А т
ы упираешься, хотя до смерти тебе еще годков тридцать, не меньше.
С тех пор стали называть палату «особого назначения» еще и «райской».
К Валентине Лукиничне все относились с подчеркнутым вниманием не тольк
о потому, что она была тяжело больной, а еще и потому, что дочь работала орд
инатором отделения, а муж знатный человек в городе Ц директор самого кр
упного судостроительного.
Галина всегда помнила мать крепкой, сильной, на редкость спокойной. А сей
час Ц жутко смотреть Ц щеки ввалились, нос заострился, на губах, всегда
улыбчивых, появились морщинки, и лишь глаза, хоть стали больше, глубже, каз
ались прежними Ц спокойными и вдумчивыми, только веселых огоньков в ни
х сейчас не было. На всем ее лице Ц в складках у рта, в изгибах бровей Ц за
стыли боль и страх, что эти и без того нестерпимые муки еще усилятся.
С тех пор как мать положили в эту палату, Галина почти не бывала дома. Все в
ремя здесь. Ей казалось, что никто никогда не испытывал таких страданий, к
ак ее мать. Она знала Ц муки родных и близких всегда кажутся особенно тяг
остными. Нет, нет, то, что выпало на долю ее матери, было действительно ужас
но. Галина с мольбой смотрела на Андрея Григорьевича, но тот лишь беспомо
щно разводил руками.
Ц Ничего не поделаешь. Солнечное сплетение. Мы еще смутно себе представ
ляем, как это грандиозно Ц солнечное сплетение.
Что знала она, Галина, об этом сплетении? На лекциях в институте профессор
говорил о нем долго и уважительно Ц мозг брюшной полости! Но в памяти ост
алась только путаница нервных волокон и узлов на брюшной аорте и рядом.
В прошлом году в отделении лежал больной с таким заболеванием. Галина пе
рвая поставила диагноз. Багрий похвалил ее тогда и посоветовал показать
больного консультанту-невропатологу. Тот согласился с диагнозом и тоже
похвалил Галину. Она была уверена, что теперь больного переведут в невро
логическое. Но консультант предложил понаблюдать еще, поисследовать.
Ц Эта штука редко заболевает сама по себе, Ц сказал он в ответ на недоум
енный взгляд Галины. Ц Чаще всего она выполняет роль звонаря и начинает
бить в набат, оповещая о пожаре где-то по соседству. Вот и поищите. И уж если
ничего не найдете… Ну, тогда за дело примутся невропатологи. Только будь
те внимательны, чтоб не оскандалиться.
Он оказался прав. Дополнительное обследование обнаружило старые спайк
и. Их рассекли, и человек выздоровел.
Она прочитала все, что написано о солнечном сплетении, и только сейчас ув
идела, как мало еще о нем знает медицинская наука.
Она понимала, что у матери в результате тяжелого недуга все пошло кувырк
ом. И боли у нее Ц ужасные. И рассказать о них она не может, потому что нет в
человеческом языке таких слов, чтобы описать их.
Ц Она всегда тут, Ц говорила мать о своей боли испуганным шепотом, Ц бу
дто кипятком плещет кто под самое сердце. Господи, хоть бы конец скорее!
Галина тоже временами ловила себя на той мысли: «И в самом деле, хоть бы ск
орее конец!» Она спохватывалась, пугалась, а через короткое время снова л
овила себя на том же. А сегодня утром, забежав как всегда на несколько мину
т домой, она не выдержала:
Ц Я эгоистка. Жестокая, беспощадная, Ц рыдала она, уткнувшись головой м
ужу в грудь. Ц Желать смерти родной матери. Подумать только, желать смерт
и родной матери!
Ц Ты устала, Ц произнес он тихо и участливо, гладя ее волосы. Ц Тебе над
о просто немного отдохнуть.
Ц Не успокаивай меня. Хотеть, чтобы мать умерла! О таком подумать Ц гнус
но, подло!..
Он усадил ее, покопался в аптечке.
Ц Вот, выпей две таблетки и поспи. Право, тебе надо поспать. Хотя бы три-че
тыре часа.
Ц Нет. Я пойду. Ц И она стала вытирать слезы ладонью, всхлипывая, как ребе
нок. Ц Я пойду. Если что случится в мое отсутствие, я никогда не прощу себе.
Ц Ладно, иди, Ц согласился он. Ц Только умойся и поешь. Ты должна крепко
держаться, хотя бы ради нее. Умойся и поешь.
Ц Хорошо, я сейчас умоюсь и поем, Ц всхлипывала она. Ц Ты прав. Я не должн
а распускаться.
Пока она умывалась, он приготовил завтрак Ц яичницу с ветчиной, масло, сы
р, чашку чаю. Он все мог Ц и сварить, и постирать, и прибрать в комнатах. Она
постепенно отстранила его от всего этого Ц мужчина должен быть мужчино
й, а сейчас… Он говорит, что ему просто не доставляло это забот. Что, когда м
оешь посуду, хорошо думается. А под звук пылесоса удается даже решить оче
нь сложный сюжетный ход. Он поставил на стол дымящуюся яичницу, положил н
ож, вилку. Сел напротив.
Ц Не понимаю, зачем ты терзаешь себя, Ц сказал он.
Ц Мне кажется, я что-то упустила.
Ц Ты делаешь все, что можешь. И все вокруг тоже делают, что могут.
Она вздохнула.
Ц Ну, пожалуйста, успокойся, Ц попросил он.
Ц Я уже успокоилась, Ц сказала она и опять вздохнула. Ц Я сейчас поем и
пойду. Ты прости, что я совсем тебя забросила.
Ц Какую, однако, чушь несет человек, когда у него горе, Ц пожал плечами Се
ргей.
Прощаясь, она обняла его и опять заплакала.
Ц Ну вот, снова…
Ц Это уже от радости, что ты у меня есть, Ц произнесла она шепотом. Ц Не п
редставляю даже, что было бы со мной, если бы не ты. Тебе не очень трудно без
меня?
Ц Трудно? Это не то слово. Впрочем, не думай обо мне как о заброшенном. Я со
лдат. И мне хорошо работается сейчас. Если бы у тебя было время… Ц он замо
лк. Она понимала, что он хотел сказать.
Он любил вечерами, когда она возвращалась с работы, слушать в ее чтении св
ои черновые наброски. Затем он ходил по комнате и говорил, говорил, энерги
чно жестикулируя, рассуждая вслух, как бы споря с самим собой. Она слушала
молча. Старалась не перебивать, понимала Ц ему нужно «выговориться». И п
ри ней это у него получалось особенно хорошо. Она чувствовала, что сейчас,
когда приближается срок сдачи рукописи, когда надо особенно много работ
ать, ему не хватает ее.
Ц Я понимаю, Сергей, моя беда Ц это в какой-то мере и твоя беда.
Ц Почему в «какой-то мере»? Ц спросил он.
Ц Прости, я не так выразилась.
Ц Мне хорошо работается, Ц повторил он. Ц Вчера был Гриша Таранец. Мы с
ним проболтали добрых три часа. Посплетничали немного. Да, знаешь, отрыво
к из моего романа газета наша печатать не будет.
Ц Почему? Ц удивилась Галина. Ц Ведь главный редактор читал, и ему понр
авилось.
Ц Он уехал с делегацией в Болгарию на две недели. Его обязанности исполн
яет сейчас Романов.
Ц Вот кому я не доверила бы такую должность даже временно.
Ц У него большой опыт работы в газете, великолепное чутье наиболее важн
ого. А это, согласись, самое главное для редактора.
Ц Для редактора самое главное быть человеком.
Ц Быть человеком Ц очень трудная профессия, Ц улыбнулся Сергей. Ц Вп
рочем, эту истину хорошо знали еще в древности.
Ц Ты всегда древнюю мудрость выставляешь, как щит. Я же знаю, что тебя зли
т все это. Не может не злить.
Ц Злит, конечно, Ц спокойно произнес он.
Она почувствовала, что разговор о Романове тяготит мужа, и потому спроси
ла.
Ц А как у Гриши дела?
Ц Он почти закончил поэму. Прочел мне два отрывка. Неплохо получается. А
третьего дня приходила его Таня. Прочитала мне мои две главы. Она хорошо ч
итает.
Ц Ну, как у них?
Ц С ним любой будет нелегко.
Ц Любить человека Ц и приносить ему горе… Не понимаю.
Ц Он это делает помимо своей воли.
Ц Ты будто оправдываешь его.
Ц Нет. Но все равно мне хочется помочь ему. И я это делаю в меру сил своих.
Ц Он улыбнулся. Ц Как видишь, дел у меня невпроворот. И поверь, мне хорошо
работается. Сегодня утром, например, я сделал шесть страниц. Это очень мно
го Ц шесть страниц. Конечно, мне тебя не хватает, но я все же хорошо работа
ю. Когда у тебя появится время, ты убедишься, как хорошо я работаю сейчас. И
не мучай себя попусту. Ведь ты не можешь делать больше, чем делаешь.
Ему показалось, что она опять заплачет. Он снял с вешалки шляпу, сказал, чт
о проводит ее немного. Она обрадовалась.
Дома Галина позволяла себе и посетовать на судьбу, но в больнице держала
сь крепко. Взяла она себя в руки сразу, как только мать легла к ним в отделе
ние и Андрей Григорьевич заподозрил опухоль. Она решила держаться так, б
удто ничего опасного нет, будто заболевание хоть и тяжелое, но излечимое.
Да, она держалась крепко. Но вчера, когда мать, обессиленная очередным при
ступом, сказала каким-то жутким шепотом: «У меня уже нет сил, Галочка… Над
о ли, чтобы это продолжалось?» Ц Галина похолодела.
Ц О чем ты?
Ц Это пытка. Надо ли, чтобы она продолжалась?
У Галины мурашки изморозью пошли по телу. Эти слова она уже слышала неско
лько лет назад, когда студенткой впервые пришла в хирургическую клинику
. Там лежал артист Воронин. Он был красив и талантлив. Девчонки не стесняли
сь своей влюбленности в него. А после операции… Во время перевязок на нег
о было страшно смотреть. Рот, глаза, каждая черточка лица Ц все кричало о
боли, но крика не было, только серебряная трубка в горле хрипела и клокота
ла. Галине, когда она увидела это, стало дурно. Потом ее долго рвало. И это ка
залось ужасным: ведь она будет врачом и вдруг… Придя в себя, стала оправды
ваться:
Ц Понимаете, девочки, если бы он кричал… Было бы легче. А так…
Ночами его изводила бессонница. Обычные дозы снотворного не помогали. Их
увеличили. Потом еще. А через несколько дней Воронин умер. Накопил смерте
льную дозу снотворного и отравился.
Дежурный врач, докладывая утром на пятиминутке, был убежден, что не минов
ать разноса. Но профессор тяжело вздохнул.
Ц Знаю, Ц сказал он. Ц Звонили.
Потом Галина слышала, как профессор, шагая по коридору со своим старшим а
ссистентом, сказал:
Ц Я бы на его месте поступил так же. Этот Воронин и на сцене и в жизни был н
астоящим парнем.
И Галина тогда подумала, что профессор прав. Воронину, для которого сцена
Ц все, остаться без голоса… Это была бы не жизнь, а пытка. Сплошная пытка.
Вот и мать Ц тоже. Галина понимала, что ей ничем уже не помочь. Но внутри вс
е протестовало.
Ц Господи, как же наша медицина еще беспомощна!
Ц Вы же умница, Галина, Ц сказал Багрий. Ц Вы же знаете, что такое солнеч
ное сплетение. И что такое опухоль с метастазами, тоже знаете.
Ц Я все понимаю, все. Но если бы унять эти боли, хотя бы на время.
Ц Да, это очень худо, когда человек не переносит обычных наркотиков, Ц с
казал Багрий. Ц Только наркотал.
Ц А что, если вспрыснуть не три кубика, а четыре?
Ц Попробуйте, Ц сказал, подумав, Багрий. Ц Только, пожалуйста, осторожн
о.
После инъекции четырех кубиков мать проспала три часа. Потом некоторое в
ремя чувствовала себя сносно. Затем снова появились боли, но терпимые. Сп
устя несколько дней пришлось добавить еще кубик. Вадим Петрович Ц стар
ший ординатор отделения, молодой, импозантный Ц прочитал историю болез
ни Валентины Лукиничны и, увидев дозу наркотала, только присвистнул.
Ц Однако!..
Ц Что «однако»? Ц спросила Галина.
Ц Ампула наркотала! Это же по сути наркоз.
Ц Нас учили всегда индивидуализировать дозировки, Ц ответила Галина.
Ц Если четыре не помогают, надо вспрыскивать пять.
Ц Это по сути наркоз, Ц повторил Вадим Петрович предостерегающе.
Ц Знаю, Ц сказала Галина.
Ц Так вот, Ц начал Шарыгин, по-прежнему не поднимая головы, Ц я полагаю
…
Он опять замолчал. «Удивительно, как он умеет выводить из себя», Ц уже с р
аздражением подумала Галина. Зазвонил телефон. Вадим Петрович снял труб
ку и протянул как обычно:
Ц Да-а… Приветствую вас, Илья Артемович… Хорошо, я скажу Галине Тарасовн
е, чтобы она подготовила… Это ее больной… Ну конечно же все будет официал
ьно Ц за подписями старшего ординатора и заведующего отделением… С удо
вольствием передам… До свидания, Илья Артемович.
Он положил трубку, посмотрел на Галину.
Ц Будалов кланяется вам. Не знаю почему, но даже от его голоса мне всегда
становится не по себе. Терпеть не могу следователей.
Ц Илья Артемович очень милый человек, прямой и честный, Ц возразила Гал
ина.
Ц В вас говорит лечащий врач. Больной Ц всегда больной. Даже если он сле
дователь по особо опасным преступлениям. Если бы вы не лечили его, он не по
казался бы вам таким милым.
Ц Что он просил передать мне?
Ц Привет.
Ц А еще?
Ц Просил подготовить копию истории болезни… Ц Вадим Петрович назвал
фамилию больного, потом, продолжая прерванный разговор, произнес так, сл
овно этого звонка вовсе и не было: Ц Так вот, я полагаю, что такие дозы нарк
отала граничат уже с чем-то недозволенным.
В тот же день Галина рассказала об этом разговоре Багрию.
Ц Все лекарства в какой-то мере яд, Ц сказал Багрий. Ц Надо только умет
ь пользоваться ими, тогда они идут впрок. Вы же знаете, человек привыкает к
наркоталу, вот и приходится увеличивать дозу. Ничего не поделаешь.
Галина успокоилась. И все же каждый раз, когда она брала в руки шприц, ей вс
поминалось: «Такие дозы граничат уже с чем-то недозволенным».
5
Некогда самостоятельный завод Романова постепенно попал в полную зави
симость от Бунчужного. «Торос» получал множество разнообразных детале
й, и облицовку клюзов, и крупные секции, выкроенные на его, Бунчужного, эле
ктронных автоматах и сваренные в его, Бунчужного, цехах. Даже своего плаз
а у Романова сейчас не было. Все расчеты по строительству теперь он получ
ал от Бунчужного, который построил уникальный масштабный плаз, первый в
стране.
Романов понимал, что современные океанские корабли с очень сложным авто
матическим управлением ему поручали строить потому, что рядом был завод
Бунчужного. А ведь еще совсем недавно судостроительный Романова считал
ся передовым. Один стапельный цех чего стоил Ц гигантский крытый эллин
г, где сборке корабля не мешали осенние непогоды, зимние вьюги, летний зно
й.
Романов пришел хмурый. Не глянув на секретаря, он рванул на себя двери каб
инета Бунчужного, энергичным шагом прошел через всю комнату, сухо поздор
овался и, не ожидая приглашения, тяжело опустился в кресло. Поглядел на ко
ллекцию разноцветных телефонов, на зеркально блестящий ПДП и спросил су
хо:
Ц Так что у тебя там за новости, Тарас Игнатьевич?
Бунчужный молча протянул ему письмо министра. Романов стал читать, ничем
не выдавая захлестнувшей его обиды. Бунчужному, глядя на него, стало не по
себе. Он поднялся, подошел к окну.
Матвея Романова Тарас Игнатьевич знал давно. Вместе восстанавливали су
достроительный. Вместе работали на самом трудном участке первого цеха, г
де происходила раскройка металла. Вместе разрабатывали новый метод эле
ктросварки Ц дешевый, высококачественный, надежный. Их работой заинтер
есовался научно-исследовательский институт. Метод превзошел все ожида
ния. Его переняли другие заводы. За короткое время экономия по стране от в
недрения в практику этого способа исчислялась уже сотнями тысяч, а потом
и миллионами рублей. Зашумели газеты. Бунчужного и Романова представили
к награде. А спустя еще некоторое время Тарас Игнатьевич получил Ленинс
кую премию. После этого прошло несколько дней, и Матвея Романова, по реком
ендации Бунчужного, назначили директором соседнего судостроительного.
Представление к Ленинской премии Бунчужного и новое назначение Романо
ва было простым совпадением. Однако родной брат Романова, журналист, сот
рудник редакции областной газеты, усмотрел в этом недобрый умысел.
Ц Ведь он вот какую хиромантию завернул, Матюха! Он взятку тебе дал, Ц го
ворил он брату, оживленно жестикулируя. Ц Оттер плечом от Ленинской пре
мии и, чтобы не скулил, завод Ц в зубы. Дескать, бери и помни мою доброту.
Ц Знаешь, что тебе всегда не хватало, Ваня? Ц сказал с горечью Матвей Сем
енович. Ц Здравого смысла и доброты.
Ц Зато у тебя этого Ц невпроворот. Попомни мое слово, он тебя и оттуда ещ
е турнет.
Ц Да пойми, нет ему смысла, если он же меня рекомендовал. Никакого смысла
нет.
Ц А он безо всякого смысла турнет. Мешаешь ты ему на этом свете. Сварка эт
а новая Ц твоя идея. Ты начал. Ты до конца довел. Тебе честь и слава. Понима
ешь, тебе, а не ему. На твоих плечах он к славе добрался, и теперь ты Ц лишни
й. Как свидетель обвинения. Умный человек всегда старается от свидетелей
обвинения избавиться. А он Ц умный хохол.
Ц Спасибо, что хоть это за ним признаешь.
Ц Что хохол?
Ц Нет, что умный.
Ц Так оно, брат, чем враг умнее, тем хуже.
Ц Ты хоть другим не болтай всего, что сейчас нагородил, Ц сказал Матвей.
Ц При чем тут Бунчужный? К Ленинской премии представлял институт. Им там
надо было отметить своих Ц тех, что и кандидатские, и докторские сделали
на нашем материале. А чтоб лишних разговоров не было, прицепили и Бунчужн
ого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
ы упираешься, хотя до смерти тебе еще годков тридцать, не меньше.
С тех пор стали называть палату «особого назначения» еще и «райской».
К Валентине Лукиничне все относились с подчеркнутым вниманием не тольк
о потому, что она была тяжело больной, а еще и потому, что дочь работала орд
инатором отделения, а муж знатный человек в городе Ц директор самого кр
упного судостроительного.
Галина всегда помнила мать крепкой, сильной, на редкость спокойной. А сей
час Ц жутко смотреть Ц щеки ввалились, нос заострился, на губах, всегда
улыбчивых, появились морщинки, и лишь глаза, хоть стали больше, глубже, каз
ались прежними Ц спокойными и вдумчивыми, только веселых огоньков в ни
х сейчас не было. На всем ее лице Ц в складках у рта, в изгибах бровей Ц за
стыли боль и страх, что эти и без того нестерпимые муки еще усилятся.
С тех пор как мать положили в эту палату, Галина почти не бывала дома. Все в
ремя здесь. Ей казалось, что никто никогда не испытывал таких страданий, к
ак ее мать. Она знала Ц муки родных и близких всегда кажутся особенно тяг
остными. Нет, нет, то, что выпало на долю ее матери, было действительно ужас
но. Галина с мольбой смотрела на Андрея Григорьевича, но тот лишь беспомо
щно разводил руками.
Ц Ничего не поделаешь. Солнечное сплетение. Мы еще смутно себе представ
ляем, как это грандиозно Ц солнечное сплетение.
Что знала она, Галина, об этом сплетении? На лекциях в институте профессор
говорил о нем долго и уважительно Ц мозг брюшной полости! Но в памяти ост
алась только путаница нервных волокон и узлов на брюшной аорте и рядом.
В прошлом году в отделении лежал больной с таким заболеванием. Галина пе
рвая поставила диагноз. Багрий похвалил ее тогда и посоветовал показать
больного консультанту-невропатологу. Тот согласился с диагнозом и тоже
похвалил Галину. Она была уверена, что теперь больного переведут в невро
логическое. Но консультант предложил понаблюдать еще, поисследовать.
Ц Эта штука редко заболевает сама по себе, Ц сказал он в ответ на недоум
енный взгляд Галины. Ц Чаще всего она выполняет роль звонаря и начинает
бить в набат, оповещая о пожаре где-то по соседству. Вот и поищите. И уж если
ничего не найдете… Ну, тогда за дело примутся невропатологи. Только будь
те внимательны, чтоб не оскандалиться.
Он оказался прав. Дополнительное обследование обнаружило старые спайк
и. Их рассекли, и человек выздоровел.
Она прочитала все, что написано о солнечном сплетении, и только сейчас ув
идела, как мало еще о нем знает медицинская наука.
Она понимала, что у матери в результате тяжелого недуга все пошло кувырк
ом. И боли у нее Ц ужасные. И рассказать о них она не может, потому что нет в
человеческом языке таких слов, чтобы описать их.
Ц Она всегда тут, Ц говорила мать о своей боли испуганным шепотом, Ц бу
дто кипятком плещет кто под самое сердце. Господи, хоть бы конец скорее!
Галина тоже временами ловила себя на той мысли: «И в самом деле, хоть бы ск
орее конец!» Она спохватывалась, пугалась, а через короткое время снова л
овила себя на том же. А сегодня утром, забежав как всегда на несколько мину
т домой, она не выдержала:
Ц Я эгоистка. Жестокая, беспощадная, Ц рыдала она, уткнувшись головой м
ужу в грудь. Ц Желать смерти родной матери. Подумать только, желать смерт
и родной матери!
Ц Ты устала, Ц произнес он тихо и участливо, гладя ее волосы. Ц Тебе над
о просто немного отдохнуть.
Ц Не успокаивай меня. Хотеть, чтобы мать умерла! О таком подумать Ц гнус
но, подло!..
Он усадил ее, покопался в аптечке.
Ц Вот, выпей две таблетки и поспи. Право, тебе надо поспать. Хотя бы три-че
тыре часа.
Ц Нет. Я пойду. Ц И она стала вытирать слезы ладонью, всхлипывая, как ребе
нок. Ц Я пойду. Если что случится в мое отсутствие, я никогда не прощу себе.
Ц Ладно, иди, Ц согласился он. Ц Только умойся и поешь. Ты должна крепко
держаться, хотя бы ради нее. Умойся и поешь.
Ц Хорошо, я сейчас умоюсь и поем, Ц всхлипывала она. Ц Ты прав. Я не должн
а распускаться.
Пока она умывалась, он приготовил завтрак Ц яичницу с ветчиной, масло, сы
р, чашку чаю. Он все мог Ц и сварить, и постирать, и прибрать в комнатах. Она
постепенно отстранила его от всего этого Ц мужчина должен быть мужчино
й, а сейчас… Он говорит, что ему просто не доставляло это забот. Что, когда м
оешь посуду, хорошо думается. А под звук пылесоса удается даже решить оче
нь сложный сюжетный ход. Он поставил на стол дымящуюся яичницу, положил н
ож, вилку. Сел напротив.
Ц Не понимаю, зачем ты терзаешь себя, Ц сказал он.
Ц Мне кажется, я что-то упустила.
Ц Ты делаешь все, что можешь. И все вокруг тоже делают, что могут.
Она вздохнула.
Ц Ну, пожалуйста, успокойся, Ц попросил он.
Ц Я уже успокоилась, Ц сказала она и опять вздохнула. Ц Я сейчас поем и
пойду. Ты прости, что я совсем тебя забросила.
Ц Какую, однако, чушь несет человек, когда у него горе, Ц пожал плечами Се
ргей.
Прощаясь, она обняла его и опять заплакала.
Ц Ну вот, снова…
Ц Это уже от радости, что ты у меня есть, Ц произнесла она шепотом. Ц Не п
редставляю даже, что было бы со мной, если бы не ты. Тебе не очень трудно без
меня?
Ц Трудно? Это не то слово. Впрочем, не думай обо мне как о заброшенном. Я со
лдат. И мне хорошо работается сейчас. Если бы у тебя было время… Ц он замо
лк. Она понимала, что он хотел сказать.
Он любил вечерами, когда она возвращалась с работы, слушать в ее чтении св
ои черновые наброски. Затем он ходил по комнате и говорил, говорил, энерги
чно жестикулируя, рассуждая вслух, как бы споря с самим собой. Она слушала
молча. Старалась не перебивать, понимала Ц ему нужно «выговориться». И п
ри ней это у него получалось особенно хорошо. Она чувствовала, что сейчас,
когда приближается срок сдачи рукописи, когда надо особенно много работ
ать, ему не хватает ее.
Ц Я понимаю, Сергей, моя беда Ц это в какой-то мере и твоя беда.
Ц Почему в «какой-то мере»? Ц спросил он.
Ц Прости, я не так выразилась.
Ц Мне хорошо работается, Ц повторил он. Ц Вчера был Гриша Таранец. Мы с
ним проболтали добрых три часа. Посплетничали немного. Да, знаешь, отрыво
к из моего романа газета наша печатать не будет.
Ц Почему? Ц удивилась Галина. Ц Ведь главный редактор читал, и ему понр
авилось.
Ц Он уехал с делегацией в Болгарию на две недели. Его обязанности исполн
яет сейчас Романов.
Ц Вот кому я не доверила бы такую должность даже временно.
Ц У него большой опыт работы в газете, великолепное чутье наиболее важн
ого. А это, согласись, самое главное для редактора.
Ц Для редактора самое главное быть человеком.
Ц Быть человеком Ц очень трудная профессия, Ц улыбнулся Сергей. Ц Вп
рочем, эту истину хорошо знали еще в древности.
Ц Ты всегда древнюю мудрость выставляешь, как щит. Я же знаю, что тебя зли
т все это. Не может не злить.
Ц Злит, конечно, Ц спокойно произнес он.
Она почувствовала, что разговор о Романове тяготит мужа, и потому спроси
ла.
Ц А как у Гриши дела?
Ц Он почти закончил поэму. Прочел мне два отрывка. Неплохо получается. А
третьего дня приходила его Таня. Прочитала мне мои две главы. Она хорошо ч
итает.
Ц Ну, как у них?
Ц С ним любой будет нелегко.
Ц Любить человека Ц и приносить ему горе… Не понимаю.
Ц Он это делает помимо своей воли.
Ц Ты будто оправдываешь его.
Ц Нет. Но все равно мне хочется помочь ему. И я это делаю в меру сил своих.
Ц Он улыбнулся. Ц Как видишь, дел у меня невпроворот. И поверь, мне хорошо
работается. Сегодня утром, например, я сделал шесть страниц. Это очень мно
го Ц шесть страниц. Конечно, мне тебя не хватает, но я все же хорошо работа
ю. Когда у тебя появится время, ты убедишься, как хорошо я работаю сейчас. И
не мучай себя попусту. Ведь ты не можешь делать больше, чем делаешь.
Ему показалось, что она опять заплачет. Он снял с вешалки шляпу, сказал, чт
о проводит ее немного. Она обрадовалась.
Дома Галина позволяла себе и посетовать на судьбу, но в больнице держала
сь крепко. Взяла она себя в руки сразу, как только мать легла к ним в отделе
ние и Андрей Григорьевич заподозрил опухоль. Она решила держаться так, б
удто ничего опасного нет, будто заболевание хоть и тяжелое, но излечимое.
Да, она держалась крепко. Но вчера, когда мать, обессиленная очередным при
ступом, сказала каким-то жутким шепотом: «У меня уже нет сил, Галочка… Над
о ли, чтобы это продолжалось?» Ц Галина похолодела.
Ц О чем ты?
Ц Это пытка. Надо ли, чтобы она продолжалась?
У Галины мурашки изморозью пошли по телу. Эти слова она уже слышала неско
лько лет назад, когда студенткой впервые пришла в хирургическую клинику
. Там лежал артист Воронин. Он был красив и талантлив. Девчонки не стесняли
сь своей влюбленности в него. А после операции… Во время перевязок на нег
о было страшно смотреть. Рот, глаза, каждая черточка лица Ц все кричало о
боли, но крика не было, только серебряная трубка в горле хрипела и клокота
ла. Галине, когда она увидела это, стало дурно. Потом ее долго рвало. И это ка
залось ужасным: ведь она будет врачом и вдруг… Придя в себя, стала оправды
ваться:
Ц Понимаете, девочки, если бы он кричал… Было бы легче. А так…
Ночами его изводила бессонница. Обычные дозы снотворного не помогали. Их
увеличили. Потом еще. А через несколько дней Воронин умер. Накопил смерте
льную дозу снотворного и отравился.
Дежурный врач, докладывая утром на пятиминутке, был убежден, что не минов
ать разноса. Но профессор тяжело вздохнул.
Ц Знаю, Ц сказал он. Ц Звонили.
Потом Галина слышала, как профессор, шагая по коридору со своим старшим а
ссистентом, сказал:
Ц Я бы на его месте поступил так же. Этот Воронин и на сцене и в жизни был н
астоящим парнем.
И Галина тогда подумала, что профессор прав. Воронину, для которого сцена
Ц все, остаться без голоса… Это была бы не жизнь, а пытка. Сплошная пытка.
Вот и мать Ц тоже. Галина понимала, что ей ничем уже не помочь. Но внутри вс
е протестовало.
Ц Господи, как же наша медицина еще беспомощна!
Ц Вы же умница, Галина, Ц сказал Багрий. Ц Вы же знаете, что такое солнеч
ное сплетение. И что такое опухоль с метастазами, тоже знаете.
Ц Я все понимаю, все. Но если бы унять эти боли, хотя бы на время.
Ц Да, это очень худо, когда человек не переносит обычных наркотиков, Ц с
казал Багрий. Ц Только наркотал.
Ц А что, если вспрыснуть не три кубика, а четыре?
Ц Попробуйте, Ц сказал, подумав, Багрий. Ц Только, пожалуйста, осторожн
о.
После инъекции четырех кубиков мать проспала три часа. Потом некоторое в
ремя чувствовала себя сносно. Затем снова появились боли, но терпимые. Сп
устя несколько дней пришлось добавить еще кубик. Вадим Петрович Ц стар
ший ординатор отделения, молодой, импозантный Ц прочитал историю болез
ни Валентины Лукиничны и, увидев дозу наркотала, только присвистнул.
Ц Однако!..
Ц Что «однако»? Ц спросила Галина.
Ц Ампула наркотала! Это же по сути наркоз.
Ц Нас учили всегда индивидуализировать дозировки, Ц ответила Галина.
Ц Если четыре не помогают, надо вспрыскивать пять.
Ц Это по сути наркоз, Ц повторил Вадим Петрович предостерегающе.
Ц Знаю, Ц сказала Галина.
Ц Так вот, Ц начал Шарыгин, по-прежнему не поднимая головы, Ц я полагаю
…
Он опять замолчал. «Удивительно, как он умеет выводить из себя», Ц уже с р
аздражением подумала Галина. Зазвонил телефон. Вадим Петрович снял труб
ку и протянул как обычно:
Ц Да-а… Приветствую вас, Илья Артемович… Хорошо, я скажу Галине Тарасовн
е, чтобы она подготовила… Это ее больной… Ну конечно же все будет официал
ьно Ц за подписями старшего ординатора и заведующего отделением… С удо
вольствием передам… До свидания, Илья Артемович.
Он положил трубку, посмотрел на Галину.
Ц Будалов кланяется вам. Не знаю почему, но даже от его голоса мне всегда
становится не по себе. Терпеть не могу следователей.
Ц Илья Артемович очень милый человек, прямой и честный, Ц возразила Гал
ина.
Ц В вас говорит лечащий врач. Больной Ц всегда больной. Даже если он сле
дователь по особо опасным преступлениям. Если бы вы не лечили его, он не по
казался бы вам таким милым.
Ц Что он просил передать мне?
Ц Привет.
Ц А еще?
Ц Просил подготовить копию истории болезни… Ц Вадим Петрович назвал
фамилию больного, потом, продолжая прерванный разговор, произнес так, сл
овно этого звонка вовсе и не было: Ц Так вот, я полагаю, что такие дозы нарк
отала граничат уже с чем-то недозволенным.
В тот же день Галина рассказала об этом разговоре Багрию.
Ц Все лекарства в какой-то мере яд, Ц сказал Багрий. Ц Надо только умет
ь пользоваться ими, тогда они идут впрок. Вы же знаете, человек привыкает к
наркоталу, вот и приходится увеличивать дозу. Ничего не поделаешь.
Галина успокоилась. И все же каждый раз, когда она брала в руки шприц, ей вс
поминалось: «Такие дозы граничат уже с чем-то недозволенным».
5
Некогда самостоятельный завод Романова постепенно попал в полную зави
симость от Бунчужного. «Торос» получал множество разнообразных детале
й, и облицовку клюзов, и крупные секции, выкроенные на его, Бунчужного, эле
ктронных автоматах и сваренные в его, Бунчужного, цехах. Даже своего плаз
а у Романова сейчас не было. Все расчеты по строительству теперь он получ
ал от Бунчужного, который построил уникальный масштабный плаз, первый в
стране.
Романов понимал, что современные океанские корабли с очень сложным авто
матическим управлением ему поручали строить потому, что рядом был завод
Бунчужного. А ведь еще совсем недавно судостроительный Романова считал
ся передовым. Один стапельный цех чего стоил Ц гигантский крытый эллин
г, где сборке корабля не мешали осенние непогоды, зимние вьюги, летний зно
й.
Романов пришел хмурый. Не глянув на секретаря, он рванул на себя двери каб
инета Бунчужного, энергичным шагом прошел через всю комнату, сухо поздор
овался и, не ожидая приглашения, тяжело опустился в кресло. Поглядел на ко
ллекцию разноцветных телефонов, на зеркально блестящий ПДП и спросил су
хо:
Ц Так что у тебя там за новости, Тарас Игнатьевич?
Бунчужный молча протянул ему письмо министра. Романов стал читать, ничем
не выдавая захлестнувшей его обиды. Бунчужному, глядя на него, стало не по
себе. Он поднялся, подошел к окну.
Матвея Романова Тарас Игнатьевич знал давно. Вместе восстанавливали су
достроительный. Вместе работали на самом трудном участке первого цеха, г
де происходила раскройка металла. Вместе разрабатывали новый метод эле
ктросварки Ц дешевый, высококачественный, надежный. Их работой заинтер
есовался научно-исследовательский институт. Метод превзошел все ожида
ния. Его переняли другие заводы. За короткое время экономия по стране от в
недрения в практику этого способа исчислялась уже сотнями тысяч, а потом
и миллионами рублей. Зашумели газеты. Бунчужного и Романова представили
к награде. А спустя еще некоторое время Тарас Игнатьевич получил Ленинс
кую премию. После этого прошло несколько дней, и Матвея Романова, по реком
ендации Бунчужного, назначили директором соседнего судостроительного.
Представление к Ленинской премии Бунчужного и новое назначение Романо
ва было простым совпадением. Однако родной брат Романова, журналист, сот
рудник редакции областной газеты, усмотрел в этом недобрый умысел.
Ц Ведь он вот какую хиромантию завернул, Матюха! Он взятку тебе дал, Ц го
ворил он брату, оживленно жестикулируя. Ц Оттер плечом от Ленинской пре
мии и, чтобы не скулил, завод Ц в зубы. Дескать, бери и помни мою доброту.
Ц Знаешь, что тебе всегда не хватало, Ваня? Ц сказал с горечью Матвей Сем
енович. Ц Здравого смысла и доброты.
Ц Зато у тебя этого Ц невпроворот. Попомни мое слово, он тебя и оттуда ещ
е турнет.
Ц Да пойми, нет ему смысла, если он же меня рекомендовал. Никакого смысла
нет.
Ц А он безо всякого смысла турнет. Мешаешь ты ему на этом свете. Сварка эт
а новая Ц твоя идея. Ты начал. Ты до конца довел. Тебе честь и слава. Понима
ешь, тебе, а не ему. На твоих плечах он к славе добрался, и теперь ты Ц лишни
й. Как свидетель обвинения. Умный человек всегда старается от свидетелей
обвинения избавиться. А он Ц умный хохол.
Ц Спасибо, что хоть это за ним признаешь.
Ц Что хохол?
Ц Нет, что умный.
Ц Так оно, брат, чем враг умнее, тем хуже.
Ц Ты хоть другим не болтай всего, что сейчас нагородил, Ц сказал Матвей.
Ц При чем тут Бунчужный? К Ленинской премии представлял институт. Им там
надо было отметить своих Ц тех, что и кандидатские, и докторские сделали
на нашем материале. А чтоб лишних разговоров не было, прицепили и Бунчужн
ого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38