Неловко согнувшись, он опусти
л руку, пытаясь нащупать холодный металлический набалдашник. На это ушло
несколько секунд, и к тому времени, как он нашел его, он уже был весь мокрый
Ч не столько от усилий, сколько от страха. Что-то было определенно не так,
произошел какой-то фундаментальный провал. И в комнате, и во всем здании с
тояла мертвая тишина, не считая его собственного громкого трудного дыха
ния, и по-прежнему ни точки света ни в доме, ни на улице.
Он передумал. Теперь он твердо знал, что не хочет умирать. И если нет ни одн
ого хорошего способа расстаться с этой жизнью, то среди них, безусловно, н
екоторые хуже других. Гораздо, гораздо хуже.
Он поЧ прежнему не видел ни зги, но в темноте чувствовалось какое-то движ
ение. Нельзя было с уверенностью сказать, что он не один в комнате, тем не м
енее что-то здесь присутствовало.
ЧтоЧ то нечеловеческое.
В комнате послышался еще один звук Ч помимо его хриплого дыхания. Журча
ние мочи. В ужасе он намочил пижамные штаны. С усилием вытолкнув себя из по
стели и крепко сжимая в руке набалдашник трости, он двинулся туда, где дол
жна была находиться дверь. Он был готов к тому, что в любой момент когтиста
я лапа ухватит его за плечо, но сосредоточился на движении, на стремлении
выбраться отсюда, не позволяя себе отвлекаться на любые иные варианты ра
звития ситуации. Хотелось громко позвать на помощь, но он не был уверен, чт
о может прийти какая-либо помощь, и только надеялся, что этот чернильный м
рак также дезориентирует того, кто охотится за ним.
Палка ударилась о преграду. Стена. Дерек протянул руку, ощупывая простра
нство справа и слева, пока не наткнулся на косяк, петлю и, наконец, на ручку
двери.
Он попытался открыть ее.
Не тутЧ то было.
Дверь оказалась заперта.
Снаружи.
Может, так делают каждую ночь? Он так не думал, но засомневался. Единственн
ое, в чем он не сомневался, Ч что оказался в западне с чем-то, грозящим ему с
мертью.
Послышался скользящий звук… словно нечто большое двигалось по комнате,
перемещая свою тяжелую массу по полу в его направлении.
Больше всего ему хотелось, чтобы в комнате продолжала сохраняться тишин
а. Ему не хотелось думать о том, что может являться причиной этого звука. Е
динственное, чего ему хотелось, Ч найти путь к спасению, способ выбратьс
я отсюда…
Ванная комната!
Да! Если ему удастся проникнуть в ванную комнату, он сможет закрыться изн
утри и просидеть там до рассвета. Может, монстр и в состоянии выломать две
рь, но все-таки там есть хоть какой-то шанс на спасение.
Монстр?
Слово выскочило само по себе.
Ванная располагалась справа, и он начал двигаться в том направлении. Ему
не надо было смотреть перед собой Ч палка наткнется на препятствие рань
ше, поэтому Дерек непрестанно крутил головой, пытаясь разглядеть то один
, то другой угол комнаты. Темнота была практически полной, но глаза, кажетс
я, начали привыкать к отсутствию света, потому что он уже различал област
ь, менее темную по сравнению с остальной комнатой Ч округлая бесформенн
ая масса, которая приближалась к нему и почему-то выглядела так, словно бы
ла сделана изо льда.
Сердце стучало так, что заглушало этот кошмарный скользящий звук. Он хот
ел поспешить, но…
Чертова палка!
…не смог двигаться быстрее, чем обычно. Старые кости и дряблые мышцы не со
бирались оказать ему такой услуги даже в столь критический момент.
Палка ударилась о стену. Он вгляделся вперед, и в этот момент его быстро сх
ватили сзади.
Вот оно, подумал Дерек.
Рука, накрывшая его рот, была холодной, просто ледяной, и твердой.
Как лед.
Он вспомнил о Волчьем Каньоне.
В следующее мгновение эта ледяная рука втиснулась ему в рот и полезла в г
лотку.
Тогда
Наступили тяжелые времена, особенно для таких,
как он.
Казалось, просто вернулись прежние дни.
По пути Уильям разговаривал с волками и воронами. Они поведали, что во все
х поселениях, разбросанных на Территориях, костры и виселицы стали прост
о обычным явлением. От этих рассказов бросало в дрожь. Лучше было бы ему ро
диться в каком-нибудь из индейских племен, где его силы и способности наш
ли бы если не понимание, то по крайней мере достойную оценку и уважение. Но
он был белокожим, а потому обреченным жить в балаганном мире с его ирраци
онально рациональной культурой, которая уповала лишь на одного невидим
ого, непричастного ни к чему бога и относила все сколько-нибудь сверхъес
тественные проявления на счет Сатаны.
Он передвигался днем, спал ночью и старался не обращать внимания на жутк
ие звуки, которые доносились из темноты, Ч стоны, завывания, которые прои
зводил не человек, не зверь или ветер, а казалось, испускала сама земля. На
этих Территориях было несколько Плохих Мест, мест, где не селились ни бел
ые, ни индейцы, где не жили даже животные. Он проходил по этим местам на сво
ем пути от одного временного пристанища к другому, и у этих Плохих Мест бы
л голос, который разговаривал с ним, безликий голос, одинаковый и в обеих Д
акотах, и в Вайоминге, голос одновременно искушающий и пугающий, чарующа
я мистическая сила, которая умоляла его забыть о себе, бросить свою мелку
ю ничтожную жизнь и стать одним целым с этой землей.
Он не задерживался подолгу на одном месте, тем более после того, что сдела
л с отцом Джейн Стивенс в Сикаморе. Он думал о своей матери и вспоминал, на
сколько тяжко ему пришлось в детские годы, но, во всяком случае, поселения
на Западе были менее толерантны, чем более развитые и цивилизованные гор
ода на Востоке. Местные люди были менее современны, менее образованны, по
лны тех же страхов и предрассудков, которыми страдали их предки, и без раз
бору панически боялись всего, что были не в состоянии понять.
Поэтому он продолжал свой путь. Он жил в Дэдвуде, в Шайенне, в Колорадо-Спр
ингс, задерживаясь там лишь настолько, чтобы заработать денег, пополнить
запасы продовольствия и не успеть вызвать подозрения. Он старался зараб
атывать на жизнь охотой, торговлей и подобными респектабельными заняти
ями, но рано или поздно кто-нибудь так или иначе выяснял, кто он такой, на чт
о он способен, и он вообще перестал им помогать.
В таких случаях он немедленно покидал поселение.
По характеру и в силу обстоятельств он был одиночкой и привык жить один. Т
ак же, как матери, ему были ведомы невидимые силы. Но часто, когда он пересе
кал обширные пространства, ему становилось страшно. Перемещаясь по этой
огромной территории, он понимал, насколько он мал и незначителен, наскол
ько жалки и ограничены его сила, его дар. Под поверхностью этой дикой земл
и таилась тяжкая, нетронутая энергия. Ее беспрестанные потоки струились
по венам размером с реки у него под ногами. Она тяжело нависала в давящей б
езветренной тишине. Он ощущал ее в огромных мрачных горах, угрюмо столпи
вшихся на горизонте, в густых зарослях старых деревьев, служивших домом
далеко не только животным. И Плохие Места…
Они пугали его.
Он уже месяц двигался на Запад; чуть не заблудился в горах и выбрался толь
ко благодаря помощи воронов. Припасы почти закончились, но еще оставалос
ь несколько шкурок на продажу, и он нашел тропу у подножия холмов, которая
вела к фургонному тракту на равнине. Он шел на заходящее солнце и в свою пе
рвую ночь на равнине увидел маленькие мерцающие огоньки, похожие на огни
большого города, до которого оставался день или два пути.
Теперь он ничего не чувствовал под ногами, не слышал никаких голосов и сп
окойно проспал рядом со своей нестреноженной лошадью до самого рассвет
а.
Город оказался и не таким далеким, и не таким большим, как он надеялся. Бли
же к полудню Уильям уже понял, что может оказаться там через несколько ча
сов. Это понимание, однако, не вызывало волнения, как можно было бы ожидать
, и он не мог определить, откуда возникла тревога Ч от обоснованного пред
чувствия или это просто отражение его разочарования от того, что после с
толь долгого пути ему опять встретилось всего лишь небольшое поселение.
Солнце стояло прямо в зените, когда он оказался на кладбище.
Кладбище колдунов и ведьм.
Оно располагалось в нескольких милях от города, далеко от обычного кладб
ища. Отсюда не было видно ни крыш домов, ни флагштоков. Здесь не было ни огр
ады, ни надгробных камней, отмечающих захоронения Ч колдуны и ведьмы не
заслуживали таких почестей, Ч и тем не менее это было явное место захоро
нений. Прямоугольные участки голой земли, просевшие под воздействием по
годных условий, означали индивидуальные могилы. Рядом с последним, судя
по всему, захоронением остались воткнутыми в землю ржавое кайло и лопата
со сломанной ручкой.
Уильям остановил лошадь. Он обратил внимание, что на кладбище не росло ни
одного кустика. Вообще ничего не росло.
Кустарник и кактусы, окружающие кладбище по периметру, все вымерли и при
обрели характерный оранжево-бурый цвет.
На суку засохшего дерева болтался оборванный конец толстой веревки.
Ч Ублюдки, Ч пробормотал Уильям.
Он спешился и оставил лошадь пастись среди редких клочков невысокой тра
вы, что росла вдоль фургонного тракта.
Здесь он чувствовал силу. Не дикую силу земли, а знакомый приятный звон в в
оздухе, в котором он признал энергию своих сородичей Ч колдунов.
Впрочем, энергия была мертвой. Она напоминала запах костра, который оста
ется в воздухе долго после того, как погаснут последние языки пламени. На
слаждаясь теплой, вдохновляющей аурой, он одновременно ощущал странную
печаль.
Он медленно шел вдоль ничем не отмеченных могил, умышленно анонимных мес
т последнего приюта мужчин и женщин, которые были когда-то полными энерг
ии личностями, которые были не хуже и не лучше всего остального населени
я, но были приговорены к смерти за то, что обладали способностями, настоль
ко пугавшими обычных людей, что те даже не пытались понять их. Это происхо
дило повсюду Ч убийства его соплеменников, и если так будет продолжатьс
я, скоро их ни одного не останется. Они будут истреблены в Америке так же, к
ак были истреблены в Европе.
Он смотрел на свежую могилу, единственную, которая еще чуть возвышалась
над уровнем земли. Ждет ли его такая же участь? Неужели его судьба Ч лежат
ь в анонимной могиле на проклятом и изолированном кладбище? Именно так с
лучилось с его матерью. Он даже не знал, где она похоронена. Никто ему не ск
азал.
Он снял шляпу и вытер вспотевший лоб. Что это за жизнь, думал он, глядя в без
облачное небо.
Почему ему суждено было родиться колдуном?
Этот вопрос он задавал себе постоянно и, как всегда, не находил ответа.
Надев шляпу, он вернулся к лошади. Подобрав поводья, он взялся за луку и вп
рыгнул в седло.
Словно если одного кладбища было недостаточно для устрашения, рядом с до
рогой, ведущей в город, на покосившемся столбе было укреплено недвусмысл
енное предупреждение:
КОЛДУНОВ Ч НА ВИСЕЛИЦУ
Уильям остановил лошадь, посмотрел на знак, пот
ом Ч вперед, но покосившиеся крыши хижин, обозначавшие окраины поселени
я, расплывались в жидком мареве раскаленного воздуха, плывшего над равни
ной.
Он подумал, как давно висит этот знак, сколько его сородичей проигнориро
вали это предупреждение, это обещание, и продолжили свой путь.
То, что им нужно, подумал Уильям, это Ч свое собственное место, земля, где о
ни будут хозяевами и будут устанавливать свои правила, где-нибудь вдали
от всего и от всех, где смогут жить в мире и избавятся от гонений.
Это казалось фантазией, сном, но он слышал, что мормонам удалось создать д
ля себя такое место, что их пророк провел их через песчаную пустыню в особ
ое место, которое определил им их Бог, в место, где они смогли жить среди се
бе подобных и свободно устанавливать свои порядки.
Его народ может сделать то же самое. Не такая уж несбыточная мечта.
Но в эти дни их не так-то легко отыскать. Те, кого не убили, пустились в бега,
скрываясь, подобно ему, среди дикой природы, либо продолжали жить среди о
быкновенных обитателей поселений, храня в глубочайшей тайне свою истин
ную сущность.
Он снова бросил взгляд на знак:
КОЛДУНОВ Ч НА ВИСЕЛИЦУ
и повернул лошадь в обратную сторону. Он не ощу
тил какого-то особого предупреждения, идущего от городка, но кладбище и з
нак говорили сами за себя. Даже без определенного чувства он мог сказать,
что это не тот город, который ему хочется посетить.
Пожалуй, лучше он вернется к подножию холмов и продолжит по ним путь на юг
до тех пор, пока не окажется на достойном удалении от этого безымянного с
ообщества, а потом снова повернет на запад. Шкурки свои он сможет продать
где-нибудь еще, в более крупном поселении, где гораздо меньше шансов обра
тить на себя пристальное внимание.
На всякий случай он накрыл себя защитным заклинанием и пустил лошадь в г
алоп в сторону холмов.
Сейчас
1
Набившие оскомину гимны через шепелявые дина
мики. Декорации, представляющие собой всего-навсего товары, продающиеся
внутри магазинов, которые они украшают. Костлявый испанский Санта Клаус
, пообщаться с которым дети могут только в том случае, если их родители зап
латят за фотографию своих чад вместе с бородатым мошенником.
Майлс оцепенело стоял в центре бурлящей толпы. В этом году Рождество каз
алось ему дешевым и угнетающе бессмысленным событием, все ему сопутству
ющее Ч нарочитым и самодовольно материалистическим. Обычно его весели
ли традиционные уловки этого времени года, но сейчас он был не в состояни
и ничему радоваться. Это напомнило ему Хэллоуин, главный праздник, котор
ый нувориши превратили в соревнование по покупкам.
Он тоже пришел в торговый пассаж за подарками. Но в данный момент понял, чт
о покупать особенно нечего. Несколько мелких сувениров для коллег по раб
оте, подарки сестре и ее семье. Вот и все. У него не было ни жены, ни подруги, н
икого особенно близкого, и хотя обычно он отмечал праздник с отцом, сущес
твовали большие шансы за то, что отцу не суждено встретить это Рожество.
Веселых вам праздников.
Майлс тяжело опустился на скамейку перед фронтоном универмага "Сирс", чу
вствуя на плечах огромную тяжесть.
Теперь он понял, почему люди стараются с головой уйти в работу. Это удержи
вает их от контакта с тягостными реальностями собственной жизни.
Клер была не из тех, кто оглядывается назад, кто мусолит ошибки прошлого. К
ак-то она сказал ему, что жизнь Ч это гонка, и единственное, что тебе остае
тся, Ч это держаться, смотреть вперед и нестись до конца. А оглядываться н
азад и смотреть, где ты был и что делал Ч слишком больно. Самое лучшее Ч л
ететь дальше, радоваться каждому новому повороту, новому подъему, новому
спуску, новому… чему угодно.
Он задумался, придерживается ли она до сих пор этой философии. Означает л
и это, что она никогда не вспоминает о нем, стерла все воспоминания Ч хоро
шие или плохие Ч об их семейной жизни, о том времени, когда они были вмест
е?
Эта мысль повергла его в глубочайшее уныние.
С чувством опустошенности и отупения он скользил невидящим взглядом по
предпраздничной толпе покупателей. Люди, мелькающие перед глазами, были
практически неотличимы друг от друга в своем счастье, и он завидовал им.
Откинувшись на спинку скамейки под кирпичной стеной "Сирса", он смотрел н
а людскую суету. Постепенно из массы лиц выделилось одно Ч морщинистое
лицо пожилой дамы, пристально и неотрывно смотревшей на него.
Майлс моргнул, застигнутый врасплох.
Женщина отделилась от толпы и направилась к его скамейке.
Встретившись с ней взглядом, он непроизвольно вздрогнул, по спине пробеж
ал холодок. Что-то здесь было не то. Как частный сыщик, он привык иметь дело
с фактами. Он не верил ни в интуицию, ни в экстрасенсорику и тому подобное,
что нельзя было увидеть, услышать или зафиксировать. Но охватившее его п
редчувствие возникло не в результате осознанной мысли или решения. Оно б
ыло чисто интуитивным.
Пожилая дама, одетая в какие-то лохмотья, уже оказалась перед ним.
Ч Боб! Ч воскликнула она, широко улыбаясь.
Эффект был неприятным. Широкая улыбка как-то не соответствовала маленьк
ому морщинистому лицу. Это напомнило ему что-то из детства. Он не мог вспом
нить ничего конкретного за исключением того, что тогда ему было страшно.
И сейчас по телу пробежал явственный холодок.
Ч Боб!
Ч Извините, Ч заставил себя улыбнуться Майлс. Ч Вы меня с кем-то спутали
.
Ч Боб Хьюрдин!
Тут уже волосы встали дыбом. Это слишком.
Ч Кто вы? Ч спросил Майлс.
Ч Это же я, Боб!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
л руку, пытаясь нащупать холодный металлический набалдашник. На это ушло
несколько секунд, и к тому времени, как он нашел его, он уже был весь мокрый
Ч не столько от усилий, сколько от страха. Что-то было определенно не так,
произошел какой-то фундаментальный провал. И в комнате, и во всем здании с
тояла мертвая тишина, не считая его собственного громкого трудного дыха
ния, и по-прежнему ни точки света ни в доме, ни на улице.
Он передумал. Теперь он твердо знал, что не хочет умирать. И если нет ни одн
ого хорошего способа расстаться с этой жизнью, то среди них, безусловно, н
екоторые хуже других. Гораздо, гораздо хуже.
Он поЧ прежнему не видел ни зги, но в темноте чувствовалось какое-то движ
ение. Нельзя было с уверенностью сказать, что он не один в комнате, тем не м
енее что-то здесь присутствовало.
ЧтоЧ то нечеловеческое.
В комнате послышался еще один звук Ч помимо его хриплого дыхания. Журча
ние мочи. В ужасе он намочил пижамные штаны. С усилием вытолкнув себя из по
стели и крепко сжимая в руке набалдашник трости, он двинулся туда, где дол
жна была находиться дверь. Он был готов к тому, что в любой момент когтиста
я лапа ухватит его за плечо, но сосредоточился на движении, на стремлении
выбраться отсюда, не позволяя себе отвлекаться на любые иные варианты ра
звития ситуации. Хотелось громко позвать на помощь, но он не был уверен, чт
о может прийти какая-либо помощь, и только надеялся, что этот чернильный м
рак также дезориентирует того, кто охотится за ним.
Палка ударилась о преграду. Стена. Дерек протянул руку, ощупывая простра
нство справа и слева, пока не наткнулся на косяк, петлю и, наконец, на ручку
двери.
Он попытался открыть ее.
Не тутЧ то было.
Дверь оказалась заперта.
Снаружи.
Может, так делают каждую ночь? Он так не думал, но засомневался. Единственн
ое, в чем он не сомневался, Ч что оказался в западне с чем-то, грозящим ему с
мертью.
Послышался скользящий звук… словно нечто большое двигалось по комнате,
перемещая свою тяжелую массу по полу в его направлении.
Больше всего ему хотелось, чтобы в комнате продолжала сохраняться тишин
а. Ему не хотелось думать о том, что может являться причиной этого звука. Е
динственное, чего ему хотелось, Ч найти путь к спасению, способ выбратьс
я отсюда…
Ванная комната!
Да! Если ему удастся проникнуть в ванную комнату, он сможет закрыться изн
утри и просидеть там до рассвета. Может, монстр и в состоянии выломать две
рь, но все-таки там есть хоть какой-то шанс на спасение.
Монстр?
Слово выскочило само по себе.
Ванная располагалась справа, и он начал двигаться в том направлении. Ему
не надо было смотреть перед собой Ч палка наткнется на препятствие рань
ше, поэтому Дерек непрестанно крутил головой, пытаясь разглядеть то один
, то другой угол комнаты. Темнота была практически полной, но глаза, кажетс
я, начали привыкать к отсутствию света, потому что он уже различал област
ь, менее темную по сравнению с остальной комнатой Ч округлая бесформенн
ая масса, которая приближалась к нему и почему-то выглядела так, словно бы
ла сделана изо льда.
Сердце стучало так, что заглушало этот кошмарный скользящий звук. Он хот
ел поспешить, но…
Чертова палка!
…не смог двигаться быстрее, чем обычно. Старые кости и дряблые мышцы не со
бирались оказать ему такой услуги даже в столь критический момент.
Палка ударилась о стену. Он вгляделся вперед, и в этот момент его быстро сх
ватили сзади.
Вот оно, подумал Дерек.
Рука, накрывшая его рот, была холодной, просто ледяной, и твердой.
Как лед.
Он вспомнил о Волчьем Каньоне.
В следующее мгновение эта ледяная рука втиснулась ему в рот и полезла в г
лотку.
Тогда
Наступили тяжелые времена, особенно для таких,
как он.
Казалось, просто вернулись прежние дни.
По пути Уильям разговаривал с волками и воронами. Они поведали, что во все
х поселениях, разбросанных на Территориях, костры и виселицы стали прост
о обычным явлением. От этих рассказов бросало в дрожь. Лучше было бы ему ро
диться в каком-нибудь из индейских племен, где его силы и способности наш
ли бы если не понимание, то по крайней мере достойную оценку и уважение. Но
он был белокожим, а потому обреченным жить в балаганном мире с его ирраци
онально рациональной культурой, которая уповала лишь на одного невидим
ого, непричастного ни к чему бога и относила все сколько-нибудь сверхъес
тественные проявления на счет Сатаны.
Он передвигался днем, спал ночью и старался не обращать внимания на жутк
ие звуки, которые доносились из темноты, Ч стоны, завывания, которые прои
зводил не человек, не зверь или ветер, а казалось, испускала сама земля. На
этих Территориях было несколько Плохих Мест, мест, где не селились ни бел
ые, ни индейцы, где не жили даже животные. Он проходил по этим местам на сво
ем пути от одного временного пристанища к другому, и у этих Плохих Мест бы
л голос, который разговаривал с ним, безликий голос, одинаковый и в обеих Д
акотах, и в Вайоминге, голос одновременно искушающий и пугающий, чарующа
я мистическая сила, которая умоляла его забыть о себе, бросить свою мелку
ю ничтожную жизнь и стать одним целым с этой землей.
Он не задерживался подолгу на одном месте, тем более после того, что сдела
л с отцом Джейн Стивенс в Сикаморе. Он думал о своей матери и вспоминал, на
сколько тяжко ему пришлось в детские годы, но, во всяком случае, поселения
на Западе были менее толерантны, чем более развитые и цивилизованные гор
ода на Востоке. Местные люди были менее современны, менее образованны, по
лны тех же страхов и предрассудков, которыми страдали их предки, и без раз
бору панически боялись всего, что были не в состоянии понять.
Поэтому он продолжал свой путь. Он жил в Дэдвуде, в Шайенне, в Колорадо-Спр
ингс, задерживаясь там лишь настолько, чтобы заработать денег, пополнить
запасы продовольствия и не успеть вызвать подозрения. Он старался зараб
атывать на жизнь охотой, торговлей и подобными респектабельными заняти
ями, но рано или поздно кто-нибудь так или иначе выяснял, кто он такой, на чт
о он способен, и он вообще перестал им помогать.
В таких случаях он немедленно покидал поселение.
По характеру и в силу обстоятельств он был одиночкой и привык жить один. Т
ак же, как матери, ему были ведомы невидимые силы. Но часто, когда он пересе
кал обширные пространства, ему становилось страшно. Перемещаясь по этой
огромной территории, он понимал, насколько он мал и незначителен, наскол
ько жалки и ограничены его сила, его дар. Под поверхностью этой дикой земл
и таилась тяжкая, нетронутая энергия. Ее беспрестанные потоки струились
по венам размером с реки у него под ногами. Она тяжело нависала в давящей б
езветренной тишине. Он ощущал ее в огромных мрачных горах, угрюмо столпи
вшихся на горизонте, в густых зарослях старых деревьев, служивших домом
далеко не только животным. И Плохие Места…
Они пугали его.
Он уже месяц двигался на Запад; чуть не заблудился в горах и выбрался толь
ко благодаря помощи воронов. Припасы почти закончились, но еще оставалос
ь несколько шкурок на продажу, и он нашел тропу у подножия холмов, которая
вела к фургонному тракту на равнине. Он шел на заходящее солнце и в свою пе
рвую ночь на равнине увидел маленькие мерцающие огоньки, похожие на огни
большого города, до которого оставался день или два пути.
Теперь он ничего не чувствовал под ногами, не слышал никаких голосов и сп
окойно проспал рядом со своей нестреноженной лошадью до самого рассвет
а.
Город оказался и не таким далеким, и не таким большим, как он надеялся. Бли
же к полудню Уильям уже понял, что может оказаться там через несколько ча
сов. Это понимание, однако, не вызывало волнения, как можно было бы ожидать
, и он не мог определить, откуда возникла тревога Ч от обоснованного пред
чувствия или это просто отражение его разочарования от того, что после с
толь долгого пути ему опять встретилось всего лишь небольшое поселение.
Солнце стояло прямо в зените, когда он оказался на кладбище.
Кладбище колдунов и ведьм.
Оно располагалось в нескольких милях от города, далеко от обычного кладб
ища. Отсюда не было видно ни крыш домов, ни флагштоков. Здесь не было ни огр
ады, ни надгробных камней, отмечающих захоронения Ч колдуны и ведьмы не
заслуживали таких почестей, Ч и тем не менее это было явное место захоро
нений. Прямоугольные участки голой земли, просевшие под воздействием по
годных условий, означали индивидуальные могилы. Рядом с последним, судя
по всему, захоронением остались воткнутыми в землю ржавое кайло и лопата
со сломанной ручкой.
Уильям остановил лошадь. Он обратил внимание, что на кладбище не росло ни
одного кустика. Вообще ничего не росло.
Кустарник и кактусы, окружающие кладбище по периметру, все вымерли и при
обрели характерный оранжево-бурый цвет.
На суку засохшего дерева болтался оборванный конец толстой веревки.
Ч Ублюдки, Ч пробормотал Уильям.
Он спешился и оставил лошадь пастись среди редких клочков невысокой тра
вы, что росла вдоль фургонного тракта.
Здесь он чувствовал силу. Не дикую силу земли, а знакомый приятный звон в в
оздухе, в котором он признал энергию своих сородичей Ч колдунов.
Впрочем, энергия была мертвой. Она напоминала запах костра, который оста
ется в воздухе долго после того, как погаснут последние языки пламени. На
слаждаясь теплой, вдохновляющей аурой, он одновременно ощущал странную
печаль.
Он медленно шел вдоль ничем не отмеченных могил, умышленно анонимных мес
т последнего приюта мужчин и женщин, которые были когда-то полными энерг
ии личностями, которые были не хуже и не лучше всего остального населени
я, но были приговорены к смерти за то, что обладали способностями, настоль
ко пугавшими обычных людей, что те даже не пытались понять их. Это происхо
дило повсюду Ч убийства его соплеменников, и если так будет продолжатьс
я, скоро их ни одного не останется. Они будут истреблены в Америке так же, к
ак были истреблены в Европе.
Он смотрел на свежую могилу, единственную, которая еще чуть возвышалась
над уровнем земли. Ждет ли его такая же участь? Неужели его судьба Ч лежат
ь в анонимной могиле на проклятом и изолированном кладбище? Именно так с
лучилось с его матерью. Он даже не знал, где она похоронена. Никто ему не ск
азал.
Он снял шляпу и вытер вспотевший лоб. Что это за жизнь, думал он, глядя в без
облачное небо.
Почему ему суждено было родиться колдуном?
Этот вопрос он задавал себе постоянно и, как всегда, не находил ответа.
Надев шляпу, он вернулся к лошади. Подобрав поводья, он взялся за луку и вп
рыгнул в седло.
Словно если одного кладбища было недостаточно для устрашения, рядом с до
рогой, ведущей в город, на покосившемся столбе было укреплено недвусмысл
енное предупреждение:
КОЛДУНОВ Ч НА ВИСЕЛИЦУ
Уильям остановил лошадь, посмотрел на знак, пот
ом Ч вперед, но покосившиеся крыши хижин, обозначавшие окраины поселени
я, расплывались в жидком мареве раскаленного воздуха, плывшего над равни
ной.
Он подумал, как давно висит этот знак, сколько его сородичей проигнориро
вали это предупреждение, это обещание, и продолжили свой путь.
То, что им нужно, подумал Уильям, это Ч свое собственное место, земля, где о
ни будут хозяевами и будут устанавливать свои правила, где-нибудь вдали
от всего и от всех, где смогут жить в мире и избавятся от гонений.
Это казалось фантазией, сном, но он слышал, что мормонам удалось создать д
ля себя такое место, что их пророк провел их через песчаную пустыню в особ
ое место, которое определил им их Бог, в место, где они смогли жить среди се
бе подобных и свободно устанавливать свои порядки.
Его народ может сделать то же самое. Не такая уж несбыточная мечта.
Но в эти дни их не так-то легко отыскать. Те, кого не убили, пустились в бега,
скрываясь, подобно ему, среди дикой природы, либо продолжали жить среди о
быкновенных обитателей поселений, храня в глубочайшей тайне свою истин
ную сущность.
Он снова бросил взгляд на знак:
КОЛДУНОВ Ч НА ВИСЕЛИЦУ
и повернул лошадь в обратную сторону. Он не ощу
тил какого-то особого предупреждения, идущего от городка, но кладбище и з
нак говорили сами за себя. Даже без определенного чувства он мог сказать,
что это не тот город, который ему хочется посетить.
Пожалуй, лучше он вернется к подножию холмов и продолжит по ним путь на юг
до тех пор, пока не окажется на достойном удалении от этого безымянного с
ообщества, а потом снова повернет на запад. Шкурки свои он сможет продать
где-нибудь еще, в более крупном поселении, где гораздо меньше шансов обра
тить на себя пристальное внимание.
На всякий случай он накрыл себя защитным заклинанием и пустил лошадь в г
алоп в сторону холмов.
Сейчас
1
Набившие оскомину гимны через шепелявые дина
мики. Декорации, представляющие собой всего-навсего товары, продающиеся
внутри магазинов, которые они украшают. Костлявый испанский Санта Клаус
, пообщаться с которым дети могут только в том случае, если их родители зап
латят за фотографию своих чад вместе с бородатым мошенником.
Майлс оцепенело стоял в центре бурлящей толпы. В этом году Рождество каз
алось ему дешевым и угнетающе бессмысленным событием, все ему сопутству
ющее Ч нарочитым и самодовольно материалистическим. Обычно его весели
ли традиционные уловки этого времени года, но сейчас он был не в состояни
и ничему радоваться. Это напомнило ему Хэллоуин, главный праздник, котор
ый нувориши превратили в соревнование по покупкам.
Он тоже пришел в торговый пассаж за подарками. Но в данный момент понял, чт
о покупать особенно нечего. Несколько мелких сувениров для коллег по раб
оте, подарки сестре и ее семье. Вот и все. У него не было ни жены, ни подруги, н
икого особенно близкого, и хотя обычно он отмечал праздник с отцом, сущес
твовали большие шансы за то, что отцу не суждено встретить это Рожество.
Веселых вам праздников.
Майлс тяжело опустился на скамейку перед фронтоном универмага "Сирс", чу
вствуя на плечах огромную тяжесть.
Теперь он понял, почему люди стараются с головой уйти в работу. Это удержи
вает их от контакта с тягостными реальностями собственной жизни.
Клер была не из тех, кто оглядывается назад, кто мусолит ошибки прошлого. К
ак-то она сказал ему, что жизнь Ч это гонка, и единственное, что тебе остае
тся, Ч это держаться, смотреть вперед и нестись до конца. А оглядываться н
азад и смотреть, где ты был и что делал Ч слишком больно. Самое лучшее Ч л
ететь дальше, радоваться каждому новому повороту, новому подъему, новому
спуску, новому… чему угодно.
Он задумался, придерживается ли она до сих пор этой философии. Означает л
и это, что она никогда не вспоминает о нем, стерла все воспоминания Ч хоро
шие или плохие Ч об их семейной жизни, о том времени, когда они были вмест
е?
Эта мысль повергла его в глубочайшее уныние.
С чувством опустошенности и отупения он скользил невидящим взглядом по
предпраздничной толпе покупателей. Люди, мелькающие перед глазами, были
практически неотличимы друг от друга в своем счастье, и он завидовал им.
Откинувшись на спинку скамейки под кирпичной стеной "Сирса", он смотрел н
а людскую суету. Постепенно из массы лиц выделилось одно Ч морщинистое
лицо пожилой дамы, пристально и неотрывно смотревшей на него.
Майлс моргнул, застигнутый врасплох.
Женщина отделилась от толпы и направилась к его скамейке.
Встретившись с ней взглядом, он непроизвольно вздрогнул, по спине пробеж
ал холодок. Что-то здесь было не то. Как частный сыщик, он привык иметь дело
с фактами. Он не верил ни в интуицию, ни в экстрасенсорику и тому подобное,
что нельзя было увидеть, услышать или зафиксировать. Но охватившее его п
редчувствие возникло не в результате осознанной мысли или решения. Оно б
ыло чисто интуитивным.
Пожилая дама, одетая в какие-то лохмотья, уже оказалась перед ним.
Ч Боб! Ч воскликнула она, широко улыбаясь.
Эффект был неприятным. Широкая улыбка как-то не соответствовала маленьк
ому морщинистому лицу. Это напомнило ему что-то из детства. Он не мог вспом
нить ничего конкретного за исключением того, что тогда ему было страшно.
И сейчас по телу пробежал явственный холодок.
Ч Боб!
Ч Извините, Ч заставил себя улыбнуться Майлс. Ч Вы меня с кем-то спутали
.
Ч Боб Хьюрдин!
Тут уже волосы встали дыбом. Это слишком.
Ч Кто вы? Ч спросил Майлс.
Ч Это же я, Боб!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39