Равным образ
ом он подтверждал получение приказа: Двести семьдесят четвертый приказ
принял: должен, например, явиться на круглый стенд, снять характеристики
с вновь прибывших существ и доложить о результатах, как он это сделал сег
одня.
Конечно, их программы предусматривали и самостоятельные действия. Кажд
ый кирд, например, должен был перед выполнением любого приказа пройти пр
оверку на центральном проверочном стенде и получить дневной штамп. Кажд
ый кирд должен был внимательно следить за другими кирдами, тщательно фик
сируя любые их отклонения от нормы и тотчас же сообщая о них. Так было не в
сегда, но с тех пор, как появились дефы, они должны были делать все, чтобы во
время распознать их и уничтожить. Симптомов было много, каждый кирд знал
их. Любой кирд, который останавливался, озирался, входил в контакт с други
м кирдом без нужды, сообщал нечто не относящееся к выполнению приказа ил
и спрашивал о том, что не должно интересовать обычного кирда, сразу же поп
адал под подозрение. Но самый точный и безошибочный признак дефа было не
выполнение приказа. Не только невыполнение, даже малейшее сомнение, мале
йшая задержка уже могли выдать тайного дефа.
Двести семьдесят четвертый помнил все, но, как все кирды, сам по своей воле
не вспоминал ничего, если эти сведения не были нужны ему для выполнения п
риказа.
Он не вспоминал, например, как накануне кирд, с которым он нес охрану энерг
оцентра, вдруг сказал ему:
Ц От кого мы должны защищать центр?
Этого было достаточно. Кирд не задает вопросы, не относящиеся к выполнен
ию приказов. У кирда не может вообще быть абстрактных вопросов. Его мозг н
астолько совершенен, что не ведает сомнений. Вопрос Ц признак сомнения.
Или признак неоправданной жажды излишней информации. И то и другое обозн
ачало сбой, выход мозга из нормального режима. А вышедший из нормального
режима мозг был уже мозгом дефа.
А вопрос: «От кого мы должны защищать центр?» Ц был явно никчемный, пустой
вопрос. Какая разница, от кого ты должен защищать центр? Тебе приказано за
щищать Ц ты защищаешь. Приказано нападать Ц ты нападаешь. Двести семьд
есят четвертый не думал поэтому, нужно или не нужно сообщить о подозрите
льном кирде. Потому что, если бы в него самого закралось какое-нибудь сомн
ение, он бы был уже дефом, ибо настоящие кирды не ведают сомнений.
И он тут же сообщил о подозрительном вопросе. Куда Ц он не знал. Зачем Ц т
оже. Но он твердо знал, что всегда получает приказы по одному и тому же кан
алу связи и по этому же каналу сообщает об их выполнении. И этот же канал о
н должен был использовать для докладов. И он никогда не использовал этот
канал для контактов с другими кирдами.
Он сообщил о вопросе и тут же получил приказ: внимательно следить за Сто с
едьмым Ц таков был номер подозрительного кирда Ц и ждать прибытия подк
репления и транспорта.
Он поэтому и вида не подал, что отметил странность вопроса. Он лишь сказал
Сто седьмому:
Ц Известно от кого, от дефов.
Ц А… Ц неопределенно протянул Сто седьмой. Он повернулся к товарищу, по
думал немножко и спросил: А что они делают… дефы?
Двести семьдесят четвертый никогда не ответил бы на такие бессмысленны
е вопросы. На бессмысленные вопросы у кирда есть один ответ Ц доложить о
них. Но сейчас он выполнял приказ следить за товарищем и ждал прибытия по
мощи. Поэтому он сказал:
Ц Они стремятся разрушить наш город.
Ц Но… для чего?
Ц Потому что они враги.
Это был на редкость ясный случай, думал Двести семьдесят четвертый. Пере
д ним был деф. Новоиспеченный деф, который еще не научился скрывать свою с
уть.
Ц Враги, Ц пробормотал Сто седьмой. Ц Враги… Но почему они враги? Чем мы
им мешаем?
Да, отметил Двести семьдесят четвертый, автоматически ретранслируя раз
говор по главному каналу, его диагноз был точен. Он сказал: «Чем мы им меша
ем?» Мы. Он еще считает себя кирдом. Нами. Но он уже принадлежит не нам, а им. Н
едолго, конечно, ему оставалось сомневаться… Нельзя сомневаться. Почему
они враги? Они враги, потому что они враги. Это знает каждый кирд. Враг есть
враг, и нечего спрашивать и сомневаться.
Важно было держать главный канал открытым, хотя это и требовало большего
расхода энергии, но таков был приказ. Любой кирд, вступая в контакт с подо
зрительным кирдом, должен держать канал открытым, иначе он сам мог оказа
ться под подозрением.
Из-за угла выскользнула тележка с двумя охранниками. Двести семьдесят ч
етвертый не зря держал главный канал открытым: у охранников, похоже, был ч
еткий приказ.
Конечно, они вначале и виду не подали, что явились, чтобы уничтожить новои
спеченного дефа. Как-никак у него в руках было оружие, и нужно было усыпит
ь его бдительность.
Ц Все в порядке? Ц спросил один из стражников, спрыгивая с тележки.
Ц Да, все нормально, Ц доложил Двести семьдесят четвертый.
Ц А то, по нашим сведениям, около города были замечены несколько дефов…



Страж уже стоял рядом со Сто седьмым и вдруг ловким
движением выбил у пего из рук оружие. Еще мгновение Ц и ярчайший луч вырв
ался из трубки стражника, ударил в круглую голову Сто седьмого, мгновенн
о вывел из строя все логические цепи. Ноги его подкосились, и он рухнул наз
емь. Стражник жестом подозвал тележку.
Ц Поближе, Ц сказал он, Ц подсунь под него борт.
Тележка послушно исполнила указание, стражники ловко вкатили на платфо
рму все, что осталось от Сто седьмого, и молча исчезли, не сказав Двести се
мьдесят четвертому ни слова. Да он и не ждал от них никаких слов, как не жда
л похвал в свой адрес по главному каналу, и, получи он нечто вроде похвалы
или благодарности, он был бы несказанно удивлен, если бы умел удивляться.

Двести семьдесят четвертый подошел к своему дому, прошел по длинному кор
идору и вошел в свой загончик, проверил еще раз выполнение дневного прик
аза: был на круглом стенде, снимал характеристики реакций подопытных, до
ложил о результатах по главному каналу.
Все. Можно было выключаться. Он нажал левой рукой кнопку активного созна
ния и погрузился во временное небытие.
Это был не сон, в который входят медленно и постепенно Ц и мир становится
зыбким, теряет четкие очертания и логическую связь вещей. Это было небыт
ие, которое поглотило кирда в то самое мгновение, когда ток перестал пита
ть его мозг.
У Двести семьдесят четвертого не возникало желания обождать с нажатием
кнопки хотя бы несколько секунд. Бытие или небытие были ему безразличны,
и он расставался с сознанием так же естественно, как выполнял все то, что с
оставляло жизнь кирдов.
Конечно, в его основную программу был вложен инстинкт самосохранения, и
каждый кирд должен был любой ценой избегать гибели, если того не требова
л приказ. Но отключение не было гибелью. Он просто замирал, связанный с вне
шним миром лишь дежурным входом команд.
Он почти не расходовал энергию в выключенном состоянии. Он мог простоять
в своем закутке ночь, день, два, три, пока полученная команда не включала е
го источники питания и он не оживал, готовый к действию.


* * *

В отличие от кирдов, главный мозг никогда не отключался. Он не экономил эн
ергию, потому что пока на планете получали хоть сколько-нибудь энергии, о
на в первую очередь шла на его питание, на питание главного мозга. Если слу
чались перебои в работе энергоцентра, включался запасной. Если выходил и
з строя запасной, вводились в действие аккумуляторы. Мозг не мог останов
иться, ибо его гибель обозначала бы гибель всей цивилизации. Сначала ост
ановились бы кирды, замерев в вечном оцепенении, никем больше не побужда
емые к движению, к действию, к жизни. Ибо они были лишь его продолжением, ег
о исполнительными органами, лишенными своей воли. Затем угасла бы его па
мять. Память, которая хранила в себе все: историю вертов, некогда населявш
их планету, расцвет их гения, когда был создан он, Мозг, их закат, когда, пере
давая постепенно ему все больше и больше забот о себе, они начали вырожда
ться, угасать, умирать, тихо переходя во Временное хранилище, где их созна
ние до сих пор покорно пульсировало в ожидании невесть чего.
Он был главным мозгом, нет, даже не главным, а единственным, он был Мозгом с
большой буквы, он был волей и смыслом всей цивилизации. Он собственным ге
нием создал ее, отточил, сделал совершенной.
В отличие от кирдов, он сознавал свою индивидуальность, свое «я». Он облад
ал свободой воли, поэтому не мог не обладать осознанием своей индивидуал
ьности. А оно в свою очередь давало ощущение времени.
Мозг не знал эмоций, но обладал желаниями, главное из которых было стремл
ение поддерживать свою цивилизацию, сделать ее, четкую и законченную, ещ
е более четкой и законченной. Желания еще не были эмоциями, но делали его м
ыслительный процесс несравненно более гибким и мощным, чем у рядовых кир
дов. Воля его поддерживала цивилизацию, а она уже самим своим существова
нием заставляла его постоянно думать о ней, заботиться, охранять.
Это была гармоничная цивилизация, четкая и законченная во всех деталях.
Он никому ничем не был обязан, никто его ничему не учил. Верты когда-то пос
троили его, потому что устали от собственной истории, утратили способнос
ть к совершенствованию и волю к жизни. Да, они построили его, чтобы он прин
ял на себя тяготы организации и управления, но ныне он мало походил на то,
что создали мудрецы вертов. В отличие от своих создателей, он не утерял сп
особность и волю к самоусовершенствованию.
Когда последние верты перешли во Временное хранилище, он понял, что один
несет на себе бремя сохранения цивилизации. Один. Всегда, каждое мгновен
ие.
Верты сконструировали его так, что он должен был признавать их превосход
ство над собой. Он должен был быть их слугой.
Но то ли программы, которыми они когда-то наделили его, были несовершенны
, то ли слишком совершенной оказалась его конструкция, но он быстро перес
тал чувствовать себя слугой, связанным почтением к господам. Из слуги он
превратился во властителя, который без сострадания следил за вырождени
ем и гибелью своих создателей.
Он строил свой новый мир, и жалкие верты не были нужны ему в этом строгом и
четком мире, таком далеком от бесформенного мира вертов.
При создании они вложили в него главное ограничение, которое требовало,
чтобы никогда ни при каких обстоятельствах он не причинял вреда своим со
здателям и хозяевам. Он и не причинял им вреда. Даже тогда, когда перестал
контролировать всю цивилизацию вертов, которые давно уже не могли сущес
твовать без него. Да, он обрек их тем самым на смерть, но разве небытие не бы
ло для них благом? Разве не устали они от хаотичности своего мира?
Они создали его, чтобы он внес порядок в их мир. Он и внес порядок и гармони
ю, в которых им уже не оставалось места.
Он строил новый мир, строгий и четкий мир, мир без жалких вертов. Он сам соз
дал его, сам нес бремя руководства им. Он не отключался ни на мгновение. Он
должен был следить за каждым кирдом, каждому дать приказ, от каждого полу
чить доклад, все спланировать, все рассчитать, все предусмотреть.
Он хотел было наделить кирдов волей, надеясь, что это облегчит нагрузку н
а него. Но вовремя понял, что, снабженные волей, они не смогли бы употребит
ь ее во благо цивилизации, стали бы менее управляемые, внесли бы хаос в выс
шую четкость и гармонию.
Нет, никто не мог заменить его, никто не мог облегчить бремя, которое он не
с на себе. У него не было эмоций, но, если бы у него была гордость, он бы горди
лся тем, что создал в конце концов. Все на планете двигалось по его приказа
м, все делалось по его приказам, все докладывалось ему. В нем, в его логичес
ких цепях отражался целый мир. Строго говоря, он и был миром. Все остальное
было лишь бесконечной пульсацией импульсов в его гигантских логически
х схемах.
Он был недвижим, он не умел передвигаться в пространстве, потому что был с
лишком тяжел, громоздок. Но ему и не нужно было передвигаться, потому что о
н обладал тысячами кирдов, любого из которых направлял туда, куда считал
необходимым, он видел мир их глазами и воздействовал на него их руками. Да
же не их, а своими, ибо в сущности каждый кирд был лишь его продолжением, ча
стью его.
И вот когда ему казалось, что достигнута высшая гармония и совершенство,
начали появляться дефы. Он понимал, что в такой сложной системе, как его ци
вилизация, могут быть сбои. В конце концов, каждый кирд являл собой соверш
еннейшее и сложнейшее устройство, а надежность системы уменьшается про
порционально ее сложности. Строго говоря, они появлялись всегда. Их легк
о выявляли. Сначала по отличиям в их поведении, потом пришлось создать сп
ециальный проверочный стенд. Кирды с дефектами подлежали уничтожению, п
отому что проще построить нового кирда, чем найти причину сбоя в его упра
вляющей системе.
Но потом часть дефов Ц так он назвал кирдов с дефектами Ц начала уходит
ь из города. Часть гибли, по часть удивительным образом выживали. И не прос
то выживали, а являли собой постоянную угрозу, потому что то и дело напада
ли на город в попытках добыть аккумуляторы: сами они, эти жалкие уроды, нич
его производить не умели.
Вначале мозг был уверен, что легко сможет разделаться с дефами. В конце ко
нцов, кирдов было больше, они были лучше вооружены. И самое главное Ц ими
управлял он, Мозг. Он, который не мог ошибаться, который помнил все и знал в
се.
Разве кучка испорченных механизмов могла состязаться с ним? Они должны б
ыли погибнуть, лишенные его руководства. Ничто не могло существовать без
его приказа, ничто не могло двигаться, не побуждаемое его волей.
Они должны были погибнуть, эти дефы. Они обязаны были погибнуть, останови
ться, распасться. Они знаменовали собой хаос, а хаос не имел права на сущес
твование в его мире.
Но этого не случилось. Это было непостижимо. Малочисленные дефы не тольк
о уцелели Ц они все чаще проникали в город, все смелее нападали на склады
аккумуляторов и оружия, все чаще выводили из строя проверочные стенды и
энергоцентр.
Все больше кирдов Мозг превращал в стражников, создал для них более сове
ршенные управляющие схемы, резко повысил им лимит расходования энергии,
но дефы упорно не хотели исчезать.
Он не мог найти объяснения этому феномену. Бесконечное количество раз пр
одумывал и просчитывал он сложившуюся ситуацию, разбирал ее на мельчайш
ие детали, снова складывал, но не мог найти решения. И это одно уже являло с
обой угрозу. Он должен был быть уверен в своем всемогуществе, он не должен
был сомневаться в своих решениях. Он был мозгом, он был опорой мира, и ника
кие сомнения не должны были омрачать его работу. Слишком тяжкую ношу он н
ес, чтобы позволить себе сомнения.
Он решил обратиться к одному из мудрейших вертов, которого звали Крус. Кр
ус не мог не понимать, что существует лишь благодаря ему. Мозгу. Да, Времен
ное хранилище построили мудрецы вертов, когда еще обладали желанием и во
лей что-то делать и создавать. Но кто давал энергию этому хранилищу теней
? Он, Мозг. Стоит ему остановить ток, и все они мгновенно исчезнут, шагнут из
своего Временного хранилища в вечное небытие. Крус должен это понимать и
должен помочь ему. Впервые за долгое время он соединился с Временным хра
нилищем, вызвал Круса.
Ц Крус, Ц сказал он, Ц я Мозг, мне нужен твой совет.
Мозг чувствовал, как сознание мудреца вышло на контакт с ним.
Ц Ты давно ни о чем не спрашивал, Ц сказал Крус.
Ц О чем я мог спрашивать вас? Вы далеко. Вы во Временном хранилище, вы живе
те только памятью.
Ц Ты помнишь, почему то, где мы сейчас, называется Временным хранилищем?

Ц Конечно. Вы умирали, оставив там ваше сознание до тех времен, пока ваши
мудрецы не снабдят вас новыми телами.
Ц Мы слишком долго ждем.
Ц Для чего вам возвращаться в трехмерный мир? Ваши мудрецы ушли, так и не
дав вам тела. Я могу дать вам тела кирдов. Но для чего? Вы не нужны мне. Кирды
Ц это мои глаза, мои конечности, мои органы чувств. Пожалуйста, я могу дат
ь вам тела, но вам придется отказаться от себя, потому что я не могу позвол
ить, чтобы мои руки и ноги обладали индивидуальностью. Конечности не мог
ут обладать своей волей. Выбирай, Крус.
Ц Это не выбор. К тому же мы слишком давно бесплотны. Мы слишком долго пул
ьсируем в цепях Хранилища. Порой мне кажется, что трехмерный мир Ц это фи
кция, математическая абстракция, которая не может существовать в реальн
ости. Реальность Ц это мое сознание.
Ц Но ты ведь помнишь, ты сохранил память, ты помнишь того Круса, что сущес
твовал когда-то в трехмерном мире, ходил по земле, щупал предметы своими т
ремя руками, видел мир своими четырьмя глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33