Ц Даром что суббота.
Хотя «черная» ведь эта суббота. Черней и не придумаешь!..»
3
Была «черная» суббота Ц один из выходных, когда завод, по заранее состав
ленному графику, работал. В такие дни на прием к директору мог прийти кто х
отел. Тарас Игнатьевич никому не отказывал и был как-то по-особенному доб
р. Многие нарочно откладывали свои дела к нему на такую субботу, надеясь, ч
то просьба их будет наверняка уважена. Правда, Бунчужный предпочел бы, чт
обы сегодня был четверг. Самый обыкновенный четверг, когда собирается де
када и можно пригласить весь «комсостав» Ц заместителей, начальников о
тделов и цехов Ц поделиться новостями, обсудить планы в связи с предсто
ящим торжеством. Но сегодня была «черная» суббота, и Тарас Игнатьевич ре
шил провести ее как всегда Ц начать с приема. А жаль, он любил свой «комсо
став» Ц каждого сам растил.
В свое время, подписывая приказ о назначении Бунчужного директором заво
да, министр сказал:
Ц Со специалистами там плохо, Тарас Игнатьевич. Но чем сможем, подсобим.
Ц Он вздохнул: Ц С оборудованием сейчас и то легче, чем со специалистами
.
Однако Тарас Игнатьевич решил, что выпрашивать в министерстве специали
стов он не будет: хорошо знал, что представляют собой спецы, кочующие с одн
ого производства на другое по разным причинам Ц то директор сволочь по
пался, то обещали четырехкомнатную квартиру, а дали двухкомнатную, и та з
а тридевять земель от завода… Лучше своих выпестовать. И он принялся выи
скивать среди рабочих, техников и мастеров «специалистов управления». С
лучалось, и не на ту лошадку ставил, но чаще всего не ошибался. Было у него о
собое чутье на таких. Он посылал их на другие заводы набираться опыта. И на
зарубежные командировки не скупился. «Гнал» учиться Ц сначала в техни
кум, а если человек оправдывал надежды Ц в институт. Однажды министр спр
осил:
Ц Ты как итээр комплектуешь, Тарас Игнатьевич? Потихоньку с других заво
дов переманиваешь, через нашу голову?
Ц У меня своя академия, Ц ответил Бунчужный. Ц Хорошего работника умн
ый директор не отпустит, а бездельники мне и даром не нужны.
Ц Не переманиваешь, значит? Ц хитровато прищурился министр. Ц А Ватаж
ков?
Ц Исключение. По старой фронтовой дружбе. К слову, толковую мысль он пода
л: институт нужен. Свой. Вечерний. Очень уж накладно отправлять парней в др
угой город на пять лет, если можно все премудрости дома постичь. Без отрыв
а от производства. До войны ведь был институт.
Ц А что, разумно… Очень разумно! Кстати, как он там, Ватажков?
Ц Комиссарит. Будто всю жизнь только то и делал, что комиссарил на таком
посту. На месте Ватажков.
Да, у Бунчужного была страсть самому растить свой «комсостав», готовить
свои руководящие кадры, людей толковых, деловитых. Терпеть не мог заседа
тельской суеты, мастеров парадного трескословия. Такие наобещают с три к
ороба, а как до дела дойдет Ц в сторонку. «Мы, мол, люди маленькие. С него сп
рашивайте, с директора. У него власть». Сыпать обещаниями направо и налев
о они люди не маленькие, а ответ держать… Он распорядился собираться раз
в десять дней. Такие совещания назывались декадами. Потом жизнь заставил
а собираться чаще. Раз в неделю. По четвергам. Но по традиции эти совещания
продолжали называть декадами. Они проводились в строго определенные ча
сы, приходить раньше считалось дурным тоном. Опоздания не допускались. В
от и приходили все Ц минута в минуту. Бунчужный считал, что так и только т
ак должны собираться на деловые совещания деловые люди.
Тараса Игнатьевича больше всего тревожил сейчас лайнер, который торчал
у ворот в док-камеру на тележках вместо того, чтобы стоять уже на воде у до
строечного пирса. В ответе за это был его заместитель по производству Ло
рдкипанидзе. Тарас Игнатьевич позвонил секретарю и попросил разыскать
Лорда.
В кабинете все осталось так, как было перед его отъездом. За тем, чтобы зде
сь никто не смел «хозяйничать», ревниво следила его бессменный секретар
ь Ц уже пожилая женщина. Она работала тут еще до его прихода.
Кабинет у него был тогда маленький. И приемная была совсем крохотной. А се
йчас… Сейчас приемная стала просторной, комфортабельной. И кабинет Ц б
ольшой, «министерский». Паркет из дубовых плиток разных тонов, умело под
обранных. Строгая темная панель полированного дерева. И такого же дерева
Ц большой директорский стол со специальной приставкой для телефонов.
И второй Ц узкий, длинный, расположенный слева от двери. За этим столом о
бычно и проходили декады. Рядом с дверью, на стене Ц большая карта завода
, весь Крамольный остров.
Начертана эта картина была как-то шиворот-навыворот, так, что север получ
ался внизу, а юг сверху. На этой «южной» стороне черной тушью были очерчен
ы причалы, главный затон, док-камера, второй затон… Бунчужный уже привык к
такому расположению карты, хотя все на ней шло вразрез с приобретенными
еще в школе географическими представлениями. Жилищный массив, захватыв
ающий часть большого озера Хустынки, был выведен контрастной пунктирно
й линией в многоугольник. Когда рисовалась эта картина, жилмассива не бы
ло. Он существовал только в мечтах директора.
Бунчужный повернулся к своему знаменитому ПДП АСУП Ц персональному ди
ректорскому пульту автоматической системы управления производством, к
оторый стоял рядом с телефонами. Это была новинка, созданная умельцами ц
еха электрорадиоавтоматики. ПДП представлял собой вертикальный щит со
множеством кнопок. Сверху Ц экран, похожий на телевизионный. Нажимаешь
кнопку, и на экране вспыхивают цифры Ц количество металла на складе, зап
асных частей, выполнение плана на любом участке. Даже количество больных
. Даже число недостающих специалистов в данную минуту по каждому цеху и о
тделу с расшифровкой, каких именно.
Тарас Игнатьевич стал нажимать кнопки. На экране вспыхивали и гасли цифр
ы. Бунчужный нахмурился, выключил пульт и ругнулся про себя. Теперь ясно, п
очему двести шестой не на воде: рабочих рук не хватает.
Людей на заводе постоянно недоставало, особенно судосборщиков, слесаре
й, электросварщиков… А вот инженеров, конструкторов, плановиков и других
специалистов с каждым годом становилось все больше и больше. «Со времен
ем и без рабочих обойдемся: все будут делать машины с высшим образование
м, Ц шутил Лордкипанидзе, Ц а пока еще много у нас работ, не требующих осо
бого мастерства». К счастью, большинство специалистов на заводе начинал
о с простой работы. В трудную минуту Ц а такое иногда случалось Ц они мо
гли стать и за токарный станок, и за фрезерный, возглавить бригаду судосб
орщиков. Но кое-кому было трудно. Тем, кому, по словам того же Лордкипанидз
е, не повезло, кто пошел в институт прямо со школьной скамьи. И потому, если
на одних было любо-дорого глядеть, когда они, переодевшись в спецовки, ста
новились за станок или брали в руки простой держак, то на других было до то
го неловко смотреть, что мастера из деликатности в такую минуту старалис
ь не замечать их.
Нехватка рабочих давала себя знать и на других заводах. На кораблестроит
ельном было даже благополучнее. Что только не делалось здесь, чтобы закр
епить кадры, и все же… Вот и сейчас не хватает. Особенно электросварщиков.
«Может быть, не нужно было с Каретниковым так, Ц подумал Тарас Игнатьеви
ч. Ц Нет, нужно!»
Он снял трубку, позвонил Романову. Тот оказался у себя. Тарас Игнатьевич п
оздоровался, попросил зайти.
Ц Письмо тут для тебя. От министра. И вообще разговор есть. Не из приятных,
но откладывать нельзя… Ладно, жду… Ц Он положил трубку, нажал кнопку сек
ретарского телефона, попросил соединить его с терапевтическим отделен
ием в девять тридцать. Потом спросил: Ц Что у вас?
Ц Ширин тут. И мать Богуша.
Бунчужный попросил извиниться перед матерью Богуша, сказать, что он прим
ет ее сразу же после Ширина, вне очереди.
Константин Иннокентьевич вошел сразу же. Это был начинающий полнеть чел
овек, в расцвете сил. Поздоровался. Поздравил с награждением завода. Сел. С
обрался о чем-то спросить, но Бунчужный оборвал его:
Ц Надо съездить в Отрадное, подготовить. Возможно, кое-кого из гостей св
езем туда. Самолетом. Проверь, как идет ремонт коттеджей. По бульвару прой
дись. Деревья, что зимой пересадили, если не поливать… В общем, сам знаешь.
Все!
Ц Будет сделано, Ц сказал Ширин и поднялся.
Если Ширин сказал «будет сделано», можно не сомневаться, что будет сдела
но. Вот за эту исполнительность и поднял его Бунчужный до высокой должно
сти своего заместителя.
Ширин, если нужно, и две недели с завода не выйдет, а своего добьется. Потом
доложит. Докладывать о выполнении доставляло ему невыразимую радость, и
Бунчужный старался не лишать его этого удовольствия.
Ц Скажите, чтобы мать Богуша вошла, Ц бросил ему вслед Бунчужный.
Миша Богуш, инженер-электрик, в благодарность за успешную операцию, кото
рую сделали матери в девятой больнице, взялся установить в операционной
хирургического корпуса уникальный рентгеновский аппарат с особой прис
тавкой, которую сам сконструировал. Во время испытания попал под высокое
напряжение. Произошла остановка сердца. Хирурги, которые находились тут
же, вскрыли грудную клетку и «запустили» сердце. Но сердце молчало шесть
минут. Всего на одну минуту больше максимально допустимого срока. Эта ми
нута и решила все. Но мать надеялась, она верила в медицину. Особенно в хир
ургов. Ведь они вернули ей жизнь. И Мишу воскресили. С тех пор прошло более
трех месяцев. Миша не умер. Но и живым его нельзя было назвать. Он ничего не
видел, не слышал, не чувствовал, не понимал. Врачи круглосуточно дежурили
у его койки и делали все возможное, но сознание не возвращалось. И она приш
ла к Тарасу Игнатьевичу с просьбой, чтоб он как депутат Верховного Совет
а помог. Хорошо бы пригласить профессора, из Москвы. Нет, она доверяет наши
м врачам, но Москва Ц это Москва.
Бунчужный знал, что Богушу никто и ничем не поможет. Но матери этого знать
не следовало. Тарас Игнатьевич сосредоточенно слушал эту женщину, посту
кивая сигаретой по столу и не решаясь закурить в ее присутствии.
Он пообещал, что сделает все необходимое, проводил женщину в приемную и р
аспорядился домой отправить на своей машине. Потом спросил у секретаря.
Ц Ну, как там Лорд?
В это время открылась дверь и на пороге появился Лордкипанидзе Ц невыс
окий, по-девичьи тонкий в талии, подчеркнуто опрятный. Тщедушный на вид, о
н отличался поразительной работоспособностью и, казалось, хранил в тайн
е от всех какой-то ему одному известный секрет преодоления умственной и
физической усталости. Говорил он быстро, но выразительно, с легким грузи
нским акцентом. Бунчужного больше всего привлекали в нем быстрота сообр
ажения, находчивость и уникальная память. Карьера его на заводе была стр
емительна. После окончания института он работал сначала мастером, потом
помощником начальника судосборочного цеха, затем начальником этого це
ха, главным строителем… После этого Тарас Игнатьевич предложил ему долж
ность своего заместителя по производству Ц наиболее трудный и «нервот
репный» участок.
Ц Кстати, Ц сказал Бунчужный и посмотрел на него недобрым взглядом. Ц
Заходи.
Ц Здравствуйте, Тарас Игнатьевич, Ц сказал, останавливаясь у стола, Лор
дкипанидзе. Ц Принимаем поздравления с наградой?
Ц Вот я тебя сейчас поздравлю, Ц сказал Бунчужный, потянулся за сигарет
ой, прикурил, резким движением погасил спичку и только после этого броси
л коротко: Ц Садись!
Ц Извините, если выговор, я лучше Ц стоя.
Ц Садись, Ц повторил Бунчужный и, когда инженер опустился в кресло, спр
осил: Ц Почему двести шестой на стапеле?
Ц Этот сухогруз в майский план ведь не входит, а у нас…
Ц Я ведь приказал!
Ц Правильно, однако…
Ц Кто здесь директор? Ц оборвал его Бунчужный.
Ц Вы директор.
Ц Так вот, чтоб двести шестой сегодня же в док-камере был.
Ц Вы же знаете, как у нас…
Ц Знаю. Распорядитесь, чтобы закрыли отдел главного конструктора, глав
ного технолога, планово-экономический, наконец. Если не хватит, мобилизу
йте часть электронно-вычислительного центра.
Ц Я полагаю, если месячный план выполнен…
Ц А мне сейчас нужен сверхплан. Вот как нужен, Ц черкнул он себя ребром л
адони по шее. Ц Для меня этот кораблик на воде сейчас Ц козырный туз. Чер
ез два дня тут будут министр, представители Верховного Совета, ВЦСПС… Я и
з них знаешь сколько за этот «сверхплан» выжму?.. Два трехсотквартирных д
ома дополнительно выжму и пятиэтажный корпус в Отрадном. Я на нее ставку
сделал, на эту коробочку, а вы ее перед воротами в док-камере законсервиро
вали.
Лордкипанидзе поднялся. На тонком, очень подвижном лице его отразилась н
ескрываемая досада.
Ц Значит, опять аврал, опять сверхурочные, опять инженеров на черную раб
оту…
Ц Тебя послушать, у нас каждый день Ц аврал. А когда в последний раз было
такое? В прошлом году? Ты знаешь, я сам противник штурмовщины, но сейчас ну
жно. Понимаешь, нужно, Лорд. Собери людей, объясни. Правду скажи. Поймут. И ещ
е: «Торос» надо принимать… Да, да, у Романова. Вот какое дело, милый ты мой Ло
рдкипанидзе.
Зазвонил телефон. Тарас Игнатьевич снял трубку. Узнал голос первого секр
етаря обкома. Обрадовался.
Ц Здравствуй, Яков Михайлович… Спасибо… Ц Он покосился на Лордкипани
дзе и жестом отпустил его. Ц А я прямо с аэродрома сюда… Все вместе, Яков М
ихайлович… И «Торос» принимать нужно… Нет, сегодня… Да, незамедлительно
… Я уже звонил ему, сейчас будет… Что поделаешь, если все так завязалось уз
лом… В Отрадное?.. Хорошо, проскочим… Буду у нее в шестнадцать… Спасибо, пе
редам.
4
Валентина Лукинична лежала в отдельной палате, маленькой комнатке с еди
нственным окном на юг. Ее называли по-разному, эту комнату. Сначала изолят
ором, потом палатой особого назначения. Иногда сюда переводили умирающи
х. Умирать на виду у всех не положено, вот и переводили сюда под разными пр
едлогами.
Больные были наслышаны о недоброй славе этой палаты и потому на перевод
соглашались неохотно, а иногда и вовсе не соглашались. Персоналу Ц особ
енно сестрам, да и врачам тоже Ц нередко приходилось тратить немало сил
и времени, чтобы убедить их.
Ц Там у вас умирают. Я тут останусь. Буду лежать тихонько Ц стона не услы
шите. Только не переводите.
Затем, с легкой руки тети Домочки, пожилой санитарки, эту палату стали наз
ывать райской.
Однажды Андрей Григорьевич во время обхода распорядился перевести в эт
у палату немолодую умирающую от белокровия колхозницу.
Ц Там лучше вам будет, Ц сказал он, Ц воздуха много, да и сестры всегда р
ядом.
Женщина промолчала, но когда обход кончился и тетя Домочка стала собират
ь ее вещи, запротестовала:
Ц Не пойду!
Ц А чего не пойдешь? Ц спокойно спросила своим певучим голосом тетя Дом
очка, продолжая как ни в чем не бывало собирать вещи. Ц Ловкенькая палата
, светленькая, чистенькая. Там знаешь как легко дышится?
Ц Боюсь я туда, Ц прошептала больная, Ц там умирают.
Ц Вот и дура, Ц беззлобно произнесла тетя Домочка. Ц Когда твой час про
бьет, все равно помирать придется. Вот сегодня привезли одного прямо в мо
рг: попал под машину. Так что же, по-твоему, если на улицах люди под машину п
опадают, значит, так и сидеть дома? Смерть, она всюду найдет. Значит, на роду
написано Ц умереть под машиной. А у вас на поле разве не умирают?
Ц Умирают, Ц вздохнула колхозница. Ц Свекор мой прошлым летом на поле
умер. В мозг излияние от жары.
Ц Ну вот, я и говорю: когда смерти надо будет забрать тебя, она не поглядит
Ц где застанет, там и возьмет. А та палата у нас особливая, райская, можно
сказать, палата. Кому там помереть посчастливится, прямо в рай попадет.
Ц Почему в рай? Ц поинтересовалась полная соседка слева.
Ц А в ней старик один причащался, Ц продолжала тетя Домочка. Ц Почуял с
мерть и наказал, чтоб за батюшкой послали. И старуха его потребовала. И сын
. Дело ночью было. Галина Тарасовна как раз дежурила. «Ладно, говорит, пуск
ай кличут». Вот и позвали. Я сама и сбегала. И все время там была, пока батюшк
а причащал того старика. А после всего он, батюшка, значит, и палату благос
ловил. И это при мне было. Осенил ее крестным знамением и сказал: «Всем, ком
у тут помереть доведется, царствие небесное ныне и присно и во веки веков
». Вот как. Теперь кто в этой палате помрет, вроде как бы святой: все грехи ем
у заранее отпущены. Я своим наказала, коли мой час пробьет, только туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Хотя «черная» ведь эта суббота. Черней и не придумаешь!..»
3
Была «черная» суббота Ц один из выходных, когда завод, по заранее состав
ленному графику, работал. В такие дни на прием к директору мог прийти кто х
отел. Тарас Игнатьевич никому не отказывал и был как-то по-особенному доб
р. Многие нарочно откладывали свои дела к нему на такую субботу, надеясь, ч
то просьба их будет наверняка уважена. Правда, Бунчужный предпочел бы, чт
обы сегодня был четверг. Самый обыкновенный четверг, когда собирается де
када и можно пригласить весь «комсостав» Ц заместителей, начальников о
тделов и цехов Ц поделиться новостями, обсудить планы в связи с предсто
ящим торжеством. Но сегодня была «черная» суббота, и Тарас Игнатьевич ре
шил провести ее как всегда Ц начать с приема. А жаль, он любил свой «комсо
став» Ц каждого сам растил.
В свое время, подписывая приказ о назначении Бунчужного директором заво
да, министр сказал:
Ц Со специалистами там плохо, Тарас Игнатьевич. Но чем сможем, подсобим.
Ц Он вздохнул: Ц С оборудованием сейчас и то легче, чем со специалистами
.
Однако Тарас Игнатьевич решил, что выпрашивать в министерстве специали
стов он не будет: хорошо знал, что представляют собой спецы, кочующие с одн
ого производства на другое по разным причинам Ц то директор сволочь по
пался, то обещали четырехкомнатную квартиру, а дали двухкомнатную, и та з
а тридевять земель от завода… Лучше своих выпестовать. И он принялся выи
скивать среди рабочих, техников и мастеров «специалистов управления». С
лучалось, и не на ту лошадку ставил, но чаще всего не ошибался. Было у него о
собое чутье на таких. Он посылал их на другие заводы набираться опыта. И на
зарубежные командировки не скупился. «Гнал» учиться Ц сначала в техни
кум, а если человек оправдывал надежды Ц в институт. Однажды министр спр
осил:
Ц Ты как итээр комплектуешь, Тарас Игнатьевич? Потихоньку с других заво
дов переманиваешь, через нашу голову?
Ц У меня своя академия, Ц ответил Бунчужный. Ц Хорошего работника умн
ый директор не отпустит, а бездельники мне и даром не нужны.
Ц Не переманиваешь, значит? Ц хитровато прищурился министр. Ц А Ватаж
ков?
Ц Исключение. По старой фронтовой дружбе. К слову, толковую мысль он пода
л: институт нужен. Свой. Вечерний. Очень уж накладно отправлять парней в др
угой город на пять лет, если можно все премудрости дома постичь. Без отрыв
а от производства. До войны ведь был институт.
Ц А что, разумно… Очень разумно! Кстати, как он там, Ватажков?
Ц Комиссарит. Будто всю жизнь только то и делал, что комиссарил на таком
посту. На месте Ватажков.
Да, у Бунчужного была страсть самому растить свой «комсостав», готовить
свои руководящие кадры, людей толковых, деловитых. Терпеть не мог заседа
тельской суеты, мастеров парадного трескословия. Такие наобещают с три к
ороба, а как до дела дойдет Ц в сторонку. «Мы, мол, люди маленькие. С него сп
рашивайте, с директора. У него власть». Сыпать обещаниями направо и налев
о они люди не маленькие, а ответ держать… Он распорядился собираться раз
в десять дней. Такие совещания назывались декадами. Потом жизнь заставил
а собираться чаще. Раз в неделю. По четвергам. Но по традиции эти совещания
продолжали называть декадами. Они проводились в строго определенные ча
сы, приходить раньше считалось дурным тоном. Опоздания не допускались. В
от и приходили все Ц минута в минуту. Бунчужный считал, что так и только т
ак должны собираться на деловые совещания деловые люди.
Тараса Игнатьевича больше всего тревожил сейчас лайнер, который торчал
у ворот в док-камеру на тележках вместо того, чтобы стоять уже на воде у до
строечного пирса. В ответе за это был его заместитель по производству Ло
рдкипанидзе. Тарас Игнатьевич позвонил секретарю и попросил разыскать
Лорда.
В кабинете все осталось так, как было перед его отъездом. За тем, чтобы зде
сь никто не смел «хозяйничать», ревниво следила его бессменный секретар
ь Ц уже пожилая женщина. Она работала тут еще до его прихода.
Кабинет у него был тогда маленький. И приемная была совсем крохотной. А се
йчас… Сейчас приемная стала просторной, комфортабельной. И кабинет Ц б
ольшой, «министерский». Паркет из дубовых плиток разных тонов, умело под
обранных. Строгая темная панель полированного дерева. И такого же дерева
Ц большой директорский стол со специальной приставкой для телефонов.
И второй Ц узкий, длинный, расположенный слева от двери. За этим столом о
бычно и проходили декады. Рядом с дверью, на стене Ц большая карта завода
, весь Крамольный остров.
Начертана эта картина была как-то шиворот-навыворот, так, что север получ
ался внизу, а юг сверху. На этой «южной» стороне черной тушью были очерчен
ы причалы, главный затон, док-камера, второй затон… Бунчужный уже привык к
такому расположению карты, хотя все на ней шло вразрез с приобретенными
еще в школе географическими представлениями. Жилищный массив, захватыв
ающий часть большого озера Хустынки, был выведен контрастной пунктирно
й линией в многоугольник. Когда рисовалась эта картина, жилмассива не бы
ло. Он существовал только в мечтах директора.
Бунчужный повернулся к своему знаменитому ПДП АСУП Ц персональному ди
ректорскому пульту автоматической системы управления производством, к
оторый стоял рядом с телефонами. Это была новинка, созданная умельцами ц
еха электрорадиоавтоматики. ПДП представлял собой вертикальный щит со
множеством кнопок. Сверху Ц экран, похожий на телевизионный. Нажимаешь
кнопку, и на экране вспыхивают цифры Ц количество металла на складе, зап
асных частей, выполнение плана на любом участке. Даже количество больных
. Даже число недостающих специалистов в данную минуту по каждому цеху и о
тделу с расшифровкой, каких именно.
Тарас Игнатьевич стал нажимать кнопки. На экране вспыхивали и гасли цифр
ы. Бунчужный нахмурился, выключил пульт и ругнулся про себя. Теперь ясно, п
очему двести шестой не на воде: рабочих рук не хватает.
Людей на заводе постоянно недоставало, особенно судосборщиков, слесаре
й, электросварщиков… А вот инженеров, конструкторов, плановиков и других
специалистов с каждым годом становилось все больше и больше. «Со времен
ем и без рабочих обойдемся: все будут делать машины с высшим образование
м, Ц шутил Лордкипанидзе, Ц а пока еще много у нас работ, не требующих осо
бого мастерства». К счастью, большинство специалистов на заводе начинал
о с простой работы. В трудную минуту Ц а такое иногда случалось Ц они мо
гли стать и за токарный станок, и за фрезерный, возглавить бригаду судосб
орщиков. Но кое-кому было трудно. Тем, кому, по словам того же Лордкипанидз
е, не повезло, кто пошел в институт прямо со школьной скамьи. И потому, если
на одних было любо-дорого глядеть, когда они, переодевшись в спецовки, ста
новились за станок или брали в руки простой держак, то на других было до то
го неловко смотреть, что мастера из деликатности в такую минуту старалис
ь не замечать их.
Нехватка рабочих давала себя знать и на других заводах. На кораблестроит
ельном было даже благополучнее. Что только не делалось здесь, чтобы закр
епить кадры, и все же… Вот и сейчас не хватает. Особенно электросварщиков.
«Может быть, не нужно было с Каретниковым так, Ц подумал Тарас Игнатьеви
ч. Ц Нет, нужно!»
Он снял трубку, позвонил Романову. Тот оказался у себя. Тарас Игнатьевич п
оздоровался, попросил зайти.
Ц Письмо тут для тебя. От министра. И вообще разговор есть. Не из приятных,
но откладывать нельзя… Ладно, жду… Ц Он положил трубку, нажал кнопку сек
ретарского телефона, попросил соединить его с терапевтическим отделен
ием в девять тридцать. Потом спросил: Ц Что у вас?
Ц Ширин тут. И мать Богуша.
Бунчужный попросил извиниться перед матерью Богуша, сказать, что он прим
ет ее сразу же после Ширина, вне очереди.
Константин Иннокентьевич вошел сразу же. Это был начинающий полнеть чел
овек, в расцвете сил. Поздоровался. Поздравил с награждением завода. Сел. С
обрался о чем-то спросить, но Бунчужный оборвал его:
Ц Надо съездить в Отрадное, подготовить. Возможно, кое-кого из гостей св
езем туда. Самолетом. Проверь, как идет ремонт коттеджей. По бульвару прой
дись. Деревья, что зимой пересадили, если не поливать… В общем, сам знаешь.
Все!
Ц Будет сделано, Ц сказал Ширин и поднялся.
Если Ширин сказал «будет сделано», можно не сомневаться, что будет сдела
но. Вот за эту исполнительность и поднял его Бунчужный до высокой должно
сти своего заместителя.
Ширин, если нужно, и две недели с завода не выйдет, а своего добьется. Потом
доложит. Докладывать о выполнении доставляло ему невыразимую радость, и
Бунчужный старался не лишать его этого удовольствия.
Ц Скажите, чтобы мать Богуша вошла, Ц бросил ему вслед Бунчужный.
Миша Богуш, инженер-электрик, в благодарность за успешную операцию, кото
рую сделали матери в девятой больнице, взялся установить в операционной
хирургического корпуса уникальный рентгеновский аппарат с особой прис
тавкой, которую сам сконструировал. Во время испытания попал под высокое
напряжение. Произошла остановка сердца. Хирурги, которые находились тут
же, вскрыли грудную клетку и «запустили» сердце. Но сердце молчало шесть
минут. Всего на одну минуту больше максимально допустимого срока. Эта ми
нута и решила все. Но мать надеялась, она верила в медицину. Особенно в хир
ургов. Ведь они вернули ей жизнь. И Мишу воскресили. С тех пор прошло более
трех месяцев. Миша не умер. Но и живым его нельзя было назвать. Он ничего не
видел, не слышал, не чувствовал, не понимал. Врачи круглосуточно дежурили
у его койки и делали все возможное, но сознание не возвращалось. И она приш
ла к Тарасу Игнатьевичу с просьбой, чтоб он как депутат Верховного Совет
а помог. Хорошо бы пригласить профессора, из Москвы. Нет, она доверяет наши
м врачам, но Москва Ц это Москва.
Бунчужный знал, что Богушу никто и ничем не поможет. Но матери этого знать
не следовало. Тарас Игнатьевич сосредоточенно слушал эту женщину, посту
кивая сигаретой по столу и не решаясь закурить в ее присутствии.
Он пообещал, что сделает все необходимое, проводил женщину в приемную и р
аспорядился домой отправить на своей машине. Потом спросил у секретаря.
Ц Ну, как там Лорд?
В это время открылась дверь и на пороге появился Лордкипанидзе Ц невыс
окий, по-девичьи тонкий в талии, подчеркнуто опрятный. Тщедушный на вид, о
н отличался поразительной работоспособностью и, казалось, хранил в тайн
е от всех какой-то ему одному известный секрет преодоления умственной и
физической усталости. Говорил он быстро, но выразительно, с легким грузи
нским акцентом. Бунчужного больше всего привлекали в нем быстрота сообр
ажения, находчивость и уникальная память. Карьера его на заводе была стр
емительна. После окончания института он работал сначала мастером, потом
помощником начальника судосборочного цеха, затем начальником этого це
ха, главным строителем… После этого Тарас Игнатьевич предложил ему долж
ность своего заместителя по производству Ц наиболее трудный и «нервот
репный» участок.
Ц Кстати, Ц сказал Бунчужный и посмотрел на него недобрым взглядом. Ц
Заходи.
Ц Здравствуйте, Тарас Игнатьевич, Ц сказал, останавливаясь у стола, Лор
дкипанидзе. Ц Принимаем поздравления с наградой?
Ц Вот я тебя сейчас поздравлю, Ц сказал Бунчужный, потянулся за сигарет
ой, прикурил, резким движением погасил спичку и только после этого броси
л коротко: Ц Садись!
Ц Извините, если выговор, я лучше Ц стоя.
Ц Садись, Ц повторил Бунчужный и, когда инженер опустился в кресло, спр
осил: Ц Почему двести шестой на стапеле?
Ц Этот сухогруз в майский план ведь не входит, а у нас…
Ц Я ведь приказал!
Ц Правильно, однако…
Ц Кто здесь директор? Ц оборвал его Бунчужный.
Ц Вы директор.
Ц Так вот, чтоб двести шестой сегодня же в док-камере был.
Ц Вы же знаете, как у нас…
Ц Знаю. Распорядитесь, чтобы закрыли отдел главного конструктора, глав
ного технолога, планово-экономический, наконец. Если не хватит, мобилизу
йте часть электронно-вычислительного центра.
Ц Я полагаю, если месячный план выполнен…
Ц А мне сейчас нужен сверхплан. Вот как нужен, Ц черкнул он себя ребром л
адони по шее. Ц Для меня этот кораблик на воде сейчас Ц козырный туз. Чер
ез два дня тут будут министр, представители Верховного Совета, ВЦСПС… Я и
з них знаешь сколько за этот «сверхплан» выжму?.. Два трехсотквартирных д
ома дополнительно выжму и пятиэтажный корпус в Отрадном. Я на нее ставку
сделал, на эту коробочку, а вы ее перед воротами в док-камере законсервиро
вали.
Лордкипанидзе поднялся. На тонком, очень подвижном лице его отразилась н
ескрываемая досада.
Ц Значит, опять аврал, опять сверхурочные, опять инженеров на черную раб
оту…
Ц Тебя послушать, у нас каждый день Ц аврал. А когда в последний раз было
такое? В прошлом году? Ты знаешь, я сам противник штурмовщины, но сейчас ну
жно. Понимаешь, нужно, Лорд. Собери людей, объясни. Правду скажи. Поймут. И ещ
е: «Торос» надо принимать… Да, да, у Романова. Вот какое дело, милый ты мой Ло
рдкипанидзе.
Зазвонил телефон. Тарас Игнатьевич снял трубку. Узнал голос первого секр
етаря обкома. Обрадовался.
Ц Здравствуй, Яков Михайлович… Спасибо… Ц Он покосился на Лордкипани
дзе и жестом отпустил его. Ц А я прямо с аэродрома сюда… Все вместе, Яков М
ихайлович… И «Торос» принимать нужно… Нет, сегодня… Да, незамедлительно
… Я уже звонил ему, сейчас будет… Что поделаешь, если все так завязалось уз
лом… В Отрадное?.. Хорошо, проскочим… Буду у нее в шестнадцать… Спасибо, пе
редам.
4
Валентина Лукинична лежала в отдельной палате, маленькой комнатке с еди
нственным окном на юг. Ее называли по-разному, эту комнату. Сначала изолят
ором, потом палатой особого назначения. Иногда сюда переводили умирающи
х. Умирать на виду у всех не положено, вот и переводили сюда под разными пр
едлогами.
Больные были наслышаны о недоброй славе этой палаты и потому на перевод
соглашались неохотно, а иногда и вовсе не соглашались. Персоналу Ц особ
енно сестрам, да и врачам тоже Ц нередко приходилось тратить немало сил
и времени, чтобы убедить их.
Ц Там у вас умирают. Я тут останусь. Буду лежать тихонько Ц стона не услы
шите. Только не переводите.
Затем, с легкой руки тети Домочки, пожилой санитарки, эту палату стали наз
ывать райской.
Однажды Андрей Григорьевич во время обхода распорядился перевести в эт
у палату немолодую умирающую от белокровия колхозницу.
Ц Там лучше вам будет, Ц сказал он, Ц воздуха много, да и сестры всегда р
ядом.
Женщина промолчала, но когда обход кончился и тетя Домочка стала собират
ь ее вещи, запротестовала:
Ц Не пойду!
Ц А чего не пойдешь? Ц спокойно спросила своим певучим голосом тетя Дом
очка, продолжая как ни в чем не бывало собирать вещи. Ц Ловкенькая палата
, светленькая, чистенькая. Там знаешь как легко дышится?
Ц Боюсь я туда, Ц прошептала больная, Ц там умирают.
Ц Вот и дура, Ц беззлобно произнесла тетя Домочка. Ц Когда твой час про
бьет, все равно помирать придется. Вот сегодня привезли одного прямо в мо
рг: попал под машину. Так что же, по-твоему, если на улицах люди под машину п
опадают, значит, так и сидеть дома? Смерть, она всюду найдет. Значит, на роду
написано Ц умереть под машиной. А у вас на поле разве не умирают?
Ц Умирают, Ц вздохнула колхозница. Ц Свекор мой прошлым летом на поле
умер. В мозг излияние от жары.
Ц Ну вот, я и говорю: когда смерти надо будет забрать тебя, она не поглядит
Ц где застанет, там и возьмет. А та палата у нас особливая, райская, можно
сказать, палата. Кому там помереть посчастливится, прямо в рай попадет.
Ц Почему в рай? Ц поинтересовалась полная соседка слева.
Ц А в ней старик один причащался, Ц продолжала тетя Домочка. Ц Почуял с
мерть и наказал, чтоб за батюшкой послали. И старуха его потребовала. И сын
. Дело ночью было. Галина Тарасовна как раз дежурила. «Ладно, говорит, пуск
ай кличут». Вот и позвали. Я сама и сбегала. И все время там была, пока батюшк
а причащал того старика. А после всего он, батюшка, значит, и палату благос
ловил. И это при мне было. Осенил ее крестным знамением и сказал: «Всем, ком
у тут помереть доведется, царствие небесное ныне и присно и во веки веков
». Вот как. Теперь кто в этой палате помрет, вроде как бы святой: все грехи ем
у заранее отпущены. Я своим наказала, коли мой час пробьет, только туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38