Г. Сабуров, придав
этому письму официальное значение, передал его в суд (как извет), а суд,
находя некоторые выражения в письме неприличными для себя (как суда),
составил целый обвинительный акт и, угрожая судом, потребовал от про-
тестантов объяснений. Случилось, - говорит г. Владимиров, - нечто вы-
соко несообразное. <Суд, с одной стороны, считает себя оскорбленным и
составляет из произвольно вырванных слов письма обвинительный акт
(в такой форме написано определение суда), а с другой, тот же суд (как
-овет), собирается судить; вот что значит соединение суда с Советом.
"Журнал Гражданского и Уголовного Права.-. 1881 г.. кн. 3. - Прим. авт.
Прибавьте к этому, что присяжные поверенные обратились к г. Сабурову
частным образом, желая уладить через него взаимные отношения с судом,
а г. Сабуров, без всякого полномочия, передал письмо в суд и сам же в
суде разбирал его и составлял обвинительный акт, - и вы поймете, на
чьей стороне все неприличие и неуместность поступка>.
Печальнее всего, что г.г. председатели нисколько не стеснялись про-
являть свои отношения к адвокатуре публично. Харьковский Совет поста-
новил довести до сведения Судебной Палаты о неправильном возбуждении
дисциплинарного дела против присяжного поверенного в публичном судеб-
ном заседании. Совет правильно указал, что при таком порядке возбуждения
доброе имя адвоката публично подвергается сомнению, прежде чем он может
представить свои объяснения и оправдания . В <Юридическом Вестнике>
рассказывается, что в заседании казанской Судебной Палаты в Царево-
кокшайске председатель потребовал, чтобы присяжный поверенный допра-
шивал свидетеля-исправника стоя. На почве такого отношения произрастали
самые уродливые результаты. <Судебная Газета> рассказывает, что в
Новой Ладоге, когда прокурор поднялся с места, чтобы говорить, присяж-
ные заседатели встали вместе с ним; а в другом уезде С.-Петербургской
губернии, когда после прокурора встал защитник, один из присяжных за-
седателей крикнул ему: <Что бы ты там ни говорил, батюшка, все равно,
мы не променяем тебя на прокурора>.
Был еще один специальный источник, плодивший недоразумения между
магистратурой и адвокатурой, это - десятипроцентный сбор, о котором
уже приходилось говорить выше. В восьмидесятых годах взимание этого
сбора не только в тех округах, где существовали Советы, но и вообще в
Империи фактически прекратилось. Это произошло как-то незаметно, само
собою. Как говорится, например, в описи архива московского Совета, дан-
ные, имеющиеся в архиве, не позволяют ответить на вопрос, почему пре-
кратилось взимание 10% сбора, и как оно прекратилось. Но тем резче
бросается в глаза исключительная настойчивость, которую проявляли не-
которые суды. Так, в 1889 г. симбирский Суд за уклонение от платежа
сбора приговорил трех присяжных поверенных к лишению практики на три
месяца. В жалобе своей в казанскую Судебную Палату присяжные пове-
ренные ссылались на то, что в других округах взимание сбора давно пре-
кратилось, что и Симбирский Суд не выработал никаких правил, что, отняв
книги для записи дел, он их не возвратил присяжным поверенным и нашел
Макалинский II.В. Указ. соч.. с. 248. - Прим. авт.
<Юридический Вестник>. 1882, ЛЇ \\. - Прим. авт.
"Судгйпая iазета>. 1882 г. IЗ. - Прим. авпi.
возможным вести записи и дать отчет. Но все эти доводы убедили Палату
щi, в том, что наказание должно быть смягчено до выговора, а требование
дра должно быть оставлено в силе.
Сами по себе эти факты, которые взяты наудачу из хроники тогдашних
дзет могли бы иметь скорее характер анекдотический. Если бы количество
аких факторов было даже значительно увеличено, то и тогда их можно
ддд бы, пожалуй, трактовать даже как исключение. Но уже тогда эти
дзты служили лишь иллюстрацией к общим выводам, которые делались
весьма определенно. В одном решении общего собрания кассационных де-
партаментов Правительствующего Сената (1879 г. № 4) цитируется ре-
шение Судебной Палаты, содержащее удивительное признание, что при-
сяжная адвокатура пользуется <до некоторой степени доверием суда>. Пе-
чать не только констатировала рознь между магистратурой и адвокатурой,
но настойчиво указывала на тяжелое положение последней. <Если, - писал
Грацианский, - адвокатура стоит еще не на надлежащей высоте, в том
не ее вина, а вина правительства, которое, говоря словами Миттермайера,
обнаруживая недоверие к сословию, унижает его в глазах народа> . Еще
в 1876 году так, например, изображалось положение адвоката в защитах
по назначению: <Получение ордера за три дня, приезд в тюрьму, отказ в
свидании с подсудимым наедине, попрание закона, замечания и окрики
председателя на суде, просьбы о занесении в протокол>. В другом журнале
мы читаем то же самое: <Благовременное назначение защитников редко
где соблюдается, к постоянному вреду подсудимых, а когда присяжный
поверенный заявляет о невозможности подготовиться, то ему делается взыс-
кание, поведение же председательствующего не вызывает никакой реак-
ции>. По поводу дела присяжного поверенного Серебреникова, обвиняв-
шегося в неуважении к суду и приговоренного к семидневному аресту,
<Журнал Гражданского и Уголовного Права> писал, что <самое дело в
иные времена не возникло бы вовсе, но теперь судебные деятели переживают
острый период взаимного болезненного раздражения, и ряд симптомов ука-
зывает на крайнее обострение болезни>.
<Адвокатура, по мысли составителей судебных уставов, предполагалась
помощницей суда, но... прошли года, и магистратура и адвокатура составили
два враждебных лагеря; вражда эта растет и увеличивается, и суд, пользуясь
"РЭВОМ власти, делает все, чтобы способствовать еще более глубокому па-
"ию значения защиты на суде. Магистратура никак не может согласиться
тем, чтобы поверенный, ею же <снисходительно допущенный> в это со-
"Юридическая Летопись>.. 1890, август, с. 87. - Прим. авт
словие, вполне подчиненное ей лицо, мог явиться обличителем су-
дейского произвола или незнания того, что суд должен знать. Если
ко всему этому прибавить чувство зависти, которое у многих является при
соображении о предполагаемых <барышах> (в провинции этим именем при-
нято называть вознаграждение присяжного поверенного за труд) поверен-
ного, превышающих жалование чиновника V класса, то тогда будут вполне
ясны причины той враждебности, о которой упомянуто выше>.
Профессор Фойницкий приписывает изменившееся отношение к адво-
катуре слабости сознания общественного назначения защиты нашей судеб-
ной практикой: <По мере того как нападения на адвокатов становились
более и более модным в обществе, изменилось и их положение в суде уго-
ловном. Едва ли следует скрывать от себя, что если не все, то многие
председательствующие видят в них не помощников правосудия, а его про-
тивников. По вине ли самих адвокатов появился этот взгляд, или по иным
причинам, для нас не представляет интереса: бесспорно, однако, что он
пустил прочные ростки, и что председательствующие одной из своих глав-
нейших обязанностей считают удерживать защитников в тесных границах,
воспрещать им касаться тех или иных предметов и останавливать их строгим
замечанием при первой попытке исследовать или высказать что-либо, по
мнению их, не относящееся к делу или уже достаточно разъясненное> .
При таких взаимоотношениях власть не только не заботилась об ук-
реплении и развитии начал сословного самоуправления, но чрезвычайно
подозрительно относилась ко всякому проявлению сословной жизни. До
какой мелочности спускалась эта подозрительность, видно из того, что в
1883 году Министерство Юстиции неожиданно заинтересовалось библи-
отекой петербургского Совета , и Судебная Палата прислала Совету запрос,
на каком основании библиотека существует. Нельзя удержаться, чтобы не
привести соображений, выставленных Советом в своем объяснении. На-
ивная элементарность их граничит со скрытым издевательством над запро-
сом. Совет объясняет, что <еще при первом издании Свода Законов пра-
вительством было преподано, что буквальным смыслом закона не всегда
выражается во всей полноте и точности внутренний разум его, к коему по
необходимости прибегать должно в случае сомнений. Разум закона сооб-
ражается в причинах, на коих он основан. Но причины сии не означены
в статьях Свода, их должно искать в самых источниках и самых текстах,
из коих статьи составлены. Таким образом, самое существо обязанностей,
Фойницкий И.Я. <О защите в уголовном процессе...>-, 44. 45. - Прим. авт.
В московском Совете тоже существовала библиотека с самого основания, но в делах архива
нет указаний, чтобы интерес Министерства коснулся и московской библиотеки. - Прим. ает.
пз воженных на присяжных поверенных и их Совет, и самый способ ис-
двания сих обязанностей, указанный в законе, повлекли за собой не-
дддимость приобрести для сословия не только книги законов в собст-
рном смысле, но и полное собрание законов, собрание узаконений, издание
рассуждений, на коих Судебные Уставы основаны, сборник кассационных
дщений, а также сочинения, излагающие этот материал в более или менее
систематической форме, а равно ученые сочинения юридического содержа-
ния. В силу такой естественной, самим законом вызванной необходимости,
учредилась при Совете библиотека> .
Этим ответом интерес к библиотеке был исчерпан, и существование ее
было спасено. Но зато Судебная Палата заинтересовалась Комиссией по-
мощников присяжных поверенных, существовавшей к тому времени уже
около 10 лет. В 1882 г. Судебная Палата потребовала от Совета сведений
в разъяснение тех оснований, по которым учреждена и действует Комиссия.
В своем ответе, данном после вторичного требования Судебной Палаты,
Совет напомнил, что Судебная Палата сама считала положение помощников
ненормальным и в 1872 г. представила в Министерство Юстиции хода-
тайство Совета об их организации. <Но, - продолжает Совет, - об-
щность интересов помощников присяжных поверенных не могла ограни-
чиваться одним ожиданием исхода их ходатайства, на которое разрешения
не имеется и в настоящее время. Содействие Комиссии значительно об-
легчает Совету осуществление его обязанности, а для помощников добро-
вольное подчинение ограничениям, ими самими постановленным для кон-
троля за правильностью их же действий, является прекрасной школой>.
Тем не менее, Судебная Палата признала существование Комиссии не-
правильным. Но так как образование Комиссии самим Советом приписы-
вается лишь частному соглашению помощников, не имеющему официального
значения, то Палата не посягнула на существование Комиссии, разъяснив,
однако, что, если Совет находит Комиссию полезной, он обязан возобновить
свое ходатайство об издании соответствующих правил в надлежащем по-
рядке . Это отношение Судебной Палаты тем более характерно, что за
год до приведенного запроса, в 1881 г., состоялось решение Правительст-
"Яс> Сената по общему собранию, которое по поводу проекта наказа
варшавского Окружного Суда разъяснило, что в избрании присяжными
ЇР"ыми особой комиссии для облегчения сношений суда с присяжными
г -"алинский П.В. Указ. соч., 231. - Прим. авт.
Iакадинский П.В. Указ. соч., 68. - Прим. авт.
поверенными и для лучшего осуществления права надзора с его стороны
за их деятельностью нет ничего противозаконного.
20. СУЖЕНИЕ ПРАВ ЗАЩИТЫ
Постепенно обостряясь, эти ненормальные отношения получили свое
наиболее яркое и весьма бурное выражение в знаменитом заключении из-
вестного обер-прокурора Н.А. Неклюдова по делам Мельницких и Сви-
ридова. В этой речи кристаллизовалась вся та накипь недовольства адво-
катурой, которая копилась годами. Один из самых видных русских юристов
Н.А. Неклюдов, начавший свою карьеру с заключения в Петропавловской
крепости по обвинению в государственном преступлении и кончивший ее
директором департамента полиции, отбросил все условности, которыми ус-
нащались всякие выступления против адвокатуры, и поставил вопрос реб-
ром. Как уже сказано, поводом к этому послужило дело Мельницких, об-
винявшихся в присвоении сумм московского Воспитательного дома, и Сви-
ридова, обвинявшегося в присвоении сумм киевского городского общества
взаимного кредита. Суд присяжных в обоих случаях вынес оправдательный
вердикт, признав факт присвоения денег. Эти дела возбудили огромную
сенсацию. Катков был тогда на вершине своего могущества и настойчиво
требовал уничтожения <суда улицы>. Когда дело при таких условиях пере-
шло в Сенат, Н.А. Неклюдов, в качестве обер-прокурора, пошел навстречу
этим нападкам и в чрезвычайно напыщенной речи, переполненной библей-
скими цитатами, признавал справедливость нареканий на судебную рефор-
му, извращенную, в значительной степени, защитой: <Я не могу не вы-
разить, что уголовный кассационный департамент окажет делу уголовного
правосудия немаловажную услугу, разъяснив, под страхом личной ответ-
ственности всех тех, до кого это относится, что дарованная судебными
уставами свобода защиты заключается лишь в праве свободной оценки
силы и значения представляющихся против подсудимого улик, в разъяс-
нении тех законов, которые подлежат применению к вине подсудимого, и
обстоятельств, уменьшающих, смягчающих или уничтожающих по закону
ответственность обвиняемого; что договор защиты не представляет защит-
нику нравственного основания или права ни ослаблять степень преступности
деяния, воспрещенного законом под страхом наказания, а тем более ставить
его чуть ли не в заслугу подсудимому, ни опорочивать действий лиц, К
И.В. Гессен. Судебная Реформа, с. 163. - При
1
1
д
привлеченных, или же такие действия правительственных властей.
пторые, будь они удостоверены даже в квадрате утверждаемого, не могут
ни уничтожить, ни умалить по закону ответственность самого подсудимого;
что словом, как я уже имел честь заявить Правительствующему Сенату
моем заключении по делу о злоупотреблениях в частном кронштадтском
цо\1черческом банке, и на суде, даже при самом полном осуществлении
поинципа свободы защиты, - есть свой плодив , не дозволяющий стороне
дi-авлять черное белым, безнравственное нравственным, а преступное до-
зволенным или не преступным, искажая для сего и законы религии, и законы
общественной нравственности, и законы государственного строя... Странно
было бы скрывать перед верховным судилищем те побудительные причины,
которые заставляют меня просить уголовный кассационный департамент о
неотложном и положительном разъяснении пределов права защиты>.
Речь Н.А. Неклюдова произвела огромное впечатление, которое отнюдь
не было ослаблено речью защитника одного из Мельницких, В.Д. Спасо-
вича . Даже напротив, В.Д. Спасович, в свою очередь, как бы пошел на-
встречу нападкам на <суд улицы> и признал, что <институт (суд присяжных
заседателей) болен, серьезно болен.., что лечить его надобно энергически
и немедленно, так как болезнь уже давно существует и запущена, а даль-
нейшее ее запущение может довести до необходимости ампутации>. Одним
из средств лечения В.Д. Спасович предлагал изменение в составе присяж-
ных заседателей. <Подсудимые могли бы претендовать на то, чтобы их
судили люди, обладающие знанием азбуки> . Таким образом, вместо над-
лежащего отпора нападениям на адвокатуру, В.Д. Спасович сам подставил
суд присяжных под удар, снова напомнив, что судьба этих институтов не-
изменно сплетается и перекрещивается. А между тем, насколько был тогда
необходим отпор речи Н.А. Неклюдова, доказывает совершенно исклю-
чительное выступление всех, бывших председателями петерб. Совета при-
сяжных поверенных. В газете <Новости> напечатано было письмо за под-
писями Дмитрия Стасова, Константина Арсеньева, Владимира Спасовича,
Алексея Унковского и Вильгельма Люстиха, которых объединило именно
то, что все они были (а последний в момент написания письма состоял)
председателями Совета. В этом историческом документе авторы его говорят:
1 ,
) -чiп. - установленный порядок, способ.
ечь В.Д. Спасовича по делу Мельницких была опубликована, например, в книге <Суд при-
сяжкх в России. Громкие уголовные процессы 1864-1917 гг.>. Л.. 1991.
"журнал Гражданского н Уголовного 1 1рава<, 1884 г.. кн. 3. с, 187. ..Слова эти>, удостове-
Официальное издание, <не могли вселить бодрости в друзьях института, а противникам давали
ситное оруд..ие.>. __ "Судебные Уставы за эО лет". Т. II. с. 619. - Прим. авт
<М.Г. Позвольте просить о помещении в издаваемой Вами газете нашего
заявления по вопросу о правах защиты в уголовном процессе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
этому письму официальное значение, передал его в суд (как извет), а суд,
находя некоторые выражения в письме неприличными для себя (как суда),
составил целый обвинительный акт и, угрожая судом, потребовал от про-
тестантов объяснений. Случилось, - говорит г. Владимиров, - нечто вы-
соко несообразное. <Суд, с одной стороны, считает себя оскорбленным и
составляет из произвольно вырванных слов письма обвинительный акт
(в такой форме написано определение суда), а с другой, тот же суд (как
-овет), собирается судить; вот что значит соединение суда с Советом.
"Журнал Гражданского и Уголовного Права.-. 1881 г.. кн. 3. - Прим. авт.
Прибавьте к этому, что присяжные поверенные обратились к г. Сабурову
частным образом, желая уладить через него взаимные отношения с судом,
а г. Сабуров, без всякого полномочия, передал письмо в суд и сам же в
суде разбирал его и составлял обвинительный акт, - и вы поймете, на
чьей стороне все неприличие и неуместность поступка>.
Печальнее всего, что г.г. председатели нисколько не стеснялись про-
являть свои отношения к адвокатуре публично. Харьковский Совет поста-
новил довести до сведения Судебной Палаты о неправильном возбуждении
дисциплинарного дела против присяжного поверенного в публичном судеб-
ном заседании. Совет правильно указал, что при таком порядке возбуждения
доброе имя адвоката публично подвергается сомнению, прежде чем он может
представить свои объяснения и оправдания . В <Юридическом Вестнике>
рассказывается, что в заседании казанской Судебной Палаты в Царево-
кокшайске председатель потребовал, чтобы присяжный поверенный допра-
шивал свидетеля-исправника стоя. На почве такого отношения произрастали
самые уродливые результаты. <Судебная Газета> рассказывает, что в
Новой Ладоге, когда прокурор поднялся с места, чтобы говорить, присяж-
ные заседатели встали вместе с ним; а в другом уезде С.-Петербургской
губернии, когда после прокурора встал защитник, один из присяжных за-
седателей крикнул ему: <Что бы ты там ни говорил, батюшка, все равно,
мы не променяем тебя на прокурора>.
Был еще один специальный источник, плодивший недоразумения между
магистратурой и адвокатурой, это - десятипроцентный сбор, о котором
уже приходилось говорить выше. В восьмидесятых годах взимание этого
сбора не только в тех округах, где существовали Советы, но и вообще в
Империи фактически прекратилось. Это произошло как-то незаметно, само
собою. Как говорится, например, в описи архива московского Совета, дан-
ные, имеющиеся в архиве, не позволяют ответить на вопрос, почему пре-
кратилось взимание 10% сбора, и как оно прекратилось. Но тем резче
бросается в глаза исключительная настойчивость, которую проявляли не-
которые суды. Так, в 1889 г. симбирский Суд за уклонение от платежа
сбора приговорил трех присяжных поверенных к лишению практики на три
месяца. В жалобе своей в казанскую Судебную Палату присяжные пове-
ренные ссылались на то, что в других округах взимание сбора давно пре-
кратилось, что и Симбирский Суд не выработал никаких правил, что, отняв
книги для записи дел, он их не возвратил присяжным поверенным и нашел
Макалинский II.В. Указ. соч.. с. 248. - Прим. авт.
<Юридический Вестник>. 1882, ЛЇ \\. - Прим. авт.
"Судгйпая iазета>. 1882 г. IЗ. - Прим. авпi.
возможным вести записи и дать отчет. Но все эти доводы убедили Палату
щi, в том, что наказание должно быть смягчено до выговора, а требование
дра должно быть оставлено в силе.
Сами по себе эти факты, которые взяты наудачу из хроники тогдашних
дзет могли бы иметь скорее характер анекдотический. Если бы количество
аких факторов было даже значительно увеличено, то и тогда их можно
ддд бы, пожалуй, трактовать даже как исключение. Но уже тогда эти
дзты служили лишь иллюстрацией к общим выводам, которые делались
весьма определенно. В одном решении общего собрания кассационных де-
партаментов Правительствующего Сената (1879 г. № 4) цитируется ре-
шение Судебной Палаты, содержащее удивительное признание, что при-
сяжная адвокатура пользуется <до некоторой степени доверием суда>. Пе-
чать не только констатировала рознь между магистратурой и адвокатурой,
но настойчиво указывала на тяжелое положение последней. <Если, - писал
Грацианский, - адвокатура стоит еще не на надлежащей высоте, в том
не ее вина, а вина правительства, которое, говоря словами Миттермайера,
обнаруживая недоверие к сословию, унижает его в глазах народа> . Еще
в 1876 году так, например, изображалось положение адвоката в защитах
по назначению: <Получение ордера за три дня, приезд в тюрьму, отказ в
свидании с подсудимым наедине, попрание закона, замечания и окрики
председателя на суде, просьбы о занесении в протокол>. В другом журнале
мы читаем то же самое: <Благовременное назначение защитников редко
где соблюдается, к постоянному вреду подсудимых, а когда присяжный
поверенный заявляет о невозможности подготовиться, то ему делается взыс-
кание, поведение же председательствующего не вызывает никакой реак-
ции>. По поводу дела присяжного поверенного Серебреникова, обвиняв-
шегося в неуважении к суду и приговоренного к семидневному аресту,
<Журнал Гражданского и Уголовного Права> писал, что <самое дело в
иные времена не возникло бы вовсе, но теперь судебные деятели переживают
острый период взаимного болезненного раздражения, и ряд симптомов ука-
зывает на крайнее обострение болезни>.
<Адвокатура, по мысли составителей судебных уставов, предполагалась
помощницей суда, но... прошли года, и магистратура и адвокатура составили
два враждебных лагеря; вражда эта растет и увеличивается, и суд, пользуясь
"РЭВОМ власти, делает все, чтобы способствовать еще более глубокому па-
"ию значения защиты на суде. Магистратура никак не может согласиться
тем, чтобы поверенный, ею же <снисходительно допущенный> в это со-
"Юридическая Летопись>.. 1890, август, с. 87. - Прим. авт
словие, вполне подчиненное ей лицо, мог явиться обличителем су-
дейского произвола или незнания того, что суд должен знать. Если
ко всему этому прибавить чувство зависти, которое у многих является при
соображении о предполагаемых <барышах> (в провинции этим именем при-
нято называть вознаграждение присяжного поверенного за труд) поверен-
ного, превышающих жалование чиновника V класса, то тогда будут вполне
ясны причины той враждебности, о которой упомянуто выше>.
Профессор Фойницкий приписывает изменившееся отношение к адво-
катуре слабости сознания общественного назначения защиты нашей судеб-
ной практикой: <По мере того как нападения на адвокатов становились
более и более модным в обществе, изменилось и их положение в суде уго-
ловном. Едва ли следует скрывать от себя, что если не все, то многие
председательствующие видят в них не помощников правосудия, а его про-
тивников. По вине ли самих адвокатов появился этот взгляд, или по иным
причинам, для нас не представляет интереса: бесспорно, однако, что он
пустил прочные ростки, и что председательствующие одной из своих глав-
нейших обязанностей считают удерживать защитников в тесных границах,
воспрещать им касаться тех или иных предметов и останавливать их строгим
замечанием при первой попытке исследовать или высказать что-либо, по
мнению их, не относящееся к делу или уже достаточно разъясненное> .
При таких взаимоотношениях власть не только не заботилась об ук-
реплении и развитии начал сословного самоуправления, но чрезвычайно
подозрительно относилась ко всякому проявлению сословной жизни. До
какой мелочности спускалась эта подозрительность, видно из того, что в
1883 году Министерство Юстиции неожиданно заинтересовалось библи-
отекой петербургского Совета , и Судебная Палата прислала Совету запрос,
на каком основании библиотека существует. Нельзя удержаться, чтобы не
привести соображений, выставленных Советом в своем объяснении. На-
ивная элементарность их граничит со скрытым издевательством над запро-
сом. Совет объясняет, что <еще при первом издании Свода Законов пра-
вительством было преподано, что буквальным смыслом закона не всегда
выражается во всей полноте и точности внутренний разум его, к коему по
необходимости прибегать должно в случае сомнений. Разум закона сооб-
ражается в причинах, на коих он основан. Но причины сии не означены
в статьях Свода, их должно искать в самых источниках и самых текстах,
из коих статьи составлены. Таким образом, самое существо обязанностей,
Фойницкий И.Я. <О защите в уголовном процессе...>-, 44. 45. - Прим. авт.
В московском Совете тоже существовала библиотека с самого основания, но в делах архива
нет указаний, чтобы интерес Министерства коснулся и московской библиотеки. - Прим. ает.
пз воженных на присяжных поверенных и их Совет, и самый способ ис-
двания сих обязанностей, указанный в законе, повлекли за собой не-
дддимость приобрести для сословия не только книги законов в собст-
рном смысле, но и полное собрание законов, собрание узаконений, издание
рассуждений, на коих Судебные Уставы основаны, сборник кассационных
дщений, а также сочинения, излагающие этот материал в более или менее
систематической форме, а равно ученые сочинения юридического содержа-
ния. В силу такой естественной, самим законом вызванной необходимости,
учредилась при Совете библиотека> .
Этим ответом интерес к библиотеке был исчерпан, и существование ее
было спасено. Но зато Судебная Палата заинтересовалась Комиссией по-
мощников присяжных поверенных, существовавшей к тому времени уже
около 10 лет. В 1882 г. Судебная Палата потребовала от Совета сведений
в разъяснение тех оснований, по которым учреждена и действует Комиссия.
В своем ответе, данном после вторичного требования Судебной Палаты,
Совет напомнил, что Судебная Палата сама считала положение помощников
ненормальным и в 1872 г. представила в Министерство Юстиции хода-
тайство Совета об их организации. <Но, - продолжает Совет, - об-
щность интересов помощников присяжных поверенных не могла ограни-
чиваться одним ожиданием исхода их ходатайства, на которое разрешения
не имеется и в настоящее время. Содействие Комиссии значительно об-
легчает Совету осуществление его обязанности, а для помощников добро-
вольное подчинение ограничениям, ими самими постановленным для кон-
троля за правильностью их же действий, является прекрасной школой>.
Тем не менее, Судебная Палата признала существование Комиссии не-
правильным. Но так как образование Комиссии самим Советом приписы-
вается лишь частному соглашению помощников, не имеющему официального
значения, то Палата не посягнула на существование Комиссии, разъяснив,
однако, что, если Совет находит Комиссию полезной, он обязан возобновить
свое ходатайство об издании соответствующих правил в надлежащем по-
рядке . Это отношение Судебной Палаты тем более характерно, что за
год до приведенного запроса, в 1881 г., состоялось решение Правительст-
"Яс> Сената по общему собранию, которое по поводу проекта наказа
варшавского Окружного Суда разъяснило, что в избрании присяжными
ЇР"ыми особой комиссии для облегчения сношений суда с присяжными
г -"алинский П.В. Указ. соч., 231. - Прим. авт.
Iакадинский П.В. Указ. соч., 68. - Прим. авт.
поверенными и для лучшего осуществления права надзора с его стороны
за их деятельностью нет ничего противозаконного.
20. СУЖЕНИЕ ПРАВ ЗАЩИТЫ
Постепенно обостряясь, эти ненормальные отношения получили свое
наиболее яркое и весьма бурное выражение в знаменитом заключении из-
вестного обер-прокурора Н.А. Неклюдова по делам Мельницких и Сви-
ридова. В этой речи кристаллизовалась вся та накипь недовольства адво-
катурой, которая копилась годами. Один из самых видных русских юристов
Н.А. Неклюдов, начавший свою карьеру с заключения в Петропавловской
крепости по обвинению в государственном преступлении и кончивший ее
директором департамента полиции, отбросил все условности, которыми ус-
нащались всякие выступления против адвокатуры, и поставил вопрос реб-
ром. Как уже сказано, поводом к этому послужило дело Мельницких, об-
винявшихся в присвоении сумм московского Воспитательного дома, и Сви-
ридова, обвинявшегося в присвоении сумм киевского городского общества
взаимного кредита. Суд присяжных в обоих случаях вынес оправдательный
вердикт, признав факт присвоения денег. Эти дела возбудили огромную
сенсацию. Катков был тогда на вершине своего могущества и настойчиво
требовал уничтожения <суда улицы>. Когда дело при таких условиях пере-
шло в Сенат, Н.А. Неклюдов, в качестве обер-прокурора, пошел навстречу
этим нападкам и в чрезвычайно напыщенной речи, переполненной библей-
скими цитатами, признавал справедливость нареканий на судебную рефор-
му, извращенную, в значительной степени, защитой: <Я не могу не вы-
разить, что уголовный кассационный департамент окажет делу уголовного
правосудия немаловажную услугу, разъяснив, под страхом личной ответ-
ственности всех тех, до кого это относится, что дарованная судебными
уставами свобода защиты заключается лишь в праве свободной оценки
силы и значения представляющихся против подсудимого улик, в разъяс-
нении тех законов, которые подлежат применению к вине подсудимого, и
обстоятельств, уменьшающих, смягчающих или уничтожающих по закону
ответственность обвиняемого; что договор защиты не представляет защит-
нику нравственного основания или права ни ослаблять степень преступности
деяния, воспрещенного законом под страхом наказания, а тем более ставить
его чуть ли не в заслугу подсудимому, ни опорочивать действий лиц, К
И.В. Гессен. Судебная Реформа, с. 163. - При
1
1
д
привлеченных, или же такие действия правительственных властей.
пторые, будь они удостоверены даже в квадрате утверждаемого, не могут
ни уничтожить, ни умалить по закону ответственность самого подсудимого;
что словом, как я уже имел честь заявить Правительствующему Сенату
моем заключении по делу о злоупотреблениях в частном кронштадтском
цо\1черческом банке, и на суде, даже при самом полном осуществлении
поинципа свободы защиты, - есть свой плодив , не дозволяющий стороне
дi-авлять черное белым, безнравственное нравственным, а преступное до-
зволенным или не преступным, искажая для сего и законы религии, и законы
общественной нравственности, и законы государственного строя... Странно
было бы скрывать перед верховным судилищем те побудительные причины,
которые заставляют меня просить уголовный кассационный департамент о
неотложном и положительном разъяснении пределов права защиты>.
Речь Н.А. Неклюдова произвела огромное впечатление, которое отнюдь
не было ослаблено речью защитника одного из Мельницких, В.Д. Спасо-
вича . Даже напротив, В.Д. Спасович, в свою очередь, как бы пошел на-
встречу нападкам на <суд улицы> и признал, что <институт (суд присяжных
заседателей) болен, серьезно болен.., что лечить его надобно энергически
и немедленно, так как болезнь уже давно существует и запущена, а даль-
нейшее ее запущение может довести до необходимости ампутации>. Одним
из средств лечения В.Д. Спасович предлагал изменение в составе присяж-
ных заседателей. <Подсудимые могли бы претендовать на то, чтобы их
судили люди, обладающие знанием азбуки> . Таким образом, вместо над-
лежащего отпора нападениям на адвокатуру, В.Д. Спасович сам подставил
суд присяжных под удар, снова напомнив, что судьба этих институтов не-
изменно сплетается и перекрещивается. А между тем, насколько был тогда
необходим отпор речи Н.А. Неклюдова, доказывает совершенно исклю-
чительное выступление всех, бывших председателями петерб. Совета при-
сяжных поверенных. В газете <Новости> напечатано было письмо за под-
писями Дмитрия Стасова, Константина Арсеньева, Владимира Спасовича,
Алексея Унковского и Вильгельма Люстиха, которых объединило именно
то, что все они были (а последний в момент написания письма состоял)
председателями Совета. В этом историческом документе авторы его говорят:
1 ,
) -чiп. - установленный порядок, способ.
ечь В.Д. Спасовича по делу Мельницких была опубликована, например, в книге <Суд при-
сяжкх в России. Громкие уголовные процессы 1864-1917 гг.>. Л.. 1991.
"журнал Гражданского н Уголовного 1 1рава<, 1884 г.. кн. 3. с, 187. ..Слова эти>, удостове-
Официальное издание, <не могли вселить бодрости в друзьях института, а противникам давали
ситное оруд..ие.>. __ "Судебные Уставы за эО лет". Т. II. с. 619. - Прим. авт
<М.Г. Позвольте просить о помещении в издаваемой Вами газете нашего
заявления по вопросу о правах защиты в уголовном процессе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59