Ц Подобная любовь исходит из ада, Ц сказал Бернар, внезапно взглянув ей
в лицо, так что она покраснела.
Ц Но, Ц возразила она с ненавистью, Ц это любовь мужа и жены.
Святой человек взглянул на неё ещё пристальнее и печальнее, так как знал,
что она хочет этим сказать, и предвидел конец.
Ц Люцифер возмущается против закона, Ц сказал он.
Ц Меня это не удивляет, Ц возразила королева с жёстким смехом. Ц Он воз
мутился против брака. Любовь Ц настоящая вера… брак же Ц только догмат.

Она опять засмеялась.
Бернар почувствовал лёгкую дрожь, как будто он ощутил настоящую боль. Он
знал Элеонору совсем ребёнком и, однако, никогда не мог привыкнуть к её гр
убым выражениям. Это был человек, легче оскорблявшийся в своей эстетичес
кой впечатлительности, чем обижавшийся на злобу мира, который он хорошо
знал. Для него Бог был не только велик, но и прекрасен. Природа, как утвержд
али некоторые богословы, была жестока, дурна, ненавистна, но она никогда н
е была, по его мнению, груба и гнусна, и её красота трогала Бернара против е
го воли. Как в его глазах женщина могла быть виновна, и её грехи могли бы ка
заться ужасными, но все-таки она была женщина, создание хрупкое, изящное и
нежное, даже в своей злобе. Но женщина, которая может говорить с такой гор
ечью и грубостью о своём браке, поразила его, как очень дурное и горестное
зрелище, как грубый, фальшивый звук, причинявший боль каждому нервному ф
ибру тела.
Ц Государыня, Ц сказал он тихим голосом, спокойно и холодно, Ц я не дума
ю, чтобы вы были в состоянии искупления, которое позволило бы вам нести кр
ест для вашего блага.
Элеонора подняла голову и посмотрела на него свысока, прищурив веки в то
время, как её глаза сделались жёстки и проницательны.
Ц Вы не мой исповедник, Ц возразила она. Ц Ведь вы не знаете, может быть,
мне было предложено отправиться на поклонение в Святую Землю. Это Ц общ
ее покаяние.
И в третий раз она принялась смеяться.
Ц Общее покаяние! Ц воскликнул с огорчением монах. Ц Вот до чего дошли
в нынешнее время. Человек убивает соседа во время ссоры и отправляется в
Иерусалим очищаться от пролитой крови, как будто взял рецепт от врача дл
я исцеления от ничтожной болезни. Поклонение святым местам Ц врачебное
средство, молитва Ц лекарство. Повторять часто акт сокрушения или переб
рать чётки двенадцать раз в полдень Ц лекарство для больной души.
Ц Так что же? Ц спросила она.
Ц Что же? Ц ответил Бернар. Ц В крестовом походе нет веры.
Ц Вот чего я опасаюсь, Ц ответила Элеонора. Ц Вот почему я прошу вас отп
равиться с нами. Вот отчего король неспособен руководить людьми без вас.
А вы все-таки не хотите идти.
Ц Нет, Ц возразил он. Ц Я этого не хочу.
Ц Вы всегда обманываете мои ожидания, Ц сказала королева, вставая и пус
тив в ход оружие, к которому обыкновенно прибегают женщины, как к последн
ему средству. Ц Вы встали впереди всех и не хотите предводительствоват
ь. Вы возбудили у людей желание подвигов, а сами не хотите их исполнить. Вы
представляете их идеал, в который сами не верите, и мирно возвращаетесь в
Клервосское аббатство, предоставляя людям самим выходить из затруднен
ий в опасности и нужде. И если доверчивая женщина приходит к вам с отягчён
ной совестью, вы говорите ей, что она не в состоянии заслужить прощение. Ве
роятно легко быть, таким образом, великим человеком.
Она стала удаляться, произнося эти последние слова, и сошла с возвышения
на пол. Громадная несправедливость её суждения сделала лицо Бернара хол
одным и суровым, но он ничего не ответил на эти слова, зная, что это бесполе
зно. У неё, может быть, только у неё одной из всех женщин было нечто неулови
мое. Он мог её сожалеть, мог прощать, мог просить за неё… но не мог говорить
с ней, как с другой женщиной.
Много раз, прежде чем она достигла двери, он хотел её вернуть и старался на
йти в своём уме и в сокровищнице своего сердца слова, способные тронуть е
ё. Но тщетно: пока она находилась перед его глазами, их души были оледенелы
ми. Её рука коснулась занавеса, чтобы выйти, и она в последний раз взглянул
а на него.
Ц Вы не хотите идти с нами? Ц спросила она. Ц Если мы не будем иметь успе
ха, мы сложим всю вину на вас; если мы перессоримся и обратим оружие друг п
ротив друга, Ц грех будет на вас; если наши армии потеряют храбрость, буд
ут рассеяны и разрезаны на куски, Ц их кровь падёт на вашу голову; но если
мы будем победителями, Ц прибавила она, выпрямляясь во весь рост, Ц чес
ть нашей победы будет относиться к нам одним, а не к вам.
Занавес упал позади неё, когда она произнесла последние слова, оставив а
ббата в невозможности отвечать. Но она не произвела впечатления, так как
Бернар не был человеком, которого озабочивала бы угроза. Когда она ушла, е
го лицо сделалось печально и спокойно; затем подумав, он взялся за перо, ко
торое лежало возле страницы, наполовину исписанной.
Королева прошла из внешнего зала в прихожую, закутываясь в свой плащ. Её г
убы были сжаты, а глаза выражали жестокость, так как она обманулась в свои
х ожиданиях. Желание услышать слова Бернара, убеждение, что он должен сле
довать за армией, не были единственной целью её прихода. Она стремилась в
ернуть то сильное впечатление, под властью которого была в полдень и взя
ла крест, а женщина, обманутая в своих чувствах и желаниях, опаснее и злее
сильного мужчины, обманутого в своих ожиданиях.
Она пришла к Бернару одна. Более, чем какая-либо женщина, она ненавидела, ч
тобы за ней следовали придворные, и наблюдали низшие лица, когда она жела
ла остаться одна. Уверенная в себе и храбрая без преувеличения, она часто
спрашивала себя, не приятнее ли быть мужчиной, чем даже самой красивой же
нщиной в свете, какой была она.
Она остановилась на минуту в прихожей, накинула капюшон плаща на голову
и полузакрыла лицо. Наружная дверь была приоткрыта; единственный светил
ьник, наполненный оливковым маслом и висевший посреди свода, бросал слаб
ый свет в темноте. Пока Элеонора накидывала капюшон и почти бессознатель
но устремляла глаза в темноте, слабый блеск стали сверкнул во мраке. Этот
блеск исчезал и снова появлялся, так как с наружной стороны двери прохаж
ивался взад и вперёд мужчина, ожидая кого-то. Королева хоть и желала прийт
и одна к монаху, но у неё не было никакой причины прятаться; она сделала дв
а шага к порогу, совершенно открыла половинку двери и высунулась.
Человек остановился и не торопясь повернул голову, в это время на него уп
ал свет. Его глаза обратились к королеве, тёмный абрис которой выделился
на светлом фоне, освещённом извне. Она немного вздрогнула, как бы желая ск
рыться; затем заговорила нервным тоном вполголоса, несколько смущённая
этим присутствием, на которое она не рассчитывала.
Ц Что это? Ц спросила она. Ц Зачем вы здесь?
Ц Потому что я знал, ваше величество, Ц ответил спокойно Жильберт, Ц чт
о вы здесь.
Ц Вы это знали, Ц спросила королева. Ц Каким образом?
Ц Я видел вас… я следовал за вами.
Королева чувствовала под своим капюшоном, как горячая волна крови прили
ла к её лицу. Жильберт остановился перед дверью и таким образом представ
лял прекрасное зрелище при свете, падавшем от светильника. Он был бледен,
но не такой, как Бернар, худощавый: это была сильная, крепкая худоба молодо
сти, а не поста и аскетической жизни; он был серьёзен, но не печален, энерги
чен, но не вдохновлён, а его лицо было скорее благородно, чем красиво. Элео
нора любовалась им несколько минут, прежде чем продолжала допрос.
Ц Вы следовали за мной, Ц сказала она. Ц Зачем?
Ц Чтобы добиться от вашего величества одного слова.
Ц Ответа на вопрос, который вы задали мне сегодня? Ц спросила она.
Ц Да.
Ц Разве это так спешно? Ц заметила Элеонора. Королева слегка засмеялас
ь, а Жильберт вздрогнул от удивления.
Ц Ваше величество, Ц возразил он, Ц писали мне так настойчиво…
Ц Так вы любопытны, только благодаря повиновению? Ц сказала королева.
Ц Мне это нравится. Вы будете вознаграждены. Но я изменила мнение. Если бы
надо было написать письмо вновь, я не написала бы его.
Ц Это было письмо друга, Ц возразил Жильберт. Ц Разве вы хотите от него
отречься?
Лицо Жильберта выражало неизмеримое разочарование. В своём томительно
м беспокойстве он приблизился к Элеоноре и опёрся рукой на косяк двери. К
оролева отстранила его и улыбнулась.
Ц Разве оно было такое дружественное? Ц спросила она. Ц Я не помню… Но я
это сделала ненамеренно.
Ц Государыня, Ц сказал Жильберт. Ц Какое же ваше намерение?
Голос молодого человека был решительный и немного холодный.
Ц О! Ц воскликнула королева. Ц Я совершенно его забыла. Она ещё раз слег
ка засмеялась и наклонила голову.
Ц Если ваше величество, Ц возразил Жильберт, Ц нуждались во мне, может
быть, я понял бы это. Беатрисы здесь нет. Я рассматривал сегодня каждую из
ваших дам, я искал во всех рядах… её не было. Я спрашивал вас, где была она, н
о вы не пожелали мне ответить и разгневались…
Ц Я разгневалась!.. Вы бредите?.. Ц воскликнула королева.
Ц Я думал, что вы разгневались, потому что изменились в лице и не хотели б
олее со мной говорить.
Ц Вы не правы. Только дурак может разгневаться, благодаря своему незнан
ию, Ц сказала королева.
Ц Все ваши слова загадочны, Ц возразил Жильберт.
Ц А вы недостаточно ловки, чтобы их угадать. Полно! Для доказательства, ч
то я не была разгневана, я прогуляюсь с вами по деревне. Теперь поздно.
Ц Ваше величество, одна? Ц спросил Жильберт.
Ц Если вы следили за мною, Ц возразила Элеонора, Ц то вы это хорошо знае
те. Пойдёмте.
Она слегка отстранила его, чтобы выйти, и минуту спустя они прошли тёмное
пространство перед церковью. Жильберта не легко было удивить, однако при
мысли, что он прогуливается в такой поздний час по маленькой французско
й деревушке с самой могущественнейшей государыней Европы, он дал себе от
чёт, что им руководит судьба.
Дорога была неровная и поднималась в гору по другую сторону площади. В пр
одолжение нескольких минут они молча шли друг возле друга. Издалека дохо
дил до них звук множества грубых голосов, поющих застольную песню.
Ц Дайте мне вашу руку, Ц внезапно сказала королева.
Говоря это, она протянула свою руку, как бы опасаясь споткнуться. Исполни
в её требование, Жильберт пошёл в шаг с ней, и они продолжали двигаться дру
г возле друга. Он никогда до сих пор так не ходил под руку и, может быть, нико
гда не был так близко ни к какой другой женщине. Им овладело неописанное в
олнение: он чувствовал, что его шаги не так твёрды, а голова пылала, руки же
были холодны. Далёкий от мысли любви, он воображал, что он Ц игрушка таинс
твенных и пленительных чар. В то же время у него явилась минутная уверенн
ость, что это чувство было дурно, но вместе с тем, если бы эта привлекатель
ность усилилась, он не мог бы ей противостоять.
Элеонора не была бы женщиной, если бы не поняла состояния своего спутник
а.
Ц Что это такое? Ц спросила она с нежностью и улыбаясь под своим капюшо
ном.
Ц Что такое? Ц ответил нервно Жильберт. Ц Ничего нет. Что же вы хотите?
Ц Ваша рука дрожала, Ц возразила королева.
Ц Я испугался оттого, что вы едва не упали, Ц ответил он.
Королева разразилась смехом и сказала:
Ц Разве вы так озабочены моей безопасностью?
Жильберт ответил не сразу.
Ц Это странно, Ц сказал он наконец, Ц что ваше величество избрали тако
й поздний час для своего выхода.
Ц Я не одна, Ц возразила Элеонора.
В этот момент её нога скользнула, а рука сжала руку Жильберта. Он, считая Э
леонору в опасности, обхватил её за талию и удержал. Так как он её слегка п
рижал к себе, то ощутил таинственное влияние этого могущественного сопр
икосновения.
Ц Я никогда не поскользнусь, Ц заметила Элеонора, желая объяснить своё
движение.
Ц Нет, Ц отвечал Жильберт, Ц естественно нет…
И он продолжал крепко её прижимать. Она сделала лёгкий, неопределённый ж
ест, выражавший её желание, чтобы он отпустил её, и сделала вид, как будто х
очет своей свободной правой рукой отнять его руку от своей талии. Он почу
вствовал, как бесчисленное множество огневых искр пробежало у него с гол
овы до ног, и он увидел сотни огоньков там, где был мрак.
Ц Оставьте меня, Ц сказала она тихо.
Сопровождая эти слова лёгким движением руки и тела, она как бы случайно с
клонила на секунду голову на грудь молодого человека.
Огонь в венах Жильберта сделался ещё жгучее, а огоньки перед глазами заб
лестели сильнее, и сознавая, что он делает нечто ужасное и в то же время бе
сконечно сладкое, он прикоснулся губами к тёмной материи, скрывавшей рыж
еватые волосы королевы.
Но она, казалось, не замечала этого безумного поступка. Минуту спустя Эле
онора, по-видимому, прислушивалась к какому-то шуму и быстро повернула го
лову, как бы услышав что-то.
Затем она сказала более тихим и тревожным голосом.
Ц Берегитесь! Кто-то есть…
Тогда рука Жильберта упала с её талии и он принял вид почтительно охраня
ющего её. Королева посмотрела ещё с минуту в темноту, затем продолжала пу
ть.
Ц Ничего нет, Ц сказала она легкомысленным тоном.
Ц Я слышал пение людей, Ц возразил Жильберт.
Ц Я думаю, Ц ответила Элеонора с совершённым равнодушием, Ц что я тоже
их слышала уже некоторое время.
Один голос, более высокий и звонкий, чем другие, выделялся по мере того, ка
к приближались певцы, и вскоре все другие голоса соединялись в грубый хо
р, распевая бургундскую застольную песню. Близ границы деревни заблесте
ли огни и беспорядочно задвигались по дороге, потому что те, которые их не
сли, шли шаткой походкой. Чтобы достичь монастыря, который составлял гла
вную квартиру дворца, королеве и Жильберту пришлось пройти с сотню метро
в. Молодой человек сразу увидел, что им невозможно достичь его и обогнуть
прежде, чем встретят толпу пьяниц.
Ц Лучше взять другую дорогу, Ц предложил он, замедляя свои шаги.
Но королева продолжала спокойно идти, не отвечая. Очевидно она намеревал
ась заставить этих людей дать ей дорогу, так как шла по средине её. Но Жиль
берт привлёк её тихонько в сторону, и она позволила довести себя до двери,
находившейся на две ступеньки выше дороги и наполовину прикрытой падав
шей тенью балкона. Они остановились там и ожидали. Густая толпа конюхов, с
трелков из лука и вооружённых людей двигалась вдоль крутой дороги. Толст
ый человек в неопрятном темно-красном кафтане и рыжеватых, пыльных пант
алонах, в лёгких сапогах, голенища которых падали складками вокруг его л
одыжек, шёл пошатываясь впереди. Его лицо пылало от вина, маленькие красн
ые глаза едва светились из-под опухших век, и пока он горланил свою песню
с широко раскрытым ртом, можно было бросить яблоко между его волчьими зу
бами. Он нёс в правой руке глиняный кувшин, в котором осталось ещё немного
вина, а левой размахивал знаменем, состоявшим из большого красного крест
а, пришитого к полотну, приделанному к одной из тех длинных хворостин, как
ими дети загоняют гусей. Наполовину приплясывая, наполовину шатаясь на к
аждом шагу, он приближался, сопровождаемый дюжиной спутников потоньше, ч
ем он сам, но таких же пьяных. У всех были надеты на груди кресты, полученны
е днём. Позади них толпа делалась многочисленнее и плотнее Ц они шли шат
аясь, задевая друг друга и завывая припев песни. Время от времени предвод
итель, размахивая знаменем и кувшином с вином, посылал целый дождь красн
ых капель в лица спутников. Некоторые из них смеялись, ругались, вопили пр
оклятия, раздававшиеся громко в этой адской суматохе. Но из этой пьяной т
олпы выделялся один голос, оглушительнее, выше и чище других. Он принадле
жал одному из тех, которые созданы предводительствовать приступами и ср
ажениями. В надлежащем тоне и не обращая внимания на пение других, он пел
Magnificat. Выдержанное дыхание и металлический тембр придавали голосу необык
новенную силу, и когда толпа приблизилась, Жильберт заметил среди огней
и факелов исхудалое, бледное лицо человека высокого роста, с полузакрыты
ми глазами, на губах которого был отпечаток страданий. Его лицо, голос и вз
гляд обнаруживали человека, который даже в безумии пьянства оставался г
орячим фанатиком.
Элеонора отодвинулась, насколько могла, в амбразуру двери, оскорблённая
в своей гордости королевы и чувствовавшая отвращение, как женщина, при в
иде этой толпы пьяниц. Жильберт стоял около неё выпрямившись, как бы гото
вясь защищаться против осквернения святыни и против святотатства его с
амых священных идей. Он знал, что подобные люди, прежде чем добраться до Ие
русалима, будут часто бесчинствовать и совершенно нелепо ожидать от них
чего-нибудь доброго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34