В то же время в процессуальной литературе все более распространяется
новое понимание доказательства как единства фактических данных и их
источников Именно оно и представляется единственно правильным. В ст. 16
Основ законодатель объединил фактические данные и источники в одном понятии
доказательств как два его необходимых элемента. Источник и фактические
данные, взятые сами по себе, в отрыве друг от друга, не образуют
доказательства. Например, показания свидетеля (источник), не содержащие
сведений о конкретных фактах, относящихся к делу, не служат средством
познания того, что произошло в действительности, а потому и не могут
рассматриваться как доказательство. Не может служить доказательством и
односложный ответ обвиняемого на вопрос, признает ли он себя виновным в
предъявленном ему обвинении. Ответ обвиняемого в форме: "Да, признаю", "Нет,
не признаю" - не содержит фактических данных, подтверждающих его виновность
или невиновность, а выражает лишь психическое отношение обвиняемого к
предъявленному обвинению. Не может быть доказательством предмет, не имеющий
определенных признаков, следов, интересующих следователя и суд по данному
делу, хотя при обнаружении и изъятии предмета (на пример, при осмотре места
происшествия) предполагалось, что эти признаки, следы имеютс С другой
стороны, не могут рассматриваться как доказательства в уголовном процессе и
фактические данные, взятые в отрыве от законного источника. Неустранимым
недостатком двойственного определения доказательства следует считать не
только необоснованное допущение разрыва между фактическими данными и
источниками, в которых они содержатся, но и то, что в нем приравниваются
понятия, лежащие фактически в различных плоскостях: с одной стороны,
соотношение фактических данных с обстоятельствами, под лежащими доказыванию,
а с другой - отношение источников к фактическим данным. Между тем сущность
понятия доказательства определяет именно соотношение фактических данных,
полученных от свидетелей, обвиняемых, экспертов и т. п., с искомыми фактами.
Ведь целенаправленность использования доказательств вытекает из
необходимости познания фактов прошлого событи Законодатель, указав в ст. 15
Основ на обстоятельства, под лежащие доказыванию по уголовному делу, в ст.
16 Основ от носит к доказательствам по уголовному делу лишь такие
содержащиеся в законных источниках "фактические данные, на основе которых...
органы дознания, следователь и суд устанавливают наличие или отсутствие
общественно опасного деяния, виновность лица, совершившего это деяние, и
иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела".
Сторонники двойственной трактовки понятия доказательства в соответствии со
своим мнением последовательно, хотя и не правильно, включают в предмет
доказывания и доказательства стирая тем самым грань между предметом и
средством доказывани Концепция двойственного доказательства приводит к тому,
что ее авторы неоднозначно характеризуют свойства доказательств. Поскольку с
позиции двойственного понимания доказательства в качестве самостоятельных
доказательств выступают и "источник", и "доказательственный факт", постольку
каждое из двух доказательств должно быть и относимым и допустимым. Однако
при ближайшем рассмотрении оказывается, что взятые отдельно "источник" и
"доказательственный факт" такой совокупности свойств не имеют. Источник
может быть допустимым (в силу законной формы), но не относимым (отсутствие
содержания), а факт - относимым (наличие содержания), но не допустимым
(отсутствие законной формы). Отсюда и характеристика доказательства "как
источника сведений о факте" только со стороны одного его свойства -
допустимости, а доказательства "как факта" - со стороны относимости.
Несостоятельность двойственного определения доказательства очевидна и
при рассмотрении структуры прямых и косвенных доказательств. М. М.
Гродзинский в свое время утверждал, что структура тех и других однородна и
включает доказательственный факт. "Если свидетель в своем показании
заявляет, что он был очевидцем убийства, совершенного обвиняемым, и если суд
после рассмотрения и оценки этого показания признает его правильным, т. е.
признает, что свидетель действительно наблюдал указанные действия
обвиняемого, то отсюда прямо и непосредственно последует вывод о
доказанности искомых фактов данного дела. Поэтому здесь доказательственный
факт - наблюдение свидетелем действий обвиняемого - явится прямым
доказательством, а показание свидетеля - очевидца - источником прямого
доказательства" М. С. Строгович, возражая М. М. Гродзинскому, правильно
определяет значение наблюдения свидетеля как "необходимое условие для
образования доказательств". Однако, утверждая затем, что "доказательственный
факт имеется только в косвенном доказательстве, а в прямом его нет, так как
в нем источник доказательства непосредственно устанавливает главный факт" М.
С. Строгович допускает две неточности. Во-первых, он отождествляет
фактические данные, содержащиеся в косвенном (как и прямом) доказательстве,
с фактом объектив ной реальности и тем самым оставляет в стороне вопрос о
достоверности фактических данных и, во-вторых, отождествляет понятие
доказательства с источником, т. е. с одним из элементов доказательства.
Нельзя согласиться с М. С. Строговичем и в том, что в от ношении прямого
доказательства, "в котором отсутствует доказательственный факт, оценка
доказательства ограничивается оценкой источника сведений о главном факте". В
таком прямом доказательстве действительно отсутствует "доказательственный
факт", понимаемый как промежуточный. Но, как и во всяком доказательстве, в
прямом содержатся фактические данные, которые не могут быть отождествлены с
объективными обстоятельствами преступлени При наличии прямых доказательств
предмет доказывания познается следователем, судом не установлением факта
наблюдения или источника, а посредством проверки и оценки как источника, так
и содержащихся в нем фактических данных. Таким образом, структура
доказательства едина как для прямого, так и для косвенного доказательства.
Единство фактических данных и их источника характеризует любое
доказательство. Двойственное определение доказательства, неточно выражающее
его сущность, затрудняет выяснение понятия доказательства и может породить
досадные недоразумения и тем самым привести к ошибкам на практике. Оно
связано, в частности, с теми случаями, когда следователь и суд подменяют
анализ доказательств перечнем их источников и обосновывают свои вы воды о
виновности обвиняемого ссылкой на показания свидетелей, обвиняемых и другие
источники, хотя в них не содержится фактических данных, имеющих отношение к
делу. Точка зрения тех авторов, которые под доказательствами понимают только
факты объективной действительности, а не сведения о них, в основе своей
строится также на отрыве фактических данных от их источников. Вся
аргументация сторонников этой точки зрения направлена на то, чтобы исключить
из понятия доказательства источники. Причем эта ошибка усугубляется тем, что
на место сведений о фактах (фактических данных) вопреки тексту закона
ставятся сами факты объективной действительности. "В соответствии с Основами
уголовного судопроизводства, - пишет, например, Л. Н. Гусев, -
доказательствами по уголовному делу считаются только фактические данные, т.
е. факты объективной реальности". Подобное понимание доказательства не
объясняет соотношения доказательства с исследуемым событием, в частности
необходимость собирания сведений о фактах прошлого с тем, чтобы на основе
тех из них, которые будут признаны достоверными, сделать вывод об этих
фактах. Очевидно, таким образом, что эта точка зрения не позволяет вскрыть
особенности процесса доказывания и каждого вида доказательств, дать ответ на
многие вопросы теории, следственной и судебной практики. Утверждение, что
источники сведений о фактах лежат за пределами понятия доказательства,
равносильно исключению всех операций с этими источниками из процесса
доказывани Оно сводит судебное доказывание к логическим операциям с
"готовыми" фактами. Вопрос же о допустимости "доказательств-фактов" вообще
лишается смысла. В том, что определение доказательства как факта реальной
действительности приводит к отождествлению доказательства с обстоятельствами
исследуемого события, можно с очевидностью убедиться, если с этой точки
зрения рассматривать прямое доказательство. При таком подходе доказательство
и доказываемое обстоятельство оказываются тождественными. В несомненной
связи с остальными положениями рассматриваемой точки зрения находится и
утверждение ее сторонников о том, что не существует вопроса о достоверности
судебного доказательства, ибо факты не могут быть сомнительными,
доброкачественными или недоброкачественными Действительно, факты,
обстоятельства реального события не могут быть сомнительными или
недоброкачественными, они или существовали, или не существовали. Но
доказательства (сведения о фактах), которыми располагают следователь, суд,
могут быть достоверными или сомнительными. От качества доказательств зависит
правильность установления искомых фактов. В свою очередь качество
доказательства во многом зависит от свойств источника, в котором находит
выражение его содержание. В связи со сказанным нужно отметить, что
требование достоверности не может быть предъявлено заранее к каждому
доказательству в момент его получения Допрашивая свидетелей, обвиняемых,
производя экспертизы, осмотры и другие следственные действия, следователь
или суд получает сведения об обстоятельствах событи Заранее определить
достоверность полученных доказательств следователь и суд не могут. Только
после проверки и оценки доказательств можно убедитьс в том, какие из них
соответствуют действительности. Именно из понимания доказательств как
фактических данных, содержащихся в определенной форме (а не из понимания
доказательств как объективно существующих фактов), исходит законодатель в
ст. ст. 15-17 Основ, в ст. ст. 68-83 УПК РСФСР, устанавливая порядок
собирания, проверки и оценки доказательств. Например, в ст. 70 УПК РСФСР
говорится: "Все собранные по делу доказательства подлежат тщательной,
всесторонней и объективной проверке со стороны лица, производящего дознание,
следователя, прокурора и суда". Здесь законодатель называет доказательствами
собранные, но еще не проверенные фактические данные, содержащиеся в
источниках. Отождествление доказательств с объективными фактами, в том числе
и с обстоятельствами преступления, приводит и к другому противоречию.
Окончательное суждение о событии преступления и других его обстоятельствах
содержится в приговоре суда. Следовательно, получается, если принять эту
точку зрения, что до вынесени приговора в деле вообще нет никаких
доказательств (фактов), коль скоро они еще не установлены окончательно.
Между тем понятие доказательства необходимо именно для того, чтобы можно
было отличить доказательства от доказываемых фактов, определить порядок
использования первых для установления последних и регламентировать процесс
доказывани Следователь, суд должны исходить из понятия доказательства для
того, чтобы принимать меры к обнаружению доказательств, их проверке и оценке
в ходе расследования и рассмотрении уголовного дела, а не в момент
завершения уголовно-процессуальной деятельности. Понимание доказательства
как факта объективной реальности не соответствует закону и практике органов
расследования и суда. Это мнение может внести существенную путаницу в
практику. Например, согласно пониманию доказательства как факта для
вынесения обвинительного приговора показаний нескольких очевидцев,
присутствовавших при совершении убийства, будет недостаточно, ибо, поскольку
они показывают об одном и том же факте, налицо одно доказательство, а ст. 17
Основ требует совокупности доказательств. Напротив, обвинительный приговор
должен считаться обоснованным, если один свидетель сообщит о всех фактах,
входящих в предмет доказывания (с указанной точки зрения налицо совокупность
доказательств). При понимании доказательства только как фактов нельзя
говорить о том, что следователь или суд обнаруживает новые доказательства в
том случае, когда получает сведения о каком-либо уже известном факте из
новых источников, хотя бы явилась необходимость в доказывании существования
этого факта. Теряют смысл такие понятия, как приобщение, представление
доказательств (о них говорится в ст. ст. 46, 51, 53, 54, 55, 70, 84 УПК
РСФСР): приобщить к делу, представить следователю, суду можно не сами факты,
а источники, в которых содержатся сведения о фактах. Наконец, названная
точка зрения, не позволяющая, несмотря на оговорки, рассматривать в тесной
связи фактические данные и их источники не дает возможности четко
отграничить доказательства от сведений, полученных в ходе
оперативно-розыскной деятельности, равно как и от других данных
непроцессуального характера.
Необоснованна и ссылка сторонников этой точки зрения на закон в
подтверждение правильности своего мнени В ст. 16 Основ, ст. 69 УПК РСФСР
закон называет доказательствами не "факты", а "фактические данные".
Употребляемая законодателем терминология точно передает смысл понятия
доказательства. "Фактические данные" - это полученные из законных источников
сведения о фактах, подлежащих установлению по делу, но не сами факты,
обстоятельства. О фактах, обстоятельствах, которые необходимо установить,
говорятся не в ст. 16 Основ (ст. 69 УПК РСФСР), а в ст. 15 Основ, ст. 68 УПК
РСФСР, определяющих предмет доказывани В ст. 16 Основ название
"доказательства" распространяется как на первую, так и на вторую часть
статьи, где соответственно говорится о фактических данных и их источниках.
Трактовка доказательств как единства источников и фактических данных
выражена и в других статьях Основ (например, ст. ст. 21, 23, 24, 25, 26, 38,
40, 43, 51). В ст. 37 Основ законодатель прямо называет доказательствами
показания подсудимых, потерпевших, свидетелей, заключения экспертов,
протоколы и иные документы (имея в виду, что в них содержатся фактические
данные). "Суд первой инстанции,-говорится в этой статье, - при рассмотрении
дела обязан непосредственно исследовать доказательства по делу: допросить
подсудимых, потерпевших, свидетелей, заслушать заключения экспертов,
осмотреть вещественные доказательства, огласить протоколы и иные документы".
Естественно, что суд может непосредственно воспринять показания свидетелей,
обвиняемого, протокол, но не сами "факты, сведения о которых содержатся в
этих источниках. Предположить иное - значит признать возможность
непосредственного познания судом всех фактов события, совершившегося в
прошлом. Из единого понятия доказательства в полном соответствии с Основами
исходит и республиканское законодательство (ст. ст. 69-88 УПК РСФСР).
Например, в ст. 88 сказано: "Документы являются доказательствами, если
обстоятельства и факты, удостоверенные или изложенные учреждениями,
предприятиями, организациями, должностными лицами и гражданами, имеют
значение для уголовного дела" Здесь определение доказательства - документа
законодатель начинает со второго элемента понятий доказательства - источника
фактических данных, а затем характеризует содержащуюся в нем информацию
(описание событий, фактов). Полностью воспринято оно и следственной,
судебной практикой. Называя доказательствами показания свидетелей,
обвиняемого, документ, следователи и суды исходят из того, что в них
содержатся фактические данные, относящиеся к делу. Правда, в процессуальных
документах нередко обозначают для краткости термином "доказательство"
отдельный элемент доказательства, т. е. в одних случаях фактические данные,
в других - процессуальный источник сведений о факте, смотря по тому, что
исследуетс Но при этом всегда подразумевается и другая сторона
доказательства: о фактических данных говорится как о доказательстве, лишь с
учетом соответствующей формы; обозначая как доказательство источник
информации о факте, учитывают и значение самой информации. В этих случаях
речь идет не о понятии доказательства как факта объективной реальности и не
о двойственном понятии доказательства, а о распространительном употреблении
одного из двух элементов единого понятия доказательства, как условно
охватывающего все это понятие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93