В Вене
Тарик использовал для прикрытия австрийскую девушку-продавщицу, котор
ую на следующий день после взрыва выловили из Дуная с перерезанным от ух
а до уха горлом.
Ц Ладно, Габриель. Предположим, ты прав и Тарик подозревает, что Жаклин р
аботает на службу. Предположим, он готовит нам ловушку и надеется нас в не
е заманить. Но даже при таком раскладе мы остаемся хозяевами положения. П
отому что мы решаем, когда форсировать операцию, а когда придержать коне
й. Мы выбираем место и время. Мы, а не Тарик.
Ц Но при этом жизнь Жаклин будет висеть на волоске. А я не хочу рисковать,
не хочу, чтобы она закончила свои дни, как все остальные женщины, с которым
и общался этот тип.
Ц Ничего подобного не произойдет. Ведь она профессионалка, да и мы будем
отслеживать каждый ее шаг и, если понадобится, прикроем.
Ц Две недели назад она работала фотомоделью. И уже много лет не выбирала
сь в «поле». Она, возможно, и профессионалка, но к такого рода сложной игре
не готова.
Ц Позволь, я открою тебе один маленький секрет, Габриель. Никто не может
быть полностью готов к такой сложной игре. Тем не менее я уверен, что Жакли
н сумеет о себе позаботиться.
Ц Но мне не нравятся правила игры, которые нам предлагают. Мы знаем, что Ж
аклин должна отправиться в аэропорт Шарль де Голль и сесть в самолет, но н
е знаем, куда этот самолет направится. После того, как игра начнется, нам в
се время придется выступать в роли догоняющих.
Ц Мы узнаем о том, куда они полетят, как только они пройдут на посадку и об
ъявят номер их рейса. После того, как они сойдут с трапа в конечном пункте
назначения, за ними будут следить наши люди. Мы ни на минуту не упустим Жак
лин из виду.
Ц А что потом?
Ц А потом ты, когда тебе представится удобная возможность, ликвидируеш
ь Тарика, и на этом операция завершится.
Ц Давай арестуем его в аэропорту Шарль де Голль.
Шамрон поджал губы и отрицательно покачал головой.
Ц Ты против? Но почему?
Шамрон воздел к потолку толстый указательный палец:
Ц Причина номер один: нам придется подключить к делу французов, а я к это
му не готов. Причина номер два: не представляю, кто мог бы состряпать проти
в Тарика сколько-нибудь серьезное уголовное дело, которое не развалилос
ь бы в суде. Причина третья: если мы поведаем французам и нашим друзьям из
Лэнгли, что знаем, где будет находиться Тарик в тот или иной день, они сраз
у же поинтересуются, как мы раздобыли эту информацию. В этом случае нам пр
идется рассказать, что мы оперировали на английской территории, не озабо
тившись поставить англичан об этом в известность, а им это очень не понра
вится. И последнее: нам меньше всего нужно, чтобы Тарик оказался за решетк
ой и стал своего рода иконой для тех, кто стремится подорвать мирный проц
есс. Нас бы куда больше устроило, если бы он без шума растворился в воздухе
.
Ц А что ты скажешь по поводу похищения?
Ц Ты и вправду думаешь, что нам удастся незаметно выхватить Тарика из то
лпы в терминале аэропорта Шарль де Голль? Говорю сразу: это невозможно. Та
к что, если мы хотим разобраться с Тариком, нам придется несколько часов и
грать по предложенным им правилам.
Шамрон прикурил сигарету и отчаянно замахал в воздухе рукой, гася спичку
.
Ц Итак, Габриель, сейчас дело за тобой. Для проведения операции такого ур
овня сложности требуется непосредственное одобрение премьер-министра
. В данный момент он находится у себя в офисе и ждет, когда я поставлю его в и
звестность относительно того, готов ты приступить к делу или нет. Так что
мне ему сказать?
Глава 32
Сент-Джеймс. Лондон
Вторую половину дня Джулиан Ишервуд считал худшей частью суток, хотя ска
зать со всей уверенностью, что именно ввергало его в пучину депрессии Ц
выпитое ли за ленчем вино, ранние зимние сумерки или унылый, монотонный ш
ум дождя за окном, Ц он бы не смог. Как бы то ни было, в это время офис Ишерву
да превращался в его персональное чистилище, своего рода комнату пыток.
Сидя у себя за столом, он ощущал в душе невероятную сосущую пустоту, сопро
вождавшую ежедневный переход от сдержанного оптимизма, который он испы
тывал по утрам, к леденящему чувству безысходности охватывавшему его ве
черами, когда он возвращался в свою квартиру в Южном Кенсингтоне. Всякий
раз в три часа пополудни он переживал маленькую смерть: закрываться было
рано, так как это означало бы признать свою полную капитуляцию перед обс
тоятельствами, но и сидеть до шести, просматривая пустейшие, ничего не зн
ачащие бумажки, тоже было невмоготу.
Как это обычно бывало после ленча, он находился у себя в офисе. Его левая р
ука сжимала кружку с горячим чаем, а правая лениво перебирала лежавшие п
еред ним на столе бумаги: счета, которые он не мог оплатить, буклеты со све
дениями о поступивших на рынок картинах, которые он был не в состоянии пр
иобрести, и рекламные объявления о художественных выставках и аукциона
х, которые он давно уже не посещал.
Подняв голову, он сквозь открытую дверь бросил взгляд в предбанник, где р
асположилась за столом работавшая в его галерее женщина. Это очаровател
ьное существо, называвшее себя Доминик и обладавшее восхитительной точ
еной фигурой, представлялось Ишервуду законченным произведением искус
ства. Кем бы ни была эта женщина, с ее воцарением в этих стенах жизнь в гале
рее стала куда более интересной и насыщенной событиями, чем прежде.
В прошлые годы Ишервуд всегда плотно прикрывал дверь, отделявшую его офи
с от предбанника. Ему хотелось верить, что он важная персона, занимается в
ажными делами и принимает у себя важных гостей. Ну а коли так, считал он, ме
жду ним и его секретаршей должна существовать определенная дистанция. Н
ынче же он предпочитал держать дверь открытой. Ах, если бы он только мог по
воротить время вспять лет на двадцать и вернуться в прошлое, когда он нах
одился на вершине своего могущества! Тогда он почти наверняка обладал бы
Доминик, как обладал дюжиной ей подобных работавших на него девушек. И не
только благодаря деньгам, вилле в Сен-Тропе и яхте, которыми он тогда влад
ел. Во многом он был обязан своим победам над женщинами искусству. Тем кар
тинам, которые у него были и которые являлись лучшим афродизиаком, чем ко
каин.
В имевшееся у него в избытке свободное время Ишервуд развлекался различ
ными фантазиями насчет своей новой секретарши. К примеру, он задавался в
опросом, вправду ли она француженка или одна из тех израильтянок, которы
е в силу тех или иных причин выдают себя за представительниц других наци
й. Интересное дело: при всей ее красоте, в Доминик было нечто пугающее Ц т
ак по крайней мере казалось Ишервуду. В этой связи он и помыслить не мог о
том, чтобы подкатиться к ней с нескромным предложением или ласками. «Или
все дело во мне? Ц рассуждал Ишервуд. Ц И я просто пытаюсь скрыть за наду
манными страхами собственную озабоченность перед грядущей старостью и
дряхлением? Но не является ли такого рода игра воображения тем спасител
ьным средством, к которому прибегает природа, дабы избавить нас от неосу
ществимых желаний и не позволить разыгрывать из себя идиотов перед таки
ми прекрасными молодыми женщинами, как Доминик Бонар?»
Присматриваясь к секретарше, Ишервуд неожиданно пришел к выводу, что с н
ей и в самом деле творится что-то неладное. Весь день она была, как на иголк
ах. Кроме того, она отказалась покинуть галерею в обеденный перерыв, а вед
ь он пригласил ее на ленч не куда-нибудь, а в ресторан Уилтона. Из душевной
приязни пригласил, без всякой задней мысли, между тем она предпочла посл
ать за бутербродами в соседнее кафе. Возможно, это имело какое-то отношен
ие к тому арабскому парню, который как-то раз за ней заходил. Юсеф Ц так, ка
жется, она его называла. Но быть может, все дело в Габриеле? Ишервуд был уве
рен в одном: если Габриель когда-нибудь ее обидит, как обидел того мальчиш
ку в Корнуолле… Как же, дай Бог памяти, его звали? Пирл? Пак? Нет, Пиил Ц вот к
ак. Ну так вот: если Габриель ее обидит, то он… К сожалению, он мало что мог с
делать Габриелю. Разве что мысленно присовокупить ко всем его прегрешен
иям еще и этот грех?
За окном послышался звук автомобильного клаксона. Ишервуд поднялся с ме
ста, подошел к окну и выглянул на улицу. У дверей стоял фургон для доставки
товаров. Странно, подумал Ишервуд. Он не ждал сегодня никаких поставок. Ме
жду тем водитель нажал на клаксон еще раз. Кто это? Ц задался вопросом Иш
ервуд. Что ему надо?
Он выглянул из другого окна, находившегося непосредственно над входом. П
од таким углом он не видел лица водителя Ц только его лежавшие на руле ру
ки. Но эти руки он распознал бы среди тысяч других. Это были лучшие руки в б
изнесе.
* * *
Они поднимались на лифте в верхнее помещение галереи. В центре, как пленн
ица, Жаклин, слева от нее Габриель, а справа Ц Шамрон. Жаклин попыталась п
ерехватить взгляд Габриеля, но тот смотрел прямо перед собой. Когда двер
ь открылась, Шамрон с торжественным видом проводил ее к крытой бархатом
скамейке в центре зала, как если бы Жаклин была важной свидетельницей, го
товящейся давать показания. Она присела на скамейку, скрестила ноги в щи
колотках, оперлась локтями о колени и положила подбородок на ладони. Габ
риель встал у нее за спиной, Шамрон же принялся мерить зал ногами, словно р
азочарованный покупатель, которого не устраивали выставленные здесь к
артины.
Шамрон говорил минут двадцать, ни разу не сделав паузы и продолжая расха
живать по комнате. Глядя на него, Жаклин вспоминала тот вечер, когда он пре
дложил ей поступить к нему на службу. В его голосе проступали прежние цел
еустремленность и уверенность в своей правоте, а во всем его облике закл
ючалась такая мощь, что все владевшие Жаклин страхи словно по волшебству
рассеялись. Перед лицом такой удивительной силы духа предложение, котор
ое он ей сделал Ц сопровождать в поездке одного из самых опасных террор
истов в мире, Ц уже не казалось чрезмерно рискованным или невыполнимым.
«Шамрон не боится, Ц подумала Жаклин, Ц и я бояться не стану». Более того
, она не могла не признать, что сама идея проведения подобной операции зав
ораживала ее. Она, еврейская девушка из Марселя, чьи бабушка и дедушка пал
и жертвами Холокоста, должна помочь службе ликвидировать зловещего Тар
ика эль-Хоурани, внеся тем самым свою лепту в дело обеспечения безопасно
сти Государства Израиль! Это ли не достойное завершение карьеры вспомог
ательного агента израильской разведки, каковым она являлась? Ну и кроме
того: что лучше этого могло продемонстрировать Габриелю ее мужество?
Ц Ты имеешь полное право отказаться, Ц сказал Шамрон. Ц Ведь ты дала со
гласие участвовать в операции совсем другого рода Ц менее продолжител
ьной и куда менее рискованной. Но обстановка изменилась. Соответственно
изменились и стоящие перед тобой задачи. В нашей работе так бывает довол
ьно часто.
Шамрон прекратил хождение и остановился прямо перед ней.
Ц Но я могу заверить тебя в одном, Жаклин. Твоя безопасность отныне стане
т для всех нас высшим приоритетом. Тебя не оставят в одиночестве. Мы прово
дим тебя до самолета и будем ждать в конечном пункте назначения. Мы будем
следовать за тобой по пятам, куда бы ты ни поехала и ни пошла. Ну а потом, как
только представится первая удобная возможность, мы возьмем дело в свои
руки и точно рассчитанным ударом завершим операцию. Я также даю тебе сло
во, что, как только твоя жизнь окажется в опасности, мы, не считаясь с после
дствиями, в тот же момент подключимся к делу и защитим тебя. Ты хорошо все
поняла?
Жаклин согласно кивнула.
Шамрон открыл портфель, вынул оттуда небольшую подарочную коробку разм
ером два на два дюйма и протянул Жаклин. Она открыла коробку. В ней, в гнезд
е из белого атласа, покоилась золотая зажигалка.
Ц Эта штуковина посылает радиолуч на расстояние до тридцати миль. В слу
чае, если что-нибудь пойдет не так и мы потеряем с тобой контакт, у нас буде
т возможность обнаружить твое местоположение с помощью этого прибора.
Жаклин достала зажигалку из коробки и нажала на педаль. Зажигалка изверг
ла из себя крохотный язычок пламени. Когда Жаклин после этого положила з
ажигалку в нагрудный карманчик блузки, Шамрон расплылся в широкой улыбк
е.
Ц Считаю своим долгом проинформировать тебя, что Габриель выступает пр
отив проведения этой операции. Ц Шамрон снова заходил по комнате, но в ск
ором времени остановился у пейзажа Клода. Ц Он считает, что Тарик хочет з
аманить тебя в ловушку. Мы с Габриелем знаем друг друга не первый год, и об
ычно я доверяю его мнению. Но на этот раз у нас с ним возникли серьезные ра
зногласия.
Ц Понятно… Ц протянула Жаклин. В этот момент она думала о том вечере, ко
гда впервые привела в выставочный зал Юсефа.
«Если не ошибаюсь, Клод родился во Франции, но прожил почти всю свою жизнь
в Венеции».
«Вы ошибаетесь. Клод жил и работал в Риме».
Возможно, Юсеф и тогда ее проверял.
Между тем Шамрон продолжал говорить:
Ц Я могу многое тебе сказать. То, к примеру, что Тарик ведет себя, как дикий
зверь и что на руках у него кровь сотен евреев. Могу также тебе напомнить,
что он хладнокровно убил нашего посла и его супругу в Париже. Полагаю, ты з
наешь и о том, что в Амстердаме он застрелил большого друга Израиля госпо
дина Моргентау и его жену. Полагаю, ты догадываешься, что сейчас он планир
ует нанести новый удар. Я также могу тебе сказать, что если ты нам поможешь
, то окажешь тем самым большую услугу всему израильскому народу. Я много ч
его могу тебе сказать. Но я не могу требовать, чтобы ты согласилась принят
ь участие в этой операции.
Жаклин посмотрела на Габриеля, но он стоял к ней спиной у полотна дель Ваг
а и, слегка склонив голову набок, внимательно его рассматривал. Можно был
о подумать, в этот момент он отыскивал недостатки в работе реставратора,
который восстанавливал эту картину. На самом же деле Габриель мысленно в
зывал к Жаклин, пытаясь сказать: «Не смотри на меня так. Сейчас я тебе не по
мощник. Ты сама должна принять решение. Ты Ц и никто другой».
* * *
Шамрон ушел, и они остались вдвоем. Габриель пересек комнату и остановил
ся в том месте, где несколько минут назад стоял босс. Жаклин хотелось, чтоб
ы он подошел к ней поближе, но Габриелю, похоже, требовалось в этот момент
нечто вроде буферной зоны. Выражение его лица изменилось. Точно так же у н
его менялось лицо и в Тунисе. Тогда было два Габриеля. Габриель во время пр
едварительной разведывательной операции, когда он стал ее любовником, и
Габриель в ночь убийства. Она вспомнила, как он на нее смотрел, когда они е
хали от пляжа к вилле Абу-Джихада. Тогда его взгляд словно омертвел, и в не
м ничего, кроме холодной решимости, не отражалось. Теперь у него были тако
й же примерно взгляд и мрачное, убийственное выражение лица. Он продолжи
л инструктаж, который начал Шамрон. Только голос у него был другой. Когда г
оворил Шамрон, в его голосе, казалось, отзывался рокот боевых барабанов. Г
абриель же говорил тихо и мягко, как если бы рассказывал ребенку сказку н
а ночь.
Ц Связываться с офисом на бульваре Царя Саула будешь посредством устан
овленного на твоей лондонской квартире телефона. Он подключен к защищен
ной от прослушивания линии, по которой твои звонки будут переадресовыва
ться в Тель-Авив. Когда выйдешь из самолета в конечном пункте назначения,
скажешь Тарику, что тебе необходимо прослушать оставленные на автоотве
тчике сообщения. Когда будешь набирать свой лондонский номер, он высвети
тся на экране специального устройства и люди из офиса локализуют место,
откуда ты звонишь. Ты даже сможешь поговорить с ними и передать необходи
мую нам информацию, если будешь в этот момент в одиночестве. Такая связь о
беспечит тебе стопроцентную безопасность.
Ц А если Тарик не позволит мне воспользоваться телефоном?
Ц Тогда ты устроишь ему сцену. Скажешь, что Юсеф тебе ничего о подобных о
граничениях не говорил и что быть пленницей тебе нисколько не улыбается
. Скажешь ему, что, если тебе не позволят прослушивать сообщения на автоот
ветчике, ты сию же минуту от него уйдешь. В качестве Доминик ты можешь знат
ь о нем только то, что он палестинский функционер высокого ранга, выполня
ющий некую дипломатическую миссию. Следовательно, у тебя нет оснований е
го опасаться. Помни, твой страх может навести его на мысль, что ты знаешь б
ольше, нежели тебе следует.
Ц Я это понимаю.
Ц Не удивляйся, если обнаружишь на своем автоответчике какие-то сообще
ния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Тарик использовал для прикрытия австрийскую девушку-продавщицу, котор
ую на следующий день после взрыва выловили из Дуная с перерезанным от ух
а до уха горлом.
Ц Ладно, Габриель. Предположим, ты прав и Тарик подозревает, что Жаклин р
аботает на службу. Предположим, он готовит нам ловушку и надеется нас в не
е заманить. Но даже при таком раскладе мы остаемся хозяевами положения. П
отому что мы решаем, когда форсировать операцию, а когда придержать коне
й. Мы выбираем место и время. Мы, а не Тарик.
Ц Но при этом жизнь Жаклин будет висеть на волоске. А я не хочу рисковать,
не хочу, чтобы она закончила свои дни, как все остальные женщины, с которым
и общался этот тип.
Ц Ничего подобного не произойдет. Ведь она профессионалка, да и мы будем
отслеживать каждый ее шаг и, если понадобится, прикроем.
Ц Две недели назад она работала фотомоделью. И уже много лет не выбирала
сь в «поле». Она, возможно, и профессионалка, но к такого рода сложной игре
не готова.
Ц Позволь, я открою тебе один маленький секрет, Габриель. Никто не может
быть полностью готов к такой сложной игре. Тем не менее я уверен, что Жакли
н сумеет о себе позаботиться.
Ц Но мне не нравятся правила игры, которые нам предлагают. Мы знаем, что Ж
аклин должна отправиться в аэропорт Шарль де Голль и сесть в самолет, но н
е знаем, куда этот самолет направится. После того, как игра начнется, нам в
се время придется выступать в роли догоняющих.
Ц Мы узнаем о том, куда они полетят, как только они пройдут на посадку и об
ъявят номер их рейса. После того, как они сойдут с трапа в конечном пункте
назначения, за ними будут следить наши люди. Мы ни на минуту не упустим Жак
лин из виду.
Ц А что потом?
Ц А потом ты, когда тебе представится удобная возможность, ликвидируеш
ь Тарика, и на этом операция завершится.
Ц Давай арестуем его в аэропорту Шарль де Голль.
Шамрон поджал губы и отрицательно покачал головой.
Ц Ты против? Но почему?
Шамрон воздел к потолку толстый указательный палец:
Ц Причина номер один: нам придется подключить к делу французов, а я к это
му не готов. Причина номер два: не представляю, кто мог бы состряпать проти
в Тарика сколько-нибудь серьезное уголовное дело, которое не развалилос
ь бы в суде. Причина третья: если мы поведаем французам и нашим друзьям из
Лэнгли, что знаем, где будет находиться Тарик в тот или иной день, они сраз
у же поинтересуются, как мы раздобыли эту информацию. В этом случае нам пр
идется рассказать, что мы оперировали на английской территории, не озабо
тившись поставить англичан об этом в известность, а им это очень не понра
вится. И последнее: нам меньше всего нужно, чтобы Тарик оказался за решетк
ой и стал своего рода иконой для тех, кто стремится подорвать мирный проц
есс. Нас бы куда больше устроило, если бы он без шума растворился в воздухе
.
Ц А что ты скажешь по поводу похищения?
Ц Ты и вправду думаешь, что нам удастся незаметно выхватить Тарика из то
лпы в терминале аэропорта Шарль де Голль? Говорю сразу: это невозможно. Та
к что, если мы хотим разобраться с Тариком, нам придется несколько часов и
грать по предложенным им правилам.
Шамрон прикурил сигарету и отчаянно замахал в воздухе рукой, гася спичку
.
Ц Итак, Габриель, сейчас дело за тобой. Для проведения операции такого ур
овня сложности требуется непосредственное одобрение премьер-министра
. В данный момент он находится у себя в офисе и ждет, когда я поставлю его в и
звестность относительно того, готов ты приступить к делу или нет. Так что
мне ему сказать?
Глава 32
Сент-Джеймс. Лондон
Вторую половину дня Джулиан Ишервуд считал худшей частью суток, хотя ска
зать со всей уверенностью, что именно ввергало его в пучину депрессии Ц
выпитое ли за ленчем вино, ранние зимние сумерки или унылый, монотонный ш
ум дождя за окном, Ц он бы не смог. Как бы то ни было, в это время офис Ишерву
да превращался в его персональное чистилище, своего рода комнату пыток.
Сидя у себя за столом, он ощущал в душе невероятную сосущую пустоту, сопро
вождавшую ежедневный переход от сдержанного оптимизма, который он испы
тывал по утрам, к леденящему чувству безысходности охватывавшему его ве
черами, когда он возвращался в свою квартиру в Южном Кенсингтоне. Всякий
раз в три часа пополудни он переживал маленькую смерть: закрываться было
рано, так как это означало бы признать свою полную капитуляцию перед обс
тоятельствами, но и сидеть до шести, просматривая пустейшие, ничего не зн
ачащие бумажки, тоже было невмоготу.
Как это обычно бывало после ленча, он находился у себя в офисе. Его левая р
ука сжимала кружку с горячим чаем, а правая лениво перебирала лежавшие п
еред ним на столе бумаги: счета, которые он не мог оплатить, буклеты со све
дениями о поступивших на рынок картинах, которые он был не в состоянии пр
иобрести, и рекламные объявления о художественных выставках и аукциона
х, которые он давно уже не посещал.
Подняв голову, он сквозь открытую дверь бросил взгляд в предбанник, где р
асположилась за столом работавшая в его галерее женщина. Это очаровател
ьное существо, называвшее себя Доминик и обладавшее восхитительной точ
еной фигурой, представлялось Ишервуду законченным произведением искус
ства. Кем бы ни была эта женщина, с ее воцарением в этих стенах жизнь в гале
рее стала куда более интересной и насыщенной событиями, чем прежде.
В прошлые годы Ишервуд всегда плотно прикрывал дверь, отделявшую его офи
с от предбанника. Ему хотелось верить, что он важная персона, занимается в
ажными делами и принимает у себя важных гостей. Ну а коли так, считал он, ме
жду ним и его секретаршей должна существовать определенная дистанция. Н
ынче же он предпочитал держать дверь открытой. Ах, если бы он только мог по
воротить время вспять лет на двадцать и вернуться в прошлое, когда он нах
одился на вершине своего могущества! Тогда он почти наверняка обладал бы
Доминик, как обладал дюжиной ей подобных работавших на него девушек. И не
только благодаря деньгам, вилле в Сен-Тропе и яхте, которыми он тогда влад
ел. Во многом он был обязан своим победам над женщинами искусству. Тем кар
тинам, которые у него были и которые являлись лучшим афродизиаком, чем ко
каин.
В имевшееся у него в избытке свободное время Ишервуд развлекался различ
ными фантазиями насчет своей новой секретарши. К примеру, он задавался в
опросом, вправду ли она француженка или одна из тех израильтянок, которы
е в силу тех или иных причин выдают себя за представительниц других наци
й. Интересное дело: при всей ее красоте, в Доминик было нечто пугающее Ц т
ак по крайней мере казалось Ишервуду. В этой связи он и помыслить не мог о
том, чтобы подкатиться к ней с нескромным предложением или ласками. «Или
все дело во мне? Ц рассуждал Ишервуд. Ц И я просто пытаюсь скрыть за наду
манными страхами собственную озабоченность перед грядущей старостью и
дряхлением? Но не является ли такого рода игра воображения тем спасител
ьным средством, к которому прибегает природа, дабы избавить нас от неосу
ществимых желаний и не позволить разыгрывать из себя идиотов перед таки
ми прекрасными молодыми женщинами, как Доминик Бонар?»
Присматриваясь к секретарше, Ишервуд неожиданно пришел к выводу, что с н
ей и в самом деле творится что-то неладное. Весь день она была, как на иголк
ах. Кроме того, она отказалась покинуть галерею в обеденный перерыв, а вед
ь он пригласил ее на ленч не куда-нибудь, а в ресторан Уилтона. Из душевной
приязни пригласил, без всякой задней мысли, между тем она предпочла посл
ать за бутербродами в соседнее кафе. Возможно, это имело какое-то отношен
ие к тому арабскому парню, который как-то раз за ней заходил. Юсеф Ц так, ка
жется, она его называла. Но быть может, все дело в Габриеле? Ишервуд был уве
рен в одном: если Габриель когда-нибудь ее обидит, как обидел того мальчиш
ку в Корнуолле… Как же, дай Бог памяти, его звали? Пирл? Пак? Нет, Пиил Ц вот к
ак. Ну так вот: если Габриель ее обидит, то он… К сожалению, он мало что мог с
делать Габриелю. Разве что мысленно присовокупить ко всем его прегрешен
иям еще и этот грех?
За окном послышался звук автомобильного клаксона. Ишервуд поднялся с ме
ста, подошел к окну и выглянул на улицу. У дверей стоял фургон для доставки
товаров. Странно, подумал Ишервуд. Он не ждал сегодня никаких поставок. Ме
жду тем водитель нажал на клаксон еще раз. Кто это? Ц задался вопросом Иш
ервуд. Что ему надо?
Он выглянул из другого окна, находившегося непосредственно над входом. П
од таким углом он не видел лица водителя Ц только его лежавшие на руле ру
ки. Но эти руки он распознал бы среди тысяч других. Это были лучшие руки в б
изнесе.
* * *
Они поднимались на лифте в верхнее помещение галереи. В центре, как пленн
ица, Жаклин, слева от нее Габриель, а справа Ц Шамрон. Жаклин попыталась п
ерехватить взгляд Габриеля, но тот смотрел прямо перед собой. Когда двер
ь открылась, Шамрон с торжественным видом проводил ее к крытой бархатом
скамейке в центре зала, как если бы Жаклин была важной свидетельницей, го
товящейся давать показания. Она присела на скамейку, скрестила ноги в щи
колотках, оперлась локтями о колени и положила подбородок на ладони. Габ
риель встал у нее за спиной, Шамрон же принялся мерить зал ногами, словно р
азочарованный покупатель, которого не устраивали выставленные здесь к
артины.
Шамрон говорил минут двадцать, ни разу не сделав паузы и продолжая расха
живать по комнате. Глядя на него, Жаклин вспоминала тот вечер, когда он пре
дложил ей поступить к нему на службу. В его голосе проступали прежние цел
еустремленность и уверенность в своей правоте, а во всем его облике закл
ючалась такая мощь, что все владевшие Жаклин страхи словно по волшебству
рассеялись. Перед лицом такой удивительной силы духа предложение, котор
ое он ей сделал Ц сопровождать в поездке одного из самых опасных террор
истов в мире, Ц уже не казалось чрезмерно рискованным или невыполнимым.
«Шамрон не боится, Ц подумала Жаклин, Ц и я бояться не стану». Более того
, она не могла не признать, что сама идея проведения подобной операции зав
ораживала ее. Она, еврейская девушка из Марселя, чьи бабушка и дедушка пал
и жертвами Холокоста, должна помочь службе ликвидировать зловещего Тар
ика эль-Хоурани, внеся тем самым свою лепту в дело обеспечения безопасно
сти Государства Израиль! Это ли не достойное завершение карьеры вспомог
ательного агента израильской разведки, каковым она являлась? Ну и кроме
того: что лучше этого могло продемонстрировать Габриелю ее мужество?
Ц Ты имеешь полное право отказаться, Ц сказал Шамрон. Ц Ведь ты дала со
гласие участвовать в операции совсем другого рода Ц менее продолжител
ьной и куда менее рискованной. Но обстановка изменилась. Соответственно
изменились и стоящие перед тобой задачи. В нашей работе так бывает довол
ьно часто.
Шамрон прекратил хождение и остановился прямо перед ней.
Ц Но я могу заверить тебя в одном, Жаклин. Твоя безопасность отныне стане
т для всех нас высшим приоритетом. Тебя не оставят в одиночестве. Мы прово
дим тебя до самолета и будем ждать в конечном пункте назначения. Мы будем
следовать за тобой по пятам, куда бы ты ни поехала и ни пошла. Ну а потом, как
только представится первая удобная возможность, мы возьмем дело в свои
руки и точно рассчитанным ударом завершим операцию. Я также даю тебе сло
во, что, как только твоя жизнь окажется в опасности, мы, не считаясь с после
дствиями, в тот же момент подключимся к делу и защитим тебя. Ты хорошо все
поняла?
Жаклин согласно кивнула.
Шамрон открыл портфель, вынул оттуда небольшую подарочную коробку разм
ером два на два дюйма и протянул Жаклин. Она открыла коробку. В ней, в гнезд
е из белого атласа, покоилась золотая зажигалка.
Ц Эта штуковина посылает радиолуч на расстояние до тридцати миль. В слу
чае, если что-нибудь пойдет не так и мы потеряем с тобой контакт, у нас буде
т возможность обнаружить твое местоположение с помощью этого прибора.
Жаклин достала зажигалку из коробки и нажала на педаль. Зажигалка изверг
ла из себя крохотный язычок пламени. Когда Жаклин после этого положила з
ажигалку в нагрудный карманчик блузки, Шамрон расплылся в широкой улыбк
е.
Ц Считаю своим долгом проинформировать тебя, что Габриель выступает пр
отив проведения этой операции. Ц Шамрон снова заходил по комнате, но в ск
ором времени остановился у пейзажа Клода. Ц Он считает, что Тарик хочет з
аманить тебя в ловушку. Мы с Габриелем знаем друг друга не первый год, и об
ычно я доверяю его мнению. Но на этот раз у нас с ним возникли серьезные ра
зногласия.
Ц Понятно… Ц протянула Жаклин. В этот момент она думала о том вечере, ко
гда впервые привела в выставочный зал Юсефа.
«Если не ошибаюсь, Клод родился во Франции, но прожил почти всю свою жизнь
в Венеции».
«Вы ошибаетесь. Клод жил и работал в Риме».
Возможно, Юсеф и тогда ее проверял.
Между тем Шамрон продолжал говорить:
Ц Я могу многое тебе сказать. То, к примеру, что Тарик ведет себя, как дикий
зверь и что на руках у него кровь сотен евреев. Могу также тебе напомнить,
что он хладнокровно убил нашего посла и его супругу в Париже. Полагаю, ты з
наешь и о том, что в Амстердаме он застрелил большого друга Израиля госпо
дина Моргентау и его жену. Полагаю, ты догадываешься, что сейчас он планир
ует нанести новый удар. Я также могу тебе сказать, что если ты нам поможешь
, то окажешь тем самым большую услугу всему израильскому народу. Я много ч
его могу тебе сказать. Но я не могу требовать, чтобы ты согласилась принят
ь участие в этой операции.
Жаклин посмотрела на Габриеля, но он стоял к ней спиной у полотна дель Ваг
а и, слегка склонив голову набок, внимательно его рассматривал. Можно был
о подумать, в этот момент он отыскивал недостатки в работе реставратора,
который восстанавливал эту картину. На самом же деле Габриель мысленно в
зывал к Жаклин, пытаясь сказать: «Не смотри на меня так. Сейчас я тебе не по
мощник. Ты сама должна принять решение. Ты Ц и никто другой».
* * *
Шамрон ушел, и они остались вдвоем. Габриель пересек комнату и остановил
ся в том месте, где несколько минут назад стоял босс. Жаклин хотелось, чтоб
ы он подошел к ней поближе, но Габриелю, похоже, требовалось в этот момент
нечто вроде буферной зоны. Выражение его лица изменилось. Точно так же у н
его менялось лицо и в Тунисе. Тогда было два Габриеля. Габриель во время пр
едварительной разведывательной операции, когда он стал ее любовником, и
Габриель в ночь убийства. Она вспомнила, как он на нее смотрел, когда они е
хали от пляжа к вилле Абу-Джихада. Тогда его взгляд словно омертвел, и в не
м ничего, кроме холодной решимости, не отражалось. Теперь у него были тако
й же примерно взгляд и мрачное, убийственное выражение лица. Он продолжи
л инструктаж, который начал Шамрон. Только голос у него был другой. Когда г
оворил Шамрон, в его голосе, казалось, отзывался рокот боевых барабанов. Г
абриель же говорил тихо и мягко, как если бы рассказывал ребенку сказку н
а ночь.
Ц Связываться с офисом на бульваре Царя Саула будешь посредством устан
овленного на твоей лондонской квартире телефона. Он подключен к защищен
ной от прослушивания линии, по которой твои звонки будут переадресовыва
ться в Тель-Авив. Когда выйдешь из самолета в конечном пункте назначения,
скажешь Тарику, что тебе необходимо прослушать оставленные на автоотве
тчике сообщения. Когда будешь набирать свой лондонский номер, он высвети
тся на экране специального устройства и люди из офиса локализуют место,
откуда ты звонишь. Ты даже сможешь поговорить с ними и передать необходи
мую нам информацию, если будешь в этот момент в одиночестве. Такая связь о
беспечит тебе стопроцентную безопасность.
Ц А если Тарик не позволит мне воспользоваться телефоном?
Ц Тогда ты устроишь ему сцену. Скажешь, что Юсеф тебе ничего о подобных о
граничениях не говорил и что быть пленницей тебе нисколько не улыбается
. Скажешь ему, что, если тебе не позволят прослушивать сообщения на автоот
ветчике, ты сию же минуту от него уйдешь. В качестве Доминик ты можешь знат
ь о нем только то, что он палестинский функционер высокого ранга, выполня
ющий некую дипломатическую миссию. Следовательно, у тебя нет оснований е
го опасаться. Помни, твой страх может навести его на мысль, что ты знаешь б
ольше, нежели тебе следует.
Ц Я это понимаю.
Ц Не удивляйся, если обнаружишь на своем автоответчике какие-то сообще
ния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48