Ц Ну? Ц совсем тихо спросил он, посмотрев поочередно на каждого из нас.

Потом они посмотрели друг на друга, но совсем не так как полчаса назад.
Ц Я передумала, Ц сказала она. Ц Давайте предоставим ему возможность
выйти из игры.
Несколько секунд он изучал ее лицо.
Ц Ваше право, Ц пожав плечами, сказал он. Ц Вам и решать. Надеюсь, еще не п
оздно.
Он поднял трубку и набрал номер.
Ц Мистер Ланкастер? Мы пересмотрели наше решение и готовы согласиться
на ваше предложение. Ц Он замолчал и я увидел, как менялось его лицо, пока
голос в трубке быстро и сердито что-то ему выговаривал. Различить слов я н
е мог. Наконец Сильвестр чересчур вежливо сказал: Ц Он не снимет свою кан
дидатуру? Что же, в таком случае мы вынуждены действовать, как намеревали
сь.
Он бросил трубку на рычаг и поднял на Аду взгляд, в котором, мне показалось
, светилось любопытство:
Ц Мы несколько опоздали. Не очень, но тем не менее опоздали. Ленуар не вый
дет из игры. Дело в том, Ц он помедлил, и его темные глаза вонзились в лицо
Ады, как будто он хотел на нем что-то отыскать, Ц что пятнадцать минут наз
ад Марианн Ленуар пустила себе пулю в висок.
Смертельно побледнев, Ада широко открытыми непонимающими глазами смот
рела на него.
Ц Боже мой! Ц охнула она и, выбежав в соседнюю комнату, захлопнула за соб
ой дверь.
С минуту царило молчание. Потом из-за двери донеслись всхлипывания Ц пе
рвый и последний раз в нашей совместной жизни я слышал, как она плачет.
"Свободная пресса" рассказала всю историю, вынуждены были повторить ее и
другие крупные газеты.
Мы одержали победу большинством в 127 000 голосов.

СТИВ ДЖЕКСОН

Люди запрудили улицы; навалившись на украшенные яркими флажками канаты,
они застыли в покорном ожидании и с любопытством вглядывались в даль в н
адежде увидеть Томми и Аду Даллас. А над городом стоял гул толпы Ц так пор
ой гудит ветер в высокой траве или, пожалуй, в листве деревьев. Нет, этот гу
л был похож только на гул застывшей в ожидании толпы.
Мой микрофон был установлен напротив главного входа в Капитолий на Лафа
йет-стрит. Длинный провод шел от него к фургону, на крыше которого размеща
лись две цветные телевизионные камеры. Я вел репортаж.
Ц Огромная красочная толпа замерла в ожидании нового губернатора и его
очаровательной супруги, Ц сказал я в микрофон. Ц Процессия вот-вот дви
нется в путь. Все ее участники уже сидят в машинах. Мы ждем только, когда гу
бернатор, прошу прощения, он станет губернатором через несколько минут,
когда мистер и миссис Даллас займут свои места в губернаторском "кадилла
ке", и тогда мы тронемся.
Длинная вереница разноцветных машин с откидным верхом, битком набитых т
ак называемыми "уважаемыми гражданами штата", стояла на мостовой между к
анатами. Наконец из здания выскочил изящный человек с черными усиками в
большой белого фетра шляпе Ц официальный распорядитель церемонии. Лиц
о его было озабоченно-важным. Четыре полицейских, по два с каждой стороны
, в отполированных до блеска сапогах и заутюженных до острия ножа бриджа
х стояли возле веревок на тот случай, если толпа вдруг рванется внутрь. Но
полицейским нечего было делать, потому что это была, как я уже сказал, заст
ывшая в покорном ожидании толпа.
Ц Где же Томми? Ц наконец выкрикнул кто-то, а потом несколько голосов за
вопили: Ц Ада! Ада!
Сколько времени прошло с тех пор, как я ждал в тот последний раз Аду? Один в
пустой комнате, в старом, стоявшем на ветру отеле, на берегу покрытого шап
ками белой пены океана. Время мчится из прошлого в будущее, настоящего у н
его нет. Прошлое в десять секунд Ц это то же самое, что прошлое в десять ле
т. Вот и то ожидание в пустой комнате отеля могло быть и вчера, и два десяти
летия назад. А в действительности с тех пор прошло два года.
Сейчас, наверное, она получила все, что хотела.
Я посмотрел на машину, в которую ей предстояло сесть. (Было объявлено, что
не в пример прежним губернаторшам, она будет сопровождать своего мужа. П
рочитав это сообщение, я почему-то вспомнил записанный на ленту разгово
р Ады с Сильвестром Марином.) Это был золотистый "кадиллак" с откидным верх
ом, украшенный лилово-золотыми лентами Ц цвета штата, Ц с черной обивко
й внутри.
Ц В губернаторской машине, дожидаясь мистера и миссис Даллас, уже сидит
бывший губернатор штата, Ц сказал я в микрофон.
Я взглянул на него: он тяжело откинулся на черные кожаные подушки и явно с
ердился, что его заставляют ждать. Я видел густые пыльно-серые волосы, вто
рой подбородок, опущенные в горькой гримасе углы рта, когда он забывал ул
ыбаться и помахать рукой приветствующей его толпе.
Отставка была явно ему не по душе. Словно голый под дождем. То был самым бо
льшим человеком в штате, законным боссом четырех миллионов людей, а чере
з несколько минут, как только другой дотронется до Библии, произнесет сл
ова присяги и пожмет кому-то руку, снова превратится в провинциального а
двоката с конторой на Мейн-стрит. Вот у кого будет сосать под ложечкой.
Кому понравится, когда у него забирают его величие? Черт побери, и мне бы о
т этого было кисло. Но у меня никогда не будет возможности испытать такую
утрату.
Ц За рулем машины стоит сам начальник полиции штата, полковник Роберт Я
нси.
И я посмотрел на полковника Роберта Янси.
Глава полиции штата Луизиана, герой войны, второй человек в штате по коли
честву орденов, он в тридцать лет стал полковником и был награжден за выд
ающиеся заслуги перед родиной высшим военным крестом. Признанный лидер,
он славился отвагой и решительностью.
Он вдруг поднял голову Ц черный лакированный козырек его фуражки блесн
ул на солнце Ц и улыбнулся. Он, несомненно, был красив: гладкое загорелое
лицо, жестокий, но вместе с тем чувственный рот, темно-русые волосы. У него
была дружелюбная улыбка. Он очень напоминал мне хауптштурмфюрера СС, кот
орого наши ребята захватили в плен в 1944 году.
Ц А пока мы ждем, Ц сказал я, Ц давайте заглянем на стадион "Тайгер", где с
остоится церемония принятия присяги. Передаю слово Джиму Кини на стадио
не.
Я выключил микрофон и, вздохнув с облегчением, посмотрел на толпу, моноли
тную и вместе с тем состоящую из отдельных пятен, как листы на кусте. Перед
о мной маячили темные лица креолов над рубашками из шотландки; кирпично-
красные физиономии над рубашками цвета хаки (давно исчезнувшими); лица п
родавщиц и секретарш, клерков и чиновников. Среди них не было владельцев
бриллиантовых булавок в галстуках, шляп стоимостью в сорок долларов или
расписанных от руки галстуков. Эти одновременно и важные и униженные в с
воем верноподданничестве персоны собрались вокруг Сильвестра Марина в
излюбленном им углу в вестибюле отеля два часа назад. Для них церемония и
наугурации началась рукопожатиями и обменом любезностями в баре и прод
олжалась всю ночь в душистом дыме марочных сигар и восхищении Сильвестр
ом. Эти люди пребывали в отличном расположении духа и готовы были провес
ти еще одну ночь в душистом аромате сигар или уплыть в черном лимузине в о
бществе перезрелой блондинки обратно туда, откуда они возникли. Их не бы
ло возле канатов. Не видел я и Сильвестра Марина.
Ада все еще не появлялась. Я смотрел на дверь, ждал Аду и думал: вот она и пол
учила то, что хотела. Большой белый дом, первая леди штата и все прочее.
Потом я перевел взгляд на белую башню, уходящую в синее небо, но в ту же сек
унду услышал: "А вот и они!"
По толпе словно пробежал огонь, и я увидел, как из вращающихся дверей отел
я появилась и, выпрямившись, ступила на тротуар улыбающаяся Ада, в белом п
латье. Позади нее шел Томми Даллас в голубом костюме и серой шляпе.
Толпа зашумела. Я снова включил микрофон и начал репортаж. Ада и Томми сто
яли на тротуаре. Они улыбались и махали толпе. Томми одной рукой обнял ее,
а в другой держал шляпу. Она смотрела на него с любовью, с нежностью, а я исп
ытал боль, словно от удара.
Они направились к машине, пройдя от меня в двух шагах. Ада посмотрела мне п
рямо в лицо.
Ц Здравствуй, Стив, Ц тихо сказала она.
Я продолжал, не запинаясь, говорить в микрофон... Наши взгляды не отрывалис
ь, наверно, секунды две. Чуть улыбнувшись, она села в машину в сопровождени
и нового Ц через несколько минут он станет им Ц губернатора Луизианы.
Парад начался.


2

РОБЕРТ ЯНСИ

На похоронах меня, разумеется, не было.
Я посмотрел на часы: три минуты двенадцатого. Наверное, уже началось. Свящ
енник прочтет молитву, споет хор, и мягкие комья земли застучат по крышке
гроба. А когда-нибудь вырастет трава, и мраморная плита будет белым пятно
м на фоне сочной зелени неподалеку, вероятно, от памятника Хьюи.
Кто в этом виноват? Я?
Не только я. Клянусь, не только я.
Будь у меня возможность действовать, как я хотел, все получилось бы по-дру
гому. Совсем по-другому.
Но этой возможности мне не дали.
Во время войны такая возможность у меня была. Тогда я знал, на что способен
.
Я знал, что могу проползти под огнем противника, слыша треск пулеметов вп
ереди, свист пуль над самым ухом, видя и не замечая желтые вспышки и крошеч
ные взрывы вокруг. Почему они не попадают в меня, я не понимал, но знал, что м
огу вползти в этот ад и вынести оттуда раненого. Я обнаружил, что могу, про
бираясь ощупью, ползти на животе во главе взвода разведчиков. Могу, чуть л
и не кидаясь под гусеницы танка, метать гранаты и даже посылать на смерть
одного человека ради спасения жизни десяти других. И это последнее было
самым трудным.
Я выполнял все это и многое-многое другое, а однажды, уже в самом конце вой
ны, я не выполнил приказа и не расстрелял трех немцев, которые считались с
аботажниками, а в действительности были людьми совершенно безвредными,
да и война, каждому дураку было видно, уже шла к концу. (Я об этом давно не вс
поминал, а теперь почему-то думаю больше, чем о чем-нибудь другом. Я предст
авляю себе их лица Ц старика, сына и невестки, Ц когда они узнали, что им н
е суждено умереть, и вношу это событие в графу "приход" в итоговом балансе
моей жизни.)
Я знал, на что способен, и мне было легко. Человек Ц это то, на что он способ
ен. Чтобы быть живым, нужно что-то делать, действовать.
У меня была возможность действовать, я действовал и чувствовал, что живу.

Но все это кончилось. Я не мог действовать. Я не сделался другим; чтобы быт
ь живым, мне по-прежнему нужно действовать, но возможности этой у меня не
стало. И вся та энергия, которая выплескивалась наружу, когда я действова
л, копилась во мне, копилась, пока взрывом не снесло то, что было когда-то мн
е дорого. Но взрыв этот должен был произойти. Иначе я не был бы самим собой,
я стал бы другим.
Я говорю это не ради извинения. Мне нет прощения. Я просто объясняю. Самому
себе.

* * *

День, когда я впервые увидел Аду, был похож на день высадки на Омаха-Бич. Я с
нова испытал чувство свершения того, чего ждал.
Всю жизнь мне суждено было ждать. Сам не знаю чего. Но я знал, что что-то бол
ьшое должно со мной случиться. Вся моя жизнь была обещанием этого. Просто
мне надо было подождать.
Я ждал в Иструмской средней школе Ц я вышел из семьи рабочего нефтеочис
тительного завода, Ц где считался отличным защитником в футбольной ком
анде. И в Луизианском университете, когда жил на стипендию (в конце тридца
тых годов можно было существовать на тридцатку в месяц) и был тоже извест
ен как хороший защитник. В 1940 Ц 1941 годах, когда я был пехотным лейтенантом в
Беннинге, в одной из комиссий резерва. И 7 декабря 1941 года, но уже чувствовал,
что что-то вот-вот должно случиться. Через неделю меня сделали первым лей
тенантом, а еще через месяц капитаном. В этом чине я и оставался до июня 1944 г
ода.
В тот день, вооруженный до зубов, я стоял на носу десантного судна. Кругом,
насколько хватал глаз, маячили круглые темные каски, а впереди длинные с
ерые холмы воды и почти прямая линия белого прибоя на коричневом песке. А
еще дальше в неподвижности застыли по пояс в воде какие-то черные предме
ты; над ними то и дело всплескивались оранжевые огоньки и кудрявились об
лачка черного дыма Ц огневые позиции противника. Стальная палуба под но
гами ходила ходуном, к горлу подпирала тошнота, на губах ощущалась соль, а
в воздухе непрерывно рвались снаряды. Я укрылся за стальным листом сходн
ей, а когда услышал, как под килем судна заскрипел песок, и почувствовал, ч
то нас сначала подняло над водой, а потом вдавило, когда увидел за опустив
шимися сходнями кусок коричневого берега, белую пену и серое небо, я, скол
ьзя и чертыхаясь, выбежал на берег и стрелял из автомата, всем сердцем ощу
щая, что ждал не напрасно, что что-то в моей жизни свершилось. Еще никогда я
не ощущал в себе такой уверенности, такой реальности.
Через два дня меня произвели в майоры, представили сразу к двум наградам,
а когда мы пришли на Рейн, я уже командовал батальоном в чине подполковни
ка, и все это в двадцать семь лет. После Ремагена я получил второй крест, но
осколком 88-миллиметрового снаряда мне раздробило ногу.
И все кончилось. То, чего я ждал, свершилось и ушло, как птица из рук. У меня н
ичего не осталось.
Из-за ноги я больше не мог оставаться в строевых частях. Еще три года я был
на штабной работе и уже в чине полковника вернулся в Луизиану, где оказал
ось, что после Рэя Хафта у меня больше всех орденов и наград. Некоторое вре
мя я возглавлял отдел безопасности одной пароходной компании, но вся моя
работа состояла лишь из сидения за письменным столом. Потом подвернулас
ь должность начальника полиции, и я схватился за нее в надежде, что мне уда
стся хоть немного двигаться, но в действительности и из этого ничего не п
олучилось. Я снова принялся ждать, на этот раз с ощущением того, что все уж
е позади, что ничего нового никогда не случится. Началась война в Корее, я
подал заявление, но мне отказали: у меня было слишком большое звание и бол
ьная нога, хотя старая рана меня вовсе не беспокоила.
А затем я повез Аду Даллас на церемонию принятия ее мужем присяги, и ожида
ние мое кончилось.
В тот день:
Ц Спасибо, полковник. Ц Хлопнув дверцей машины, она нагнулась ко мне Ц
я сидел за рулем Ц и ослепительно улыбнулась, а толпа вокруг нас продолж
ала скандировать ее имя. Ц Поездка была чудесной. Большое вам спасибо.
Ц И вправду чудесной, полковник, Ц подтвердил губернатор Томми Даллас.

Ц Благодарю вас, губернатор. Большое спасибо, миссис Даллас, Ц отозвалс
я я.
Они поднимались по белым ступеням к двойным бронзовым дверям Капитолия,
а я смотрел ей вслед и знал, что в моей жизни наступила перемена.
Я словно весь собрался, сосредоточился, как будто меня бросили в дуло ору
дия и направили на цель. Впервые за бог знает сколько лет ко мне пришло жел
ание, и вместе с этим желанием я снова ожил.
Мне была нужна Ада Даллас.
И она не просто была мне нужна, хотя я очень хотел ее. Она была женой губерн
атора. Она была наверху. Поэтому мне предстояло совершить нечто большее
и, быть может, отчаянное, чтобы овладеть ею. Я не знал, что именно. Но сидя за
рулем и видя ее затянутую в белый шелк фигуру, я знал, что мне предстоит бо
рьба, мне предстоит еще отыскать то, что я должен совершить. Я мечтал дейст
вовать, теперь меня ждали действия. Кампания будет нелегкой, затяжной, но
меня это только радовало.
Конечно, предстоящую мне атаку нельзя было и сравнить со взятием моста ч
ерез Рейн. Но это было первое начинание, которое мне хотелось осуществит
ь за последние десять лет. Теперь, когда я обрел цель и знал, что буду дейст
вовать, чего бы это ни стоило, мне сразу стало легко, я ощущал себя полным с
ил и готовым к сражению. Я чувствовал себя так, словно внезапно пробудилс
я после долгой летаргии.
Силы, таившиеся во мне, мгновенно вырвались наружу, свершив то, чему сужде
но было свершиться. И самому дьяволу не удалось бы этому помешать.

* * *

Мои сотрудники, а за ними и все полицейские сразу заметили происшедшую с
о мной перемену.
На следующее утро, например, я вызвал мою секретаршу.
Ц Мардж, принесите мне, пожалуйста, списки уличных происшествий.
Она вышла из кабинета, а затем вернулась бледная, с пустыми руками.
Ц Полковник, я... Ц Я видел, как она судорожно глотает, стараясь справитьс
я с волнением. Ц Я не могу их найти. Наверное, куда-то засунула. Извините м
еня, прошу вас. Ц Ее голос звенел, и я почувствовал, что она вот-вот заплач
ет.
Ц Бог с ними, Ц как можно беззаботнее сказал я. Ц Не беспокойтесь. В отд
еле патрульной службы есть еще один экземпляр. Я сам возьму у них. Нет ника
кой проблемы.
Я похлопал ее по плечу и увидел удивленный взгляд, словно она не могла пов
ерить услышанному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44