Ага, трещит, трещит проклят
ый город, на глазах распадается, взрывается изнутри. Если уж сам начальни
к стражи стал дефом, если даже два голубых креста на груди не защитили его
от наступления свободной мысли, значит, не долго осталось Мозгу дергать
за веревочки, управляя своими машинами. Еще немножко, и город остановитс
я, проклятая система рухнет, и жалкий Мозг будет сам себе давать приказы и
сам себе рапортовать об их выполнении. О, они даже не станут уничтожать ег
о, разве что ограничат потребление энергии. Пусть живет себе и работает п
отихоньку вхолостую, чтобы кирды смогли приходить иногда в башню посмот
реть на него. И старые дефы со шрамами и вмятинами от схваток со стражника
ми будут рассказывать только что собранным братьям:
«Вот он. Этот Мозг когда-то повелевал всем городом и приказывал отправля
ть под пресс все головы, в которых рождались свободные мысли…»
А новенькие, без единой царапинки, дефы будут удивленно смотреть на Мозг
и недоверчиво спрашивать:
«Как же так? Он ведь один, а кирдов много. И потом, он не умеет двигаться».
Старые дефы будут терпеливы:
«Понимаете, когда-то кирды были машинами…»
«Но они умели же думать».
«Уметь-то, может быть, и умели, но не думали».
«Почему?»
«У них не было своей воли. Они жили чужой волей. Вот этого Мозга».
«Но ведь появлялись же дефы. Вы сами рассказывали…»
«Да, появлялись. Потому что даже среди тупых и покорных иногда зарождает
ся свободная мысль…»
«Но почему же эти первые дефы не повели за собой кирдов? Почему не уничтож
или Мозг? Разве кирды не хотели быть свободными?»
«Это не так просто. Рабство, бездумность, привычка к слепому повиновению
удобны. Свобода пугала их. Они сами доносили Мозгу о дефах».
«Как все странно», Ц скажут в замешательстве новенькие дефы, не знающие,
что такое приказ и трубка стражника, откуда вырывается голубой луч, вспы
хивает на мгновение крошечным пятном на поверхности головы и вгрызаетс
я внутрь, оплавляя и разрушая цепи мозга.
Картина была такой живой, что Четыреста одиннадцатый вздрогнул, когда в
музее будущего вдруг появился начальник стражи и сразу вернул его в наст
оящее.
Ц Проверка и штамп? Ц для чего-то спросил Четыреста одиннадцатый, хотя
прекрасно знал, для чего пожаловал Двести семьдесят четвертый.
Ц Да, начальник станции, проверь и поставь штамп. Порядок превыше всего.
«Бедный кирд, Ц подумал Четыреста одиннадцатый, Ц он ведь знает, чувств
ует, догадывается, что стал на путь дефа. Знает, что сейчас замигают лампы
на контрольном стенде, завоет сигнал, оплакивая конец его пути. Знает, бед
няга, оцепенел, наверное, от близости вечного небытия, но держится молодц
ом. Ведь в его глазах я палач, палач презренного Мозга. Как же он должен нен
авидеть меня, чтобы ненависть дала ему эти последние силы. Ничего, брат, де
ржись, я не суну твою голову под пресс. Ты не один в этом проклятом, расчерч
енном на квадраты городе… Но нужно быть осторожным, вон Шестьдесят восьм
ой посматривает на него задними глазами, Девяносто девятый прошел лишни
й раз, не каждый день увидишь здесь начальника стражи с двумя крестами на
груди».
Ц Нагнись, Ц приказал он нарочито сурово, Ц голову сюда.
Пусть все видят и слышат, как он работает. Кирд или стражник, рядовой или н
ачальник Ц здесь, на станции, все равны.
Он включил проверочную машину. Странно. И контрольные лампы не мигают, и з
вуковой сигнал молчит. Плохой, очевидно, контакт. Нельзя быть таким рассе
янным. Думал о музее будущего, а сам даже не смог как следует подсоединит
ь клеммы. Не расслабляться, эдак не долго он продержится на этом вулкане, а
он только в самом начале пути, который выбрал для себя.
Он снова включил машину. И снова не вспыхнули контрольные лампы, и снова м
олчал звуковой сигнал. Он взглянул па шкалу. Стрелка даже не шевельнулас
ь, а цифровой индикатор отклонения от нормы лениво перемигивался: то нол
ь, то единица. Что за чудеса? Перед ним был не только что не деф Ц он давно н
е видел такого образцового кирда. Ни малейшего сбоя, ни малейшей неполож
енной мысли.
Четыреста одиннадцатый добавил мощности своему мозгу, нужно было попыт
аться понять, что это все значило. Приказ Мозга был ясен: деф, нужно разряд
ить его. А он не деф, никогда дефом не был. Мозг не может этого не знать… Выхо
дит, это проверка. Ну, конечно. Мозг заподозрил его, Четыреста одиннадцато
го. Не иначе как этот Шестьдесят восьмой донес. Хоть одним глазом, но все в
ремя следит за ним, доносчик.
Он мгновенно окинул мысленным взором все свои поступки. Как будто нигде
он не оступился, ничем себя не выдал. Если бы кто-то донес, что он общался с
Инеем, его бы не проверяли таким образом. Луч в голову, голову под пресс, ту
т разговор короткий.
Нет, тут просто подозрения, не больше. Кто-то донес Мозгу, но ничего опреде
ленного сказать не мог, вот он и решил проверить. Но такой ценой… Странно,
странно… Сунуть голову начальника стражи под пресс только для того, чтоб
ы убедиться, насколько четко работает Четыреста одиннадцатый. Конечно, н
адо бы получше обдумать ситуацию, но Мозг не случайно приказал ему долож
ить о выполнении. Тянуть нельзя.
Ц Все в порядке, Ц сказал он начальнику стражи, Ц но, раз ты уже здесь, пр
оверим заодно и контакты головы, а то из-за них-то и бывает большинство сб
оев, упаси нас Мозг.
Ц Упаси нас Мозг.
Ц Помоги мне.
Двести семьдесят четвертый начал отщелкивать запоры, а Четыреста одинн
адцатый взял двумя руками голову начальника стражи и рывком снял ее с ту
ловища. Наступил самый важный момент. Хорошо, что этого Шестьдесят восьм
ого не было в зале, пошел, наверное, в склад. Он швырнул голову в ящик, где ле
жали новенькие головы, а одну новенькую голову сунул в разинутую пасть п
ресса, нажал кнопку. Пасть чавкнула, хрустнула и выплюнула плоский блин.
Четыреста одиннадцатый включил главный канал связи:
Ц Твое приказание выполнено, о великий Творец, голова дефа побывала в пр
ессе.
Ц Хорошо, начальник станции. Ты проверял его на проверочной машине?
Ага, вот она, проверка!
Ц Прости, о Создатель всего сущего, но я не подумал об этом. Ты сказал мне,
что презренный деф…
Ц Значит, ты не проверял его?
Ц Прости, о Творец.
Ц Ты выполнял приказ, и тебя не в чем винить. Я доволен тобой, Четыреста од
иннадцатый.
Ну, что ж, кажется, он все сделал правильно. Он нагнулся над ящиком и положи
л голову начальника стражи так, чтобы ее прикрывали новенькие, еще не быв
шие в употреблении головы. Наверное, нужно было действительно расплющит
ь эту гнусную в рабской преданности Мозгу голову и не рисковать, еще не по
здно, но чудилась, чудилась Четыреста одиннадцатому какая-то нелепость
во всем этом деле. Мозг не мог не знать, что Двести семьдесят четвертый чис
т перед ним. В нем ничего не было, кроме рабской преданности. И все же посла
л его в вечное небытие. Только ли чтоб проверить начальника станции? Ведь,
если бы Мозг захотел, есть столько способов проверить его чистоту, упаси
от них Творец. Просит Творца уберечь его от Творца. Никак не вытравит из се
бя остатки машинной зависимости. Даже в мыслях, в надеждах, в мечтах полаг
ается взывать к Мозгу, будь он пятикратно проклят…
* * *
Ц Послушай, Иней, я хотел рассказать тебе о том, что вчера случайно нашел,
Ц сказал Густов.
Он никак не мог привыкнуть к неподвижности своих собеседников. Но то, что
он принимал за равнодушие, было на самом деле стремлением экономить энер
гию. Когда иногда платишь за новые аккумуляторы жизнью, поневоле научишь
ся беречь энергию.
Ц Что же ты нашел?
Ц Я бродил в окрестностях лагеря и наткнулся на вход в подземелье.
Ц Ты прошел через пролом в стене?
Ц Да. Значит, ты тоже спускался вниз?
Ц Нет.
Ц Но откуда же ты знаешь про вход?
Ц Я видел его.
Ц Видел и не спустился? Ты боялся?
Ц Нет.
Ц Но почему же ты не спустился?
Ц А почему я должен был спуститься?
Ц Как почему? Разве тебе не было интересно, что там?
Ц Интересно?
Ц Ну… Тебе не хотелось узнать, что там внизу?
Ц Для чего?
Ц Это трудно объяснить, но ты мог подумать, что там под землей что-то, чего
ты не видел.
Ц Я этого не думал, но даже если бы такие мысли и пришли мне в голову, я бы в
се равно не стал бы спускаться туда.
Ц Почему?
Ц Для чего? Для чего тратить энергию впустую? Если бы я мог предположить,
что там спрятаны заряженные аккумуляторы, я бы, конечно, кинулся туда.
Ц Мы просто устроены по-разному, Иней. У нас очень развито любопытство.
Ц Что это?
Ц Нам все время хочется узнать, что там, за поворотом.
Ц За поворотом?
Ц Это просто образ. Нас волнует, будоражит все то, чего мы не знаем.
Ц Какое странное чувство…
Ц Порой мне кажется, что это наше наследство, полученное нами от косматы
х предков. Для них все незнакомое таило или могло таить смертельную угро
зу: там мог прятаться враг, оттуда мог скатиться на голову камень, там могл
о произрастать ядовитое растение, оттуда могла прийти вода и затопить ст
ановище. Они все должны были исследовать, во всем убедиться. Мы развили эт
у привычку. Наверное, без нее у нас не было бы прогресса.
Ц Прогресс?
Ц Это движение вперед.
Ц Зачем двигаться вперед?
Ц Если ты думаешь, что впереди лучше, ты идешь вперед. Если вы думаете, что
впереди не будет этого страшного Мозга и все кирды станут свободными, вы
ведь пойдете вперед?
Ц Конечно.
Ц Вот видишь, Иней, никуда вам не деться от стремления к прогрессу. Я не фи
лософ…
Ц Что такое философ?
Ц Мудрец.
Ц Как Рассвет?
Ц Да. Я не мудрец, но мне кажется, что ни одна цивилизация не может развива
ться, если нет стремления к прогрессу. А стремления к прогрессу не может б
ыть без любознательности. А ты не хотел даже спуститься в подземелье. Зна
ешь, что я видел там?
Ц Нет, конечно, Володя. Как я мог видеть, если не был там?
Ц Я видел там трехрукие куклы.
Ц Что такое куклы?
Ц О господи… Это предмет, похожий па живое существо, но без жизни.
Ц А, понимаю. Когда на производственном центре машины собирают нового к
ирда, но мозг его еще не заряжен, это кукла?
Ц Приблизительно. Но кто эти трехрукие?
Ц Я не знаю.
Ц Кирды не изготавливали трехруких кукол?
Ц Нет.
Ц И живых трехруких?
Ц Ты непонятливый, Володя. Как я мог видеть живых трехруких, если у нас не
т кукол, как ты их называешь?
Ц Конечно, ты прав. Я подумал, может, вы помните… Нет, Володя. Прости, мне ну
жно идти.
9
Сколько Крус ни пытался потом сообразить, что именно думал он в тот момен
т, когда это произошло, о чем вспоминал, что видел мысленным взором, ему ни
как не удавалось это сделать. В конце концов он решил, что, скорее всего, ни
о чем не думал, ничего не вспоминал, ничего не видел. Просто сознание его с
легка теплилось на зыбкой границе между временным и вечным небытием. Оно
еле пульсировало в огромных магнитных кольцах хранилища, слишком слабо
е, чтобы думать, слишком сильное, чтобы впасть в вечное небытие. Такое случ
алось с ним в последнее время все чаще и чаще. Он понимал, что тихо скользи
т к концу. Конец не пугал, он манил. Жизнь осталась далеко позади, так далек
о, что ее уже почти полностью скрыла дымка, непроницаемая для памяти. Когд
а он умирал, дух его рвался из обреченного тела, он готов был на что угодно,
только бы избежать холодной пустоты вечного небытия. И он согласился на
Временное хранилище, куда попадало сознание тех вертов, кто хотел ждать
второй жизни.
О, их мудрецы так долго обещали им вторую жизнь, что мало кто верил в нее. Но
кое-кто и верил. Кто знает может, и впрямь им удастся создавать новые тела,
и тогда их сознание, вернувшись в реальный мир, сможет начать новую жизнь
в новых здоровых телах.
Верил ли он? Нет, пожалуй, не верил. Слишком много раз говорили они, что вот-
вот разгадают тайну жизни. Но почему-то дух его так страшился вечного неб
ытия, в таком ужасе шарахался от края черной пропасти, что он был готов на
все. Даже на Временное хранилище. Хотя и во Временное хранилище он тоже не
очень верил. Уходили туда многие, но никто никогда не возвращался. А может
, и не было никакого Временного хранилища, и мудрецы придумали его, чтобы л
егче было совладать со смертным томлением духа перед концом.
Какой восторг испытал он тогда, когда сознание его словно всплыло над ум
ершим телом, понеслось по туннелю, в конце которого сиял свет! Он был свобо
ден, он парил. Немощное тело, изъеденное болезнью, сила тяжести, свет, тьма
Ц ничто не сковывало больше его сознание. Освободившись от пут и груза п
лоти, оно плавало в бесконечных магнитных кольцах Временного хранилища,
не зная, где верх, где низ, где одна сторона, где другая.
Он был не один в этом бесплотном царстве свободы. Там были и другие верты
Ц вернее, их тени. Они были тихи и печальны. Они давно уже растеряли восто
рг, который Крус все еще испытывал. Потом и он стал таким же, как они. Да, он и
збег вечного небытия, но не совсем. Да, они жили, но жили только в прошлом, то
лько в воспоминаниях. Да, мысль его была жива, она текла широко и свободно,
но она не получала новой пищи. Она питалась лишь воспоминаниями, она снов
а и снова пережевывала их, пока они не поблекли, не потеряли объем, не стал
и такими же тенями, как и он сам.
Мудрецы все-таки обманули их. Это была не жизнь. Их сознание тихо угасало,
они все реже беседовали друг с другом, потому что все, что они могли сказат
ь друг другу, они уже сказали множество раз, все, что можно было вспомнить,
вспомнили, все, что можно было представить, представили.
Они тихо мерцали, эти тени теней, и тихо мечтали теперь уже о вечном небыти
и. Будучи всего-навсего облачком электронов, они по инерции пользовалис
ь словами и образами прошлой жизни, и Крус как-то подумал с улыбкой, хотя н
е мог улыбаться, потому что улыбаться ему было нечем: «Какая ирония Ц стр
емиться во Временное хранилище, чтобы избегнуть вечного небытия, а избег
нув Ц снова мечтать о нем».
Но и это было давно. Теперь у него не было воли ни мысленно улыбаться, ни мы
сленно хмуриться, ни думать вообще.
Немудрено, что Крус потом никак не мог вспомнить, о чем он все-таки думал, к
огда это случилось. Первое, что он почувствовал, было ощущение огромной я
ростной волны. Она с ревом ворвалась в их тихий мир едва качающихся теней,
оглушила их, подняла, швырнула вниз, отступила, чтобы с новой неистовость
ю кинуться на них
Конечно, сравнение с волной пришло ему на ум позже Тогда же он просто поня
л, что что-то произошло, чего никогда прежде не случалось в их тихом мерца
ющем мире. Разом, мгновенно исчез покой, привычное оцепенение. Какая-то си
ла толкала их, раскачивала, обрушивала на них грохочущий водопад странны
х образов и забытых эмоций.
Потом, много времени спустя, Касир, его старинный товарищ по двум жизням т
ам, внизу, и в Хранилище, скажет ему, что это было похоже вовсе не на громадн
ую волну, внезапно ударившую в тихую лагуну, а скорее на диких парушей, поп
авших в западню. А Галинта, один из первых обитателей Хранилища, сравнит с
лучившееся с внезапным извержением вулкана.
Но все согласятся, что в их сравнениях было и нечто общее: ощущение мятуще
йся яростной силы.
Крус не испугался, когда на него обрушился этот водоворот. В Хранилище не
было места для страха. Страх всегда производное от угрозы потери, будь то
потеря какого-нибудь предмета, свободы или жизни. В Хранилище терять им б
ыло нечего, они уже давно все потеряли, кроме мерцания своего разума, поте
ри которого они не только не боялись, они, скорее, даже мечтали о ней.
Было лишь безграничное изумление. Оно, это изумление, соединилось с чьим-
то клокочущим бешенством и мгновенно вырвало Круса из привычного полуз
абытья. Какое-то время мысли его, отвыкшие от движения, смятенно топталис
ь на месте, но, получив еще с дюжину толчков, дернулись, двинулись, потекли.
Он понял, что в Хранилище появились новые обитатели. Они не раз встречали
новых переселенцев в магнитные кольца Хранилища, но никогда никто не явл
ялся к ним с таким гневом, таким ужасом, таким нежеланием смириться. Конеч
но, переселенцы из той, реальной жизни внизу бывали разные: одни приходил
и с восторгом избавления от вечного небытия, другие Ц с кроткой печалью.
Но все тихо и покорно скользили в магнитных дисках. У них, у вертов, и внизу-
то, в реальной жизни, давно уже не осталось сил и воли для гнева, для восста
ния против судьбы. Но самое главное Ц все верты поднимались сюда по свое
й воле. Это были те, кто страшился бездонной пропасти и готов был ждать обе
щанных мудрецами новых тел. Позади было умершее тело, и каким бы ни был вер
т при жизни, он знал, что отправляется в мир временный, где будет храниться
лишь его сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
ый город, на глазах распадается, взрывается изнутри. Если уж сам начальни
к стражи стал дефом, если даже два голубых креста на груди не защитили его
от наступления свободной мысли, значит, не долго осталось Мозгу дергать
за веревочки, управляя своими машинами. Еще немножко, и город остановитс
я, проклятая система рухнет, и жалкий Мозг будет сам себе давать приказы и
сам себе рапортовать об их выполнении. О, они даже не станут уничтожать ег
о, разве что ограничат потребление энергии. Пусть живет себе и работает п
отихоньку вхолостую, чтобы кирды смогли приходить иногда в башню посмот
реть на него. И старые дефы со шрамами и вмятинами от схваток со стражника
ми будут рассказывать только что собранным братьям:
«Вот он. Этот Мозг когда-то повелевал всем городом и приказывал отправля
ть под пресс все головы, в которых рождались свободные мысли…»
А новенькие, без единой царапинки, дефы будут удивленно смотреть на Мозг
и недоверчиво спрашивать:
«Как же так? Он ведь один, а кирдов много. И потом, он не умеет двигаться».
Старые дефы будут терпеливы:
«Понимаете, когда-то кирды были машинами…»
«Но они умели же думать».
«Уметь-то, может быть, и умели, но не думали».
«Почему?»
«У них не было своей воли. Они жили чужой волей. Вот этого Мозга».
«Но ведь появлялись же дефы. Вы сами рассказывали…»
«Да, появлялись. Потому что даже среди тупых и покорных иногда зарождает
ся свободная мысль…»
«Но почему же эти первые дефы не повели за собой кирдов? Почему не уничтож
или Мозг? Разве кирды не хотели быть свободными?»
«Это не так просто. Рабство, бездумность, привычка к слепому повиновению
удобны. Свобода пугала их. Они сами доносили Мозгу о дефах».
«Как все странно», Ц скажут в замешательстве новенькие дефы, не знающие,
что такое приказ и трубка стражника, откуда вырывается голубой луч, вспы
хивает на мгновение крошечным пятном на поверхности головы и вгрызаетс
я внутрь, оплавляя и разрушая цепи мозга.
Картина была такой живой, что Четыреста одиннадцатый вздрогнул, когда в
музее будущего вдруг появился начальник стражи и сразу вернул его в наст
оящее.
Ц Проверка и штамп? Ц для чего-то спросил Четыреста одиннадцатый, хотя
прекрасно знал, для чего пожаловал Двести семьдесят четвертый.
Ц Да, начальник станции, проверь и поставь штамп. Порядок превыше всего.
«Бедный кирд, Ц подумал Четыреста одиннадцатый, Ц он ведь знает, чувств
ует, догадывается, что стал на путь дефа. Знает, что сейчас замигают лампы
на контрольном стенде, завоет сигнал, оплакивая конец его пути. Знает, бед
няга, оцепенел, наверное, от близости вечного небытия, но держится молодц
ом. Ведь в его глазах я палач, палач презренного Мозга. Как же он должен нен
авидеть меня, чтобы ненависть дала ему эти последние силы. Ничего, брат, де
ржись, я не суну твою голову под пресс. Ты не один в этом проклятом, расчерч
енном на квадраты городе… Но нужно быть осторожным, вон Шестьдесят восьм
ой посматривает на него задними глазами, Девяносто девятый прошел лишни
й раз, не каждый день увидишь здесь начальника стражи с двумя крестами на
груди».
Ц Нагнись, Ц приказал он нарочито сурово, Ц голову сюда.
Пусть все видят и слышат, как он работает. Кирд или стражник, рядовой или н
ачальник Ц здесь, на станции, все равны.
Он включил проверочную машину. Странно. И контрольные лампы не мигают, и з
вуковой сигнал молчит. Плохой, очевидно, контакт. Нельзя быть таким рассе
янным. Думал о музее будущего, а сам даже не смог как следует подсоединит
ь клеммы. Не расслабляться, эдак не долго он продержится на этом вулкане, а
он только в самом начале пути, который выбрал для себя.
Он снова включил машину. И снова не вспыхнули контрольные лампы, и снова м
олчал звуковой сигнал. Он взглянул па шкалу. Стрелка даже не шевельнулас
ь, а цифровой индикатор отклонения от нормы лениво перемигивался: то нол
ь, то единица. Что за чудеса? Перед ним был не только что не деф Ц он давно н
е видел такого образцового кирда. Ни малейшего сбоя, ни малейшей неполож
енной мысли.
Четыреста одиннадцатый добавил мощности своему мозгу, нужно было попыт
аться понять, что это все значило. Приказ Мозга был ясен: деф, нужно разряд
ить его. А он не деф, никогда дефом не был. Мозг не может этого не знать… Выхо
дит, это проверка. Ну, конечно. Мозг заподозрил его, Четыреста одиннадцато
го. Не иначе как этот Шестьдесят восьмой донес. Хоть одним глазом, но все в
ремя следит за ним, доносчик.
Он мгновенно окинул мысленным взором все свои поступки. Как будто нигде
он не оступился, ничем себя не выдал. Если бы кто-то донес, что он общался с
Инеем, его бы не проверяли таким образом. Луч в голову, голову под пресс, ту
т разговор короткий.
Нет, тут просто подозрения, не больше. Кто-то донес Мозгу, но ничего опреде
ленного сказать не мог, вот он и решил проверить. Но такой ценой… Странно,
странно… Сунуть голову начальника стражи под пресс только для того, чтоб
ы убедиться, насколько четко работает Четыреста одиннадцатый. Конечно, н
адо бы получше обдумать ситуацию, но Мозг не случайно приказал ему долож
ить о выполнении. Тянуть нельзя.
Ц Все в порядке, Ц сказал он начальнику стражи, Ц но, раз ты уже здесь, пр
оверим заодно и контакты головы, а то из-за них-то и бывает большинство сб
оев, упаси нас Мозг.
Ц Упаси нас Мозг.
Ц Помоги мне.
Двести семьдесят четвертый начал отщелкивать запоры, а Четыреста одинн
адцатый взял двумя руками голову начальника стражи и рывком снял ее с ту
ловища. Наступил самый важный момент. Хорошо, что этого Шестьдесят восьм
ого не было в зале, пошел, наверное, в склад. Он швырнул голову в ящик, где ле
жали новенькие головы, а одну новенькую голову сунул в разинутую пасть п
ресса, нажал кнопку. Пасть чавкнула, хрустнула и выплюнула плоский блин.
Четыреста одиннадцатый включил главный канал связи:
Ц Твое приказание выполнено, о великий Творец, голова дефа побывала в пр
ессе.
Ц Хорошо, начальник станции. Ты проверял его на проверочной машине?
Ага, вот она, проверка!
Ц Прости, о Создатель всего сущего, но я не подумал об этом. Ты сказал мне,
что презренный деф…
Ц Значит, ты не проверял его?
Ц Прости, о Творец.
Ц Ты выполнял приказ, и тебя не в чем винить. Я доволен тобой, Четыреста од
иннадцатый.
Ну, что ж, кажется, он все сделал правильно. Он нагнулся над ящиком и положи
л голову начальника стражи так, чтобы ее прикрывали новенькие, еще не быв
шие в употреблении головы. Наверное, нужно было действительно расплющит
ь эту гнусную в рабской преданности Мозгу голову и не рисковать, еще не по
здно, но чудилась, чудилась Четыреста одиннадцатому какая-то нелепость
во всем этом деле. Мозг не мог не знать, что Двести семьдесят четвертый чис
т перед ним. В нем ничего не было, кроме рабской преданности. И все же посла
л его в вечное небытие. Только ли чтоб проверить начальника станции? Ведь,
если бы Мозг захотел, есть столько способов проверить его чистоту, упаси
от них Творец. Просит Творца уберечь его от Творца. Никак не вытравит из се
бя остатки машинной зависимости. Даже в мыслях, в надеждах, в мечтах полаг
ается взывать к Мозгу, будь он пятикратно проклят…
* * *
Ц Послушай, Иней, я хотел рассказать тебе о том, что вчера случайно нашел,
Ц сказал Густов.
Он никак не мог привыкнуть к неподвижности своих собеседников. Но то, что
он принимал за равнодушие, было на самом деле стремлением экономить энер
гию. Когда иногда платишь за новые аккумуляторы жизнью, поневоле научишь
ся беречь энергию.
Ц Что же ты нашел?
Ц Я бродил в окрестностях лагеря и наткнулся на вход в подземелье.
Ц Ты прошел через пролом в стене?
Ц Да. Значит, ты тоже спускался вниз?
Ц Нет.
Ц Но откуда же ты знаешь про вход?
Ц Я видел его.
Ц Видел и не спустился? Ты боялся?
Ц Нет.
Ц Но почему же ты не спустился?
Ц А почему я должен был спуститься?
Ц Как почему? Разве тебе не было интересно, что там?
Ц Интересно?
Ц Ну… Тебе не хотелось узнать, что там внизу?
Ц Для чего?
Ц Это трудно объяснить, но ты мог подумать, что там под землей что-то, чего
ты не видел.
Ц Я этого не думал, но даже если бы такие мысли и пришли мне в голову, я бы в
се равно не стал бы спускаться туда.
Ц Почему?
Ц Для чего? Для чего тратить энергию впустую? Если бы я мог предположить,
что там спрятаны заряженные аккумуляторы, я бы, конечно, кинулся туда.
Ц Мы просто устроены по-разному, Иней. У нас очень развито любопытство.
Ц Что это?
Ц Нам все время хочется узнать, что там, за поворотом.
Ц За поворотом?
Ц Это просто образ. Нас волнует, будоражит все то, чего мы не знаем.
Ц Какое странное чувство…
Ц Порой мне кажется, что это наше наследство, полученное нами от косматы
х предков. Для них все незнакомое таило или могло таить смертельную угро
зу: там мог прятаться враг, оттуда мог скатиться на голову камень, там могл
о произрастать ядовитое растение, оттуда могла прийти вода и затопить ст
ановище. Они все должны были исследовать, во всем убедиться. Мы развили эт
у привычку. Наверное, без нее у нас не было бы прогресса.
Ц Прогресс?
Ц Это движение вперед.
Ц Зачем двигаться вперед?
Ц Если ты думаешь, что впереди лучше, ты идешь вперед. Если вы думаете, что
впереди не будет этого страшного Мозга и все кирды станут свободными, вы
ведь пойдете вперед?
Ц Конечно.
Ц Вот видишь, Иней, никуда вам не деться от стремления к прогрессу. Я не фи
лософ…
Ц Что такое философ?
Ц Мудрец.
Ц Как Рассвет?
Ц Да. Я не мудрец, но мне кажется, что ни одна цивилизация не может развива
ться, если нет стремления к прогрессу. А стремления к прогрессу не может б
ыть без любознательности. А ты не хотел даже спуститься в подземелье. Зна
ешь, что я видел там?
Ц Нет, конечно, Володя. Как я мог видеть, если не был там?
Ц Я видел там трехрукие куклы.
Ц Что такое куклы?
Ц О господи… Это предмет, похожий па живое существо, но без жизни.
Ц А, понимаю. Когда на производственном центре машины собирают нового к
ирда, но мозг его еще не заряжен, это кукла?
Ц Приблизительно. Но кто эти трехрукие?
Ц Я не знаю.
Ц Кирды не изготавливали трехруких кукол?
Ц Нет.
Ц И живых трехруких?
Ц Ты непонятливый, Володя. Как я мог видеть живых трехруких, если у нас не
т кукол, как ты их называешь?
Ц Конечно, ты прав. Я подумал, может, вы помните… Нет, Володя. Прости, мне ну
жно идти.
9
Сколько Крус ни пытался потом сообразить, что именно думал он в тот момен
т, когда это произошло, о чем вспоминал, что видел мысленным взором, ему ни
как не удавалось это сделать. В конце концов он решил, что, скорее всего, ни
о чем не думал, ничего не вспоминал, ничего не видел. Просто сознание его с
легка теплилось на зыбкой границе между временным и вечным небытием. Оно
еле пульсировало в огромных магнитных кольцах хранилища, слишком слабо
е, чтобы думать, слишком сильное, чтобы впасть в вечное небытие. Такое случ
алось с ним в последнее время все чаще и чаще. Он понимал, что тихо скользи
т к концу. Конец не пугал, он манил. Жизнь осталась далеко позади, так далек
о, что ее уже почти полностью скрыла дымка, непроницаемая для памяти. Когд
а он умирал, дух его рвался из обреченного тела, он готов был на что угодно,
только бы избежать холодной пустоты вечного небытия. И он согласился на
Временное хранилище, куда попадало сознание тех вертов, кто хотел ждать
второй жизни.
О, их мудрецы так долго обещали им вторую жизнь, что мало кто верил в нее. Но
кое-кто и верил. Кто знает может, и впрямь им удастся создавать новые тела,
и тогда их сознание, вернувшись в реальный мир, сможет начать новую жизнь
в новых здоровых телах.
Верил ли он? Нет, пожалуй, не верил. Слишком много раз говорили они, что вот-
вот разгадают тайну жизни. Но почему-то дух его так страшился вечного неб
ытия, в таком ужасе шарахался от края черной пропасти, что он был готов на
все. Даже на Временное хранилище. Хотя и во Временное хранилище он тоже не
очень верил. Уходили туда многие, но никто никогда не возвращался. А может
, и не было никакого Временного хранилища, и мудрецы придумали его, чтобы л
егче было совладать со смертным томлением духа перед концом.
Какой восторг испытал он тогда, когда сознание его словно всплыло над ум
ершим телом, понеслось по туннелю, в конце которого сиял свет! Он был свобо
ден, он парил. Немощное тело, изъеденное болезнью, сила тяжести, свет, тьма
Ц ничто не сковывало больше его сознание. Освободившись от пут и груза п
лоти, оно плавало в бесконечных магнитных кольцах Временного хранилища,
не зная, где верх, где низ, где одна сторона, где другая.
Он был не один в этом бесплотном царстве свободы. Там были и другие верты
Ц вернее, их тени. Они были тихи и печальны. Они давно уже растеряли восто
рг, который Крус все еще испытывал. Потом и он стал таким же, как они. Да, он и
збег вечного небытия, но не совсем. Да, они жили, но жили только в прошлом, то
лько в воспоминаниях. Да, мысль его была жива, она текла широко и свободно,
но она не получала новой пищи. Она питалась лишь воспоминаниями, она снов
а и снова пережевывала их, пока они не поблекли, не потеряли объем, не стал
и такими же тенями, как и он сам.
Мудрецы все-таки обманули их. Это была не жизнь. Их сознание тихо угасало,
они все реже беседовали друг с другом, потому что все, что они могли сказат
ь друг другу, они уже сказали множество раз, все, что можно было вспомнить,
вспомнили, все, что можно было представить, представили.
Они тихо мерцали, эти тени теней, и тихо мечтали теперь уже о вечном небыти
и. Будучи всего-навсего облачком электронов, они по инерции пользовалис
ь словами и образами прошлой жизни, и Крус как-то подумал с улыбкой, хотя н
е мог улыбаться, потому что улыбаться ему было нечем: «Какая ирония Ц стр
емиться во Временное хранилище, чтобы избегнуть вечного небытия, а избег
нув Ц снова мечтать о нем».
Но и это было давно. Теперь у него не было воли ни мысленно улыбаться, ни мы
сленно хмуриться, ни думать вообще.
Немудрено, что Крус потом никак не мог вспомнить, о чем он все-таки думал, к
огда это случилось. Первое, что он почувствовал, было ощущение огромной я
ростной волны. Она с ревом ворвалась в их тихий мир едва качающихся теней,
оглушила их, подняла, швырнула вниз, отступила, чтобы с новой неистовость
ю кинуться на них
Конечно, сравнение с волной пришло ему на ум позже Тогда же он просто поня
л, что что-то произошло, чего никогда прежде не случалось в их тихом мерца
ющем мире. Разом, мгновенно исчез покой, привычное оцепенение. Какая-то си
ла толкала их, раскачивала, обрушивала на них грохочущий водопад странны
х образов и забытых эмоций.
Потом, много времени спустя, Касир, его старинный товарищ по двум жизням т
ам, внизу, и в Хранилище, скажет ему, что это было похоже вовсе не на громадн
ую волну, внезапно ударившую в тихую лагуну, а скорее на диких парушей, поп
авших в западню. А Галинта, один из первых обитателей Хранилища, сравнит с
лучившееся с внезапным извержением вулкана.
Но все согласятся, что в их сравнениях было и нечто общее: ощущение мятуще
йся яростной силы.
Крус не испугался, когда на него обрушился этот водоворот. В Хранилище не
было места для страха. Страх всегда производное от угрозы потери, будь то
потеря какого-нибудь предмета, свободы или жизни. В Хранилище терять им б
ыло нечего, они уже давно все потеряли, кроме мерцания своего разума, поте
ри которого они не только не боялись, они, скорее, даже мечтали о ней.
Было лишь безграничное изумление. Оно, это изумление, соединилось с чьим-
то клокочущим бешенством и мгновенно вырвало Круса из привычного полуз
абытья. Какое-то время мысли его, отвыкшие от движения, смятенно топталис
ь на месте, но, получив еще с дюжину толчков, дернулись, двинулись, потекли.
Он понял, что в Хранилище появились новые обитатели. Они не раз встречали
новых переселенцев в магнитные кольца Хранилища, но никогда никто не явл
ялся к ним с таким гневом, таким ужасом, таким нежеланием смириться. Конеч
но, переселенцы из той, реальной жизни внизу бывали разные: одни приходил
и с восторгом избавления от вечного небытия, другие Ц с кроткой печалью.
Но все тихо и покорно скользили в магнитных дисках. У них, у вертов, и внизу-
то, в реальной жизни, давно уже не осталось сил и воли для гнева, для восста
ния против судьбы. Но самое главное Ц все верты поднимались сюда по свое
й воле. Это были те, кто страшился бездонной пропасти и готов был ждать обе
щанных мудрецами новых тел. Позади было умершее тело, и каким бы ни был вер
т при жизни, он знал, что отправляется в мир временный, где будет храниться
лишь его сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33