Хуже того, он сам лишил себя единственной надежды на избавление. Движимы
й любовью и страхом за Линден, он позволил ей вернуться к нему, бросив его
пораженное недугом тело в той, иной жизни. Оставив разлагаться, умирать, х
отя Линден, конечно же, подобного намерения не имела.
«Возможность нести свою ношу есть дарованная тебе милость», Ц говорил е
му Бринн. Но Ковенант в это не верил.
Он лежал в темноте без движения, но не спал. Сон не шел, хотя Ковенант был бы
рад любой возможности забыться. Он таращился в каменный потолок каюты. Т
аращился безо всякой цели, ему казалось, что он сам был высечен из мертвог
о камня и являл собой сосуд, полный безрассудства и пустых мечтаний. Мечт
аний, в который раз завлекших его в западню и обрекших на поражение.
Окажись старая одежда под рукой, гнев и злость на себя, возможно, выгнали б
ы Ковенанта на палубу и заставили присоединиться к скорбящим товарищам.
Но он сам Ц будто бы для сохранности Ц оставил свои вещи в каюте Линден,
а заставить себя пойти туда не имел сил. Его любовь к ней была отравлена эг
оизмом, насквозь пропитана фальшью. В отношениях с нею он допустил ложь л
ишь единожды, в самом начале, но теперь эта ложь обернулась против него и с
тала его проклятием. Он утаил от нее один факт. Утаил, трусливо надеясь, чт
о правда никогда не будет востребована, а его желание, его тяга к ней стане
т, в конце концов, оправданной и допустимой. Но, утаив истину, он не добился
ничего, лишь ввел в заблуждение Линден, а заодно и Поиск. А в результате Ц
победа Презирающего.
Но нет, на самом деле все обстояло еще хуже. Он действительно нуждался в не
й. Нуждался отчаянно, так сильно, что эта нужда вдребезги разбила его защи
тную скорлупу. Но столь же остро Ковенант ощущал и иную необходимость, ин
ой долг. Ему надлежало стать избавителем мироздания. Он, смертный, должен
был противопоставить кровопролитию и боли Ц всему Злу, источаемому Лор
дом Фоулом, Ц свой достойный ответ. Но будучи обречен на эту борьбу, он на
столько замкнулся, пестуя свое одиночество и недуг, что стал едва ли не об
оротной стороной того же самого Зла.
И вот он разбит. У него не осталось ничего, на что можно было надеяться. Нич
его, к чему стоило бы стремиться. А ведь многое можно было понять и раньше.
Тот старик на Небесной Ферме разговаривал не с ним, а с Линден. Элохимы, ви
девшие в нем, Ковенанте, угрозу для мироздания, приветствовали Линден ка
к Солнцемудрую. Да и Елена, умершая Елена, ясно дала понять в Анделейне, чт
о исцеление Страны должно стать делом рук Линден. Линден, а не его. Услышан
ного было более чем достаточно, но он не захотел понять очевидное. Не захо
тел, ибо более всего нуждался в осознании собственной значимости. Но, тем
не менее, даже сейчас, когда бесценные дары, бережно сложенные у его порог
а, рассыпались в прах, он не намеревался отказываться от кольца, ибо не хот
ел уступать, ни Линден, ни Финдейлу того, что составляло основной смысл ег
о жизни. Раз уж он не в силах добиться победы, то должен хотя бы нести бремя
своей вины. Потерпев неудачу во всем, он еще мог отказаться от пощады.
Так он и лежал, покачиваясь на подвесной койке во чреве Каменного корабл
я. Сознание своего провала сковывало его, как стальные цепи, и он даже не п
ытался пошевелиться. А когда свет выплывшей из мрака луны наполнил глаза
Ковенанта, он вспомнил Анделейн и предостережение, услышанное от умерше
го Морэма, бывшего Высокого Лорда: «Помни, он не зря назвал тебя своим враг
ом. Он всегда будет пытаться направить тебя по ложному пути».
Все было именно так, только вот он, Ковенант, оказался не врагом, а скорее ж
алкой марионеткой Презирающего. Даже былые победы обернулись против не
го.
Зализывая душевные раны, Ковенант вновь вперил в потолок невидящий взгл
яд. Он так и не пошевелился. В своей горестной отрешенности Ковенант не ощ
ущал течения времени, но когда за дверью его каюты послышался встревожен
ный рокочущий голос, ночь, скорее всего, еще не была слишком поздней. Слов
Ковенант разобрать не мог, но зато расслышал ответную реплику Кайла.
Ц Рок самого мироздания тяготеет над ним, Ц промолвил харучай, Ц так не
ужто ты не испытываешь к нему жалости?
Ц Да неужто ты думаешь, будто я замышляю против него худое? Ц отозвался
Хоннинскрю, слишком усталый, чтобы негодовать или спорить.
Затем дверь отворилась, и свет фонаря очертил в проеме рослую фигуру кап
итана. В сравнении с поглотившей мир ночью огонек казался совсем крохотн
ым, но каюту он осветил достаточно ярко, и Ковенант ощутил резь в глазах, с
ловно их жгли так и не пролитые им слезы. Но он не отвернулся, не прикрыл ли
ца, а словно в оцепенении продолжал лежать, тупо уставясь в потолок.
Хоннинскрю поставил фонарь на стол. Для такой огромной каюты стол был оч
ень низок. С первого дня плавания мебель, предназначавшуюся для Великано
в, заменили на стол и стулья, подходившие по размеру для Ковенанта. В резул
ьтате получилось так, что висевший выше фонаря гамак отбрасывал тень на
потолок, и Ковенант словно бы покоился в отражении мрака, охватившего ег
о душу.
Резко, так, что всколыхнулись полы рубахи, Хоннинскрю опустился на пол. До
лгое время он сидел молча, а затем из полумрака донесся рокочущий голос.

Ц Мой брат мертв. Ц Сама эта мысль была для него невыносима. Ц Отца с мат
ерью мы лишились рано, и он был моим единственным родичем. Я любил его, и во
т Ц он мертв. Он обладал даром Глаза Земли, и его видения окрыляли нас над
еждой, даже если для него они оборачивались мукой. А теперь надежда мертв
а, ему же вовеки не обрести избавления. Как и умершие из Коеркри, он расста
лся с жизнью в ужасе и уже не сможет освободиться. Трос-Морской Мечтатель
, мой отважный, брат, носитель Глаза Земли, безгласно уйдет в могилу.
Ковенант так и не повернул головы. Резь в глазах заставила его моргнуть, н
о скоро он притерпелся к свету, да и тень над головою смягчала боль.
«Перед тобой путь обреченности и надежды», Ц припомнил Ковенант. Возмож
но, в этом и заключалась некая истина. Возможно, будь он честнее с Линден и
ли внимательнее по отношению к элохимам, путь Первого Дерева и впрямь со
держал бы некую надежду. Но разве Морской Мечтатель мог на что-то надеять
ся? Однако и лишенный надежды Великан попытался возложить бремя ответст
венности на себя. И каким-то немыслимым усилием сумел выкрикнуть предос
тережение.
Ц Я умолял Избранную поговорить с тобой, Ц прохрипел Хоннинскрю, Ц но о
на нипочем не соглашалась, а когда я сказал, что тогда пойду к тебе сам, выб
ранила меня и постаралась отговорить. «Разве он мало настрадался? Ц спр
ашивала она. Ц Неужто у тебя нет жалости?»
Великан помолчал, а потом понизил голос:
Ц Сама-то она держится превосходно. Нынче она истинная Избранная, а не т
а слабая женщина, которая спасовала в Нижней Стране перед тем, что таилос
ь в Сарангрейве. Но, так или иначе, она была связана с моим братом тесными у
зами и теперь терзается не меньше меня, только по-своему.
Похоже, отказ Линден ничуть не уронил ее достоинства в глазах Великана.
Ц Но какое отношения имею я к милосердию или терпимости? Ц продолжал Хо
ннинскрю. Ц Столь высокие понятия мне недоступны. Я знаю одно: Трос-Морск
ой Мечтатель мертв и не обретет избавления, если его не освободишь ты.
Ц Я?.. Ц Ковенант вздрогнул от изумления. Ц Если я не... Но каким образом я м
огу его освободить?
Ковенанта переполняли раздражение и чувство протеста, доходящее до бол
и. Ведь если бы не Линден да не подоспевшее, кстати, предостережение во вре
мя его борьбы с аурой Червя Конца Мира, он мог бы испепелить все от одного
лишь сознания бессмысленности всей своей силы. Как вообще можно все это
вынести?!
Несмотря на отчаяние, некую толику самообладания Ковенант сохранил. Хон
нинскрю, пестовавший свою неразделенную печаль, присев у стены, казался
неестественно маленьким. Этот Великан был другом Ковенанта и, вполне воз
можно, аватарой давно умершего Морехода Идущего-За-Пеной. И он испытывал
достаточно сострадания, чтобы помолчать.
Ц Друг Великанов, Ц не поднимая головы, продолжил через некоторое врем
я капитан, Ц слышал ли ты о том, как мой брат, Трос-Морской Мечтатель, запол
учил тот шрам?
Кустистые брови скрывали глаза Великана, борода свисала на грудь. Тень о
т стола отсекала нижнюю часть торса, но судорожно сцепленные руки с взду
вшимися узлами мускулов были хорошо видны.
Ц В этом виноват я, Ц сказал Хоннинскрю с глубоким вздохом. Ц Юности св
ойственны буйство и безрассудство, но та отметка всегда служила напомин
анием о том, как мало я о нем заботился. Брат был моложе меня на несколько л
ет Ц по великанским меркам это совсем пустяк, но все же я считался старши
м. Конечно, лет каждому из нас было куда больше, чем сейчас тебе, по нашим по
нятиям тогда мы едва вступили в пору возмужания и лишь начали практикова
ться в столь любимом нами мореходном деле. Глаз Земли еще не снизошел на н
его, и вся разница между нами сводилась к этим нескольким годам да мальчи
шеской глупости, которую, впрочем, он перерос раньше меня. Он расстался с ю
ностью до поры, к чему, признаться, приложил руку и я.
В те дни мы совершенствовали свои мореходные навыки на маленьком каменн
ом суденышке с одним парусом, подвижным гиком и парой весел Ц на тот случ
ай, если моряк не управится с ветрилом или потеряет ветер. Такие ладьи у на
с зовутся трискалами. Имея навык, управлять трискалом можно и в одиночку,
но мы чаще плавали вдвоем. Мы с братом не любили разлучаться, а «Пенный Зме
й», наш трискал, был отрадою наших сердец.
Как и все ученики, мы с удовольствием участвовали во всяческих гонках и с
остязаниях, что было прекрасным способом и себя показать, и отточить сво
е мастерство. Чаще всего соревнования устраивали в большой гавани близ Д
ома: это позволяло заплывать достаточно далеко, чтобы трискал можно было
считать вышедшим в море, но в то же время оставаться на виду на случай, есл
и он перевернется. С учениками такое случалось частенько, но мы с братом, н
есмотря на молодость, не оконфузились ни разу. Мы бы со стыда сгорели. Ну а
когда гонок не было, мы неустанно тренировались и старались изыскать спо
соб в следующий раз непременно взять верх над нашими товарищами.
Курс в гавань обозначался просто. Одним ориентиром служил установленны
й специально для этой цели буй, а другим Ц заостренный белый утес, словно
бы кусающий небо, Ц у нас его называли Соленым Зубом. Не раз и не два мы оги
бали эту скалу, проверяя свое умение ловить ветер, лавировать и набирать
скорость...
Голос Хоннинскрю слегка смягчился: воспоминания молодости помогли ему
хоть на время забыть о горе, но головы Великан так и не поднял. Ковенант не
сводил с него глаз. Казалось, что безыскусный рассказ капитана, звучание
его голоса, перемежавшееся с плеском волн, преобразили саму атмосферу ка
юты.
Ц Мы с братом хаживали этим курсом чаще других юношей, потому как нас неу
держимо влекло к себе море. Это не прошло даром. Мы стали выделяться среди
своих сверстников, что вполне удовлетворяло Морского Мечтателя. Он был и
стинным Великаном, и радость состязания значила для него больше, нежели
победа. Надо признаться, что я в этом отношении не столь достоин славы сво
его народа, ибо никогда не прекращал мечтать о первенстве и искать возмо
жности его добиться.
Случилось так, что в голову мне пришла весьма удачная Ц так, во всяком слу
чае, я тогда считал Ц мысль. Я тут же бросился к Морскому Мечтателю и стал
подбивать его немедленно выйти в море на «Пенном Змее». Мне не терпелось
поскорее проверить свою догадку на практике, но в чем она заключалась, я х
ранил в тайне от всех, даже от брата. Полагая, что сделал великое открытие,
я желал приберечь признание для себя. Но брат ни о чем не расспрашивал: вых
од в море сам по себе был ему в радость. Вместе мы подвели «Пенный Змей» к б
ую и, поймав ветер, на полной скорости понеслись к Соленому Зубу. Денек выд
ался великолепный, столь же прекрасный, как и моя задумка. Небо было безоб
лачным, свежий ветер наполнял парус, суля быстрый бег трискалу и волнующ
ее чувство риска нам. Разрезая белую пену на гребнях волн, «Пенный Змей» м
чался вперед, и вот перед нами уже замаячил Соленый Зуб. Совершить поворо
т и обогнуть скалу на таком ветру непросто Ц неверно взятый галс может с
бить суденышко с курса, а то и перевернуть его. Но меня ветер не пугал, ведь
я придумал неслыханный способ быстрого разворота.
Поручив румпель и гик Морскому Мечтателю, я велел ему подойти к Соленому
Зубу настолько близко, насколько достанет храбрости. Всем нашим сверстн
икам было настрого заказано совершать подобные маневры. Брат прекрасно
знал, насколько это опасно, и попытался отговорить меня, но я отмолчался и
ушел на нос «Пенного Змея». Мне все еще не хотелось раскрывать свою тайну.
Устроившись так, что брат не мог видеть моих рук, я высвободил якорь и подг
отовился к броску... Ц Неожиданно капитан запнулся и смолк. Один его узлов
атый кулак покоился на колене, другой подпирал подбородок. То и дело Хонн
инскрю дергал себя за бороду, словно это должно было добавить ему решимо
сти. Но после недолгого молчания он глубоко вздохнул и со свистом выпуст
ил воздух сквозь зубы. Капитан корабля был Великаном, а Великан не мог ост
авить такой рассказ неоконченным. Ц ...Мастерство Морского Мечтателя бы
ло столь велико, что «Пенный Змей» пролетел на расстоянии размаха рук от
Соленого Зуба, хотя стоило трискалу хоть чуток вильнуть в сторону, нам бы
не поздоровилось. Но рука брата была тверда. Он уверенно правил рулем, и уж
е в следующее мгновение я смог осуществить свой замысел. Вскочив, я броси
л якорь так, чтобы он зацепился за скалу, и мгновенно захлестнул линь. Заду
мка состояла в том, чтобы обогнуть скалу с невиданной доселе быстротой. В
этом мне должны были помочь якорь, скала и набранная заранее скорость. Вс
е бы ничего, да только я не подумал о том, как отцепить линь, когда мы соверш
им поворот, и, главное, не посвятил в свой план Морского Мечтателя...
Голос Великана вновь стал низким и хриплым, словно горечь наждаком прошл
ась по его горлу.
Ц Брат полностью сосредоточился на том, чтобы проскочить как можно бли
же к Соленому Зубу, и мой поступок был для него полной неожиданностью. При
поднявшись, он обернулся ко мне Ц не иначе как спросить, не сошел ли я с ум
а, Ц но тут линь натянулся, и трискал рвануло с такой силой, что мачта едва
не вылетела из гнезда...
Великан снова умолк. Мускулы его взбугрились еще сильнее, а когда он заго
ворил снова, голос звучал так тихо, что Ковенант с трудом разбирал слова.

Ц ...Любой мальчишка мог бы сказать, чем обернется моя дурацкая выдумка, и
только я, ослепленный собственным честолюбием, ничего не предвидел. «Пен
ный Змей» вздыбился, гик развернуло поперек палубы, а Морской Мечтатель
оказался у него на пути. Ветер дул шквальный; я был полностью поглощен ман
евром, и не вскрикни брат, когда он получил удар, я бы, наверное, и не заметил
, что он упал в море. О бедный мой брат, Ц простонал Хоннинскрю. Ц Поняв, чт
о случилось, я прыгнул за борт, но, наверное, не смог бы спасти брата, если бы
не следы крови на воде. Нырнув, я успел подхватить его бесчувственное тел
о и всплыть на поверхность. Лишь втащив Морского Мечтателя на палубу «Пе
нного Змея», я смог осмотреть его рану Ц и ужаснулся. Мне показалось, что
удар вмял его глаза в голову. Я едва не обезумел, хотя безумием была вся эт
а затея. Как мы вернулись в порт Ц не помню, в себя я пришел уже на берегу. Ц
елитель заставил меня выслушать его, и я с облегчением узнал, что брат жив
и не лишился зрения. Удар по лицу самим гиком, наверное, уложил бы его на ме
сте, но, к счастью, брата задело натянутым вдоль гика тросом, что в какой-то
мере смягчило травму.
И вновь Хоннинскрю погрузился в молчание.
Ковенант не проронил ни слова. Он не обладал достаточной силой духа, чтоб
ы спокойно выслушивать подобные исповеди, но Хоннинскрю был Великаном. И
другом. С той давней встречи с Мореходом Идущим-За-Пеной Ковенант не мог
закрыть свое сердце перед Великаном. И сейчас, раздавленный и удрученный
, он просто молчал, давая Хоннинскрю возможность выговориться.
Через несколько мгновений капитан тягостно вздохнул.
Ц У Великанов не принято наказывать за безрассудство, Ц промолвил он
Ц и я не был наказан, хотя принял бы справедливую кару с радостью. Ну а Тро
с-Морской Мечтатель был Великаном из Великанов, и он не винил меня за глуп
ость, изменившую всю его жизнь. Он забыл о моей оплошности, но я, Ц голос Хо
ннинскрю посуровел, Ц я все помню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65