Но если в
человеческом организме перестает работать почка, то она становится орг
аном отмирания, распространяя вокруг себя смерть.
Итак, мысль, рожденная новыми обстоятельствами физической и духовной жи
зни Саломеи. На этот раз она, впрочем, опять заговорила, что одной ей было б
ы умирать легче, чем у меня на глазах. Опять возникло смелое предположени
е, что её престарелый муж кому-то нужен. Это аберрация зрения, дорогая. Опя
ть возникла в разговоре некая переводчица Наталья, живущая в Кёльне, и ку
рсистка Ингрид из Марбурга… Саломея вообще лучше меня знала, где живут ж
енщины, которые когда-либо уделяли мне какое-то внимание. И тут на слове «
Марбург» совершенно рефлекторно я сказал, вернее вспомнил: «Кстати, чере
з две недели я уезжаю в Германию и, в частности, вернее в том числе Ц в Марб
ург. У меня там лекция в университете о Ломоносове и Пастер-наке. Ты же зна
ешь, что они оба учились в тамошнем университете?»
Саломея обожает интеллектуальные задачки. Ее лицо проясняется, она почт
и решила большую часть кроссворда. Одновременно она поворачивается так
им образом, чтобы сидеть ко мне более выгодной стороной. Она знает, что пра
вое веко у нее непро-извольно подрагивает. Но она знает и силу отвлекающе
го момента: она поднимает правую руку с чашкой и отпивает глоток кофе. Рук
и у нее всегда были прекрасные. Правда, левой рукой она тут же поддерживае
т, чтобы не спал, рукав халата: на сгибе рука обезображена синяками от хиру
ргических игл, страшнее, чем у опытного, со стажем, наркомана. Негоже, чтоб
ы я это лишний раз видел. Я любуюсь её рукой и изысканны сгибом запястья.
Ц Я, естественно, знаю, что они там учились. Но там, кажется, бы-вал еще Андр
ей Белый и Рильке,
Ц Это Ц вне моих, Ц отвечаю я Ц академических интересов. Оставим эти в
еликие песни в добычу последующей профессуре.
Разговор теперь крутится вокруг марбургских приключений Ломоносова и
Пастернака. Я собираюсь читать лекцию, но Саломея об этом всем знает боль
ше меня. Женщины, в отличие от мужчин, совершенно беско-рыстно любят литер
атуру. Мы читаем к делу, к лекции, они просто читают. В это время собака начи
нает тереться о колено Саломеи. Царственным жестом она отламывает кусоч
ек сыра и не глядя протяги-вает Розалинде. Что собака больше любит: сыр ил
и облизать пальцы Саломеи? Я в эти минуты злюсь, говорю о бактериях и микро
бах, о том, что после собаки нельзя браться за пищу. Женщины еще могут высл
ушать, но поступают по-своему.
Постепенно я прихожу в себя от нового заявления Саломеи. Значит так, пони
маю я, у нее новая игра. Впрочем, жизнь иногда переходит в игру и разделить
здесь что-либо трудно. Надо принять эту игру, может быть даже поиграть. На
верное, она са-ма в глубине души знает, что я никуда от нее не денусь, да и я о
т-четливо это себе представляю. Куда и что я без нее? Среди прочих аргумен
тов мне просто лень и не хватит сил, чтобы начать новую жизнь. Но надо знат
ь, как она себе представляет свой выигрыш. Я наконец-то формулирую свой во
прос:
Ц Ну, допустим, меня подберет какая-нибудь старая Изольда или Лизхен, ну
а ты-то, что будешь делать без меня? Как жить и на что существовать, пенсион
ер первой группы?
Смутить её ничто не может. У Саломеи, оказывается, вполне реалистический
план. Всё продумано, всё решено.
Ц Я сдам, как взнос, нашу квартиру и переселюсь в Дом ветеранов сцены.
Ц Значит тебе просто нужно, чтобы я освободил квартиру? Квартира Ц как в
знос за спокойную старость, с врачом под боком, с поваром и кухней и дежурн
ой медсестрой. Ц Я пытаюсь завестись, но сам понимаю, что планы Саломеи н
икак не связаны с попыткой материального выигрыша. Она не хочет Ц она об
этом говорила мне раньше, Ц чтобы я видел ее немощной, кормил с ложечки, п
одмывал и менял пам-персы. Но и меня не хочет Ц здесь лотерея Ц кто раньш
е? Ц видеть немощным и грязным стариком. Смерть страшна, по крайней мере
неэстетична. Со смертью можно справиться только в литературе, которая не
имеет запаха. Ц Ты страхуешь свои последние минуты, получаешь душевное
спокойствие от того, что меня нет на глазах, а ведь, практически, до меня те
бе нет дела?
Ц Не говори ерунды, Романов! Это взаимовыгодное решение вопроса. Я осво-
бождаю тебя! Я заглянула в медицинскую энциклопедию и теперь знаю, до как
ого порога могу еще дотянуть. Ты не должен торопиться со своей старостью,
женщины стареют раньше, чем мужчины. А ты, как говорится еще в расцвете сил
. Все твои творческие возможности уходят на меня, а так, мо-жет быть, ты еще
напишешь роман или книгу о современной литературе. Ты ведь хочешь написа
ть роман?
Саломея поставила чашку на блюдечко, посмотрела мне прямо в глаза. На сек
унду она, видимо, забыла о своем затекшем глазе, и взгляд получился больно
й и несчастный, как у дворовой собаки. Я отвернулся, меня будто ожгло жалос
тью. Но жалость плохое дело, когда имеешь де-ло с отчаявшимся человеком. З
десь надо проявлять определенную твер-дость. Воздушный замок надо потих
оньку раскачивать, запускать на экран зайчики.
Ц Ладно, извини! Ц с женщинами сначала надо соглашаться, а уже потом мож
но приводить какие-нибудь контраргументы. Ц Я просто думаю, что ты слишк
ом буквально поняла фильм Николая Губенко про эту самую артис-тическую
богадельню. Там даже тенор Козловский приезжает на день рождения к какой
-то престарелой, живущей в этой самой богадельне, певице. Только уже нет в
живых Козловского, этого певца, и артистка Фадеева, играв-шая певицу, тоже
ушла из жизни. Фильм снимался еще при советской власти, которая давала хо
ть какие-то гарантии. А сейчас квартиру у тебя возьмут, а потом «Дом ветер
анов» закроют.
Главное, вселить в спорщицу какие-то сомнения. Я старался не показать вид
а, что волнуюсь или не верю в серьезность намерений Саломеи. А, может быть,
она права? В нашей с ней так быстро промелькнувшей жизни она много раз был
а права. Я был раздражен тем, что какие-то сомнения всё же вошли в меня. Може
т быть, действительно, старый болван, тебе же хочется погулять, попить пив
о в немецких барах, пошлепать по задницам немецких шлюх? А разве их мало у
нас? На ночные «парады» где-нибудь на Ленинградском шоссе или Ленинском
проспекте выстраиваются по дюжине таких, казалось бы, невинных красоток
, что рядом с ними твои студентки кажутся потрепанными тетками. Но ведь жи
знь не кончается в пятьдесят лет. Может быть, за терпение воздастся?
Мы-то думали каждый о своем. Я уже мысленно погрузился в какую-то иную Ц к
ак будто есть какая-то иная Ц жизнь, я уже почувствовал себя молодым и бе
ззаботным, на секунду позабыв отчего я беззаботен, за чей счет и кто вдруг
появился рядом со мною со своими опять же немолодыми годами, болезнями и
заботами. А что потребует с меня эта вновь появившаяся «кто-то»? Вот тебе
и кусочек сыра, который ты не можешь с маху, как Розалинда, проглотить.
Между тем у Саломеи были свои соображения и свои резоны. Она уже протопта
ла четко видимую ей свою дорожку.
Ц Что касается квартиры, Алексей. Я не обязательно пойду в какую-нибудь
театральную богадельню. Я присмотрела Дом Ветеранов кино, он в Москве, в ч
ерте города, а для меня это важно, потому что это связано с моими процедура
ми. Там очень хорошо и надежно. Мы же были там как-то лет десять назад.
Я вспомнил этот дом лет десять назад, в советскую эпоху казавшийся прост
о роскошным. На некоторых этажах действительно жили и порой умирали когд
а-то знаменитые ветераны. Но в доме всё время, в залах и холлах устраивали
сь какие-то интересные тусовки для творческой интеллигенции, так сказат
ь, живые всё время терлись о буду-щих быстрых покойниках. Возможно, и сего
дня там не так плохо, по крайней мере, людей не загоняют в общее стадо обре
ченных. По крайней мере тогда, когда мы с Саломеей оказались там, было дост
аточно интересно и весело: может быть потому, что ночью отчаянно трещала
и скрипела наша кро-вать? Я вообще хорошо помню всё, что связано с Саломее
й. У нее через день должен быть спектакль, а я все приставал и при-ставал к н
ей, а она мне говорила: «отстань, ты же знаешь, я послезавтра пою!» Как всё эт
о далеко, чуть ли не в другой жизни? И одну ли жизнь проживает человек? Тот ж
е ли человек проживает свою жизнь, или их бывает несколько? Где «я», которы
й сидит за столом, это тот двадцатилетний перепел, который вслушивается
в звук каблучков во дворе?
Ц Ну что ты от меня хочешь, Саломея? Ты знаешь меня лучше, чем я сам знаю се
бя? Что мне тебе сказать? Сразу согласиться на предательство? А что в этом
случае произойдет с моею собственной душой? Начать потакать твоим глупо
стям, о которых ты сама скоро начнешь жалеть? Всё это нелепо и всё это не ос
уществится.
Саломея опять посмотрела на меня. И синхронно, сидящая на полу собака Роз
алинда тоже повернула голову и посмотрела на меня. Обе они посмотрели на
меня с укором. Ушки у Розалинды печально висели.
Ц Ты же всё равно едешь в Марбург читать лекцию Ц сказала Саломея. Ц Чт
о тебе мешает оглядеться, так сказать, совершить «пристрелку».
Ц Ты испытываешь меня?
Ц Я просто хочу тебе сказать, что ты свободен. Может быть, это даже не по-б
ожески Ц губить свою жизнь ради чужой. Ты должен знать, что я это знаю. Есл
и есть шанс Ц им надо воспользоваться.
Это роман о шансе?
После этого я очень долго размышлял о власти над нами женщины, о власти на
д нами жениной любви и о нашей мужской покорности судьбе.
Глава вторая
Роман не пишется. Даже плохо складывается пока в голове. А из чего складыв
аются романы у филологов? Только из собственной жизни и книжных пережива
ний. Жизнь подскажет. Я лечу на самолете в зарубежную командировку, о кото
рой недавно говорил на кухне с Саломеей. Вечерний рейс Москва Ц Франкфу
рт-на-Майне. Она на попечении моего аспиранта Толика и его невесты. Занят
ная парочка и занятный парень. Но, может быть, подойдет время, и я расскажу
и о них. Я лечу в Германию, русские цепью прикованы к этой стране. О царях, их
женах и «немецких специалистах» не говорю. Недаром, кстати, вся революци
онная эмиграция сидела по берлинским и мюнхенским кафе. Где потом у нас Л
енин издавал «Искру»? Это не нудная командировка, где лекция за лекцией и
ли трехдневное сидение на научной конференции, заход в супермаркет и Ц
снова в самолет, чтобы в Шереметьево обратно. Это самый жалкий и отвратит
ельный аэропорт в мире, хуже, может быть, где-нибудь в Африке или в солнечн
ом Узбекистане, Кушке или Коршах. Отчасти я предвкушаю эту командировку,
отчасти я боюсь. О ком я там придумал роман? Что за два героя разгуливают в
моем воображении? Мне предстоит прочесть две лекции в одном провинциаль
ном городе. Провинциален, но не прост. Пейзаж, характер, общий адрес у этог
о города имеется. Имя Ц знаковое. Для русской интеллигенции все это расх
ожие цитаты. «…А в Марбурге / Кто, громко свища, мастерил самострел, / Кто мол
ча готовился к Троицкой ярмарке». С трагическим двойным смыслом этого сл
ова «самострел». Жалко, что другой классик русской литературы ни слова в
стихах не написал об этом городе, но вывез оттуда преданную и тихую жену-н
емку. С разбегом в сто семьдесят пять лет они оба Ц и Пастернак, и Ломонос
ов Ц жили здесь и учились в университете. У обоих в это время был напряжен
нейший любовный роман. Штаны трещали от юношеского сперматогенеза или в
оздух этого города располагает к любви? Но у меня еще одно дельце в немецк
ом краю. Не сам еду, не по собственной воле, а «токмо волей пославшей мя жен
ы». На всякий случай проверю, как там поживают когда-то влюбленные в меня
немки? Ой, все ли знает про меня Саломея и весь ли ей известен мой список? Бл
агородна и подла природа русского мужика, впрочем, как и у любого на этой п
ланете. По законам романистики здесь надо бы сразу дать картинку, знаком
ство и любовную историю. Но кто, кроме безумцев, пишет сейчас как надо? Мас
тера строгают романы, как Бог на душу положит, а потом подмастерья их опыт
превращают в правила.
Впрочем, долой отступления, ими и так слишком перегружены русские романы
.
Я лечу, я наслаждаюсь полетом и свободой. В наше время только самолет, межд
у взлетом и посадкой, дает ощущение свободы. Видимость торжества собстве
нной воли и (в скобках) Ц возможность окончить жизнь по ошибке авиадиспе
тчера, отвлекшегося на чашечку кофе. Конечно, за рулем автомашины таких р
оковых возможностей не меньше. Но причина их земная и менее романтичная:
например, пьяный владелец «мерседеса», врезающийся в тебя после гульбы в
ночном клубе. Еще примеры? Между взлетом и посадкой находится какое-то вр
емя «икс», когда ты не принадлежишь ни своей земле, ни пункту прибытия, в э
тот момент ты уже не можёшь повлиять ни на рабочую, ни на семейную ситуаци
ю, тебя не достанет ни начальник, ни домоуправ, уже не имеют значения неопл
аченная страховка или несданный анализ. Неотложные заботы отступают, ка
талогизируются и, как стеклянные, замирают на месте. Ты стоишь на вершине
огромной пирамиды, состоящей из блоков этих забот, обязанностей и невыпо
лненных обещаний, и ни один из них на несколько часов не может сдвинуться
со своего места. Всё окружающее застыло, зависло, и только ты и твое вообра
жение свободны. Ты даже можешь всласть почитать газеты. Но кто сказал, что
в самолете надо «убивать время»?
Мне всегда кажется, что в «Аэрофлоте», в отделе кадров, набирающем стюард
есс, давно несет службу какой-то изощренный, хорошо замаскированный сад
ист. Внешне девочки в самолетах российских линий безукоризненны. Всегда
отлично подмазаны, так что кажется, над их лицами работал первоклассный
художник-визажист. Они все разнообразны по цвету волос, росту, отличаютс
я фигурами и размером бюста. Все терпеливы, вежливы, предупредительны, не
отказывают ни в одной услуге, если она лежит в рамках их служебных обязан
ностей, говорят «спасибо», если их за что-либо благодарят или делают комп
лимент, и «пожалуйста», если к ним обращаются даже с незначительной прос
ьбой. Но какой при этом внутренний плебейский холод сохраняется в их гла
зах, какое высокомерие таится в холеных улыбках! Даже опытному пассажиру
становится не по себе, когда он встречается с подобным образом выезженн
ыми, словно скаковые лошади, красавицами. Впрочем, исконно русский челов
ек к этому привык. Он всегда чуть заискивает перед проводником в поезде, п
еред водителем такси, перед стюардессой, если отваживается на полет.
Салон Ил-86, где мое место, обслуживают две особенно вызывающие куколки. Ка
к это они умудряются глядеть на человека, не видя его? А может быть, у них сп
ецифическое, нецветное, расплывчатое, как у собак, зрение? Что, интересно,
у них в мозгах, когда они просят пристегнуть ремни, откинуть столики или п
оставить кресла в исходное положение? Эти две красавицы были какие-то ос
обенные, с одинаковыми серьгами в ушах и цепочками на шее и запястьях, так
иногда девушки из простонародья носят одинаковые кофты и юбки. Даже не в
ерилось, что под форменными юбками и блузками находится теплое, живое те
ло. Зато девушки хорошо представлялись в виде персонажей из порнофильмо
в. Эдакие всевластные хозяйки при рабах. Одну, у которой на груди, в пластм
ассовом оконце, была надпись «Ст. бортпроводник Марина», я определенно с
мог бы представить затянутой в черную кожу амазонкой с хлыстом в руках, д
ержащую на поводке, прикрепленном к ошейнику, своего счастливого раба. Р
аб, в черной кожаной майке, подобострастно, выпятив худой голый зад, облиз
ывает черные лакированные туфельки хозяйки. Другая, у которой цепочек на
шее было больше, в моем воображении сразу села на стул, вульгарно раздвин
ула ноги, и раб, в кожаном с металлическими заклепками и шипами ошейнике, в
ысунув язык, подползал к ее разгоряченной промежности. У этой к пиджачку
тоже прикреплена бирочка: «Бортпроводница Анжела».
Естественно, в виде одного из этих рабов я представил себя. Среднего рост
а седоватый господин, строгий, худой, с серыми глазами, одет в тон волосам
и глазам в серый костюм-тройку, купленный в московском ЦУМе. Худощавые го
спода, которым есть что скрывать, обычно одеваются в костюмы-тройки. Мета
морфозы воображения. Впрочем, к подобным интеллектуальным перверсиям, з
ависимым от собственного сознания, я уже привык. Воображение не посадишь
на цепь. Свобода!
Можно было бы подумать и помечтать о чем-нибудь другом, например о лекции
, которую предстоит прочитать сначала в университете студентам и препод
авателям-русистам, а потом Ц в зале городской ратуши. Современное общес
тво живет юбилеями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
человеческом организме перестает работать почка, то она становится орг
аном отмирания, распространяя вокруг себя смерть.
Итак, мысль, рожденная новыми обстоятельствами физической и духовной жи
зни Саломеи. На этот раз она, впрочем, опять заговорила, что одной ей было б
ы умирать легче, чем у меня на глазах. Опять возникло смелое предположени
е, что её престарелый муж кому-то нужен. Это аберрация зрения, дорогая. Опя
ть возникла в разговоре некая переводчица Наталья, живущая в Кёльне, и ку
рсистка Ингрид из Марбурга… Саломея вообще лучше меня знала, где живут ж
енщины, которые когда-либо уделяли мне какое-то внимание. И тут на слове «
Марбург» совершенно рефлекторно я сказал, вернее вспомнил: «Кстати, чере
з две недели я уезжаю в Германию и, в частности, вернее в том числе Ц в Марб
ург. У меня там лекция в университете о Ломоносове и Пастер-наке. Ты же зна
ешь, что они оба учились в тамошнем университете?»
Саломея обожает интеллектуальные задачки. Ее лицо проясняется, она почт
и решила большую часть кроссворда. Одновременно она поворачивается так
им образом, чтобы сидеть ко мне более выгодной стороной. Она знает, что пра
вое веко у нее непро-извольно подрагивает. Но она знает и силу отвлекающе
го момента: она поднимает правую руку с чашкой и отпивает глоток кофе. Рук
и у нее всегда были прекрасные. Правда, левой рукой она тут же поддерживае
т, чтобы не спал, рукав халата: на сгибе рука обезображена синяками от хиру
ргических игл, страшнее, чем у опытного, со стажем, наркомана. Негоже, чтоб
ы я это лишний раз видел. Я любуюсь её рукой и изысканны сгибом запястья.
Ц Я, естественно, знаю, что они там учились. Но там, кажется, бы-вал еще Андр
ей Белый и Рильке,
Ц Это Ц вне моих, Ц отвечаю я Ц академических интересов. Оставим эти в
еликие песни в добычу последующей профессуре.
Разговор теперь крутится вокруг марбургских приключений Ломоносова и
Пастернака. Я собираюсь читать лекцию, но Саломея об этом всем знает боль
ше меня. Женщины, в отличие от мужчин, совершенно беско-рыстно любят литер
атуру. Мы читаем к делу, к лекции, они просто читают. В это время собака начи
нает тереться о колено Саломеи. Царственным жестом она отламывает кусоч
ек сыра и не глядя протяги-вает Розалинде. Что собака больше любит: сыр ил
и облизать пальцы Саломеи? Я в эти минуты злюсь, говорю о бактериях и микро
бах, о том, что после собаки нельзя браться за пищу. Женщины еще могут высл
ушать, но поступают по-своему.
Постепенно я прихожу в себя от нового заявления Саломеи. Значит так, пони
маю я, у нее новая игра. Впрочем, жизнь иногда переходит в игру и разделить
здесь что-либо трудно. Надо принять эту игру, может быть даже поиграть. На
верное, она са-ма в глубине души знает, что я никуда от нее не денусь, да и я о
т-четливо это себе представляю. Куда и что я без нее? Среди прочих аргумен
тов мне просто лень и не хватит сил, чтобы начать новую жизнь. Но надо знат
ь, как она себе представляет свой выигрыш. Я наконец-то формулирую свой во
прос:
Ц Ну, допустим, меня подберет какая-нибудь старая Изольда или Лизхен, ну
а ты-то, что будешь делать без меня? Как жить и на что существовать, пенсион
ер первой группы?
Смутить её ничто не может. У Саломеи, оказывается, вполне реалистический
план. Всё продумано, всё решено.
Ц Я сдам, как взнос, нашу квартиру и переселюсь в Дом ветеранов сцены.
Ц Значит тебе просто нужно, чтобы я освободил квартиру? Квартира Ц как в
знос за спокойную старость, с врачом под боком, с поваром и кухней и дежурн
ой медсестрой. Ц Я пытаюсь завестись, но сам понимаю, что планы Саломеи н
икак не связаны с попыткой материального выигрыша. Она не хочет Ц она об
этом говорила мне раньше, Ц чтобы я видел ее немощной, кормил с ложечки, п
одмывал и менял пам-персы. Но и меня не хочет Ц здесь лотерея Ц кто раньш
е? Ц видеть немощным и грязным стариком. Смерть страшна, по крайней мере
неэстетична. Со смертью можно справиться только в литературе, которая не
имеет запаха. Ц Ты страхуешь свои последние минуты, получаешь душевное
спокойствие от того, что меня нет на глазах, а ведь, практически, до меня те
бе нет дела?
Ц Не говори ерунды, Романов! Это взаимовыгодное решение вопроса. Я осво-
бождаю тебя! Я заглянула в медицинскую энциклопедию и теперь знаю, до как
ого порога могу еще дотянуть. Ты не должен торопиться со своей старостью,
женщины стареют раньше, чем мужчины. А ты, как говорится еще в расцвете сил
. Все твои творческие возможности уходят на меня, а так, мо-жет быть, ты еще
напишешь роман или книгу о современной литературе. Ты ведь хочешь написа
ть роман?
Саломея поставила чашку на блюдечко, посмотрела мне прямо в глаза. На сек
унду она, видимо, забыла о своем затекшем глазе, и взгляд получился больно
й и несчастный, как у дворовой собаки. Я отвернулся, меня будто ожгло жалос
тью. Но жалость плохое дело, когда имеешь де-ло с отчаявшимся человеком. З
десь надо проявлять определенную твер-дость. Воздушный замок надо потих
оньку раскачивать, запускать на экран зайчики.
Ц Ладно, извини! Ц с женщинами сначала надо соглашаться, а уже потом мож
но приводить какие-нибудь контраргументы. Ц Я просто думаю, что ты слишк
ом буквально поняла фильм Николая Губенко про эту самую артис-тическую
богадельню. Там даже тенор Козловский приезжает на день рождения к какой
-то престарелой, живущей в этой самой богадельне, певице. Только уже нет в
живых Козловского, этого певца, и артистка Фадеева, играв-шая певицу, тоже
ушла из жизни. Фильм снимался еще при советской власти, которая давала хо
ть какие-то гарантии. А сейчас квартиру у тебя возьмут, а потом «Дом ветер
анов» закроют.
Главное, вселить в спорщицу какие-то сомнения. Я старался не показать вид
а, что волнуюсь или не верю в серьезность намерений Саломеи. А, может быть,
она права? В нашей с ней так быстро промелькнувшей жизни она много раз был
а права. Я был раздражен тем, что какие-то сомнения всё же вошли в меня. Може
т быть, действительно, старый болван, тебе же хочется погулять, попить пив
о в немецких барах, пошлепать по задницам немецких шлюх? А разве их мало у
нас? На ночные «парады» где-нибудь на Ленинградском шоссе или Ленинском
проспекте выстраиваются по дюжине таких, казалось бы, невинных красоток
, что рядом с ними твои студентки кажутся потрепанными тетками. Но ведь жи
знь не кончается в пятьдесят лет. Может быть, за терпение воздастся?
Мы-то думали каждый о своем. Я уже мысленно погрузился в какую-то иную Ц к
ак будто есть какая-то иная Ц жизнь, я уже почувствовал себя молодым и бе
ззаботным, на секунду позабыв отчего я беззаботен, за чей счет и кто вдруг
появился рядом со мною со своими опять же немолодыми годами, болезнями и
заботами. А что потребует с меня эта вновь появившаяся «кто-то»? Вот тебе
и кусочек сыра, который ты не можешь с маху, как Розалинда, проглотить.
Между тем у Саломеи были свои соображения и свои резоны. Она уже протопта
ла четко видимую ей свою дорожку.
Ц Что касается квартиры, Алексей. Я не обязательно пойду в какую-нибудь
театральную богадельню. Я присмотрела Дом Ветеранов кино, он в Москве, в ч
ерте города, а для меня это важно, потому что это связано с моими процедура
ми. Там очень хорошо и надежно. Мы же были там как-то лет десять назад.
Я вспомнил этот дом лет десять назад, в советскую эпоху казавшийся прост
о роскошным. На некоторых этажах действительно жили и порой умирали когд
а-то знаменитые ветераны. Но в доме всё время, в залах и холлах устраивали
сь какие-то интересные тусовки для творческой интеллигенции, так сказат
ь, живые всё время терлись о буду-щих быстрых покойниках. Возможно, и сего
дня там не так плохо, по крайней мере, людей не загоняют в общее стадо обре
ченных. По крайней мере тогда, когда мы с Саломеей оказались там, было дост
аточно интересно и весело: может быть потому, что ночью отчаянно трещала
и скрипела наша кро-вать? Я вообще хорошо помню всё, что связано с Саломее
й. У нее через день должен быть спектакль, а я все приставал и при-ставал к н
ей, а она мне говорила: «отстань, ты же знаешь, я послезавтра пою!» Как всё эт
о далеко, чуть ли не в другой жизни? И одну ли жизнь проживает человек? Тот ж
е ли человек проживает свою жизнь, или их бывает несколько? Где «я», которы
й сидит за столом, это тот двадцатилетний перепел, который вслушивается
в звук каблучков во дворе?
Ц Ну что ты от меня хочешь, Саломея? Ты знаешь меня лучше, чем я сам знаю се
бя? Что мне тебе сказать? Сразу согласиться на предательство? А что в этом
случае произойдет с моею собственной душой? Начать потакать твоим глупо
стям, о которых ты сама скоро начнешь жалеть? Всё это нелепо и всё это не ос
уществится.
Саломея опять посмотрела на меня. И синхронно, сидящая на полу собака Роз
алинда тоже повернула голову и посмотрела на меня. Обе они посмотрели на
меня с укором. Ушки у Розалинды печально висели.
Ц Ты же всё равно едешь в Марбург читать лекцию Ц сказала Саломея. Ц Чт
о тебе мешает оглядеться, так сказать, совершить «пристрелку».
Ц Ты испытываешь меня?
Ц Я просто хочу тебе сказать, что ты свободен. Может быть, это даже не по-б
ожески Ц губить свою жизнь ради чужой. Ты должен знать, что я это знаю. Есл
и есть шанс Ц им надо воспользоваться.
Это роман о шансе?
После этого я очень долго размышлял о власти над нами женщины, о власти на
д нами жениной любви и о нашей мужской покорности судьбе.
Глава вторая
Роман не пишется. Даже плохо складывается пока в голове. А из чего складыв
аются романы у филологов? Только из собственной жизни и книжных пережива
ний. Жизнь подскажет. Я лечу на самолете в зарубежную командировку, о кото
рой недавно говорил на кухне с Саломеей. Вечерний рейс Москва Ц Франкфу
рт-на-Майне. Она на попечении моего аспиранта Толика и его невесты. Занят
ная парочка и занятный парень. Но, может быть, подойдет время, и я расскажу
и о них. Я лечу в Германию, русские цепью прикованы к этой стране. О царях, их
женах и «немецких специалистах» не говорю. Недаром, кстати, вся революци
онная эмиграция сидела по берлинским и мюнхенским кафе. Где потом у нас Л
енин издавал «Искру»? Это не нудная командировка, где лекция за лекцией и
ли трехдневное сидение на научной конференции, заход в супермаркет и Ц
снова в самолет, чтобы в Шереметьево обратно. Это самый жалкий и отвратит
ельный аэропорт в мире, хуже, может быть, где-нибудь в Африке или в солнечн
ом Узбекистане, Кушке или Коршах. Отчасти я предвкушаю эту командировку,
отчасти я боюсь. О ком я там придумал роман? Что за два героя разгуливают в
моем воображении? Мне предстоит прочесть две лекции в одном провинциаль
ном городе. Провинциален, но не прост. Пейзаж, характер, общий адрес у этог
о города имеется. Имя Ц знаковое. Для русской интеллигенции все это расх
ожие цитаты. «…А в Марбурге / Кто, громко свища, мастерил самострел, / Кто мол
ча готовился к Троицкой ярмарке». С трагическим двойным смыслом этого сл
ова «самострел». Жалко, что другой классик русской литературы ни слова в
стихах не написал об этом городе, но вывез оттуда преданную и тихую жену-н
емку. С разбегом в сто семьдесят пять лет они оба Ц и Пастернак, и Ломонос
ов Ц жили здесь и учились в университете. У обоих в это время был напряжен
нейший любовный роман. Штаны трещали от юношеского сперматогенеза или в
оздух этого города располагает к любви? Но у меня еще одно дельце в немецк
ом краю. Не сам еду, не по собственной воле, а «токмо волей пославшей мя жен
ы». На всякий случай проверю, как там поживают когда-то влюбленные в меня
немки? Ой, все ли знает про меня Саломея и весь ли ей известен мой список? Бл
агородна и подла природа русского мужика, впрочем, как и у любого на этой п
ланете. По законам романистики здесь надо бы сразу дать картинку, знаком
ство и любовную историю. Но кто, кроме безумцев, пишет сейчас как надо? Мас
тера строгают романы, как Бог на душу положит, а потом подмастерья их опыт
превращают в правила.
Впрочем, долой отступления, ими и так слишком перегружены русские романы
.
Я лечу, я наслаждаюсь полетом и свободой. В наше время только самолет, межд
у взлетом и посадкой, дает ощущение свободы. Видимость торжества собстве
нной воли и (в скобках) Ц возможность окончить жизнь по ошибке авиадиспе
тчера, отвлекшегося на чашечку кофе. Конечно, за рулем автомашины таких р
оковых возможностей не меньше. Но причина их земная и менее романтичная:
например, пьяный владелец «мерседеса», врезающийся в тебя после гульбы в
ночном клубе. Еще примеры? Между взлетом и посадкой находится какое-то вр
емя «икс», когда ты не принадлежишь ни своей земле, ни пункту прибытия, в э
тот момент ты уже не можёшь повлиять ни на рабочую, ни на семейную ситуаци
ю, тебя не достанет ни начальник, ни домоуправ, уже не имеют значения неопл
аченная страховка или несданный анализ. Неотложные заботы отступают, ка
талогизируются и, как стеклянные, замирают на месте. Ты стоишь на вершине
огромной пирамиды, состоящей из блоков этих забот, обязанностей и невыпо
лненных обещаний, и ни один из них на несколько часов не может сдвинуться
со своего места. Всё окружающее застыло, зависло, и только ты и твое вообра
жение свободны. Ты даже можешь всласть почитать газеты. Но кто сказал, что
в самолете надо «убивать время»?
Мне всегда кажется, что в «Аэрофлоте», в отделе кадров, набирающем стюард
есс, давно несет службу какой-то изощренный, хорошо замаскированный сад
ист. Внешне девочки в самолетах российских линий безукоризненны. Всегда
отлично подмазаны, так что кажется, над их лицами работал первоклассный
художник-визажист. Они все разнообразны по цвету волос, росту, отличаютс
я фигурами и размером бюста. Все терпеливы, вежливы, предупредительны, не
отказывают ни в одной услуге, если она лежит в рамках их служебных обязан
ностей, говорят «спасибо», если их за что-либо благодарят или делают комп
лимент, и «пожалуйста», если к ним обращаются даже с незначительной прос
ьбой. Но какой при этом внутренний плебейский холод сохраняется в их гла
зах, какое высокомерие таится в холеных улыбках! Даже опытному пассажиру
становится не по себе, когда он встречается с подобным образом выезженн
ыми, словно скаковые лошади, красавицами. Впрочем, исконно русский челов
ек к этому привык. Он всегда чуть заискивает перед проводником в поезде, п
еред водителем такси, перед стюардессой, если отваживается на полет.
Салон Ил-86, где мое место, обслуживают две особенно вызывающие куколки. Ка
к это они умудряются глядеть на человека, не видя его? А может быть, у них сп
ецифическое, нецветное, расплывчатое, как у собак, зрение? Что, интересно,
у них в мозгах, когда они просят пристегнуть ремни, откинуть столики или п
оставить кресла в исходное положение? Эти две красавицы были какие-то ос
обенные, с одинаковыми серьгами в ушах и цепочками на шее и запястьях, так
иногда девушки из простонародья носят одинаковые кофты и юбки. Даже не в
ерилось, что под форменными юбками и блузками находится теплое, живое те
ло. Зато девушки хорошо представлялись в виде персонажей из порнофильмо
в. Эдакие всевластные хозяйки при рабах. Одну, у которой на груди, в пластм
ассовом оконце, была надпись «Ст. бортпроводник Марина», я определенно с
мог бы представить затянутой в черную кожу амазонкой с хлыстом в руках, д
ержащую на поводке, прикрепленном к ошейнику, своего счастливого раба. Р
аб, в черной кожаной майке, подобострастно, выпятив худой голый зад, облиз
ывает черные лакированные туфельки хозяйки. Другая, у которой цепочек на
шее было больше, в моем воображении сразу села на стул, вульгарно раздвин
ула ноги, и раб, в кожаном с металлическими заклепками и шипами ошейнике, в
ысунув язык, подползал к ее разгоряченной промежности. У этой к пиджачку
тоже прикреплена бирочка: «Бортпроводница Анжела».
Естественно, в виде одного из этих рабов я представил себя. Среднего рост
а седоватый господин, строгий, худой, с серыми глазами, одет в тон волосам
и глазам в серый костюм-тройку, купленный в московском ЦУМе. Худощавые го
спода, которым есть что скрывать, обычно одеваются в костюмы-тройки. Мета
морфозы воображения. Впрочем, к подобным интеллектуальным перверсиям, з
ависимым от собственного сознания, я уже привык. Воображение не посадишь
на цепь. Свобода!
Можно было бы подумать и помечтать о чем-нибудь другом, например о лекции
, которую предстоит прочитать сначала в университете студентам и препод
авателям-русистам, а потом Ц в зале городской ратуши. Современное общес
тво живет юбилеями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29