Брюки у него тоже мокрые были. Но это Багрий заметил позже. Он
слушал парня, не глядя на него. Ц С моста Космонавтов. В самую стремнину и
руки себе шарфом завязала. Счастье, что наша лодка рядом была, под мостом.
А то не вытащить бы.
Врач «скорой помощи», шагая рядом с Багрием позади носилок, объяснил:
Ц Ребята оказались толковыми. Сразу же стали делать искусственное дыха
ние.
Сергей Романович стоял у окна и смотрел, как Багрий припал на колено, щупа
я пульс.
Ц Нету, Ц озабоченно сказал Багрий.
Ц Несколько минут назад пульс определялся совершенно отчетливо.
Ц Адреналин, пожалуйста.
Ц Ящик с медикаментами! Ц крикнул врач «скорой помощи», перегнувшись ч
ерез перила лестничной площадки.
Багрий услышал рядом с собой дыхание Сергея Романовича, увидел его посер
евшее лицо.
Ц Не мешайте нам, Ц тронул его за рукав Багрий. Ц Сядьте вон туда и сиди
те, Ц указал он на кресло у окна.
Ц Появился пульс, Ц сказал врач «скорой помощи».
Ц И дыхание, Ц произнес Андрей Григорьевич. Ц Притворите окно: сквози
т. Или нет: я закрою дверь.
Он повернулся и увидел Бунчужного. Тарас Игнатьевич стоял, как-то странн
о изогнувшись, и смотрел на дочь. Руки беспомощно опущены. Глаза расширен
ы. На лице Ц растерянность и страх. Таким Андрей Григорьевич его никогда
не видел.
Ц Это обморок, Ц сказал он, поднимаясь. Ц Простой обморок. Сейчас она пр
идет в себя. Успокойтесь. Да успокойтесь же вы, ради бога.
47
Прошло три дня. Ватажков ожидал Бунчужного. Так уж повелось, что перед отъ
ездом в ответственную командировку в министерство или за рубеж Тарас Иг
натьевич всегда приходил сюда, чтобы поговорить, обсудить наиболее знач
ительные вопросы. Так было и раньше, когда вместо Ватажкова был другой.
Предстоящая командировка была именно такой, ответственной: в министерс
тве должны были, уже окончательно, решиться вопросы, связанные с новым ст
роительством на жилмассиве Корабелов санаторного корпуса в Благодатно
м, строительством контейнеровозов по новому, более совершенному проект
у и большой серией. Предстояли и неприятности. С них Тарас Игнатьевич и ре
шил начать.
Ц Комиссия министерства закончила свою работу, Ц сказал он, поздорова
вшись.
Ц Выводы? Ц спросил Ватажков.
Ц Все оказалось именно так, как предполагали сразу же наши инженеры по т
ехнике безопасности. Сварщик ушел на перекур и плохо закрыл вентиль газо
вой горелки, заболтался с кем-то на палубе, а емкость тем временем заполни
лась ацетиленом. Вернулся, чиркнул спичкой, и все тут. С кадровым такого не
случилось бы, а этот…
Ц Что же комиссия тянула?
Ц Им надо было поговорить со сварщиком, а врачи не разрешали. Только вчер
а удалось побеседовать.
Ц Все равно в ответе Ц руководство. И ты в первую очередь.
Ц Знаю. Это господу богу ни перед кем ответа держать не нужно, а я всего-на
всего директор.
Ц Ничего, сдюжаешь.
Они обсудили все вопросы. Потом Ватажков протянул Бунчужному три листа м
ашинописного текста, попросил прочесть.
Это была справка Будалова. Тарас Игнатьевич пробежал ее глазами, потом с
тал читать уже не торопясь, внимательно.
«На Ваш запрос по уголовному
делу ординатора терапевтического отделения девятой городской больниц
ы Гармаш Галины Тарасовны сообщаю следующее:
Тридцатого мая сего года в городскую прокуратуру поступило заявление г
лавного врача девятой городской больницы Л.В.Волошиной о том, что ордина
тор терапевтического отделения этой больницы Гармаш Галина Тарасовна
в ночь с двадцать девятого на тридцатое мая ввела своей тяжело больной м
атери Бунчужной Валентине Лукиничне заведомо смертельную дозу лекарст
ва «наркотал № 17», после чего больная скончалась.
В ходе предварительного расследования Гармаш Г.Т. подтвердила это. Однак
о вскрытие показало, что смерть наступила не в результате отравления, а и
з-за остановки сердечной деятельности на фоне общего истощения, вызванн
ого длительным и тяжелым заболеванием. Кроме того, по ходу расследования
в показаниях Гармаш Г.Т. был обнаружен ряд несоответствий с показаниями
свидетелей. Так, например, Гармаш Г.Т. заявила, что после введения лечебной
дозы наркотала, уступая просьбам матери, пошла в ординаторскую и взяла е
ще две ампулы этого лекарства. Но дежурная сестра показала, что Гармаш Г.Т
. из палаты не выходила. Были и другие неточности. Так, например, свидетель
Шарыгин в ходе расследования обратил внимание на то, что номера и серии д
вух ампул из трех использованных не соответствуют номеру и серии обозна
ченных на упаковке. В дальнейшем выявилось, что содержимое этих двух амп
ул было введено старшей сестрой отделения другим больным, о чем имеется
соответствующая запись в историях болезни этих больных. Далее: Гармаш Г.
Т. заявила, что, взяв лекарство из аптечного шкафа, она поставила коробку с
ампулами на нижнюю полку. Коробка же, как потом выяснилось, оставалась на
своем месте и ампул в ней было не шесть, а восемь.
Все это заставило усомниться в достоверности показаний Гармаш Г.Т. и наз
начить судебно-медицинскую психиатрическую экспертизу. Эксперты приш
ли к выводу, что дело в действительности обстояло так:
Двадцать девятого мая в десять часов вечера Гармаш Г.Т. приготовилась вв
ести своей матери очередную дозу наркотала. Зная, что после этого обычно
наступает успокоение больной на два-три часа, она приняла небольшую доз
у снотворного, с тем чтобы хоть немного поспать. Введя лекарство, она усну
ла, не выпуская шприц из рук. В это время у нее возникло сновидение, по ярко
сти граничащее с галлюцинацией: и просьба матери, и ампулы с наркоталом, и
дополнительная заведомо смертельная инъекция ей почудились.
Когда Гармаш Г.Т. брала ампулу, она случайно залила свой халат йодом, смени
ла его на другой, принадлежащий старшей сестре отделения. В кармане этог
о другого халата лежали две пустые ампулы из-под наркотала, оставленные,
как выяснилось потом, старшей сестрой после инъекций этого лекарства др
угим больным. Сделав лечебную инъекцию своей матери, Гармаш Г.Т. положила
свою пустую ампулу в тот же карман. В дреме сна все время ощупывала их. Вос
приятие этих трех ампул и способствовало реализации сложного сновиден
ия.
Медицинское обследование обнаружило у Гармаш Г.Т. признаки тяжелого нев
роза, который возник в результате нервного перенапряжения. Находясь под
впечатлением страданий своей матери, Гармаш Г.Т. думала, что смерть в данн
ом случае была бы благодетельной избавительницей. Эти мысли тоже нашли с
вое отражение в сновидении.
Экспертиза пришла к выводу, что состояние Гармаш Г.Т. можно отнести к разр
яду психогенных галлюцинаций. Она увидела и почувствовала то, чего ожида
ла со страхом, хотела и боялась осуществить. Способствующим моментом для
возникновения такой галлюцинации служил прием небольшой дозы снотвор
ного, недостаточной для глубокого сна и только способствующей возникно
вению так называемых гипнотических фаз.
Учитывая данные предварительного исследования, показания свидетелей,
заключение судебно-медицинской и психиатрической экспертиз, было прин
ято решение Ц уголовное дело Гармаш Г.Т. прекратить за отсутствием сост
ава преступления.
Одновременно считаю своим долгом обратить Ваше внимание на недопустим
ость публикации в газете статьи Вербовского «Гуманизм или?..». Автор в это
й статье, хоть и в деликатной форме, все же обвинял Гармаш Г.Т. в преступлен
ии, которого она не совершила, напрасно взбудоражив таким образом общест
венное мнение. Одновременно ставлю Вас в известность, что врач Шарыгин В.
П. официально заявил, что статьи этой не писал, а только подписал ее под на
жимом Романова, исполняющего тогда обязанности ответственного редакто
ра. Обращаю также Ваше внимание и на незаконность отстранения от работы,
в связи с делом Гармаш Г.Т., заслуженного врача Багрия Андрея Григорьевич
а.
Старший следователь городской прокуратуры
Будалов И.А.».
Бунчужный закончил читать, вернул справку.
Ц Что скажешь? Ц спросил Ватажков.
Ц Она думала, что смерть была бы избавительницей. Понимаешь, думала.
Ц Есть вещи, о которых и думать безнаказанно нельзя, Ц тихо произнес Ва
тажков.
Ц Да, есть. Как мало нужно было, чтобы я и Галину потерял.
Ц Как она сейчас?
Ц Отправили в клинику неврозов. Андрей Григорьевич уверяет, что это абс
олютно излечимая болезнь.
Ц Мне он то же самое сказал: цепкая, однако излечимая. Будем надеяться. Ц
Он переложил авторучку с одного места на другое и продолжал тем же тихим
голосом: Ц Мне, Тарас Игнатьевич, с тобой посоветоваться нужно, Ц он под
тянул к себе справку Будалова, Ц тут вот есть по адресу Романова и этой В
олошиной. С Романовым ясно, а как быть с Волошиной? С Андреем Григорьевиче
м она все быстро уладила Ц извинилась, на работу восстановила. Но дело ве
дь не в этом. Как с ней дальше быть? Она ведь на заводе, помнится, хорошо спра
влялась.
Ц На заводе всего-навсего поликлиника, а тут огромная больница. Махинищ
е. Власти много. Власть крепкой головы требует. Крепкой и холодной. А эта д
амочка Ц с эмоциями.
Он посмотрел на часы. Ватажков поднялся.
Ц Ладно, Ц произнес он. Ц Разберемся и с ней. Ну что ж Ц ни пуха тебе, ни п
ера, Тарас Игнатьевич.
Они простились. Бунчужный вышел на улицу, посмотрел на голубое, в редких о
блаках небо, сел в машину.
Ц Куда? Ц спросил Дима.
Ц В аэропорт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
слушал парня, не глядя на него. Ц С моста Космонавтов. В самую стремнину и
руки себе шарфом завязала. Счастье, что наша лодка рядом была, под мостом.
А то не вытащить бы.
Врач «скорой помощи», шагая рядом с Багрием позади носилок, объяснил:
Ц Ребята оказались толковыми. Сразу же стали делать искусственное дыха
ние.
Сергей Романович стоял у окна и смотрел, как Багрий припал на колено, щупа
я пульс.
Ц Нету, Ц озабоченно сказал Багрий.
Ц Несколько минут назад пульс определялся совершенно отчетливо.
Ц Адреналин, пожалуйста.
Ц Ящик с медикаментами! Ц крикнул врач «скорой помощи», перегнувшись ч
ерез перила лестничной площадки.
Багрий услышал рядом с собой дыхание Сергея Романовича, увидел его посер
евшее лицо.
Ц Не мешайте нам, Ц тронул его за рукав Багрий. Ц Сядьте вон туда и сиди
те, Ц указал он на кресло у окна.
Ц Появился пульс, Ц сказал врач «скорой помощи».
Ц И дыхание, Ц произнес Андрей Григорьевич. Ц Притворите окно: сквози
т. Или нет: я закрою дверь.
Он повернулся и увидел Бунчужного. Тарас Игнатьевич стоял, как-то странн
о изогнувшись, и смотрел на дочь. Руки беспомощно опущены. Глаза расширен
ы. На лице Ц растерянность и страх. Таким Андрей Григорьевич его никогда
не видел.
Ц Это обморок, Ц сказал он, поднимаясь. Ц Простой обморок. Сейчас она пр
идет в себя. Успокойтесь. Да успокойтесь же вы, ради бога.
47
Прошло три дня. Ватажков ожидал Бунчужного. Так уж повелось, что перед отъ
ездом в ответственную командировку в министерство или за рубеж Тарас Иг
натьевич всегда приходил сюда, чтобы поговорить, обсудить наиболее знач
ительные вопросы. Так было и раньше, когда вместо Ватажкова был другой.
Предстоящая командировка была именно такой, ответственной: в министерс
тве должны были, уже окончательно, решиться вопросы, связанные с новым ст
роительством на жилмассиве Корабелов санаторного корпуса в Благодатно
м, строительством контейнеровозов по новому, более совершенному проект
у и большой серией. Предстояли и неприятности. С них Тарас Игнатьевич и ре
шил начать.
Ц Комиссия министерства закончила свою работу, Ц сказал он, поздорова
вшись.
Ц Выводы? Ц спросил Ватажков.
Ц Все оказалось именно так, как предполагали сразу же наши инженеры по т
ехнике безопасности. Сварщик ушел на перекур и плохо закрыл вентиль газо
вой горелки, заболтался с кем-то на палубе, а емкость тем временем заполни
лась ацетиленом. Вернулся, чиркнул спичкой, и все тут. С кадровым такого не
случилось бы, а этот…
Ц Что же комиссия тянула?
Ц Им надо было поговорить со сварщиком, а врачи не разрешали. Только вчер
а удалось побеседовать.
Ц Все равно в ответе Ц руководство. И ты в первую очередь.
Ц Знаю. Это господу богу ни перед кем ответа держать не нужно, а я всего-на
всего директор.
Ц Ничего, сдюжаешь.
Они обсудили все вопросы. Потом Ватажков протянул Бунчужному три листа м
ашинописного текста, попросил прочесть.
Это была справка Будалова. Тарас Игнатьевич пробежал ее глазами, потом с
тал читать уже не торопясь, внимательно.
«На Ваш запрос по уголовному
делу ординатора терапевтического отделения девятой городской больниц
ы Гармаш Галины Тарасовны сообщаю следующее:
Тридцатого мая сего года в городскую прокуратуру поступило заявление г
лавного врача девятой городской больницы Л.В.Волошиной о том, что ордина
тор терапевтического отделения этой больницы Гармаш Галина Тарасовна
в ночь с двадцать девятого на тридцатое мая ввела своей тяжело больной м
атери Бунчужной Валентине Лукиничне заведомо смертельную дозу лекарст
ва «наркотал № 17», после чего больная скончалась.
В ходе предварительного расследования Гармаш Г.Т. подтвердила это. Однак
о вскрытие показало, что смерть наступила не в результате отравления, а и
з-за остановки сердечной деятельности на фоне общего истощения, вызванн
ого длительным и тяжелым заболеванием. Кроме того, по ходу расследования
в показаниях Гармаш Г.Т. был обнаружен ряд несоответствий с показаниями
свидетелей. Так, например, Гармаш Г.Т. заявила, что после введения лечебной
дозы наркотала, уступая просьбам матери, пошла в ординаторскую и взяла е
ще две ампулы этого лекарства. Но дежурная сестра показала, что Гармаш Г.Т
. из палаты не выходила. Были и другие неточности. Так, например, свидетель
Шарыгин в ходе расследования обратил внимание на то, что номера и серии д
вух ампул из трех использованных не соответствуют номеру и серии обозна
ченных на упаковке. В дальнейшем выявилось, что содержимое этих двух амп
ул было введено старшей сестрой отделения другим больным, о чем имеется
соответствующая запись в историях болезни этих больных. Далее: Гармаш Г.
Т. заявила, что, взяв лекарство из аптечного шкафа, она поставила коробку с
ампулами на нижнюю полку. Коробка же, как потом выяснилось, оставалась на
своем месте и ампул в ней было не шесть, а восемь.
Все это заставило усомниться в достоверности показаний Гармаш Г.Т. и наз
начить судебно-медицинскую психиатрическую экспертизу. Эксперты приш
ли к выводу, что дело в действительности обстояло так:
Двадцать девятого мая в десять часов вечера Гармаш Г.Т. приготовилась вв
ести своей матери очередную дозу наркотала. Зная, что после этого обычно
наступает успокоение больной на два-три часа, она приняла небольшую доз
у снотворного, с тем чтобы хоть немного поспать. Введя лекарство, она усну
ла, не выпуская шприц из рук. В это время у нее возникло сновидение, по ярко
сти граничащее с галлюцинацией: и просьба матери, и ампулы с наркоталом, и
дополнительная заведомо смертельная инъекция ей почудились.
Когда Гармаш Г.Т. брала ампулу, она случайно залила свой халат йодом, смени
ла его на другой, принадлежащий старшей сестре отделения. В кармане этог
о другого халата лежали две пустые ампулы из-под наркотала, оставленные,
как выяснилось потом, старшей сестрой после инъекций этого лекарства др
угим больным. Сделав лечебную инъекцию своей матери, Гармаш Г.Т. положила
свою пустую ампулу в тот же карман. В дреме сна все время ощупывала их. Вос
приятие этих трех ампул и способствовало реализации сложного сновиден
ия.
Медицинское обследование обнаружило у Гармаш Г.Т. признаки тяжелого нев
роза, который возник в результате нервного перенапряжения. Находясь под
впечатлением страданий своей матери, Гармаш Г.Т. думала, что смерть в данн
ом случае была бы благодетельной избавительницей. Эти мысли тоже нашли с
вое отражение в сновидении.
Экспертиза пришла к выводу, что состояние Гармаш Г.Т. можно отнести к разр
яду психогенных галлюцинаций. Она увидела и почувствовала то, чего ожида
ла со страхом, хотела и боялась осуществить. Способствующим моментом для
возникновения такой галлюцинации служил прием небольшой дозы снотвор
ного, недостаточной для глубокого сна и только способствующей возникно
вению так называемых гипнотических фаз.
Учитывая данные предварительного исследования, показания свидетелей,
заключение судебно-медицинской и психиатрической экспертиз, было прин
ято решение Ц уголовное дело Гармаш Г.Т. прекратить за отсутствием сост
ава преступления.
Одновременно считаю своим долгом обратить Ваше внимание на недопустим
ость публикации в газете статьи Вербовского «Гуманизм или?..». Автор в это
й статье, хоть и в деликатной форме, все же обвинял Гармаш Г.Т. в преступлен
ии, которого она не совершила, напрасно взбудоражив таким образом общест
венное мнение. Одновременно ставлю Вас в известность, что врач Шарыгин В.
П. официально заявил, что статьи этой не писал, а только подписал ее под на
жимом Романова, исполняющего тогда обязанности ответственного редакто
ра. Обращаю также Ваше внимание и на незаконность отстранения от работы,
в связи с делом Гармаш Г.Т., заслуженного врача Багрия Андрея Григорьевич
а.
Старший следователь городской прокуратуры
Будалов И.А.».
Бунчужный закончил читать, вернул справку.
Ц Что скажешь? Ц спросил Ватажков.
Ц Она думала, что смерть была бы избавительницей. Понимаешь, думала.
Ц Есть вещи, о которых и думать безнаказанно нельзя, Ц тихо произнес Ва
тажков.
Ц Да, есть. Как мало нужно было, чтобы я и Галину потерял.
Ц Как она сейчас?
Ц Отправили в клинику неврозов. Андрей Григорьевич уверяет, что это абс
олютно излечимая болезнь.
Ц Мне он то же самое сказал: цепкая, однако излечимая. Будем надеяться. Ц
Он переложил авторучку с одного места на другое и продолжал тем же тихим
голосом: Ц Мне, Тарас Игнатьевич, с тобой посоветоваться нужно, Ц он под
тянул к себе справку Будалова, Ц тут вот есть по адресу Романова и этой В
олошиной. С Романовым ясно, а как быть с Волошиной? С Андреем Григорьевиче
м она все быстро уладила Ц извинилась, на работу восстановила. Но дело ве
дь не в этом. Как с ней дальше быть? Она ведь на заводе, помнится, хорошо спра
влялась.
Ц На заводе всего-навсего поликлиника, а тут огромная больница. Махинищ
е. Власти много. Власть крепкой головы требует. Крепкой и холодной. А эта д
амочка Ц с эмоциями.
Он посмотрел на часы. Ватажков поднялся.
Ц Ладно, Ц произнес он. Ц Разберемся и с ней. Ну что ж Ц ни пуха тебе, ни п
ера, Тарас Игнатьевич.
Они простились. Бунчужный вышел на улицу, посмотрел на голубое, в редких о
блаках небо, сел в машину.
Ц Куда? Ц спросил Дима.
Ц В аэропорт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38