Последний раз живой огонь его двигателей мелькнул где-то у самого гориз
онта и бесследно растворился в багровом мертвом небе. Теперь я действите
льно остался один. На том месте кратера, где еще совсем недавно стоял кора
бль, перемигивались мертвенные голубые огни растений, похожие на кладби
щенские огни святого Эльма. Всматриваясь в их нереальные всполохи, я под
умал о том, что мое решение не использовать пространственные ходовые дви
гатели было ошибкой. Если бы я это сделал, на дне кратера не было бы этого и
здевательского перемигивания.
Скорее всего, огни не имели ко мне ни малейшего отношения, но я чувствовал
бы себя гораздо спокойней, если бы не видел внизу под собой их мигающих гл
аз. Они всегда так мигали, когда готовили какую-нибудь очередную пакость.
Правда, сейчас это уже не имело никакого значения, просто потому, что врем
ени у меня осталось совсем немного, самое большее сорок восемь часов. Те с
амые сорок восемь часов, на которые рассчитан запас жизнеобеспечения в м
оем скафандре. Но я мог значительно сократить этот срок. Подумав об этом, я
снял шлем и положил его рядом с собой на камни.
Здесь, на вершине скалы, не чувствовался запах болота, возможно потому, чт
о содержание метана на высоте было меньше. Я не стал этого проверять Ч на
самом деле это тоже уже не имело никакого значения.
Когда неподвижное сидение в ожидании первых признаков отравления стал
о совсем невыносимым, я поднялся и прошел по кромке обрыва сотню метров, о
тделявших меня от «часовни», хотя заранее знал, что не увижу там ничего.
Каменная ниша в скале пустовала, и такой она была уже много лет. Ветер нане
с в углубление толстый слой пыли. Поверхность стен выветрилась и потреск
алась. Не было ни светящейся занавеси у входа, ни растения, сок которого, в
конце концов, заставил меня остаться здесь в ожидании медленной смерти.

Теперь я сомневался даже в том, существовало ли само растение. Все, что я з
десь видел, могло быть плодом моего собственного больного мозга, отравле
нного испарениями ядовитой атмосферы планеты.
Но этот вывод опровергался первым неудачным стартом корабля. Выходит, ко
му-то я здесь нужен, поскольку они не отпустили корабль, не дали ему старт
овать. Неплохо было бы понять: зачем? Если я прав, если я им действительно н
ужен, этот таинственный «некто», назвавшийся Джиной, должен поспешить.
Внутренне я усмехнулся изворотливости собственного мозга, цеплявшегос
я за малейшую надежду, и тем не менее еще раз осмотрел нишу, проводя лучом
своего мощного фонаря по ее стенам. Я не увидел никаких устройств, способ
ных создать силовую завесу, прикрывавшую вход при моем первом посещении
этого места. Камень стен выглядел безнадежно старым, изглоданным времен
ем, и сейчас по его виду невозможно было даже определить, было ли это углуб
ление в скале результатом чьих-то усилий или выемку здесь создали причу
дливые силы выветривания. При тех песчаных бурях, с которыми мы столкнул
ись на Багровой, в этом не было ничего удивительного.
Оставалось непонятным, почему постамент, на котором недавно стояло мале
нькое растение, поделившееся со мной своим соком, совершенно не изменилс
я. На его ровной полированной поверхности не было ни малейших следов выв
етривания.
Черная гранитная призма двухметровой высоты казалась здесь чем-то чуже
родным.
Я обошел постамент вокруг. Камень стоял точно посредине ниши. Между ним и
стеной, с задней стороны, оставалось еще метра два пространства. Я вошел в
этот узкий проход и встал лицом к ровной вертикальной плоскости камня. О
на была похожа на черное зеркало и, внимательно всматриваясь в его глуби
ну, словно пытаясь прочесть в этом черном зеркале свою судьбу, я не испыты
вал ни отчаяния, ни сожаления.
Я ничего не мог изменить и ни о чем не жалел. Я старался не думать о последн
их минутах своей жизни, стремительно уходивших от меня, как песок, уносим
ый ветром.
Для того чтобы отвлечься, чтобы не считать эти последние минуты, я стал вн
имательно рассматривать камень, из которого чьи-то неведомые руки сдела
ли каменную призму, а затем отполировали ее. Для чего? Вряд ли камень был п
редназначен лишь для того, чтобы на него ставили растение.
Меня не покидало ощущение, что, несмотря на свой сверкающий внешний вид, к
амень очень древний, возможно более древний, чем вся эта планета.
Никто не мог вытесать и отполировать огромный монолит из черного гранит
а здесь, на безжизненной планете, лишенной солнца. В луче моего фонаря пов
ерхность камня сверкала множеством голубоватых бликов. Лабрадорит. Он и
ногда встречается в граните. Кристаллы этого минерала придавали структ
уре камня необычную глубину. Казалось, далеко в космосе сверкают огоньки
звезд… Тех самых звезд, которых я не увижу уже никогда.
«Хватит себя жалеть! Ты знал, чем все закончится, когда покидал корабль. И
сам купил себе билет в один конец».
Вскоре я сделал еще одно открытие. Если долго и пристально смотреть на св
еркающую поверхность камня, едва слышно начинает звучать знакомая мело
дия.
От камня веяло ледяным холодом, его поверхность завораживала, притягива
ла к себе, и требовалось определенное усилие, чтобы покончить с бессмысл
енным разглядыванием каменной глыбы, отвернуться от нее и выйти наружу.

Я решил остаться на краю обрыва до самого конца. Здесь, за мутным небом пла
неты, невидимые мне, все-таки светили настоящие звезды, и я хотел быть бли
же к ним.
Я не знал, сколько прошло времени, час или вечность.
Вокруг ничего не происходило, не за что было зацепиться глазу в багровой
тьме, раскинувшейся над моей головой. Но, должно быть, времени прошло нема
ло, прежде чем я понял, что за моей спиной, в углублении, рядом с постаменто
м, кто-то стоит.
Я был уверен, что мимо меня никто не проходил. Тропинка на гребне была слиш
ком узкой для того, чтобы кто-то мог проскользнуть по ней незамеченным. От
куда же взялся этот «кто-то»? Краешком сознания, поглощенного необычным
видом возникшего в нише существа, я понимал, как важно определить, откуда
оно здесь появилось.
Существо было высокое Ч не меньше двух метров, его голова почти касалас
ь верхней грани постамента. Я видел его недостаточно четко, словно смотр
ел сквозь призму мутного стекла. Тело существа слегка фосфоресцировало
и, казалось, состояло из светящегося подвижного газа. «Нет, это не газ, Ч с
казал себе я, Ч это, скорее, огонь…» Существо стояло ко мне спиной и не пов
ернулось даже тогда, когда я, измотанный слишком долгим ожиданием и полн
ой неопределенностью ситуации, вскочил на ноги и подошел к нише.
Войти внутрь ниши, однако, я не решился, и столбом застыл у входа, не зная, чт
о делать дальше. Рука моя не потянулась к оружию. Казалось бессмысленным
угрожать бластером существу, целиком состоявшему из огня.
Существо что-то делало у постамента и настолько увлеклось этим занятием
, что не обращало на меня ни малейшего внимания, а может быть, ему не было до
человека никакого дела. Второе предположение почему-то показалось мне б
олее верным.
Только сейчас я рассмотрел, что всю спину существа прикрывают два широки
х сложенных крыла Ч более темных на фоне остального светящегося тела.
Подойдя к самому входу и заглянув внутрь ниши, я наконец смог рассмотрет
ь, что делало таинственное существо. Его длинная, вытянутая и неестестве
нно худая рука, заканчивавшаяся еще более длинным когтистым пальцем, что
-то быстро писала на поверхности постамента.
Письмена некоторое время ярко светились на черном камне, прежде чем бесс
ледно исчезнуть. Алфавит, совершенно незнакомый мне, состоял из отдельны
х, очень сложных знаков, отдаленно похожих на китайские иероглифы. Так чт
о прочитать я ничего не смог, как ни старался.
Закончив свою работу, существо застыло неподвижно, уставившись в камень
, словно ждало ответа. Но ответ, если он и должен был последовать, не пришел.

Наконец существо обернулось, и по его равнодушно скользнувшему мимо мен
я взгляду я понял, что оно давно знает о моем присутствии и не придает этом
у никакого значения. Глаза у существа были огромные, и если все остальное
тело светилось слабым оранжевым цветом, то глаза пылали глубоким голубы
м огнем, и это было, увы, не поэтическим преувеличением.
На существе не было никакой одежды, видимо, оно просто не нуждалось в ней,
поскольку какие-либо отличительные подробности на его теле, целиком сос
тоявшем из струящегося и переливающегося пламени, невозможно было расс
мотреть. Хотя общие контуры тела определенно напоминали человеческую, п
ожалуй, даже женскую фигуру.
Ч Ты, Джина… Ч пробормотал я охрипшим голосом.
Ч Вот уже тысячу лет они молчат. Никто не отвечает… Никто… Ч В ее голосе,
напоминавшем отдаленные раскаты грома, слышалась глухая тоска, почти от
чаяние, и я осмелился спросить:
Ч Кто не отвечает?
Ч Мои соплеменники. Другие деймы. С тех пор как один из ваших ничтожных ч
ервяков разорвал связь между нашими мирами, они молчат.
Ч Вряд ли я имею к этому какое-то отношение, Ч проговорил я, почему-то ис
пытывая желание оправдаться. Она посмотрела на меня только один раз, и я п
очувствовал себя так, словно меня охватило ледяное пламя.
Ч Возможно, ты будешь иметь к этому отношение. Мне нужен толковый послан
ник, но из твоих соплеменников получаются только хорошие рабы. И я еще не р
ешила, что с тобой делать.
Я почувствовал, как внутри меня поднимается нерациональный и неуместны
й в моем положении гнев. Наверно, я позволил ему прорваться наружу лишь по
тому, что незадолго до появления Джины успел подвести черту под своей жи
знью и проститься со всем, что мне было дорого.
Ч Так ты считаешь, что я стану повиноваться любым твоим приказам, поскол
ьку из-за тебя мне пришлось остаться на этой смертоносной планете? Или ты
уверена в возможности превратить любого из нас в своего раба?
Ч Забавный червяк. Конечно, это в моих силах. Я проделывала это сотни раз.
Ваш корабль не первый, опустившийся на мою планету. Ты полагаешь, открыто
е месторождение скандия на ее поверхности появилось случайно? Оно привл
екает червяков, как мух. Вы слетаетесь из всех ваших миров. Вы слагаете лег
енды об этой планете, о ее богатствах и обо мне. Жадность Ч главная движущ
ая сила вашего общества.
Я молчал. Возражать бессмысленно. В чем-то она, безусловно, права. Поступк
ами многих людей руководит, в первую очередь, жадность, однако есть и друг
ие. Но спорить с ней бесполезно. Даже хорошо, что знания Джины о человеческ
ой расе основаны не на лучших ее экземплярах… Это может дать мне шанс. Есл
и огненное чудовище попытается превратить меня в своего раба, я не стану
спорить и не стану сопротивляться. Я буду делать все, что мне велят. До пор
ы до времени… Рано или поздно я узнаю ее слабые места… «О чем это я? Мне зде
сь не выжить, а если Джина может останавливать корабли во время старта, то
и бежать отсюда невозможно, если только она сама не захочет меня отпусти
ть… Нужно сделать так, чтобы она этого захотела… Не надо обманывать ее ож
иданий. Все остальное потом, сейчас я должен использовать малейший шанс,
чтобы вырваться отсюда».
Однако эти благоразумные мысли не долго владели мной, если человек покуп
ает билет в один конец и садится в поезд, никогда не возвращающийся обрат
но, он теряет все, но и приобретает немало… Например, его невозможно запуг
ать, потому что ему нечего бояться, самое страшное уже осталось позади.
Джина величественно опустилась в кресло с высокой спинкой, украшенное з
олотой резьбой. Минуту назад этого кресла не было в пустой нише, и его появ
ление на короткое время отвлекло мое внимание.
Материал кресла выглядел таким же нереальным, полупрозрачным, каким был
о тело самой Джины, но вскоре он начал уплотняться, приобретать цвет, нали
ваться золотом… И этот процесс настолько увлек меня, что я не заметил, как
пустая ниша, в которой мы находились, начала превращаться в огромное пом
ещение подземного дворца, словно невидимые двери открылись в глубину го
ры.
В центре зала, вдоль длинного обеденного стола, слуги в красных ливреях р
азносили блюда и графины с вином. За столом сидели какие-то люди в париках
и крикливых одеждах, украшенных драгоценными камнями. Их лица казались
мертвыми и неподвижными, как лица кукол. К тому же они походили друг на дру
га так, словно все были близнецами. В них не было никакой индивидуальност
и, а их речи были так же бессмысленны и пусты, как их лица.
Один из слуг, державший на подносе два бокала вина, повинуясь неслышимой
команде Джины, повернулся в нашу сторону и через минуту оказался рядом с
о мной.
Ч Отведай моего вина, Ч произнес голос Джины, доносившийся одновремен
но отовсюду.
Все еще не придя в себя от потрясения, я безропотно взял бокал и пригубил н
апиток. Я никогда не пробовал ничего подобного. Вкус и аромат этого напит
ка будут мне напоминать о себе всю оставшуюся жизнь, которой, впрочем, у ме
ня было уже совсем немного.
Ч Ты мог бы пить такое вино каждый день.
Ч Откуда оно у тебя? С наших кораблей?
Ч С кораблей? Ч Впервые я услышал, как Джина смеется, беззвучный кашляю
щий смех напомнил мне карканье ворона. Ч На самом деле вино существует т
олько в твоем воображении, а для этого не нужны никакие корабли.
Ч Значит, оно не настоящее?
Ч А что есть «настоящее», как не результат, созданный твоим мозгом? Готов
ые образы, слепленные из сигналов твоих рецепторов, синтезированные и об
ъединенные с твоей памятью и опытом. Но ты этого все равно не поймешь. Ты л
юбишь кино, Крайнев?
Ч Ты знаешь мое имя?
Ч Я знаю о тебе все. Почти все. Но кое-что мне еще нужно выяснить, прежде че
м я определю твою судьбу.
Ч Только бог может определить судьбу человека. Разве ты бог?
Ч Для тебя Ч да. А теперь смотри в этот зал. Представь какой-нибудь прият
ный момент из своей прошлой жизни, вспомни место, которое тебе нравилось.
Вы, червяки, любите сохранять свои воспоминания и носитесь с ними так, сло
вно они имеют какую-то ценность. Так покажи мне их! Покажи мне то, чем ты дор
ожишь и прячешь от посторонних в глубинах своей памяти.
Прежде чем я сообразил, чего она от меня хочет, прежде чем успел воспротив
иться собственным воспоминаниям, зал подземного дворца изменился, его с
тены поплыли, превращаясь сначала в полосы цветного тумана, а затем они с
тали стекаться к центру пустого пространства пещеры.
Пораженный возникавшей из тумана картиной, я не сразу заметил, что непро
извольно, пытаясь рассмотреть ее получше, сам создаю объемное изображен
ие…
Сначала там был только перрон. Перрон космического вокзала. Затем из тум
анной завесы входа вышла она, девушка с букетом цветов в руках…
Лота… Моя первая и единственная любовь…
Ч Нет! Останови это! Мои воспоминания принадлежат только мне! Ч волна х
олодного ужаса, словно судорога, прошла по моему телу. Я и сам толком не по
нимал, чего так испугался. Должно быть, инстинктивно я не хотел, чтобы Лота
оказалась здесь, на этой планете смерти.
Кино? Возможно, это только кино… Но вино в бокале было настоящим. Я не знал,
где проходит граница возможностей моей хозяйки, возомнившей себя богом,
и поэтому должен был остановить ее, пока еще не поздно. Я боролся отчаянно
, включив всю силу своего воображения.
Образ Лоты растаял, вокзал превратился в рубку космического корабля.
Я чувствовал, как чужая воля врывается в мой разум, скручивает меня невид
имым стальным захватом, и сопротивлялся изо всех сил. Сердце билось, как б
ешеное, пот застилал глаза. Но я думал только о ящике. О простом металличес
ком ящике, стоявшем позади пульта. Обычно в нем хранили старые, отслуживш
ие свой срок кристаллы мнемопамяти, но сейчас в нем не было ничего. Пустая
металлическая коробка, за которую ухватился мой разум, как утопающий хва
тается за соломинку. Представить пустой ящик мне было проще всего, проще
всего было закрепить в сознании его четкий образ, перекрывший в моем моз
гу все остальные картины. Я даже глаза закрыл, стараясь мысленно увидеть
каждую заклепку, каждую царапинку на стенке этого ящика, а когда открыл и
х, огромный металлический ящик заполнил собой все пространство дворца.

Ч Ты издеваешься надо мной?! Ты смеешь противиться мне, жалкий червяк?!
Прежде чем я успел возразить и хоть как-то исправить ситуацию, два челове
ка появились у входа в пещеру. Они возникли из темноты, как два призрака Ч
вот только это были не призраки, я почувствовал это сразу, ощутив их желез
ную хватку.
Я рванулся изо всех сил, и на какое-то время мне даже удалось освободиться
, но эти двое, одетые в одинаковые зеленоватые одежды, обладали силой, кото
рая не уступала моей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42