Он начал все сначала, как будто первой попытки вовсе не было. Он ласково ра
звел ей губы и осторожно дотронулся языком до ее языка. Верити не отстран
илась, и Джеймс продолжал нежные поглаживания, на которые ее тело ответи
ло непривычными ощущениями внизу живота.
Поцелуй больше не был наказанием. Он превратился в острейшее удовольств
ие.
Верити охватило смущение, когда язык Джеймса соблазнил ее на свое собств
енное робкое исследование. Она прикоснулась к нему, и поцелуй стал насто
йчивее. Их языки сплелись в пылком танце, ее страх смешался с блаженством,
стыд с удовольствием, отказ с согласием. Верити потерялась в вихре проти
воречивых ощущений и отдалась на волю своей чувственности.
Джеймс наконец оторвался от нее, обессиленной и запыхавшейся. Он с удивл
ением посмотрел ей в глаза, потом его рот скривился в гримасе отвращения.

Ц Теперь вы видите, что я собой представляю, Ц сказал он, поворачиваясь
к Верити спиной и опираясь на спинку кресла.
Все еще потрясенная как своей собственной реакцией, так и тем, что он сдел
ал, Верити была в состоянии только стоять и молча смотреть на Джеймса. Она
была удивлена, обнаружив, что ее руки все еще держатся сзади за стол, что о
на даже не сдвинулась с места за время всей этой невероятной сцены.
Ц Вот видите! Ц Он повернулся к ней лицом, прижав к бокам сжатые в кулаки
руки. Ц Теперь-то вы верите? Верите?
Она почувствована, как слезы жалят ей глаза. Зачем он все это делал? Она не
знала, чему верить, у нее не было слов, чтобы ему ответить. Вместо ответа он
а пожала плечами.
Ц Глупая женшина! Ц крикнул он. Ц Как вас убедить? Спросите любого, любо
го в Корнуолле. Давайте! Спросите их! Каждый мужчина, каждая женщина, кажды
й ребенок подтвердит, что я злодей. Спросите их. Идите же. Идите. Идите!

Глава 6

Ц Идите!
Слова Джеймса отражались от старых каменных стен, отскакивали от них и о
хватывали Верити своей жестокой насмешкой. Верити быстро двинулась к вы
ходу, но споткнулась обо что-то у себя под ногами. Травники. Она подняла их
трясущимися руками и ринулась к двери. В тот момент, когда она проходила ч
ерез холл, позади нее со страшным грохотом захлопнулась дверь. Наверное,
весь дом слышал этот грохот. Верити почти бежала в свою спальню, потом кин
улась в постель и заплакала. Однако слез было мало, и они скоро кончились.
Верити перевернулась на спину и попыталась понять, что же произошло.
Она поднесла пальцы к своим губам. Они были влажными, может быть, слегка пр
ипухшими, и она до сих пор чувствовала на них следы поцелуев Джеймса. Вери
ти никогда так не целовали. Боже правый, она даже не знала никого, кого бы т
ак целовали. Она готова была пролежать весь остаток ночи, вспоминая все м
ельчайшие подробности этого поцелуя, но от таких мыслей глубоко в животе
возникало странное, никогда раньше не испытанное ощущение. Легко было б
ы просто предаться чисто физическим воспоминаниям о руках, пальцах, губа
х и языке Джеймса, но надо было еще о многом подумать. Кроме того, было бы гл
упо и бессмысленно задерживаться на желаниях, которым никогда не сужден
о осуществиться. Не с этим мужчиной. Ни с одним мужчиной.
Верити встала с кровати и сняла халат, потом стащила с постели покрывало
и заползла под одеяла. Она повернулась на бок, поджала колени и свернулас
ь, как еж. Дождь продолжат хлестать, а окна дребезжали под бесконечными по
рывами ветра. Шум, наверное, не дал бы ей уснуть, даже если бы ее сознание и т
ело не были в таком сумасшедшем смятении.
То, что произошло в библиотеке, было гораздо сложнее, чем просто поцелуй и
смущающий, а возможно, греховный ответ ее тела на этот поцелуй. Загадочно
е поведение Джеймса Харкнесса Ц спасителя? убийцы? Ц делало самого его
еще более непонятным, чем раньше.
Он сначала обращался с ней грубо, но не стал ее насиловать, как она боялась
. Если он хочет, чтобы она думала о нем как можно хуже, почему же он в доказат
ельство своей злобности не действовал как можно хуже? Должны быть другие
объяснения тому, почему он не взял ее, Ц причины, которые крылись не в нем,
а в ней, Ц но у Верити не было желания на них сейчас задерживаться.
Джеймс явно хотел показать степень своей жестокости, но он не сумел быть
убедительным. У нее, наверное, все руки в синяках от его грубой хватки, да и
за волосы он ее тянул очень больно. Но когда его поцелуй изменился, превра
тился в нечто настолько чувственное и чудесное, что она сошла бы с ума, есл
и бы не сумела выбросить это из головы, Верити почувствовала изменение и
в его желании. Может быть, она это просто выдумала, потому что опыта в таки
х делах у нее не было. Но когда поцелуй стал нежным, она могла поклясться, ч
то ощутила страстное желание Джеймса, острую тоску, которая не имела ник
акого отношения к потребности подчинять, подавлять, покорять. Она ответи
ла именно на это желание. Она вдруг почувствовала Ц возможно ли это? Ц чт
о нужна ему.
Может быть, она вкладывала слишком много смысла в его действия, стараясь
под маской лорда Бессердечного обнаружить порядочного, непонятого чел
овека. Возможно также, что ее неопытность позволяла ему заставить ее вид
еть нежность там, где были сплошные фальшь и жульничество. Был ли он на сам
ом деле страшный убийца, который считал, что Верити очень легко соблазни
ть?
По спине ее прошла дрожь. Верити еще сильнее свернулась в клубок и отчаян
но вцепилась в подушку.
Она ни на йоту не приблизилась к истине.
«Спроси любого», Ц сказал он. Именно это она и пыталась сделать. Она заста
вляла, принуждала и поощряла людей к откровенности, но только Агнес Боди
нар хоть что-то ей сообщила. Однако из-за ее родственной связи с покойной
леди Харкнесс в истинности слов Агнес приходилось сомневаться. Верити н
ужно было подтверждение или объяснение. Ей необходимо было знать, в само
м ли деле ее целовал человек, убивший свою семью.
«Спроси любого».
Хорошо, она так и сделает. Завтра она пойдет в Сент-Перран и расскажет баб
ушке Пескоу, что ей сказала Агнес, и прямо спросит, правда ли это. Верити пр
идала подушке более удобную форму и закрыла глаза. Она еще раз дотронула
сь пальцами до своих губ. Завтра она узнает правду о человеке, чье прикосн
овение до сих пор ощущает.
Джеймс прислонился к подоконнику в своей спальне и смотрел на имение. Из
этого удобного места ему были видны правильной формы сады и леса располо
женных ниже участков, яблочные посадки и хлебные поля, южные пастбища, на
которых паслись овцы, и мельница внизу, около Пендурган-Кей. Сильный поры
вистый ветер заставлял даже стволы больших каштанов, растущих вдоль под
ъездной дорожки, раскачиваться, как цветки желтофиоли. Дальше на запад т
рубы Уил-Деворана выбрасывали белые клубы дыма в утреннее небо, окрашен
ное в золотистый цвет, как старый шиллинг.
Его отец всегда любил эту комнату, единственную спальню в единственной б
ашне Пендургана. Когда Джеймс был ребенком, еще до того как они с отцом отд
алились друг от друга из-за нескончаемых мелких разногласий, они часто с
идели вместе на этом самом подоконнике. Отец говорил Джеймсу, что из этой
комнаты ему видны почти все его владения и что он испытывает гордость, гл
ядя на наследство, оставленное несколькими поколениями. С раннего детст
ва он привил Джеймсу любовь к своей земле и чувство ответственности за е
е процветание.
Но сейчас Джеймса не интересовали ни размеры его владений, ни воспоминан
ия или сожаления, связанные с отцом. В это утро у него были совсем другие г
орести.
Он смотрел, как Верити идет через сад, наклоняясь вперед навстречу ветру
и осторожно ступая по грязной тропинке. Она на мгновение исчезла из виду,
проходя под аркой, ведущей к нижним участкам, но снова появилась около го
лубятни.
Угрызения совести и раскаяние одолевали Джеймса, пока он смотрел, как он
а идет в Сент-Перран. Этой ночью он вел себя гнусно. Он ужасно злился на себ
я за то, что сделал, и на нее за то, что она спровоцировала его. Из-за этого он
напился до бесчувствия и уснул в библиотеке. Лобб обнаружил его там позд
но ночью и отнес в постель. В конце концов кошмары опять одолели его, несмо
тря на выпивку. Только теперь они немного изменились. На этот раз лицо сер
жанта превратилось в лицо Верити, а не Ровены. Еще одна вина прибавилась к
тем, которые не давали ему уснуть.
Теперь в голове у Джеймса пульсировала боль от выпитого накануне бренди
, а в желудке все переворачивалось оттого, как он обошелся с Верити. Он чув
ствовал себя грешником, терпящим в аду справедливое наказание за свои гр
ехи.
Джеймс мелкими глотками пил приготовленный Лоббом кофе, наблюдая, как Ве
рити скрылась на тропинке, ведущей в деревню.
Ведь он достиг своей цели, не так ли? Он показал себя жестоким до глубины д
уши, доказал, что ни одна женщина не была в безопасности под крышей его дом
а. Бесполезно прикидываться, что этого столкновения можно было избежать
. Оно было неотвратимо с самого начала. Верити Озборн задела его за живое в
первое же утро после своего приезда.
Он пытался убедить себя, что его привлекали в ней сила, смелость, чувство с
обственного достоинства. Полный вздор! Просто она очень хорошенькая, а у
Джеймса слишком долго не было женщины. Почти любая подействовала бы на н
его точно так же.
А так ли это? Когда он ее целовал, кровь его взволновалась не оттого, что Ве
рити была в ночной рубашке и с распущенными волосами. Он разъярился из-за
ее вопросов о его жене и сыне, ему захотелось утвердить свою власть над не
й, вызвать у нее страх и ненависть.
В какой-то момент все переменилось. Она перестала сопротивляться и, каза
лось, растаяла под его руками. Господи, да ей это доставляло удовольствие!
Она была такая мягкая, теплая и чуткая. С того момента, как он почувствовал
, что доставляет ей удовольствие, он пропал. Ему хотелось поглотить ее: мед
ленно, с наслаждением. Он уже чуть было не приник губами к ее длинной белой
шее, когда вдруг опомнился.
Если бы он не прогнал ее, то неминуемо овладел бы ею. Прямо там, положив ее н
а стол. Мысль о мягком белом теле Верити под ночной рубашкой возбуждала Д
жеймса даже сейчас. Однако стыд и чувство вины прервали эти мысли. Он не им
ел права обращаться с ней как с обычной шлюхой, которую он купил на вечер.

И все же она сопротивлялась, только когда он был с ней груб. Как только он с
тал нежнее, она ему ответила. Позволила бы она заняться с ней любовью?
От мысли о том, чтобы сделать Верити своей любовницей, сердце Джеймса беш
ено заколотилось. Его порочность была всем известна. Зачем же продолжать
отрицать свою заслуженную репутацию? Почему бы не начать соответствова
ть сплетням? Что ему терять?
Вот уже более шести лет его репутация была настолько дурной, что хуже нек
уда. Репутация Верити была испорчена не меньше, причем в этом не было ее ви
ны. Ни ему, ни ей нечего было надеяться на оправдание в глазах людей, насел
яющих эту часть, Корнуолла.
Однако, что бы о нем ни думали люди, он никогда не возьмет Верити силой. Есл
и бы он вел себя как джентльмен, позволила бы она ему это? Позволила бы она
ему сделать ее тем, чем ее уже все вокруг считают? Был только один способ у
знать это.

Бабушка Пескоу прищурилась, глядя на Верити. Ее узловатые пальцы постуки
вали по резному подлокотнику стула с высокой спинкой.
Ц Значит, ты хочешь знать правду?
Верити кивнула. Медленно тлеющий в очаге торф наполнял комнату дымом, от
которого слезились глаза. Верити обвела взглядом всех находящихся в ком
нате: крепкую серьезную Кейт Пескоу, гордую Еву Данстан и добрую Борру На
нпин. Верити рассчитывала поговорить с бабушкой наедине, но старая женщи
на, похоже, никогда не бывала одна. Женщины собирались вокруг очага, дети р
езвились на грязном полу, а мужчины ненадолго останавливались поздоров
аться с ней по дороге с рудника или пастбища.
Ее положение в деревне было вполне объяснимо. Верити чувствовала силу ха
рактера старой женщины точно также, как жители деревни, которые знали ее
всю жизнь. Бабушке Пескоу можно было доверять. Верити не могла бы объясни
ть, откуда она это знала. Может быть, потому, что старушка напоминала ей ее
любимую Эдит. Так или иначе, Верити она нравилась, Верити ее уважала. Если
ей нужна чистая, неприкрашенная правда, то она сможет узнать ее только от
бабушки.
Верити сощурилась от торфяного дыма и снова кивнула.
Ц Да, Ц сказала она. Ц Я должна знать, что произошло. Мне надо знать, что з
а человек лорд Харкнесс, поскольку я живу под его крышей.
Бабушка откинулась назад и изучающе посмотрела на Верити.
Ц Это темная история, Ц сказала она.
Остальные пробормотали что-то в знак согласия.
Ц Если то, что мне сказала миссис Бодинар, правда, то эта история и не може
т быть иной. Ц Верити приготовилась выслушать холодную, неприятную прав
ду и глубоко вздохнула.
Торфяной дым обжег горло, и она закашлялась, подумав, что надо спросить ми
ссис Трегелли о том, как дома обеспечиваются дровами.
Ц Скажите мне, пожалуйста, Ц заговорила она наконец, Ц правда ли, что он
убил свою семью?
Пальцы бабушки остановились и теперь свободно свисали с подлокотников
кресла.
Ц Вероятнее всего, правда.
Сердце Верити упало, как раненая птица. Никакая подготовка не могла смяг
чить для нее эту голую правду.
Ц Вероятнее всего? Ц переспросила она. Ц Но точно вы не знаете?
Ц Точно никто не знает. Ничего нельзя доказать. Ц Старушка покачала гол
овой и поджала губы. Ц Хотя все это с самого начала дурно выглядело. Похож
е, что он в самом деле это сделал.
Ц Но почему? Ц спросила Верити, безуспешно пытаясь сдержать жалобные н
оты в голосе. Ц Миссис Бодинар сказала, что он очень любил леди Харкнесс.
Зачем же было ее убивать? И своего ребенка?
Ц Точно не знаю, Ц ответила бабушка, Ц но когда он вернулся из Испании, о
н был уже другой. С ним что-то случилось.
Ц Да, правда, Ц вмешалась Кейт Пескоу. Разговаривая, она подбрасывала на
колене розовощекого малыша. Ц После возвращения он стал так смотреть, к
ак будто готов откусить тебе голову.
Ц Пришел домой каким-то жестоким, да, Ц Ева Данстан.
Ц Как они погибли? Ц спросила Верити.
Ц Сгорели, Ц ответила бабушка. Верити содрогнулась:
Ц Боже правый! И вы считаете, что это он поджег?
Ц Возможно, Ц сказала бабушка. Ц Похоже, что он это сделал.
Ц Расскажите мне, как все произошло.
Прежде чем заговорить, бабушка Пескоу некоторое время молча оглядывала
комнату.
Ц Ну, насколько я помню, Ц начала она, Ц юный Тристан Ц это его сын Ц и м
альчик Диггори Клегга Билли играли в одной из старых конюшен недалеко от
большого дома. Это был пустой сарай, старый и разваливающийся. Мальчики ч
асто там играли. Не только Билли Клегг, но и другие деревенские ребята тож
е. Чарли, сын Кейт. Евин Робби. Лукас Кемпторн. В Пендургане не было детей од
ного круга с маленьким Тристаном, поэтому ему позволяли играть с мальчик
ами Сент-Перрана столько, сколько он хотел. В тот день загорелся сарай. Ни
кто не знает как, но там была солома и все такое, и он вспыхнул, как лучина. Р
овена, леди Харкнесс, увидела огонь, выбежала и стала звать на помощь. Джей
мс стоял и смотрел на огонь не двигаясь. Леди Харкнесс трясла его и кричал
а, умоляла о помощи, но он не сдвинулся с места. Тогда она побежала в сарай с
ама и попыталась спасти мальчиков. Но огонь уже был слишком сильный. Крыш
а обрушилась, и они остались там. Все трое сгорели: юный Тристан, мальчик К
легга и леди Харкнесс.
Ц А лорд Хартлесс, подлый трус, не сдвинулся ни на дюйм, чтобы помочь, Ц ск
азала Ева Данстан. Ц Он стоял и пальцем не шевельнул, пока его красавица ж
ена и двое мальчиков умирали.
Ц Боже мой! Ц воскликнула Верити. Ц О Боже милостивый!
В доме повисла тишина, нарушаемая только легкими звуками рассыпающегос
я торфа. Верити физически ощущала, как мука у нее в душе растет наподобие о
пухоли. Это было совсем не то, чего она ожидала. Это было намного хуже. Хотя
он не держал пистолет у их головы, не приставлял к их горлу нож, его бездей
ствие точно так же убило их. Как он мог сделать такое? Это было непонятно.
Ц Но откуда вы все это знаете? Ц спросила Верити, хватаясь за каждую нит
очку, чтобы как-то связать все воедино. Ц Если все погибли, откуда вы знае
те, что лорд Харкнесс сделал, а чего не сделал?
Ц Все это видел старый Ник Треско, Ц ответила Кейт Пескоу, поднимая на п
лечо свое неугомонное дитя. Ц Он был управляющим в Пендургане. Работал т
ам все время, сколько я себя помню. Он был в поле, когда увидел огонь, и сразу
побежал обратно. Он видел лорда Хартлесса, когда тот стоял как статуя и см
отрел на огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34