А если организм отключает одну жизненную систему за другой? Если отказыв
аю ноги, перестает держать пищу кишечник, замолкает разум? Моя задача как
можно дольше продержаться, я центр нашего маленького мирка, система бала
нса и видимого благополучия действует, пока я здоров и деятелен, в первую
очередь держаться надо мне самому.
Как же Саломею, после того, как она почти перестала выходить из дома, раздр
ажала моя утренняя физзарядка, поход раз в неделю в бассейн, эспандер в мо
ей комнате и гимнастическая доска. Ты хочешь быть вечно молодым! Как-то ко
ллега, с которым я встретился в библиотеке, сказал: «Я смотрю, как ты идешь,
у тебя совсем молодая спина». Ну, что же, спина Ц это остов, основа всего. На
до держаться, держаться изо всех сил.
Утром я стараюсь не есть ничего лишнего. Но так уж всегда получается, что в
еде я никогда не перечил Саломее. Она всегда скептически относилась к мо
им привычкам в еде и недоумевала, как можно не любить то, что любит есть он
а. Собственно, все подобные привычки в нас от родителей и от семьи, откуда
мы вышли. Ее родители и её семья взяли верх. Но зачем ссориться и конфликто
вать из-за пустяков? К чему заставлять человека делать то, чего он заведом
о не может? Саломея была интеллектуалка, отличница. Она закончила школу с
золотой медалью, но не умела пользоваться спичками и зажечь газ. Я здесь н
е стану касаться ее семьи, вполне средняя, инженеры и учителя, но так воспи
тали. Ох уж эта интеллигенция в первом поколении! Это тебе не воспитание а
нглийских принцесс, которых среди прочего учили и штопать носки и пришив
ать пуговицы. Когда Саломее надо было срочно подшить юбку и выстирать бл
узку Ц это делал я. Она стала учиться хозяйствовать, когда вышла за меня з
амуж и переехала ко мне в коммунальную квартиру. Тогда я ей выстукивал на
машинке как надо мыть кастрюли. Она была велика в другом. Но с детства у не
е были иные, чем у меня, вкусы к еде. Певицы не очень-то стремятся сохранить
талию. Диафрагма при пении должна опираться на вполне земной фундамент,
да и оперный спектакль забирает столько сил, которые должны откуда-то бр
аться. Я всегда и со всем смиряюсь.
Еще в нашей молодости, по утрам она кормила меня вымоченным в молоке и яйц
ах, а потом поджаренным белым хлебом. Так питаются все англичане! Она где-
то это прочла. Потом по утрам мы стали есть разные молочные каши с варенье
м. Так завтракают все американцы! Когда наступила мода на романы Хемингу
эя, Ц мы стали есть яичницу с копченой грудинкой. Где сырники со сметаной
и овощные салаты? Где чашка кофе с молоком и ломтик сыра? Мужчина должен е
сть много! От этой еды у меня случалась изжога, возникала отрыжка, но я ни с
чем не спорил, я ел, что мне дают и что вызывало одобрение Саломеи. Саломея
любила грузинскую кухню, шашлык на ребрышках, густое, как цементный раст
вор лобио, острое и жирное сациви. Когда, после того, как она заболела, врач
и практически запретили ей есть овощи и фрукты, а рекомендовали телятину
и свинину, я тоже стал есть практически одно мясо.
По утрам я позволяю себе своевольничать. Если Саломея застает меня за ка
ким-нибудь выдавленным в немецкой соковыжималке морковным соком, она яз
вительно произносит своим божественным контральто: «Хочешь прожить до
ста лет?». По утрам, через день, когда Саломею увозили на ее чудовищные про
цедуры и когда она спала на час дольше, когда мы завтракали порознь, потом
у что мне нужно было бежать на работу, я баловал себя. Скорее, я понимал, что
мне надо держаться, надо сохранять хоть какую бы то ни было форму. У меня в
отличие от огромной витальной силы Саломеи довольно слабое здоровье. Ей
просто не повезло, вышла из строя в организме деталь, которую заменить сл
ишком рискованно. Вот ее приятелю актеру Леониду Филатову эту деталь зам
енили, пересадили почку, Ц и через несколько лет он умер. Снова перешли н
а те же процедуры, что и Саломея, два знаменитых, сегодня еле двигающихся к
умира на соседних креслах в окружении электроники, окутанные трубочкам
и, по которым текут какие-то растворы и их соб-ственная кровь. Если бы не ее
эта болезнь, если бы не эта врожденная патология!
Сегодня вторник, в девять я уезжаю на работу, а в одиннадцать «Скорая помо
щь» приедет за Саломеей. Теперь очередь за Ломоносовым, за другим класси
ком: «Нередко впадает в болезни человек. Он ищет помощи, хотя спастись от м
уки И жизнь свою продлить врачам вручает в руки». Я не ем яичницу с грудинк
ой и вареную телятину. В этих случаях я будто бы вижу, как моя алая, медленн
о текущая по сосудам кровь несет в себе тысячи тяжелых бляшек холестерин
а. Они переворачиваются, толкают друг дуга, цеп-ляются за рыхлые стенки со
судов, как ржавчина в трубке радиатора, забивают капилляры. Что произойд
ет раньше: возникнет разрыв в объызвествленной, обвешанной склеротичес
кими бляшками сердечной мышце Ц инфаркт, или инсульт Ц отомрет забитый
холестериновыми бляшками участок мозга. Инфаркт лучше, здесь есть надеж
да на выздоровленье и реабилитацию. Инсульт это очень долгая неподвижно
сть, немощь Ц а кто будет участвовать в уходе за беспомощным стариком, за
двумя беспомощными стариками?
В стеклянную миску я кладу резанную морковку, крошу луковицу, туда же одн
у очищенную и разъятую на части картофелину, капустный, лист, всё это солю
, сверху две ложки уже прокисающей в холодильник сметаны и Ц томиться в э
лектронной печи. Это рецепт покойного гения желудка Похмелкина. Пять-де
сять минут Ц и замечательный зав-трак готов.
Я доедаю эту вкуснятину, корочкой хлеба подлизываю подливку. Роза сидит
возле меня, печально провожая каждый кусок. И в этот момент в глубине квар
тиры раздаются тихие шаркающие шаги. Саломея идет, как будто шуршат сухи
е листья.
Куда все делось, куда исчезла красота, молодость и задор? Но и я ведь тоже, н
аверное, хорош. Но я хоть свободно передвигаюсь по го-роду, хожу на выстав
ки и в магазин. Я помню, как совсем молоденькая, плотная и решительная, Сал
омея, нагло стуча каблуками, в развеваю-щемся платье, вызывая ненависть и
зависть всего двора, приходила ко мне в коммуналку. Мы еще не были мужем и
женой. Я узнавал ее по цокоту каблуков и спускался вниз к подъезду.
Я кладу в рот последний кусочек, отодвигаю от себя стеклянную миску и пов
орачиваю голову. На моем лице самая спокойная и доброжелательная маска.
Саломея стоит в дверном проеме, левой рукой дер-жась за притолоку. Она в с
воем синем халате до полу. В талии ха-лат перетянут поясом. Лицо у нее за но
чь опухло, и поэтому она выглядит моложе.
Ц Привет.
Ц Привет! Собаку я уже накормил.
Ц Ах, собака, что же ты ела?
Саломея медленно проходит в кухню, лицо у нее сосредоточено, я чувствую у
нее есть какой-то план.
У нее всегда утром имеются какие-то планы и мысли по поводу своей и нашей
совместной жизни. Она спит обычно плохо, просыпается ночью и или читает, и
ли думает о жизни. Она только никогда не думает об опере: отрезало на всю ж
изнь. Нет, так нет. Я как-то спроси у нее, когда она чувствовала себя значите
льно лучше: «Может быть, возьмешь ученицу?» Ц «Нет. Я не хочу, чтобы кто-ниб
удь видел меня в таком состоянии». К утру у Саломеи вызревали какие-нибуд
ь планы «Давай разменяем квартиру и я стану жить одна. Одной мне будет лег
че». «Я уеду жить к подруге, с которой училась в консерватории, в Нижний Но
вгород». «Ты думаешь, твоей подруге интересно будет каждый день с тобой в
озиться?» Иногда она свои планы приводила в исполнение: спускалась сама
вниз, во двор и где-нибудь в чужом подъезде стояла часа два или три. Я ее иск
ал, потом приводил домой. «Почему ты меня не бросишь и не женишься на какой
-нибудь мо-лоденькой студенточке?» Почему я ее не брошу? Я не знаю, как брос
ать себя, я не знаю, как бросить память о своей молодости, я не знаю, как лиши
ться последнего близкого для меня свидетеля жизни моих родителей! Это ра
ньше я думал, что любовь это молодое тело и моло-дой дух. Жизнь, как атака и
победное наступление. А ты победитель и идешь, и за тобой все новые и новые
рубежи. Сплетение тел. А те-перь сплетение судеб и воспоминания, и их не ра
сплести уже никогда. Я пробовал, я уходил в своем воображении в чужую судь
бу и к другим женщинам, и у меня ни разу не получалось.
Саломея садится к столу, пододвигает к себе чайник. На столе хлеб, нарезан
ный ломтиками карбонат.
Ну, эту песню мы уже слышали. Лет десять назад, когда у Саломеи еще не откры
лась её чудовищная болезнь. Всю жизнь можно разделить на два этапа Ц до б
олезни и после. Когда болезнь еще только накапливалась, а в городе, наобор
от, нечего было копить, не было ни молока, ни масла, еще продавали хлеб, но вс
ё, казалось, безвозвратно было разорено Ц конец 80-х, я уже тогда слышал под
обные бредни. Женский ум Ц он женский ум, он специфический, он отыскивает
самые невероятные маршруты, чтобы вырваться из лабиринта. А может быть, к
аждая революция, каждый переворот готовятся и проходят по типовому сцен
арию. С криками «Хлеба!» парижские торговки рыбой толпою отправились в В
ерсаль. И как бы потом всё ни поворачивалось, как бы историки потом все это
ни интерпретировали Ц Конвент, Жиронда, друг народа Марат, Дантон, Робес
пьер Ц всё начиналось с легкости и пустоты в желудке. А что там в семнадца
том, в феврале, а потом в Октябре? Известия с фронтов? Оппозиция в Думе? Выхо
дки Пуришкевича? Да нет, Ц затруднения в подвозе продуктов и, в первую оч
ередь, муки в Петроград. В Москве в 1991 тоже очереди: за хлебом, за маслом, за в
одкой, этим белым золотом России. А что будет зав-тра?
Электрички еще довольно исправно ходили, и билеты на них, как и почти всё,
калькулируемое советской властью, почти ничего не стоили. За 100 километро
в от Москвы еще довольно свободно продавалось молоко. По городу, как, гово
рят, и во время Великой Отечественной войны ходили кулинарные рецепты: п
еченье из овсяных хлопьев, плавленый сыр из сбродившего молока. Мы ездил
и на дачу, покупали и сквашивали молоко, в картонные пакеты из-под молока
сливали жидкий горячий самодельный сыр, накупали всё, что появлялось на
прилавках магазинов. Деньги таяли, сбережения превращались в бумажки, я
ходил читать в полупустые аудитории лекции, писал статьи в газеты, за кот
орые нерегулярно платили копейки, страна и Москва митинговали, как грибы
воз-никали кооперативы, которыми руководили кандидаты наук, решительно
покинувшие свои лаборатории, возникали или наклевывались многомиллио
нные состояния. Мы с Саломеей не вписывались в это время.
Уже несколько раз тяжелые приступы с ознобом и температурой вне-запно н
алетали на Саломею. Врачи подкапывались под диагноз, но приговор еще не б
ыл вынесен. Несколько раз Саломея просила замену для себя в спектаклях, н
о еще работала, хотя и сдавала репертуар. Но она была еще знаменитая певиц
а, а я средний профессор в среднем московском вузе. Мы оба чувствовали кат
астрофу, но еще держались, лодка плыла. Вот тогда-то я впервые и услышал эк
стравагантные речи из уст Саломеи. Так животные чувствуют землетрясени
я и катаклизмы и зара-нее бегут из мест катастроф. Как возник у Саломеи та
кой план? Как появился чертеж этой конструкции? Откуда такое прозрение в
будущее? Но женщины определенно более чутки к потустороннему!
Так же за завтраком, утром, она сказала об этом мне мне. Но тогда она еще ход
ила в роскошных платьях, не выходила из спальни не причесавшись и не прот
ерев лицо после ночного крема. Цветущая женщина, не знающая, казалось бы, т
рудностей и недостатков.
Ц Романов, Ц сказала она тогда, придвигая к себе чашку кофе, который для
нее и себя всегда по утрам варил я. Ц Романов, я приняла решение. Ты должен
уехать за границу.
Она привыкла, что я никогда ей не возражал.
Может быть, она догадывалась о том, как приближающаяся болезнь разрушит
ее? Меня всегда интересовал процесс вызревания в ее созна-нии разных иде
й. Что послужило толчком? Когда мысль только намети-лась, когда оформилас
ь? Мы все знаем как трудно, а порой и мучительно, возникшая порой как неясн
ое мерцание, мысль одевается в слова. По тому, как Саломея произнесла посл
еднюю фразу, я понял, что это выношенная и мучительно отстоявшаяся мысль.
Нелепая? Послушаем её разрешение, узнаем импульсы и мотивы. Что произошл
о в этой хорошенькой головке? Да это всё трагические сгущения…
Ц Я поняла, Ц все тем же голосом Аиды, уже принявшей свое смертоносное р
ешение, продолжала Саломея, Ц что страна идет к распаду. Нам вдвоем не вы
жить. Женщины более живучи, в конце концов я артистка, а ты профессор, кото
рый соприкасается с идеологией, и тебя при но-вом режиме могут арестоват
ь. Ты должен уехать за границу и там остаться. С дюжиной баб, Ц Саломея раз
вивала свою мысль, и я понял, что это уже стройная система, Ц с которыми ты
раньше возжался и спал… Ц Я попытался сделать протестующий жест и однов
ременно посмотреться в никелированный чайник Ц ничего особенного, тол
стоватый мужик с уже седеющими волосами Ц и не спорь со мною. Целая дюжин
а баб, с которыми ты спал, пока я ездила на гастроли или репетировала в теа
тре, теперь живет заграницей Ц в Америке, Израиле и Германии. Ну, не дюжин
а, а, положим, полдюжины. Большинство из них по-прежнему влюблены в тебя, ка
к кошки.
Ц Что ты говоришь, Саломея, ты посмотри на меня. Мне уже пятьде-сят пять ле
т. Какой из меня пылкий любовник.
Кому-нибудь удавалось переспорить женщину? Кто-нибудь мог остано-вить е
е мысль, возникшую, выношенную и рвущуюся в свет на полпути? Спастись от ла
вины можно было лишь единственным способом Ц не возражать, монолог долж
ен был быть произнесен.
Ц Что ты предлагаешь?
Ц Я должна спасти тебя, Ц здесь уже слышалось неистовство Тоски, во что
бы то ни стало решившейся спасти Манрико. Саломея самоотверженно любила
Пуччини. Ц Тебе необходимо уехать за границу и жить там. Мы можем даже ра
звестись, и ты за границей снова женишься.
Ц Ты думаешь, эти мои так называемые невесты сидят на жердочке и по-преж
нему меня ждут?..
Мы препирались так целое утро. План был, конечно, несколько слишком экстр
авагантен, чтобы быть реальным, но строила его Саломея совершен-но искре
нне. В ее своеобразном, не очень реалистически работавшем сознании, всё э
то было совершенно искренне. Она именно так воспринимала происходящее и
именно так хотела распорядиться и действительностью и мною. Мы иногда го
ворим, что в наше время нет бес-корыстной и самоотверженной любви; это неп
равда. Именно так Саломея всю жизнь любила меня. Но любовь эта несколько б
ольшее, чем жизнь тела, чем мелочь измен и увлечений. Браки, утверждают, со
вершаются на небесах, но и любовь завязывается там же. Это больше, чем при-
вычка, дети, страсть Ц это предопределение жизни и это судьба. От судьбы т
рудно уйти и невозможно её отменить, в жизни человека любовь это его возд
ух, которым он дышит, и атмосфера, в которой он естественно обитает. Вне эт
ой атмосферы человек уже другое, перерожденное существо.
Этой мыслью «отправить» меня Саломея была увлечена, наверное, целый год.
Я даже думаю, что она что-то реально для этого предпринимала или с кем-то д
аже списывалась. Возникали планы моей работы в каких-то провинциальных
университетах Северной Америки и Европы, возникал проект какого-то слов
аря в Израиле, но там оказалось слишком много наших хорошо знающих сооте
чественников. В качестве переводчика меня отправили с нашими нефтяника
ми на буровую платформу в Норвежское море. Как провинциальные Сестры шеп
тали: «В Москву, в Москву, в Москву», Саломея твердила: «спасти, спасти», но е
е собственная болезнь надвигалась так стремительно, так быстро затягив
ала все горизонты, что эта мысль ослабела, ис-тончилась, ушла на нет.
Стоит ли описывать происходящее в послед-ние годы. Время фантастично, и р
ассказать о нем так, чтобы его почувствовали не прямые участники и свиде
тели Ц невозможно. Этот дурной театр с монструозным идиотом Ельциным, с
балаболкой Горбачевым, сменявшим первородство на чечевичную похлебку,
с многочисленными политическими марионетками, властно плещущими на сц
ене, но внезапно, будто проваливаясь, навсегда исчезающими, Ц все это нев
озможно описать, потому что здесь нет силы истины и каких-либо страстей, к
роме жажды денег и представительства. Ни у кого из политических лидеров
не было желания созидать и строить Ц только плясать на раз-валинах.
Теперь мы, значит, имеем дело с новым витком этой старой мысли Саломеи. Я н
е очень представляю себе, как Саломея вообще выжила в этом году. Не работа
ющий орган в организме это не просто расхлябанный письменный стол, котор
ый можно отвезти на дачу, и он стоит там в пыли и никому не мешает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29