Я уч
ил её носить ошейник; первые месяцы, чтобы у нее не провалилась спинка, её
миску с едой ставили на коробку из-под обуви. Когда Роза повзрослела, я пр
ивез с Франкфуртской книжной ярмарки строгий ошейник, металлический, с к
ожаной петлей для руки. Пока Саломея еще свободно ходила по городу, пока е
ё болезнь не выпила из неё все соки, то летом и она выходила гулять с собак
ой во двор или на детскую спортивную площадку возле дома. Саломея читала,
а Роза бродила по окрестным кустам, пугая деток своим внешним видом. Не ве
рьте, что ротвейлеры злые, коварные и жестокие собаки. По натуре Роза всег
да была кошкой в собачьей шкуре. Она никого никогда не укусила и в отличие
от других собак могла позволить хозяину вынуть из её миски лакомую кость
. Мне кажется она готова впустить в квартиру и выпустить из нее любого чел
овека, который скажет ей: «Привет, Роза!» А если ей дать кусочек колбаски!…

Потом Саломея уже не смогла гулять с Розой. Руки у нее ослабли, и счастлива
я Роза срывалась у нее с поводка, отправляясь в свободное плаванье по окр
естностям. Бедная Саломея! Она кричала: «Роза, Роза…» Один раз на выходе из
лифта собака так сильно дернула за поводок хозяйку, торопясь к двери, на с
вежий воздух, на простор, что Саломея потеряла равновесие и ударилась го
ловой о строй почтовых ящиков в вестибюле. Пришлось делать рентген, гема
тома, расплывшаяся на пол-лица, долго не рассасывалась.
Роза была обучена некоторым простейшим номерам собачьей науки: по коман
де «подает» голос, протягивает лапу, садится, останавливается, замирает,
прыгает через барьер, ждет возле булочной или аптеки. Она фантастически
умнела с годами. Я, рассказывая своим знакомым о собаке, шутливо напрягая
голос, уверяю, что в наше отсутствие Роза отвечает по телефону и может вкл
ючать и выключать стиральную машину. Роза всегда была очень наблюдатель
ной и внимательной собакой, она прекрасно понимает отдельные слова. Пола
гаю, если бы собаки жили столь же долго, как слоны, они прекрасно овладели
бы человеческой речью.
В сырые и непогожие дни, когда на улице дождь и слякоть, входя в квартиру, Р
оза, не отряхиваясь, садится на придверный коврик, и ждет, когда хозяин сни
мет грязные ботинки, а с нее Ц ошейник. Конечно, она делает попытку сорват
ься с места, если слышит, что Саломея на кухне манипулирует с её миской. Он
а начинает нервничать, но все же терпит, когда хозяин пройдет вглубь квар
тиры и откроет дверь в ванну. Тогда, пожалуйста, Роза, деликатная собака, с
разбегу Ц ап! Ц запрыгивает в ванну. Она ждет, когда ей помоют лапы и гряз
ное брюхо. С пасти у нее капает слюна. По квартире разносятся ароматы каши
с мясом. Сколько же иметь собачьего терпения, чтобы выносить подобное!
Почти в любом состоянии, как бы плохо себя она ни чувствовала, Саломея все
гда сама кормит Розу. Она старается даже ходить за ее «геркулесом» и обре
зками мяса к стихийному рынку возле метро. Больше килограмма она никогда
не берет, больше она уже не донесёт. Когда с балкона я смотрю, как она возвр
ащается с рынка, я опасаюсь, что сумка может ее перевесить и она упадет или
что её подхватит и унесёт ветер. И тем не менее, я поддерживаю любые поход
ы Саломеи: в парикмахерскую ли, или в ларёк возле дома за поллитровым паке
том кефира Ц движение, активность держат ее на плаву.
Как-то я заглянул в «Популярную медицинскую энциклопедию», которая оста
лась еще от родителей, и прочел статью про гемодиализ. Там указана цифра л
ет, в продолжение которых больные могут жить на искусственной почке. Кро
вь отхлынула у меня от сердца. Но вслед за этим я вспомнил и год издания эт
ой книги, и как за последние двадцать лет шагнула вперед техника, в том чис
ле и медицинская. А вот продолжительность жизни собаки ни на день не изме
нилась. А Роза у нас живет уже около десяти лет.
Это в самом начале нашей «другой жизни», когда Саломея ушла на диализ, каз
алось бы, ничего не изменилось, кроме одного: всем стало легче. Почти пропа
ли внезапные, как гроза, высокие вечерние температуры. Саломея еще два-тр
и раза в месяц пела спектакли. Несколько раз между двумя сеансами своих п
роцедур, как бы бросая вызов судьбе и предсказаниям врачей, она умудряла
сь съездить на двух-трехдневные гастроли. Сразу после сеанса диализа Ц
на аэродром, куда-нибудь в Киев или Бухарест на один спектакль, а потом, че
рез день или два, я её встречал в аэропорту серой, почти не могущей сделать
несколько шагов, и сразу же вёз в клинику. При этом она тщательно, до поры д
о времени, скрывала свою болезнь. Вначале еще были ученицы, мастер-класс,
она еще могла принять участие в каком-нибудь правительственном концерт
е. Товарки дивились, завидуя её худобе, сухому блеску в глазах и внезапно в
озникшей острой, будто прощальной, грации. Она появлялась на сцене еще в о
ткрытых платьях, но уже в перчатках, закрывающих руки почти до самых плеч.

Постепенно всё это начинало уходить. Сначала пришлось отказаться от бол
ьшой сцены, потом от парадных концертов. Уже реже, что-то щебеча и шныряя в
зглядом по всем углам, забегали ученицы. Саломее, когда-то, как и все оперн
ые певицы, женщине выносливой и сильной, словно волжский грузчик, стало т
яжело выходить гулять с собакой, вот тогда-то я начал думать, что и век Роз
ы летит слишком быстро. Кто кого обгонит в этой гонке: природа или возможн
ости медицины?
Как я завидую мужикам, которые могут вплыть в трёхЦ или семидневный зап
ой, внезапно уйти к любовнице, прогулять, не задумываясь о последствиях, з
арплату, проиграть в карты казённые деньги. Это всё люди взрыва и необузд
анных чувств, ломоносовские натуры. Мне ближе характер Пастернака. Вот т
олько в консерваторское общежитие я смог в свое время забраться на четве
ртый этаж в комнату Саломеи по водосточной трубе. Я всегда, даже сквозь му
ть самого безудержного застолья, помнил, что у меня завтра лекция и надо б
ыть в форме, что наступает время расплачиваться за дачу или покупать нов
ую резину на машину, что, кровь из носа, Ц надо уже сегодня с рассвета расс
таться с замечательной, встретившейся мне только три дня назад девушкой
, потому что завтра с гастролей возвращается Саломея или надо ехать на во
кзал встречать её полудикую родню. Я всё должен был помнить, всё рассчиты
вать, держать в сознании тысячу обстоятельств.
Итак, наступило время, я начал думать о том, что Роза слишком быстро старее
т. И рёшил действовать, озаботился вопросом собачьей демографии. Эта мыс
ль посетила нас обоих, и меня и Саломею, но, кажется, думали мы по-разному. В
моем сознании присутствовал совершенно эгоистический момент. Саломея
уже не может без Розы: о ком она будет заботиться и кому рассказывать о сво
их болезнях и прошлых триумфах, кто будет верно встречать её у дверей, зас
тавлять больше двигаться по дому, ходить в магазин или на рынок за мясом, н
аконец, кто будет лечить от гипертонии, потому что Саломея взяла себе в ум
, что, когда она гладит Розу по шерстке, у нее падает давление и меньше боли
т голова. Присутствие Розы «оттягивало» Саломею от меня, то есть Саломея
меньше меня «грузила». Другими словами, я думал о себе в той же степени, в к
акой и о Саломее.
Саломея Розу жалела как-то по своему: ну как же, собачка не познает радост
и встречи с каким-нибудь красивым псом, значит, ей так и коротать собачий
век девственницей. А разве я когда-нибудь спорю с Саломеей? Я просто подкл
адываю ей свои собственные решения. Роза Ц образцовая по родословной со
бака: не агрессивна, послушна, сметлива, чистоплотна. Достанешь ли в будущ
ем щенка из такой же хорошей и породистой линии? Я уже рассчитал, как приму
сь содержать двух собак, одну на смену другой. Мама с дочкой или мама с сын
ом? И задача не казалась мне достаточно трудной.
Но Роза оказалась девицей на удивление высоконравственной. Несколько с
езонов подряд мы знакомили её с породистыми кавалерами общей фамилии ро
твейлеров, и каждый раз наша перепуганная девица не могла взять в толк, чт
о от нее требуется. С удовольствием бегала за очередным ухажером или от н
его убегала, трепала его или сама подвергалась трёпке, но заключительног
о объятия не получалось. В этих долгих лирических играх и я пытался ассис
тировать, и Саломея часами распивала на кухне чаи с хозяином какого-нибу
дь пса-тяжеловеса, пока собаки носились по квартире, но успеха от всего эт
ого не было. У меня уже всё давно было рассчитано: кому из наших знакомых у
ходили и какие щенки, остается ли главный дублёр или дублёрша Розы у нас и
ли воспитывается где-нибудь в интеллигентном, может быть даже в артисти
ческом, доме, откуда его или её, при трагической необходимости, можно буде
т востребовать. План казалось был уже близок к осуществлению, когда Роза
сдалась одному черно-палевому рыцарю, но это был как бы последний день в р
асписании игр. Я по профессорской привычке всё прочитал не только о ротв
ейлерах, но и вообще о разведении собак, практически всю пришедшую ко мне
в руки литературу.
Мы с Саломеей внимательнейшим образом Ц как престарелые родители огля
дывают талию нашалившей дочки, Ц наблюдали за Розой, делясь некоторыми
вроде бы возникшими признаками. Они, признаки эти, возникали лишь в нашем
воображении. Нам показалось сначала, что Роза стала лучше есть, у неё врод
е бы вырос аппетит. А кто-нибудь видел собаку с плохим аппетитом? Потом во
зникло ощущение, будто бы Роза немножко раздалась в ширину. На это Саломе
я ответила усиленным питанием своей подруги: вместо традиционного теля
чьего сердца в ход пошла вырезка и говяжья шейка. Как будущая мать, Роза ст
ала получать добавку в рацион: рыночный творог. И она действительно попо
лнела, стала чаще мечтательно глядеть на холодильник в кухне и плотоядно
облизываться.
Самые большие трудности у романиста, да и просто у рассказчика наступают
, когда ему необходимо одно событие вписать в другое. Худо-бедно, если мы и
меем дело с событиями крупными и знаковыми, на помощь приходит старый ка
к мир приём контраста. Особённо удачно этим приемом пользуется кинемато
граф: герой умирает на поле брани Ц его возлюбленная собирается на бал. В
моем случае надо описывать ползучее, но тотальное наступление болезни. Ч
то Роза? Ну, кажется, у нее будут щенки, мы их ожидаем. Как прежде, каждое пол
угодие знакомим нашу собаку, нашу суку, с разными кобелями Ц между делом,
между работой, чтением лекций, бытом. Такое милое прелестное баловство: з
наменитая президентская собака, помахивая хвостом, ходит из одной комна
ты в другую. Её вовремя выгуляют, вовремя покормят сбалансированным корм
ом, когда надо, приведут ухажера, и первоклассный ветеринар или специаль
ный мастер по случке за этим присмотрит. Собака ткнется в колени хозяину
или хозяйке, ее погладят. Мирная собачья жизнь на фоне мирной и ухоженной
жизни. Лишь ее некий благородный фон, как канарейка, которая живет на кухн
е, как аквариумные рыбки в детской.
Но здесь, в нашем случае, действие с надеждами и неудачами развивалось на
фоне жесточайшей болезни, изменений психики, обострений и ремиссий и ясн
ого сознания, что лучше быть не может, выздоровление невозможно, а смерть,
если не внезапно и моментально, то обязательно на больничной койке, и что
бы с тобой ни случилось, будь то инфаркт, инсульт или диабетическая кома, т
ебя, в сознании или без, всё равно повезут на каталке в диализный зал. Здес
ь речь идет не о собаке-игрушке, а о компаньонке, еще одной живой душе в ква
ртире. Это компаньон по жизни, почти равноправный по значению.
Это были годы, когда Саломея из цветущей женщины превращалась в исхудавш
ую больную пташку. И тем не менее, она продолжала бороться, старалась не бы
ть выкинутой за борт. Летом по субботам продолжала ездить на дачу. Она ни в
коем случае не хотела, чтобы я с машиной ожидал ее после процедур дома. Он
а, во что бы то ни стало, должна была добраться сама. Может быть, для нее это
был показатель её автономности, возможностей ее слабых сил. Сама, сама, ещ
е могу! Из больницы ее довозили до вокзала, она мелким крадущимся шагом до
биралась до электрички, брала мороженое у разносчицы и погружалась в осо
бый мир вагонной нищеты, который звался миром народным. Через два часа ез
ды я подхватывал её на высокой платформе и вез на наш участок.
Она проводила здесь чуть меньше суток, ну дышала свежим воздухом, ну спал
а в загородной стерильной тишине. Собаку я привозил еще в пятницу вечеро
м. Роза тут же забиралась в её комнату в мансарде и, распластавшись в жаре
на все четыре лапы, так и спала на полу всю ночь, а в открытое окно сочились
прохлада и запах цветов. Я всегда смотрел, как Саломея поднималась на вто
рой этаж по лестнице, останавливаясь сначала через три ступеньки, потом
через две, а потом, как битву, преодолевая каждую. Я уже не говорю о счастье
разговоров в эти вечера, жизнь брала мирную паузу.
Обычно Саломея просыпалась первой. Сначала слышался скрип ее кровати, по
том раздавалось цоканье по полу когтей Розы. Потом Роза, припадая на задн
ие лапы, стаскивала вниз своё не худое тело, потом спускалась Саломея, а Ро
за смирно ждала её у закрытой двери. На этот раз всё произошло примерно на
полчаса раньше обычного. Я хорошо помню, как, услышав всю эту звуковую кар
тину, подумал: а не спуститься ли и мне тоже? У собаки течка, уже неделю Роза
ходила по московским комнатам, роняя кровяные капельки на паркет. Мы дав
но оставили все наши эксперименты по воспроизводству ее рода, да и собак
а по нашим меркам была уже старая. И чего, собственно, беспокоиться, ворота
хорошо закрыты, а Роза не протиснется ни в какую щелку, чтобы убежать на н
еконтролируемое свидание. Я снова задремал, а Саломея на летней кухне за
нялась своей утренней манной кашей.
Как я ненавижу себя, когда начинаю кричать на Саломею. Потом я спохватыва
юсь: на кого я ору, на больного человека, на тоненькую Ц одни косточки и кр
ылышки Ц птичку. Когда я спустился по лестнице с крыльца, наша тихая Роза
уже заканчивала свои свадебные пляски. Я думал, что узкое пространство п
од воротами не позволит Розе пуститься в любовные бега. Она действительн
о, моё толстое брёвнышко на ножках, этого сделать не смогла. Но кто сказал,
что лохматый, далеко не чистопородный frecher Kerl? не сможет ввинтиться в эту щел
ь, чуть расширив для удобства лаз? Черное дело было сделано.
Ц Своей жалостью и любовью ты просто губишь собаку! Почему ты выпустила
её из дома! Она старая, мы же договорились, что она уже не будет щениться! Ц
Я орал, как мужик в пивной. Уже всё поняв и даже увидев счастливую парочку,
не торопящуюся расстаться, Саломея философски заметила:
Ц С одного раза это не получается.
Ц Откуда ты знаешь? Ц я не могу уняться. Ц Очень часто именно с одного р
аза это и случается.
Из кухни густыми волнами доносились запахи сгоревшей манной каши.
Проштрафившаяся Роза тем не менее не чувствовала себя виноватой. Разомк
нув, наконец, объятия, энергично, будто после дождя, отряхнулась, похлопал
а ушами и по своей милой привычке улыбнулась мне. Её кавалер мгновенно оц
енил обстановку и, не дожидаясь, пока я швырну в него тапочек с ноги или лю
бую палку, которой в данный момент не оказалось под рукой, не попрощавшис
ь юркнул в прокопанный им под воротами лаз. Сделал он это быстро, каким-то
отработанным приёмом. Пёс был лохмат, пегий с глазами, занавешенными чёл
кой.
Ц Он просто какой-то Будулай! Ц крикнула вслед ему Саломея и этим разря
дила напряженность. Мы все-таки надеялись на солидный возраст нашей соб
аки. Не беременеть же ей в возрасте матроны!
Полнеет Роза или нет? На этот раз ее уже не кормили вырезкой и творогом, а п
еревели на традиционную овсянку и дешевое сердце. Замечательная своей н
еприхотливостью собака! Поев, она счастливо улыбается, облизывается, уми
льно глядя на хозяев, но при этом лукавое выражение ее морды свидетельст
вует, что она ничего не ела с рождения. Любимый её прием Ц сесть на кухне р
ядом с Саломеей, когда та сварит себе горсточку пельменей или отломает о
т курицы ножку: половина незаметно переходит в брюшко Розы. А если ей не да
ют, если на неё не обращают внимания, она надменно тычет носом в колени: ка
к сеньор, требующий от крестьянина своей доли. Здесь подействовать на не
ё могу только я: «Марш отсюда!» Демонстративно стуча по плиткам пола креп
кими когтями, Роза пересекает кухню и демонстративно, вызывающе бросает
ся навзничь на пороге, раскинув лапы и сверля глазами стол.
И тем не менее она, кажется, ширилась в объеме. Я не высказывал своих опасе
ний Саломее, но волновался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29