Ц Я не хочу, Ц повторила она.
Ц Это не просто кофе. Это волшебная смесь по моему рецепту. Вы какой люби
те Ц черный или с молоком?
Ц С молоком, Ц улыбнулась она.
Ц Хорошо, я приготовлю вам с молоком.
Он вышел. Она осмотрелась. Таким ей и представлялся его кабинет. Стеллажи
с книгами Ц из простого дерева, не полированы, только покрыты лаком. Они
были простые и крепкие, но именно такие подходили к этому кабинету и к фиг
уре Сергея, крепкой, мускулистой, спортивной. И кресла подходили, и письме
нный стол Ц большой, просторный, заваленный книгами и рукописями. Именн
о такой и должен быть у Сергея, думала она.
Ц Нравится вам у меня? Ц спросил он, входя с кофейником.
Ц Нравится.
Ц Давайте пить кофе.
Она попробовала.
Ц Прелесть какая!
Ц Друзья прислали, Ц сказал он. Ц Тут несколько сортов: «арабика», «Кам
ерун», «харери», «Колумбия». В зависимости от пропорции можно получить т
от или иной ароматический букет.
Ц А вы, оказывается, гурман, Ц сказала она. Ц Вот уж чего не ожидала.
Ц Только в отношении кофе. Что же касается всего остального… нет, я непри
хотлив.
Ц Жарко, Ц сказала она.
Ц Поехали на реку, а?
Ц Охотно. Обожаю купаться ночью.
Они долго ехали в полупустом трамвае. На последней остановке вышли и нап
равились к реке.
На пляже было пустынно. Одиноко горели электрические фонари, высоко вски
нутые в небо на тонких железных столбах. Металлические остовы грибков, р
азбросанные по всему берегу, в неверном свете этих фонарей выглядели при
чудливо, напоминая повисших в воздухе огромных пауков. «Днем на эти «пау
ки» натягивают пеструю парусину со свисающими по краям бомбошками, тогд
а они походят на сказочные грибы, Ц думала Галина, Ц а сейчас, обнаженны
е, густо-черные на фоне белого песка, они выглядят уродливо, даже устрашаю
ще».
Справа возвышался переброшенный через реку Тараню с острова Крамольно
го на Лозовой мост Космонавтов. Он был освещен разноцветными огнями.
Ц Красивый мост, не правда ли? Ц спросила Галина.
Ц Красивый.
Ц Отец ставил. И проект его. Тут много его, на Крамольном острове. И рядом.
Знаете, как его называют за глаза: «король Крамольного острова».
Ц А что, это звучит Ц «король», Ц улыбнулся Сергей.
Она рассмеялась:
Ц Какой он король? Он рабочий. Слесарь. И токарь. И резчик по дереву. В детс
тве он больше всего любил мастерить модели кораблей. Он и сейчас их масте
рит. Посмотрели бы вы на него, когда он в своей мастерской. Он рабочий. Окон
чил кораблестроительный. Во время войны Ц полки водил. Сейчас Ц директ
ор. Но все равно рабочая закваска в нем так и бродит. А они Ц «король».
Вода темнела неровной полосой. Вверх по реке весь в огнях проплыл катер. В
олны от него докатились до берега, зашуршали песком.
Метрах в двадцати, поблескивая в электрическом свете, чуть покачивались
белые буйки. По мере приближения к ним становилось все глубже и глубже.
Ц Вода как парное молоко, Ц прошептала Галина.
Ц Вы умеете плавать? Ц спросил Сергей.
Она отрицательно покачала головой.
Ц Тогда будьте осторожны, пожалуйста, Ц остановился он, Ц за буйками с
разу же обрыв.
Ц Я туда не пойду, Ц сказала она. Ц Я боюсь глубины. У бабушки в Заозерно
м речка мелкая Ц воды по колено. Так мальчишки, чтобы удобней купать лоша
дей, углубили одно место. И я, когда была маленькой, попала в эту яму. Меня ср
азу же вытащили, но с тех пор я боюсь глубины. И медленно погружаться мне т
оже страшно.
Ц Зря, в этом есть даже что-то привлекательное, Ц сказал Сергей.
Ц А мне всегда в такие минуты вспоминается вот это, Ц произнесла она за
думчиво и вдруг стала читать чуть нараспев, как читают белые стихи: Ц «…и
тогда в тишине, среди вечерних теней девушка подошла к тому месту, где вре
залась лодка в берег всего лишь год назад. Она спокойно ступала в воду, вош
ла в нее по колено, потом по пояс… по грудь… потом мягкая, ласкающая влага
поднялась до ее губ, еще выше… И наконец, обдуманно, решительно, без единог
о крика или вздоха, она скрылась под водой».
Ц Откуда это? Ц спросил Сергей.
Ц Драйзер… Есть у него такой рассказ «Ураган».
Ц Да, да, Ц сказал Сергей. Ц Какая-то девушка из-за несчастной любви кон
чает самоубийством. Кажется, она кого-то любила?
Ц Своего возлюбленного, Ц ответила Галина, Ц который не хотел женитьс
я на ней. Суд ее оправдал, но она сама… Не понимаю, как можно так спокойно по
грузиться в воду? Я бы ни за что не смогла. Броситься с моста Ц это еще куда
ни шло, а так вот, медленно погружаться… Отвратительно.
Ц Самоубийство всегда отвратительно, Ц сказал Сергей, Ц отвратитель
но… и глупо.
Ц Глупо? Ну, нет! Ц возразила она и рассказала об артисте, который отрави
лся у них в хирургической клинике. Ц Если бы он даже выжил, он все равно уж
е никогда не вернулся бы на сцену. Неужели вы не можете понять?
Ц Могу, Ц спокойно ответил Сергей, Ц и все же, повторяю, самоубийство от
вратительно и глупо.
Ц А как же с лозунгом: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях»?
Ц Это о смерти в борьбе. Это совсем другое.
Она посмотрела на него снизу вверх, шлепнула по воде ладонью и сказала:
Ц Вы умный. Умный и человечный… и давайте купаться.
С этими словами она вдруг погрузилась до подбородка и… поплыла. Над пове
рхностью воды виднелась только ее голова и оранжевые в электрическом св
ете плечи.
Ц Послушайте, да вы же умеете плавать! Ц удивленно воскликнул Сергей.
Она вернулась к тому месту, откуда поплыла, и стала на ноги.
Ц Вы же умеете плавать, Ц повторил он.
Ц При условии, что дно близко и я в любую минуту смогу его нащупать. И еще
Ц когда рядом надежный человек. Вы смогли бы спасти меня, если бы я стала
тонуть?
Ц Конечно. У меня по плаванию первый разряд.
Ц Вот видите. Я так и думала, что вы сможете вытащить.
Потом, уже на трамвайной остановке, она спросила его, о чем давно хотела сп
росить, но не решалась:
Ц Почему вы Ц один?
Ц Вы хотите знать, почему я разошелся с женой?
Ц Да. Я так и хотела спросить.
Ц Вещи лучше всего называть своими именами.
По тону голоса Галина поняла, что ему неприятна эта тема.
Ц Если вам… Ц начала она, но он не дал ей закончить.
Ц Нет. Но это очень длинная и до обидного банальная история.
Ц Это всегда трагедия, Ц тихо проговорила она, Ц и, как правило, трагеди
я для обоих.
Ц Вы правы. Это всегда трагедия, хотя иной раз она выглядит как мелодрама
.
Галина смотрела не на него, а на огни моста Космонавтов, спросила чуть слы
шно:
Ц Кто кого оставил Ц вы ее или она вас?
Ц Она, конечно.
Ц Почему Ц конечно?
Ц Я бы никогда не решился.
Ц Вы долго были вместе? Ц спросила она, и Сергей не понял, чего больше в е
е голосе Ц укора или сочувствия.
Ц Долго, Ц ответил он. Ц Очень долго. Десять лет. Ц Лицо его подернулос
ь грустью, он потер переносицу, словно хотел разгладить углубившиеся скл
адки на ней.
Ц Вам жаль? Ц спросила она, чувствуя, что так нельзя, что надо остановить
ся.
Ц Конечно, жаль, Ц тихо, с неприкрытой грустью сказал он. Ц Десять лет
Ц большой кусок жизни.
Ц Вы любили ее?
Он не ответил.
Ц Вы любили ее? Ц уже с какой-то упрямой настойчивостью спросила она, чу
вствуя, что внутри все сжимается от этого ненужного упрямства.
Ц Если я вам скажу, что у меня до нее никого не было и после нее тоже, не пов
ерите?
Ц Поверю, Ц обрадованным шепотом ответила она и, превозмогая спазму в г
орле, предложила: Ц Пойдемте пешком, а?
Они шли сначала молча, думая каждый о своем. Потом опять разговорились. О р
азном Ц о литературе, о плавнях, о рыбалке… И о любви.
Ц Мне нравится ваша любовь, Ц сказала она.
Ц Откуда вы знаете мою любовь?
Ц Из ваших книг. Всегда можно разобраться, где писатель говорит о себе, а
где о постороннем. Так вот, мне нравится именно ваша любовь.
Ц Что вам нравится в ней? Ц спросил он тихо, словно боялся вспугнуть что-
то очень робкое, которое рядом и которое легко спугнуть.
Ц Она до краев человеческая. Мне кажется, что именно так сильные и чистые
люди любили и сто лет назад, и две тысячи и будут любить через пять тысяч л
ет. Я не признаю другой. Сколько жизней искалечили невежды, которые пытаю
тся навязывать любовь, вытканную на их фарисейской канве. Ц Она замолча
ла. Он внимательно смотрел на нее и тоже молчал. Ц Мне кажется, что в челов
еке самое человеческое Ц это любовь. У ваших героев она такая. Вы не поду
майте, пожалуйста, что я плету все это в какой-то горячке.
Она замолкла. Потом спросила настороженно и тихо:
Ц Вам не смешно?
Ц Почему должно быть смешно?
Ц Мне кажется, что кто-то уже говорил так, а я не знаю кто.
Ц Разве это важно?
Ц Очень! Я всегда стараюсь дословно запоминать все, что мне понравилось
и у кого-то. Нет ничего зазорного в том, что ты повторяешь чужие мысли. Нева
жно, кто он, писатель, поэт или философ. Или твой добрый знакомый… или твой
друг… Но когда забываешь кто…
Ц И это неважно, Ц сказал он.
Ц Нет, важно. Потому что присваивать себе чужие мысли Ц все равно что во
ровать. И не безделушки какие-нибудь, а жемчужины, которым и цены-то нет.
Ц Пустое. Каждый из нас что-то проповедует, за что-то борется и радуется,
когда у него много единомышленников. И то, что я сказал сейчас, тоже, навер
но, кто-то уже говорил. Может быть, даже не один. И не беда, если я не знаю их и
мен, если повторяю их мысли своими словами. Это даже лучше, если своими сло
вами.
Ц Почему лучше?
Ц Человечество не родилось, обремененное мудростью. Она приходила к лю
дям постепенно. И каждая мудрая мысль, чтобы стать более доходчивой, шлиф
овалась годами. Десятилетиями. Веками. Пока не облекалась наконец в сове
ршенную форму.
Ц То, что я говорила о любви сейчас, наверно, очень далеко от совершенств
а. Но именно так я думаю. И говорила я вам потому, что вы, я знаю, поймете. Ц О
на вдруг рассмеялась. Ц Знаете, мне нравится, когда из-за любви лезут в др
аку.
Ее страстная непосредственность и влекла к себе, и чем-то пугала.
Ц Так нельзя, Галочка, Ц сказал он после долгой паузы. Ц Любви нужны и ч
увства, и рассудок.
Ц Нет, Ц вскинула она голову. Ц Если человек хочет быть счастливым, он д
олжен рассуждать, как я. И если бы все так рассуждали, счастливых было бы в
о сто крат больше.
Она увидела, что они стоят у калитки ее дома, и замолкла.
Спросила испуганно:
Ц Который час?
Ц Около двух… Без двенадцати два, Ц сказал он, глянув на часы.
Она ахнула.
Ц Вам неловко так поздно возвращаться? Ц спросил он.
Ц Они все еще считают меня маленькой, особенно отец. А я давно уже выросл
а.
Ц Я буду огорчен, если у вас из-за меня возникнут неприятности.
Ц Они все равно будут, Ц рассмеялась она. Ц Спокойной ночи.
…Когда они поженились, Сергей, вспоминая эту встречу, шутил:
Ц Я всегда был немного суеверен, но после знакомства с тобой… Выехали мы
с тобой в Москву в понедельник, да еще тринадцатого числа, и вагон под номе
ром тринадцать. Ну как после этого в дурные приметы верить.
Галина была тогда уже на шестом курсе медицинского института, ей было дв
адцать пять лет, ему Ц тридцать восемь. Он успел хлебнуть всего Ц и войн
ы, и голода, и несправедливости.
Как-то Сергей заметил, что неловко строить семью в таком возрасте. Галина
рассмеялась. В семейной жизни главное не возраст, а любовь. И характер. А е
го характер ей по душе.
Ц А что касается возраста, то твои годы в наше время Ц это же молодость.

Ц Пушкин умер в тридцать восемь, Ц сказал Сергей, Ц а все биографы писа
ли в некрологах, что он скончался в пожилом возрасте.
Ц По тем временам, Ц возразила Галина, Ц тридцать восемь лет можно был
о считать пожилым возрастом. Средняя продолжительность жизни тогда был
а около тридцати. А теперь Ц семьдесят. Если ты проживешь даже в два раза
больше, чем Пушкин, твои биографы скажут, что Сергей Гармаш умер в пожилом
возрасте, заметь, в пожилом, а не старом. И еще они скажут, что это был челове
к, полный сил и творческих возможностей. Что мир глубоко скорбит о талант
ливом писателе, которому так и не удалось осуществить все свои замыслы. В
прочем, он бы не смог их осуществить, прожив и до ста пятнадцати. Настолько
они были грандиозны.
Ц А что бы они еще написали? Ц спросил Сергей.
Ц А еще они написали бы, что покойный отличался добрым характером, общит
ельностью, умел красиво любить и, хоть впадал порой в хандру, был великим г
уманистом и отдавал всего себя нелегкой и не всегда благодарной борьбе з
а счастье всего человечества. Он глубоко ценил любовь к себе и за привяза
нность платил искренней привязанностью. Вот что они написали бы.
Ц Хорошо, но поклянись, что как только я стану тебе в тягость, ты оставишь
меня. Что ни жалость, ни чувство долга, ни общественное мнение, ни все проч
ее не заставят тебя оставаться со мной. Только Ц любовь!
Ц Клянусь! Ц вскинула два пальца Галина. Ц Я никогда не разлюблю тебя. Я
из тех, кто влюбляются раз и навсегда, на всю жизнь. Из тех, у кого с годами э
то чувство становится сильнее, лучше, радостнее.
Ц Но ведь я могу измениться, стать хуже. Это с каждым может произойти.
Ц С тобой нет, Ц убежденно произнесла она. Ц Такие, как ты, с годами стан
овятся только лучше. Это я тоже знаю.
Она мечтала о ребенке. Но первая беременность осложнилась тяжелым забол
еванием. Спасла очень сложная операция. После этого надежды иметь своего
ребенка уже не было. Иногда, просыпаясь, он слышал, как она плачет.
Есть женщины, для которых бездетность Ц тяжелый крест. Сергей предложи
л взять ребенка из детдома. Она долго не соглашалась. Это ведь совсем не то
. Он убеждал ее. Наконец она согласилась. Но тут заболела мать. Галина с гол
овой ушла в свое горе.
А он работал. Только по ночам теперь все чаще и чаще его одолевала бессонн
ица. Когда-то он любил долго лежать в постели с открытыми глазами, смотрет
ь на стену, на которую падал свет уличного фонаря, на пляшущие тени и думат
ь. В такие минуты нередко приходили интересные мысли, а сейчас одни лишь п
устые мечтания, которые к утру исчезали вместе с призрачными тенями на с
тене. Он решил, что так дальше продолжаться не может. Он заставил себя вста
вать, как только проходил сон, заниматься гимнастикой, принимать душ, вып
ивать чашку крепкого кофе и садиться за стол. Все как утром. Но такие ночны
е бдения не приносили пользы. Все или почти все, что было написано, уходило
в корзину. Порой оставалась одна, другая страница, которые можно было пол
ожить в папку. И тогда появлялось чувство удовлетворенности. Но таких но
чей было мало. Чаще они оставались бесплодными, порождали душевную гореч
ь и головную боль.

23

Когда ему становилось невмоготу, он снимал трубку и звонил в больницу. Ес
ли удавалось поговорить с Галиной, тяжесть как рукой снимало. Но удавало
сь не всегда. Все чаще сестра приглушенным голосом говорила, что не может
позвать Галину Тарасовну, потому что Валентине Лукиничне худо. Сегодня т
рубку сняла сама Галина. Она сказала, что матери плохо, если к утру станет
лучше, она обязательно забежит домой хоть на час.
Он положил трубку, пересел в кресло, которое стояло у стеллажа с книгами, з
адумался.
…Звучат и звучат мысли. Затихнут на короткое время и снова звучат. Он давн
о мечтал написать повесть, в которой отразились бы его фронтовые впечатл
ения. И начинаться эта повесть должна описанием первого дня войны.
Небольшой городок почти рядом с границей. Неподалеку Ц военный аэродро
м. У мальчишек только и разговору что о войне. Немцы там, в Европе, занимали
город за городом, государство за государством. Когда они напали на Франц
ию, Сережа и его товарищи были убеждены, что тут немцы свернут себе шею: у ф
ранцузов ведь линия Мажино. В представлении подростков эта линия предст
авлялась неодолимой. Но даже она не остановила фашистов. Только англичан
е держались, хотя немецкая авиация и громила их города. Сергей был убежде
н, что, если б у англичан были такие самолеты, как у нас, они бы и близко не по
дпустили немецких летчиков. Потом эта страшная ночь. Сергея разбудили вз
рывы. Он выскочил из дома. Небо гудело тяжело и зловеще. Там, где располага
лся аэродром, в это гудящее небо взлетали огненные столбы. Сергей и еще не
сколько ребят помчались туда. На окраине их задержал красноармеец, прегр
адил дорогу винтовкой. Потом в небе затихло, а на аэродроме продолжались
взрывы.
Ц Склады с бомбами рвутся, Ц сказал кто-то.
Стало светать. Опять налет. На этот раз бомбили город. Сергей бросился дом
ой. Прибежал и ужаснулся. На месте дома Ц глубокая дымящаяся яма. Значит,
и мать, и Катя с Ганкой…
Когда взошло солнце, города не было Ц только развалины. Потом Ц дорога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38