Ц Я покажу дом, русские любопытны.
Внизу столовая, с низкой, над столом, люстрой, и гостиная-кабинет. Письмен
ный стол в конце комнаты, с окнами в маленький садик, компьютер, большая. ц
ветная репродукция на стене, стеллажи с книгами. Репродукцию я сразу узн
ал: «Аполлон и Гиацинт» Александра Иванова, картина висит Третьяковке. И
зломанный женственный Аполлон, приобнимающий хрупкого мальчика. Кажет
ся, студенческая работа на выпуске из Академии гениального автора «Явле
ния Христа народу». Аполлон выглядит расслабленным, Гиацинт Ц коварно-
развратным.
Второй этаж.
Ц Это моя комната. Ц Неширокая постелька, зеркало, платяной шкаф, комна
тные туфли, сброшенные посередине ковра. Ц Ц Это комната мужа. Ц Больш
ой просторный диван, опять письменный стол, книги в углу грудой, книги на п
одоконнике, полусвет Ц наверху какой-то стилизованный, из керамики, све
тильник.
Что-то замкнулось во мне, я стал неестественным и зажатым, будто герой ром
ана, и все время думал, как следует себя вести. Пылкий и горячий любовник т
ак себя не чувствует.
Как мне дальше продолжать эту сцену? Что пропустить по сравнению с жизнь
ю, что придумать? Профессор-литературовед пишет роман.
Пожалуй, оставлю в стороне ужин, где витал дух прошлого и легкий ветерок н
ового отчуждения. Всё оказалось законченным, прежний, летящий без вопрос
ов и ответов, разговор умер. Мы почти с трудом поддерживали беседу. Так, ра
зная сначала, пока Наталья ставила посуду, а я делал вид, что помогаю ей, ра
зная болтовня. А на столе тем временем появлялись бокалы и воздушный Ц с
алатные листья и брынза Ц салат по-гречески. На кухне скворчало на сково
роде, распуская свои ароматы, мясо. Наталья, оказалось, все же закончила зд
ешний университет: в Германии бесплатное высшее образование. В универси
тете она и встретилась со своим мужем. Молодой блестящий арабист-искусс
твовед. Любовь? Да, возникло определенное увлечение. Но основное я узнал у
же за ужином.
Раньше в Наталье этого не было. Эвфемизмом, но с почти бесстыдной для наши
х русских женщин откровенностью, она вдруг сказала… Вино горело в бокала
х теплым рубиновым огнем. От вина ли, от пищи ли, я немножко осоловел, и она с
казала, впервые назвав имя мужа:
Ц Макс обладает одним врожденным свойством: он не до конца предан женщи
нам.
Я сразу же всё понял. Массмедиа в наше время нас, советских олухов, научили
всё понимать с налета.
Ц А ребенок?
Ц Да нет, пока было увлечение, всё получалось. Макс вроде даже позабыл пр
о своих дружков. Ребенок этот Ц наш общий, я по-прежнему люблю Макса, он, ка
к и вы, очень интересный человек. Ребенок сейчас у его родителей. Они знают
, что мы живем сложно и пытаются ребенка как-то от всего отгородить. Они оч
ень богатые люди.
Ц А ты знала обо всем этом? Ц В русском языке слово « это» всег
да счастливо всё объясняет. Ц Ты могла в конце концов и не выходить замуж
, а воспитывать ребенка сама.
Мы уже приступили к мясному блюду. Разговор, который здесь имеет несколь
ко другую, литературную, что ли, форму, в натуре был длиннее и невнятнее и п
роисходил, естественно, дольше. За это время мы выпили по бокалу вина, еще
долили бокалы, съели прекрасный греческий салат. Я наслаждался хлебом, к
оторый, может быть, есть только в Германии, Ц хлебом с проросшим зерном, в
печенным в тесто. Наталья во время этого разговора что-то приносила из ку
хни и что-то уносила на кухню. Может, в этом была простая уловка, когда себе
или другому дается время подумать, подготовить ответ либо следующий воп
рос. Мне показалось, мы опять приблизились друг к другу и прежнее облако, э
лектродуга взаимопонимания, вновь появилось между нами. Я уже начал торо
пить время. Что мне какой-то муж-арабист с размытыми предпочтениями? Разв
е не другое интересует меня здесь и теперь? Но разговор надо было поддерж
ивать, откровенность до опустошенности была нашим правилом игры, которо
е установилось еще тогда, в кёльнской гостинице.
Ц Я знала, я догадывалась, а потом он мне сам все рассказал. Мы оказались в
одинаково бесправном положении: у меня был заканчивающийся вид на жител
ьство и не было работы, родители Макса сказали ему, что оплатят его путеше
ствие на Восток и будут продолжать снабжать его деньгами, если он женитс
я. Родители были в курсе. Им нужен был определенный статус сына. Как раз в э
то время мой будущий тесть баллотировался на должность мэра в городке, г
де они проживали.
Я ответил, как мне показалось, удачно:
Ц Мне изобразить удивление? Ц Про себя я подумал: как трагична жизнь На
тальи, скольким условностям она должна подчиняться. А может быть, настоя
щего, подлинного счастья и не бывает, оно тоже есть следствие некоего ком
промисса?..
Ц Удивления не надо. Не надо мне и сочувствия. Я вполне довольна и сыном, и
мужем. Он разрешает мне работать. Обычно я беру один или два рейса в месяц.

Я подумал, может быть именно на работе, в этом мелькании людей, она и вербу
ет своих знакомых. Что мы знаем друг о друге?
Ц Ездишь повидаться с родителями?
Ц И это тоже. Езжу дышать другим воздухом.
Ц Ну, а как твой бывший… мастер продаж военного оборудования?
Ц Он доставал меня два года, а потом его посадили. Но сейчас в России сажа
ют, не отбирая денег, конфискация отменена. Он выйдет и снова начнет мне зв
онить.
Ужин заканчивался. Значит, заканчивалась и моя отсрочка. Сколько раз, заж
мурив, как ребенок, глаза, я мечтал об этой встрече. Тогда, с закрытыми глаз
ами, я ощущал всю Наталью, мое тело было готово к встрече. Теперь каждая кл
етка была бесчувственной, нацеленной на что-то другое. Или просто умерла,
не нацеленная ни на что. Может быть, причиной самолет, вибрация? Раньше, чт
о могло мне помешать раньше?
Мы поднимались по лестнице в спальню на втором этаже, как любовники, охва
ченные страстью. Но это была просто сцена из кинофильма. Кто тянул этот по
дъем? Мы целовались, будто не в состоянии оторваться друг от друга, почти н
а каждой ступеньке. Правда, я старался не прислоняться животом к ее бедру.
Я только обратил внимание, обнимая ее талию и плечи, что она стала массивн
ее, в ней больше тепла и желания. Мое же тело не отзывалось. Но здесь главно
е Ц не поддаваться панике. Опыт возраста.
Время описательных романов закончилось. Но тем не менее в отчете о переж
иваниях и поступках этого вечера мне кажется знаковой и символичной лиш
ь одна деталь, одно состояние моего организма. Кто отвечает за кого: физио
логия за психику или психика за физиологию? Мы медленно, как супруги, разд
евались. Я делал это в чужой супружеской спальне. Ни тени испуга и неловко
сти не было на лице или в движениях Натальи. Может быть, я совсем не знал эт
у женщину? За сколько там лет в организме меняются клетки? Она стала береж
лива Ц не сбросила колготки и трусики на пол, как, помню, было раньше, а акк
уратно повесила все на спинку стула. Я подумал: подобный поступок после н
ескольких лет разлуки может заледенить, оттолкнуть мужчину. А где же стр
асть? Где её желание? И в этот момент вдруг почувствовал, что всё происходи
т наоборот. Я не отрывал глаз от её трусиков, и мое тело напряглось.
Всё оказалось в порядке, действительно самолет, вибрация, минутная слабо
сть. В атаку, вперед, в соответствии с давно разработанной технологией. Сл
етают на кресло рубашка, штаны, футболка, которую я всегда надеваю в дорог
у, потом я сдергиваю с себя трусы. Я, как танк, упорный и готовый к работе, с о
рудием, развернутым в сторону противника, готов к бою.
Наслаждение, которое для одних только разрядка, для других Ц некий торж
ественный акт, после которого две души сливаются в одну. Но даже одно это,
без любви, соединение допускает иллюзию полного слияния, а значит счасть
я, наслаждение это каждый получает по-своему. Здесь нечего описывать, над
о отдавать ровно столько, сколько желаешь получить сам. Сколько времени
прошло в этом парении двух тел, в неземном движении, родившем умиротворе
ние и покой? Всё снова было молодо и неутомимо. Будто до сладкого пота, с ще
гольством и самоутверждением, здесь был не пятидесятипятилетний мужчи
на, а восемнадцатилетний мальчик, с еще нерастраченной душой и энергией.

Но скоро этот мальчик вдруг почувствовал, что происходит что-то не то. Стр
емительные и разнообразные движения еще доставляли ему радость и удово
льствие, но противник уже давно просил пощады. Если без аналогий, если без
описаний и лишних слов, если не пользоваться тропами и метафорами, если п
ростым русским и грубым словом, то конца этим сладким желаниям, которые н
ачали казаться просто содроганиями, не было. Виновато было вино, выпитое
за ужином, дорожная усталость, переоценка своих сил.
В этих случаях, знают мужчины, действует скорее инстинкт, нежели расчет. Я
еще обнимал Наталью, и её тело, ее глаза с расширенными зрачками казались
мне прекрасными. Но в голове уже возникло некоторое затемнение. Сердце с
давало, оно билось как сумасшедшее, и было отчетливо ясно, что не очень кре
пкие сосуды могут не выдержать. Славно ли, если «скорая помощь» вынимает
тебя с инсультом или инфарктом из чужой постели в чужом городе, в чужой ст
ране. Как там умер 37-летний Рафаэль, когда у него в гостях была знаменитая к
расавица Форнарина?
И вдруг произошло замещение Ц я увидел прямо перед собой лицо Саломеи, е
ё плечи, расширенные в страсти зрачки, лицо дорогое, как собственная жизн
ь. Сразу волна облегчения и счастья, я до искупительного вздоха обнимал С
аломею, а потом она потихонечку выскользнула из моих рук, и в объятиях ока
залась задыхающаяся и печальная Наталья.
Как мне закончить этот мой рассказ? Где поставить точку и стоит ли множит
ь то, что уже было. Это что закончилось и закончилось. На этот ра
з койка с немецкой периной вместо привычного одеяла нас не соединила. Дв
ое чужих людей оказались выброшенными на берег чужой земли. Мы еще говор
или, что-то вспоминали, перебивали друг друга, изображая единение и общно
сть, но ничего этого уже было. Течение жизни каждого развело нас навсегда.
На вокзале во Франкфурте, на следующее утро, когда Наталья меня провожал
а, мы обменялись телефонами, обещали писать и звонить друг другу, но оба зн
али, что вряд ли кто-нибудь из нас когда-нибудь позвонит.
Что же ты, Алексей, так пропускаешь свои шансы?

Глава четвертая

Университетская гостиница расположена в Старом ботаническом саду, вни
зу, под Скалой. Вся эта топография со временем будет объяснена, потому что
в первую очередь интересна мне. Уметь писать, складывать слова это вообщ
е большое счастье. События и поступки, уже свершившиеся, и быстро стареющ
ие предметы вдруг поднимаются из зыбкого прошлого и начинают сиять в сво
ей первозданной ослепительной красоте. Так всплывает подводная лодка и
з непрозрачных океанских глубин; с рубки и палубных строений течет вода,
и всё начинает гореть под солнцем влажным первородным цветом и мощью ист
инных значений.
Ботанический сад зажат скалой, на которой, в её средней части, расположен
город. Здесь требуется особое описание, отчасти уже сформулированное ру
сским советским классиком. А еще выше Ц смотрящийся в разное время суто
к по-разному, от зловеще-коварного до сентиментально-старинного, герцог
ский замок. С другой стороны сада, за рекой Ц новые корпуса университета.
Попутно: по чему мы судим о Средних веках? По музеям, где хранятся тесноват
ые для современного человека доспехи, или по Вальтер Скотту и операм Ваг
нера? Последние точнее, потому что обращаются не к внешней оболочке пред
мета, раскрашивая его, а к его сути, к духовным формам.
Когда я по утрам бегаю трусцой по пустым дорожкам ботанического сада Ц
здесь, как и вообще в не богатой землёй Германии, есть и маленький прудик с
неизменно сентиментальными лебедями; и лужок с обкошенной полянкой, где
любят днем лежать на своих аккуратно разложенных пледах студенты, просм
атривая аккуратно составленные конспекты (моя аудитория); и темный грот,
в котором, как я успел заметить, ночуют чистенькие немецкие бомжи: у них с
собой рюкзак с термоском, спиртовкой, завернутыми в полиэтиленовые паке
ты почти стерильной мисочкой и ночными пантофлями с шерстяными носками;
есть здесь, среди таинственных деревьев и экстравагантных кустов с табл
ичками латинских названий на выкрашенных зеленой краской колышках, дет
ская площадка со скамейками для бабушек, сейчас она еще пуста, песок в пес
очницах влажен, а бабушки только проснулись и варят манную кашку или под
огревают молоко для утреннего мусли, Ц так вот, возвращаюсь к началу фра
зы, хотя нынешняя скудная мода требует простого африканского синтаксис
а, зовя нас к почти доисторическим истокам: когда я, не торопясь, бегу утро
м по саду, то надо мной, на скале, через просветы между утренними вуалями т
умана, проглядывает, будто сторожа меня, старинный и грозный замок.
Мне кажется, Пастернак не интересовался Средневековьем и замком, его сти
хия Ц интеллигентски-мещанский быт. Интересовала ли его история? Во-пер
вых, своя собственная, талантливейшим образом описанная в «Охранной гра
моте», «Людях и положениях», официальная Ц «Девятьсот пятый год», «Спек
торский» и «Лейтенант Шмидт» и другая, так сказать, гражданская лирика в
трагически-субъективном исполнении Ц «Доктор Живаго», интеллигентск
ий эпос о революции. Опять же первые Ц здесь наш национальный поэт перво
проходец Ц стихи о несравненном Сталине; их заметили и приняли, а с «Докт
ором Живаго» вышла осечка Ц не поняли. Пока прервем рассуждения. Будущу
ю лекцию и ее строй нужно потихоньку уложить в сознании. Но не забыть сказ
ать, выражаясь для понятливости современным языком, какой был великий пи
арщик!
В старом ботаническом саду, кроме двухэтажного домика, наверное бывшего
садового павильона, занятого сейчас дорогой университетской, скорее ви
повской, гостиницей, расположена в одном конце женская консультация Ц п
лоское современное, из бетона, здание, а с другой, противоположной, сторон
ы Ц завод по производству пива. И студенчество пьет, и марбуржцы пьют.
Когда я совершаю утром свой прогулочный, трусцой, круг, то справа от меня,
как раз над гротом с бомжами, проходит улица с односторонним движением, и
дущая от стариннейшего собора Германии, церкви святой Елизаветы. На экск
урсию внутрь нее я приглашу читателя чуть позже. Там, кроме древних святы
нь, есть и еще кое-что интересное. Над дорогой и находится скала, там, на выс
оте в пятьдесят-семьдесят метров, стоит знаменитая ратуша с петухом на б
ашенных часах. Собственно, здесь Ц старый бюргерский Марбург, не разруш
енный и даже не тронутый союзническими бомбардировками во время войны.

Наверх снизу на автомобиле можно проехать двумя путями: пологой улицей,
идущей от церкви, или, с другой стороны, извилистыми уличками, которые, пет
ляя, поднимаются все выше и выше. Но от пивного завода и потеснившего его т
еперь немного торгового центра к ратуше можно подняться и на лифте, рабо
тающем чуть ли не круглые сутки и бесплатно. Кабина его расписана под кор
зину воздушного шара. Когда, выйдя из лифта, смотришь на открывающуюся вн
изу картину, впечатление, наверное, схоже с воздухоплавательским: волшеб
ная тишина высоты. И тут, наверху, среди переплетения узких улиц с нависши
ми над ними вторыми этажами, самое время произнести цитату из молодого П
астернака. Это сокровищница русской поэзии: «Тут жил Мартин Лютер, там Ц
братья Гримм…»
Как раз напротив дома, где жил знаменитый церковный реформатор, находитс
я дом фрау Урф. Окна глядят в окна, внизу модные и дорогие крошечные магази
ны одежды. Фрау Урф утверждает, что именно здесь какое-то время жил юный Л
омоносов и именно здесь он познакомился с молодой пухлой немочкой, своей
будущей женой.
Какие русские страсти разыгрывались на пространстве этих каменистых у
лочек!
Пастернак здесь тоже сыграл свою яркую роль влюбленного. Оба, так сказат
ь, целили выше головы: податный крестьянин из диковатой Московии хотел, а
потом и обрюхатил юную Лизхен, дочь пивовара и церковного старосты. Може
т быть, он хотел немецкого гражданства и политического убежища? А крещен
ый еврей Пастернак Ц с этим крещением и с его православием для исследов
ателей такая морока! Ц хотел во что бы то ни стало добиться здесь признан
ия от московской красавицы Иды Высоцкой. Не думаю, что он жаждал повысить
таким образом свой социальный статус, хотя приехал в Германию на гроши, с
обранные матерью от уроков игры на фортепьяно, а Ида была богачка, наслед
ница миллионов чайного фабриканта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29