была довольна словами монаха.
Ц Вам нечего бояться, Ц продолжала она, прежде чем он успел ответить, Ц
мы будем вести себя не хуже мужчин, и есть пожилые мужчины, которые струся
т скорее нас. Но если бы с нами был предводитель воинов, то я не боялась бы. О
ни сражались бы за короля и проливали бы кровь за Элеонору Гиеньскую, но п
еренесли бы десять смертей по приказанию…
Она остановилась и устремила глаза на Бернара.
Ц По чьему? Ц спросил он, ничего не подозревая.
Ц Бернара из Клэрво.
Последовало короткое молчание. Затем ясным голосом, раздавшимся издали,
как бы во сне, аббат повторил своё собственное имя.
Ц Бернар из Клэрво… предводитель воинов?.. солдат?.. генерал?..
Он остановился, как бы советуясь с собой.
Ц Государыня, Ц сказал он наконец, Ц я ни генерал, ни солдат. Я монах и ду
ховный человек, как Пётр Отшельник, но совсем не такой, каким он был в подо
бном деле… Я знаю границы моих сил. Я могу воодушевить людей, сражаться за
великое дело, но я не могу вести их на смерть и погибель, как это делал Пётр.
Есть особые люди на подобную роль, воспитанные, чтобы управлять мечом, я н
е умею управлять пером…
Ц Я не требую, Ц возразила королева, Ц чтобы вы руководили отчаянной а
такой, ни чтобы вы оставались сидеть в вашей палатке, изучая план истребл
ения укреплённых городов. Вы можете быть иначе нашим предводителем, так
как тот, который руководит душами, приказывает телу и живёт в сердцах. Вот
почему я умоляю вас идти с нами и помочь нам, так как в некоторых случаях м
еч стоить менее, чем сто слов, тогда как есть люди, простое слово которых з
аставляет всех, как одного, вынуть сразу сто мечей.
Ц Нет, государыня, Ц ответил аббат, и его тонкие губы сжимались после ка
ждого слова с выражением непоколебимой решимости, Ц я не пойду с вами. Пр
ежде всего я не способен быть предводителем армии, а затем потому, что я мо
гу лучше употребить остаток моей жизни здесь, чем следуя за вами в лагеря
х. Наконец, я хотел бы, чтобы эта славная война велась медленно, серьёзно, а
не лихорадочно, с безумным фанатизмом, ни тем более легко, как удовольств
ие и забава, ещё менее с эгоизмом и в надежде на выигрыш! Мои слова ни глубо
ки, ни учены, ни подобраны, я говорю, как мысли являются в моей голове. Но, бл
агодаря небу, то, что я говорю, побуждает людей действовать скорее, чем они
думали бы. Однако, не хорошо, чтобы они были очень взволнованы и возбужден
ы в продолжение долгой войны, из опасения, чтобы их пыл не погас, как искра,
и силы их не упали сразу. Вам нужны не проповедник, а полководец, не слова, а
действия. Вы отправляетесь, чтобы создать материал для истории, а не высл
ушивать проповеди.
Ц Тем не менее, Ц сказала королева, Ц вам следует отправиться с нами, та
к как, храбрость, которую вы вызвали, ослабеет в массе крестоносцев, наши д
ействия будут слабы без энергии. Надо, чтобы вы отправились с нами.
Ц Я не могу, Ц ответил Бернар.
Ц Вы не можете? Ц спросила Элеонора. Ц Я повторяю вам, что это необходим
о.
Ц Нет, государыня, нет.
Долго они оставались в молчании лицом к лицу: королева самонадеянная, др
ожащая, решившаяся заставить его подчиниться своей воле; Бернар не менее
упорный в своём решении, со всем пылом убеждения, какое он вносил во все в
опросы суждения или политики.
Ц В случае несогласия кто нас примирит? Ц снова заговорила королева.
Ц Если люди потеряют веру в дело, которое они хотят отстаивать, и сделают
ся алчными до дурных дел, могущих встретиться на пути, кто их исправит?
Аббат понурил голову с печальным видом и избегал встречаться глазами с к
оролевой, так как чувствовал, что она права.
Ц Когда армия потеряла веру, Ц сказал он, Ц она уже побеждена. Когда Атл
ант наклонился, чтоб поднять золотые яблоки, то он погиб.
Ц Когда любовь умирает, Ц возразила королева, как бы комментируя, Ц пр
езрение и ненависть занимают её место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
одного часа, чтобы видеть, насколько она не подчинялась его воле… Он вспо
мнил, как Пётр Отшельник довёл громадный авангард первого крестового по
хода до быстрого и несчастного истребления, прежде чем были организован
ы главные силы. Он довольно насмотрелся в этот день, чтобы чувствовать, на
сколько носится в воздухе угроза такого же несчастья, и ответственность
за это падёт на него. Он не сожалел, что проповедовал такие идеи, но горева
л, что согласился проповедовать их таким людям и в такой момент. Он начал и
злагать об этом и ещё о многом другом в письме к папе Евгению, но прежде че
м написал с дюжину строк, перо выпало из его рук, и он принялся размышлять
о своём бессилии удержать морской прилив, который начал выходить из бере
гов.
Внезапно послышались лёгкие шаги во внешнем зале, позади занавеса, но Бе
рнар, поглощённый своими размышлениями, не слышал шума. Украшенная кольц
ами рука раздвинула густые складки занавеса, и самые прекрасные глаза в
свете бросили любопытный взор на задумавшегося монаха.
Ц Вы один? Ц раздался голос королевы.
Не ожидая ответа, она вошла в комнату и остановилась возле возвышения, по
ложив руку на стол с жестом, наполовину дружеским, наполовину молящим, ка
к будто она продолжала опасаться, что обеспокоила его. Монах отнял свои п
розрачные пальцы от глаз и поднял их на Элеонору, едва узнав её и не объясн
яя себе, зачем она пришла. Темно-коричневый плащ закрывал платье королев
ы, и только виднелся край рукава её алого платья, прикрывавшего лежавшую
на столе руку. Её красновато-золотистые волосы падали тяжёлой волной и о
свещались пламенем светильника. Её глаза, упорно устремлённые на Бернар
а с вопросительным выражением, походили на глаза старого герцога Вильге
льма, которого аббат из Клэрво довольно давно довёл до исповеди и покаян
ия, и он отправился от брачного алтаря своей внучки прямо в уединённый ск
ит на одинокую смерть в горах Испании. Это были глаза, отражавшие неустра
шимую смелость, а также нежность с добротой, но последнее свойство скрыв
алось за живой жгучей любовью к жизни, окружавшей королеву особенной атм
осферой.
Ц Вы не говорите мне «добро пожаловать», Ц сказала она аббату, смотря е
му прямо в лицо. Ц Неужели вы так углублены в ваше занятие, что не можете п
оговорить со мной? Уже давно мы не беседовали с вами.
Бернар приложил руку к глазам, как бы откидывая с глаз завесу.
Ц Я к услугам вашего величества, Ц отвечал он мягко.
Произнеся эти слова, он встал.
Ц Я ничего не прошу для меня, Ц возразила она, ставя ногу на возвышение и
приближаясь к нему, Ц но я ходатайствую у вас кое о чем для других.
Бернар колебался, затем, опустив глаза, ответил:
Ц Золота и серебра у меня нет, но что имею, то им отдам.
Ц У меня есть золото и серебро, земли и корона, Ц ответила королева со ст
ранной улыбкой, наполовину легкомысленной, наполовину серьёзной, Ц но
мне не хватает веры. У моего народа есть мечи и доспехи; он взял крест, чтоб
ы придти на помощь своим братьям Святой Земли, но у него нет предводителя.
Ц А король, ваш супруг? Ц спросил суровым тоном Бернар.
Элеонора принялась смеяться несколько жестоким и презрительным смехом
, как смеются над дурно понятым приказанием, как смеётся человек, потребо
вавший у своего слуги меч и получивший вместо него перо.
Ц Король? Ц воскликнула она улыбаясь. Ц Король! Неужели вы, обладающий
достаточно большим умом, столь бедны здравым смыслом, что предполагаете
его способным предводительствовать людьми и победить? Король Ц не пред
водитель воинов. Ах! Я предпочитаю видеть его раскачивающим кадильницей
, следуя за ритмом ваших молитв, и распростёртым своим плоским лицом на ст
упенях алтаря, освящённых вашими шагами!
Королева смеялась, так как была в таком настроении, когда не уважают ни Бо
га, ни святых, ни человека. Бернар сначала принял суровый вид, но затем каз
ался уязвлённым; наконец его взор наполнился состраданием. Он указал Эле
оноре на сиденье у окна, около стола, а сам сел на своей резной скамье. Элео
нора, заняв место, положила локти на стол, соединила свои красивые руки и п
одпёрла ими щеку, раздумывая, о чем она будет говорить. Идя к аббату, она не
имела никакого определённого плана, но всегда любила разговаривать с ни
м, когда он был свободен, и забавлялась выражавшимся на его лице неожидан
ным удивлением, которого он не умел скрывать, когда её смелые слова оскор
бляли его деликатную впечатлительность.
Это чрезвычайно сильное побуждение к юному и ребяческому равнодушию от
носительно последствий составляло корень её характера.
Ц Вы дурно судите о вашем муже, Ц сказал аббат, нервно и рассеянно посту
кивая по столу концами своих белых пальцев. Ц Те, кто не имеет другого пр
авила, как только собственную волю, слишком поспешны в приговоре над тем
и, которые передаются воле Божьей.
Ц Если вы считаете короля орудием Божественного Провидения, Ц ответи
ла Элеонора со злой усмешкой, Ц то нечего и говорить. Провидение, наприме
р, было разгневано на жителей Витри и выбрало короля Франции выразителем
своего гнева. Король, как всегда повинующийся, поджёг церковь, истребил м
ножество священников и около двухсот невинных, молившихся там. Это прево
сходно! Провидение успокоилось…
Ц Замолчите, государыня! Ц воскликнул Бернар, подымая свою худую руку у
моляющим жестом. Ц Это была работа дьявола.
Ц Вы сказали мне, что я осуждаю кого-то, кто исполняет волю неба? Ц спрос
ила она.
Ц Отправляясь в крестовый поход, он исполняет волю неба.
Ц Тогда мой муж работает для двух сторон: сегодня он служит Богу, а завтр
а он будет служить дьяволу, Ц заметила Элеонора, подняв свои тонко очерч
енные брови. Ц Разве нас не учит притча, что бывает с людьми, которые служ
ат двум господам?
Ц Она применима к тем, которые пробуют служить им в одно время, Ц ответи
л аббат, перенося презрительный взгляд королевы со смелым спокойствием
человека, уверенного в своём могуществе. Ц Вы знаете так же хорошо, как и
я, что король дал клятву вести крестовый поход, как покаяние за то, что он с
делал в Витри.
Ц Тогда это торг, вроде того, против которого вы проповедовали сегодня,
Ц сказала она.
Королева ещё улыбнулась, но менее презрительно, так как считала свои арг
ументы столь же сильными, как и Бернара.
Ц Очень легко сражаться на словах, Ц сказал Бернар, Ц другое дело расс
уждать, и совершенно иное дело убедить своих слушателей.
Ц Я не желаю в чем бы то ни было вас убеждать, Ц ответила Элеонора с корот
ким смехом. Ц Я предпочитаю, чтобы меня убедили.
Она посмотрела на него с минуту, затем повернула голову, все ещё смеясь с в
идом недовольства и скуки.
Ц Так вы без всякого убеждения только что взяли из моих рук крест? Ц спр
осил печальным тоном Бернар.
Ц Я это сделала в надежде добиться убеждения, Ц ответила Элеонора.
Бернар понял. Перед ним предстала проблема, величайшая из всех, которую я
зычество легко и ясно разрешило, но с которой безуспешно боролось христи
анство в тесных границах и лицом к лицу с постоянной большой опасностью.
Эта задача Ц обращение к смирению великих, высоких и живых натур, честны
х и уверенных в себе.
Легко убедить калек, что мир находится в добродетели: больные и слабые ск
оро убеждаются, что вселенная Ц соблазнительная иллюзия сатаны, в котор
ой нет доли для чистых и совершённых душой, но иное дело Ц трудное и велик
ое Ц убедить сильного человека, что он грешит именно вследствие своей с
илы, и доказать женщине, что страсть Ц ничто в сравнении с небом. Лёгкое п
рикосновение любящей руки затемняет величие Божье в человеческом серд
це.
Бернар видел перед собой олицетворение силы, молодости и красоты той, от
которой должна была произойти целая линия королей, и которая блистала вс
еми качествами, добродетелями и недостатками детей, родившихся от неё: Р
ичарда Львиное Сердце, эгоистичного, безжалостного Иоанна, корыстолюби
вого Эдуарда II и справедливого и мудрого Генриха III. Доброта одного, деспот
изм другого, страсти всех в лице одного Ц все это протекало в крови молод
ой, сильной королевской расы.
Ц Вы не желаете убеждать других, но быть убеждённой, Ц сказал Бернар, Ц
однако не в вашей природе склоняться перед чужим убеждением. Чего вы жел
аете от меня? Я могу проповедовать тем, кто хочет меня слушать, а не тем, кто
приходит наблюдать меня и улыбаться на то, что я скажу, как будто я комедиа
нт ярмарочного балагана. Зачем вы пришли сегодня сюда? Могу ли я дать вам в
еру, помазав бальзамом ваши ослепшие глаза? Могу ли я дать вам пояс целому
дрия для сохранения добродетели, которой у вас нет? Могу ли я обещать Богу
ваше раскаяние, когда вы улыбаетесь вашему будущему любовнику? Зачем вы
пришли ко мне?
Ц Если бы я предполагала, что у вас есть досуг и место в церкви только для
совершённых христиан, то не пришла бы к вам.
Она откинулась на скамью возле окна и сложила руки. Тонкая материя её пла
ща сложилась в прямые, строгие складки, представлявшие живой контраст с
сиявшей красотой её лица. Шелковистые, прекрасно изогнутые брови придав
али её глубокому взгляду жестокость, а губы были твёрды, как выточенный к
оралл.
Бернар снова посмотрел на неё долго и внимательно. Он понял, что все, переч
увствованное ею в этот день, причинило ей тайное разочарование, и она при
шла к нему, чтобы испытать умственное волнение, а не добиваться какого-ли
бо утешения. Для него, отягчённого возвышенными идеями, внушёнными его м
иссией, было что-то неприятное в суетности этой женщины, или, вернее, в её ц
инизме. Для него крест означал страсти Христа, пролитие крови Христа Ц и
скупление человеческого рода. Для неё это был знак, украшение, предлог дл
я пышного путешествия к святым местам с прекрасными дамами, которые изне
женно проживали бы в шёлковых палатках и носили бы великолепные наряды с
огласно капризной моде. Контраст был слишком силён и слишком тягостен. Э
леонора и её придворные дамы с их капризами и фантазиями были бы безусло
вно не на месте в армии среди мужчин, преданных вере и сражающихся ради во
звышенного принципа, ради победы одной расы над другой и ради всего, что р
елигия сделала святым в самых святых местах.
Это было слишком. Глубоко разочарованный и опечаленный Бернар понурил г
олову и несколько приподнял руки, как бы желая покончить борьбу; потом он
уронил их на колени с видом покорённого.
Увидя кажущееся отчаяние Бернара, Элеонора ощутила порочное чувство по
беды, то чувство, которое возмещает школьников за их невообразимые усили
я досадить своему учителю, когда наконец им удавалось его оскорбить. В су
щности это был пустяк, ребяческое желание раздражить и раздразнить мона
ха, так как прежде всего она была молода и весела, а окружавшие обязывали е
ё снова приняться за веселье.
Ц Не следует относиться серьёзно ко всему, что я говорю, Ц заметила она
внезапно со смехом, оскорбившим нервы монаха.
Он отвернулся, как будто ему было неприятно видеть лицо Элеоноры.
Ц Вышучивайте жизнь, Ц сказал он, Ц если хотите, вышучивайте смерть, ес
ли вы достаточно храбры, но, по крайней мере, будьте серьёзны в этом велико
м деле. Если вы решились следовать за королём с вашими дамами, тогда отпра
вляйтесь с намерением делать добро, перевязывать раны сражающихся, ухаж
ивать за больными, подкреплять слабых и подстрекать трусов вашим присут
ствием.
Ц А почему же не сражаться? Ц спросила королева, и в её глазах вспыхнуло
пламя нового волнения. Ц Разве вы думаете, что я не могу вынести тяжести
кольчуги или ездить верхом, управлять мечом, как многие двадцатилетние о
руженосцы, которые бросаются сражаться в самую жаркую схватку? Если я и м
ои придворные дамы можем переносить усталость так же хорошо, как самый с
лабый мужчина в армии короля, рисковать нашей жизнью так же храбро и даже,
может быть, отбивать атаку и наступать ради освобождения гроба Господня,
Ц разве наши души не извлекут ничего доброго, потому что мы женщины?
Пока она говорила, её локоть лежал на столе, а маленькая сильная ручка эне
ргично жестикулировала, прикасаясь к рукаву монаха. Воинственная кровь
старого герцога текла в жилах королевы, и её голос раздавался, как труба с
ражения.
Бернар поднял голову и сказал:
Ц Если бы вы были всегда тем, какая вы в данный момент, и если бы в вашей св
ите была тысяча таких женщин, королю не требовалась бы другая армия, так к
ак одна вы могли бы встретиться лицом к лицу с сельджуками.
Ц Как вы думаете, Ц ответила королева, Ц что если бы мне пришлось встре
титься с ними, то моя храбрость растаяла бы в слезах, по-женски, подобно ль
ду от горячего пара.
Она улыбнулась на этот раз нежно, так как была довольна словами монаха.
Ц Вам нечего бояться, Ц продолжала она, прежде чем он успел ответить, Ц
мы будем вести себя не хуже мужчин, и есть пожилые мужчины, которые струся
т скорее нас. Но если бы с нами был предводитель воинов, то я не боялась бы. О
ни сражались бы за короля и проливали бы кровь за Элеонору Гиеньскую, но п
еренесли бы десять смертей по приказанию…
Она остановилась и устремила глаза на Бернара.
Ц По чьему? Ц спросил он, ничего не подозревая.
Ц Бернара из Клэрво.
Последовало короткое молчание. Затем ясным голосом, раздавшимся издали,
как бы во сне, аббат повторил своё собственное имя.
Ц Бернар из Клэрво… предводитель воинов?.. солдат?.. генерал?..
Он остановился, как бы советуясь с собой.
Ц Государыня, Ц сказал он наконец, Ц я ни генерал, ни солдат. Я монах и ду
ховный человек, как Пётр Отшельник, но совсем не такой, каким он был в подо
бном деле… Я знаю границы моих сил. Я могу воодушевить людей, сражаться за
великое дело, но я не могу вести их на смерть и погибель, как это делал Пётр.
Есть особые люди на подобную роль, воспитанные, чтобы управлять мечом, я н
е умею управлять пером…
Ц Я не требую, Ц возразила королева, Ц чтобы вы руководили отчаянной а
такой, ни чтобы вы оставались сидеть в вашей палатке, изучая план истребл
ения укреплённых городов. Вы можете быть иначе нашим предводителем, так
как тот, который руководит душами, приказывает телу и живёт в сердцах. Вот
почему я умоляю вас идти с нами и помочь нам, так как в некоторых случаях м
еч стоить менее, чем сто слов, тогда как есть люди, простое слово которых з
аставляет всех, как одного, вынуть сразу сто мечей.
Ц Нет, государыня, Ц ответил аббат, и его тонкие губы сжимались после ка
ждого слова с выражением непоколебимой решимости, Ц я не пойду с вами. Пр
ежде всего я не способен быть предводителем армии, а затем потому, что я мо
гу лучше употребить остаток моей жизни здесь, чем следуя за вами в лагеря
х. Наконец, я хотел бы, чтобы эта славная война велась медленно, серьёзно, а
не лихорадочно, с безумным фанатизмом, ни тем более легко, как удовольств
ие и забава, ещё менее с эгоизмом и в надежде на выигрыш! Мои слова ни глубо
ки, ни учены, ни подобраны, я говорю, как мысли являются в моей голове. Но, бл
агодаря небу, то, что я говорю, побуждает людей действовать скорее, чем они
думали бы. Однако, не хорошо, чтобы они были очень взволнованы и возбужден
ы в продолжение долгой войны, из опасения, чтобы их пыл не погас, как искра,
и силы их не упали сразу. Вам нужны не проповедник, а полководец, не слова, а
действия. Вы отправляетесь, чтобы создать материал для истории, а не высл
ушивать проповеди.
Ц Тем не менее, Ц сказала королева, Ц вам следует отправиться с нами, та
к как, храбрость, которую вы вызвали, ослабеет в массе крестоносцев, наши д
ействия будут слабы без энергии. Надо, чтобы вы отправились с нами.
Ц Я не могу, Ц ответил Бернар.
Ц Вы не можете? Ц спросила Элеонора. Ц Я повторяю вам, что это необходим
о.
Ц Нет, государыня, нет.
Долго они оставались в молчании лицом к лицу: королева самонадеянная, др
ожащая, решившаяся заставить его подчиниться своей воле; Бернар не менее
упорный в своём решении, со всем пылом убеждения, какое он вносил во все в
опросы суждения или политики.
Ц В случае несогласия кто нас примирит? Ц снова заговорила королева.
Ц Если люди потеряют веру в дело, которое они хотят отстаивать, и сделают
ся алчными до дурных дел, могущих встретиться на пути, кто их исправит?
Аббат понурил голову с печальным видом и избегал встречаться глазами с к
оролевой, так как чувствовал, что она права.
Ц Когда армия потеряла веру, Ц сказал он, Ц она уже побеждена. Когда Атл
ант наклонился, чтоб поднять золотые яблоки, то он погиб.
Ц Когда любовь умирает, Ц возразила королева, как бы комментируя, Ц пр
езрение и ненависть занимают её место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34