Соответственно с этим,
неизбежно возбуждались вопросы о <необходимости заняться положением
помощников, благодаря недостаткам личного патроната, часто попадающих
в безвыходное положение>. В ответ на это учреждались комиссии, орга-
низовывались частные совещания, но вопрос так и оставался вопросом,
возбуждая каждый раз одни и те же прения, причем для характеристики
положения можно отметить, что заботам об организации помощников про-
тивоставлялось требование прекратить на время прием в помощники, для
ослабления силы конкуренции. Наряду с этим то и дело возбуждались
вопросы о плохом состоянии библиотечного дела, об огромных недоимках,
которые особенно сильно давали себя чувствовать сословной кассе в Москве.
Было ясно, что адвокатура относится индифферентно к сословным инте-
ресам. И действительно, значительная часть общих собраний не могла со-
стояться за отсутствием кворума. В 1906 году, например, нижегородские
присяжные поверенные предъявили Совету <протест против абсентеизма
московских товарищей, срывающего общие собрания>.
Деятельность адвокатуры оживлялась только благодаря более или менее
сильным толчкам извне. Так, в Москве много разговоров вызвало поведение
одного из товарищей председателя московского суда Нилуса, который удалил
из зала заседаний присутствующую адвокатуру, чтобы очистить место для
дам. Большое впечатление произвело привлечение присяжного поверенного
Гиллерсона к судебной ответственности по 129 ст. Уг. ул. за произнесенную
в суде речь. Адвокатура заволновалась, и все Советы приняли участие в защите
подсудимого. Чем дальше, однако, тем меньше и внешние толчки вызывали
реакцию. Когда в 1907 г. группа присяжных поверенных внесла предложение
об образовании комиссии для рассмотрения законопроекта о преобразовании
местного суда, петроградский Совет отказал в этом, а общее собрание стало
на точку зрения Совета на том основании, что III Думе не нужен тот материал,
который могла бы дать комиссия присяжных поверенных. Это заявление очень
характерно, ибо в нем явственно звучит недоверие не только к собственным
<Вестник Права>. 1914 г.. № 15. - Прим. авт.
Маклак (устар.) - посредник.
Отчет харьковского Совета присяжных поверенных за 1913-14 г., с. 13. - Прим. авт.
Так, очень резко об утрате идеалов стариков говорил в общем собрании А.Ф. Керенский.
рим. авт.
силам, но и значению общественного мнения вообще. В 1909 г. министр
юстиции произнес речь в Государственной думе, содержавшую крайне рез-
кую характеристику адвокатского сословия. Группа присяжных поверенных
подала в Совет заявление о необходимости созыва общего собрания для
обсуждения речи министра и выяснения, насколько характеристика эта со-
ответствует действительности. Совет и на этот раз в созыве общего собрания
отказал, причем мотивы отказа еще более обращают на себя внимание.
Совет нашел, что <речь, произнесенная министром юстиции в Государст-
венной думе, как политический акт, подлежала обсуждению и критике той
же Государственной думы, и с трибуны последней она получила достойную
оценку и надлежащий отпор. Созвать для обсуждения этой речи общее
собрание представляется нецелесообразным, так как для членов сословия
и без всякого обмена мнений вполне ясно, как им надлежит к ней относиться,
а принимать по поводу этого акта какие-либо постановления в смысле про-
теста, для представления которого нет у сословия законного пути, едва ли
было бы согласно с достоинством и интересами сословия>. Какими бы
мотивами Совет в данном случае ни руководствовался, несомненно, что
они расходятся с направлением его прежней деятельности.
Индифферентизм, который все настойчивее завоевывал себе почву, никогда
не бывает самодовлеющим явлением. Он является оборотной стороной уст-
ремления интереса в каком-нибудь новом направлении. А в каком направлении
шло это устремление в данном случае, показывает тот факт, что в 1909 г.,
по инициативе весьма значительной группы петроградских присяжных пове-
ренных (75 человек), снова был поставлен на очередь вопрос о <карточной
игре, которая погубила не одну репутацию>. Прения носили необычайно страст-
ный характер. С одной стороны, присяжный поверенный каялся в том, что
он <играл в карты со всякой сволочью... и просил отрубить ему руку, если та
протянется к игорному столу>. А другой присяжный поверенный, напротив,
заявлял, что он играл и будет играть, и <вы потому можете возбудить против
меня дисциплинарное производство. Исключите меня, так как я ослушник и
клубный игрок>. Теперь общее собрание не могло уже ограничиться одними
разговорами и, огромным большинством признав необходимым постановить
определение собрания, вслед засим единогласно объявило азартную игру не-
совместимой со званием присяжного поверенного и предоставило Совету за
такую игру в клубах и общественных местах подвергать членов сословия дис-
циплинарной ответственности вплоть до исключения из сословия .
32. ОТКРЫТИЕ НОВЫХ СОВЕТОВ
С 1904 года, т.е. спустя тридцать лет после временного приостановления,
началось открытие новых Советов присяжных поверенных. Ближайшим
поводом к этому послужило, по-видимому, случайное обстоятельство. В
1903 году решено было создать новый судебный округ в Новочеркасске,
принадлежавшем до того к харьковскому судебному округу. В Новочер-
касске уже с 1877 г. существовало отделение Совета присяжных поверен-
ных харьковской Судебной Палаты. Так как с открытием самостоятельного
округа отделение Совета не могло бы дальше существовать, а открытие
новых Советов было приостановлено, то новочеркасские присяжные пове-
ренные вошли с ходатайством к министру юстиции Н.В. Муравьеву, ко-
торый оказал ему поддержку. 21 июля 1904 г. последовало Высочайшее
повеление об открытии Совета при новочеркасской Судебной Палате. Когда
же вслед засим депутация от нового Совета явилась к Н.В. Муравьеву,
чтобы поблагодарить за поддержку, то министр сказал, между прочим,
что, по его мнению, только при наличности самоуправления адвокатура
может достойно нести свои обязанности, и что он, министр, намерен войти
с ходатайством о повсеместном в империи открытии Советов . Слова ми-
нистра реализовались не вполне, еще и до сих пор не во всех судебных
округах открыты Советы присяжных поверенных, но в том же 1904 году
(10 ноября) состоялось Высочайшее повеление об открытии Советов при-
сяжных поверенных в округах казанской, одесской, саратовской Судебных
Палат, а еще через две недели, 24 ноября, состоялось Высочайшее повеление
об открытии Советов при иркутской и омской Судебных Палатах.
Из всего, что сказано выше, неоспоримо явствует, что момент для от-
крытия новых Советов выбран был неподходящий. То было время исклю-
чительное, время бурных и быстро сменявшихся переживаний, меньше всего
пригодное для правильного и планомерного строительства. Профессиональ-
ные интересы, естественно, отступали на задний план перед политическими
задачами, в разрешении которых адвокатура принимала видное участие, и
потому сословная жизнь не могла развиваться даже более или менее нор-
мально. Отчеты всех Советов пестрят сообщениями о несостоявшихся со-
браниях. В Одессе, в общем собрании 1909 г., обвинялись именно одесские
присяжные поверенные, <из года в год игнорирующие свои профессио-
нальные обязанности, что заставляет и иногородних товарищей воздержи-
ваться от бесцельной поездки в Одессу на общие собрания>. <Нужно всех
Этому единогласию общего собрания противопоставляется разногласие в Совете, где резолю-
ция была принята большинством пяти против четырех. - Прим. авт.
Отчет ковочеркасского Совета присяжных поверенных за 1904-190 г.. с. 4. - Прим. авт.
присяжных поверенных, которые не желают исполнять свои обязанности,
заставить репрессивными мерами являться в собрание>. Вопрос этот об-
суждался почти во всех Советах, но все предложения всегда были откло-
няемы. Саратовское общее собрание попыталось разрубить гордиев узел.
В 1907 году собрание было объявлено председателем Совета несостояв-
шимся за отсутствием кворума. Собрание, однако, признало себя состояв-
шимся. Совет назначил второе собрание, на которое тоже прибыло значи-
тельно меньше установленного кворума. Но собрание опять признало себя
состоявшимся и выбрало новый Совет. Судебная Палата и Правительст-
вующий Сенат выборы отменили. А между тем зло абсентеизма все сильнее
укоренялось, и в 1914 г. несостоявшееся за отсутствием кворума общее
собрание постановило:
1) принять этически недопустимым поступком неприбытие присяжного
поверенного на общее собрание без уважительной причины;
2) рекомендовать Совету, возбуждая о лицах, не явившихся на собра-
ние, дисциплинарное производство, усилить репрессивные меры, особенно
в отношении к присяжным поверенным, живущим в Саратове;
3) о причинах неявки на собрание запрашивать местные кабинеты при-
сяжных поверенных (это постановление принято по предложению группы
тамбовских присяжных поверенных);
4) просить Совет печатать отчеты о своей деятельности, а в частности
и о дисциплинарных делах, каковые не печатались раньше за отсутствием
средств, а также напечатать свод наиболее интересных постановлений за
прежние годы.
Наряду с абсентеизмом все больше накапливались недоимки в сословных
сборах и стали принимать угрожающие размеры. <Совету, - читаем мы,
например, в Историческом очерке саратовского Совета, - вследствие при-
ближающегося полного оскудения кассы, грозит позорное прекращение
своего существования>. Сборы, - говорит казанский Совет, - посту-
пают в такой степени неаккуратно, что представляется затруднительным
удовлетворять текущие потребности Совета по тем предметам, для которых
он назначен. Неаккуратность в платеже сбора со стороны лиц, не желающих
понять, что только при корпоративном устройстве присяжная адвокатура
может выполнить свое высокое общественное назначение, угрожает самому
существованию сословия>. Этот вопрос тоже служит предметом, можно
сказать, беспрерывного обсуждения с точки зрения принятия каких-либо
репрессивных мер, и точно так же никаких практических результатов отсюда
не получилось.
Такое же настроение царило и в молодой части адвокатуры. Открывая
в 1905 году первое общее собрание помощников присяжных поверенных
в Одессе, бывший председатель Совета О.Я. Пергамент во вступительной
речи сказал: <Большинство проявлений сословной самодеятельности воз-
никает у вас даже раньше, чем у нас... Современное широкое общественное
течение русской адвокатуры в значительной степени вылилось из кружка
помощников общественников>. Так говорилось в 1905 г., а в 1908 г. отчет
комитета утверждает, что, <как показал пятилетний опыт, младшая часть
присяжной адвокатуры не проявляет особого интереса к сословной жизни
и вяло посещает общие собрания, на которые с трудом собирается число
участников, необходимое для признания их законными, не говоря уже о
том, что нет возможности собрать кворума, нужного для изменения или
дополнения действующих правил>. Здесь абсентеизм не чужд бьл даже
характера издевательства. В 1906 г. помощники решили организовать кон-
ференции, выработали программу, наметили руководителей, но уже на пер-
вых собраниях почти никого не было. Поэтому через два месяца было
созвано собрание, чтобы выяснить причины абсентеизма и либо прекратить
конференции, как неудавшуюся затею, либо принять меры. Собрание со-
стоялось, и решено конференции посещать. Намечены были темы, выбраны
докладчики, но <в первый же очередной вечер явились всего три лица, а
докладчик сообщил письменно, что по семейным обстоятельствам быть не
может. Таким образом, - прибавляет Отчет, - <даже представители
комитета и группы, выработавшей порядок функционирования, не посещали
конференций>. Только в 1911 г. вновь возник вопрос об устройстве рефе-
ратов, в 1912 г. <комитет с удовлетворением должен констатировать, что
рефераты внесли значительное оживление в сословную жизнь> , но в сле-
дующем отчете уже никаких следов конференций найти нельзя.
Параллельно с этими, так сказать, отрицательными признаниями, идут
и весьма яркие подозрительные симптомы разложения сословной жизни.
Об этом можно судить по тем вопросам, которые Совету приходилось
ставить на свое обсуждение. В последнем отчетном году члены сословия,
проживающие в Ростове-на-Дону, обратили внимание на то, что некоторые
члены сословия считают возможным помогать и прикрывать незаконную ад-
вокатуру (согласно новому закону о местном суде), и потому они <считают
весьма важным скорейшее разрешение вопросов: вправе ли члены сословия
Отчет казанского Совета присяжных поверенных, 1906-1907 г.. с. 130. - Прим. авт.
Отчет казанского Совета присяжных поверенных, 1906-1907 г., с. 191.
Прим. авт.
состоять на службе у лиц или учреждений, занимающихся подпольной ад-
вокатурой..; вправе ли члены сословия принимать от лиц и контор, зани-
мающихся взысканиями, доверенности на свое имя от клиентов и таким
образом иметь как бы поставщиков дел на выработанных условиях, и до-
пустимо ли, чтобы помощники присяжных поверенных, не имеющие права
хождения по чужим делам, вели вексельные взыскания по препоручитель-
ным надписям>. Еще более определенные в этом смысле положения уста-
новил казанский Совет. Не допускается, разъясняет Совет: 1) получение
дел при посредстве разного рода агентов, получающих плату за доставление
клиентов..; 3) вывешивание на улицах, кроме входных дверей, дощечек
или объявлений с указанием профессиональных занятий, адреса и приемных
часов..; 6) вывешивание на стенах присутственных мест плакатов о про-
фессиональной деятельности..; 8) предложение профессиональных услуг в
какой бы то ни было форме и каким бы то ни было способом; 9) небла-
гопристойный ОТЗЬЕ о товарище, порочащий честь, доброе имя или про-
фессиональные познания его; 10) непосредственное сношение по делу с
доверителем товарища с целью устранения последнего от участия в обсуж-
дении тех или других деловых вопросов и II) агитация против товарища
с целью расширения собственной практики. Несомненно, конечно, что все
эти положения бесспорны, как аксиома. Но именно то и привлекает вни-
мание, что к пятидесятилетнему юбилею адвокатуры Совету приходится
такие аксиомы обсуждать и преподавать их присяжным поверенным в ка-
честве наставлений. Велика ли разница между этими наставлениями и теми
требованиями, которые предъявил законодатель в конце XVIII столетия к
лицам, занимавшимся судохождением?
33. АНТАГОНИЗМ МЕЖДУ АДВОКАТУРОЙ
И ВЛАСТЬЮ
Такое положение дел заставляет особенно горячо вспомнить приведен-
ную выше цитату из официального <Судебного Вестника> о необходимости
принимать меры содействия правильному развитию введенного в жизнь
института. Вот когда такие меры являлись неотложной необходимостью.
Но недаром адвокаты, рассуждая в общих собраниях об упадке сословия,
все чаще указывали, что такой упадок находится в связи с состоянием
всего общества. Новое общественное течение, сменившее кратковременное
единодушие, наложило еще более густой отпечаток на администрацию и
магистратуру, и вместо каких бы то ни было реформ, враждебное отношение
к адвокатуре, намечавшееся весьма заметно уже и перед 1905 г., после
этого приняло чрезвычайно резкий характер.
Здесь, однако, из области истории мы попадаем уже в живую дейст-
вительность, которая вообще с трудом поддается объективному анализу, а
в условиях нынешнего момента встречает непреодолимые внешние препят-
ствия для изображения сущности ее. Вряд ли, впрочем, требуется доказы-
вать, что иначе отношения эти сложиться не могли. Вместо всяких дока-
зательств достаточно, например, напомнить хотя бы о деле Лыжина. В
1911 г. в Правительствующем Сенате слушалось дело по обвинению свыше
ста лиц в принадлежности к революционному обществу Дашнакцутюн. На
судебном следствии было установлено защитой, что производивший пред-
варительное следствие судебный следователь Лыжин совершил ряд под-
логов, Правительствующий Сенат постановил привлечь Лыжина к ответ-
ственности, но домогательство защиты вернуть дело к доследованию ввиду
столь исключительного характера предварительного следствия было отверг-
нуто, суд был доведен до конца, а засим и дело, возбужденное против
Лыжина, было прекращено, так как он признан был действовавшим в со-
стоянии душевной ненормальности. Точно так же в деле так наз. Ново-
российской республики, слушавшемся в Новочеркасске, военный суд ус-
тановил наличность подобного же ведения следствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
неизбежно возбуждались вопросы о <необходимости заняться положением
помощников, благодаря недостаткам личного патроната, часто попадающих
в безвыходное положение>. В ответ на это учреждались комиссии, орга-
низовывались частные совещания, но вопрос так и оставался вопросом,
возбуждая каждый раз одни и те же прения, причем для характеристики
положения можно отметить, что заботам об организации помощников про-
тивоставлялось требование прекратить на время прием в помощники, для
ослабления силы конкуренции. Наряду с этим то и дело возбуждались
вопросы о плохом состоянии библиотечного дела, об огромных недоимках,
которые особенно сильно давали себя чувствовать сословной кассе в Москве.
Было ясно, что адвокатура относится индифферентно к сословным инте-
ресам. И действительно, значительная часть общих собраний не могла со-
стояться за отсутствием кворума. В 1906 году, например, нижегородские
присяжные поверенные предъявили Совету <протест против абсентеизма
московских товарищей, срывающего общие собрания>.
Деятельность адвокатуры оживлялась только благодаря более или менее
сильным толчкам извне. Так, в Москве много разговоров вызвало поведение
одного из товарищей председателя московского суда Нилуса, который удалил
из зала заседаний присутствующую адвокатуру, чтобы очистить место для
дам. Большое впечатление произвело привлечение присяжного поверенного
Гиллерсона к судебной ответственности по 129 ст. Уг. ул. за произнесенную
в суде речь. Адвокатура заволновалась, и все Советы приняли участие в защите
подсудимого. Чем дальше, однако, тем меньше и внешние толчки вызывали
реакцию. Когда в 1907 г. группа присяжных поверенных внесла предложение
об образовании комиссии для рассмотрения законопроекта о преобразовании
местного суда, петроградский Совет отказал в этом, а общее собрание стало
на точку зрения Совета на том основании, что III Думе не нужен тот материал,
который могла бы дать комиссия присяжных поверенных. Это заявление очень
характерно, ибо в нем явственно звучит недоверие не только к собственным
<Вестник Права>. 1914 г.. № 15. - Прим. авт.
Маклак (устар.) - посредник.
Отчет харьковского Совета присяжных поверенных за 1913-14 г., с. 13. - Прим. авт.
Так, очень резко об утрате идеалов стариков говорил в общем собрании А.Ф. Керенский.
рим. авт.
силам, но и значению общественного мнения вообще. В 1909 г. министр
юстиции произнес речь в Государственной думе, содержавшую крайне рез-
кую характеристику адвокатского сословия. Группа присяжных поверенных
подала в Совет заявление о необходимости созыва общего собрания для
обсуждения речи министра и выяснения, насколько характеристика эта со-
ответствует действительности. Совет и на этот раз в созыве общего собрания
отказал, причем мотивы отказа еще более обращают на себя внимание.
Совет нашел, что <речь, произнесенная министром юстиции в Государст-
венной думе, как политический акт, подлежала обсуждению и критике той
же Государственной думы, и с трибуны последней она получила достойную
оценку и надлежащий отпор. Созвать для обсуждения этой речи общее
собрание представляется нецелесообразным, так как для членов сословия
и без всякого обмена мнений вполне ясно, как им надлежит к ней относиться,
а принимать по поводу этого акта какие-либо постановления в смысле про-
теста, для представления которого нет у сословия законного пути, едва ли
было бы согласно с достоинством и интересами сословия>. Какими бы
мотивами Совет в данном случае ни руководствовался, несомненно, что
они расходятся с направлением его прежней деятельности.
Индифферентизм, который все настойчивее завоевывал себе почву, никогда
не бывает самодовлеющим явлением. Он является оборотной стороной уст-
ремления интереса в каком-нибудь новом направлении. А в каком направлении
шло это устремление в данном случае, показывает тот факт, что в 1909 г.,
по инициативе весьма значительной группы петроградских присяжных пове-
ренных (75 человек), снова был поставлен на очередь вопрос о <карточной
игре, которая погубила не одну репутацию>. Прения носили необычайно страст-
ный характер. С одной стороны, присяжный поверенный каялся в том, что
он <играл в карты со всякой сволочью... и просил отрубить ему руку, если та
протянется к игорному столу>. А другой присяжный поверенный, напротив,
заявлял, что он играл и будет играть, и <вы потому можете возбудить против
меня дисциплинарное производство. Исключите меня, так как я ослушник и
клубный игрок>. Теперь общее собрание не могло уже ограничиться одними
разговорами и, огромным большинством признав необходимым постановить
определение собрания, вслед засим единогласно объявило азартную игру не-
совместимой со званием присяжного поверенного и предоставило Совету за
такую игру в клубах и общественных местах подвергать членов сословия дис-
циплинарной ответственности вплоть до исключения из сословия .
32. ОТКРЫТИЕ НОВЫХ СОВЕТОВ
С 1904 года, т.е. спустя тридцать лет после временного приостановления,
началось открытие новых Советов присяжных поверенных. Ближайшим
поводом к этому послужило, по-видимому, случайное обстоятельство. В
1903 году решено было создать новый судебный округ в Новочеркасске,
принадлежавшем до того к харьковскому судебному округу. В Новочер-
касске уже с 1877 г. существовало отделение Совета присяжных поверен-
ных харьковской Судебной Палаты. Так как с открытием самостоятельного
округа отделение Совета не могло бы дальше существовать, а открытие
новых Советов было приостановлено, то новочеркасские присяжные пове-
ренные вошли с ходатайством к министру юстиции Н.В. Муравьеву, ко-
торый оказал ему поддержку. 21 июля 1904 г. последовало Высочайшее
повеление об открытии Совета при новочеркасской Судебной Палате. Когда
же вслед засим депутация от нового Совета явилась к Н.В. Муравьеву,
чтобы поблагодарить за поддержку, то министр сказал, между прочим,
что, по его мнению, только при наличности самоуправления адвокатура
может достойно нести свои обязанности, и что он, министр, намерен войти
с ходатайством о повсеместном в империи открытии Советов . Слова ми-
нистра реализовались не вполне, еще и до сих пор не во всех судебных
округах открыты Советы присяжных поверенных, но в том же 1904 году
(10 ноября) состоялось Высочайшее повеление об открытии Советов при-
сяжных поверенных в округах казанской, одесской, саратовской Судебных
Палат, а еще через две недели, 24 ноября, состоялось Высочайшее повеление
об открытии Советов при иркутской и омской Судебных Палатах.
Из всего, что сказано выше, неоспоримо явствует, что момент для от-
крытия новых Советов выбран был неподходящий. То было время исклю-
чительное, время бурных и быстро сменявшихся переживаний, меньше всего
пригодное для правильного и планомерного строительства. Профессиональ-
ные интересы, естественно, отступали на задний план перед политическими
задачами, в разрешении которых адвокатура принимала видное участие, и
потому сословная жизнь не могла развиваться даже более или менее нор-
мально. Отчеты всех Советов пестрят сообщениями о несостоявшихся со-
браниях. В Одессе, в общем собрании 1909 г., обвинялись именно одесские
присяжные поверенные, <из года в год игнорирующие свои профессио-
нальные обязанности, что заставляет и иногородних товарищей воздержи-
ваться от бесцельной поездки в Одессу на общие собрания>. <Нужно всех
Этому единогласию общего собрания противопоставляется разногласие в Совете, где резолю-
ция была принята большинством пяти против четырех. - Прим. авт.
Отчет ковочеркасского Совета присяжных поверенных за 1904-190 г.. с. 4. - Прим. авт.
присяжных поверенных, которые не желают исполнять свои обязанности,
заставить репрессивными мерами являться в собрание>. Вопрос этот об-
суждался почти во всех Советах, но все предложения всегда были откло-
няемы. Саратовское общее собрание попыталось разрубить гордиев узел.
В 1907 году собрание было объявлено председателем Совета несостояв-
шимся за отсутствием кворума. Собрание, однако, признало себя состояв-
шимся. Совет назначил второе собрание, на которое тоже прибыло значи-
тельно меньше установленного кворума. Но собрание опять признало себя
состоявшимся и выбрало новый Совет. Судебная Палата и Правительст-
вующий Сенат выборы отменили. А между тем зло абсентеизма все сильнее
укоренялось, и в 1914 г. несостоявшееся за отсутствием кворума общее
собрание постановило:
1) принять этически недопустимым поступком неприбытие присяжного
поверенного на общее собрание без уважительной причины;
2) рекомендовать Совету, возбуждая о лицах, не явившихся на собра-
ние, дисциплинарное производство, усилить репрессивные меры, особенно
в отношении к присяжным поверенным, живущим в Саратове;
3) о причинах неявки на собрание запрашивать местные кабинеты при-
сяжных поверенных (это постановление принято по предложению группы
тамбовских присяжных поверенных);
4) просить Совет печатать отчеты о своей деятельности, а в частности
и о дисциплинарных делах, каковые не печатались раньше за отсутствием
средств, а также напечатать свод наиболее интересных постановлений за
прежние годы.
Наряду с абсентеизмом все больше накапливались недоимки в сословных
сборах и стали принимать угрожающие размеры. <Совету, - читаем мы,
например, в Историческом очерке саратовского Совета, - вследствие при-
ближающегося полного оскудения кассы, грозит позорное прекращение
своего существования>. Сборы, - говорит казанский Совет, - посту-
пают в такой степени неаккуратно, что представляется затруднительным
удовлетворять текущие потребности Совета по тем предметам, для которых
он назначен. Неаккуратность в платеже сбора со стороны лиц, не желающих
понять, что только при корпоративном устройстве присяжная адвокатура
может выполнить свое высокое общественное назначение, угрожает самому
существованию сословия>. Этот вопрос тоже служит предметом, можно
сказать, беспрерывного обсуждения с точки зрения принятия каких-либо
репрессивных мер, и точно так же никаких практических результатов отсюда
не получилось.
Такое же настроение царило и в молодой части адвокатуры. Открывая
в 1905 году первое общее собрание помощников присяжных поверенных
в Одессе, бывший председатель Совета О.Я. Пергамент во вступительной
речи сказал: <Большинство проявлений сословной самодеятельности воз-
никает у вас даже раньше, чем у нас... Современное широкое общественное
течение русской адвокатуры в значительной степени вылилось из кружка
помощников общественников>. Так говорилось в 1905 г., а в 1908 г. отчет
комитета утверждает, что, <как показал пятилетний опыт, младшая часть
присяжной адвокатуры не проявляет особого интереса к сословной жизни
и вяло посещает общие собрания, на которые с трудом собирается число
участников, необходимое для признания их законными, не говоря уже о
том, что нет возможности собрать кворума, нужного для изменения или
дополнения действующих правил>. Здесь абсентеизм не чужд бьл даже
характера издевательства. В 1906 г. помощники решили организовать кон-
ференции, выработали программу, наметили руководителей, но уже на пер-
вых собраниях почти никого не было. Поэтому через два месяца было
созвано собрание, чтобы выяснить причины абсентеизма и либо прекратить
конференции, как неудавшуюся затею, либо принять меры. Собрание со-
стоялось, и решено конференции посещать. Намечены были темы, выбраны
докладчики, но <в первый же очередной вечер явились всего три лица, а
докладчик сообщил письменно, что по семейным обстоятельствам быть не
может. Таким образом, - прибавляет Отчет, - <даже представители
комитета и группы, выработавшей порядок функционирования, не посещали
конференций>. Только в 1911 г. вновь возник вопрос об устройстве рефе-
ратов, в 1912 г. <комитет с удовлетворением должен констатировать, что
рефераты внесли значительное оживление в сословную жизнь> , но в сле-
дующем отчете уже никаких следов конференций найти нельзя.
Параллельно с этими, так сказать, отрицательными признаниями, идут
и весьма яркие подозрительные симптомы разложения сословной жизни.
Об этом можно судить по тем вопросам, которые Совету приходилось
ставить на свое обсуждение. В последнем отчетном году члены сословия,
проживающие в Ростове-на-Дону, обратили внимание на то, что некоторые
члены сословия считают возможным помогать и прикрывать незаконную ад-
вокатуру (согласно новому закону о местном суде), и потому они <считают
весьма важным скорейшее разрешение вопросов: вправе ли члены сословия
Отчет казанского Совета присяжных поверенных, 1906-1907 г.. с. 130. - Прим. авт.
Отчет казанского Совета присяжных поверенных, 1906-1907 г., с. 191.
Прим. авт.
состоять на службе у лиц или учреждений, занимающихся подпольной ад-
вокатурой..; вправе ли члены сословия принимать от лиц и контор, зани-
мающихся взысканиями, доверенности на свое имя от клиентов и таким
образом иметь как бы поставщиков дел на выработанных условиях, и до-
пустимо ли, чтобы помощники присяжных поверенных, не имеющие права
хождения по чужим делам, вели вексельные взыскания по препоручитель-
ным надписям>. Еще более определенные в этом смысле положения уста-
новил казанский Совет. Не допускается, разъясняет Совет: 1) получение
дел при посредстве разного рода агентов, получающих плату за доставление
клиентов..; 3) вывешивание на улицах, кроме входных дверей, дощечек
или объявлений с указанием профессиональных занятий, адреса и приемных
часов..; 6) вывешивание на стенах присутственных мест плакатов о про-
фессиональной деятельности..; 8) предложение профессиональных услуг в
какой бы то ни было форме и каким бы то ни было способом; 9) небла-
гопристойный ОТЗЬЕ о товарище, порочащий честь, доброе имя или про-
фессиональные познания его; 10) непосредственное сношение по делу с
доверителем товарища с целью устранения последнего от участия в обсуж-
дении тех или других деловых вопросов и II) агитация против товарища
с целью расширения собственной практики. Несомненно, конечно, что все
эти положения бесспорны, как аксиома. Но именно то и привлекает вни-
мание, что к пятидесятилетнему юбилею адвокатуры Совету приходится
такие аксиомы обсуждать и преподавать их присяжным поверенным в ка-
честве наставлений. Велика ли разница между этими наставлениями и теми
требованиями, которые предъявил законодатель в конце XVIII столетия к
лицам, занимавшимся судохождением?
33. АНТАГОНИЗМ МЕЖДУ АДВОКАТУРОЙ
И ВЛАСТЬЮ
Такое положение дел заставляет особенно горячо вспомнить приведен-
ную выше цитату из официального <Судебного Вестника> о необходимости
принимать меры содействия правильному развитию введенного в жизнь
института. Вот когда такие меры являлись неотложной необходимостью.
Но недаром адвокаты, рассуждая в общих собраниях об упадке сословия,
все чаще указывали, что такой упадок находится в связи с состоянием
всего общества. Новое общественное течение, сменившее кратковременное
единодушие, наложило еще более густой отпечаток на администрацию и
магистратуру, и вместо каких бы то ни было реформ, враждебное отношение
к адвокатуре, намечавшееся весьма заметно уже и перед 1905 г., после
этого приняло чрезвычайно резкий характер.
Здесь, однако, из области истории мы попадаем уже в живую дейст-
вительность, которая вообще с трудом поддается объективному анализу, а
в условиях нынешнего момента встречает непреодолимые внешние препят-
ствия для изображения сущности ее. Вряд ли, впрочем, требуется доказы-
вать, что иначе отношения эти сложиться не могли. Вместо всяких дока-
зательств достаточно, например, напомнить хотя бы о деле Лыжина. В
1911 г. в Правительствующем Сенате слушалось дело по обвинению свыше
ста лиц в принадлежности к революционному обществу Дашнакцутюн. На
судебном следствии было установлено защитой, что производивший пред-
варительное следствие судебный следователь Лыжин совершил ряд под-
логов, Правительствующий Сенат постановил привлечь Лыжина к ответ-
ственности, но домогательство защиты вернуть дело к доследованию ввиду
столь исключительного характера предварительного следствия было отверг-
нуто, суд был доведен до конца, а засим и дело, возбужденное против
Лыжина, было прекращено, так как он признан был действовавшим в со-
стоянии душевной ненормальности. Точно так же в деле так наз. Ново-
российской республики, слушавшемся в Новочеркасске, военный суд ус-
тановил наличность подобного же ведения следствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59